Текст книги "Роковая точка «Бурбона»"

Автор книги: Анатолий Терещенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Реммингер вернулся в ФРГ, а через некоторое время от него пришло сообщение, что он собирается приобрести новейшую сверхсекретную американскую ракету «Сайдуиндер». На приглашение приехать в Москву для «консультации со специалистами» он не ответил, а 11 ноября прилетел в Москву, имея в багаже два ящика, где находилась… разобранная ракета. Удивило то, как ему без таможенного досмотра удалось погрузить эти ящики на самолет.

Как оказалось, ракету он и Линовски при помощи летчика ВВС ФРГ Вольфа-Дитриха Кноппе просто украли со склада военно-воздушной базы в Нейбурге. Для того чтобы иметь представление о том, как произошла эта кража, есть смысл прочитать отчет Раммингера, отрывок из которого приводится ниже:

«Поздно вечером 23 октября в густом тумане подкатили гидравлический подъемник почти вплотную к забору аэродрома. С его помощью я перенес на территорию аэродрома Линовски и Кноппе, потом переправил тележку на резиновом ходу. Ну а там Линовски пустил в ход свои инструменты. Проделав дыру в заборе, они проникли в запретную зону. Кноппе сумел отключить систему сигнализации, Линовски открыл дверь склада. Вынесли ракету на руках за пределы зоны и вернулись, чтобы закрыть двери склада и включить сигнализацию. Потом, погрузив ракету на тележку, подкатили ее к забору, за которым я дожидался их. В два приема – сначала тележка с ракетой, за ней Кноппе с Линовски – все было сделано. Кноппе и Линовски отогнали подъемник с тележкой на пустующую строительную площадку, примерно в километре от аэродрома. Там погрузили ракету в заранее арендованный грузовик. Кноппе отправился в свое офицерское общежитие. Линовски на грузовике, я на своей машине взяли курс на Крефельд».

* * *

«Авантюризм и хитрость − образ мыслей очень ограниченных людей, − говорил Кант, − и очень отличаются от ума, на который по внешности походят».

В Москве Реммингера похвалили и в то же время попытались убедить в необходимости отказаться от подобной самоуверенности, граничащей с авантюризмом. Сотрудник ГРУ ему сказал, что можно быть хитрее другого, но нельзя быть хитрее всех. С критикой в свой адрес он согласился и, получив вознаграждение − 92 тысячи марок и 8500 долларов, вернулся в ФРГ. Но следовать советам кураторов из ГРУ о том, что жадность и неосмотрительность − корень всех зол, − он явно не собирался.

В марте 1968 года Реммингер прислал в Москву подробное техническое описание новейшей модели аэронавигационной платформы, разработанной западногерманской фирмой «Флюггерстверк» и американской «Телдикс». А 8 мая в газете «Дер Тагесшпигель» появилась сенсационная статья под заголовком − «Украденные приборы», в которой говорилось:

«Спустя несколько часов после официального окончания Седьмой немецкой аэронавигационной выставки в Ганновере-Лангенхагене неизвестные воры похитили из выставочного зала два навигационных прибора новейшей конструкции стоимостью 60 тысяч марок… инерционную платформу «ТНП-601» размером в пишущую машинку и приводной индикатор с комплектующими деталями».

В Москву Раммингер прилетел 13 июля, привезя в личном багаже похищенную платформу. Ему вновь порекомендовали не пускаться в авантюры, выплатили вознаграждение и договорились о встрече в сентябре 1968 года. Однако встреча не состоялась, так как Раммингера, Линовски и Кноппе арестовали по подозрению в краже ракеты «Сайдуиндер».

Суд, состоявшийся в сентябре 1970 года, признал обвиняемых виновными в государственной измене, шпионаже и краже и приговорил Реммингера и Линовски к четырем годам, а Кноппе – к трем годам и трем месяцам тюремного заключения.

Выйдя на свободу, Реммингер в августе 1976 года вновь попытался установить контакты с ГРУ, предложив достать 10 блоков памяти бортового компьютера истребителя «МРСА», но ему ответили, что советская сторона может иметь с ним лишь официальные отношения. Он вынужден был согласиться и высказал пожелание продолжить официальное коммерческое сотрудничество.

Однако в июне 1977 года он был убит неизвестными в бельгийском городе Антверпене. Следствие пришло к выводу, что он приобщился к наркобизнесу и пал жертвой наркомафии.

