Текст книги "Москва в начале ХХ века. Заметки современника"

Автор книги: Анатолий Гуревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Трамвай у Московского университета в нач. ХХ в.

Внутри салонов были жесткие, но удобные скамейки, набранные из дубовых планок и отделанные, как и весь салон, под красное дерево – по одну сторону двухместные, по другую – одноместные, стоящие поперек вагона спинками друг к другу. Окна зимой и летом были одинарного остекления и при желании могли открываться, опускаясь полностью в нижнюю часть стенки вагона, но открывать их разрешали только с правой стороны по ходу вагона. Под каждым окном была белая эмалированная планка с надписью красными буквами «Не высовываться», а внутри на торцевых стенках салона так же исполненные надписи:: «Вагоновожатый.№…», «кондуктор.№…», 26 мест, «Курить и плевать воспрещается». На наружных стенках вагона под окнами была надпись: «Входить и выходить во время движения воспрещается». В переднем вагоне ехала «чистая» публика, в заднем попроще, в том числе и солдаты. В салоне вдоль прохода к потолку крепились две горизонтальные палки с подвижными кожаными петлями для рук

Кондукторы трамвая все время стояли и не имели права садиться на свободные места. Они следили за посадкой и выходом, давали звонок отправления, дергая за веревку, протянутую вдоль потолка вагона, продавали билеты. У каждого была на ремне через плечо черная кожаная сумка для денег и для деревянной колодки с зажатыми в ней отрывными билетами разного цвета. В сумке был передний карман, куда убиралась небольшая папка, в которую кондуктор обязан был записывать химическим карандашом номера оторванных билетов по определенным участкам маршрута. Соответственно этим участкам менялся и цвет отрывных билетов. Тем самым исключалась возможность предъявления билета с другого трамвая при контроле и создавался учет пассажиров по этапам маршрута и по времени дня. (Именно для этой цели на больших перекрестках улиц с трамвайным движением появились после 1912 года трамвайные – городские электрические часы).

Существовали также пересадочные билеты несколько большего размера, той же цены, допускавшие пересадку на перекрещивающихся маршрутах. В этих билетах кондуктор карандашом прочеркивал время их выдачи.

Дабы не открывать двери салона в морозные дни при выдаче билета пассажиру, находящемуся на площадке, в двери было маленькое окошечко, задвигающееся металлической шторкой, через которое можно было просунуть руку с деньгами или билетом.

Автомобили только входили в употребление. [34]34
  Автомобили только входили в употребление – Первые легковые автомобили появились в Москве в 1900-х гг., грузовые начали распространяться с 1907 г. Количество автомобилей оставалось достаточно ограниченным: в 1904 г. в городе было зарегистрировано 115 автомобилей, в 1915 г. – 1,303.


[Закрыть]Грузовые автомобили (все на монолитных резиновых шинах) до войны 1914 года имелись в очень небольшом количестве. Шофера грузовиков не имели кабин и сидели на открытых скамейках.

Легковые автомобили самых разнообразных марок, типов и конструкций были у частных лиц, либо в прокатных гаражах. Под гаражи использовались каретные сараи, имевшиеся во многих домах. Прокат стоил дорого и был по карману только очень богатым людям.

Против Каретного ряда за Садовым кольцом возник первый в Москве автомобильный завод Ильина, собиравший ничтожное количество автомобилей на базе получаемых заграничных частей. [35]35
  Против Каретного ряда за Садовым кольцом возник первый в Москве автомобильный завод Ильина, собиравший ничтожное количество автомобилей на базе получаемых заграничных частей – Экипажная фабрика П. П. Ильина (Каретный ряд, 49), основанная еще в начале XIX в. как каретная мастерская, в 1904 г. начала выпуск автомобилей с иностранными деталями, но не выдержала конкуренции с заграничными производителями. В 1908 г. предприятие, преобразованное в «Московское акционерное общество экипажно-автомобильной фабрики «П. Ильин», занялось авторемонтом и производством кузовов и запчастей. В 1920-х гг. на его базе был создан завод «Спартак», выпускавший малолитражные автомобили.


