Текст книги "Зеркало Тота (СИ)"

Автор книги: Анатолий Лернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 16. ВИЗИТ ДАВИДА

...В реальный мир, так легко и беспечно оставленный Тоем, его вернул настырный голос напарника. Охранник счастливым взглядом смотрел на Тоя и, вот уже в который раз, повторял одну и ту же фразу:

– В буфете дали питу с хумусом и стакан кофе. Бесплатно. Сабаба!

– Что? – не понимал его Той.

– Бесплатно дали, – повторяет счастливый человек и для убедительности показывает Тою питу и пластиковый стаканчик с ароматным кофе.

– Ну! – Радуется Той. – Ты уже не злишься на ментов? И правильно. Теперь и тебе всё по кайфу будет. – Той улыбнулся и сделал вид, что собирается вздремнуть.

Той осмотрелся. Оказывается, он лежал на изумрудном ковре травы, под деревом, которое распластало над ним свои многочисленные зеленые руки. И дрожащие на ветру пальцы ветвей этого необычного дерева, были унизаны изумрудными перстнями листьев. А где-то там, невдалеке, у обочины шоссе, зеленели зонты банановой плантации. Зеленый цвет играл и струился во всём и отовсюду, точно напоминал Тою о скрижалях Тота-Атланта.

Огромное раскидистое дерево, в тени которого Той укрывался от зноя, очень походило на маленький хилый фикус, который когда-то стоял у них в доме, торча из древней бабкиной кадушки. Экзотическое дерево из далекого детства.

Со словом "фикус" у Тоя было связано ещё одно слово – "мещанство". Эти два слова зачастую соседствовали. Для Тоя же, фикус был не столько признаком мещанства, сколько орудием наказания. За любую шалость, маленький Той протирал влажной тряпкой многочисленные листья иностранного дерева, лишенного родины. Лишь только теперь Той увидел, каким мог бы вырасти их заморыш из далекого детства.

Раскидистый фикус удивлял своими размерами и красотой. С массивных нижних ветвей, под которыми запросто мог пройти высокий человек, канатами свисали наружные корни. Они прикрывали наготу ствола затейливой бахромой, которая терялась высоко в ветвях, где скрывались от зноя вездесущие птицы. Они щебетали Тою, что знают о нём всё.

– Не задавайся! – Выкрикивала ему птаха.

– Не надо, не надо, не надо! – Вторила ей другая.

– Ладно, не буду, – улыбнулся Той, встал и прошелся по пляжу. Тяжёлый пистолет доставлял досадное неудобство, но его наличие давало Тою дополнительное преимущество – своеобразный пропуск в тот странный мир, где люди видели собственную безопасность лишь в присутствии вооруженных охранников.

В озеро заехал джип со специальным прицепом для катера. Деловитые работники пляжа вытащили на изумрудную скрижаль берега сверкающий от свежей краски бот.

Разномастные катера ещё долго кружили по озеру, радуя и зрителей и участников водных забав то взмывающими в небо и танцующими в нём разноцветными парашютами, то хитрыми маневрами, от которых с плотов в прогретое солнышком озеро высыпались оранжевые спасательные жилеты с визжащими в них от восторга детьми. А спасатели отгоняли катера, и собирали промокших и безмерно счастливых сорванцов, наглотавшихся от избытка чувств, пресной воды.

Настроение всеобщего ликования передалось и Тою. Он снова присел под фикусом, и сквозь пышную гриву корней, свисающих с ветвей, осмотрелся. Кругом были фикусы. Они казались столь же диковинными, представляясь то многопалыми пришельцами, то инопланетными животными с живописными гривами и причудливо подстриженными хвостами; то восточными красавицами с множеством тонких, терпеливо заплетенных косичек.

– Гольдшмидт! – Громко окликает его голос напарника. – Тебя кто-то разыскивает...

Давид Лерман сидел в машине и читал книгу, ожидая Тоя, за которым полицейский отправил охранника из частной фирмы. Это был старый рассказ Тоя, в котором он описал своего пса профессором оккультизма. Давид мало что понимал из прочитанного. Его внимание было рассеянным. Он представлял себе то, как скажет Тою, что не держит на него обид, но хочет внести ясность в их отношения.

