Текст книги "Московский характер"

Автор книги: Анатолий Софронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Картина шестая

Квартира Потапова. Обстановка второй картины. Вечер. Гринева шьёт на швейной машине. По комнате ходит Виктор.

Виктор – А я виню во всём только тебя. Если бы ты все двенадцать лет была с ним твёрже, он бы никогда не позволил себе уйти.

Гринева – Ты думаешь, мелкий повод?

Виктор – Не очень крупный.

Гринева – Погоди, женишься…

Виктор – Кажется, нет.

Гринева – Что так?

Виктор – Неудачная любовь, дорогая сестричка, Она любит этого долговязого технолога.

Гринева – Отступаешь быстро. Ты хотя бы раз говорил с ней?

Виктор – Почти нет…

Гринева – Поговорил бы, не мне же за тебя разговаривать…

Виктор – И не думай… Я, Ирина, ещё неделю позанимаюсь, а потом поеду… лечиться…

Гринева – Куда же ты?

Виктор – На Черноморское побережье, с туристами.

Гринева – Думаешь, помогает?

Виктор – Одним – ванны, другим – перемена климата, сестричка.

Гринева – Может, мне с тобой?

Виктор – Тебе нужно стационарное лечение. Пошёл заниматься. И ты меня не беспокой, кто бы ни пришёл. (Ушёл в другую комнату. Гринева продолжает шить. Звонок. Гринева поднялась, на мгнове-ние задержалась, поправила волосы, пошла открывать. Возвращается вместе с Кружковой.)

Гринева – Помогай шить…

Кружкова – А что вы шьёте, Ирина Фёдоровна?

Гринева – Платье, Аня, платье. Как ты думаешь, кремовый воротничок к этому платью подойдёт?

Кружкова – К этому платью? Подойдёт.

Гринева – А карманы, как ты считаешь? Как это мы пели: «По бокам карманчики, чтоб любили мальчики». Так?

Кружкова – Я удивляюсь вам… Карманчики…

Гринева – А что же мне делать? Не приду я к тебе на приём.

Кружкова – Сильная вы, Ирина Фёдоровна. Неужели вам всё равно?

Гринева – О нет, Аня… ошибаешься… две недели места не найду… (Пошла по комнате.)

Кружкова – А где же он всё-таки?

Гринева – Сказать правду? Дважды звонила к нему на завод ночью, в кабинет, набирала номер, слышала его голос и… вешала трубку.

Кружкова – А дома не был?

Гринева – Ни разу… Зайцева присылал. Бритвенный прибор, ещё что-то… Пусть он только ещё раз появится, я ему… устрою парадный приём. Нашёл себе подручного.

Кружкова – Я слышала, станок пошёл в производство.

Гринева – Ты не знаешь Алексея. Уж если за что возьмётся, – ни себе, никому покоя не даст. (Тепло.) Работать он умеет…

Кружкова – А любите вы его всё-таки, Ирина Фёдоровна.

Гринева – В этом вся штука, Аня. (Звонок. Гринева пошла открывать. Возвращается вместе с Гриневым. Старик с большой папкой, в новом костюме и, видимо, в рубашке с несколько тесноватым воротником.)

Гринев – Здравствуйте, Анна Сергеевна! (Гриневой.) К министру иду. Алексей-то дома?

Гринева – Нет, отец. На заводе, наверно, или в главке.

Гринев – Всё на заводе? Как ни зайду, всё нет.

Кружкова – Сами ему работу дали.

Гринев – Да-ал! А что же, посопротивлялся он в меру своих сил, а потом, значит, уступил. Заставили. Теперь ничего! Имеет интерес… Как встретимся у него, он «Фёдор Степаныч» и так и далее…

Гринева – А что он тебе говорит?

Гринев – Разное… Деловое всё… И говорит: «Если что, прошу ко мне на завод, дома я служебные дела не решаю». Зашёл, думал, всё-таки застигнуть его дома. К министру вызывают меня, хотел совет у Алексея спросить один… Он, знаешь, Ирина, всем фронтом на нашу сторону повернулся. Кривошеина прикомандировал ко мне. Чтобы всё до тонкостей было. Вот тоже человек проникно-венный. Техническая голова. Сидим у него по вечерам.

Гринева – Сидите?

Гринев – Часто…

Гринева – Нравится он тебе?

Гринев – Ещё б не нравился! Он нам поприбавил кой-чего. (Кружковой.) А плакат-то твой он снял.

Кружкова – Избирательная кампания кончилась.

Гринев – Курит много… зашла бы, Анна…

Кружкова – Не люблю табачный дым…

Гринев (многозначительно) – А-а… ну, ну. Так я пойду. (Звонок.) Может, Алексей?

Гринева – Нет, не его звонок. (Пошла открывать дверь. Из коридора слышен её голос: «Вы зачем?» Гринева и Зайцев входят в комнату.)