[Закрыть]Кузова легковых автомобилей были различными: открытые со складным брезентовым верхом, а иногда и без него; в виде кареты с открытым сиденьем шофера; полностью закрытые (лимузины) с внутренней стеклянной перегородкой, отделявшей шофера от пассажиров.

По бокам радиатора располагались два никелированных или хорошо начищенных латунных карбидных фонаря. Электрические фонари были редкостью. Сиденье шофера на многих автомобилях располагалось справа; и рычаги тормоза, и переключение скоростей были вынесены за борт автомобиля наружу, часто они выполнялись из бронзы и начищались до блеска. Электростартеров до 1914 года не было и при каждом заглохании мотора шофер выходил из машины и крутил заводную рукоятку, которая не снималась с места, а для того, чтобы она не болталась во время езды, на нее накидывалась кожаная петля, крепившаяся другим концом к рессорному клыку.

Шофера обычно носили кожаные фуражки и кожаные перчатки крагами. Несовершенные моторы автомобилей издавали сильный шум, треск и непривычный для того времени запах. Лошади, особенно новички в городе, часто пугались автомобилей, пятились назад, грозя наехать экипажем на тротуар.

Мотоциклы и велосипеды имели чисто спортивное значение, а булыжные мостовые препятствовали их распространению. [36]36
  Мотоциклы и велосипеды имели чисто спортивное значение, а булыжные мостовые препятствовали их распространению – В 1904 г. в Москве было зарегистрировано 7,688 велосипедов; к 1915 г. число их выросло до 11,041. По распоряжению московского полицмейстера от 1892 г., езда на велосипедах допускалась «только в загородных и отдаленных местах», т. к. «лошади при встрече с едущими велосипедистами пугаются и бросаются в стороны».


[Закрыть]Только на Петроградском шоссе от Александровского (Белорусского) вокзала до Петровского парка была проложена хорошая гравийная велосипедная дорожка, обсаженная липами, сохранившимися до сего времени.

5 Санитарное состояние города

Несмотря на наличие большого количества дворников (2–3 человека в доме с 10–20 квартирами), улицы Москвы не отличались чистотой. Урн для мусора на тротуарах не было – они появились только в 20-х годах. Огромное количество лошадей покрывало мостовые навозом, его мгновенно расклевывали стаи воробьев. Дворники неоднократно в течение дня сметали навоз в большие железные совки и ссыпали его во дворах, откуда он вывозился ранним утром вместе с мусором на возах-колымажках, но отнюдь не каждый день.

Московский дворник (1900-е гг.)

Мусор сваливался жильцами в определенном месте двора, часто открытом и называвшимся «помойкой». Часто помойка находилась под окнами квартир и служила рассадником заболеваний, чему способствовало огромное количество мух, заполнявших квартиры, трактиры, продовольственные лавки, все кухни и прочие комнаты, особенно там, где появлялась пища. Борьба с мухами если велась, то только посредством липкой бумаги или тарелок с отравленной водой. Однако это были паллиативные средства и мухи летали тучами везде и всюду, за исключением пустующих комнат в богатых квартирах.

Летом, при ветре, по улицам носились тучи пыли. Поливка улиц и переулков (мостовых) производилась только в центре из железных бочек, установленных на одноосных одноконных тележках. Это, собственно, даже нельзя было назвать поливкой, а скорее обрызгиванием, так как редкие капли воды, падая без напора на мостовую, скатывались в шарики с пылью или быстро впитывались в грунт между булыжниками.

Продукты питания перевозились на открытых ломовых полках, иногда прикрываемых брезентом. Для перевозки мяса служили полки, обитые железом.

