Текст книги "Его Сиятельство Граф Андреев. Книга II (СИ)"

Автор книги: Анатолий Ян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

Дворянское Собрание не всегда используется только для собственно собраний. Да, это «говорильня». Но не только. Это удобный, современный, функциональный центр. В нем зачастую аристократы и купцы решают свои вопросы, совершенно не связанные с деятельностью данного представительного органа. Граф Фомский сегодня в нем решал вопросы, связанные с перевозкой товаров по железной дороге из Владивостока до Екатеринодара. Как административного характера, так и с представителями перевозчика. Причем лично, несмотря на то, что у него было кому это делать. Уж больно его заинтересовало дело. Возможность быстро перевязать потоки на себя из юго-восточной Азии во время войны многого стоит, и чтобы всё вышло как надо, нужно сделать всё самому.

Инициатива молодого графа пришлась как нельзя к месту, и он не мог не воспользоваться приглашением. Ведь война в регионе закончится (и не важно, как и чем), а налаженные связи останутся. Графу Фомскому, ровно, как и остальным, кого позвал граф Андреев, для развития такие связи оказались не просто к месту, они именно то, чего им не хватало, чтобы выйти за пределы региона. Чего стоит только то, что молодой граф их фактически заочно свел с одним из корпоративных боссов чосонского чеболя. Да, молодая девочка, но уже топ, пусть и региональный. А через неё можно выйти на более высоких в иерархии. Да и она сама будет расти. А уже сейчас способна за часы договорится о закупке колоссального груза рисового зерна для загрузки с портового терминала, продать балкер, помочь с контактами во Владивостоке по поводу транзитного хранения перед загрузкой.

Фомский был горд собой, что тогда подошел к юному Андрееву и начал с ним какие никакие, но контакты. Если бы он не начал себя вести себя с юношей как с равным, без предрассудков о возрасте и родовитости, то вряд ли тот стал выводить его на таких людей. Как никак, клан Ким – тридцать второе место в мире, если считать вместе со всеми боковыми ветвями и побочными личными делами членов клана. А если непосредственно главный род, то восемьдесят девятое. Был бы, если списки составляли по-другому. И пусть как менеджер кланового чеболя она далеко не та, что действительно решает, она может шептать тем, кто в семье решает. Пока что это «право издавать писк», но по со временем, писк превратится в голос.

– Что за наглость! – возмутился Дмитрий Ярославович, когда за его стол в ресторане подсел человек князя Нагорного, его поверенный в юридических делах, на голове одета кипа, а с висков свисали длинные косички. И конечно же неаккуратная борода. Сразу видно, видный юрист, даже диплома не нужно показывать. Хотя, конечно, это лишь стереотип, но не все, кто носит такое юристы, но если ж они юристы, то почти всегда одни из лучших.

– Я знаю какой вы занятой человек, поймать вас можно было разве что на обеде. Уж извините такой вынужденный шаг, но надо.

– Что? Нагорному захотелось передать свое мнение по поводу недавнего принятого закона? Красиво мы его взгрели, отжав у него реформу, но если хочет высказаться, то пусть приходит сам, а не посылает человека, который за него носит бумажки. Говорить он может и сам.

– Да, мой работодатель несколько раздражен случившемся, и высказал бы всё в лицо, но не он меня сегодня послал к вам. Отнюдь, сегодня я передаю волю людей выше его по влиянию. – указал он пальцем наверх.

– Не тыкай пальцем куда нельзя тебе. Волю Императора, ровно, как и Бога, «не по Сеньке шапка» передавать.

– Император далеко, Бог еще дальше. А вот они близко, и поверьте, очень влиятельны.

– Удиви меня. – отложил граф нож и вилку.

– Мои влиятельные и уважаемые покровители просят вас прекратить маяться глупостями и забыть об законодательной инициативе, которую вы начали разрабатывать, Дмитрий Ярославович.

– Яшка, жидовская ты рожа, а твой «работодатель» в курсе, что ты на стороне кормишься? – спросил вдруг граф.

– Князь сейчас не предмет обсуждения.

– Так он уже просто предмет, да? Яшка, пошел в жопу. И передай уважаемым людям, чтобы шли следом.

