Текст книги "Золотые цикады сбрасывают кожу (СИ)"
Автор книги: Анатолий Стрикунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Ахиллесова пята полковника Багрова
Старшие армейские чины втайне убеждены в
интеллектуальной неполноценности гражданских лиц.
Ведь у штатских нет мундиров. Даже в шкафу.
Камушек, сорвавшись с горной тропинки, порождает снежную лавину, сметающую лагерь альпинистов в пропасть. Информационный вакуум открывает путь фантому страха, прячущемуся за вежливыми улыбками респектабельных боссов. И рождается крошечный смерч. Его воронка неуклонно растет, втягивая все большее число людей.
Горенко, получив известие из реанимации о, якобы, живой и здоровой Жанне Кононенко, немедленно передал информацию своему патрону. Сделал босс «ЛИЛА» это суетливо, не проверив факты, отсутствовало время для поездки в больницу. Желание тем более. Таким образом, Виталий запустил классическую дезу. А потом выбыл из игры навсегда. Утренние газеты произвели впечатление на город, одни заголовки заставляли вспомнить Чикаго времен Аль Капоне: «Свадьба через повешение», «Жених труп», «О судьба, что ты подлая сделала», «Где стол был яств, там молодой висит». Но всех перещеголял репортаж в Новостях, «Шутка удалась», называлась статья, в которой невеста цинично откровенничала о рекламном характере помолвки.
Михаил Федосович Багров, патрон Виталия, крышевавший «ЛИЛА» с первого дня создания, просмотрев прессу, встревожился. Годом раньше полковник госбезопасности Багров даже бровью не повел. Не колеблясь, воспользовался людьми из спецподразделения, но теперь даже мысли нельзя допускать об утечке информации. Все мероприятия надо осуществлять своими силами.
Полковник сразу заглотил дезинформацию, так как Андрон тоже доложил о неудачной попытке ликвидации Кононенко. И Горенко, и люди Тимофея Андронова действовали совершенно автономно, не зная о том, что выполняют волю одного и того же человека. Это был принцип полковника: исполнители не должны знать друг друга.
В полумраке кабинета сидевшего неподвижно Михаила Федосовича можно было принять за гипсовую фигуру штангиста. С развитым плечевым поясом, рельефными мышцами, бугрившимися под сиреневой рубахой, время от времени глупо хихикающего.
Хихикал полковник от сознания того, что больше всего голову государственного мужа тревожат не пропадающие бесследно политики, не повешенный Горенко, не арест агентов в Испании, а непонятно откуда взявшаяся половая слабость.
К сожалению, у любого героя помимо достоинств существует и ахиллесова пята. Михаил Федосович не являлся исключением. Желание устранить эту позорную пяту и ввергло полковника в глубокие размышления. Но сначала надо обезопасить себя от расследования в связи с деятельностью «ЛИЛА», а о здоровье – завтра. Полковник уткнул лицо в ладони и переключился на решение проблемы личной безопасности.
Подобный негативный алгоритм развития событий Багров допускал. Но полтора года назад в сексуальной индустрии республики царила совершенно иная атмосфера. А теперь лидер нации всенародно объявил войну сутенерам, брачным агентствам, говоря попросту, работорговцам. Окончание любой войны предполагает награждение доблестных героев-победителей и, соответственно, линчевание разоблаченных подонков врагов. Стадо должно получить доказательства, что оно мычит вовремя и главное – небезрезультатно.
Героями станут честные парни из МВД, чекисты и, разумеется, лидер нации. На роль подонков назначат мелких сутенеров, руководителей брачных агентств, не сумевших дать взятки нужным людям, оборотней в погонах. И, судя по казни В.Горенко и аресту агентуры в Испании, полковник Багров может благополучно оказаться среди мерзких оборотней.
Президент расскажет стаду об успешных результатах победоносной войны с подлыми растлителями нации, выступит по телевизору в привычном амплуа спасителя Отечества, а потом начнет «ператрахивать кадры».[17]17
Багров вольно цитирует президента республики, пользуясь изменением смысла русского «перетряхивать» при произношении его с белорусским акцентом.