Зайцев(чрезвычайно вежливо здоровается с Гриневой и Кружковой; Гриневой) – Я по поручению Алексея Кирьяныча.

Гринева – Хорошо. (Гриневу.) Отец, ты торопился. Я двери оставила открытыми.

Гринев(присаживаясь) – Минутку. Я хочу узнать у товарища Зайцева одну вещь…

Гринева – Вряд ли тебе товарищ Зайцев сможет что-либо членораздельное сказать!

Зайцев – Нет, почему же? Я в курсе.

Гринев – Я сейчас иду к министру…

Зайцев(обеспокоенно) – Зачем же к министру? Не надо, Фёдор Степаныч, к министру.

Гринева – Отец, двери закрыть?

Гринев(поднялся) – Пойду…

Зайцев – Одну минуту, Фёдор Степаныч… Прошу обождать меня.

Гринева – Отец спешит.

Зайцев(разочарованно) – А-а, ну что ж делать?

Гринев(снова присел) – Я обожду. (Зайцеву.) Справляйтесь скорей со своим делом.

Зайцев – Сию минуту, Фёдор Степаныч. (Гриневой.) Алексей Кирьяныч просил папки с чертежами в кабинете на столе… А заодно и… вот список (читает):рубашки верхние две: голубая в полоску с крестиком и голубая гладкая, носков три пары, зажигалка – в левом ящике письменного стола…

Гринева – Слушайте вы, Зайцев!

Кружкова(Гриневу) – Фёдор Степаныч, пойдёмте на балкон, пока они здесь…

Гринев – Погоди, погоди… товарищ Зайцев!

Зайцев – Уже почти всё. Ещё пачка лезвий «Арктика» в правом ящике письменного стола. (Передаёт список Гриневой.) Всё. Вот в этот портфель. (Расстёгивает портфель, замок не сразу поддаётся.) Что за замок? Ага, есть!

Гринев(тревожно) – В чём дело, Ирина?

Зайцев(легко) – А разве вы не в курсе? Алексеи Кирьяныч ушёл из дому…

Гринев – Как ушёл?!

Гринева – Погоди, отец! (Зайцеву.) А одеколон Потапов не просил?

Зайцев – Одеколон я взял намедни.

Гринева(угрожающе) – Намедни? А гуталин вы не забыли?

Зайцев – Алексей Кирьяныч ничего о гуталине не говорил.

Гринев – Ирина…

Гринева – Постой, отец (Подошла к двери, раскрыла их.) «Арктику» захотели? Передайте своему Потапову, что если он ещё раз вас сюда пришлёт, то я вам вместе с ним такую Арктику устрою, что у вас лет десять зуб на зуб не попадёт.

Зайцев – Вы напрасно… Меня просили…

Гринева – Вы все просьбы выполняете?

Зайцев – По мере возможности…

Гринева – Так вот и я прощу вас, по мере возможности и поскорей убираться из моего дома.

Зайцев – Я не могу так уйти. Я должен выполнить поручение.

Гринева – Уходите и закройте за собой дверь, я боюсь простуды.

Зайцев – Но ведь сейчас лето?!

Гринева – Зайцев!

Зайцев – Чертежи… Я должен выполнить поручение!

Кружкова – Вы рискуете, Зайцев!

Гринев(поднялся; Зайцеву очень вежливо, но настойчиво) – Сергей Сергеич! Товарищ Зайцев! Дама просит. Понимаете? Надо быть вежливым, культурным. Надо убираться к чортовой матери! (Берёт Зайцева под локоть.) Понимаете, культурно к чортовой матери. Вот так! Я вас с лестницы под локоток… Вот так, уважаемый Сергей Сергеич. (Подводит Зайцева к порогу.)

Зайцев – Я буду жаловаться. Это – насилие над личностью.

Гринев – Так какое же это насилие? Мы ж вдвоём уходим. (Скрываясь.) Ирина, закрой дверь. (Гринев и Зайцев уходят. Гринева резко закрывает за ними дверь. Ходит по комнате. Кружкова, которая почти всё время была на балконе, привлечена какими-то криками. Она прислушивается и перегибается через перила.)

Кружкова – Что? Громче! Ещё громче! Сейчас! (Входит в комнату.) Зайцев портфель забыл.

Гринева(подхватив со стола портфель, почти бежит на балкон, бросает портфель вниз) – Получайте свою тару! (Возвращается в комнату, ложится на диван.) Что за человек?! Что за человек?!

Кружкова – Успокойтесь, Ирина Фёдоровна! Не стоит на них нервы тратить.