– Это очень недальновидно с вашей стороны, Дмитрий Ярославович. – покачал еврейский адвокат головой.

– Время покажет.

Когда юрист с гибкой позицией по поводу хозяев ушел, он отложил еду. Есть ему уже не хотелось. Но захотелось позвонить ближайшему другу:

– Ты далеко от Дворянского Собрания? Забери меня на своем кортеже. Боюсь покушения. Кто-то из наших людей слил подготовку к представлению законодательной инициативе. Меня предупредил человек от Агрохолдинга. Да, поедем ко мне, будем обсуждать, как дальше быть.

– Кажется я недооценил твою охрану. Я ожидал кортеж из бронированных внедорожников, а не колонну бронетранспортёров. – сказал граф Фомский, залезая в бэтэр.

– Приказ Императора. – поморщился князь. – Буквально вчера ночью получил. До разведки дошли сведения, что автрияки, ляди такие, что-то в регионе планируют. Вернее, планировали. Нашли всего то схрон с манлихерами, но это не означает, что они что-то не попытаются.

– Разведка считает, что ты возможная цель? – спросил граф.

– Перестраховываются. Ради этого меня посылают на инспекцию. Тихий океан, черт побери. Лишь бы подальше. Через пару дней уже должен быть там.

– Херово. – поморщился коммерсант.

– Не сильно. С моим внуком будете вести дела, пока я там. Кстати, схрон откопал другой мой внук. Андрей.

– Да ну. Как это?

– Операция его рода против бандитов. Случайность. Малец то удачлив. Но я тебе не говорил, сам то я знать не должен детали.

– Понял. – кивнул граф. – А еще Агрохолдинг. Мне нужна твоя охрана на… неопределенный срок.

– Своей не доверяешь?

– Моя справится от недоучек. Твоя от профессионалов может. Сам понимаешь, у тебя спецназ из ветеранов. У них другая мотивация. У моих мотивация – деньги.

– Понял. Ладно, выделю.

В этот момент позвонили на телефон графа. Фомский показал Штормовому имя абонента и ответил по громкой.

– За что Якова? – спросил нервный голос Нагорного.

– Еще раз.

– Все видели в ресторане, что он ушел от тебя. И ушел на минорной ноте.

– И? – вытягивал подробности граф Фомский.

– И теперь его застелили на светофоре. Проезжающий байкер вытащил автоматический пистолет и изрешетил его. Как не по-твоему ли приказу?

– Нагорный, ты не охренел ли сходу бросаться такими обвинениями? И вообще, ты был в курсе, по какому вопросу мы говорили? Твой поверенный левачит. В смысле, левачил, как я понял. На Агрохолдинг. И похоже, его убрали как отыгравшего роль. Так, усиль свою охрану. И приезжай ко мне, расскажу в чем дело.

– Понял, что ничего не понял.

– Вот и приезжай ко мне и не обсуждай такие вещи по телефону. – отключился граф и вздохнул. – Как думаешь, должны были меня попытаться сейчас отправить к ангелам, если я бы не вызвал тебя в качестве тяжелой артиллерии?

– Хрен знает отработали бы тебя сейчас. Но предупредить точно предупредили.

В большом гостином зале на самых дорогих диванах из кожи аномальных монстров сидели только мужчины. Несмотря на то, что жена графа Фомского была той еще боевой женщиной, ей сейчас было как раз не до обсуждения проблем. А другие мужчины женщин не привезли в принципе. Они должны были обсуждать сейчас дела коммерческие, ведь у них горит сделка, в которую их затянул граф Андреев.

Вот только случилось нечто, что отложило это в сторону.

– Как много людей. – оглядел собравшихся князь Нагорный.

Помимо Фомского и Штормового, был сын графа, внук князя, Великий Князь Адыгейский, граф Хачатурянский, барон Керн и дежурный начальник безопасности князя Штормового.

– Присаживайся, будем с тобой думу думать, Сережа. – пригласил его Фомский.

Хозяин дома рассказал о заговоре против Агрохолдинга и то, что о его подготовке узнали и дали понять. Он внимательно слушал о том, как именно они собирались им подгадить.

