Текст книги "Охотский рейд комкора Вострецова (Разгром белогвардейской банды генерала Пепеляева)"
Автор книги: Анатолий Фетисов
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
СКВОЗЬ СКРЕЖЕТ ЛЬДОВ
Бурно и своенравно Охотское море. Неприветливо встречало оно экспедиционный отряд. Холодные дожди и слепые туманы, пурга и неоглядные поля мощных льдов преградили путь «Ставрополю» и «Индигирке». В ночь с 8 на 9 мая «Индигирка» получила первую пробоину и дала течь. Пришлось срочно застопорить машину, сыграть аврал. Течь была обнаружена в носовой части с левого борта, между первым и вторым шпангоутами, немного ниже ватерлинии. Причина: результат давления льдов на наружную обшивку судна, а также сильные удары отдельных льдин в достаточно изношенный корпус. Возникла опасность серьезной аварии. Возрастала юна еще и потому, что «Индигирка» (да и «Ставрополь») была сильно перегружена.
Узнав об аварии, Вострецов с Азарьевым прибыли на корабль и, осмотрев повреждение, вместе с моряками приступили к ликвидации течи. Участник тех давних событий, помощник военкома экспедиции, И. А. Чупрынин рассказывал впоследствии: «Матросы и красноармейцы, глядя на командира, работали с утроенной энергией… „Для того мы и кузнецы, чтобы самим ковать победу“, – часто говорил Степан Сергеевич. И мы старались подражать ему во всем».
Бывшему уральскому кузнецу Вострецову в этом походе не однажды приходилось применять свою рабочую специальность.
Пока моряки ликвидировали течь, красноармейцы перегружали уголь из первого трюма в угольные ямы на корме, чтобы уменьшить осадку носовой части корабля. В дальнейшем бойцы довольно часто превращались в грузчиков, спасая корабли и груз. Заместитель заведующего военно-торговой экспедиции Е. С. Нагорнов писал в своем отчете: «Когда пароходы вошли в сферу льдов и стали получать пробоины, то пришлось перекладывать в ударном порядке товар, не считаясь ни с какой предосторожностью: во-первых, нужно было найти место пробоины, а во-вторых, спасти товары от подмочки, и это продолжалось несколько раз»[27]27
Подлинник отчета Е. С. Нагорнов в 1972 году отослал в Хабаровский государственный архив. Заверенная копия отчета хранится у автора.
[Закрыть].
Первая пробоина задержала экспедицию на 4 часа. Когда же Вострецов вернулся в штаб, пассажиры «Индигирки» долго восхищались его поведением.
– Вот это командир! – восторгался не молодой боец. – Пять лет воюю и ни разу не видел, чтобы командир так орудовал кувалдой. Этот наш, это настоящий командир!
Впереди, сзади, со всех сторон до самого горизонта расстилалась гибельная белая пустыня. Она не стояла на месте, она двигалась, шевелилась, наступала. Не раз и не два казалось, что еще миг и льды раздавят такие маленькие суденышки и похоронят их в морской пучине. «Индигирка» уже имела двенадцать опасных пробоин и повреждений, да и на «Ставрополе» шесть раз объявлял боцман аврал. Ледяные глыбы прямо-таки изуродовали корпус корабля, а в носовой части, которая подвергалась особо сильной нагрузке, обнаружились многочисленные течи. Но суда упорно продвигались на Север.
А в далеком Владивостоке даже не подозревали о тяготах и лишениях, свалившихся на экспедицию. Выполняя приказ Уборевича о строжайшей секретности похода, Вострецов запретил всяческие радиопереговоры, чтобы враг не смог запеленговать рации экспедиционного отряда. Впоследствии Степан Сергеевич рассказывал: «На „Ставрополе“ было радио. В первые дни мы держали связь с Владивостоком и, частенько получая оттуда радиограммы, отвечали на них. Мы были в курсе международной политики, находясь далеко от культурных стран, в Охотском море. Мы плыли уже семь суток, как вдруг в начале восьмых увидели движущиеся нам навстречу льдины. Этого мы никак не ожидали… Май наступил уже, а льдины шли сплошной массой, постепенно окружая нас со всех сторон. Наконец пароходы стали.