Гринева(села) – Пусть только придёт! Нет, Аня, не выходи замуж! Не выходи… Все они хороши, пока ты поперёк их характера не встала…

Кружкова – Я об этом думала, Ирина Фёдоровна!.. Много думала. И больно, Ирина Фёдоровна. Ведь он тоже с характером. Помните, в райкоме? «Я больше всего боялся…» Гордые люди. Ведь я почему ушла от него? Снисходительности его испугалась. Показалось, скучно ему со мной. Он обра-зованный, а мне ещё учиться сколько! Я мешаю вам о своём?

Гринева – Нет, нет… говори.

Кружкова – И вот я решила: до всего сама дойду. Зачеркну его… А не зачёркивается. И хочется иногда, знаете что? Чтоб пришёл, взял за руку и сказал: «Поедем, Аня, далеко…» А у меня отпуск скоро, и я бы поехала. Поездом, потом теплоходом, а потом пешком… И пошли бы мы рука в руку, берегом моря. Я ведь на мире ещё ни разу не была… Надоела я?

Гринева – Говори, Аня, говори.

Кружкова – И хочется мне, чтобы он о любви говорил. Простые слова и для постороннего человека смешные, но если говорит любимый человек, они свои… свои, правда?

Гринева – Свои. (Поднялась.) Свои, Аня. (Подошла к буфету, открыла его.) Хоть шаром покати… Этак у меня Виктор голодным останется.

Кружкова – А он где?

Гринева – Занимается… Показалось мне, будто влюбился он.

Кружкова – В кого?

Гринева – В тебя, Аня.

Кружкова – Ну что вы, Ирина Фёдоровна! Не надо этого.

Гринева – Я тоже думаю, не надо… Вот что, Аня, посиди, постереги квартиру, я за хлебом схожу.

Кружкова – И я с вами.

Гринева – Нет, нет… Посиди, может, кто придёт. Я скоро. (Взяла сумку, ушла. Кружкова снова вышла на балкон, облокотилась на перила, смотрит вниз. Откуда-то донеслись звуки далёкой, немного грустной мелодии. Из комнаты выходит Виктор. Не видя Кружковой, он подходит к буфету, открывая отделение за отделением. Кружкова обернулась, смотрит на Виктора.)

Виктор – Пусто…

Кружкова – Не совсем. (Вошла в комнату.)

Виктор – Вы, Аня?

Кружкова – Как видите. Ирина Фёдоровна в магазин ушла. Скоро вернётся.

Виктор – Так… А я занимаюсь.

Кружкова – Я думала, вы в библиотеке…

Виктор – Здесь… У нас теперь тишина.

Кружкова – Как ваш диплом?

Виктор – Половину написал.

Кружкова – Получается?

Виктор – Получается. Хочу, правда, месячный перерыв сделать.

Кружкова – Отдохнуть?

Виктор – На юг поехать, побродить. Вы в отпуску не были, Аня?

Кружкова – Собираюсь.

Виктор – В Абхазии не были?

Кружкова – Нет.

Виктор – А в Крыму?

Кружкова – Я на море ещё никогда не бывала.

Виктор – Едемте вместе в отпуск. По туристскому маршруту. Пойдём пешком, в Синопе будем. Там, знаете, маленькие обезьяны есть, в питомнике… Вы любите обезьян?

Кружкова – Я как-то ещё не определила своё отношение к ним…

Виктор – А я не люблю, они кривляются.

Кружкова – А что ж им остаётся делать?

Виктор – Аня, едемте. Я буду вашим проводником. Нет, в самом деле. (Берёт её за руку.) Вот так, возьмёмся и пойдём…

Кружкова – Виктор, Виктор, что вы?

Виктор – А почему нет?

Кружкова – Не-ет…

Виктор – Вы так говорите, будто сравниваете с кем.

Кружкова – Почему вам так кажется?

Виктор – Вы любите Кривошеина?

(Кружкова молчит.)

Я заметил это ещё у него в квартире…

Кружкова – Что так долго Ирины Фёдоровны нет? Мне пора.

Виктор – Значит, не поедете?

Кружкова – Нет, Виктор… Просто у меня, просто путевка у меня в другое место… под Москву… А море я и не люблю… (Звонок.) Кто это?

Виктор – Я открою. (Уходит. В коридоре слышен его голос: «Прошу, заходите!» Входит Криво-шеин, за ним Виктор.)

Кривошеин – Здравствуйте, Анна Сергеевна!

Кружкова(ошеломленно) – Здравствуйте. Вы…

Кривошеин – Нет, нет, я не к Алексею Кирьянычу.

Виктор – Его, кстати, нет дома.

Кривошеин – Я знаю… Мне сказали ваши соседи, что вы у Ирины Фёдоровны. Я за вами.

Кружкова – За мной?

Кривошеин – Я должен вам очень многое сказать.

Кружкова – Интересно. (Виктору.) Вы знакомы?

Кривошеин – Да, да…

Виктор – Встречались.

Кривошеин – Я рад был познакомиться.

Виктор – Я также, исключительно… Да вы присаживайтесь!