– То есть, тот парень, который так зажигательно говорил на том собрании, это он предложил?

– Да, он. Его идея. К сожалению, по делам рода он сейчас в отъезде, и за него барон Керн. Правда он здесь по делам коммерческим. Мы не за этим сегодня собрались.

– Я вообще не знал об этом деле. – сказал Карэн Тигранович.

– Как и я. Впрочем, я и не из Кубани. Но полностью вас поддерживаю. Я введу в Адыгее такой же закон одновременно, так что готов сотрудничать. – поддержал великий князь.

– И мой человек был убит ими?

– Скорее всего, чтобы его никто не смог потом взять и допросить. Он отыграл свою скрипку. – пожал плечами Штормовой. – А еще, возможно на Диму сегодня должны были покушаться, но бронированный лимузин и бронетранспортёр, это несколько разные вещи. Тем более с гербом Штормовых.

– Сережа, при всем том, как мы друг друга не любим, прошу, не начинай компанию против моей инициативы. Знаю, она идет вразрез с твоими… хм… либеральными убеждениями, но, теперь для меня это дело принципа. – сказал граф.

– Я за. – вдруг он всех огорошил. – Мои будут голосовать за. И не смотрите на меня так. Вы можете меня трижды называть либерастом, в лицо или за спиной, но есть такая штука, безопасность нации. Я уже несколько раз сталкивался с ними. Понимаю, кто они такие.

– Разве регулирование, не то, чего ты хотел бы уничтожить? – уточнил граф.

– Я против необоснованных цен, которые накручивают монополисты, Дима. Тем более, монополисты, которые обнаглевшие, которые приходят к тебе с оружием убеждать в том, что надо им уступить за копейки. И ладно я князь, у меня есть несколько десятков танков. Что делать боярину, у которых нива или тайга, а не танк? Пугать их двустволкой? Пока что закон нужен, ради того, чтобы защитить. Но со временем, когда закон потеряет необходимость, я буду первый, кто будет кричать об необходимости его отменить. Другое дело, я не могу кричать первым о его принятии. Тут ваша партия. Я лишь уступлю. Но, чтобы сохранить лицо, в обмен на что-то несущественное, но с вашей стороны.

– Например?

– Да хрен его знает. Ну, допустим, те же бояре. Пусть они получат право выступать в Дворянском Собрании. Не голосовать, а просто, говорить в нём.

– Это не уступка. – вдруг сказал барон Керн. – Не с нашей стороны. Граф Андреев планирует поднять вопрос в принципе об их правах. Сперва право на равное обучение бояр и дворян. Но это ближе к зиме. Потом и постепенном вводе их в Дворянское Собрание. Пусть и с половиной целого голоса, но, голоса.

Все с недоумением посмотрели на барона. У Нагорного буквально отвисла челюсть.

– Что не так? – удивился барон.

– Дитрих, слушай, а Андрюша малолетним идеализмом не болеет? – спросил Князь Штормовой.

– Скорее, напротив. Это чистый прагматизм. Бояре вроде аристократия. Но сама себя защитить не может. Вот и терпит от Агрохолдинга. Нужна не просто причина для объединения. Нужна база. – сказал в защиту барон Керн.

– Такс… Когда он вернётся, устройте мне встречу. Хочу с ним договорится об этой законодательной инициативе. С вашей стороны прошу в ней поддержке, мол, это возвращение старых порядков, вы не против. Я со своей стороны буду кричать о равенстве возможностей и тому подобное. Сойдемся на противоположностях. – озвучил либерал.

– Вот только Москва зарубит законопроект если не на этапе предварительного рассмотрения закона, то на первом чтении его точно подрубят. – заявил Штормовой. – Я-то не имею ничего против, вот только мы на уровни губернии не в праве так менять иерархические связи внутри сословия в обход Воли Монарха.