"Говоря словами Мудрецов, свет некоторых идей ослепляет глаза человека невероятной силой и опасностью новизны. Люди не должны задавать себе вопросы, на которые они не в силах дать ответ. Коснувшись однажды такой идеи, человек обязан идти дальше, чтобы не погибнуть под тяжестью непосильного груза. Но для этого нужна подготовка. Ибо это та сфера, которой без соответствующих знаний касаться недопустимо".

Давид прочитал эти строки и воспринял их как ответы на свои собственные вопросы. И хотя ему казалось, что он снова попался на крючок писателя, на этот раз он был намерен ему сдаться.

Ведь это именно они, самые потаённые уголки его души, были затронуты той самой идеей. Будучи восприняты неверно, они оставили в сердце Давида, болезненный след, надолго отбив всяческую охоту выхода в запредельное. Но идея, возвращавшаяся из-за тумана, напущенного страхом, по-прежнему не давала ему покоя. Она и впрямь отрывала его от жизни, селила в душе глубокий разлад, лишая всего и ничего не давая взамен. Бесплотная идея, у которой не было шанса осуществиться. Он догадывался, что табличка Шимона – это ключ ко многим загадкам, и надеялся, что она как-то сможет оживить древнюю виману, обнаруженную Тоем на дне озера. Он был уверен, что это своеобразный пульт управления ею, и что Проекту будет необходима её трёхмерная модель, поэтому стал самостоятельно осуществлять разработку. Ему не терпелось понять: что же скрывает изумрудное зеркало? Но из-за несговорчивости и заносчивости Тоя их выбросили из Проекта, и почти проявившееся в реальности зеркало Тота, так и осталась виртуальной разработкой, к тому же на армейских носителях.

Неожиданно Давид понял, что читает книгу, написанную от лица собаки! Давид почувствовал себя уязвлённым. Всё, что поднималось с глубин его души навстречу писателю, вдруг рухнуло, вызвав эмоциональный взрыв и помутнение рассудка...

Давид отшвырнул на заднее сиденье планшет, вышел из машины и увидел, что к нему приближается Той.

– Послушай! – вместо приветствия прокричал Давид, Тою, – Тебе мало того, что я однажды уже влетел по твоей прихоти в нескончаемый день ада? Теперь ты затеял из моей жизни сделать новую игру? – Давид стремительно направлялся навстречу писателю.

– Прошу тебя, – сказал он, обнимая Тоя за плечи и глядя в его глаза, – оставь меня в покое. Я больше не хочу быть героем твоей игры. У меня своя собственная жизнь, у меня свои отношения с Богом, инопланетянами и человечеством. Твоя жизнь, твой мистический опыт мне не интересны! Слышишь?! И пацанов моих не трогай. Не калечь их сомнениями, не делай ответственными за судьбу всего человечества. Не лишай их права самим построить свою собственную жизнь.

– Хорошо, Давид. – Неожиданно легко согласился Той. – Ты ведь именно за этим и приехал, чтобы услышать от меня, то, что я сказал, верно?

– Да, – сникшим голосом согласился Давид.

– Не ожидал, что я так быстро с тобой соглашусь?

– Признаться, да.

– Теперь послушай, что я тебе скажу сверх того. – Той с симпатией посмотрел на взъерошенного человека, примчавшегося к нему, и как-то смущенно, будто себе одному, пробормотал:

– Но, как бы, то ни было, ты ведь уже знаешь, что "Тринадцатая Скрижаль" – это мистическое зеркало Тота. Так или нет?

– Так, – кивнул головой Давид. – И что? Всё равно, пока не создан макет, это всего лишь фантазии, за которые тебя с нами заодно вышибли из Проекта!

Той посмотрел на Давида.

– Есть такой анекдот, сказал он. Симфоническому оркестру срочно был нужен флейтист, о чем оповещало объявление, данное администрацией в местной газете. На следующий день в театре раздался звонок.

– Здравствуйте. Звонит Рабинович. Я по поводу вашего объявления в газете.

– Здравствуйте! – Радостно говорит администратор! – Вы – флейтист?

– Нет, – отвечает Рабинович.

– Да, но вы же сказали, что звоните по поводу объявления...

– Совершенно верно.

– Но нам нужен только флейтист.

