Текст книги "Лилли Андерграунд (СИ)"

Автор книги: Анатолий Маевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Теперь можно было немного отдохнуть. Я плюхнулся в кресло, а Дора, ловким движением сбросив туфли, растянулась на кровати, раскинув руки:

– Красота... Какое блаженство! Жорж, сколько у нас есть времени до ужина?

Я попытался получить информацию на глассах, но они не работали. Это хорошо. По крайней мере, нас здесь не видят и не слышат. А время? Вот, на противоположной стене висит панель часов: семнадцать тридцать два.

– Еще четыре часа есть – я снял глассы и положил их на стол.

– О, волшебно! – Дора села на кровати. – Жорж! Ты сделаешь из меня настоящую женщину? Тебе времени хватит?

Я рассмеялся:

– Тебя, что, не просветили по этой части?

– Теоретически я технологию знаю, а вот практически – понятия не имею, что и как делать. Опыта пока нет. Но я быстро учусь...

Дора потянулась всем телом и добавила:

– Хорошо как! Я не знаю, что это, но я хочу, чтобы ты любил меня сейчас, Жорж Нарси.

– Так любил, или трахал, как ты просила меня в Городе.

– И то, и другое. Хочу все! Хотя разницу я еще не совсем понимаю.

Я улыбнулся в ответ:

– Вот сейчас и займемся этим. Кто первый в душ пойдет?

– Я, конечно, я... – девчонка быстро вскочила с кровати и чмокнув меня в щеку, пошлепала босыми ногами в ванную.

– Может, тебе помочь? – вдогонку бросил я, любуясь гибкой спиной Доры, ее бедрами и тонкими щиколотками.

– Не нужно, а то перегреешься раньше времени. Не скучай, дорогой, я быстро. А еще я хочу шампанского – обернулась девушка и бросила на меня взгляд, полный лукавства.

– Нет шампанского, только текила. Я позвоню этому Антонио...

– Не нужно, дорогой. Пусть будет текила...

Когда я вышел из душа, Дора лежала на кровати, натянув простыню чуть ли не до подбородка и испуганно, как мне показалось, смотрела на меня своими блестящими большими глазищами. Вот тебе на! И это универсальный андроид!

Переход от желания к разочарованию был неприятным, но быстрым: я даже с облегчением вздохнул, ложась рядом с девчонкой – я просто устал, и убалтывать эту взбалмошенную барышню у меня не было никакого желания. Тем более принуждать ее к тому, чего она явно не хотела и боялась. Отлично!

Я вытянулся возле девчонки, так и не снимая банное полотенце, обмотанное вокруг бедер. Молча уставился взглядом в потолок, перебирая в памяти всю цепочку событий бешенного сегодняшнего дня. Что-то не вязалось, не было логической связи в произошедшем. Случайные события? Похоже. Мои действия? Явно неадекватные с дракой в Дай Мару центре. Спровоцировавший меня разговор с наглым покупателем – коллекционером? Похоже на правду. И наезд этого толстосума, его хамское отношение, упало на благодатную почву моей вспыльчивости и накопленной раздраженности. Нэйтали де Ковен? Эта красивая брюнетка-менеджер из Дай Мару – неопределенность какая-то есть, конечно, но причину ей я не вижу, не чувствую опасности, по крайней мере. Разговор с вербовщиком в гостиннице? Нет, это тоже не то. Тонни, затем Дора в одном флаконе – это отдельная тема, непонятная, правда, но опасности я тоже не чувствую. Где, где причина, где спусковой механизм, запустивший эту цепочку событий? Не могу понять. Но я знаю точно: что-то пошло не так, но знаю точно, что опасность приближается – она совсем рядом, смертельная опасность...

Тонни осторожно дотронулась до меня рукой:

– Ты спишь?

– Нет, я думаю. И отдыхаю.

Тонни повернулась ко мне и прижалась всем телом:

– Ты не хочешь меня?

Я удивленно посмотрел на нее:

– С чего это ты взяла?

– Ты даже не попробовал раздеть меня, Жорж. Будто я не женщина, а бревно бессловесное, которое просто лежит рядом.

Я тихо рассмеялся и обнял ее одной рукой.

Девчонка положила голову мне на плечо и свернулась калачиком, упершись в меня коленками.