Понятно, что люди, считающие деньги способными все сделать, сами способны все сделать за деньги. Корыстолюбие отнимает у людей самые заветные чувства – любовь к отечеству, любовь к семье, любовь к добродетели и чистоте.

Но в любой разведке и такие типы используются – такова жизнь за шторой открытого бытия…

* * *

В 1962 году военный атташе при посольстве СССР в Швейцарии полковник В.К. Денисенко отметился довольно ценным оперативным приобретением. Он завербовал. командующего войсками ПВО бригадного генерала швейцарской армии Жана-Луи Жанмера, который числился в ГРУ под псевдонимом «Мур». Он длительное время передавал ценную информацию, относящуюся к оборонной политике

Швейцарии, планам проведения мобилизационных мероприятий, системе раннего оповещения ПВО под кодовым названием «Флорида».

О переданных советской военной разведке секретных сведениях по системе ПВО узнали американцы из-за предательства бывшего сотрудника ГРУ – агента американской разведки Николая Чернова.

Работая в фотолаборатории ГРУ, он педантично переснимал все попадающие к нему документы, на которых значились выходные данные и номера. Используя эти сведения, контрразведка могла просто вычислить передававшего их агента. Результаты многолетней работы Чернова попали к его новым хозяевам в 1972 году, и таким образом американцы узнали о существовании советского агента в Швейцарии, передающего Москве данные о «Флориде».

Разразился скандал – на одном из заседаний комитета по международной торговле и коммерции США предложили квалифицировать Швейцарию как страну Восточного блока и прекратить ей передачу новейших технологий. Получив эту политическую пощечину, швейцарская контрразведка тут же начала активный поиск советского «крота», внедрившегося в вооруженные силы.

В 1975 году бригадный генерал Жанмер был арестован. В ходе проведения обыска в сейфе генерала нашли дорогие подарки, врученные ему советским офицером: золотой браслет для жены Мари-Луиз, запонки из золота, а также другие доказательства его работы на советскую военную разведку.

Следствие по этому делу велось почти два года. Наконец военный трибунал в Лозанне в 1977 году вынес вердикт – Жан-Луи Жанмер виновен в выдаче государственной тайны и приговорил его к 18 годам тюремного заключения.

Эти рассекреченные примеры работы агентуры и работы с агентурой военных разведчиков автор привел не случайно. Он показал их «неприлизанными», чтобы читатель видел всю сложность и динамичность обстановки, в которой варились военные разведчики и контрразведчики на невидимом фронте борьбы с противником.

Именно с противником – жестким и жестоким, а не партнерами, какими хочется видеть их некоторым чиновникам, вросшим в современный русский капитализм на поле братания с бизнесом.

* * *

Ценным агентом ГРУ во Франции был некий сотрудник военного министерства, предложивший в марте 1961 года свои услуги советской военной разведке. По своей инициативе он посетил советское посольство в Париже и представился секретарю военного атташе В.Г Ильину генералом французской армии.

– Что вы предлагаете? – поинтересовался сразу же Вадим Георгиевич.

– Секретные документы…

– Характер их?

– О ядерной войне с вами!

– ???

И вдруг он развернул документ. В нем говорилось, что в случае начала войны Франция нанесет по шестидесяти городам СССР массированный ядерный удар. Кроме того, в документе перечислялись меры по организации устойчивой связи с ядерными объектами на случай боевых действий.

Ильин доложил об этой встрече резиденту ГРУ И.Н. Че-редееву. Тот заосторожничал и высказал опасение, что передача может быть элементарной провокацией.

– Иван Николаевич, а если это правда? Представляете последствия, – заявил довольно смело подчиненный. – Я считаю, надо продолжить контакты с ним.

– Ну тогда занимайся. Но смотри не попадись как кур в ощип, – еще раз предупредил начальник. – Осторожность и еще раз осторожность.

Подчиненный оказался прав.

Француза завербовали. В течение года агент передал Ильину большое количество секретных документов, в том числе по оперативным планам НАТО в период берлинского кризиса. О ценности передаваемой французом информации говорит тот факт, что Ильину передали из Москвы «привет от Ивана Александровича – начальника ГРУ Серова, что являлось особого рода благодарностью, а по возвращении в СССР наградили именными часами.