– Вот я и звоню сказать, чтобы вы на меня не рассчитывали. Что бы ты ни говорил, Давид, это уже произошло. И сколько бы ты не говорил, чтобы я на тебя не рассчитывал, но ты, зачем-то, уже здесь. И с тобой твоя тайна.

– О какой тайне ты говоришь? – спросил Давид .

– Я говорю о тайне твоего поступка. Для того, чтобы отказаться принимать участие в этом сценарии, тебе не нужно было разыскивать меня. Но ты здесь, и значит тоже хочешь узнать, что появится по ту сторону изумрудного зеркала? Так?

– Больше всего на свете, – сказал искренне Давид, и его глаза загорелись.

– Тогда создай Тринадцатую скрижаль сам, – подначивал его Той.

– Ты это серьёзно? Ты не шутишь? Той, ты так запросто говоришь об этом, словно забыл, что стоит нам сделать макет, как им овладеет Ави Кэрен, и тогда это будет означать катастрофу!

– Давид Лерман. Ты стоял у истока Проекта. Был в нём проводником идей гуманизма, и вдохнул в него жизнь.

– Именно за это нас всех вышибли из Проекта? – саркастически спросил Давид.

– Плевать! – Весело сказал Той. – Сегодня от прежнего Проекта мало что осталось, кроме названия.

– Под эгидой военных, он превращается в угрозу для человечества, – настаивал на своём Давид.

– Чтобы предотвратить катастрофу, мне потребуется зеркало Атланта, – втолковывал Той упрямому другу. – Давид, ты ведь сделаешь его макет? Разве тебе самому не хочется увидеть вход в зазеркалье?

Давид молчал. Он не спешил с ответом. На его лице читалась нерешительность.

– Это будет твой звёздный час, – искушал Той Давида, – с твоим личным сюжетом, не похожим ни на чей иной!

– Мне нужно подумать, – сказал Давид.

Они подошли к машине. Давид посмотрел на Тоя и спросил:

– А ты знал, что Писец Богов и Хранитель Книг Жизни, Гермес передал в руки человечества тридцать шесть тысяч книг? Среди них монументальные труды по медицине и химии, астрологии и музыке, риторике и магии, философии и географии, а так же математике, геометрии и анатомии. Он дал людям во владение юриспруденцию и ораторское искусство – все знания Бездны и все Божественные знания он вручил человечеству. В египетских изображениях Тот запечатлён В Судном Зале Осириса, где записывает результаты взвешивания душ мертвых. Сегодня люди как никогда близки к тому, чтобы понять и принять всё его наследие, которое состоит не только из книжных знаний, но и того, что называется сознанием Тота-Атланта. И ты, Давид, способен приоткрыть эту дверь для человечества.

– Я не хочу, чтобы это оружие попало в руки военных, – твёрдо сказал Давид, и Той понимающе кивнул.

– Наша планета притянула к себе одно из величайших зол, – сказал он. – И сражаться с ним будут военные. Но чтобы армия смогла победить зло, и защитить от него нашу планету, ты, Давид, должен создать макет скрижали. Только так мы узнаем, как справиться с этой бедой! На кону – существование человечества, и ты способен предотвратить его уничтожение. Осознай это. Стань наконец-то главным героем!

– Как это? – спросил Давид, а Той облизал пересохшие губы, и сказал:

– Знаешь, Давид, однажды мне надоело всё! Ты понимаешь меня? Не просто всё надоело, а абсолютно всё! Настолько жизнь моя была далека от той, которую я всегда мечтал прожить, что я дерзнул изменить её! И для начала, я отказался слепо повиноваться безумной воле неизвестного мне автора, который главную роль отдал кому-то другому, а мою обозначил весьма скупо и вяло. Чтобы изменить расстановку сил, я сам стал автором! Понимаешь? Я сам себе режиссёр, и главная роль всегда принадлежит мне по праву. Я больше никогда не играю роли статиста в чужих сценариях. Попробуй и ты, Давид, отказаться от роли статиста.

– Я же сказал, что мне надо подумать, – ответил Давид.

– Думай, только быстро, – сказал Той

– Давид сел в машину, а Той обнял его за плечи, и сказал: – Благодаря этой штуке, что сидит в моём затылке, я вижу вторжение, бои, сражение великанов и людей, по обе стороны баррикады. Идёт сражение за Землю, за право жить на ней. И армия моих геймеров непостижимым образом сражается под флагом с золотым кадуцеем Тота-Атланта. Ты понимаешь, что это значит?!