Мы были затерты. Наше положение ухудшилось еще тем, что мы не знали, когда окончится наш плен, и не могли рассчитывать на чью бы то ни было помощь. Между тем ежедневно, а иногда и по нескольку раз в день радио из Владивостока искало нас, тревожно запрашивая: „Где вы? Что с вами?“ Эх, если бы мы могли ответить!.. А на десятки и сотни верст расстилалось замерзшее море, и глазам было больно от белизны ледяного покрова. На пароходах была сотня-другая дымчатых очков, я раздал их красноармейцам. На всех не хватило… Охотились на нерпу, устраивали лыжные состязания, но заходить далеко в море боялись»[28]28
Огонек, 1928, № 9, с. 14, «Жизнь Степана Вострецова».
[Закрыть].
– Был бы ледокол в нашем Тихоокеанском флоте, – оглядывая бескрайнюю ледяную пустыню, на которой штормовые ветры нагромоздили темно-зеленые торосы, говорили бойцы, – так он давно бы выручил нас… А то ведь адмирал Старк, будь он трижды проклят, все корабли угнал интервентам. Теперь сиди у моря, жди погоды.
Некоторые из них предлагали взрывать лед.
– Тогда придется взорвать все Охотское море, – возражали другие.
– А где мы столько взрывчатки возьмем? – недоумевали третьи.
Несмотря на трудности и опасности плавания, экипажи жили полнокровной боевой жизнью, никто и мысли не допускал о провале экспедиции. Красноармейцы занимались политучебой, тренировались в меткости стрельбы, на редких разводьях тренировались в гребле на кунгасах, чтобы быть в форме при высадке десанта на Охотское побережье. В спокойные тихие часы большинство неграмотных красноармейцев отряда училось читать и писать.
Комиссар Пшеничный даже организовал издание рукописного журнала «Экспедиционный вестник». За перо взялись многие, даже малограмотные. И каждый оказывал редколлегии посильную помощь. В одном из номеров редколлегия писала: «Редакция приносит благодарность тов. Нагорнову за присланную копировальную бумагу, тов. Баскакову – за художественную работу по изготовлению обложек журнала».
Первый номер «Экспедиционного вестника» открывался статьей комиссара Петра Пшеничного о боевой задаче отряда, о стойкости и мужестве советских воинов. Дальше советы молодым воинам давал командир отряда Степан Вострецов. Затем следовала еще одна статья – «Теория современной войны». Помкомвзвода Павел Суслов написал стихотворение «Плещут холодные волны». Военный моряк Василий Демин написал для этого номера бодрую песню о плавании судов экспедиции по холодному Охотскому морю, которая заканчивалась следующими словами:
Песню сразу же запели красноармейцы на обоих кораблях. Большим успехом пользовались среди бойцов и задорные, сатирические частушки П. Пшеничного.
О высоком боевом духе бойцов и командиров отряда свидетельствует также и второй номер «Экспедиционного вестника». Редколлегия вела на его страницах оживленную переписку с авторами, и нередко с юмором. Вот некоторые из ответов корреспондентам: «Тов. Ляпцеву. За „электричество“ спасибо, а за стихи не взыщи – в корзину попали…» «Тов. Кальченко. Рассказ и стихи печатаем. Стихи слабоваты, больше старайтесь». «Тов. Донских. У Вас кое-что выходит. Попробуйте писать не стихи, а прозой». «Тов. Короткий. Пишите на злободневные темы». «Тов. Серову. Не пойдет».
«Тов. Батурину. Ваши „Красные розы“ подошли бы ко дню 9 января, а так как теперь 3 июня, то надо стараться»[30]30
Государственный архив Хабаровского края (ГАХК), ф. р. – 741, оп. 1, д. 360, л. 7.
[Закрыть].