В зимнее время санитарное состояние города резко улучшалось: не было пыли, мух, снег покрывал грязь. Никаких уборочных машин не существовало – ни коммунальных, ни квартирных. Холодильная техника была только на бойнях и в меховом складе крупного мехоторговца Михайлова. [37]37
  Холодильная техника была только на бойнях и в меховом складе крупного мехоторговца Михайлова – В 1912 г. при «Сибирском Торговом Доме «А. М. Михайлов» был построен, как гласили рекламные объявления, «первый и единственный в России холодильник, приспособленный для хранения исключительно меховых вещей, платья и ковров». Многие москвичи летом хранили меха, ковры и пальто в многоэтажном холодильнике Михайлова на Б. Дмитровке. С 1920-х гг. и на протяжении многих десятилетий бывшее предприятие Михайлова играло важную роль в системе советской экспортной торговли мехами.


[Закрыть]Хранение пищевых продуктов производилось в подвалах, заполненных льдом, заготовки которого начинались на Москве-реке и на городских прудах с января месяца. В таких подвалах– погребах холод сохранялся практически целый год. Зимой осуществлялся массовый завоз мороженого мяса, мороженой рыбы, дичи и всяких солений. Плохая защита пищевых продуктов приводила к массовому распространению крыс и мышей. Для борьбы с мышами в городе было огромное количество кошек, часто бездомных, а в мясных лавках часто держали гладкошерстных фокстерьеров, хорошо ловивших крыс и не могущих достать высоко подвешенные туши и окорока. Мышеловки имелись почти в каждой квартире.

Теперь просто приходится удивляться, как это москвичи не погибли от массовых эпидемий, хотя количество желудочно-кишечных заболеваний в летнее время было высоким. На улицах было много бродячих собак и отлов их был плохо организован. Появление бешенства среди собак не было редкостью.

В пределах Садового кольца подавляющее число домов, кроме мелких одноквартирных и старых деревянных, было канализировано, однако ночные ассенизационные обозы не были редкостью. [38]38
  В пределах Садового кольца подавляющее число домов … было канализировано – Первая очередь городской канализации была построена в 1888–1898 гг. и включала территорию в границах Садового кольца. К 1916 г., однако, к канализационной сети было присоединено лишь около трети домовладений Москвы.


[Закрыть]Водопровод был всюду, в квартирах, кроме окраин, где имелись водоразборные колонки. [39]39
  Водопровод был всюду, в квартирах, кроме окраин, где имелись водоразборные колонки – В 1916 г. уличная водопроводная сеть Москвы достигала в длину 580 верст и охватывала 34.2 % домовладений.


[Закрыть]На мостовых имелись люки для установки пожарных гидрантов. В городе речной или колодезной водой никто не пользовался, разве что на далеких окраинах. Только Сандуновские бани имели свою водокачку на Москве-реке около бывшей Бабьегородской плотины. [40]40
  … Бабьегородской плотины – Бабьегородская плотина была сооружена в 1836 г. между современными Берсеневской и Пречистенской набережными, названа по имени исторической местности «Бабий городок». Плотина была разобрана в 1937 г.


[Закрыть]

Сандуновские бани (1900е-1910е гг.)

Водой Москва снабжалась – речной из Рублева, родниковой из Мытищ. Качество воды было хорошим.

В каждом доме имелся счетчик – водомер для оплаты, что способствовало экономному расходованию воды.

Общественных бань было много. Все они делились на 2 или 3 разряда. Лучшие из них – Сандуновские и Центральные, существующие и поныне. [41]41
  Сандуновские и Центральные – Сандуновские бани, устроенные актером С. Сандуновым, существовали в Москве с конца XVIII в., с 1806 г. – как каменные бани. В 1894–1896 г. был выстроен новый комплекс зданий бань на Неглинной ул., открытый для публики в феврале 1896 г. и действующий по сей день. Центральные бани, также существующие с XVIII в., вначале назывались Китайскими по своему местоположению в Китайском проезде. Новые бани были сооружены по проекту С. Эйбушитца в 1881–1893 гг. И Центральные, и Сандуновские бани отличались сложными инженерными решениями и невиданной роскошью: в лучших разрядах «Сандунов» имелись читальня, парикмахерская, «Турецкий зал», мыльная, ирландская и русская парная и бассейн; «полтинные» (в 50 коп.) русские, финские и турецкие залы Центральных бань были отделаны красным деревом и сусальным золотом и т. д. Однако, бани не были предназначены лишь для богатых посетителей: к примеру, в «Сандуновских» банях имелись простонародные мужские и женские отделения в 5 коп., мужские и женские бани в 10, 30 и 50 коп. и номера стоимостью от 60 коп. до 5 руб.


