Текст книги "Жизнь на волоске"

Автор книги: Анатолий Королев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Анатолий Королев
Жизнь на волоске

Внезапно окно на двадцать четвертом этаже бесшумно раскрылось и человек встал на самый край подоконника. Лиза вздрогнула и отдернула бинокль от лица. Она не хотела видеть прыжок самоубийцы головой вниз на асфальт и украшать память кровавым траурным цветком, который никогда не завянет. Уж я-то себя знаю!

Тем более сегодня – ведь как встретишь Новый год, так его и проживешь.

Лиза, одетая в нейлоновый костюм скалолазки, с ветровкою на плечах, в черной вязаной шапочке стоит на лоджии в сумерках снежного вечера. Свет в квартире за ее спиною погашен, чтобы случайный взгляд с улицы не заметил силуэт молодой женщины с биноклем в руках.

Ограбление было назначено на новогоднюю ночь. Лиза прилетела в Москву утром из Гамбурга под видом обычной туристки, остановилась в отеле «Редиссон-Славянская», где ей был забронирован номер стоимостью $450 в сутки. Она взяла напрокат фиолетовый «Форд-Эскорт» и к 22.00 приехала на квартиру наружного наблюдения. Ее заранее снял наводчик. Поднялась на семнадцатый этаж, открыла ключом, который получила еще в Гамбурге, стальную дверь квартиры № 488. Осторожно прошла в нежилую темноту и включила ручной фонарик.

Пока все шло строго по плану без сучка и задоринки.

В работающем холодильнике она нашла бутылку красного вина BROUILLY $32, без которого никогда Новый год не встречает. Все как просила. Она позволила себе сделать всего три глотка из бокала, чтобы малость унять мандраж.

Красное вино в темноте казалось черным. С Новым гадом!

И вышла на лоджию, и увидела тот дом.

Она изучила по снимкам его назубок и потому сразу легко нашла тренированным взглядом нужные окна: это они! – шесть плоских прямоугольников на двадцать втором этаже. Затем достала из боевой сумки цейсовский бинокль $775 , вынула из чехла, чуть подкрутила резкость и внимательно – шажок за шажком – осмотрела сначала окна. Все шесть были темны. В каждом ни малейших признаков света.

Сведения от наводчика оказались точны: Новый год хозяин встречает с семьей на загородной даче. Возможно, что в доме будет оставлена только одна сторожевая собака – ротвейлер. А возможно и нет, я бы никогда не оставила пса в одиночестве.

Она цепко оглядела через окуляры с градуировкой близкое черное морозное стекло крайнего окна слева ,за которыми просматривались складки массивной портьеры. Она искала присоски охранных датчиков и легко нашла их. Вот они! По два белых круглых соска на стекле. Слева и справа от рамы. Затем ее боевой взор стал медленно изучать наружную стену, снизу вверх. Здесь скалолазке придется зависнуть… так. Сначала двадцать третий этаж. Чисто… Затем последний этаж дома – Ч…ерт! Внезапно окно на двадцать четвертом блеснуло, бесшумно раскрылось и черный силуэт человека – на фоне яркого электрического света – быстро и обречено встал на встал на самый край подоконника, готовясь к смертельному прыжку. Мать твою!

Лиза снова поднесла бинокль к глазам – он еще жив.

Самоубийца тихо стоял на роковом краешке подоконника, стоял раскинув руки крестом для равновесия, и глядел не вниз на землю, а вверх, чтоб не кружило голову, – вверх, в ночное небо полное снежного света. Лиза поправила сбитую резкость… это был совсем еще молодой человек, почти что юноша.

Равнодушные небеса порошили редким снежком, и крупные снежинки падали на его отчаянное лицо с открытым ртом похожим на свежую темно-красную рану. Эй, живи, дурень!

Еще час назад он собирался жить, надел костюм, белую рубашечку, повязал галстук вокруг горла… тут Лиза заметила, что самоубийца бос… Внезапно он покачнулся, теряя равновесие.24 этажа! Присел на корточки и… спрыгнул с подоконника назад в комнату. Бледная как снег рука затворила окно. Уф, передумал!

Лиза на одно мгновение закрыла глаза и перевела дух , и машинально отметила про себя – счеты с жизнью сводят всегда в одиночку, значит мальчишка в квартире один, без свидетелей… Затем вернулась зорким взглядом к стене. Еще один шаг глазомера, еще, еще. Чисто.