Я гладил ее волосы и спину, продолжая думать о своем. Дора, или Тонни теперь тоже моя зона ответственности. Вляпался ты Жорж, да еще и девчонку на себя повесил. Но я сделал правильно, все сделал правильно. Я справлюсь...

И сон пришел внезапно, словно кто-то разом выключил свет и всю окружающую реальность.

Сколько я спал – не знаю. Проснулся и понял, что я обнимаю девчонку, которая мирно посапывала, закутавшись в простыню и повернувшись спиной ко мне. Ее теплые ладошки прижимали мои руки к себе. Я осторожно понюхал ее волосы: они пахли так, как пахли обычные чистые волосы. Я понюхал шею девчонки – кожа пахла так, как должна пахнуть кожа молодой девушки во сне. Я продолжил изучать Тонни: осторожно освободил свою руку из-под ладони Тонни и потрогал небольшую грудь девчонки: упругая и нежная.

Тонни пошевелилась во сне. Я убрал руку с груди и аккуратно провел вниз по бедру и дальше по ноге: тело тугое и сильное, теплое, даже под простыней. Потом я положил руку под левую грудь девчонки: под теплой кожей ритмично и сонно билось сердце, или то, что там у нее было вмонтировано.

Ерунда! Я сотни раз спал с женщинами-андроидами и ничего такого не чувствовал: они не имели запаха, они имитировали возбуждение и оргазм. И сердце у них не билось – это точно! И еще одно: они все целовались стандартно, как по одной схеме, бесстрастно, как рыбы, и это меня всегда очень раздражало, я поэтому старался не целоваться с андроидами.

Но Тонни не андроид. По крайней мере, с таким совершенным роботом я не имел дела. Может, я отстал от технических новинок. Но Тонни человек, я чувствую. И это меня почему-то насторожило. Тонни та ли, за которую себя выдает, или я чего-то не знаю и не понимаю, пока.

Девчонка глубоко вздохнула и попыталась повернуться ко мне:

– Что, уже утро? Пора вставать?

Я крепко обнял ее:

– Отдыхай, еще есть время.

Тонни повернулась ко мне, откинув простыню, прижалась ко мне, обняв за шею, приблизила свое лицо почти вплотную к моему: глаза в глаза, губы к губам – я видел ее расширенные зрачки, видел глаза, наливающиеся желанием, слышал ее дыхание:

– Жорж, ты трогал меня во сне, я чувствовала. Зачем?

– Я изучал тебя

– И как?

– Мне понравилось.

– Поцелуй меня

Я молча и осторожно поцеловал Тонни: губы девчонки были теплые и чуть влажные. Тонни ответила, так же осторожно и нежно.

– Еще! – прошептала она.

Мы целовались долго и вкусно. Потом Тонни рывком сдернула с себя простыню, а с меня полотенце, прижалась ко мне всем телом:

– Хочу тебя!

Я, продолжая целоваться, стал жадно гладить роскошное тело девчонки. Тонни немного отстранялась, чтобы дать возможность моим рукам трогать ее везде – тугие груди с набухшими острыми сосками, гибкую спину, крепкую попу, нетерпеливо вздрагивающие под моими руками ноги, горячий и влажный внизу живот – всю девчонку, до мельчайших подробностей. И Тонни заводилась все больше и больше: ее дыхание участилось, движения стали более отрывистыми, сильными и смелыми, губы впивались в меня все требовательнее и сильнее. Тонни то закрывала глаза, слегка отстраняясь от меня, то смотрела в упор – глаза в глаза, и я видел ее расширенные бездонные зрачки. Так нельзя играть. Впрочем, какая сейчас разница – я уже не принадлежал себе. Я принадлежал бурно разгорающейся страсти и желанию. Я хочу эту девчонку...

А потом было яростное и жадное сплетение тел и рук, мужчины и женщины, обуреваемых желанием, которое, как вспышка сверхновой звезды, вдруг взорвалась страстью, страстью животной и неукротимой.

– Ты! Ты! – жарко шептала Тонни, обнимая меня с неистовством, стараясь полностью слиться со мной в одном непрерывном движении и раствориться в нем навсегда. Сколько силы и страсти в этой девчонке!

Это было долго и сладко, с неутомимым, всепоглощающим взаимным желанием.

– Еще! Еще! Хочу тебя!...