Но самое главное, от агента в августе 1961 года поступили сведения о предателе в ГРУ, а в конце сентября, во время очередной встречи с Ильиным, он назвал его имя – Олег Пеньковский.

Эту информацию Ильин немедленно сообщил Чередееву, но тот посчитал ее недостоверной и приказал не упоминать о ней в отчете. Однако, когда агент Ильина узнал от него, что Пеньковский находится в Париже, то отказался от продолжения сотрудничества.

И после отъезда Ильина весной 1962 года в СССР все попытки восстановить с ним контакты закончились ничем…

* * *

Интересная работа была проведена сотрудниками ГРУ в период холодной войны в Японии. В конце семидесятых годов теперь уже прошлого столетия военными разведчиками был приобретен очень ценный агент – Киити Миенага.

Генерал-майор Киити Миенага являлся одним из руководителей японской разведки. Он специализировался в работе по Китаю, был в то же время подпольным членом компартии Японии, входил в ее фракцию «Сига», которая в противовес другой группировке – «Миямото», поддерживаемой советскими коммунистами, считалась предательницей интересов японского рабочего класса.

Но все это не помешало Миенаге сотрудничать с советской политической разведкой. Дело в том, что вербовку японского генерала провел сотрудник линии «Х» (научно-техническая разведка) токийской резидентуры ПГУ КГБ в 1975 году.

Но по указанию ЦК КПСС через некоторое время Миенага был передан на связь японской резидентуре ГРУ. Его оператором стал полковник Ю. Козлов, официально числившийся сотрудником ВАТ СССР в Японии.

За время работы на ГРУ Миенага передал в Москву большое количество секретных материалов как по самой Японии, так и по Китаю.

Более того, как писал А. Хинштейн в статье «Последний поход самурая» (газета МК от 25 мая 1995 г.), будучи своего рода «сэмпаем» (учителем), он привлек к сбору интересующей ГРУ информации своих учеников («кохай»).

Однако в 1979 году Миенага был арестован японской контрразведкой, а полковник Козлов объявлен персоной нон грата. Причиной провала явилось, скорее всего, предательство майора С. Левченко из токийской резидентуры КГБ, в октябре 1979 года бежавшего в США.

Миенага предстал перед судом, но, так как в Японии не существует закона о шпионаже, его судили за служебные нарушения и приговорили к одному году тюрьмы.

Полковника Козлова выслали из страны.

В годы холодной войны с территории Японии активно велась работа по вооруженным силам США, благо в Стране восходящего солнца находилось и находится большое количество американских военных баз.

Правда, и здесь не обходилось без провалов.

Помнится, тогда автора – еще молодого оперативника – поразила информация об аресте японской контрразведкой сотрудника ГРУ майора А. Мачехина, аккредитованного в Японии корреспондентом АП «Новости» и не имевшего дипломатического статуса или прикрытия. Он был задержан при передаче секретных материалов от мичмана ВМФ США.

Коллеги возмущались как же так, на такие операции можно отправлять «голого» оперативника?

При задержании он успел избавиться от переданной ему микропленки, но был вынужден вступить в драку с полицией, в результате чего ему грозило тюремное заключение. Однако благодаря дипломатическому нажиму СССР и организованной ПГУ КГБ шумной пропагандистской кампании в японской прессе Мачехина освободили, и он скоро без всяких последствий покинул Японию, а полицейские долго ходили с примочками – кулаки у майора оказались пудовыми.

Глава 2
Охота за тридцатью сребрениками в США

«Предатели предают прежде всего себя самих».

Плутарх

Американцы его величали «агентом века», мы называли – «предателем столетия». Стаж работы этого оборотня на спецслужбы США говорит сам за себя. В том, что его вычислял коллектив того подразделения, в котором служил в то время и автор этого повествования, приятно вдвойне, потому что частичка и его труда вложена в дело оперативной разработки по обезвреживанию матерого шпиона.

Это была глубокая заноза, вонзенная в здоровое тело советской военной разведки и пребывающая там почти четверть века…

Но давайте познакомимся с героем и антигероем, кому как он приглянулся по многочисленным газетным публикациям в конце 80-х и начале 90-х годов прошлого столетия. К сожалению, сотрудником советской специальной службы – офицером военной разведки. Он умел долго скрывать свою предательскую деятельность за внешней добродетелью верного служаки, адепта «руководящей и направляющей» роли партии, хорошего семьянина, отличного охотника, удачливого рыбака и действительно мастерового на все руки человека.