– Не совсем, – честно ответил Давид.

– Постараюсь кратко объяснить. Я вижу реальность, в которой геймеры, привлечённые к тестированию симулятора полёта, сражаются не в созданной мною игре, а в реальном бою, где их виманы горят, взрываются! Где гибнут мальчишки! Сгорают в дьявольском пламени дракона только потому, что хорошо умели играть! Я не хочу такой участи для подростков. Благодаря тестированию я обучил полётам на виртуальных виманах десятки тысяч геймеров! И в том будущем, которое катастрофически приближается, они сражаются и гибнут. И твои сыновья в этой армии.

Давид вышел из машины. Его обожгла мысль о том, что его сыновья будут принимать участие в будущей войне атлантов. Он оглядел побережье Кинерета. Изумрудным светом горели холмы, а где-то там, вдали и вверху, искрилась на солнце кристаллами гора Мерон.

– Я с тобой, Той, – сказал Давид.

– Отлично! Сможешь извлечь свои разработки из армейского компьютера?

– Я сохранил копии , – сказал Давид, хитро подмигнув Тою. – Но проблему с материалом я решить не смог. Алхимическая трансмутация нам недоступна. Сделать макет вечным, неуничтожимым, не восприимчивым к любым природным воздействиям и химическим препаратам, я бессилен.

– Давид, мы вполне можем обойтись без алхимической трансмутации.

– Тогда материал не будет удовлетворять условиям.

– Ты прав, но нам не нужны вечные качества скрижали, и фиксация структуры её кристаллической решётки навечно, тоже не нужна. Нам ни к чему нарушать закон ионизации. Белка считает, что изумрудный порошок, или высоковибрационная кристаллическая эссенция, вполне подошла бы на эту роль.

Давид задумался – Изумрудный порошок действительно может решить проблему. Но где его теперь искать?

Вместо ответа, Той спросил : – Сколько времени и порошка тебе потребуется на создание двух макетов?

– Двух? – удивился Давид. – Для двух идентичных макетов потребуется... Нужно просчитать.

Той запустил руку в карман форменной куртки, и извлёк небольшого размера нить из прозрачного пластика изумрудного цвета.

– Пластик на основе кристаллического порошка "Emerald", – сказал он, и протянул Давиду.

– Невероятно! – Давид гнул прозрачную нить, нюхал и даже попробовал на зуб.

– Что скажешь? – спросил Той. – Сделан в швейцарской лаборатории по спецзаказу. Прибыл в лабораторию военного концерна "Эльбит" два дня назад.

– Так вот оно что! – Давид был в ярости. – Они сказали, что заморозили проект, а сами искали возможность напечатать Скрижаль первыми! Швейцария создала для них прозрачный пластик из порошка высококачественного искусственного изумруда! А что сделали они сами? Украли мои разработки. Воры! Теперь напечатать макет Скрижали на 3 D-принтере сможет любой школьник.

– Не сможет, – улыбнулся Той. – Наполнитель для 3D-принтера, предназначенный лаборатории на "Эльбит" не попал, – сказал Той.

– Так это же другое дело! – облегчённо выдохнул Давид. – И где же он?

– У Белки, – как-то смущённо произнёс он.

– У кого? – не понял Давид.

– У Белки, – повторил Той. – Её друзья хакеры взломали систему таможни и раздобыли секретный номер швейцарского заказа. Я попросил её съездить и разобраться. И теперь все изумрудные нити в наших руках. Мы опережаем наших врагов и это радует. Но скоро они поймут, что мы не только раскрыли их намерения, но и похитили швейцарские наполнители, и тут они придут в ярость.

– Ничего! – Хохотнул Давид. – Пусть побесятся.

– В полночь два макета Скрижали должны быть готовы, – сказал Той. И не один, Давид, а два. Одну табличку отдашь Алексу Улановскому.

– А вторую? Куда подвезти твой макет? – спросил Давид.

– К стоянке у начала маршрута на Завитан. Я буду там в полночь. И будь осторожен. Мало ли...как никак, должна получиться магическая вещица.