Кружкова(заторопилась) – Нет, нет, ни в коем случае! Игнат Степанович, идёмте. Виктор, Ирина Фёдоровна просила постеречь квартиру… Но вы дома… До свидания, Виктор. (Подаёт ему руку.)

(Виктор молча пожимает руку.)

Кривошеин – Почему вы не приходите с отцом ко мне?

Виктор – Обязательно приду.

Кружкова(торопя) – Придёт, придёт. (Кривошеину.) Прощайтесь же!

Кривошеин – Ах, да… до свидания, дорогой Виктор… Вы мне очень симпатичны.

Виктор – До свидания… Вы мне также! (Кривошеин и Кружкова уходят.) Вы мне также очень… чтоб тебе ноги сломать, с твоей технологией! (Ушёл в свою комнату и тут же вернулся с кепкой в руках.) Нет, Виктор Фёдорович, вам нужно затормозить обязательно. Дальше будет труднее! А диплом? К чорту диплом! Ещё вернёмся. А сейчас? На Чёрное море! На Чёрное море! (Ушёл, захлопнув дверь за собой. Некоторое время сцена пуста. Открывается дверь и с тем же самым портфелем, с каким приходил Зайцев, в комнату входит Потапов. Он в расстёгнутой, без галстука, рубашке, в пиджаке. Осторожно обходит комнату, заглядывает на балкон, затем в одну и другую комнаты, скрывается в одной из них и вскоре возвращается обратно, неся в руках папку, две голубые рубашки, носки и ещё какую-то мелочь. Всё это кладёт на стол возле портфеля.)

Потапов – Куда я её положил? Ведь она была в правом ящике! (Уходит и снова возвращается, заглядывает в ящики буфета.) Нет… Куда ж она исчезла? (Открывает верхнее отделение буфета.) Чисто… Хоть бы корка хлеба была… Стой, стой… (Вытащил графин, примеряет глазами содер-жимое.) Набежит, кажись. (Наливает рюмку, выпивает, снова ищет, чем закусить. Находит пачку кофе.) Кофе «Здоровье» – неплохая закуска. (Наливает ещё полрюмки и с сожалением ставит графин в буфет. Стоя спиной к дверям, допивает рюмку… В этот момент с хлебом в руках неслышно входит Гринева.)

Гринева – За чьё здоровье пьёте, Алексей Кирьяныч? (Потапов оборачивается и от неожидан-ности выпускает рюмку. Хочет поднять, но Гринева его останавливает.) Я сама… (Подбирает рюмку.) Садись… Я соберу поужинать. (Показывая на буфет.) Здесь сохнет. В холодильнике всё… Портфель убери в кабинет. (Подаёт портфель Потапову.) Ну? К себе…

Потапов – Я не собираюсь ужинать.

Гринева – Ужинал, значит? А рубашки зачем? С утра и наденешь…

Потапов – Я не собираюсь здесь ночевать!

Гринева – Ах, вот что… Ну, что ж, это разумно… Разумно, что ты сам пришёл… С какой стати присылал Зайцева? Он бог знает, что может подумать. Кстати, где ты живёшь последние две недели?

Потапов – На заводе. Где моя зажигалка?

Гринева – Ты писал – в правом ящике письменного стола.

Потапов – Там нет!

Гринева – Посмотри в левом…

Потапов – Смотрел… Нет её там. Я привык к ней.

Гринева – К зажигалке? А я за последние двенадцать лет к тебе. Ты не думал об этом?

Потапов – Мне некогда думать: я работаю.

Гринева – А я думала.

Потапов – Что же ты надумала?

Гринева – Простую вещь… Или ты перейдёшь снова в ту самую, то есть в эту квартиру, где ты прописан, или забирай, только сразу и без подручных, всё, что тебе нужно, сообщи в домоуправление свой новый адрес и выписывайся из домовой книги.

Потапов – Это ты серьёзно?

Гринева – Совершенно! Кстати, есть одно обстоятельство, которое облегчит наше с тобой поло-жение.

Потапов – Какое ещё обстоятельство?

Гринева – Мы с тобой незаконные супруги. Товарищ Потапов и товарищ Гринева. Так ведь? И в «Вечорку» не надо. Экономия средств и времени. Так?

Потапов – Так! Что из этого следует?

Гринева – Неужели не ясно? Или ужинать или… или уходить.

Потапов – Что ты пристала с ужином? Не могу я бывать дома!

Гринева – Почему?

Потапов – Потому что, потому…

Гринева – …что твоя жена, будем ещё некоторое время пользоваться этой устаревшей для нас с тобой терминологией, выступила против тебя, против твоих заблуждений на заседании бюро райкома?

Потапов – Можешь думать, что угодно… Но, между прочим, я выполняю сейчас два заказа.

Гринева – Только поэтому?