– А мы перед соответствующими ведомствами, комиссиями, подкомиссиями, прочими департаментами, а также непосредственно перед Царем будем отстаивать необходимость в отдельно взятом регионе провести эксперимент. В долгую, на десятилетия, но очень интересный. – вдруг высказался Великий Князь Адыгейский, которого, в общем-то, не должно волновать кубанские дела. – Что? Не смотрите на меня так. Я объявлю на своей территории, что присоединяюсь к закону в тот самый момент, как он вступит в силу. Для чистоты эксперимента и всё такое. Мы слишком экономически интегрированы, не получится дать права и обязанности у вас, и при этом оставить как есть в моем великокняжестве. Они же все переедут в Екатеринодар жить в небоскребы. Я потеряю часть доходов. Да, с земли они будут платить. А вот другие доходы, в бюджет губернии. Нафиг-нафиг, не отдам.

– Вассалы, да? Хочешь их из независимых перевести в вассалов? – усмехнулся граф Хачатурянский.

– Не без этого. – пожал плечами великий князь.

– Так, время обсудить это у нас будет и не раз. К делам нынешним. – отрезал граф Фомский.

В этот момент открылись в зал двери, прервав его. Несколько облечённые в штурмовую броню гвардейцев шли за величественно державшей себя дамой. С собой они, держа под контролем, вели человека с окровавленным лицом. Руки у него были застегнуты наручниками за спиной, а на него смотрели дула трех штурмовых винтовок. Найти зайца, что стучал по барабану, оказалось легче легкого. Оказался один из вассальных потомственных дворян. Бросив семью, пытался улететь. Идиот. Кто же бежит через аэропорт? Там же по паспорту палево еще при покупке билетов. Только сухопутно. Тут хотя бы шанс есть.

– Успел запеть? – спросил жену граф Фомский.

– Ушел в несознанку. Вроде как у него вдруг образовались дела в Люцерне. Что? Не получилось посмотреть на Фирвальдштетское озеро? – ударила она пощёчину предателю.

– Дмитрий Ярославович, – начал говорить пленник сквозь выбитые зубы. – я ничего не делал! Хоть вы послушайте!

– Поверьте моему богатому опыту юриста, нагло пиздит. – выдал барон Керн.

– Любимая, прошу, ты же знаешь меня, сам я человек добрый. Так что попрошу тебя. Не стесняйся в методах допроса. Вырви из него правду клещами и тисками. – улыбнулся граф Фомский.

– Только не обижайся, если от него останется только котлетка. – она дала указания гвардейцам приказы, и они увели пленника.

– Ох, как тебе ж повезло с женой. Такой не стыдно дать прикрывать тыл. – усмехнулся Штормовой.

– У самого та еще мегера.

– Ничего у меня не сварливая и не злая. У меня, в отличии от тебя, жена разрешает спустить пар в служанок. А твоя тебя в бараний рог скрутит, причем, это не фигура речи.

– Зато у неё не болит голова. Никогда. – парировал Фомский.

– Уел. – поднял руки в знак капитуляции Штормовой.

– Итак, что будем делать? – спросил Нагорный, возвращая всех к делам текущим. – Пытать его бесполезно, мы итак знаем больше. Разве что, ради наказания, и чтобы душу отвести. А как быть с таким уколом по нам, благородному сословию, да еще от каких-то чертей бандитских, так называемых, уважаемых людей?

– Есть объект, который не мешало бы сжечь. – сказал неожиданно барон Керн. – только на это надо разрешение боярина, на земле которого эти ублюдки его построили. Но тут никаких проблем. Дочь этого боярина одна из девочек Андреева.

– Девочек? – удивился Нагорный.

– Да. У него гарем. Причем, против его воли. Договорились за его спиной и заставили. Бабы с их логикой, нам их не понять. – хмыкнул барон Керн. – В общем, моя дочь одна из них, так что я хорошо знаю некоторые вещи. Боярин хочет продавать земли. Вот только тут есть проблема, нужно вынудить Агрохолдинг не обратить внимание на смену владельца.

– Сжечь гидропоники. – понимающе кивнул Нагорный. – А заинтересованный покупатель земли?

– Андреев, конечно.

– Много земли? – уточнил Штормовой.

– Нет, в общем-то. Род бедный. Но сам факт, скажем так, знаковый.

– Многофакторный политический шаг. – кивнул прошаренный в таких делах Нагорный. – Готов выделить двадцать одаренных огневиков и сотню штурмовиков.