– Не сомневайся, – заверил друга Давид. – Со швейцарским порошком, она будет как живая!

Взглянув на часы, Давид сказал: – Ну, что ж, нужно ехать.

Они улыбнулись друг другу и сомкнули руки в крепком пожатии.

Глава 17. РАЗГОВОР С ОТЦОМ. СВИТОК ВОЙНЫ

Машину Алекс оставил у дома родителей и открыл двери своим ключом. Дома никого не было. В это время, родители обычно гуляли или развлекались в вечернем клубе «Золотой возраст». В клубе Улановский-Старший иногда играл в шахматы, но всё больше проводил время за компьютером, рассматривая в онлайн режиме материалы, полученные с телескопа «Джеймса Уэбба». В прошлом году телескоп наконец-то вышел на гало-орбиту в Точке Лагранжа L2 системы Солнце-Земля, и с расстояния полутора миллионов километров от Земли, пристально всматривался в противоположную Солнцу сторону космоса, собирая базу данных, открытую для свободного доступа.

Отец делал распечатки особо поразивших его снимков и развешивал их по всему дому. Маме это нравилось. Она чувствовала себя не в маленьком городке на Голанах, а где-то далеко в космосе, на межгалактическом корабле, летящем навстречу с инопланетным разумом к новой жизни.

На рабочем столе отца Алекс увидел свежие распечатки. Отец на них что-то отметил красным маркером. Алекс присмотрелся и не мог поверить. Телескоп отследил приближение к Земле инопланетного флота?! Без всякого сомнения, на снимках телескопа была снята космоматка, достигшая Большой орбиты Земли. Снимок был сделан в тот момент, когда из матки вылетели семь огненных шаров, которые направились в сторону Земли.

"Спасибо, дорогой!" – воскликнул Алекс, и переслал фотографию в Штаб, на имя Натанэля. "Покажи полковнику Ройтману", – написал он в сообщении, и получил в ответ "большой палец!".

Теперь Алекс знал, с чем он явится к Тою. Ай да папа! Алекс набрал номер отца. Он ответил почти сразу.

–Отец! – произнёс Алекс, услышав голос.

– Привет, сын, – обычно разговорчивый отец молчал в трубку.

– Я увидел фотографии на твоём столе, – сказал Алекс.

– Не хотел тебе их показывать, – произнёс Алексей.

– Ты серьёзно?..

– Да, совершенно серьёзно. Не хотел пугать вас с Йаэлькой, расстраивать...

Отец снова замолчал. Алекс молчал тоже. Он понял всё, что хотел сказать отец, и кусал губы.

– Ты слышишь? – наконец произнёс отец.

– Слышу, и не могу поверить, что ты не хотел показать фотографии вторжения мне...

– Это слишком всё серьёзно, сын.

– Я знаю, Старший.

– Я люблю тебя!

– А я тебя! Па, поддержи маму.

– О! Этим я как раз и занят.

– И что вы делаете?

– Едем в автобусе. Мы решили не ждать смерти, а пойти навстречу Богу. Финал один, но цели противоположные! – хохотнул Улановский – Старший.

– К Богу на автобусе? Что за ерунда! Куда вы едете?

– На Мёртвое море!

– Ну конечно! Как я не догадался! – Алекс воспринял ответ отца как шутку. – Именно на Мёртвое море.

– Пойми правильно. Это последнее желание мамы.

– Как это, последнее желание?!

– Она хочет в эти дни оказаться в Кумране, увидеть Воинов Света...

– В Кумране?! Воины Света?! Ты не шутишь? Старший, что ты говоришь такое?! Вы, что все там, с ума посходили?

– Я многие годы изучал свитки Мёртвого моря, где в Свитке Войны, рассказывалось о последней битве Света и Тьмы, которая должна будет произойти в Конце времён, и о том, что в день вторжения пришельцев, Воины Света спустятся на Землю, и это будет в районе Кумрана. Но я всегда думал, что события описываемые в них, произойдут уже после меня, а тут вон оно как всё повернулось...

– Мне не нравится твоё настроение, Старший...

–Нет-нет, Алёша, – Алексей поспешил успокоить сына, – Всё хорошо. Я просто никогда не думал о том, чтобы стал делать, когда начнут сбываться пророчества? Понимаешь? А твоя мама, оказывается, только об этом и думала. Вот мы и едем туда! Мы тебя очень любим, Алёша!