В журнале рассказывалось о чехословацком мятеже, о военно-воздушном и морском флоте, о развитии тяжелой промышленности молодой Советской страны и о многом другом. Как много он значил для бойцов, этот тонкий рукописный журнал! Сегодня все это кажется просто невероятным. Писать статьи, стихи, петь песни и частушки, когда впереди этих людей ждали тяжелые бои и никто из них не был застрахован от бандитской пули. Трудно себе представить и то, как 800 красноармейцев, людей различных возрастов и характеров, разных судеб и разных национальностей, сохранили в таких сложных условиях стойкость, дисциплину, боеспособность. В этом – большая заслуга коммунистов экспедиционного отряда. Военком Пшеничный и его помощник Чупрынин, а также комиссар моряков Богданов регулярно проводили партийные собрания, которые дисциплинировали и сплачивали не только членов партии, но и всех рядовых участников экспедиции. На первом партсобрании решали, к примеру, вопрос о поведении коммуниста в борьбе со стихией. Собрание происходило на пароходе «Ставрополь» в ледовом плену Охотского моря. Что и говорить, момент был критический, среди бойцов поползли слухи о провале экспедиции, о возможной гибели отряда во льдах.
С яркой зажигательной речью выступил на. собрании П. М. Пшеничный. Едва он закончил свое выступление, как на кораблях почти одновременно были объявлены авралы. Собрание пришлось срочно прервать, но лаконичное решение принято: быть коммунистам примером мужества и отваги не только в предстоящих боях, но и во время ледового плена.
В свободное время красноармейцы часто пели. Всем нравились песни про «нэньку Украину», «про молодицу», провожавшую в бой козака. Степан Сергеевич, большой любитель малороссийских песен, часто подсаживался к бойцам и приятным голосом подпевал. Когда он уходил к себе в каюту, красноармейцы нередко заводили разговор о своем командующем, о комиссаре отряда. Многие из бойцов были свидетелями их прошлых военных успехов. Много интересного о боевых делах Вострецова рассказывали своим бойцам помощник военкома И. А. Чупрынин и командир взвода разведчиков Н. Д. Овсянников, которые хорошо его знали.
Впрочем, Ивана Андреевича красноармейцы чаще всего просили рассказать о встрече с Владимиром Ильичем Лениным, которого ему посчастливилось видеть и слышать.
– Шел август 1918 года, – начинал Чупрынин. – Тревожное это было время. Молодая Советская Республика, совсем как мы сейчас льдом, была окружена со всех сторон вражеским кольцом. Империалисты стремились удушить государство рабочих и крестьян… Я тогда служил рядовым в 62-м стрелковом полку 21-й дивизии, находившейся в Москве, в так называемых «лефортовских казармах». Второго августа в полном боевом порядке мы вышли на Ходынское поле, где должен был состояться митинг нашей дивизии и других частей перед отправкой на фронт против Колчака.
И тут по рядам бойцов прокатилась радостная весть – на митинг приедет Ленин.
Ждали недолго. Вскоре на поле показался легковой автомобиль. Владимир Ильич, объезжая войска, тепло приветствовал бойцов, находил для них теплые слова. Затем прямо с машины Ленин произнес речь. Он говорил о трудностях, которые переживает молодая республика, окруженная врагами. Мне особенно запомнились слова, где Ленин говорил о победе российской революции, которая указала всему миру пути к социализму, о конце торжества буржуазии, о Красной Армии, которая вместе с революционным пролетариатом поможет высоко поднять знамя мировой революции[31]31
См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 37, с. 30.
[Закрыть]. Затаив дыхание, слушали мы и запоминали каждое слово Ильича.
Они звучали как наказ в борьбе за дело Советской власти, за светлое будущее. Кончил говорить Ленин, покатилось в ответ по рядам мощное «Ура!».
В тот же день прямо с Ходынки отправились мы бить Колчака. И каждый из бойцов уносил в своем сердце дорогой образ Ленина. Мы клялись драться с врагом, не щадя сил, а если потребуется, то и жизни. И слово свое сдержали. Наказ Ильича защищать народную власть мы выполнили с честью, хотя много жарких схваток с врагом пришлось нам выдержать именно под влиянием ленинской речи. Под влиянием этой незабываемой встречи вступил я, рядовой пулеметчик, в великую партию коммунистов…[32]32
Воспоминания И. А. Чупрынина хранятся у автора. Частично опубликованы: Красное знамя, 1964, 6 нояб., № 264.