– Если сегодня, то извините, мои не успеют. Далеко. У меня ж не гвардия, как у Андреевых, через всю губернию за несколько часов. Да и войну банд на моей территории не отменяли. Да, затишье, но, мы с вами знаем, какие у них «рыцарские» обычаи. – сделал жест пальцами Хачатурянский, означающий «если вы понимаете, о чем я».

– Конечно, такое надо делать на заре. Пусть снимаются вечером. – сказал Штормовой. – Дитрих, договаривайся с боярином и получи примерный план территории, если возможно. Я позвоню гвардейцам Андрюши, спрошу, хотят ли они поучаствовать. Дима, с тебя двести человек в броневиках. С меня дроны и десант на вертолетах.

– Пожалуй, я тоже джигитов отправлю. Но на другие объекты. – сказал Идарович. – Это идея, Раз Карэну далеко, он может со мной скооперироваться.

– Хорошая идея. – кивнул Штормовой. – Удар по нескольким объектам отвлечет внимание.

Двумя днями спустя, Москва, Кремль. Сенатский Дворец.

Император, сидел во главе стола, за которым несколько минут назад сидели высокопоставленные силовики разных «нужных» ведомств. В конце комнаты стоял при полном параде князь Штормовой. Адмирал, чей мундир был украшен множеством медалей и наград, стоял, как провинившийся детсадовец. Император смотрел с долей гнева и интереса одновременно на своего адмирала.

– Ну давай, рассказывай, почему еще не на Окинаве, как я приказал? – осклабился Император.

– Ваше Императорское Величество, а помните, как сто лет тому назад нашему сословию вольности выписали? – зашел он из далека.

– Ты давай про день сегодняшний, а не про то, что быльем поросло. – поторопил Царь.

– Ну, я так и собирался. Не дали, ублюдки такие и эдакие. Пришлось разбираться.

– Ты по что напал на купцов?

– Мы тут замыслили протолкнуть законопроект, нужный, хороший. Но который очень не устраивает этих самых «купцов». Они узнали, вот и подготовили на одного из нас покушение. Граф Фомский быстро понял, что его ждут и сбрыкнул. Но так это оставлять нельзя. Вот все причастные и решили, что надо дать им понять, что нечего бить из-за угла, мы тоже так умеем. Вот бы сохраняли политес и неписанные правила хорошего тона…

– Двенадцать хозяйственных объектов в разных точках региона. Никифор, вот скажи мне, как вы с Нагорным спелись? Он же либераст, прости господи.

– Ну, во-первых, они использовали для угрозы его человека, а после его утилизировали. А во-вторых, когда какие-то, прости господи, купцы, устраивают на благородное сословие бандитский наезд, благородное сословие объединятся вне зависимости от фракционной принадлежности. Классовый мир против классового врага, сами же знаете, не вам, социалисту, говорить. – высказался в пику императору князь.

– Вот не упрекай меня в юношеских метаниях моей молодости. Кто-то болеет либеральными взглядами, а я вот так выражал протест.

– Я ничего такого не говорил. – пожал плечами князь. – А в-третьих, он за закон. Сами такого не ожидали.

– Что за закон хоть?

– Хотим цены на зерно регулировать. И запретить продавать его до того, пока не удовлетворим внутренний спрос.

– Понятно. Добро. – кивнул Император. – И как убежденный либерал Нагорный захотел к вам в одну лодку?

– Перефразируя, первый будет кричать об его отмене, когда необходимость в нем отпадет. Он свою позицию обозначил, как безопасность нации.

Император усмехнулся:

– Если уж такие люди волнуются, то похоже пора уже заняться этим вопросом вплотную. Вероятность принять закон?

– С поддержкой Нагорного? Сто процентов. Нужен будет только Ваш Императорский «адобрямс» вне очереди на всех стадиях, чтобы успели до конца лета проголосовать за закон. Иначе затянется до ноября-декабря, а тогда уже будет очень поздно.

– Будет. Согласую, всё согласую. Надавлю где надо, где надо поглажу. И больше не устраивайте такие акции. А теперь, марш на Окинаву! – приказал Император на последок.