И вот! Навстречу друг другу! До упора, до полного слияния! И стон: тихий и долгий женский, сдавленный и победный мужчины. И вспышка энергии – казалось, что засветились небеса! Потом тихий шепот и слияние искусанных губ, потом нежность и благодарность, чувство радостного покоя...

Потом все сначала. С начала, по кругу желания и страсти, по кругу Жизни...

И вот мы лежим на мокрых и скомканных простынях. Отдых? Награда? Наслаждение? Умиротворение? Сколько эпитетов можно найти этому состоянию?

– Не уходи сейчас, прошу тебя! Полежи возле меня! – Тонни, уткнувшись лицом в мою шею, легко и нежно гладила меня по груди, по животу...

Я, закрыв глаза, раскинувшись на спине, гладил девчонку по голове, играя ее волосами...

– Жорж! Я никогда не чувствовала себя так хорошо! Ты – просто чудо! Спасибо тебе!

Я тихо улыбался, продолжая ласкать ее волосы.

– Так хорошо – расслабленно шептала девчонка , – так хорошо...

Сказать, не сказать? Вроде, как не время сейчас, но Тонни расслаблена и не сразу успеет сориентироваться. Скажу!

– Ты сейчас кто? Тонни или Дора?

– Я не знаю, правда не знаю, кто я сейчас – тихо отозвалась девушка. – Мне просто хорошо с тобой.

– Слушай – я повернулся к лицом к лицу к девушке и внимательно посмотрел ей в глаза. – Ты не андроид, ты человек. – я точно теперь знаю. И тогда, на шоу, я не ошибся.

Девушка улыбнулась и потянулась ко мне губами:

– Я не знаю кто я. Я ничего о себе не знаю. Я просто девушка, которая хочет и любит тебя. Хочу, чтобы и ты любил меня, Жорж. Пусть это не навсегда, но сейчас это прекрасно...

Я ничего не успел ответить, потому что где-то недалеко грохнул взрыв, потом еще один. Сухо застучали автоматы, а на их фоне веско и сочно пробилась дробь тяжелых пулеметов.

Приплыли, Дон Педро! Плыли, плыли и приплыли!

3

Секунд десять я лежал, напряженно прислушиваясь. Стреляли, судя по звукам и снаружи, и уже внутри дома.

– Что это, Жорж? – испуганно спросила Тонни, натянув на себя простыню.

– Быстро! Вставай и одевайся! – вскочил я с кровати, напяливая трусы.

– Что происходит? – почти плачущим голосом отозвалась девчонка.

– Некогда сейчас! Я не знаю. Кто -то прорывается с боем внутрь дома. Быстро, быстро! Нужно сматываться отсюда – минута, и я был одет. Девчонка дрожащими руками натягивала трусики.

Какая у нее красивая попа! – я мельком оценил скорость одевания Тонни. – Ножки тоже хороши! И грудочки как класно вздрагивают при движении. Тьфу ты! О чем это я?! Нужно выбираться из этой ловушки.

Двери не открывались: были заперты на замок снаружи. Хороши гостеприимные хозяева!

Хорошо, что дверь открывается наружу, можно попытаться выбить.

Оглянулся: Тонни, одетая уже стояла за моей спиной.

– Оторви подол платья и тапочки одень! – бросил я девчонке и ударил ногой в область дверного замка.

Замок оказался хлипкой: дверь с грохотом распахнулась, отбросив какого-то человека вглубь коридора. Пока латинос приходил в себя и сдергивал с плеча короткий автомат я несколькими прыжками подлетел к нему и ударил: сначала ногой, а потом, когда он упал, грузно раскинув руки, добил его короткими и жесткими ударами в голову и по корпусу. Очухается нескоро.

Подобрал автомат, проверил обойму: тупые наконечники патронов тускло блеснули в приглушенном свете аварийного освещения. Обшарил карманы латиноса, негусто: два запасных автоматных магазина, ручная граната и мачете – большой тяжелый тесак с широким лезвием. Ну, любят мексиканцы мачете, и владеют им отлично, как заправские мясники. Только мне он ни к чему, только руки связывает.

Вперед, нужно спуститься на первый этаж и поискать выход на улицу.