[Закрыть] Или играть в хоккей. А Михаил Федосович, сидя на нарах, будет слушать дорогие сердцу электората речи. Кесарю – кесарево, оборотню – оборотнево. Истина восторжествует аккурат к предвыборной кампании.
Скрипнув зубами, Багров достал из внутреннего кармана жестяную фляжку с коньяком и, отвинтив крышку, сделал несколько глотков. Фляга прошла с ним Саланг, и полковник бережно хранил этот своеобразный талисман. Пользовался ею, правда, редко, как НЗ. Последний раз год назад. Тогда Михаил Федосович горел синей свечой. Шеф внешней разведки, скооперировавшись с министром МВД, накопали компромат и арестовали приятеля Багрова, командира спецподразделения. Скандал удалось замять, но какой ценой. Полковник Багров уступил практически все позиции, добытые за несколько лет каторжной работы.
Лишь чудо спасло Михаила Федосовича от тюрьмы. У чуда имелась вполне конкретная подоплека – страх. Полковник мог слить бережно хранимую информацию, и тогда ни правительство, ни народ, ни армия уже не смогли бы помочь некоторым высокопоставленным товарищам. И командира спецподразделения освободили, а Михаила Федосовича не закрыли.
Полковник не только удержался в кресле, но сумел возглавить Фонд поддержки культуры, фактически являвшимся охранно-детективным агентством.
После завершения разборок Багрова предупредили: «В другой раз тебе помогать не будут».
Означало это, а полковника всегда отличала смекалка, что другого раза не будет вообще. Михаила Федосовича уберут раньше, чем он успеет открыть рот. Но это дело прошлое.
Сейчас надо вести игру так, чтобы шеф внешней разведки не мог закопать полковника, а журналисты получили возможность рапортовать об очередной победе здоровых демократических сил.
Негативный алгоритм. Испанские следователи, выполнив формальности, экстрадируют агентов на родину. Интерпол умывает руки, а наши товарищи, получив соотечественников тепленькими, колют их и выходят на «ЛИЛА».
Формально это ничем не грозит Багрову, поскольку де-юре Михаил Федосович не имеет к фирме никакого отношения. Но абсурдная смерть Виталия заставляла усомниться в собственной безопасности. Судя по почерку, Горенко убрали профессионалы. Акция проведена демонстративно, с целью устрашения. Возникает уместный вопрос – для кого? Для тебя, болван.
Полковник снова приложился к заветной фляге. Все-таки, что значит воин-интернационалист: голова ясная, никакого мандража. Не на того напали. Голливудские штучки годятся для запугивания юнцов, а для боевого офицера, прошедшего Кандагар и Саланг, это фантики. Выпив, Багров искренне верил, что участвовал в десятках боев, хотя в Афганистане только один раз попал под обстрел. Связи помогли устроиться в штабе.
Главное Виталию хватило ума сообщить о неудачной попытке ликвидации основной свидетельницы. Остается выяснить случайность ли это или часть спланированной врагом операции. Два-три дня и все станет ясно. Но для гарантии безопасности следует зарядить Лакмуса. Он надежен, хладнокровен, замазан на мокрухе, умеет держать язык за зубами. Андрон и его быки хороши для запугивания и мелких разборок. Там где речь заходит о выполнении профессиональных задач, качки не годятся. В крайнем случае, пусть действуют параллельно. Кстати, Андрона надо немедленно оформить на место Виталия.
А после устранения свидетельницы можно ничего не опасаться.
Что-то похожее на угрызение совести шевельнулось в груди Михаила Федосовича, лично ему Жанна Кононенко была симпатична. Но Виталий еще месяц назад, до ареста агентов в Барселоне стал канючить, «должна исчезнуть, должна исчезнуть, слишком много знает». Его инициатива.
Напряжение спало. Полковник распахнул дверь кабинета и приказал лейтенанту Илоне Васнецовой:
– Кофе свари.