[Закрыть]Дома мало кто мылся, т. к. ванны были преимущественно в буржуазных дорогих квартирах и особняках. Парикмахерских мужских было достаточно и очереди в них были редкостью, дамские встречались реже, но и клиентки были не частыми. Много парикмахерских располагалось в районе Петровки, Кузнецкого моста и на других оживленных улицах.

Парикмахерское заведение И. Андреева в Москве (конец XIX в.)

Характерно, что дамские и мужские парикмахерские были раздельными. Это объяснялось буржуазной моралью, рассматривавшей вопросы туалета, как интимные: встретить знакомую даму при входе в парикмахерскую считалось неудобным. Некоторые парикмахерские в центре были хорошо оборудованы: имели кресла типа зубоврачебных, индивидуальные умывальники. Многие парикмахерские имели на вывесках вымышленные французские имена.

Скот в городской черте не держали, кроме лошадей. На окраинах можно было видеть и коров, но редко. Зато домашнюю птицу: кур, индюков, цесарок можно было увидеть и в центре, и в просторных дворах старых домов, часто поросших травой.

Каждой квартире полагался сарай во дворе или в подвале дома, независимо от наличия печного отопления, при котором он служил складом для дров, хотя иногда дрова хранились во дворе, открыто, сложенными в «кладку». В сараях помимо дров хранилась дачная мебель и всякие ненужные старые вещи, мешающие в квартире, которые жалко было выбросить. В некоторых старых домах, особенно особняках, имелись каретники и конюшни, используемые иногда по назначению, а иногда, как сараи или торговые склады, они сдавались в наем.

Во многих домах имелись общие прачечные с большим чугунным котлом для кипячения белья, водогрейным котлом и с большими лоханями для стирки и полоскания белья. Вообще, как правило, стирку производили дома в деревянных лоханях на высоких ножках с деревянной затычкой, закрывающей отверстие в дне лохани для слива воды, или пользовались деревянными корытами, сделанными из одного куска дерева. Воду грели на кухонной плите в специальном баке или «коробке» из оцинкованного железа, вмонтированной в плиту и постоянно заполненной водой, которая подогревалась во время топки плиты. Эту же воду использовали и для мытья посуды. В каждой кухне имелись полати, на которых обычно подсушивался очередной расход дров.

Белье сушилось на чердаках. В то время на всех крышах имелись слуховые окна, открытые настежь летом и закрытые зимой.

Общественных прачечных было немного. Единственная (насколько я помню) механическая прачечная была в Леонтьевском переулке (теперь улица Станиславского) и принадлежала иностранцу Бравастро. Было несколько китайских прачечных, в которых работали мужчины– китайцы, отлично выполнявшие стирку, особенно мужского крахмального белья, к которому в те времена предъявлялись высокие требования. [42]42
  Было несколько китайских прачечных, в которых работали мужчины-китайцы – Китайские прачечные начали появляться в Москве в 1900-х гг., когда в страну после японо-китайской войны, поражения боксерского восстания и русско-японской войн стали приезжать китайские мигранты. Особенно расцвели они в период НЭПа; в 1920-е гг. в Москве действовали десятки китайских прачечных. О подобной прачечной вспоминает Б. Маркус: «Работали в прачечной китайцы. Самые настоящие. Смуглые, скуластые, с раскосыми глазами. Только вот без кос и без круглых конусообразных шапок, как их рисуют на картинках. ‹…› Стирали и гладили китайцы превосходно. ‹.› Помещение у них было очень чистое. Стены белыми изразцами, как печи голландские, покрыты. И все у них аккуратно было» («Московские картинки 1920-х – 1930-х г.г.»).


[Закрыть]Кроме того, во всем городе было несметное количество прачек, бравших стирку на дом или приходивших за ничтожную плату с «харчами» стирать на квартиру.