Передернув затвор автомата, переставил положение стрельбы на короткие очереди – два выстрела. Я знал эти автоматы, немецкие короткостволы МР – 90, самое то для боев в помещении, у меня был такой штатный ствол, второй, после штурмового автомата АК-205. От прошлого не убежишь, никак. Но, иногда, прошлое, вернее навыки из прошлого, спасают жизнь. Как сейчас.

Что происходит, кто кого штурмует, кто друзья, а кто враги – непонятно. В такой ситуации нужно сначала стрелять, а потом думать, иначе враз схлопочешь маслину в голову.

– Пошли за мной, не высовывайся только. Иди в пяти шагах за мной. Если что – беги обратно и забейся куда в угол, пока все не закончится. Поняла? – на секунду остановился я.

Девчонка испуганно закивала в ответ.

– Пошли!

Узкие коридоры, кое где уже затянутые дымом, прорези прицела казались бесконечными. Где же эта гребанная лестница на первый этаж? Поворот, еще поворот. И вдруг я почувствовал, вернее увидел каким-то внутренним, наверное, зрением, что за ближайшим углом, притаился вооруженный человек. Я замер. Точно! За углом стоит вооруженный большим мачете верзила с красной повязкой на голове, приготовился к удару, за поясом пистолет. Больше там никого не было. Я встряхнул головой, пытаясь прогнать видение, но картинка осталась – я словно видел сквозь стену. Галюны какие-то! Но проверить на себе удар мачете по животу или по груди не хотелось. Поступим просто и понятно: я остановился, прижался к стене и подал знак, идущей за мной Тонни: «Тихо! Прижмись к стене!»

Мы замерли. Секунды уходили с гулкими ударами сердца.

Первым не выдержал тишины враг ( а он таки был там): и коротким движением осторожно выглянул в наш коридор. И тут же схлопотал пулю в голову.

Пробегая мимо, Тонни вдруг остановилась возле трупа и выдернула у него из-за пояса пистолет.

– Пошли, пошли! Не останавливайся! – прошипел я девчонке.

Ожесточенная перестрелка становилась все ближе и громче: бой шел уже почти под нами, на первом этаже. Соваться туда было просто глупо. Дом, по всей видимости, уже горит, бежать обратно или вверх, искать верхние этажи бессмысленно. Нужно попытаться уйти через окна, со второго этажа. Я остановился возле первой попавшейся двери. Удар ногой, дверь просто вывалилась вовнутрь. Сорвал чеку и бросил гранату в комнату, укрывшись за стеной. Грохнул оглушительный взрыв, заложило уши, из комнаты дохнуло жаром и столбом пыли, заскочил вовнутрь, две очереди крест на крест по сторонам. Чисто. Никого. Окон в комнате нет. Вокруг разбросаны обломки столов и стульев. Раздается стрельба, где-то совсем рядом, за дверью. Выглядываю: Тонни стоит на одном колене, профессионально собравшись в боевой стойке и сосредоточенно ведет огонь из пистолета куда-то вглубь коридора, потом перекатывается, уходит в сторону, под прикрытие угла, и широко разбросав красивенные голые ноги, занимает позицию и изготавливается к стрельбе. Вот тебе на! Девочка – припевочка! Невинное создание с ангельским взором!

В затылок упирается ствол. Холодный и хищный.

– Нарси! Без глупостей!– уверенный и спокойный голос за спиной.

Я поднимаю руки, у меня кто-то забирает автомат. Мелькнуло несколько теней в черной форме полицейского спецназа. Тонни продолжает стрелять, ее не трогают. Я закладываю руки на затылок и меня рывком разворачивают.

Нэйтали! Нэйтали де Ковен! Красивая брюнетка из Дай Мару! Она и сейчас красива, даже в кевларовом шлеме и черной полицейской форме, и с пистолетом в руке. Сочное ругательство, не от злости, а от удивления не успевает сорваться у меня с языка.

– Заткнись и слушай – лицо Нэйтали вплотную приблизилось к моему. – Ты арестован, Жорж Нарси! Права свои ты знаешь.

Мои руки завели назад и туго перетянули пластиковыми наручниками. Вот теперь, ты точно приплыл, мачо гребаный, приплыл и надолго. И если бы ты думал головой, а не членом, то все могло быть иначе.

– Капитан! – к Нэйтали подбежал спецназовец. За темным стеклом опущенного забрала лица было не разглядеть.– Наш квад на первом этаже уничтожен, сержант Мерса убит. Три моих бойца пока еще держат выход на второй этаж, но это не надолго. Латинос и гельерос объединились и перенесли весь огонь на нас.