Он опустился в кресло. Багров не любил неясностей, недоговоренностей, избегая сложных комбинаций, таящих элемент непредсказуемости.
Убить чужим мечом
Когда во время конфликта одна сторона проигрывает,
она может способствовать тому, чтобы в битву
вступили ее союзники, тем самым нанеся врагу удар и
сохранив собственные силы.
Утром, возвращаясь с выгула, Валерка Лакмус равнодушно бросил взгляд на почтовый ящик и, увидев открытку с ландышем, невольно оглянулся. Прошло два года с момента, когда он видел цветной квадратик в своем ящике. Значит, предстоит встреча с заказчиком. На всякий случай перевернул открытку, адреса отправителя не было. Понятно, действовать по умолчанию, схема известна.
Поднялся к себе на четвертый этаж, вошел в квартиру, снял ошейник с Бисквита. Тот весело тявкнул и бросился в зал на чистый ковер.
– Ты что, свинья, делаешь! – заорал, опешивший от такой наглости, Лакмус. Хитрый как лис Бисквит подскочил и стал крутить головой, показывая, что разделяет справедливое возмущение хозяина.
– Ты – свинья, а не пес. Домашняя, – беззлобно погрозил пальцем Валерка четвероногому нахалу.
Десятимесячный монстр буквально терроризировал своего хозяина. Причем делал это не нарочно, а фактом своего существования.
Конечно, если говорить начистоту, дело было тут не в Бисквите, а в самом Валерии Писюне, в его мягкости. В несчастных пяти буквах, из-за которых вся судьба киллера сложилась наперекосяк.
Еще в яслях Писюн на собственной шкуре убедился в справедливости поговорки: «Не фамилия красит человека». Она, фамилия, вообще способна превратить существование человека в ад.
Особенно тяжело дались Валерке школьные годы. Они оказались совсем не «чудесные», как сообщалось в популярной песенке. Наоборот, стоило Лилии Антоновне произнести:
– Писюн, к доске, – и весь класс начинал ржать, словно кто-то многорукий щекотал учеников под мышками.
Вначале Валерка пытался бороться, дрался с обидчиками. Но вскоре сдался. Проклятая фамилия не оставляла никаких шансов на победу. Хуже того, превращала любой успех в поражение.
Например, он стал заниматься рукопашным боем, окреп, включили в сборные школы по хоккею и настольному теннису. И что в итоге? Позор лишь усугубился. Когда на соревнованиях Валерка побеждал или, играя за сборные, приносил очки, забивал голы, как воздух необходимые команде, наградой становился гомерический смех зрителей. И не важно, объявлял ли фамилию «Писюн» арбитр в микрофон или просто громким голосом, болельщики тут же начинали хохотать. Смеялась и Аня Бельчикова. Верней, улыбалась. Печально. Ее улыбка всегда делалась немного грустной, когда взгляд девочки останавливался на Писюне.
Валерка не выдержал: отгородился какой-то невидимой стеной, стал замкнутым, держался особняком. Постепенно все привыкли, что он вроде и есть, а вроде бы его и нет. Такой не производящий шума человек. На уроках к Писюну практически перестали обращаться, а перемены бедняга проводил в кабинете биологии, наблюдая за рыбками в огромном аквариуме. Вот тогда к парню и прилипла кличка – «Лакмус».
Зато Писюн стал любимцем учителей по химии и биологии, трижды завоевывал первые места на городских олимпиадах. Но если дело не ограничивалось конкурсом письменных работ, а требовалось присутствие самих вундеркиндов, парень просто не являлся. Попытки классной убедить Валерку не комплексовать по поводу фамилии к успеху не привели. Юноша угрюмо отмалчивался.
Школу окончил с серебряной медалью, но аттестат получать не пришел. На выпускной Валерий Писюн тоже не явился. Всю ночь не спал, иногда не выдерживал и поднимался с кровати. На цыпочках выходил на балкон, присев на маленькую скамеечку, курил и слушал музыку, доносившуюся с летней веранды. И представлял Аню Бельчикову, танцующую с красавцем Николаем Городовым.