[Закрыть]
Молодой пулеметчик И. А. Чупрынин прошел большой боевой путь. Он участвовал в боях у Перми, Кургана, Челябинска, под Ростовом и Новосибирском. И везде и всюду ленинские слова вселяли уверенность в свои силы. И вот теперь, будучи помощником комиссара, он нес ленинское слово бойцам экспедиционного отряда.
Вступали в разговор и другие командиры, начинались воспоминания. Взводный Н. П. Доценко уж в который раз рассказывал бойцам о том, как однажды в Приморье (под Манзовкой) красноармейцев уж очень сильно донимал вражеский бронепоезд и заставлял, как говорится, целовать землю. Хорошо, что не растерялся помкомдив Вострецов: приказал он вручную внести орудие на сопку, сам стал за наводчика и несколькими неожиданными выстрелами накрыл белогвардейский бронепоезд. «Мы поднялись в атаку и легко захватили подбитый бронепоезд, – заканчивал рассказ Доценко и восклицал: – Вот он какой, наш Вострецов! Да с ним в огонь и в воду можно идти. С ним не только Пепеляева поймаем, но и Охотское море покорим!»
А между тем «Ставрополь» и «Индигирка» не стояли неподвижно во льдах, а медленно и упорно продвигались вперед. Они останавливались лишь тогда, когда получали опасные пробоины и повреждения.
Впоследствии в своем донесении Кожанову Н. Н. Азарьев писал: «9 мая в 19 час. открылся полуостров Кони. 10 мая пробиваемся по сплошному ледяному полю… В 3 часа 15 минут пробиваемся малым ходом вперед, придерживаясь курса норд-норд-вест.
В 11 часов открылся о-в Завьялов. Идем дальше малым ходом. 21 час. 35 мин. – из-за невозможности двигаться дальше застопорили машину. Комиссар Богданов и я стараемся убедить т. Вострецова и комиссара его т. Пшеничного о необходимости стоянки, но получаем ответ, что идти надо. 11 мая в 3 часа 15 минут по приказанию, начальника экспедиционного отряда т. Вострецова дали малый ход. Идем, придерживаемся курса норд-вест 45°. Лед очень крупный и почти непроходимый. В 12 часов стоим во льду из-за невозможности двигаться вперед. 12 мая стоим во льду. 13 мая в 9 час. 5 мин. по настоянию начальника экспедиционного отряда т. Вострецова… дали ход. В 10 час. ввиду невозможности двигаться дальше застопорили машины. Стоим во льду. Дует свежий ост, снег, пурга, дрейф на вест. 14 мая в 6 час. 30 мин. ветер стих…
В 12 час. по настоянию т. Вострецова дали ход. В 15 час. 20 мин. из-за невозможности продвигаться вперед застопорили машину. Прошли около 3-х миль… 15 мая в 8 часов обнаружили на „Ставрополе“ течь форпики. Откачали воду, оказалась срезанной одна заклепка у 2-го шпангоута правого борта на один фут ниже ватерлинии. Исправили повреждение, зачеканив заклепку…»[33]33
ЦГАВМФ, ф. р. – 2193, оп. 1, д. 11, л. 149. Встречающиеся в дальнейшем тексте извлечения из донесения Н. Н. Азарьева подстроченными примечаниями не оговариваются!.
[Закрыть]
Командующий судами был человеком отваги, и ему принадлежит немалая заслуга в успешном окончании «ледового похода», но ведь он нес личную ответственность не только за восемьсот жизней красных бойцов и за жизнь своих моряков, но и за сохранность кораблей; ему по долгу службы приходилось быть осторожным. Кроме того, он действовал согласно инструкции командующего морскими силами Дальнего Востока. Азарьев был сторонником того, чтобы подождать хорошей ледовой обстановки в какой-нибудь тихой гавани Камчатки, не рисковать экспедицией, ибо с Охотским морем шутки плохи. И здесь у них с Вострецовым, по-видимому, бывали разногласия. Немного спокойнее написан рапорт И. И. Вологдина, который чаще всего был на стороне С. С. Вострецова. В одном из своих докладов Кожанову военный моряк Вологдин писал: «10 мая… пробивались во льду… испытывая сильные удары льда о корпус, 10 и 11 мая положение то же. 12 мая стояли затертые льдами. 13 мая с 9 до 10 часов пробовали пробиваться, но безуспешно. В этот день шел снег и дул свежий ост. После 17 часов до рассвета 13 мая снежная пурга с порывами ветра до 8 баллов. С полудня 14 мая пробовали около двух часов с лишним работать машинами, но безуспешно. 15 мая после полудня снова пробовали работать машинами, но также безуспешно. 16 мая стояли затертые льдом.