– Я вас тоже люблю! – сказал Алекс, и отключил мобильник.

Ужин, приготовленный мамой, нужно было только разогреть, но он не стал включать микроволновку, а выудил куриную ногу, положил её на тарелку, и стал есть, запивая томатным соком. Эти события совершенно никак не повлияли на его аппетит.

Глава 18. «ЧЁРНАЯ МЕТКА»

Быстро покончив с едой, Алекс набрал номер Мастера Тоя, но звонить передумал. Он решил, что явится без предупреждения. В доме опального писателя наверняка была установлена аппаратура для прослушки, а им предстоял непростой разговор.

С мыслями о космоматке и семи её крейсерах, отправившихся в сторону Земли, Алекс вышел из дома, и через четверть часа уже стоял на пороге писательского коттеджа. Двери были слегка приоткрыты и голос Высоцкого вырывался наружу. Алекс заглянул в дом и увидел старый добротный музыкальный комплекс, состоявший из усилителя с высокими мощными колонками, и вертушки с виниловой пластинкой Высоцкого. Привет из прошлого века. Качество звука потрясло Алекса и он заслушался.

"Когда вода Всемирного потопа

Вернулась вновь в границы берегов,

Из пены уходящего потока

На берег тихо выбралась Любовь -

И растворилась в воздухе до срока,

А срока было – сорок сороков... " – Алекс замер, впитывая слова и магический голос не по возрасту мудрого, и не по годам рано ушедшего поэта:

"И чудаки – ещё такие есть -

Вдыхают полной грудью эту смесь,

И ни наград не ждут, ни наказанья, -

И, думая, что дышат просто так,

Они внезапно попадают в такт

Такого же – неровного – дыханья"

Той был в своём кабинете. Здесь песня Высоцкого звучала как-то по-особому, и он вполголоса подпевал:

– Я поля влюбленным постелю -

Пусть поют во сне и наяву!..

Я дышу, и значит – я люблю!

Я люблю, и значит – я живу!

Между тем, он был взвинчен и настроен решительно. Одним движением руки сгрёб с книжной полки в коробку из-под обуви большие кристаллы кварца и аметистовую пещеру. Коробку положил на письменный стол. Когда он вынул из общего ряда несколько книг, в образовавшемся оконце появилась дверца сейфа.

Той ввёл пароль и открыл сейф, извлекая деревянную коробку из-под сигар. Закрыв сейф, он вернулся к коробке и открыл её. В ней оказался разобранный "парабеллум".

– Я поля влюбленным постелю -

Пусть поют во сне и наяву!..

Я дышу, и значит – я люблю!

Я люблю, и значит – я живу! – пропел с поэтом Той. И невероятная муть, поднявшаяся от самого дна и подступившая к горлу, внезапно осела. И поэзия Высоцкого – вот уже в который раз – спасала его в непростой ситуации. Только что он получил "Чёрную метку". Пиратский знак ему вручил не кто нибудь, а куратор его Проекта. И это значило, что эту ночь он может не пережить. Той ловил слова песни и повторял их с особым жаром, вкладывал в них тайный, только ему одному ведомый смысл:

Но вспять безумцев не поворотить -

Они уже согласны заплатить:

Любой ценой – и жизнью бы рискнули, -

Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить

Волшебную невидимую нить,

Которую меж ними протянули.

Мысли о загубленном Проекте, противодействующих силах в армии и правительстве, прорвались , и не в силах их удержать, Той дал им волю. А когда спохватился, то оказалось, что собрал оружие, вставил магазин с патронами и передёрнул затвор.

"Свежий ветер избранных пьянил,

С ног сбивал, из мертвых воскрешал, -

Потому что если не любил -

Значит, и не жил, и не дышал!"

В дверь позвонили. Капля пота упала со лба на руку с «парабеллумом». Той вздрогнул, вышел в салон, сняв оружие с предохранителя, подошёл к двери.

– Мастер Той! – послышалось из-за двери.

– Алекс! – узнал голос Той, вытирая пот с лица, он поставил "парабеллум" на предохранитель, заложил его за пояс на спине, и вышел к Алексу.

– Капитан Улановский. В форме. Таким я вижу тебя впервые, – развёл руки Той.

