Текст книги "Вначале были легенды"

Автор книги: Анатолий Варшавский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

На дне водолаз пребывал не более четверти часа. Необходимые сигналы он подавал, дергая веревку, привязанную к колоколу. Опасность заключалась в том, чтобы при опускании на дно колокол не накренился иначе воздух мог вытесниться водой. Поэтому-то колокол делали из свинца.

К середине 50-х годов нашего века, когда Андер Францен взялся за обследование дна Стокгольмской бух ты, точное место гибели корабля уже было забыто Скептики говорили: «Маловероятная затея. Даже в наше время нелегко поднять в целости и сохранности увязшее на 33-метровой глубине в иле судно».

И все же это было заманчиво! Подумать только корабль XVII века! Неужто так и оставить его на дне. И это при том, что ни течения, ни черви (как показал соответствующие исследования) не нанесли судну никакого вреда. Балтика вообще обладает удивительной особенностью – здесь не водятся, в силу разных причин морские термиты, и деревянные части корабля, как правило, сохраняются хорошо.

Акваланг – «подводные легкие», освободив человек от громоздкого скафандра, от пут воздушных шлангов открыл перед ним широкие горизонты для подводного плавания и подводных исследований. Это было велико изобретение.

Но акваланги вовсе не вытеснили, да и не могли вытеснить старое, добротное, верное водолазное сооружение. Тяжелые и легкие водолазные костюмы не исчезли. Там где нужно уйти на изрядную глубину и провести какие либо ограниченные в пространстве долговременные работы, ну, допустим, подвести под увязшие в иле остатки корабля стальные тросы, без водолазов не обойтись.

В Стокгольме был именно такой случай. Прежде всего – так решают специалисты – необходимо проделать шесть ходов в иле, под днищем корабля. Ходы был нужны для того, чтобы подвести стальные тросы – опоясать затонувший фрегат.

…Они уходили под воду в скафандрах, в обуви с свинцовыми подошвами, в круглых металлических шлемах со стеклами хорошего обзора. Системы подачи воздуха, электроподогревательная система, телефонная связь, спасательный конец, переговорные устройства – все это, равно как и герметичность костюмов, проверялось самым тщательным образом. За поясом у водолазов были ножи, в правой руке они держали брандспойты: мощная водяная струя пробивала дорогу в слежавшемся иле для толстых стальных тросов. Одновременно велись подготовительные работы и на самом корабле.

В общей сложности на поверхность, еще до того как подняли само судно, водолазы доставили более семисот предметов. В том числе и деревянную скульптуру льва с оскаленной пастью, с мощной гривой, готового к прыжку. Она находилась на носу и весила две тонны. Четыре года понадобилось для того, чтобы над морем появилась верхняя палуба «Вазы». Медленно и словно нехотя поднимался из морских глубин корпус судна. Зрелище было необычное.

Оживающий корабль XVII века во всем своем неповторимом обличье. И тут же железные и резиновые понтоны, подъемные краны, насосы – средства для подъема судов, применяющиеся в наш высокотехнический век. Трудно перечислить всю утварь, орудия, оружие, все предметы, найденные на «Вазе».

Стояли тут некогда бочки, ящики со смолой и ворванью, с гвоздями, болтами, шурупами и льняное масло, кокосовое волокно, парусина, запасные канаты. В задней части трюма хранился порох. Там находились и снаряды, каменные и свинцовые пушечные ядра. Нашлись лафеты от орудий, кувшины, бадьи, матросские сундучки и многое другое.

Вовсе не все находки представляли собой музейные редкости, хотя и перекочевали в своем большинстве в музей. Но вот резьба по дереву оказалась уникальной. Такого обилия и великолепия резьбы по дереву ученые, занимающиеся XVII веком, еще не видели.

На восточном берегу острова Беккхольмен вырос музей. На плавающем железобетонном понтоне – «Ваза». Он почти полностью реставрирован, корабль трехвековой давности с надстройками, мачтами, парусами. В зале поддерживается соответствующая влажность и температура: не так-то легко было добиться, чтобы вытащенное, из моря судно не рассохлось.

И нет на всем земном шаре другого такого корабля. Видный через стеклянные галереи, стоит он, и не верится, что еще совсем недавно он находился в водяном плену.