Дмитрий Федорович Поляков родился 6 июля 1921 года в небольшом восточно-украинском городке Старобельске, расположенном в самом центре русскоговорящей Луганской области, где сегодня идут страшные боестолкновения местного ополчения с многочисленными военными формированиями прозападной киевской хунты, совершившей контрреволюционный переворот на Украине.

Отец его работал бухгалтером на местном предприятии. Так что по происхождению он был из семьи служащих – простых и неприметных тружеников письменного стола и счетов.

В 1939 году Поляков окончил среднюю школу и в сентябре того же года, сдав успешно вступительные экзамены, поступил в Киевское командное артиллерийское училище.

Великую Отечественную войну встретил в офицерском звании в должности командира артиллерийского взвода. Принимал непосредственное участие в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Воевал в частях и подразделениях Западного и Карельского фронтов, где в полной мере хлебнул горечи неудач при отступлении в первые же месяцы войны.

На поле брани с неприятелем-оккупантом вел себя достойно, поэтому отмечался его фронтовой рост: был командиром гаубичной батареи, а в 1943 году назначен офицером артиллерийской разведки полка. За мужество и стойкость, проявленные в сражениях с немецко-фашистскими захватчиками, Поляков был награжден двумя боевыми орденами – Отечественной войны и Красной Звезды, а также многими медалями.

В конце сороковых он закончил разведывательный факультет военной Академии им. Фрунзе, а затем курсы при Генеральном штабе ВС СССР, после чего Главное управление кадров (ГУК) МО СССР его определило на работу в Главное разведывательное управление Генерального штаба СССР.

* * *

В 1951 году руководство советской военной разведки приняло решение о направлении майора Полякова Дмитрия Федоровича на работу в Нью-Йорк под прикрытие должности сотрудника советской миссии при Военно-штабном комитете ООН. Подобную практику для расширения возможностей своих разведок использовали, используют и будут использовать все государства мира.

Ему ставилась конкретная оперативная задача – негласное обеспечение нашей нелегальной агентуры (нелегалов), работавшей на территории США. Это было уже время не только зарождения, но и активного проникновения в нашу сторону невидимых полков противника, участвующих в холодной войне, при помощи идеологических диверсий, активной вербовочной работы и начала военного соперничества между США и СССР.

Прослужил он в должности «крышевика» – так на оперативном сленге называли оперативные работники подобные прикрытия – почти пять лет. Покинул Поляков Соединенные Штаты в 1956 году.

Работой трудолюбивого офицера руководство ГРУ осталось в принципе довольно. В аттестации за этот период заграничной командировки не было никаких замечаний, а тем более явных проколов. Аттестация была написана нейтральным, а скорее казенным языком, каким пишут о середняках, – и оперативных успехов не достиг, и серьезных ошибок не наделал.

Как уже подчеркивалось, это было время активизации идеологического прессинга, начавшегося после произнесенной 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в городе Фултоне (штат Миссури, США) программной речи Уинстона Черчилля с агрессивным поползновением идей, о которых когда-то американский художник Уильям МакГрегор Пэкстон (1869–1941)сказал:

«Идеи гремят на весь мир громче пушек. Мысли могущественнее армий. Принципы одержали больше побед, чем конница и колесницы».

Речь Черчилля была своего рода провокацией, уничтожающей возможность равноправного политического взаимодействия СССР со странами Запада в послевоенный период.

Бывший глава британского правительства считал, что продвижение идей социализма на Запад могли остановить только Соединенные Штаты. Именно они обладали в то время монополией на ядерное оружие.

Поляков, как книгочей – много и часто читающий человек, хорошо помнил слова, сказанные великим французским писателем Анатолем Франсом. Через пять лет после рождения советской власти француз назвал Россию «…носительницей нового духа, грозящего всем правительствам несправедливости и угнетения, которые делят между собой землю. Старый мир не ошибся в своих опасениях. Его вожаки сразу угадали в ней своего врага.

Они двинули против Советской республики клевету, богатство, силу. Они хотели ее задушить; они посылали против нее шайки разбойников. Советская республика сомкнула ряды красных бойцов, и разбойники были разбиты.

Рожденная в лишениях, возросшая среди голода и войн, советская власть еще не довершила своего громадного замысла, не осуществила еще царства справедливости. Но она по крайней мере заложила его основы».