17 мая пробовали около трех часов пробиваться во льдах, но к полудню пришлось прекратить работу машин из-за течи на „Ставрополе“. После обеда снова начали работать, а в 21 час застопорили машины. 18 мая дважды пытались пробиваться во льду. 19 мая так же. 20 мая стояли затертые льдами… С 12 по 26 мая на „Индигирке“ был обнаружен срыв около 10 заклепок, давших значительные течи, каковые были закреплены болтами»[34]34
ЦГАВМФ, ф. р. – 2193, оп. 1, д. 11, л. 143–144.
[Закрыть].
Эти два документа, дополняющие друг друга, не только характеризуют трудности ледового похода, но и неравную схватку людей большевистской закалки с разгневанной морской стихией. Сталь не выдерживала под натиском льда, а люди рвались к победе.
Один из участников похода, П. Федоров, рассказывал, что «…суда, натыкаясь на крупные глыбы льда, сотрясаясь от ударов и захлебываясь пробоинами, ныряли и качались в волнах. Матросы и красноармейцы посменно чинили их, помпами и ведрами выливали воду»[35]35
Федоров П. И. Под красной звездой, М.—Л., 1928, с. 10.
[Закрыть].
Мужество моряков и красноармейцев, их воля к победе преодолели все. Командиры и политработники добивались от личного состава экипажей и от красноармейцев твердого выполнения распорядка дня, соблюдения постоянной чистоты на кораблях, что сыграло важную роль в успешном завершении похода. Посетив 6 мая «Индигирку» и обнаружив беспорядок, С. С. Вострецов отдает приказ № 4 по экспедиционному отряду:
«Посещенное мною сегодня судно „Индигирка“ произвело на меня самое удручающее впечатление. Повсюду в трюмах и на палубах царит грязь и беспорядок. Судно, по-видимому, не мылось и не приводилось в порядок со дня отплытия из Владивостока. Комполитсостав совершенно не обращает внимания на порядок и чистоту в жилых трюмах для красноармейцев. Воздух в трюмах невозможен…
Категорически приказываю привести судно „Индигирку“ в должный порядок и чистоту. В трюмах все грузы привести в порядок и сделать проходы для хождения красноармейцев.
За грязь и беспорядок на судне „Индигирка“ и за халатное отношение к своим прямым обязанностям: моему помощнику т. Безродному, главврачу т. Подгорбунскому на первый раз ставлю на вид.
Помкомсудами т. Вологдину провести срочно чистку и уборку судна под своим наблюдением, для чего взять в помощь матросам необходимое число красноармейцев. Тов. Безродному всеми мерами содействовать т. Вологдину…»[36]36
ЦГАВМФ, ф. р. – 2193, оп. 1, д. 11, л. 155.
[Закрыть]
Особенно трудным периодом этой одиссеи было время с 12 по 29 мая, когда корабли по нескольку раз в день прилагали титанические усилия, чтобы вырваться из ледяного плена. За 17 дней красно-багровое солнце только два раза на несколько часов появлялось на горизонте. Все остальное время стояла туманная мгла или шел колючий ледяной снежок. Погода угнетала бойцов. В довершение ко всему кончились запасы пресной воды.