Глава 16

После завершения дневных дел наши новые знакомые повели нас по злачным местам. Нет, я знал, что русские любят «бухать». Вне зависимости от сословия. Но то, как много могут выпить японцы и часонцы, применительно к нам лучше говорить, что мы выпиваем. И даже то, что мы одаренные маги, у которых тело лучше справляется с опьянением, не помогло нам быть с ними наравне. Нас уделали. Совсем. Как лежачих.

Забурились мы в отдельную комнату. В Азии так принято, длинный стол в отдельной комнате, за которым все сидят и общаются. Собственная туалетная комната, что дорого, но, как я понял, люди сюда ходят обеспеченные, и это требование безопасности. Кстати, место держат чосонцы, фактически, мы в гостях у диаспоры Ёнхи. По началу на стол поставили пиво местного разлива. Что-то там про льва название. Или тигра. Однако быстро пошли на повышение градуса. Максимально быстро. Причем инициировала Лэйла, но наши знакомые одобрили. Она из бара (да, нас никто не обслуживал, сами брали что надо, и сколько надо) достала бутылку вермута и бутылку джина, взяла со стола блюдо с оливками и всем намешала коктейль Мартини по формуле фифти-фифти. Благо, коктейльные бокалы были. Следующей выдумщицей была Ёнхи. Она взяла местный ром (тот же ром, только южно-азиатский, на вкус и цвет не отличается почти никак), и намешала грог. Правда корицы в баре не оказалась, как и кардамона, но не беда, они не главные. Тут главное сок лайма и горячий чай. Сказала, что подсмотрела на Ямайке во время месячной командировки в прошлом году в те места. А дальше мы попросту начали глушить ром за милую душу. Пока японцы не нашли в баре ханьскую водку байцзю марки Маотай. Шестьдесят, ханьскую мать, градусов. Наши японцы глушили её прямо из горла, а мы маленькими шотами по 40 грамм. Не верьте, что русские – прирожденные алкоголики. Азиаты пьют больше. И как сказали наши японцы, чосонцы пьют больше их. А Ёнхи тут же оправдывалась, что ханьцы вообще звери.

Болтали мы в основном о всяком разном интересном. Например, о том, какая у нас политическая ситуация на месте, и как тоже самое у них. Как оказывается, у одной единственной корпорации аж двадцать мест в парламенте, и они сейчас контролируют вопрос того, кто будет следующим председателем правительства Японских Островов, самой населенной губернии Империи. У корпорации. Не группки аристо, а одной семьи купцов, которые может и очень радовиты, древние, родственники разным местным аристократам, в том числе, Фудзиварам, Камакура и Тайра, очень могущественным аристократам, но они купцы, независимые, сами по себе, и вообще-то, монополисты, хотя я считал, что такого нет. Это Маэда. Просто под своим именем они держат только главные фонды. А вот всё остальное, это прозрачная луковичная обертка. Прямо сейчас политические силы островной части страны договариваются именно с ними, а не они с кем-то. Не они покупают. Они назначают цену и условия обслуживания. Олигархическая республика.

НО! Это только на верхушке. На местах это демократия. Мэра какой-нибудь Каруидзавы с населением двадцать тысяч действительно выбирают люди. И кандидаты в лепешку разбираются, чтобы, во-первых, их избрали, а во-вторых, выполнить все те обещания, что так бездумно наобещал, ибо все эти двадцать тысяч человек – твои соседи, все тебя знают, и отвечать ты точно будешь за слова. И вообще, переизбраться хочется, надо доказать, что ты их сукин сын. А вот мэра города, например, Сидзуока, с её контернерными и нефтегазовыми терминалами, мощной железнодорожкой и развитой промышленностью… избирать тебя конечно будут простые люди. Но без согласия корпораций, тебя к выборам не допустят. А вдруг ты глупости начнешь творить, а у них тут бизнес на миллиарды пострадает? Берем уровень выше Осака, Нагоя, Кавасаки, Йокогама. Тут неважно, как проголосуют люди. Тут важно, как корпорации договорятся с профсоюзами и те дадут отмашку за кого голосовать своим участником. Причем вопрос иногда бывает банальный, починить лавочки в парках, или профинансировать строительство детского садика. Но корпорации тратится на это. Правда всё делают с помпой, смотрите, какие мы хорошие. А иногда затрагиваются рабочие вопросы. Например, глупо, но нехватка защитных перчаток на производстве, товарищи корпораты, займитесь решением проблемы сперва, потом политику играйте. И опля, не только перчатки подвезли, но и пояса поддерживающие, и маски против пыли, в которых удобно дышать, и очки защитные.

