Текст книги "Жанна д'Арк"

Автор книги: Анатолий Левандовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Король слушал эти слова с искренним удовольствием, ибо они отвечали его собственным мыслям. Как-никак, а взглянуть на Деву все-таки любопытно. И он действительно в этом случае ничем не рискует…

Шамбеллан сопел сильнее обычного. Он переводил взгляд с канцлера на короля и с короля на канцлера. Он потел и думал. Аргументы монсеньора выглядели убедительно, много убедительнее, чем его, де Тремуйля, ругань. Любопытство короля явно возбуждено. Интересно, чем руководствуется канцлер, делая свое предложение? Впрочем, он ведь не спорит с шамбелланом, он как будто согласен с ним.

– Ваше преосвященство говорит мудрые речи, – подытожил свои мысли де Тремуйль. – Они отвечают и нашим желаниям. Однако давайте проведем одно предварительное испытание. Пусть девчонка сама на приеме отыщет короля в толпе придворных и подойдет прямо к нему. Тогда мы увидим, насколько она ясновидяща… – И, восхищенный своей выдумкой и своим каламбуром, Тремуйль разразился хохотом.

Улыбнулся и король. Монсеньор Реньо секунду помолчал. Последнее предложение шамбеллана ему не очень понравилось, ибо он не верил в чудеса. Но делать было нечего. К тому же при известной сообразительности короля можно было отличить от других… Канцлер поддержал своего соперника и похвалил его изобретательность.

Король не скрывал удовлетворения. Путь к решению сложной проблемы был найден. Успокоенный и даже веселый, Карл милостиво отпустил советников, тем более что его желудок недвусмысленно говорил о приближении обеденного часа.

Глава 5
ИСПЫТАНИЕ

В шинонской гостинице было холодно и неуютно. Печей не топили за неимением дров: все запасы топлива к концу зимы поглотил замок. Жанна куталась в одеяло и не могла согреться. Мысли были невеселые.

Лотарингские рыцари ничего не добились. Сир Бертран угрюмо молчал. Более экспансивный Жан из Меца чертыхался и клял Карла VII.

Жанну возмущали такие речи. Она запретила хулить «милого дофина» и уверяла, что, претерпев так много, следует подождать еще немножко. Впрочем, самой ей ждать было труднее, чем остальным.

На следующее утро появились люди в рясах. Это были представители духовенства из замка, посланные по распоряжению короля. Они с любопытством и опаской разглядывали Деву. Потом начали забрасывать вопросами.

Жанна интуитивно не доверяла церковникам. Она до самозабвения верила в Бога, но испытывала неприязнь к его сребролюбивым служителям. Сначала она отказалась отвечать. Ей дали понять, что при таком поведении она никогда не увидит короля. Один из «отцов» мягким и вкрадчивым голосом объяснил, что они посланцы Карла VII и имеют целью подготовить ее к приему. Только тогда Жанна смирилась.

Уходя, соглядатаи в рясах постарались сделать свои лица непроницаемыми. Мысли у всех были одни и те же. Будь их воля, они показали бы этой строптивой мужичке… Но они хорошо помнили инструкцию, полученную от его высокопреосвященства, архиепископа Реймского.

Наступил вечер 25 февраля.

В приемном зале шинонского дворца зажгли пятьдесят больших факелов. При столь ярком освещении можно было рассмотреть даже закопченную роспись потолка и причудливые узоры на пестрых коврах, развешанных вдоль стен. А платья придворных выглядели совсем фантастично. Дамы, разодетые в бархат и парчу, ослепляли своими лебедиными шеями и изысканной прелестью модно-безбровых лиц. Их талии были туго затянуты. Высокие головные уборы, напоминавшие рога или сказочные башни, прятали волосы, создавая впечатление, что головы их обладательниц начисто выбриты. Кавалеры, напротив, щеголяли длинными локонами. У многих они спадали на воротники роскошных камзолов и шуб, подбитых драгоценными мехами. Черные и цветные трико обтягивали ноги. Покрытые бисером башмаки оканчивались непомерно длинными носами, затруднявшими ходьбу. Округляя локти, играя эфесами разукрашенных камнями кинжалов, кавалеры любезничали с дамами или беседовали друг с другом. Здесь можно было видеть весь цвет двора, все то, что еще блистало настоящими или поддельными драгоценностями, создавая достойный фон французскому королю.