Впрочем, недавно появилось сообщение о том, что у берегов Испании на глубине 15–16 метров удалось сыскать полузанесенный илом и песком британский фрегат «Мэри Роз». В свое время он входил в состав одной из эскадр английского корабля Генриха VIII (отца Елизаветы I) и затонул в 1545 году. Как и в случае с «Вазой», осталось неизвестным, почему, так и не успев вступить в, бой, пошел ко дну этот неплохо оснащенный боевой корабль.

Из девяносто одной пушки, находившейся на вооружении «Мэри Роз», подводные археологи обнаружили не более десятка. Лучше обстоит дело с внутренними помещениями корабля: здесь сохранилась и утварь, и оборудование, во многом благодаря слою тонкого донного песка, как бы законсервировавшего их.

Коль речь у нас зашла о Средиземном море, как не вспомнить, что именно здесь – неподалеку от Кипра – была сделана еще одна редчайшая находка. В 1967 году здесь обнаружили остатки пяти погибших кораблей, в их числе оказалось и судно IV века до н. э. Груженое амфорами, оно лежало на глубине 90 метров. Корпус судна для защиты от морских древоточцев был обшит свинцовыми листами. Вот, оказывается, в какую даль времен уходит этот прием.

…По подсчетам специалистов в одном только Средиземном море, начиная с древнейших времен, затонуло не менее 15 тысяч судов.

Бесспорно утверждение археологов: затонувший корабль – это всегда целый мир, где все, от трюмного груза до гвоздя, скрепляющего обшивку, – неоценимые свидетельства истории. Вода или донный ил подчас прекрасно сохраняют орудия, оружие, утварь – зримые и яркие черты нашего прошлого, материальные свидетельства давно угасших веков.

Не только, разумеется, поиски затонувших кораблей является заботой археологов-подводников. Они уделяют серьезное внимание и ушедшим под воду городам.

Мы уже рассказывали о Диоскурии. Но вот сравнительно недавно археологи разыскали остатки ушедшего под воду города – на дне моря возле Нового Афона. А в Неаполитанском заливе настала очередь Баи. Городок Бая, он находится чуть западнее Неаполя, нынче ничем особенным не знаменит. А некогда тут был прославленный город-курорт, в котором проводил время «весь Рим», с красивыми прямыми магистралями, город императорских дворцов и богатых вилл.

«…Ничто не может сравниться со взморьем милой Баи», – писал Гораций. И он был прав: здесь чудесный мягкий климат, много солнца, лес, море, и ко всему этому еще и редкостной красоты вид на голубые воды залива. На берегу и даже в море находилось множество источников минеральной воды, солоноватой, щелочной, сернистой, содержащей известь, подчас такой горячей, что в ней можно было сварить яйца. Говорили, что источники эти помогают при многих недугах. Римские патриции и богачи приезжали сюда лечить ревматизм, ишиас, подагру, желудочные болезни, головные боли, переломы, вывихи. И просто отдыхать.

Так Бая стала модным курортом. Сановники воздвигали себе виллы не только на берегу, но даже и в самом море – на сваях, на молах, дома с колоннами с резервуарами для воды, со спортивными залами, купальнями. Здесь состязались в том, кто построит самый невиданный, самый оригинальный дворец. Одним из самых богатых был дворец Кая Юлия Цезаря.

От древней Баи в нынешнем городишке, расположенном в бухте Поццуоли, мало что осталось: древняя Бая – она под землей. Впрочем, не вся. Значительная часть площади, которую в свое время занимал знаменитый курорт, ныне затоплена водами Тирренского моря.

Рыбаки, да и не только рыбаки давно уже рассказывали о том, что в ясную погоду в море видны стены, колонны и улицы. В 1930 году этими слухами заинтересовались ученые. На дно бухты спустились водолазы. И они действительно обнаружили и здания, и улицы, и подняли наверх много беломраморных и бронзовых статуй.

Работать тут было трудно. Мало того, что водолазы в те годы трудились в тяжелых доспехах, мутной была здесь вода. Подчас и в полуметре невозможно было что-либо рассмотреть.