Причем, как считают местные политологи, если бы не поддержка профсоюзного движения от генерал-губернатора в прошлом, то оно бы просто не появилось шестьдесят лет назад, и корпорации бы безраздельно правили, а тут есть фактор одобрения профсоюзов, которые могут далеко не по мелочи просить, а выдвигать политические требования, если корпорации начнут зарываться перед Москвой. Как ни странно, но главный союзник Империи в заморской территории, это социалисты. Фактически, в случае выхода из-под контроля клановой олигархии, у Царя есть «план Б», а именно организованное восстание профсоюзов, и корпорации знают об этом. И самое страшное для них, они не могут тронуть профсоюзы, лишь всячески договариваться. Кстати, в таком случае, Япония все равно не будет наша, но тут по принципу Отелло: никому. Но вот мне интересно, а смогли бы они построить свое государство на основе идей, которые считаются во всем мире маргинальными? Мир делится на монархии и республики. Но если монархия, это аристократия «подчиняется» первому среди равных, то республика – это равные правят сообща, и не надо про демократию, как любят рассказывать либералы. Японии дали построить демократию внутри монархического строя. Получилась олигархия с проблесками демократии в глуши. Вот и задал я вопрос нашим японцам, что они думают по поводу того, что профсоюзы обобществят средства производства и построят, допустим, Народную Японскую Социалистическую Республику, без аристо, без купцов, без олигархии, а только пролетарии, крестьяне, и узкая прослойка интеллигентов из двух первых. На миг они даже протрезвели от такого вопроса. Потом посмеялись... и снова молчали минут пять в задумчивости. А потом объясняли, как будет. Для 99.9% ничего не поменяется сильно, просто не будет собственника, его «уволят», а директора останутся, вот только директора уже будут отчитываться перед профсоюзами, а не держателями акций.

После мы наняли водителей, они нас отвезли в местный отель. Выбрали «арабский» номер. С кроватью на четверых. Вот! Вот такую кровать нам и нужно! Эта троица ведь от меня теперь не отцепятся. Причем, сговорились за спиной, и меня не спрашивали, нужно ли это мне. И интуитивно выбрали правильную стратегию. Серьезно, подарить мне сразу трех максимально преданных людей: жен. Точнее, сестер, если формально, но это формальности. Просто и без затей, мне не нужно думать, кому ответить взаимностью, обидев остальных. Мне они нужны все. Ну, с Элеттрой другая история. Она из семьи пусть и «нейтральной» страны, но, не дружественной нам. И слишком влиятельной. Не богатой, а влиятельной. На мировой арене. У нас могут быть постельные отношения. Могут быть деловые отношения. Но не семейные. Мне нужно было оказаться в теле великого князя, а не графа, чтобы иметь возможность быть равной ей по статусу. Даже если она готова мне подчиниться как мужчине, этого просто никто не поймет. А это плохо как для неё, так и для меня. И наших семей. Да и как я к ней отношусь? С уважением? В некоторой мере. Со страстью? Не без этого. Но без теплоты и нежности, а семья, без этого никак. Ну, еще и доверие. А Лэйла добилась того, чтобы я доверился ей. В ответ я готов подарить ей теплоту и нежность. А ради Олеси я вообще растерзал банду. А сегодня утром она растерзала другую банду сама. Знаю я её давно, хорошо к ней отношусь. Да, планирую её использовать по полной. Но, со всей любовью. По-семейному. А сестру я знаю с пяти лет. И не надо про инцест, седьмая вода на киселе в прямом и переносном смысле. Мы брат и сестра в духовном плане, выросли вместе. Да, она такая же Андреева, как и я, но мы оба признаем, что по крови мы слишком далеки. Так что никакого тут инцеста нет, не по биологии, не по психологии.