Единственной темной кляксой на этом ярком фоне был сам король. Его внешность резко контрастировала с роскошной и вычурной обстановкой. Большая голова, казавшаяся еще большей от покрывавшей ее огромной черной шляпы, жалко качалась на непомерно тонкой шее. Простой черный камзол с вытертыми рукавами говорил о бедности. Кривые ноги с подагрическими коленями, также обтянутые черным, поминутно вздрагивали. Подозрительно кося глазами, король переходил от одной группы придворных к другой. Чаще всего он останавливался у середины зала, где собрались лица, привлекавшие всеобщее внимание. Это были главные советники двора: шамбеллан де Тремуйль, сенешал де Гокур, канцлер Реньо де Шартр и еще несколько пожилых господ.

Жорж де Тремуйль особенно выделялся роскошью своего костюма и своим важным видом. На его полном лице застыла самодовольная улыбка. Молча поглядывая по сторонам с целью определить, какое впечатление производит его особа, он незаметно прислушивался к беседе, которую монсеньор архиепископ вел со знатными послами, прибывшими из Орлеана. Послы, оказывается, приехали, чтобы посмотреть на Деву. Они просят, чтобы ускорили ее отъезд в помощь осажденному городу. Дуралеи! Они сами не знают чего хотят. Сейчас эти господа увидят нечто, что навсегда отобьет у них охоту к подобным авантюрам.

Почтенный шамбеллан рассчитал все тонко. Не случайно потребовал он, чтобы прием был обставлен особенно пышно. Не случайно посоветовал королю надеть самое ветхое платье. Де Тремуйлю казалось, что он уже видит, как все произойдет.

Вот подлая мужичка входит в зал. Вот стоит она, ошеломленная, ослепшая, потерявшая дар речи. Ей надо найти короля, и она, после долгих попыток справиться со своим смущением, робко подходит к нему, к шамбеллану, ибо кто же здесь одет богаче его? Вот вам и конец забавного приключения!..

Внезапное движение в зале заставляет шамбеллана отвлечься от своих игривых мыслей. Шепот проходит по рядам придворных. Все замирают и с любопытством смотрят на дверь.

Это она!..

На пороге появляется граф де Вандом. Слегка наклонив голову, он проходит вправо, к камину.

Из-за его спины возникает юный паж в черном суконном костюме, с волосами, подстриженными в кружок.

Паж останавливается. Его губы вздрагивают. Его глаза скользят по лицам придворных. Затем уверенно, без тени смущения, быстрым шагом идет он вперед, к центру зала…

Жанна хорошо помнила, как все произошло.

Когда граф де Вандом явился в ее убогую гостиницу и сообщил, что король послал за нею, она, хотя и ждала этого, растерялась до смешного. Однако, подбадриваемая рыцарями, девушка быстро справилась с собой. На улице их ждала возбужденная толпа, проводившая Жанну до ворот замка. Поднимаясь по каменным ступеням вслед за молчаливым графом и стражником, несшим факел, девушка тщетно старалась унять биение сердца. Когда перед ней открылись двери приемного зала, она чуть не зажмурила глаза: так здесь было ярко и необычно.

Боже, какая роскошь, сколько красок и блеска! И какие лица! Все смотрят на нее… Одни – с улыбкой, другие – с холодным любопытством, третьи – с нескрываемой злобой. И ни одного дружелюбного, светлого взгляда!

Но где же он?

Не тот ли, с приторно-сладкими глазами? Нет, тот в рясе.

Или, может быть, этот, самый важный, со злым лицом? Нет, этот слишком толст и стар. Он совсем, совсем не такой!..

Его нигде не видно! Его нет! Эти гордые сеньоры насмеялись над ней, простой деревенской девчонкой!..

Жанна чувствует, как гнев подходит к горлу. Она сжимает кулаки. Сейчас она повернется и убежит отсюда, от всех этих обманщиков в роскошных одеждах и с холодными сердцами.

Но что это?.. Чьи-то немигающие глаза следят за нею, испуганно следят из-за придворных. Чье-то маленькое худое тело прячется за спинами блестящих господ.

Это он! Нет больше смущения и гнева, нет неловкости и испуга. Девушка не видит больше придворных. Уверенно идет она вперед и смотрит в эти неподвижные глаза.

Толпа расступается. О, как непохож он на сказочного принца ее мечты! Как некрасив!.. Но он несчастен, жалок и беден. Он единственный в этом зале, кто достоин великой жалости!..

Жанна падает на колено и протягивает к нему свои сильные и добрые руки:

– Здравствуйте, милый дофин! Да пошлет вам Бог счастливую и долгую жизнь!