– Не помешал? – Спросил Алекс, и Той пригласил ученика в дом.

– Заходи! Надеюсь, ты один?

– Один, – согласно кивнул Алекс и подойдя к проигрывателю и сделал звук громче. – Дом прослушивают, – сказал он.

– Тогда пройдём в сад, – предложил Той. – Жара спадает.

Они шли по кафельной дорожке, расписанной под мрамор, мимо деревьев лимона и кустов пасифлоры, обвившей забор. В дальнем углу сада, граничащем с диким пустырём, оказалась невероятной красоты беседка, сделанная из резного дерева. На неё и указал Той. Алекс шёл первым ступая по дорожке, Той за ним.

Вокруг беседки росла мягкая трава, а с трёх сторон высаженные кусты винограда оплели беседку лозой, на которой висели ещё незрелые гроздья. Из неё можно было видеть узкую полоску озера Кинерет, и городскую объездную дорогу. Над входом в беседку висели колокольчики и индейские "ловцы снов" из перьев и цветных ленточек. Колокольчики и бамбуковая колотушка оживали на ветру, издавая тихий, приятный уху звук.

На полу беседки были расстелены коврики для медитаций, а в стороне – уютный уголок, отделённый бамбуковой ширмой. Здесь стоял шахматный столик, накрытый стеклянной столешницей, небольшая застеклённая полка с книгами и длинный комод, на котором белели свечи и старый масляный фонарь. Три соломенных кресла столпились у шахматного столика, по краям которого были устроены широкие ящики, где пряталась шахматная армия Тоя.

Той сел в кресло, приглашая и Алекса:

– Присаживайся! – сказал он, незаметно выложив на стол "парабеллум" и прикрыв его полотенцем.

Алекс сел напротив учителя, собирая всю свою решимость, чтобы начать непростой разговор.

– Помолчи, – попросил его Той, и стал расставлять шахматные фигуры. – Напомни мне, кто сказал: "Всё есть Дух. Всё творит Вселенную разумом. Творит в мыслях. Человек, подобно Всему создает Мысленные Образы"?

– Это слова Тота Гермеса Трисмегиста, – не раздумывая ответил Алекс, и Той довольно кивнул, протягивая Алексу руки с зажатыми в кулаках фигурами. Алекс выбрал черную пешку, и Той развернул шахматное поле. Сделав первый ход, Той достал из холодильника бутылку холодного чая с лимоном и разлил его по стаканам. Он увидел, что Алекс выступил пешкой, подставив её под бой, и не раздумывая съел её своей пешкой.

– Пей! – сказал он и залпом осушил свой стакан.

– Не знал, что пешки вызывают такую жажду, – пошутил Алекс, а Той очень серьёзно посмотрел на него, и сказал:

– Перед твоим приходом, здесь успел побывать один демон, которого я готов был немедленно убить, но он исчез, а вместо него появился ты. – Той пристально посмотрел на Алекса, и продолжил: – и я убил только твою пешку, а демон всё ещё жив.

Алекс поддел пальцем кончик полотенца, обнаружив под ним пятнадцатизарядный "парабеллум" Смита и Вессона. Присвистнув, он взял в руки оружие.

– Снят с предохранителя, патрон в патроннике... Хорошо, что сказали о демоне, а то я мог решить, что это вы мне приготовили такую встречу. Вы знаете кого ждёте? – спросил Алекс

– Я же говорю: демона, – сказал Той, делая ход конём.

На свист Алекса пришел писательский пёс. Он лениво зевнул, и лёг, перекрывая выход из беседки.

– Ричард! Иди ко мне! – Позвал Алекс. Но Ричард вильнул хвостом, и остался на месте.

– Не хочешь?

– С тех пор, как пёс стал прототипом хвостатого профессора, он позволяет себе многое, – с грустной улыбкой сказал Той. – Ты ходить будешь?

– Буду, – ответил Алекс, сделал ход, и повернув лицо к Ричарду спросил: – Простите, сэр Олд, вы наверное знаете, у вашего хозяина есть лицензия на ношение оружия?

Ричард, не отрывая взгляда от Алекса, положил морду на лапы.

– Ладно. Мы сейчас у него самого спросим. – Алекс посмотрел на Тоя:

– Можно взглянуть на лицензию?