Прачки. С картины А. Архипова (1901)

О загрязнении атмосферы, в современном понятии, не имели представления, так как автомобилей было ничтожное количество, газовые кухонные плиты были в очень немногих новых домах, большие фабрики и заводы располагались на окраинах, а печное отопление домов действовало только зимой и притом на дровах, не дававших вредного дыма. Только центральное отопление в новых домах работало на каменном угле.

Городские общественные уборные насчитывались единицами, что в известной мере компенсировалось уборными во дворах многих домов. На бульварах имелись железные в виде круглых будок писсуары, предназначенные только для мужчин.

Клопы в квартирах были обычным явлением, как и мыши. Блохи тоже были не редкостью, особенно при наличии собак и кошек, а в грязных подвальных мастерских и дворницких водилось кое-что похуже.

6 Одежда горожан

Ничто в дореволюционной Москве так не определяло профессии и сословные различия жителей, как одежда.

По одежде сразу можно было отличить, помимо военнослужащих и полиции, принадлежность учащихся к определенному учебному заведению, департамент чиновников государственной службы, отличить торговцев, разного рода приказчиков, инженеров и других специалистов, носивших положенную им форму (кроме частных врачей и юристов), священников.

Повседневная форма офицеров – шинель светло-стального цвета, такого же покроя, как и сейчас, с погонами, под шинелью сюртук до колен или китель, фуражка с козырьком, зимой круглая низенькая шапка из черного каракуля, без наушников и козырька, и обязательные шпоры. Старшие офицеры иногда вне строевой службы носили калоши, в которых задники были прорезаны для шпор и прорезь была окована латунью. По цвету погон, кантов и околыша на фуражке можно было отличить род войск, а по вензелям на погонах или другим знакам даже наименование полка.

Парадная форма была различной, но у войск, стоявших в Москве, не отличалась резко от повседневной.

Вне караула и исполнения службы офицеры не носили пояса поверх шинели, сюртука или кителя. Брюки в повседневной носке могли быть на выпуск, ботинки без шнурков.

Летом офицеры надевали сюртуки или кители из белой материи без кантов и фуражку с белым верхом.

У солдат была традиционная русская серая шинель, на голове суконные фуражки – бескозырки. Вне строя, в теплую погоду разрешалось расстегивать задний хлястик и носить шинель внакидку на плечах, как плащ, не одевая в рукава. Кроме шинели был черный суконный мундир с двумя пуговицами сзади и с прорезными задними карманами. Мундир по стоячему воротнику и задним карманам был оторочен цветным кантом по роду войск.

Под мундиром белая гимнастерка, поверх мундира кожаный пояс с медной начищенной, как и пуговицы, бляхой. Летом в жаркое время можно было ходить без мундира, в одной гимнастерке. Шаровары были только суконными, сапоги кожаными.

Российский пехотинец времен Первой мировой войны

Рядовой состав, кроме специальных полков, не имел помимо фуражек-бескозырок зимних головных уборов. Для зимы всем военным – офицерам и солдатам – полагались башлыки из верблюжьей шерсти, некрашеные – цвета кофе с молоком. Башлыки носились треугольной частью на спине, а концы пропускались под погоны, перекрещивались на груди и внизу засовывались под пояс. В сильный мороз из треугольной части башлыка складывалось подобие стоящего воротника, закрывающего затылок, щеки и уши, а концы обертывались вокруг шеи.

Такие же башлыки носили учащиеся средних учебных заведений, так как им не полагалось, кроме фуражки, другого, более теплого головного убора. Однако им разрешалось иметь зимой на шинелях черные каракулевые воротники.

Юнкера отличались от других военных ношением невысоких киверов из черной лакированной кожи с большим двуглавым латунным орлом, чешуйчатым подбородником и маленьким жестким султаном спереди.