В середине мая корабли экспедиционного отряда были прижаты льдами ближе к Охотскому берегу. Где-то недалеко была бухта Нагаева, которая, согласно лоции, должна была быть очищена ото льда. По приказу И. П. Уборевича здесь должен быть высажен десант красноармейцев, чтобы разоружить белогвардейцев в Оле. Но 15 мая 1923 года на «Ставрополе» неожиданно была получена телеграмма командования: «Охотское побережье до Олы включительно очищено от белобанд. В Оле убит начальник штаба белобандитского отряда полковник Авдюшев. По сведениям белых, в Охотске отряд Ракитина насчитывает около 120 человек, в поселке Булгино отряд Яныгина – 30–40 человек. В Аяне отряд Пепеляева – в 200–300 человек»[37]37
ЦГАСА, ф. р. – 28075, оп. 1, д. 13, л. 22.
[Закрыть].
Пусть это были отрывочные, не совсем точные сведения о противнике, они существенно повлияли на весь дальнейший ход операции. Теперь не надо было терять времени на высадку десанта в Оле, а прямо следовать до самого Охотска.
Несколько дней пароходы безуспешно пытались пробиться вперед между островом Завьялова и полуостровом Кони милях в 25 от берега. Весна между тем постепенно входила в свои права. Погода улучшилась, лед стал более рыхлым и ноздреватым. И 1 июня наконец-то корабли «Ставрополь» и «Индигирка» вырвались из ледяных тисков. Машины снова работали и день и ночь, и корабли быстро продвигались вперед.
В трехстах верстах от Охотска на судах подняли трехцветные романовские флаги, чтобы обмануть бдительность противника.
Незадолго до подхода к мысу Марекан С. С. Вострецов и П. М. Пшеничной обнародовали еще один приказ, в котором изложили порядок высадки и план разгрома белогвардейцев в Охотске. В нем говорилось: «…На нас возложена задача – очищение Охотско-Айнского района. Эту задачу мы должны выполнить с честью, каждый командир и политработник должен поставить себе цель: как можно меньше крови и жертв. Но если где потребуется пожертвовать собой на благо Советской Республики, то мы должны без колебаний это сделать. Находясь здесь, на Далеком Севере, вдали от центра, мы должны удвоить свою революционную стойкость и преданность народу, каковой нас послал добить остатки белых банд, возглавляемых генералом Пепеляевым. История говорит за нас: где больше стойкости, там успех дается очень легко. Примером может служить борьба с генералом Пепеляевым в районе Якутска. При 40° мороза герои Якутского гарнизона при равных силах разбили банду Пепеляева в районе Петропавловска, и жалкие остатки этой банды отступают на Охотск – Аян. Наша задача захватить их врасплох, чтобы ни один бандит не мог скрыться от народного правосудия, для чего я требую от вас дисциплинированности, храбрости и находчивости. Во время занятия Охотска, если не помешает погода, мы высадимся на берег в расстоянии от г. Охотска до 15 верст. Ночью пройдем это расстояние, а на рассвете окружим город и без всяких жертв выловим спящих белобандитов.
Категорически запрещаю расстреливать несопротивляющихся бандитов. Напоминаю вам, дорогие товарищи, отступления и поддержки быть не может. Охотск должен быть нашим».
О себе Вострецов писал в этом приказе кратко: «Буду следовать впереди главных сил. При мне находиться начштабу т. Верещагину, нач. особого отдела т. Иванову, врачу Подгорбунскому, начсвязи т. Казакову, начпулькоманды т. Горбачеву и комбату-1 т. Кузнецову. Для связи при мне назначить 10 человек от 1-го батальона.
Мои заместители: первый помощник т. Погребов и комбат-1 т. Кузнецов»[38]38
ЦГАВМФ, ф. р. – 2193, оп. 1, д. 11, л. 156.
В книге Кладта А. П. «Он землю родную пошел защищать» (М., 1964, с. 73) неправильно говорится, что отряд Погребова находился в резерве, а «начальник штаба отряда Николай Верещагин и комиссар Петр Пшеничный остались на пароходах с тылами». На самом деле Погребов вступил на Охотскую землю самым первым с разведчиками и пулеметчиками 7-й роты. В бою за Охотск он едва не погиб. Военком Пшеничный и начштаба Верещагин принимали непосредственное участие во взятии Охотска.
[Закрыть].
Впрочем, бойцы всегда видели своего командира только впереди, там, где труднее, там, где сильнее огонь противника.