Однако для прожженного русофоба, каким являлся Черчилль, слова известного француза были неприемлемы – англичанин являлся его классовым врагом, ненавидящим все славянское, все православное, все советское, которое на территории одной шестой земного шара решило построить другое общество, не капиталистического свойства.

Магнетизм идей социализма в разных странах мира и аура основных победителей, свернувших шею одной из самых мощных армий мира того времени – вермахту, не давали покоя в первую очередь англоговорящим союзникам альянса – Великобритании и Соединенным Штатам Америки.

Зиму 1945–1946 годов Черчилль болел и по совету врачей находился в США. Приехал он в Америку как частное лицо. Ведь прошло чуть более семи месяцев, как британские избиратели дисквалифицировали политику консерваторов и отправили Уинстона Черчилля в отставку.

А дело было так.

В конце сорок пятого года он принял приглашение колледжа в Фултоне прочесть лекцию о международном положении, сложившемся сразу после войны. Надо отметить, что Фултон – это родина президента Гарри Трумэна, а поэтому Черчилль дал согласие прочесть эту лекцию при одном условии, что на ней будет присутствовать сам глава Соединенных Штатов.

Трумэн сразу же согласился, понимая, что лекция подготовлена неординарная и на злобу дня. Пятого марта они специальным поездом прибыли в Фултон. Но, прежде чем публично выступать, Черчиль дал прочесть свой 50-страничный опус на листках небольшого формата американскому лидеру. Тот полностью одобрил текст с отчетливо провокационной направленностью под первоначальным названием «Всемирный мир», что также можно было обыграть и как «Мировая война».

Основные постулаты этого беззастенчивого и наглого выступления вне пределов этого исследования, но главные мысли британца необходимо выделить:

– Черчилль приглашал Советскую Россию – СССР занять место среди ведущих наций мира, ничего конкретного не предлагая для осуществления данного проекта. Но даже сегодня, когда Советский Союз и его идеология почили в бозе, Российскую Федерацию ни в Евросоюз, ни в НАТО не приглашали и не приглашают.

– Советская Россия, по его оценке, насоздавала «пятых колонн» в других странах. Как будто этим не занимались и не занимаются те же США и Великобритания – советы, фонды, «неправительственные» организации, отбор кандидатов и приглашение их на «учебу» и т. д.

– Гитлер начал развязывание войны с провозглашения расовой теории, считая только людей, говорящих на немецком языке, полноценной нацией – ариями. Других он отнес к другому разряду – недочеловеков, унтерменшей, отбросов. Одним словом – быдлоты. Но ведь и Черчилль изрекал практически то же самое, призывая, что только нации, говорящие на английском языке, призваны вершить судьбы всего мира.

– Он говорил, что Германия могла быть спасена от ужасной судьбы. А как же рассматривать Мюнхен? Об этом позорном цинизме Черчилль ни словом не обмолвился, как и об обещанной военной помощи Польше в случае нападения гитлеровцев и игнорирование союза между СССР, Францией и Великобританией накануне войны.

– И последнее недоумение, почему все-таки такие ядовитые слова руководители США дали озвучить отставному политическому деятелю? Ответ очень простой – дело в том, что в англосаксонском сообществе трудно было найти другого деятеля, который бы столь полно воплощал собой идеи непримиримости ко всему советскому и русофобии…

Виктор Гюго когда-то сказал:

«Англичане! Вы великий народ, скажу больше – вы великая чернь. Удары ваших кулаков красивее удара ваших благ.

У вас есть аппетит. Вы – нация, пожирающая другие».

Это так, для рассуждения.

После закружило, замело на земном шаре. Метели словесные летели и летели в сторону скорейшего создания однополярного мира с идеями уничтожения Советского Союза через подрыв страны изнутри.

Америка понимала, что в горячей войне она могла превратиться в пустыню. Замаячили контуры холодной войны с прицелами через агентуру влияния на местный коллаборационизм партийного чиновничества, идеологическое разоружение, предательство элиты и гонку вооружений.

Потом появились человеконенавистные планы США:

– доктрина Алена Даллеса и неизвестные в то время директива Совета национальной безопасности США № 20/1 от 18 августа 1948 года,

– план «Дропшот» № 17 от 19.12.1949 года (план войны с СССР в 1957 году), закон Конгресса США PL 86–90 от 17 октября 1959 года и другие.