Характерно, что ни один военный, будь то офицер, генерал или рядовой, не мог показаться на улице или в общественном месте без холодного оружия. Офицеры носили на ремне, перекинутом под погон через правое плечо, шашку, кавалерийские офицеры – сабли, морские – палаши или кортики. Вне строя пояс был необязательным, а шашку можно было носить под шинелью, для чего левый карман шинели делался прорезным и эфес шашки просовывался наружу через карман. На эфесе каждой шашки, сабли или палаша был из муаровой ленты темляк с плетеной из серебристой нити кисточкой. Цвет ленты был черный, алый или полосатый черно-оранжевый (георгиевский), в зависимости от наличия награды. Кобуру с пистолетом вне строя и караула обычно офицеры не носили. В домашней обстановке или в гостях шашка оставлялась на вешалке.

Солдаты и унтер-офицеры, если им по роду войск не полагалась шашка или тесак, носили сзади на правом бедре винтовочный граненый штык в кожаных ножнах и без всякой ручки. Такое ношение оружия было чисто символическим, ибо защищаться штыком без ручки было неудобно.

С начала войны 1914 года все военные всех войск были одеты в одинаковую полевую форму и солдаты были освобождены от ношения штыков вне строя, но офицеры с шашками не расставались [43]43
  … офицеры с шашками не расставались, а накануне революции некоторые военные чиновники стали носить для облегчения кортики, как у моряков – В годы Первой мировой войны, замечает Я. Ривош в кн. «Время и вещи», «офицерская шашка, более кривая у кавалерии и слегка изогнутая у пехоты, зачастую заменялась декоративной кавказской шашкой в серебряных ножнах с серебряным или из слоновой кости эфесом, а иногда и морским кортиком, что было гораздо удобнее, так как с шашкой надо было уметь ходить и садиться, а многочисленные офицеры военного времени этого умения в школе прапорщиков так и не приобрели».


[Закрыть], а накануне революции некоторые военные чиновники стали носить для облегчения кортики, как у моряков.

К сожалению, некоторые кинорежиссеры об этом позабыли (Прим. авт.)

Учащиеся всех мужских учебных заведений имели форму (строго обязательную) по роду училищ: гимназий, реальных училищ, коммерческих, кадетских корпусов, лицея, университета и других высших учебных заведений. Каждой из этих категорий была присвоена своя форма одежды.

Учащиеся городских школ носили синие суконные фуражки без кантов с кокардой на околыше. Остальная одежда была вольной и очень скромной, т. к. это были дети рабочих, ремесленников и др. низкооплачиваемых родителей. Гимназисты имели светло-серые суконные гимнастерки и такие же брюки, черный кожаный пояс с никелированной пряжкой, гравированной инициалами и номером гимназии, и светло-серую шинель офицерского покроя с синими петлицами, окантованными белым кантом. Фуражки были синими с белыми кантами и серебристой кокардой, имевшей номер или обозначение гимназии на двух скрещивающихся ветках. Пуговицы шинели были никелированными или посеребренными.

Реалисты были одеты так же, но гимнастерки и брюки были темно-серого цвета, шинели и фуражки цвета зеленого лука, все канты желтого цвета, а пуговицы, пряжка и кокарды золотистого цвета.

Надо сказать, что гимназисты и реалисты младших классов в возрасте от 9 до 11 лет, да еще при маленьком росте, выглядели в своей форме на улице довольно комично.

Учащиеся других средних учебных заведений носили форму такого же покроя, но с некоторыми различиями, например черные шинели, другого цвета фуражки, двубортные тужурки вместо гимнастерок, наплечники с вензелями (короткие пришитые погоны) и т. п.

В летнее время разрешалось ношение полотняных гимнастерок из светлого сурового полотна и фуражек с таким же верхом.

Лицеисты единственного в Москве лицея имели фуражки с красными околышами и белыми кантами, а в парадные дни носили сюртуки и шпаги.

Студенты одевались в черные или сине-зеленые двубортные тужурки – кители и такие же шинели с пуговицами серебряного и золотого цвета с государственным гербом – двуглавым орлом.

Студенты института путей сообщения имели серебряные пуговицы, МВТУ – золотистые. [44]44
  МВТУ – Московское высшее техническое училище (в настоящие дни МГТУ им. Н. Э. Баумана), первый и один из ведущих технических университетов в России.