Аттестат после забрала мать. Забежала после смены в школу и забрала.
Лакмус насыпал сухой корм в миску и позвал:
– Гоблин[19]19
Персонаж романа К. Саймака «Заповедник гоблинов».
[Закрыть], кушать извольте.
Бисквит молнией подлетел к миске.
«Гоблином» Валерка называл пса любя, за отвратительную привычку неожиданно высоко выпрыгивать с места. И за голубые, напоминающие бирюзовые бусы, глаза.
Стафы невероятно прыгучи. Особенно неприятно убеждаться в этой их способности ночью, когда меньше всего ожидаешь увидеть перед своим лицом индифферентную морду четвероногого любимца. Со сна трудно сообразить, что это не летающий голубоглазый монстр, а верный друг.
Аппетит у Бисквита на зависть. Это радовало. Значит, расставанье с прежними хозяевами далось псу легко.
Валерка налил в миску свежей воды и, мысленно выругавшись, стал готовиться к выходу «в люди». Он не любил носить пиджак, ботинки, предпочитая спортивный стиль. Кроссовки, футболка, куртка – все, что не сковывает движения. Но встреча с заказчиком предполагала некий элемент официальности, и Писюн «упаковал» себя в новенький светло-коричневый костюм, белую рубашку и коричневые туфли на толстой подошве. Темно-сиреневый, с фиолетовым рисунком галстук и кепи были призваны создать ощущение респектабельности.
Плащ Лакмус перекинул через руку и, услышав жалобный визг, побыстрей захлопнул дверь.
До встречи еще полтора часа, Валерка не торопился. На перекрестке остановил маршрутку и вскоре очутился в центре. Заглянул в универмаг, поднялся на второй этаж. Картины в небольшой галерее не привлекали внимание покупателей. Прседлив, направился к выходу. Дважды увидев себя в огромных зеркалах, Валерка остался доволен, хоть сейчас начинай вести предвыборную кампанию в мэры. Пересек улицу, вошел в кафе, заказал гранатовый сок и зеленый чай.
В полупустом зале сидело несколько посетителей: парочка ворковала в уголке, компания фанатов «БАТЭ» обсуждала предвзятое судейство.
Лакмус редко обедал вне дома, раз или два в году, поэтому всякий раз испытывал ощущение искусственности, неестественности происходящего. Валерка понимал, что это его проблемы. После месяца, проведенного в «горячей точке», Писюн многое занес в графу «твои проблемы». Окружающие люди не чувствовали дискомфорта, считая происходящее вполне естественным.
Валерка с удовольствием пил принесенный сок и перебирал в голове наиболее симпатичные стратагемы. В это утро одна из них упорно всплывала в сознании: «Убить чужим мечом». Писюн попытался привести на ум другие, но с удивлением обнаружил, что остальные исчезают, едва появившись. Стратагемы были давним увлечением, своего рода вторым «я» Лакмуса. Валерка с институтской скамьи привык руководствоваться мудростью Поднебесной.
На первом курсе будущий специалист по технологии общественного питания Писюн увлекся кун-фу. Естественным продолжением тренировок стало изучение китайской культуры, а в ней стратагемам отведено весьма почетное место.
Финку Валерка последний раз держал в руке, когда добровольцем поехал защищать братьев-славян в Чечню. Да и не о холодном оружии тут идет речь.
Какого рожна всплывает именно «Убить чужим мечом»?
Отправляясь на Кавказ, считал себя героем, благородным и думающим человеком, а своей миссией – защитить славянский мир. Нескольких недель хватило, чтобы убедиться – пропагандистская болтовня призвана скрывать реальность. А реальность – это банальное убийство одних людей другими.