– Вижу. – Нэйтали опустила забрало. – Пробиваемся на крышу. Вывожу всем трекер эвакуации. Вызываю коптеры. Капрал! Будешь прикрывать со своими людьми наш отход. Пошли, пошли!

– Слушаюсь, капитан! – спецназовец побежал, грохоча тяжелыми ботинками куда-то по боковому коридору.

– Росс! Какого хрена ты ковыряешься?! Расчисти дорогу по коридору! – отдала приказ Нэйти. Сержант Капри! Отвали за угол! Росс будет работать.

Тонни откатилась в сторону и опять села на колено, прикрывая Росса, который сдернул со спины короткий раструб гранатомета и изготовился к стрельбе. Так вот, кто ты, Тонни, ты – полицейский сержант, и твоя фамилия Капри. И никакая ты не Тонни!

– Пошли! – Тонни метнулась на другую сторону коридора стреляя на ходу. Спецназовец воспользовавшись прикрытием, выстрелил из гранатомета вглубь коридора. Рванул взрыв, громко хлопнуло по ушам, хотя я успел раскрыть рот: что такое стрельба из гранатомета в помещениях я знал очень хорошо, довелось попробовать по полной программе в свое время.

– Пошли! Пошли!! – громкий голос Нэйтали подстегнул троих спецназовцев, которые, прикрываясь щитами, стали быстро продвигаться по коридору. За ними шли двое бойцов с автоматами, короткими очередями расчищая дорогу.

– Капрал Анклер! Слышишь меня? Мы пробиваемся наверх. Отходи со своими бойцами и прикрывай нам хвост. Сержант Капри! Ведешь Нарси. Возьми у Росса свой автомат. Если Нарси попытается сбежать – пристрели его! Все! Пошли, пошли!!!

Уйти так просто не удалось. На площадке между вторым и третьим этажом была баррикада и латинос дали жестокий, хоть и короткий бой. Трое спецназовцев были убиты, один ранен. Половина отряда была потеряна, но путь на третий этаж был расчищен.

Нэйтали стала во главе отряда и повела за собой бойцов. Раненного тянули за собой капрал Анклер и еще один его боец. Последний боец из поредевшего квада Анклера остался за полуразрушенной баррикадой прикрывать отход основного отряда. Повезет – догонит отряд, не повезет – латиносы порубят на куски.

Пробились на крышу здания без особых проблем: латиносы не оказывали больше жесткого сопротивления, их было мало – по одному, по два, не больше, они отступали с пути движения полицейских сразу, после нескольких выстрелов, или было просто сметены огнем штурмовой группы капитана Де Ковен.

На плоской крыше здания спецназовца рассыпались по периметру. Двое остались контролировать вход. Меня, пинками сбили на на колени и завалили на бок под прикрытие какой-то каменной кладки, по – видимому вентиляционной вытяжки. Рядом положили раненного полицейского – он был без сознания.

Возле меня плюхнулась Тонни. Ее голые ноги были в копоти и кровоподтеках.

– Ну, ты как, Нарси? – весело, на высоте адреналового возбуждения крикнула мне почти на ухо девчонка, в упор наклонившись ко мне. – Видишь, сколько шуму, и все из-за тебя.

Я отвернулся и демонстративно сплюнул.

– Сердишься? Правильно делаешь, Жорж. Не обижайся на меня – работа у меня такая. Ничего личного, просто работа.

Я молча пошевелил скованными за спиной руками: вот если бы дотянуться до тебя, сучка!

Пригибаясь подбежала Нэйтали. В своей черной форме и шлеме с опущенным забралом она была похожа на хищную черную кошку:

– Три минуты до подлета. Не упусти его, Капри! Отвечаешь головой до посадки в коптер! И раненного прикрывай.

– Слушаюсь, кэп! – Тонни демонстративно передернула затвор своего автомата.

Де Ковен побежала дальше.

А потом крышу накрыли из гранатометов. Вокруг рвались взрывы и свистели осколки.

Тонни перевернула меня на спину и улеглась сверху, лицом ко мне.

– Что, Жорж, когда я сверху, тебе не тяжело? – Тонни неожиданно потянулась и больно укусила меня за мочку уха. Я дернулся, пытаясь сбросить с себя девчонку.