[Закрыть]Все студенты, кроме университета, носили наплечники с металлическими вензелями своего учебного заведения. Наплечники делались из черного бархата и имели цветной кант, например: путейцы зеленый, МВТУ голубой и т. п. Поясов студенты не носили.

Чиновник с дочерью. Конец XIX – нач. ХХ в.

Летом, в жаркие дни, часто ходили без тужурок, в косоворотках светлых цветов (но не ярких), без форменных пуговиц на них и подпоясывались либо кожаным кушаком, либо шелковым шнуром с плетеными шариками или кисточками на концах. Не все студенты соблюдали ношение формы.

Все категории чиновников государственной службы, как правило, носили форму, в особенности в «присутственных» местах, состоявшую из сюртука темно-синего цвета, с петлицами, фуражки с кокардами и черной шинели офицерского покроя, с пуговицами серебряного цвета. Однако, большинство чиновников, в частности учителей казенных учебных заведений, предпочитало носить на улице штатские пальто и часто шляпы.

Священник и гимназисты. Конец XIX в.

На улицах встречались священнослужители, одетые в темно-серые рясы, длинные до каблуков, часто, не без щегольства, плотно облегавшие спины и талии, с длинными и широченными внизу рукавами. У каждого на груди был большой золоченый или серебряный крест на массивной такой же цепочке, на голове большая шляпа или высокий цилиндр серого или сиреневого цвета, иногда цилиндр без полей, уширяющий кверху.

Встречались монастырские чины, одетые скромно, в черные до полу одежды и черные скуфейки на головах, похожие на просторные тюбетейки.

Одежда штатских (гражданских) лиц была, как правило, темного цвета: черная, темно-синяя или других темных цветов. Материал одежды шерсть, часто с выработкой или в полоску. Гладкие сукна больше употреблялись для форменной и праздничной одежды – фраков, визиток, смокингов, которые носились в буржуазно-аристократических кругах, музыкантами и официантами (пиджаки и смокинги).

Светлые костюмы у мужчин бывали только летом, и то не часто. Мужчины некоторых профессий одевались более ярко, но это не считалось признаком хорошего тона и было распространено среди артистов дешевых театров, репортеров и лиц свободной профессии.

Немногочисленные, входившие только в моду спортсмены носили цветные, но не яркие пальто и пиджаки, иногда в крупную клетку, в мелкую черно-бело-серую клетку брюки и кепи с откидными наушниками.

Зимой носили крытые темным сукном шубы на меху или пальто на вате, шапки с бархатным донышком, отороченные мехом, редко бобром, или сплошь меховые, чаще всего каракулевые или котиковые. Современных шапок– ушанок было очень мало, их больше носили дети. Весной и осенью носили котелки (черные жесткие из фетра шляпы выпуклой формы) или фетровые шляпы, иногда без полей, вывернутые из длинного фетрового колпака. Кепи носили немногие, цилиндры тоже только на свадьбах, похоронах или в случае особо торжественных событий. Летом обычно надевали соломенные шляпы – мягкие, фасона фетровой, но плетенные из тонкой соломы «панамы» или жесткие низкие «канотье», плетенные из широкой соломы с черной лентой.

Все служащие различных многочисленных контор, банков и других частных учреждений, приказчики из магазинов, поставленных на «европейский» лад, носили стоячие, жестко накрахмаленные белые воротнички, одинарные или двойные (отложные) с галстуками. Малоимущие служащие прибегали к появившимся в это время целлулоидным воротничкам, имитировавшим крахмальные и не требовавшим стирки.

Все сказанное об одежде не относится к простому народу. Рабочие, дворники, лавочники, ремесленники и уличные торговцы носили темно-синие или черные картузы, редко с лакированным козырьком, суконные черные или темносиние поддевки, сапоги гармошкой, сатиновые или ситцевые рубахи на выпуск – косоворотки белые, голубые, малиновые или других неярких цветов, иногда в мелкий рисунок, подпоясанные широким кожаным ремнем или шнурками, с кисточками или шариками на концах. Часто поверх такой рубахи одевалась суконная жилетка, из-под которой она свободно свешивалась. Без головных уборов никто никогда не ходил даже летом.