…Прошло 28 лет. В 1958 году некто Раймондо Бухер, аквалангист из Неаполя, вновь напомнил о затонувшем городе, опубликовав репортаж и несколько фотографий. В принципе Бухер не сообщил ничего нового. И все же его репортаж принес известную пользу: древней Баей и историей ее гибели заинтересовался профессор Нино Ламболья, возглавлявший экспериментальный центр подводных исследований.

В сентябре 1959 года в воды Поццуоли вошел корвет «Дайна». С него были временно сняты пушки и пулеметы, а их место заняли воздушный компрессор, помпы и прочее снаряжение. Все оказалось верным. Перед взором аквалангистов предстали и стены зданий, и колонны, и галереи, и бывшие залы, и каналы, некогда отводившие воду из терм (римских бань), и таверны, и мраморные мозаичные полы, и фрески, и обломки разнообразной посуды, и руины храмов, и даже алтарь.

…На протяжении более полутора веков гремела слава Баи. В августе 79 года земля пошла ходуном. С ужасом смотрели выбежавшие на улицу люди, как над Везувием к заоблачным высям поднялся похожий на огромный кедр столб дыма.

Город миновала судьба Помпеи, Геркуланума и Стабии. Здесь не было ливня из лапили, грязевых потоков и потоков лавы, вулканического пепла, не было стелящихся по над улицами, заползающих во все щели ядовитых серных паров. Но в конечном итоге Бая тоже стала жертвой этого извержения, точнее жертвой катаклизмов, связанных, как полагают, с теми тектонико-вулканическими процессами, из-за которых и пришел в неистовство Везувий.

…Мы не очень хорошо осведомлены о том, что именно произошло с Баей, тем более, что все это случилось не вдруг, а растянулось на годы. Известно, однако, что в начале море на какое-то время отступило от берегов, а суша поднялась, впоследствии начался обратный процесс: море вернулось, а суша принялась медленно опускаться.

Менялась конфигурация берега. Все ближе подбиралось море к пляжам и площадям города, пока наконец воды не сомкнулись над большей частью Баи.

Профессору Ламболье и его помощникам удалось составить довольно точный план подводного городка.

Изыскания пока что приостановлены, и работы не ведутся. Но, может быть, когда-нибудь настанет все-таки черед Баи, как в свое время настал черед Геркуланумы и Помпеи.

…Всего несколько минут продолжалось землетрясение: три сильных подземных толчка. Затем на город хлынули волны.

Когда полчаса спустя вновь засверкало солнце и заголубели небеса, от города Порт-Ройала на Ямайке осталось не более десяти акров. А был он в свое время важнейшим торговым центром Карибского бассейна, и слава о нем гремела в Старом и Новом Свете.

Девять десятых городских зданий (их насчитывалось не менее двух тысяч, и среди них немало двух– и трехэтажных), были разрушены, затоплены или сползли в море. По самым приблизительным подсчетам погибло не менее двух тысяч человек – каждый четвертый житель.

Установить границы, конфигурацию и площадь города, погрузившегося под воду несколько сот лет назад – трагедия произошла 7 июня 1692 года – задача нелегкая. И все-таки подводные археологи, работавшие тут в 1959–1960 годах, справились с ней превосходно.

…Три четверти затонувшей площади находится в десяти метрах от поверхности моря. Под толщей воды покоятся не только остатки домов. Подносы и бокалы, керамические кубки, чаши, медные подсвечники и подсвечники из латуни, перевязи, шляпы, гвозди, кастрюли, молотки, топоры, кирки, ножи, шпаги, наконечники для пик, бесконечное множество изделий из дерева, кожи, костей, стекла. Был найден кусочек мела и кусочек графита, широкий плотницкий карандаш и даже обломок грифельной доски с начертанными числами «1, 8, 10, 12».

Все поднятое на поверхность нуждалось в тщательнейшем уходе. Впрочем, с керамикой, костью, стеклом дело обстояло относительно просто: достаточно было их хорошенько промыть водой. Медные, латунные, свинцовые изделия тоже сначала мыли, а потом, чтобы снять зеленоватую патину, налет на поверхности, появившийся от многолетнего пребывания в воде, чистили губкой из тонкой металлической паутинки. Дерево – а оно обычно после того, как его высушивают, уменьшается в объеме едва ли не на четверть, – покрывали специальным воском.