И тогда все разом стало на свои места. Лицо нарядного толстяка изобразило величайшее изумление, потом сделалось еще более злым. Он топнул ногой и ушел. Зато приторно-сладкий в рясе ласково кивнул Жанне и улыбнулся. Все знатные господа окружили ее и короля. Но для Жанны их не существовало. Она взяла за руку своего бедного Карла, отвела его в сторону и начала с ним задушевный разговор.

Она знала, что юного принца покинула мать, злая мать, оклеветавшая его. И Жанна по-матерински нежно уговаривала Карла, что он ничего не должен бояться. Он единственный законный государь милой Франции. Она, Дева, пришла для того, чтобы выручить город Орлеан и отвести Карла в Реймс. Пусть он верит ей и даст войско; остальное беспокоить его не должно.

Голос девушки звучал сердечно и убеждающе. Король перестал испытывать чувство неловкости. Придворные, следившие за выражением его лица, увидели, как оно просветлело. Впервые за много дней Карл VII улыбался…

Хорошее настроение короля продержалось недолго. Едва он отпустил девушку и придворных, как прежние мысли начали снова одолевать его бедную голову. Не в силах справиться с ними, он вызвал своих главных советников.

Архиепископ поздравил короля с победой. Теперь очевидно, что девушка послана Богом. Духовенство не сочло нужным ее отвергнуть. Она с честью выдержала трудное испытание. Чего же еще ждать? Можно и удовлетворить ее просьбу, а там, под Орлеаном, все окончательно прояснится.

Канцлера поддержал старый де Гокур. Благородный сенешал не отличался ясностью ума и самостоятельностью мысли, но монсеньор Реньо успел его хорошо подготовить.

Однако сир де Тремуйль не дал восторжествовать союзникам. С величайшей горячностью он начал возражать архиепископу и привел свои основания. Духовенство представило хорошие отзывы? Как бы не так! Попы разделились во мнениях и в общем высказали столько же «за», сколько и «против». Ему-то, шамбеллану, хорошо известна причина этого: у него свои отношения с духовенством, и, пожалуй, не менее тесные, чем у монсеньора… Что же касается поведения Жанны на приеме, то само по себе это еще ничего не доказывает. Все могло быть внушено ей дьяволом с таким же успехом, как и Богом. И хороши же будут они, если пошлют под Орлеан дьявольскую девку! Дело короля окажется полностью погубленным, и все пойдет в тартарары, на радость сатане и англичанам!

Архиепископ слушал речи временщика со спокойным и приветливым лицом, но на душе у него было неспокойно. Поглядывая на короля, он видел, как тот мрачнеет и ерзает в своем кресле. Однако, полагал монсеньор Реньо, временщик все же радовался слишком рано: по существу, он еще ровным счетом ничего не доказал.

– Что же может посоветовать сир шамбеллан? – вкрадчиво спросил прелат.

Шамбеллан мог посоветовать все то же, что предлагал вначале: устранить девку – и концы в воду.

– Но ведь если даже принять все соображения сира шамбеллана, еще ничем не доказано, что она орудие дьявола.

На это сир де Тремуйль мог ответить только сопением.

В разговор вмешался старик де Гокур. Он внес примиряющее предложение. Он рекомендовал перевести Жанну из гостиницы в замок и установить за ней строгий надзор. Если внимательно следить за ней и днем и ночью, тогда ее сношения с дьяволом – коли таковые имеют место – будут неизбежно выявлены.

Король сразу же с этим согласился. Архиепископ также поддержал сенешала. Шамбеллан был не в восторге, но всетаки намечавшаяся проволочка устраивала его больше, чем немедленная поддержка требования Девы. К тому же в голову ему пришла новая идея, и, желая испортить настроение архиепископу, он поспешил высказать ее вслух:

– Если так, то у нас в запасе есть время. Тогда мы, пожалуй, дадим согласие на проект двух наших священников и пошлем запрос к монсеньору Жаку Желю. Пусть он, человек мудрый и благочестивый, выскажет свое мнение об этой крестьянке.

Тремуйль рассчитал верно. В первый раз за сегодняшний день с лица канцлера спало показное благодушие. Жак Желю, архиепископ Эмбренский, бывший член совета, всегда враждовал с монсеньором Реньо. Обращение к нему как к третейскому судье было тонко рассчитанным ходом…

Жизнь Жанны круто изменилась. Ей пришлось оставить неуютную гостиницу и переселиться в замок, в высокую башню Кудрэ, расположенную вблизи королевских покоев.