В плане «Дропшот», например, подробно описывался вариант стратегического наступления США с воздуха путем запланированных ударов по 20 крупнейшим городам Советского Союза. Предполагалось сбросить 180 атомных и 12 600 обычных бомб. Планировалось вывести из строя до 70 % электростанций, до 90 % мощностей нефтяной промышленности, до 85 % – сталелитейной и т. п.

Но в случае реализации этого плана над США образовалось бы от 20 до 60 «Чернобылей». Практически территория США была бы непригодна для проживания в течение 100 лет. Это была бы пустыня, о которой говорилось выше.

Данное объективное заключение специалистов не на шутку напугало американских ястребов.

Кровожадный Трумэн потирал руки. Это определение не случайно. Когда один из главных создателей американской атомной бомбы Роберт Оппенгеймер, узнав о страшных разрушительных последствиях после сброса атомных фугасов над японскими городами Хиросима и Нагасаки, вскричал стоящему рядом Гарри Трумэну:

– Кровь Хиросимы и Нагасаки и на моих руках.

Трумэн посмотрел на него пренебрежительно и цинично заметил:

– Роберт, ничего – она смывается водой…

* * *

Именно в таком военно-политическом сценарии начиналась служба Полякова в США. А еще она проходила на фоне заморской, а скорее, заокеанской дальности от Европы, Родины и архитектурной и идеологической новизны.

Исторически Соединенные Штаты воевали практически со всеми западноевропейскими странами. И подъем Америки произошел во многом потому, что Атлантический океан оберегал молодую американскую республику с ее хваленой демократией от постоянно и периодически ссорящихся между собой европейских держав, нередко схватывающихся в клинче кровопролитных сшибок.

Поначалу свою захватническую и агрессивную суть Америка вымещала на аборигенах, уничтожая или загоняя индейцев в резервации и гетто. Потом по мере накачки мускулов география защиты «национальных интересов» существенно расширилась и практически стала общемировой.

Нужно сказать, что это было время, когда Белый дом считал вполне реальной возможностью, что война с Советским Союзом на пороге. В умах работников управления специальных операций ЦРУ на этот счет не было никаких сомнений. Многие сотрудники разведки воспринимали априори – Советская Россия – враг благополучной и демократической Америки, рассматривая себя такими же участниками американского крестового похода против Сталина, как еще недавно и против Гитлера.

Реализации этой идеи способствовал и Закон о национальной безопасности, который в разделе функций ЦРУ включал пункт, взятый из меморандума Алена Даллеса:

«Осуществлять другие связанные с разведывательной деятельностью функции и обязанности, которые затрагивают национальную безопасность и которые Совет национальной безопасности может поручить ЦРУ».

* * *

Нью-Йорк поразил молодого советского офицера своей внушительностью: грандиозностью мостов и скромных католических и протестантских храмов. Он был в восторге от высотных зданий – небоскребов, которые лицезрел впервые, и богатых музеев, осмысленных памятников и магазинов с широким ассортиментом товаров, идеальных автострад и огромного количества автомашин разных марок и невероятных цветов…

Для него все здесь было удивительно и ново. Ничего подобного он не встречал на родине – в далеком холодном и голодном послевоенном Советском Союзе и на своей малой родине – Украине.

Универсальной «столицей мира» сразу же назвал Поляков этот могучий город из-за разного и пестрого населения не только Нью-Йорка, но и других городов многоэтажной Америки. Здесь у граждан многих национальностей он увидел свои представления о жизни, свои праздники, свой оригинальный юмор, свой критический настрой. Для него это были люди совершенно другой формации. Свою ментальность, которая была и стала олицетворением однообразия, какой ему казалась жизнь в России, он стал постепенно разрушать. Так последовательно душа влюбленного стала перемещаться в чужое тело. Это его сначала забавляло, а потом стало пугать. Он почувствовал, что стал так быстро перерождаться, а потому поначалу даже несколько стушевался.

От природы скупой на живое слово, он во время первого отпуска при встречах с родственниками и друзьями называл Нью-Йорк «настоящей Меккой для творческих личностей».