Но были еще различные предметы из серебра, железа и олова. И здесь многое надо было изобретать. Очистить оловянные изделия от коралловых наростов быстрее всего удавалось, положив их в ванночку с какой-нибудь кислотой, только не сильной. Следы коррозии исчезали, если очищаемый предмет помещали в ванночку, наполненную горячей водой с содой, или подвергали электролизу.

Вернемся, однако, снова в Советский Союз.

Известно: Каспийское море давно уже потеряло связь е Мировым океаном и ныне лежит намного ниже его уровня. Каспий превратился в замкнутый бассейн и чуть ли не всецело зависит от стока вод питающих его рек. Из-за этого на протяжении веков не единожды менялся уровень его собственных вод и, соответственно, не раз оказывались под водой порой весьма обширные прибрежные районы. Потом нередко море отступало, случалось, что возвращалось и вновь. Образовывались и исчезали заливы и проливы, острова и полуострова.

В начале XIV века в ходе очередной трансгрессии, самой значительной в истории Каспия, уровень вод повысился на десять-двенадцать метров. Море вышло из берегов.

Это в ту пору затопило поселок Бяндован, который находился километрах в двадцати севернее устья Куры; недавно его обнаружили археологи неподалеку от нынешнего поселка Норд-Ост-Култук и подняли на поверхность остатки каменных жерновов, нашли разрушенные гончарные мастерские, нашли цветную глазурь, изразцы, рисунки, нашли сохранившиеся надписи. Одна из них гласила: «Жизнь мира – любовь». На другой было начертано: «Пока с тобой труд и наука…».

…Все яснее становится теперь, что почти вдоль всего восточного побережья Каспийского моря на сотни километров тянется отнюдь не мифическая, а вполне реальная «Атлантида», затопленная или частично уже вышедшая из-под воды полоса со множеством древних поселений и городов.

Конечно, нелегко вести археологический поиск на глубине. Для того чтобы успешно работать, нужна самая современная техника.

Аквалангисты, специалисты водолазного дела, инженеры-механики, инженеры-электрики, специалисты по фотограмметрии, подводной консервации, дипломированные археологи, конструкторы, врачи, художники – всех и не перечислишь, кто ныне принимает участие в подводных археологических экспедициях. На вооружении у этих экспедиций – и корабли, в том числе и подводные, и компрессоры, и гидромониторы, и эхолоты, и радиопередатчики, и декомпрессионные камеры, и эжекторы, и многое, многое другое.

Работа идет и на Черном море, и на Каспийском, на Балтике, в проливе Ла-Манш, в Атлантическом океане, в Средиземном и Карибском морях и в других местах. Успехи есть. Но гораздо больше предстоит сделать. Великое множество неоткрытых еще сведений о древнейших, древних временах и Средневековье таят в себе подводные кладовые.

Вспомним всем известное Ильмень-озеро.

…По Ильменю, по Волхову – и дальше к югу пролегал некогда знаменитый путь «из варяг в греки», путь, связывавший Северную Европу и земли, занимаемые славянами, с греческим и римским миром.

По подсчетам доктора исторических наук Б. А. Колчина, на озере Ильмень (а оно славится штормами) в свое время погибли сотни и сотни нормандских судов, славянских стругов, греческих трирем.

Глубины здесь не очень большие – восемь-десять метров. Не слишком велика и толщина илового покрова. Среди этих сотен затонувших судов, вероятно, есть и хорошо сохранившиеся!

Как заманчиво было бы их сыскать – корабли викингов, корабли древних славян…

А. С. Варшавский – писатель, кандидат исторических наук – знаком читателям по книгам, посвященным современным открытиям в области археологии, антропологии, этнографии: «Города раскрывают тайны», «Если раскопать холм», «Колумбы каменного века» и др.

Рецензент – Г. Б. Федоров, доктор исторических наук.

Анатолий Варшавский родился в 1920 году. Окончил московский институт истории философии и литературы им. Н. Г. Чернышевского /МИФЛИ/ и аспирантуру МГУ. Кандидат исторических наук. Автор многих книг, посвященных современным открытиям в области археологии, антропологии, этнографии, всеобщей истории: «Города раскрывают тайны», «Если раскопать холм», «Колумбы каменного века», «Следы на дне» и др. Лауреат премии Союза журналистов СССР, лауреат премии общества «Знание».