После первого боя, бинтуя располосованную руку, Валерка старательно отгонял мысль о тех двоих, в сторону которых выпустил длинную очередь. Чеченцы бросились на землю и, хотелось верить, остались живы. Писюн побежал дальше по канаве, наступил ногой на труп, испугавшись негромкого «ха», вылетевшего из гортани мертвеца, и нос к носу столкнулся с широкоплечим рослым кавказцем. Только неплохая реакция спасла новичка от смерти. Лезвие десантного ножа глубоко вошло в предплечье, к счастью не раздробив кость. Боевика подвела излишняя самоуверенность: выбив ногой из рук Писюна автомат, чеченец пропустил удар в висок и Валерка задушил его. Пальцы сжимали горло противника до тех пор, пока не подбежал матерящийся взводный Мордвинов и не обозвал Писюна некрофилом.
Взводный отвинтил колпачок фляги, дал раненому сделать несколько глотков спирта. По-прежнему матерясь, сделал перевязку и помчался к зданию, где закрепились спецназовцы.
Внезапно ослабевший Валерка сидел и равнодушно смотрел перед собой. И старался думать об убитых, как о раненых.
А через неделю его контузило. И война для Писюна кончилась. Двадцать дней провалялся в подвале полуразрушенного здания. Жизнь Валерке спас хирург чеченец, прооперировавший русского все в том же подвале. Как он сумел это сделать, известно одному Аллаху, помимо ЧМТ и контузии, у Валерки обнаружили еще осколочное ранение позвоночника. Придя в себя, раненый стал соображать, как вырваться живым из ада, бушевавшего наверху.
Помог все тот же Магомед, парень, вынесший потерявшего сознание Лакмуса из рушащегося здания и, упросивший дядю-хирурга спасти жизнь русскому. Магомед подогнал газель и вывез едва дышащего русского из района боевых действий.
Почему эти люди рисковали жизнью, спасая Писюна, можно было лишь предполагать. Скорей всего, живым Валерка остался благодаря Магомеду. Его младшая сестра Марина ухаживала за раненым русским, когда тот метался в бреду. Поила водой, давала лекарства, одним словом, была сиделкой. Марине было всего 10 лет и неудивительно, что она по секрету рассказала Валерке о беде, приключившейся с братом. Во время артиллерийского обстрела погибла невеста Магомеда, Люда. Девушка была русской. Родители ее тоже погибли. До свадьбы оставалось меньше месяца.
Парень пережил трагедию, как и подобает чеченцу, внешне спокойно, но, по словам девочки «места себе не находит, во всем себя винит, говорит, если бы не он, Люда бы в Россию уехала и жива осталась».
– Привет, только не делай вид, будто не рад встрече.
Лакмус вздрогнул от неожиданности и повернул голову в сторону подсевшей за столик незнакомки. Ее глаза скрывали дымчатые очки, но Валерка мог поклясться, что эту искусственную седину, ярко накрашенные губы и жемчужный пиджак видел где-то раньше.
Подошел официант, дама заказала суфле и манговый сок.
Едва тот удалился, незнакомка дружески коснулась руки Валерки.
– Наша встреча должна состояться в галерее через 55 минут, но случайно увидела тебя раньше. Журнал оставляю, полистай на досуге.
«Форбс» лег на столик.
Официант принес заказ, и больше Лакмус не услышал ни слова.
Впрочем, Валерке и так все понятно. Инструкция в журнале. Там же схема передвижения, место работы, время, объект, аванс…
Лакмус спокойно продолжил прерванный обед, не обращая внимания на незнакомку. Он вспомнил, при каких обстоятельствах видел этот профиль, эти руки и губы. Вспомнил и тут же автоматически отогнал воспоминание. Валерка приучил себя контролировать мысли.
Дама упорхнула, но Лакмус даже не повернул головы. В случае слежки пусть думают о нем как о лохе.
Илона Васнецова осталась довольна встречей с Лакмусом. Все прошло быстро, без осложнений. А ведь за два года в жизни парня многое могло измениться.
По натуре консервативная, особенно если речь заходила о новшествах в работе, Васнецова предпочитала накатанные схемы и знакомые лица. К тому же сегодня ей предстояла еще одна малоприятная процедура, поэтому следовало торопиться.