Потапов – Вот что, товарищ Гринева, хочешь говорить начистоту?

Гринева – Да.

Потапов – Пожалуйста… Да, я считаю твоё выступление на бюро неэтичным, непристойным поступком по отношению ко мне! Да, я считаю, что быть сейчас вместе с тобой, жить под одной крышей, я не могу. Ты нанесла тяжёлый удар по моему самолюбию!

Гринева – Какому самолюбию?

Потапов – Пожалуйста, – мужскому!

Гринева – Странная категория – мужское самолюбие! А может, есть более близкие для нас с тобой понятия – самолюбие коммуниста, самолюбие советского работника. Ведь ты, кажется, выполняешь решение бюро райкома и приказ министерства?

Потапов – Кажется, выполняю!

Гринева(терпеливо) – По-моему, моё выступление не расходится с принятыми решениями…

Потапов – Ты не имела права так выступать. Ты забыла, что ты моя жена!

Гринева – Но кроме того, что я твоя жена, я ещё и член партии. Как решить этот вопрос?

Потапов – Я решил!

Гринева – Неудачно, плохо, не по-партийному решил.

Потапов – Как мог! Можешь жаловаться на меня Полозовой. Она тебя, наверно, поймёт и поддер-жит. Только имей в виду – быть с тобой, видеть тебя я не могу! И не хочу! Ужинать? Придти домой и разговаривать с тобой? Что нового? Как тебе понравилась новая кинокомедия? Очень интересно! Устроила ты мне комедию!

Гринева – А ты её стремительно превращаешь в трагедию.

Потапов – Да! А ты как думала? Жить двенадцать лет с человеком, любить его, думать, что знаешь его, и вдруг – на тебе! – получить такую подлость!

Гринева – Подлость? Ты это называешь подлостью? Эх, ты!

Потапов – Что я?

Гринёва – Плохи твои дела, Алексей! Получилось, что ты ошибся. Я не согласилась с тобой. Пошла против тебя. Но ведь это вопрос не наш с тобой личный, ведь правда? Вопрос общественный, если хочешь… А ты разрешаешь его, словно мелкий бытовой вопрос, будто я обманывала тебя, изменила тебе. Ты перепутал события, Алексей! Подожди! Теперь уж дай мне сказать. Так вот, знай! Я люблю тебя, тем тяжелее мне было всё это время. Но если ты видел во мне только послушную жену, – ты глубоко ошибался. Ты сам меня учил принципиальности, прямоте. Как же ты можешь теперь обвинять в том, чему меня учил? Или, по-твоему, у нас могут слова расходиться с делом? Ведь так же нельзя, Алексей, читать проповеди другим, а самому нарушать их. И если ты этого не понимаешь, в этом твоя, а не моя ошибка. И если я раньше пришла к этому сознанию, то не я виновата, а ты виноват, что не пришёл к нему. Вот, Алексей, тебе, конечно, вольно решать… Но послушной овечки ты не найдёшь во мне. Ради мужской ласки, ради твоих серых глаз и сильных рук я жить с тобой не буду. Не сумеешь разобраться в своей ошибке, – не ты, а я не захочу с тобой жить, Алексей! Теперь иди!

Потапов – Ты гонишь меня?

Гринева – Нет, я просто тебя не задерживаю.

Потапов – Что ж, до свидания, Ирина…

Гринева – До свидания. Алексей! (Потапов застегнул ворот рубашки и, не глядя на Гриневу, вышел из комнаты. Гринева молча смотрит ему вслед. Увидела оставленный портфель, взяла его, пошла за Потаповым. Негромко крикнула в открытую дверь.) Алексей, рубашки забыл, рубашки… (Ответа нет. Постояв мгновенье на пороге, Гринева вышла на балкон и, нагнувшись над перилами, смотрит вниз… Но на улице темно и тихо. Гринева вернулась в комнату, вынула из портфеля рубашки и медленно, чисто по-женски, начала их разглаживать рукой…)

Занавес

Картина седьмая

Квартира Кривошеина. Знакомый нам кабинет. Но посреди него стоит сейчас накрытый новой скатертью стол, на нём тарелки, вазы, бутылки с вином. Если внимательно присмотреться, то можно заметить, что в квартире Кривошеина произошли существенные изменения. Квартира стала уютней. Цветы стоят на письменном столе, но уже в вазе. В центре стола – большая фотография, это Кружкова. Книжные полки затянуты занавесками, теми самыми, какие раньше закры-вали широкую дверь балкона. Теперь через балконные стёкла видна вечерняя панорама осенней Москвы, венчает которую ярко выделяющаяся одна из кремлёвских звёзд. Тихо. На сцене в переднике одна Гринева. Она накрывает стол, молча, любуясь картиной праздничного стола. Раздаётся звонок. Гринева уходит и вскоре возвращается, вслед за ней входит с бу-кетом астр и георгин Зайцев. Гринева, не обращая на него внимания, продолжает готовить стол.