– Лежи и не дергайся – крикнула мне Тонни.– Может, я тебя своим телом прикрываю от осколков. А ты не ценишь. Я жизнью своей рискую ради тебя.

Не пойму только, шутит она, или говорит всерьез. Во время боя такое бывает – не совсем адекватное поведение.

Я не ответил, но дергаться перестал, тем более, что буквально в десятке сантиметров от моей головы в кладку впился осколок, осыпав нас пылью и мелкими кусками штукатурки.

Потом раздался рев двигателей коптеров, и вот они вынырнули из-за крыш соседних домом изрыгая струя свинца и голубоватого пламени огня, вынырнули, как две черные поджарые акулы, хищно изогнув носы. Один коптер стал барражировать по кругу вокруг крыши, поливая все вокруг свинцовым дождем и прицельными залпами ракет, второй коптер зашел на посадку на нашу крышу.

Тонни слезла с меня, рывком помогла мне подняться на ноги и потащила за шиворот к коптеру. За нами двое полицейских несли раненного.

Погрузились все за несколько минут. Меня запихнули вглубь боевой площадки за какие-то ящики.

Потом взревели двигатели и коптер, тяжело клюнув носом, взлетел.

Я не мог видеть, как обеих полицейским коптерам с разных сторон потянулись огненные росчерки очередей из крупнокалиберных пулеметов и гранатометных выстрелов. Один коптер, тот который прикрывал эвакуацию, словив свою смертельную дозу свинца и два попадания из тяжелых гранатометов, взорвался в воздухе, рассыпавшись на горящие части. Второй коптер, на котором уходил спецназ, получив по касательной пинок от попадания гранатометного выстрела, дернувшись и едва не завалившись на бок, выровнял полет и стал набирать высоту, принимая в свое бронированное брюхо десятки пуль.

Но через секунду из правого двигателя, скрытого в корпусе коптера, потянулся сизый дым.

– Нас подбили! – раздались голоса вокруг. Дальше шла многоэтажная ругань.

«Ну, вот и все, Жорж Нарси! – подумал я. – Отлетался.»

Меня рывком развернули на живот и нож, раня кожу моих запястий, разрезал наручники. Я повернулся на спину:

Тонни сидела возле меня с ножом в руке. В мигающем свете аварийного освещения и красного сигнала тревоги я успел заметить, что девчонка улыбалась. Потом она резко наклонилась ко мне и обняла меня за шею:

– Ну, что, Жорж Нарси, уходим вместе. Это не так страшно, когда ты рядом.

Я сориентировался быстро: схватил чей -то шлем, перекатывающийся рядом со мной как спелый арбуз, и быстрым движением напялил его на голову Тонни. Потом прижал девчонку к себе жестким борцовским захватом:

– Сейчас мы присядем на корточки и сгруппируемся, выбрось нож и автомат! Возможно, удастся сесть, жестко, но сесть. Если повезет, то баки с топливом сразу не взорвутся и у нас будет несколько минут, чтобы свалить. Будем драться до последнего. Поняла меня?

– Да, поняла. – Тонни застегнула липучку фиксатора шлема.

Все-таки повезло: пилоты коптера сумели выровнять полет и буквально над крышами домов проскользнуть на несколько кварталов от место боя и сесть на небольшой площадке на окраине Андерграунда, практически у самой стены из лунной породы, уходящей вверх и теряющейся где-то в темноте.

Посадка была жесткой. Нескольких человек буквально выбросило из открытого люка боевой площадки коптера, в том числе и меня и Тонни. Топливные баки взорвались почти сразу после удара и коптер мгновенно превратился в огненную свечу, внутри которой с треском и грохотом рвались боеприпасы. Взрывом нас отбросило метров на двадцать, швырнув на кучи кирпичей и породы. От боли и сильного удара меня просто скрутило наизнанку, но все было цело: я сел, пошевелил руками и ногами – работают. Волосы сгорели напрочь, лицо и открытые кисти рук сильно обгорели, но в состоянии шока я мог соображать и действовать. Где Тонни? Вот она лежит метрах в пяти от меня, вроде не шевелится. Я подполз на коленях к девчонке и снял шлем с нее: голова цела, глаза закрыты, сознания нет, только тоненькая струйка крови течет из правого уха – ерунда, жить будет. Остатки платья сгорели полностью и тело Тонни было сильно обожжено, это плохо и опасно. Что делать? Что делать?! Еще пару минут и сюда прибудут банды латинос и гильерос и тогда мы пожалеем, что остались живыми при взрыве. Нужно валить отсюда, а там видно будет!