На всем пути от крыши до окон квартиры – ровная гладь наружных облицовочных плит из армированного железобетона. Без крючьев, без водосточных труб, без кабелей, без наружной рекламы. Самым опасным местом для спуска была только покатая крыша мансардного типа из листового алюминия. Каток!

В кармане ветровки пропищал зуммер мобильника Ericsson GF788 $212.

Разговор шел на английском, со всеми предосторожностями:

Где вы? Спросил наводчик.

На месте. Любуюсь видом Москвы с балкона. Смотрю как в доме напротив горят огнями новогодние елки…

А в нашем окне?

Темно, как в заднице.

Отлично. Вот только снег пошел.

Вижу. Пока терпимо.

У вас осталось двадцать минут.

Знаю. Спасибо за вино.

Не стоит благодарностей. У вас отличный вкус. Успеха.

К черту!

Задвинув антенну мобильника, Лиза на миг расслабилась тут же в шезлонге, забытом с середины лета на лоджии. Она не хочет терять визуальный контроль квартиры ни на секунду. А вдруг вспыхнет свет? Достает из ратной сумки походный термос с горячим кофе и делает несколько бодрых глотков, для тонуса, прямо из дымного горлышка. Выкуривает маленькую сигару Cafe Creme, прикрыв огонек ладонью. Смотрит на часы Swath $250. Во время операции она контролирует каждую мелочь. Ведь ее жизнь висит на волоске.

В разговоре о самоубийце она предпочла промолчать – это мои проблемы…

За весь сегодняшний день она расклеилась один единственный раз, когда выехала на «Форде» от стоянки у отеля, и вдруг дала волю эмоциям, и вместо того, чтобы ехать прямиком к объекту, позволила нервный всхлип – переехала через Бородинский мост и сделал крюк через Новый Арбат, где медленно прокатила вдоль новогодней эспланады из изумрудных неоновых елок в снегу, рыжих витрин, закутанных пешеходов, солнечной рекламы, – вдоль откосов крупного снегопада, летящего с высоты светлого зимнего неба… ее советская Москва была намного темней, ниже и гаже.

Лиза уехала на Запад 12 лет назад.

Здесь мы ловили тачку с Володькой Грушиным.

Тут была телефонная будка, где я ревела.

Стоп, хватит скулить, дура.

Пора! Лиза в последний раз контролирует боевую поклажу. Камуфляж? Есть. Лебедка? Есть. Футляр для добычи? Есть.

Последним проверила «Магнум» с навинченным глушителем: псину в квартире придется мочить…

а, что если мальчишка снова откроет окно?

Лиза вышла из подсадной квартиры точно за полчаса до Нового года в самом паршивом настроении, она не хотела думать о том, что не дай Бог, в ту самую минуту самоубийца встанет на подоконник, тогда… что тогда? Тогда ей придется его прикончить.

Ты сам для себя покойник, пыталась она унять душу гипнозом чужой смерти. Напрасно.

Быстро прошла через внутренний дворик. Обогнула дом справа и подошла к третьему подъезду. Ни одной души. Набрала шестизначный код. Пискнул размыкатель электромагнита в домофоне, и она быстрым шагом опоздавшего гостя-туриста вошла в подъезд. Пусто. Охранника пригласили в квартиру напротив поста – буквально на пять минут, только выпить бокал шампанского.

Лифт мягко поднял атаку на последний этаж.

Лиза вышла на последнюю площадку и бегом поднялась на самый верх – к узкой отвесной лестнице – от пола до потолка – на чердак. На люке чернел увесистый замок, но он был заранее подпилен. Раз! Закрыв за собой люк, она кошкой прошла к среднему чердачному окну и включила фонарик. В стену был ввинчен по самую макушку кронштейн для троса. Все о кей! Лиза расстегнула сумку, достала камуфляж и ловко облачилась в наряд Санта Клауса $47. Натянула на голову шапку с алым помпоном и пуховым снежком на макушке.

Дед Мороз на стене собьет с толку случайных свидетелей спуска… мало ли чудаков в новогоднюю ночь… Натянула скалолазки с шипами. Спрятала пистолет в кобуру, пристегнутую к телу под левой грудью. Футляр! Перчатки! Алмаз! Нож! В последнюю очередь она надевает на спину легкую ранцевую японскую лебедку горных спасателей DZ $ 2567 – длина троса 50 метров – и защелкнула револьверный замок от троса в крепежном кольце. Подтянулась на руках и выбралась через оконце на крышу.