В простой «одежде» не пускали в хорошие рестораны, в партер театров и другие общественные места, посещаемые буржуазной интеллигенцией. Исключение делали для лиц этой же категории, сознательно демонстрировавших национальный русский стиль одежды.

Все сказанное об одежде относилось только к мужской одежде. Женщины одевались по-разному, в зависимости от сословия и достатка, но ярких одежд на улице не носили. Шляпы в эту пору были громоздкие, в соответствии с модой: то со страусовыми перьями, то с чучелами маленьких птичек, то с перьями «эспри», то с большим количеством искусственных цветов и даже ягод, например, вишни. [45]45
  … перьями «эспри» – Эспри (от франц. «esprit»– дух, ум, характер) – общее название украшения из длинных перьев для прически или шляпы. Для эспри использовались перья журавля, павлина, белой цапли, райской птицы, фазана.


[Закрыть]Перчатки длинные, почти до локтя. Женщины среднего достатка носили шляпы меньшего размера, более скромные, а еще более стесненные в средствах носили кружевные шали, платки самые разные, вплоть до ситцевых.

Работницы, прислуги и другие женщины простого звания, среднего возраста стремились обзавестись «саком» или жакеткой с небольшими буфами на плечах, плотно обтягивающей талию и сшитой из тисненого черного плюша.

Многие приказчики, музыканты, официанты, мелкие служащие и т. п., от которых требовалось носить черный пиджак или смокинг с крахмальной сорочкой, прибегали к пользованию «манишками», представлявшими собой белый пикейный нагрудник с крахмальным воротничком, одевавшийся под жилетку на любую рубаху – стирка стоила дешевле.

Бороды носили преимущественно люди старшего поколения и врачи. Обычно бороды подстригались «клинышком» или «лопаткой», а иногда по середине подбородка оставлялась только маленькая «эспаньолка». Безусые мужчины встречались редко – обычно это были актеры.

Об одежде легковых извозчиков уже было сказано. Это была своего рода обязательная форма. Кондукторы трамвая, пожарные, почтальоны, посыльные (о них речь пойдет позже) также были одеты в соответствующие виды форменной одежды. Татары, проживавшие в большом количестве в Москве и занимавшиеся преимущественно скупкой старых вещей или служившие дворниками, выделялись в общей массе жителей своими низенькими черными каракулевыми шапочками – почти тюбетейками. Китайцы – бродячие торговцы или фокусники – носили свою национальную одежду – халат синего цвета, туфли – опорки с короткими онучами на ногах, маленькие шапочки. При этом у них были бритые наголо лбы и длинные толстые черные косы сзади, доходившие до талии. Приезжие из деревень крестьяне были обычно обуты в лапти с онучами, в сермяжных одеждах коричнево-бурого цвета, с заплечными мешками на веревочных лямках. Чемоданов в деревнях не употребляли, их заменяли небольшие деревянные сундуки с висячими замками или плетеные корзинки.

Вся разноодетая толпа прохожих не была яркой и нарядной. Общий тон одежды был темный. Только летом мелькали белые гимнастерки и кители учащихся, военных и чиновников, да белые блузки женщин. Единственно ярким пятном на московских улицах, особенно летом на бульварах, была одежда кормилиц, которых нанимали в богатых семьях для грудных малышей. В большинстве случаев это были дородные молодые женщины, часто красивые, отдававшие своих младенцев в деревни в чужие семьи и поступавшие на службу в городе за «хорошие харчи» и заработок, превышавший заработок хорошей прислуги. Было принято в богатых семьях одевать кормилиц в русскую национальную одежду – нарядный сарафан, расшитый кокошник с разноцветными сатиновыми лентами сзади, с пышными расшитыми рукавами. Прогуливаясь по бульвару и толкая впереди себя плетеные коляски с младенцами, эти женщины украшали окружающую обстановку, вызывая умильные взоры солдат и пожарных, встречающихся на их пути.