– Так случилось, – говорил он одному из коллег, – что покорителями Америки были сильные, мужественные, здоровые европейцы. Плыли за океан с одной-единственной целью – найти богатые земли и разбогатеть на золоте! В основном испанские и португальские конквистадоры – люди алчные, агрессивные, думающие только о себе. Хотя основной костяк нации сегодня там составляют англосаксы.

Завоеватели Центральной и Южной Америки, эти «трудяги-пуритане», мечом и огнем не только порабощали, но и уничтожали коренное население. Они поделили плодородные территории между собой именно из-за богатства земель, лесов, водных ресурсов и благоприятных климатических условий. В лучшем случае они загоняли аборигенов в гетто и там спаивали пленников из-за боязни якобы людоедства и других агрессивных шагов с их стороны.

Это были люди поступка. Они и дали в дальнейшей американской земле здоровое и мужественное потомство, умеющее постоять за себя и своих близких и друзей, за свою новую родину – Новый Свет. Главное – генофонд их был здоровый. И все же разбогатела Америка, отгороженная от военных вулканов Европы огромной водной преградой – Атлантическим океаном, за счет двух мировых войн и дешевой рабочей силой африканских рабов, которых, как зверей, как товар, везли в закрытых трюмах…

* * *

Не мог Поляков не заметить и социальных противоречий – между частью богатой и сытой прослойки и нищей и голодной другой половиной населения, умело прячущейся где-то на задворках огромного мегаполиса. Именно эти полюса его поразили, задев за живое.

«Умеют же они показывать свой фасад сытой и богатой жизни, – часто сокрушался Дмитрий Федорович, – а вот задворки Нового Света спрятаны, прикрыты от посторонних глаз. У нас же все на виду – уравниловка, а потому нет этой жуткой несправедливости, этих заметных социальных перекосов, которые в России привели в семнадцатом году к революции, а в дальнейшем – и к кровопролитной Гражданской войне. А здесь власть социальных «ножниц» не боится, делая все, чтобы притупить одно лезвие под названием «безработица» достойными для проживания денежными пособиями».

И в то же самое время он стал понимать, что в каждом янки живет махровый собственник, кузнец личного счастья, делающий то, что задумал, запланировал, начертал, без ожидания, что кто-то поможет в момент реализации конкретного жизненного плана. Любой американец не надеется ни на государство, ни на соседей, ни на родственников – только на себя. Он исповедует истину – веди себя так, будто ты уже счастлив, и ты действительно станешь счастливым. В стране обитает индивидуализм в лучшем его проявлении. И еще Поляков понял в Америке одну правду, что свобода – это роскошь, которую не каждый может себе позволить.

Свобода добывается тяжелым трудом умными и сильными личностями. Именно таковыми были большинство американцев. Поэтому только свободный американец является кузнецом собственного счастья. Он кует и клепает плуг опять-таки для своей жизненной нивы.

Однажды он с женой Ниной, которую очень любил, побывал на фешенебельном пляже в Лонг-Айленде, куда добирались довольно долго из-за километровых пробок на городских авеню и пригородных автострадах. Его поразило большое количество «разнокалиберного» легкового автотранспорта на дорогах Америки. А еще вновь прибывшего советского офицера удивило то, как полицейские совместно с водителями довольно-таки согласованно рассасывают автомобильные тромбы. Он был действительно удивлен тем обстоятельством, что на автомагистралях высочайшего качества владельцы автотранспорта и представители дорожной полиции помогали друг другу в поиске истины. Все делалось спокойно – без крика, ругани и матерщины. Они словно действовали по советам Карнеги: единственный способ победить в споре – не ввязываться в него.

Поляков часто задумывался над причинами экономической мощи Америки. «Говорят, истина лежит между двумя противоположными мнениями. Неверно! Между ними лежит проблема. И янки быстро сообща решают ее. Вот бы так было в России! – подумал он. – У нас обязательно с матерщиной, а иногда и с мордобоем решается даже малая головоломка».

* * *

Поляков, как страстный любитель охоты, рыбной ловли и столярно-слесарного инструмента, нередко бродил по лавочкам и магазинчикам, любуясь широким ассортиментом товара, которого в Советском Союзе в то нелегкое послевоенное время просто не существовало – недавнее военное лихолетье давало о себе знать. Стране было не до этого. Однако, как заметил Поляков, к сожалению, «военное лихолетье перерастало в послевоенное», то есть имело тенденцию к продолжению. Он соглашался – стране было не до инструментов широкого спроса.