Москва! Снег!

Налетчицу окружил хрупкий балет крупных снежинок. С детским любопытством они усеяли глазами в белых ресницах алую ткань камуфляжа. Шипы противно запищали по скату. Теплый ветер облизал листовую крышу до ледяного блеска. Сердце билось глухими толчками крови. Лиза стала альпинисткой еще в школе, но до сих пор не потеряла свежесть восторга от победы над высотой.

С крыши открывался вид на пустое Садовое кольцо света с редким лётом последних машин и огнистую панораму огромного города под розовым небом мясного цвета с круглым дымком бледной луны. Луна стояла точно над шпилем монструозного Министерства иностранных дел, так висит на ниточке над головой детский газовый шарик… А вот и край крыши. Обрыв. Ну!

Стравив канат, она соскальзывает с ледяного ребра и! вращаясь вокруг оси, повисает на тросе над бездной. Проходит не меньше минуты прежде чем ей удается остановить вращение и, дотянувшись ногами до стенки, со всей силой упираясь шипами в опору, начать медленный спуск к мишени.

Внимание!

Вот окно самоубийцы. Оно расположено прямо над целью. Расстегнув кобуру, Лиза правой рукой сторожит оружие… если он в эту минуту снова откроет раму и вспрыгнет на подоконник, выстрел из «Магнума» отбросит несчастного назад с такой силой, что юноша упадет не вниз на землю, а навзничь. На пол… Лиза видит, что створка прикрыта неплотно – внутрь залетает снежок. Жалюзи подняты. Ах вот оно что! Это не квартира, а служебное помещение – просторная комната лифтерской службы с лампой дневного света под потолком и единственным канцелярским столом. Несчастный уснул, положив голову на столешницу.

Сон в зимнюю ночь…

Ему снится новогодняя елка в нитках золотого дождя, луна на серебряной ниточке в чаще колючей хвои, мерещатся елочные фигурки людей из цветного стекла, чья жизнь повисла на волоске – только тронь человечка злым пальцем озорника и игрушка насмерть разобьется об пол.

Вокруг самоубийцы разбросаны на столе исписанные бумажки. В руке стынет ручка. Спи крепче, малыш! Лиза вновь давит рукой нагрудный рычаг лебедки, подтравливая трос, спускаясь ниже и ниже вдоль отвесной стены все ближе к цели. Есть! Шесть плоских прямоугольных окон огромной квартиры по-прежнему черны. Лиза упирается ногами в крохотный уголок крайнего окна и достает из нагрудного кармана изюминку нападения – плоский электронный блокиратор сигнала. Ну и видок! Лиза видит в стекле отражение Санта Клауса, у которого злое лицо отчаянной женщины. Содрав облатку, наклеивает приборчик на холодное стекло точно напротив охранных датчиков… Блокиратор сымитирует полную сохранность вскрытого при атаке стекла и громила у пульта охраны ничего не заметит. Пора!

Внезапно по дому волной проходит радостный гул – Новый год! Сейчас начнется салют над Москвой. Сейчас сотни глаз устремятся к окнам. Быстрей же! Она успевает вырезать алмазом двойное стекло и открыть раму изнутри в тот самый момент когда небо в стороне Кремля озарили фонтаны сладкого пламени. Пры-ж-о-оок! И Лиза стоит ногами на персидском ковре. Пистолет в правой руке готов к бою. Наводчик точен – она в кабинете хозяина. В полумраке мерцает стильная мебель. Лоснится белками диванная кожа. Чернеет коллекционная бронза. Она узнает только стальную пепельницу из посеребренного металла – Alessi $66. Мигает зеленый сторожевой глазок на компьютере и автоответчике телефона. В напольных часах всплески золота – взмахи маятника… В квартире парит мертвая тишь.

Где ты, ротвейлер?

Убить собаку так же мерзко, как прикончить калеку. Лиза бесшумно снимает ранец с лебедкой и пристегивает замок к трубе отопления. Трос на фоне окна сверкает стальной слюнкой с неба на землю. Если псина не слышал прыжка на ковер, то звонкий щелк револьверного замка в такой тишине и покойник услышит.

Фьють, фьють… свистит она вглубь мертвой квартиры. Дверь из кабинета чуть приоткрыта. Сейчас на пороге появится пес.

В ответ ни звука. Не бзди!