Первая на очереди была Олеся. Она сразу заявила, чтобы её подстраховали, ведь её еще не распечатали, и не готова быть со мной до победного. Ну, тут и понятно, она может и девочка сильная, но спортом не занималась. А как известно, спортсменкам в первый раз легче. Вот другие девочки могли держаться до потери сил. Ладно, не будем мучить Олесю. Но вот что потом устроили со мной сестренка с Лэйлой, да в моей прошлой жизни меня так не насиловали даже в альвийским борделе. Нафилетки только однажды. Пленили, сучки, держали у себя. Ну, я мог десять раз сбежать, но, кто же от такого сбегает? Вопрос глупый. Да и не были они злыми демоницами, просто, дурочки, запутавшиеся. Но не принятые ни там, ни там. Но кто есть.

О моих девочках. Было очень сложно заставлять себя не заканчивать, и при этом чтобы они не остывали. Я же думаю о них. Впрочем, даже если я бы не справился с двумя, было бы вполне простительно… в глазах взрослой женщины. Ведь я выгляжу как мальчик. Но тут сверстницы, моего возраста, без опыта. Даже если они знают теорию, воспринимать они будут эмоциями, так что я должен выложиться. Показать себя выносливым кобелиной, а не щенком-скорострелом.

В целом, мне повезло в этом мире. Нельзя так просто взять и самому всё получить. Мне нужна команда. Моя команда. А что может быть преданнее семьи? Почему я сразу не подумал об этом? Почему они об этом подумали? Я обязан был. Ведь семья – это главное. И я не имел семью раньше. Но я боялся думать об этом честно. Я подсознательно боялся. Боялся предательства? Они не богини с божественным самомнением. Да и я на многое не претендую. Они же не думают, что я хочу захватить этот мир? Да мне хотя бы в сотню самых богатых семей бы выбиться. Можно, конечно, сжульничать, вернув божественный статус. Но это пока невозможно. Но, допустим, я найду способ. Организовать культ имени меня? Разрабатывать религиозную доктрину, по которой буду захватывать умы паствы? Не боги создают догматы, а люди. В интересах верхушки людей. Я так буду каждый год менять себе верховного жреца, если буду ставить во главу угла религиозную составляющую. Да и мир это более развитый, чтобы утопить его в болоте мракобесия. Нет, статус божества я конечно буду возвращать. Но исполнять эту роль не буду. Просто легкое жульничество с божественным телом, которое не стареет. И которое нельзя будет убить так вот запросто. Да, у меня цель возвыситься. Но не над людьми, а среди них. Сейчас я только граф. Просто граф. Да, я не простолюдин, я не последний человек в городе. Но даже в нашей окраине я один ИЗ. А вот когда я открыто смогу разговаривать с Императором на «ты», и класть трубку со словами, «сейчас не могу говорить, перезвоню», тогда я готов заявить, что возвысился. Но сейчас я даже недостоин его увидеть ближе, чем с тридцати метров, и то, по случайности.

А что девочки? Вот тут интересно. Они именно что не знают, на какие высоты я мечу. Но подсознательно понимают, это женская интуиция. И гарантированно хотят, чтобы я потянул их за собой. Причем сейчас, когда я просто граф, девушка, которая бы прошла со мной весь путь, это не то же самое, что девушка, которая появится в конце этого пути. Встав со мной сейчас, а не когда я добьют успехов лет через десять, я буду ей доверять как никому и прощу как никому большее. И тут опять женская интуиция. Они взяли и договорились, иначе бы я просто бы не выбрал кого-то из них. Я. Их. Рассматривал. Как. ИНСТРУМЕНТ. А они потребовали втроем, чтобы я не просто выбрал кого-то из них. Они потребовали, чтобы я взял всех. И они, черт возьми, правы оказались. Да, локомотивом была Лэйла, она это оформила в какую никакую, но форму. Но если бы не недооценка себя Олеси и не статус сестры Кати, вряд ли бы они согласились. Причем, Олеся, зря себя недооценивала, если уж бы приспичило, то её. Но, Лэйла нашла подход, остальные схватились за него. А я… да я просто вне себя от радости, что такой подарок мне преподнесли. Личная армия из ближниц «короля», о как. Ну еще где-то там венецианка, но там другие точки опоры.