Башня живо напомнила девушке «островную крепость» и игры детских лет. Здесь, правда, было все грандиознее. Однако следы запустения, как и в замке Бурлемон, выступали повсюду: и в стершихся каменных ступенях, и в широких трещинах стен. Комната, в которой поместили Жанну, была большой и светлой. Сенешал поселил вместе с девушкой двух дам, обязанных неустанно наблюдать за ней, бодрствующей и спящей. Сын одной из дам, пятнадцатилетний Луи де Конт, по прозвищу Мюго, был назначен личным пажом Жанны.

Девушка быстро освоилась в новой обстановке. Она легко сходилась с людьми. Обе надзирательницы искренне к ней привязались. Что же касается юного Мюго, то он, покоренный ласковостью Жанны и ее энтузиазмом, был готов следовать за ней хоть на край света.

Внешне свободу девушки ничем не стесняли. В сопровождении пажа или одной из дам она гуляла по замку, часто виделась с королем и разговаривала с ним. Ее огорчало, что пришлось расстаться с верными лотарингцами. Однако и их она иногда встречала в королевских покоях. Жанну стали навещать придворные. Некоторые из них, видя в девушке восходящую звезду, оставив дворянскую спесь, спешили ей поклониться. Раза два посетил ее знатный прелат, лицо которого она хорошо помнила. Прелата величали монсеньором. Он был очень обходителен и даже ласков. Тем не менее он внушал Жанне непреодолимую робость.

Одна из встреч, состоявшихся в эти дни, произвела на девушку особенно сильное впечатление.

Жанна беседовала с королем во внутренних покоях замка. Неожиданно дверь отворилась и в комнату без доклада вошел стройный молодой человек. Он был изысканно одет. Увидев девушку, он направился прямо к ней. Король представил его Жанне как своего двоюродного брата герцога Алансонского. Дева заметила юному принцу, что он прибыл вовремя, ибо предстоят жаркие дела.

Герцог протянул ей руку. Девушка правильно угадала его мысли. Он давно мечтает о битвах и явился сюда потому, что узнал о ее планах. Он, герцог Алансонский, ненавидит англичан и имеет с ними давние счеты. Захваченный в плен, он несколько лет пробыл в заточении. Чтобы выкупить его, семье пришлось затратить много усилий и средств. Теперь в опасные сражения его влекла не только жажда мести. Алансонское герцогство было под властью англичан, а пока годоны там хозяйничали, герцог оставался без своих главных доходов. Его материальные интересы затрагивала также и судьба Орлеана: он был зятем Карла Орлеанского, все еще томившегося в иноземном плену.

Герцог Жан Алансонский не отличался глубиной ума или широтой взглядов, был вспыльчив, тщеславен и завистлив. Однако он с величайшей доверчивостью отнесся к Жанне. Еще более суеверный, чем король, герцог не сомневался, что Дева послана Богом. Он оказался первым и почти единственным из представителей знати, искренне поверившим в особую судьбу девушки и успех ее миссии. Жанна почувствовала эту искренность. Именно поэтому она отнеслась к своему «прекрасному герцогу» с большой сердечностью и теплотой.

В тот же день Жанна сопровождала короля и герцога Алансонского во время их конной прогулки по долине Вьенны.

Весна уже начала вступать в свои права. Яркая зелень, кое-где пробиваясь сквозь влажную почву, узором покрывала долину. Справа и слева ширились необъятные просторы лесов. Далекая панорама, сверкавшая в голубой дымке, и пряный весенний воздух опьяняли девушку.

Жанна забыла о своих спутниках. Дав волю коню, вихрем неслась она, ломая кусты, не разбирая дороги.

Вперед!.. Вперед!.. В Орлеан!..

И тут при мысли об осажденном городе девушка почувствовала угрызения совести. Несчастная! Среди обилия новых впечатлений она, кажется, потеряла память? Она предалась праздности? Где же ее великая жалость? Где священный огонь, пылавший в ее сердце?..

Жанна круто осадила лошадь. Сегодня же, сейчас же она будет просить, нет, умолять короля. Она будет умолять герцога Алансонского. Место Девы в рядах воинов, а не среди блистательных господ. Она должна привести родину к победе…

Король давно хотел окликнуть Жанну, но герцог удерживал его. Он любовался смелой наездницей. Как грациозно держится она в седле! Как управляет лошадью! Бесспорно, она послана Богом для битв и побед. Нет сомнения, это чудо. Неужели его кузен может еще сомневаться?