Я встал на колени, поднял девчонку, взгромоздил ее на плечо, с трудом встал и пошатываясь побрел прочь от горящего коптера. Пули от рвущихся в огне боеприпасов свистели вокруг, но у меня просто не было сил реагировать на это. Плевать! На «Ориго» было и похуже, и ничего – выжил. И сейчас выживу! Фиг вам, уроды! Не возьмете!

Я шел и ругался. Ненависть, непонятно к кому: к латиносам, к полицейским, к боли, к свистящим вокруг пулям, к этому гребаному Андерграунду, ко всему и ко всем помогала мне двигаться, помогала выжить несмотря на стремительно нарастающую боль в обожженном теле.

– Нарси! Нарси! – кто-то позвал меня сзади. Я оглянулся, неловко развернувшись с девчонкой на плече: за мной на коленях полз полицейский в шлеме и тянул за собой еще одного, по всей видимости тяжело раненного.

– Помоги мне! – голос знакомый. – Сейчас рванет ракетный боекомплект, тогда нам всем пиздец! Отнеси Капри вон за тот угол дома и помоги мне!

Раздумывать не стал: подгибаясь на ватных ногах, отнес Тонни за угол дома, благо это было метров десять и бегом, насколько быстро мог вернулся к спецназовцам. Ухватил раненного за эвакуационную стропу и потащил. Капитан Де Ковен, а это была она – я увидел ее лицо под открытым забралом, ползла за нами, уже на боку, волоча одну ногу.

Проложил раненного возле Тонни и вернулся за капитаном: ухватил ее за стропу и не церемонясь поволок за собой в укрытие. Я едва успел дотащить капитана до спасительного угла здания, как рванул ракетный боекомплект в горящем коптере: раздался дикой вой и десятки хаотических взрывов, казалась, вся вселенная вокруг взорвалась. Я лежал, уткнувшись лицом в битые кирпичи и закрыв голову руками, казалось, что этот огненный ад никогда не закончится.

Но вскоре все затихло. Только отдельные патроны и гранаты продолжали рваться в горящих обломках коптера. Все вокруг – и дома, какие-то машины и даже брусчатка в прямой видимости взрыва горели, застилая место катастрофы густым и тяжелым дымом.

Подползла капитан:

– Живой, Нарси?

Я сел, совершенно оглушенный, и бестолково стал рассматривать свои обожженые руки, поднося их к лицу, как будто видел их в первый раз.

– Нарси! Б...дь, да очнись ты! – капитан потрясла меня за плечо.

– Я в норме. Да в норме я! – пришел я в себя и боль во всем теле полоснула тысячами острых лезвий. – Чего ты так кричишь!?

Капитан уколола мне прямо через одежду шприц-тюбик, потом, сразу еще один.

– Две минуты – и ты в норме. Что с Капри?

– Была жива, но без сознания.

– На, уколи ей обезболивающее и «Дельту». У нас есть минут десять, пока бандиты прибудут сюда.

Я уколол Тонни – ожог покрывал почти все тело – шансов на выживание – ноль. «Дельта» продержит ее жизнь еще минут сорок, не больше. Хоть боли не чувствует...

Я подполз к капитану – та сделала уже себе уколы.

– Ты как?

– Нормально, только правая нога сломана. Посмотри, как там стрелок Лемман.

Я осмотрел спецназовца, который лежал неестественно вытянувшись. Пульса нет, дыхания нет.

– Он мертв – вернулся я к капитану.

Забери у него аптечку и оружие, если есть.

Аптечка была на месте – в гнезде на разгрузке, а вот оружия не было.

– Ты можешь идти? – присел я возле капитана.

– Нет, сама нет, но прыгать буду одной ногой, если за тебя уцеплюсь.

– Тогда уходим – я поднял на плечо безвольное тело Тонни, помог подняться капитану, и мы, сделали несколько шагов. Капитан сползла на мостовую:

– Не смогу идти, точно не смогу. Уходите. Возьми мой шлем, на забрало выведен эвакуационный трекер. Двигайтесь к заброшенной Шлюзовой камере, до нее метро двести, а там забарикадируйтесь и ждите помощи. Я задержу бандитов когда они приедут.