Лиза достает карманный галоидный фонарик Polaroid $ 10 и твердо идет вперед, стреляя плотным лучом в темноту. Вот дверь в спальную. Эта ведет в столовую. План квартиры она выучила наизусть. Дверь налево – в ванную комнату. Здесь детская. Ага! Вот и гостиная с концертным роялем, и музыкальным центром Beosound Band Olufsen $6700.

Цель тут. На левой стороне от входа.

Пятно света бьет в стену.

Есть!

Сердце выбрасывает в вены пригоршню крови. Лиза вплотную подходит к заказу и хладнокровно проверяет по памяти всю атрибутику вещи.

Это картина без стекла, в барочной позолоченной раме. 55х109 см. Холст, масло. Работа Анри Руссо «Спящая цыганка». Первый вариант знаменитой картины 1897 года. На картине написана плоская смуглая женщина с огромными веками, лежащая спиной на песке. Она похожа на гадальную карту Таро. В правой руке ее – посох, в левой – цыганская лютня. На спящей – радужного цвета хламида кудесницы. Голова ее покоится на маленькой цветастой подушке.

А над цыганкой стоит, принюхиваясь к ее вещему сну, шоколадного цвета видение льва с серебряной гривой. Наверное, снится.

Фон картины – самый волшебный, это звездная невесомая ночь в африканской пустыне, пора для ворожбы, тайна с кругляшом туманной луны в правом углу. Такие вот дырочки для месяца Лиза протаивала монетой на заиндевелом стекле, в детстве, зимой.

Сон в летнюю ночь…

Осенью на лондонском аукционе Сотбис цыганка была продана за $ 5000000.

Обалденные деньги!

Из-за ошибки дилера картина ушла от заказчика, и шедевр Руссо приобрел русский банк. А коллекционер всю свою жизнь собирает только картины француза Анри Руссо! Он давно мечтал об этой покупке, ведь оригинал «Спящей цыганки» висит в картинной галерее Искусства Модерн в Нью-Йорке. Ярость магната не знала границ. Прознав, что полотно украсило не банковский офис, а частные апартаменты самого банкира, собиратель Руссо заказал картину гамбургским медведям за 7% от стоимости… круто!

Лиза снимает картину с крючка изучить упаковку.

Крепление на винтах!

Щелк… пружина монтерского ножика – Leatherman F 450 -выбрасывает отвертку. Винтики ведут себя тихо, и вот она уже достает полотно из рамы. Сворачивает холст рулоном. Лицо цыганки упирается точно в львиный хвост с кисточкой на конце. Запирает сокровище в футляр. Надевает ремень через голову. Сваливай!

Уже на пороге Лиза замечает кожаный кейс на журнальном столике. Кейс с наборным замком. Там может быть все что угодно: деловые бумаги, свежая рубашка… рука машинально давит замок. Шелк… кейс был не заперт. Мать перемать!

Луч озарил пачки сто долларовых купюр в банковской упаковке. В каждой по тысяче долларов, и таких пачек чуть ли не сотня! Сто тысяч баксов! Беру!

Стоп… Тут Лиза понимает, что с кейсом через адскую крышу ей уже не уйти – будет намертво занята левая хватка. С одной свободной рукой козырек откоса не одолеть, да и груз опасно сместит центр тяжести.

Выходить через дверь?

Тоже нельзя – сработает сигнализация на пульте охраны.

Полный облом!

Она гасит фонарик, чтобы подумать в темноте… мда… победа в этом сезоне предпочитает носить черное.

Единственный выход – воспользоваться окном выше и выбираться на лестницу через комнату самоубийцы…

Но, что если он больше не спит?

Лиза снимает оружие с предохранителя.

Да ты и без меня покойник!

Она появилась на отвесной стене ровно через минуту после того как погасли в заснеженном небе залпы пятнадцатиминутного салюта, и люди вернулись от окон к застолью. Даже пять метров наверх оказались страшно рисковыми. Левой рукой она держала проклятый кейс, правой регулировала тягу лебедки и почти не справлялась с вращением. Трос скрипел от перенапряжения. Каждый шажок зубца в барабане лебедки отзывался ударом сердца в груди.

Эй, ты еще жив, дурила?

Подтянувшись к окну самоубийцы, Лиза увидела все ту же печальную картину – юноша спал головой на канцелярском столе. Легко открыв незапертое окно, Лиза встает на подоконник и, вытравив трос, прыгает на пол. Черт!