Зайцев – Здравствуйте, товарищ Гринева!

Гринева – Что?

Зайцев – Здравствуйте, я говорю…

Гринева – А-а, хорошо… (Молчание.)

Зайцев – А хозяева?

Гринева – Ещё не пришли.

Зайцев – Вы не знаете, куда можно цветы поставить?

Гринева – В кухне кувшин увидите, глиняный.

Зайцев – Самому?

Гринева – А как вы думаете?

Зайцев – Я думаю, что самому… (Здесь впервые Гринева посмотрела на уходящего Зайцева и улыбнулась. Зайцев возвращается с кувшином и цветами.) А что теперь с ними делать?

Гринева – Поставьте на стол.

Зайцев – Но тогда не ясно будет, кто принёс цветы.

Гринева – Держите кувшин в руках.

Зайцев – Я не молочница. (Поставил кувшин на стол.) Вам помочь?

Гринева – Помогайте. У вас штопор есть?

Зайцев – Какой же уважающий себя хозяйственник ходит без штопора? (Подаёт штопор.) Прошу.

Гринева – Сами.

Зайцев – Опять сам? (Открывает бутылку.) Давно у вас такая привычка – командовать?

Гринева – С детства.

Зайцев – Но ведь я не в вашем профсоюзе… (Наливает рюмку, выпивает и закусывает.) Жажда, понимаете…

Гринева – Это неприлично, Зайцев.

Зайцев – Пустяки… А вы прилично поступили, выгоняя меня из квартиры?

Гринева – Заслужили.

Зайцев – А, знаете, я на вас не обиделся… Скажу больше – проникся к вам глубоким уважением.

Гринева – Вот как, оказывается, можно заработать ваше уважение?

Зайцев – Прошу на этом ограничиться. Суровость вам не к лицу… И вообще, надо признавать ошибки. Я признал, Кривошеин признал, пришёл, поговорил, его выслушали, удовлетворили его заявление – и вот результат. (Показывает на стол.)

Гринева – Ко мне никто не приходил.

Зайцев – А вы бы сами… Мне тяжело смотреть на страдания моего начальника.

Гринева(живо) – Страдает?

Зайцев – Ещё бы! Неудобства большие. Рубашки кончились, носки…

Гринева – И это всё?

Зайцев – Не всё… Умалчивает о многом.

Гринева – Болтун вы, Зайцев…

Зайцев – Называйте меня Сергей Сергеич. Даже Серёжей…

Гринева – Почему?

Зайцев – Вы имеете на то право. Вы мне тогда портфелем по затылку угодили… Так только с близкими людьми обращаются…

Гринева – Я жалела тогда…

Зайцев – Жалели?

Гринева – Да… Портфель пустым был.

Зайцев – У вас добрая душа, Ирина Федоровна. (Наливает рюмку. Выпивает и закусывает.) Жажда замучила.

Гринева – Неудобно, Зайцев.

Зайцев – Сергей Сергеич.

Гринева(смеясь) – Серёжа!

(Входят Кривошеин и Кружкова. У Кривошеина в руках большой абажур.)

Кружкова(бросаясь к Гриневой) – Ирина Фёдоровна, позор-то какой! Хозяева путешествуют, а гости хозяйством занимаются!

Гринева – Что ты, Аня?

Кривошеин – Абажур покупали… Зачем их столько делают разных. Пойди выбери… (Деловым тоном у Зайцева.) Тебе нравится?

Зайцев – Обожаемый абажур…

Кривошеин – Его бы надо пристроить для полной иллюминации?

Кружкова – Вот вы этим и займитесь… А нам ещё на кухне есть работа. Хорошо?

Зайцев – Подымем абажур выше довоенного уровня.

Гринева – Ах, болтун вы… Серёжа. (Уходит с Кружковой.)

Зайцев – Давай перед работой по рюмочке, жажда мучит… Капли в рот не брал сегодня.

Кривошеин – Давай. (Берёт бутылку, смотрит на уровень содержимого.) Недоливают, наверно…

Зайцев – Расплескалось. (Смотрит на бутылку. Кривошеин наливает рюмки, они чокаются.) За твою москвичку! Не пропала квартирка? (Пьют.) Давай работать. (Ставит стул на стул. Лезет на стол.)

Кривошеин – Свалишься…

Зайцев – Держи стул. Меня сегодня ввысь тянет. (Влез.) А знаешь, с птичьего полёта комната твоя представляется небольшим персональным аэродромом, на котором приземлилось счастье. Ты дово-лен?

Кривошеин – Ещё бы! (Подаёт абажур.) Держи!

Зайцев – Держу… (Начинает пристраивать абажур. Остановился, обращается к Кривошеину.) Знаешь, как только я сказал Потапову, что у тебя будет Гринева, он категорически отказался от приглашения.