Капитан сняла шлем и передала его мне, вытащила из разгрузки пистолет...

Я одел шлем: на внутренней прозрачной поверхности забрала была выведена визуальная карта – схема и проложен трекер: до точки назначения – сто пятьдесят два метра, живых и передвигающихся объектов в радиусе ста метров не выявлено.

Я присел на одно колено возле капитана:

– Давай, залезай ко мне на второе плечо, будем двигать отсюда.

– Ты не сможешь...

– Я сказал – забирайся на плечо! Сколько можно тебе повторять!

– Ты не сможешь...

– Б..дь! Заткнись и залезай на плечо! Я таких мелких, как ты, троих вытяну. Залезай!!

Моя уверенность была вполне обоснована, потому что я знал, как действует «Дельта» – максимальный выброс и мобилизация всех ресурсов организма, ненадолго, минут на двадцать, как раз для того, чтобы выполнить последнюю боевую задачу. Я уже проходил это.

Взвалив обеих женщин на плечи, я встал, и пошатываясь от тяжести двинулся вперед.

… десять метров прямо, потом поворот направо, пройти двенадцать метров, повернуть направо, пройти между домами семь метров... – монотонный голос трекера безразлично вел меня среди горящих развалин.

Вот так и шел, шел на автомате, шел на стимуляторе «Дельта», шел, не совсем понимая, что происходит вокруг, но упрямо шел вперед, к цели.

Дошли. За небольшой площадкой, заставленной давно брошенной строительной техникой в стене лунной породы, под старой и рваной во многих местах маскировочной сеткой, были хорошо различимы огромные гермостворы, высотой в трехэтажный дом. Вот он, выход в другой мир, в шахты Луны. Там, за этими гермостворами космический холод и смерть.

Некогда думать об этом.

– Нарси! Иди вон к тому выступу, видишь: там аварийное КПП. У меня спецкарта, откроем двери и забаррикадируемся внутри. Давай, быстрее!

– В прямой видимости появилось два движущихся объекта, расстояние шестьдесят три метра, расстояние сокращается...– полицейский сканер, интегрированный в шлем. Бесстрастно доложил обстановку. Я попытался обернуться, но капитан крикнула мне:

– Не останавливайся! Это бандиты на двух машинах. Сейчас они откроют огонь.

Вот я уже возле металлической двери. Капитан провела по по двери сканеру своей рукой. Загорелась зеленая лампочка и массивная дверь – бронеплита бесшумно отошла в сторону.

В ту же секунду вокруг ударило несколько пуль, и только потом я услышал выстрелы где-то за спиной. Я ввалился внутрь и ударил рукой по грибку аварийного закрытия дверей, мерцающего в темноте рубиновым цветом. Плита так же бесшумно закрылась за нами, припустив, однако, целый рой пуль, которые не причинили нам вреда. Я прошел несколько шагов, сел на колени, потом рухнул лицом вниз.

– Дошел! Я сделал это, мать вашу! – это последние мысли, которые пронеслись у меня в голове, прежде чем я провалился в чернильную темноту.

4

– Эй, Нарси! Очнись! – кто-то немилосердно тряс меня за плечи.

Я пришел в себя, как будто кто-то включил свет. Такое бывает – отходняк после «Дельты» просто отключает человека на какое-то время.

–Нарси! Уходить нужно! – голос капитана Де Ковен.

И в ту же секунду снаружи раздался оглушительный взрыв и стальная бронеплита двери завибрировала. Стены, и даже бетонный пол вздрогнули, как живые. С потолка посыпалась штукатурка.

– Бандиты бьют по двери из тяжелых гранатометов. Дверь долго не продержится. Нужно уходить.

Я повернулся на бок и осмотрелся: Де Ковен сидела рядом на полу и держала у себя на коленях голову Тонни, которая была по-прежнему без сознания, тяжело и неровно дышала.

– Она умирает – тихо сказала капитан. – Я ввела ей еще одну, последнюю «Дельту». Нужно уходить отсюда, уходить в ремонтную шлюзовую камеру, пока эти придурки не добрались ни до нас, ни до контроля гермоворотами. У меня есть такой приказ.