– Ты, наверное, сошел с ума! Какая лицензия?! – Повысил голос Той, но достал из бумажника потёртую карточку, и протянул её Алексу.

Взглянув в неё, Алекс произнёс:

– Разрешение не плохо бы продлить. У вас, мастер, оно скоро заканчивается.

– Оставь! – Той выхватил карточку и вложил в бумажник.

– Так кого мы ждём? – спросил Алекс. – Неужто и впрямь демона?

Той промолчал. Тогда Алекс решил, что время пришло, и достал из кармана смартфон. Он показал Тою снимки телескопа.

– Даже так?! – воскликнул Той. – Любопытно. Ну, что ж, с чем я нас всех и поздравляю. Не сегодня-завтра они достигнут Земли. Позволь, – Той взял в руки смартфон Алекса, отошел с ним в сторону. И пока Той изучал снимки, Алекс нервно расхаживал по беседке. Под пристальным взглядом терьера Ричарда, Алекс осторожно приблизился к статуэткам забавных мастеров Дзен со смешными именами, и, видя перед собой бродяг и хитрецов, ленивцев и пьяниц, с трудом мог поверить, что в их толстых и тощих, совершенно лишенных атлетизма, расслабленных телах, были заключены высочайшие сокровища духа.

– Тебе нравятся эти фигурки? – неожиданно спросил Той у Алекса, возвращая смартфон. И тот, вздрогнув от неожиданности, сказал:

– Очень.

Той улыбнулся. Он вернулся к шахматному столу, и сказал:

– Ну, а теперь давай выкладывай о "не столь возвышенном".

– Учитель, между нами, – Алекс комично склонился и прошептал на ухо Тою, – всё это военная тайна...

– Алекс! – подыграл ему Той. – Ты же знаешь, я не держу тайн. Я не умею их хранить! К тому же, меня уже судили за разглашение военной и государственной тайны, а ты так неосторожно со мной шутишь.

– Учитель, я вхожу в проект "Атланты", поэтому знаю , что это ваше детище, и о вашем конфликте с системой тоже знаю, и очень прошу подумать, прежде чем ответить на мой вопрос.

Той улыбнулся:

– Я подумаю, – сказал он. – Так какой вопрос?

– Если бы вас снова пригласили возглавить Проект на новых условиях, согласились бы, с учётом того, что я вам сейчас показал?

– Это гипотетический вопрос, или осторожное предложение?

– Это предложение, состоящее из гипотетического вопроса, – они оба рассмеялись.

– Я не шучу, – взгляд Алекса стал серьёзен. Я узнал, что вы значитесь, как подлежащий оперативной разработке, другими словами, если вы не войдёте снова в Проект, вас никто уже не сможет защитить...

– Я знаю, – коротко ответил Той.

– Правда?

– Да Алекс, правда. Приходивший демон вручил мне "Чёрную метку".

– Кто он такой?

– Я его хорошо знаю, – тихо произнёс Той. – И намерен поделиться этим знанием с тобой.

– Можно взглянуть? – спросил Алекс, и Той вынул из кармана что-то завёрнутое в мятую писчую бумагу.

Алекс развернул бумагу и увидел чёрный непрозрачный камень, отполированный только с одной стороны. Он повертел его с любопытством и стал заворачивать.

– А из чего видно, что этот камень и есть "Чёрная метка"?

– Прочти, – сказал Той. – На бумаге указаны место и время.

Алекс поспешно развернул скомканный лист, и только теперь обнаружил на нём напечатанное сообщение. Оно было коротким: "Пять весёлых пинчеров". 23:00".

– Это ресторан корейской кухни на Завитане! – вспомнил Алекс встречу с двумя конными полицейскими и анекдот, родившийся тогда.

– Точно, – Той улыбнулся, и Алекс почувствовал себя неловко, что не увидел записку.

– А где дата? – Спросил Алекс.

– Даты нет, потому что встреча состоится сегодня.

– И никак нельзя этого избежать?

– Вызов брошен.

– Мы пойдём вместе! – решительно произнёс Алекс, вынимая из кобуры свой армейский "Глок", и кладя его рядом с писательским "Парабеллумом".

– Нет! – охладил его пыл Той. – Я должен буду отправиться туда один. Это кодекс...