Кривошеин – Кто тебя просил говорить Потапову об этом? (Хлопнул кулаком по столу, на котором стоит Зайцев, тот забалансировал.)

Зайцев – Осторожней! В салат попаду!

Кривошеин – Что у тебя за язык?

Зайцев – Заканчивать работу?

Кривошеин – Заканчивай. Всё испортил!

Зайцев(вниз) – Готово! Держи! (Спускается вниз.) Да что ты так волнуешься? Ну, не будет, так не будет. Что ж делать?

Кривошеин – Да как ты не понимаешь? Я счастлив, понимаешь, счастлив! Я не могу видеть вокруг себя страдающих людей, друзей моих. Моё счастье неполно без этого, неполно, пойми ты, столб телеграфный.

Зайцев – Пошли телеграмму, он приедет. (Кривошеин махнул рукой.)

(Входит Кружкова.)

Кружкова – Ох, как хорошо сразу! (Зажигает свет.) Сейчас народ соберётся.

Кривошеин – Не все.

Кружкова – Не все?

Кривошеин – Не будет Потапова. Зайцев сообщил ему, что приглашена Гринева.

Кружкова – Зачем вы это сделали?

Зайцев – Да, нехорошо получилось… А знаете, я поеду за ним и скажу, что её не будет…

Кривошеин(махнул рукой) – А теперь уже не исправишь. (С тарелками входит Гринева. Молчание.)

Гринева – Ох, абажур!

Зайцев – С опасностью для жизни. (Кривошеину.) Закурим?

Кружкова – Идите на кухню дымить.

Кривошеин – Пойдём, Зайцев. Начинаются ограничения.

Зайцев – Зажмёт тебя депутат. (Кривошеин и Зайцев выходят.)

Кружкова(провожая их взглядом) – Знаете, Ирина Фёдоровна, я всё ещё не понимаю, как это произошло?

Гринева – Я рада за тебя. А что, Потапов не будет у нас сегодня?

Кружкова – Нет.

Гринева – Не звали?

Кружкова – Звали.

Гринева – Отказался?

Кружкова – Нет… Но у него заседание какое-то…

Гринева – В таких случаях всегда бывают заседания… Да, совсем забыла… Сегодня Виктор приезжает. (Смотрит на часы.) Ты не будешь сердиться? Я оставила записку, чтобы приезжал сюда.

Кружкова – Очень хорошо, хотя… (Звонок.) Идут. (Уходит. Возвращается с Полозовой и Севе-ровой.)

Полозова – О, как говорится, действительно, не жалея затрат… Ольга Ивановна, столик молодожёны приготовили… Ну как, Аня, довольна?

Кружкова – Довольна.

Полозова – Поздравляю. Жаль, материал не подоспел к свадьбе.

Северова – Теперь скоро. Поздравляю, Аня.

Кружкова – Спасибо, Ольга Ивановна.

Полозова(указывая на стол) – И хозяйством вы умеете заниматься.

Гринева – Под вашим руководством, Нина Ивановна.

Полозова – Оказывается, не так уж плохо под нашим руководством? (Села.) Что сегодня, девишник у тебя, Аня?

Кружкова – Нет, Зайцев уже здесь…

Полозова – Уже здесь?

Кружкова – Ещё будут… Фёдор Степаныч…

Полозова – Вот кого я хочу видеть! Не обижаешься ты на отца, Ирина?

Гринева – Я?

Полозова – Ты… Станок-то, как всё распределил… Кому – хорошо, кому – не очень…

Северова – Вот когда станок появится… догоним Потапова!

Полозова – На его же станках?

Северова – Конечно! (Смеётся.)

Полозова – Вот что наделал твой отец, Ирина…

Гринева – Но ведь всё-таки мой отец!

(Звонок. Кружкова уходит и возвращается с Гриневым.)

Полозова(подымаясь к нему навстречу) – Здравствуйте, Фёдор Степаныч, и спасибо вам.

Гринев – За что спасибо? Райком помог…

Полозова – Что вы, Фёдор Степаныч! Мы инстанция техническая…

Гринев – Конечно… Но техника решает…

Полозова – Вот здесь я с вами не согласна. Люди решают всё, Фёдор Степаныч. Какие планы дальше на жизнь?

Гринев – Большие, Нина Ивановна. Просто огромные… Задумали мы с моим другом Горбенко одну машину… Вот вернётся он из Крыма… И мы втроём…

Полозова – Как втроём?

Гринев – Так, с Кривошеиным, с Игнатом Степановичем. (Звонок.)

Гринева – Я открою. (Уходит и вскоре возвращается.) Отец, Виктор приехал…

Гринев – Как приехал?

Гринева – Я забыла тебе сказать, он телеграфировал.

Гринев – Знал, когда приехать.