Когда девушка подъехала, герцог улыбнулся ей:

– Вы прекрасный рыцарь, милая Жаннетта. Ваша деревенская лошадка недостойна такого седока. Разрешите мне преподнести вам моего коня!

Жанна поблагодарила. Тут же, преклонив колени перед королем, она обратилась к нему со своей горячей мольбой. Герцог поддержал ее. Растроганный король обещал ускорить отъезд.

Монсеньор Реньо де Шартр удовлетворенно поглаживал холеные белые руки. Пока увалень де Тремуйль суетился и строил мелкие пакости, он, архиепископ, находил новых союзников. Королева Мария, теща короля Йоланта Сицилийская, герцог Алансонский, старик де Гокур и многие другие недвусмысленно объявили себя сторонниками этой крестьянки. Из Орлеана граф Дюнуа, побочный сын герцога Карла, слал депеши, требуя Деву. Испытание дало прекрасные результаты: лица, приставленные к Жанне, клялись, что, кроме благочестия и хорошего поведения, ничего не могли заметить. Но главное, даже король как будто занял решительную позицию. Не далее как сегодня он говорил во всеуслышание, что намерен прекратить оттяжки.

Чего же добился самонадеянный шамбеллан? Ничего, если не считать письма монсеньора Жака Желю. Но это долгожданное письмо тоже – хе-хе! – оказалось не совсем таким, как рассчитывал де Тремуйль. Монсеньор Жак Желю большой пройдоха. Он достаточно умен, чтобы не дать никому важного козыря. Его письмо составлено в духе «нельзя не сознаться, но нельзя и не признаться». Эмбренский владыка, правда, предостерегал короля. Он не советовал принимать Жанну и верить ей на слово. Но с другой стороны – он не видел оснований полностью ее отвергать. Старый хитрец рекомендовал, чтобы окружающие сначала удостоверились в ее добром поведении и нравственности.

Итак, шамбеллан не слишком преуспел. Если бы монсеньор Реньо не был крайне осмотрителен, он мог бы потребовать, чтобы девушку немедля отправили в Орлеан, и, пожалуй, не встретил бы отказа. Но нет, он так не поступит. Он не покажет своего нетерпения. Если уж бить, так бить без промаха.

Высокопреосвященный Жак Желю сомневается? Хочет удостовериться в высокой нравственности Жанны и божественности ее жребия? Ему недостаточно проведенного испытания? Пожалуйста! Архиепископ Реймский согласен на большее, чем его просят. Пусть для окончательного решения пошлют девушку в город Пуатье, где находятся крупнейшие богословы королевства. Святые отцы еще раз проверят ее. И да будет их приговор окончательным!..

С этим спорить было трудно, и сир де Тремуйль, смущенный показной уступчивостью архиепископа, не выдвинул никаких возражений. А между тем монсеньор Реньо прекрасно знал, что делает. Богословы Пуатье были его людьми. Он ни минуты не сомневался в характере их «приговора».

Перед отъездом герцог Алансонский пригласил Жанну в Сомюр, где находился его замок. Мать и жена герцога встретили девушку радушно. Они много понаслышались о «святой» и ожидали, что она им поможет.

За обедом юная герцогиня говорила без устали. Она очень беспокоилась о будущем мужа. Она поведала Жанне, каких колоссальных денег стоил выкуп. Больше всего она боялась, как бы неосторожный герцог опять не оказался в плену.

– Не беспокойтесь, сударыня, – возразила Жанна. – Я верну вам вашего супруга целым и невредимым. Он останется таким же, – она с улыбкой взглянула на герцога, – а может быть, станет еще и лучше…

Ранним утром Жанну подняли с постели. Она не сразу сообразила, в чем дело. Потом вспомнила: едут. Сонного настроения как не бывало. Простившись с остающимися, девушка вслед за своими спутниками покинула замок.

Равняясь по ведущему, Жанна опустила поводья и задумалась. Вскоре она заметила, что едут вовсе не по Орлеанской дороге.

– Наш путь лежит в Орлеан? – неуверенно спросила она у рыцаря, скакавшего рядом.

– Нет, в Пуатье, – мрачно ответил тот.

В Пуатье? Жанна ничего не слыхала о Пуатье. И зачем они туда едут? Неужели новая проволочка?..

Девушка закусила губу. С Богом! Она больше ни о чем не будет спрашивать. Нужно иметь терпение. Все равно она своего добьется. Она будет у цели!