Блюз тоскующего чекиста
Утрата смысла жизни работником госбезопасности
является сигналом о необходимости
обращения к сексологу. В случае промедления,
на профессиональной карьере можно ставить крест.
Самолечение усугубит дисбаланс систем
в организме работника органов.
Ситроен рванул с места как ракета и понесся к офису Фонда поддержки культуры. В последние дни старик просто бешеный. Впрочем, начальство можно понять, подозрительно много неприятных совпадений. Слишком много.
Багров действительно ждал Илону с нетерпением, хотя по другому поводу. На столе полковника лежал раскрытый блокнот, испещренный пометками. По плану сегодняшний день Михаила Федосовича должен был стать днем решения проблем здоровья полковника, а невыполнение намеченного Багров считал личным оскорблением.
Михаил Федосович представлял собой чудесный сплав идиотизма, примитивной логики и способности безошибочно предвидеть ситуацию. Такой коктейль гарантирует блестящую карьеру и счастливую старость любому служаке. К тому же у полковника имелись дополнительные преимущества: ослиное упрямство и феноменальная способность находить общий язык с руководством.
И все эти очевидные плюсы мог обесценить, перечеркнуть один единственный пустяковый минус, невинная слабость с отвратительным эпитетом – половая.
Позорное явление необходимо было немедленно устранить, не просто принять какую-нибудь виагру, а искоренить причину, источник. Вот почему вторые сутки подряд, не смыкая глаз, полковник анализировал цепочку причинно-следственных связей, породившую данный негатив.
Впервые эта слабость, точней половое равнодушие, была зафиксирована Багровым в день открытия коммерческого порносайта «ЛИЛА».
Михаил Федосович дернулся и мысленно поправил себя: «Не половое равнодушие, а равнодушие к противоположному полу. Не отсутствие эрекции или желания снова и снова рассматривать фигурки и попки, а… А ты не ошибаешься?!» – заорал полковник, обливаясь холодным потом от пронзившей сознание догадки. И внутренний голос, про который сам Багров знал с десяток анекдотов, безапелляционно отрезал: «Нет».
Михаил Федосович подошел к столу и, желая окончательно разрешить мучившие сомнения, нажал кнопку вызова секретарши.
Дисциплинированная Илона с неизменной голливудской улыбкой возникла в дверях и, хлебнув кофе с коньяком, полковник приступил к медицинскому эксперименту. Результаты оказались неутешительны: сменив три позы и, заставив Михаила Федосовича растратить всуе семенной фонд, лейтенант Васнецова изобразила оргазм и улетучилась в приемную.
Багров остался один-одинешенек в полной растерянности. Растерянность проистекала из-за открывшейся полковнику чудовищной истины – у него абсолютное равнодушие к занятию сексом на рабочем месте.
Допустить мысль, что причина кроется в отсутствии эротического шарма у Илоны, мог только безумец. Лейтенант Васнецова, вне всякого сомнения, элитарная валютная проститутка с безупречной репутацией.
«Полюби истину, отвергающую тебя, и откажись от той, которая тебе льстит», – гласит восточная мудрость. Полковник вздрогнул. В его случае это означало необходимость принять и понести тяжелейший крест – неизвестность. Ведь эксперимент убедительно доказал: равнодушие к прекрасному полу вызвано таинственными кармическими причинами.
Буря чувств охватила все существо Багрова.
– Крах! Полный крах. Все кончено.
Михаил Федосович не мог позволить себе произнести вслух ни слова из боязни прослушки, поэтому просто замычал.
Чекист даже в минуту слабости остается чекистом. Полковник мычал, стараясь чтобы звуки, исторгаемые носоглоткой, хотя бы отдаленно вызывали ассоциацию импровизирующего Чарли Паркера.
Наконец душевное волнение немного улеглось. Багров вооружился еженедельником и приступил к обязательной процедуре стратегического планирования, выработке комплекса мер и действий в макромире. Он не собирался сдаваться ни внешним, ни внутренним врагам. Не дождетесь. Надо только тщательно выстроить надежный алгоритм.