(Входит Виктор и вместе с ним загорелая, стройная девушка. Виктор с букетом цветов.)

Виктор – Здравствуйте, товарищи! (Направляясь к Кружковой.) Это от меня и от Жени. (Подаёт букет.) Поздравляю вас, Анна Сергеевна! (Пожимает руку.)

Кружкова – Спасибо.

(Все смотрят на Женю.)

Виктор – Да, прошу познакомиться. Женя… Мой товарищ.

Гринев – Товарищ?

Виктор – Да, товарищ Женя.

Гринев – Интересно. (Женя обходит всех, начиная с Гринева.)

Женя – Женя.

Гринев – Фёдор Степанович Гринев.

Женя – Я узнала вас.

Гринев – Смотри, какая внимательная.

(Женя обходит всех и остаётся возле Полозовой.)

Гринев(подзывая Виктора) – Кто такая?

Виктор – Отец, я сказал, мой товарищ…

Гринёв – Товарищ бывает мужского пола…

Виктор – Ну, подруга…

Гринев – А ещё точнее?

Виктор – Отец, я не могу здесь объяснять!

Гринев – Пойдём в коридор!

Виктор – Ну пойдём… Женя, мы сейчас…

(Гринев и Виктор уходят.)

Полозова – Вы тоже с моря?

Женя – Прямо с поезда… Я только домой позвонила. Заходили к вам, Ирина Фёдоровна. Я отказывалась… Но Виктор уговорил… Мне даже неудобно.

Кружкова – Я очень рада, что вы пришли и именно в этот день. Ведь у меня свадьба сегодня.

Женя – Я знаю…

(Входят Гринев и Виктор.)

Гринев(Жене) – Так вы, значит, по исторической линии пошли?

Женя – Да, на курс младше.

Гринев – Историческая семья будет.

Гринева – Перестань, отец.

Гринев(Кружковой) – Пора бы к делу приступить, Анна Сергеевна.

Кружкова – Думаю, что пора. (Уходит и возвращается вместе с Кривошеиным и Зайцевым.)

Зайцев(Полозовой) – Нина Ивановна, здравствуйте.

Полозова – Здравствуйте, товарищ Зайцев. (Гриневу.) Он вам палки в колёса не вставляет?

Зайцев – У меня такие детали не запланированы…

Полозова – Изменили технологию?

Зайцев – Указания, Нина Ивановна.

Полозова – Да, без них вам трудно… (Отзывает в сторону Кружкову.) А Потапов не будет?

Кружкова – Нет, отказался.

Полозова – Жаль.

Зайцев(Кривошеину) – Пора, Игнат… Жажда мучит…

Кружкова – Товарищи, прошу к столу.

Гринев – Вот это деловой разговор!

Кружкова – Фёдор Степаныч, прошу ваше председательское место, Виктор, Женя…

Кривошеин – Нина Ивановна, Ольга Ивановна…

Кружкова – Ирина Фёдоровна.

Гринева(возле неё оказался один незанятый стул) – Что ж вы меня без кавалера оставили?

Зайцев – Я возле вас.

Гринева – Вы с одной стороны.

Северова – Он всегда с одной стороны…

Зайцев – Нет, я могу и с другой стороны… Попеременно. (Все занимают места.) Прошу налить! Так. Разрешите в честь бракосочетавшихся произнести тест. Достоинства их всем известны. Недостатки? Они в них сами разберутся. Одним слово, чтобы были счастливы! Я бы мог дать подробные указания, как этого добиться, но счастье к каждому приходит своим путём. За новоб-рачных! (Все встают, чокаются, аплодируют.)

Гринев – Горько!

Все – Горько!.. Горько!..

(Кривошеин и Кружкова целуются. Звонок. Его никто не слышит. Повторный звонок.)

Гринева(поднялась) – Ещё кто-то…

Кривошеин – Я открою. (Проходит милю Зайцева. Зайцев задерживает Кривошеина и что-то шепчет ему. Кривошеин в знак одобрения кивает головой.) Хорошо, хорошо. (Ушёл, оставив за собой дверь полуоткрытой. Резкий, пронзительный звонок. Все затихают.)

Зайцев(подымаясь и подходя к двери) – Гость рвётся в дом. На всякий случай, тишина, товарищи…

Кружкова – Что вы затеваете?

Зайцев – Тсс… (Все с интересом смотрят на дверь.)

(За дверью.)

Потапов – Ну, брат, к тебе не дозвонишься. Спишь, что ли?

Кривошеин(зевая, сонным голосом) – Вздремнул немного…

Потапов – Так в пиджаке и спишь?

Кривошеин – Переутомился, Алексей Кирьяныч… Отпуск бы мне…

Потапов – Какой такой отпуск? Два заказа выполняем… Отпуск… Тут теперь, брат, кровь из носа… Отпуск… Телефон-то когда проведут?