Она чуть не угодила шиповками в ботинки, которые снял несчастный перед смертью вниз головой на асфальт.

Сторожа голову бедолаги стволом пистолета, она тихо стащила заплечный ранец лебедки и отпустила его свободно висеть за окном, чтобы потом вытащить на чердак.

Вид летних полуботинок на полу – он начистил их ваксой к Новому году! – и пары черных носков, вложенных аккуратно в нищую обувь, ущипнули ее сердце робкой мольбой о пощаде. Но выхода не было: спи! Спи крепче малыш! Только не просыпайся.

Карауля спусковым крючком пистолета малейший вздох, Лиза как можно бесшумно пошла вглубь комнаты к выходу мимо спящего юноши. Бедняга спал отчаянным сном человека решившего свести счеты с жизнью. На бедном столе одиноко стояла пустая бутылка дешевой «Алазанской долины»… Тут Лиза впервые споткнулась во внутреннем монологе цен.

Она пила это вино на выпускном вечере в школе и была рада такой вот бурде. В ту весну бутылка стоила, кажется, 2 рубля 20 копеек. Он пил прямо из горлышка.

Правая рука юноши лежит на листе бумаги. В пальцах стынет шариковая ручка. Левая прижата к голове и в ней видна бумажная иконка. Из самых дешевых, ценой в 50 коп. Лицо его было мокрым от слез – во сне он горько плакал. Он проснется и прыгнет с иконкой…

Затаив дыхание, Лиза невольно остановилась за спиной страдальца и, придвинув «Магнум» почти к виску, заглянула в предсмертное письмо через плечо.

Только б не разбудить!

Крупными школьными буквами несчастный написал:

«Дорогая мамочка, прости за то, что я сделал. Я ведь украл все наши деньги. Думал просто возьму. А вышло, что украл у тебя и Катьки. Хотел выиграть по крупному. Поверил вчера цыганке на улице. Она нагадала, что я буду скоро богат. Тогда и решил пойти в казино. Выпил для храбрости. И все-все проиграл до копейки. Ну и поделом мне! Таким как я не стоит жить на земле. Кто теперь заплатит за операцию? Катька будет калекой.

Я знаю – ты бы простила, но я себя помиловать не могу. Прощайте родные. Не сердись и не бери в голову, мам. И пусть сестра тоже простит .

Целую вас крепко-крепко. С Новым годом!

Вить, извини, что я спер ключ от лифтовой. Покажешь мое письмо, тебе ничего не будет».

Кое где буквы расплылись от слез бедолаги.

Так вот зачем он вернулся, подумала Лиза, – решил написать прощальное письмо матери и сестре.

Я спасу тебя дуралей, если ты не проснешься.

Уже потом, в утреннем полупустом самолете компании «Люфт Ганза», благополучно миновав нетрезвую таможню со своим спец чемоданом, сидя в одиночестве у иллюминатора, она улыбалась, вспоминая как выложила на стол и на пол, у босых ног страдальца стопку пачек с зелеными баксами из кейса, улыбалась, представляя как он проснется с душевным трепетом, в час счастливого страшного утра в полном ужасе… как расцелует дешевенькую иконку… как вспомнит цыганку, нагадавшую деньги… ее спящую в пустыне смуглянку под взглядом лунного льва.

Сон в зимнюю ночь – чаще всего сон про жаркое лето.

Во сне мы переселяемся на тот свет.

Каждое утро ты вновь просыпаешься после смерти.

Лиза знала, что такое уходить из жизни навсегда – в юности она дважды пыталась покончить с собой, первый раз из-за обиды на мать. Ее спасла тетка, которая вдруг нагрянула в гости. Она выключила газовую плиту и вызвала скорую помощь. Второй раз из-за несчастной дурной любви к женатому учителю физкультуры … Лизу спас какой-то воришка, который залез к ним через окно на первом этаже, как раз в тот момент когда она приладила петлю к крюку для люстры и, сняв тапочки, влезла босыми ногами на обеденный стол.

Она попыталась вспомнить сколько же точно денег оставила самоубийце и вдруг подумала, что так узнает цену своей жалости. И не стала подсчитывать.

А сейчас она сладко спит, прижавшись щекой к иллюминатору. Ей снится новогодняя ночь в пустыне. Под головой маленькая цветастая подушка. В боевой правой руке певучая лютня, а в изголовье стоит подаренный игрушечный лев из мягкого лунного плюша.

Сон чист словно зеркало – нигде не видно ни капли крови.