355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Алексин » В Стране Вечных Каникул. Коля пишет Оле, Оля пишет Коле » Текст книги (страница 3)
В Стране Вечных Каникул. Коля пишет Оле, Оля пишет Коле
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 23:25

Текст книги "В Стране Вечных Каникул. Коля пишет Оле, Оля пишет Коле"


Автор книги: Анатолий Алексин


Жанры:

   

Детская проза

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

СЕГОДНЯ В ЦИРК МЫ ПРИШЛИ НЕ ЗРЯ!…

Я уже привык поздно вставать. Сквозь сон я слышал, как мама упрекала папу:

– Топаешь своими ножищами! А он не должен слышать, что мы так рано поднимаемся: нельзя подавать ему дурных примеров!

Папа снимал ботинки и ходил по комнате в носках и на цыпочках.

Будильник в нашем доме по приказу мамы онемел и просто молча показывал время, как самые обыкновенные безголосые часы.

Но в то утро мама сама разбудила меня.

– Петр, – шепотом сказала мама, – ты окончательно не просыпайся: тебе еще спать да спать! Но я не могу уйти на работу, не предупредив тебя о том, что в цирке бывает несколько представлений в день… Если понравится, можешь остаться и на второе и на третье.

Когда Дед-Мороз успел сообщить маме, что я собираюсь в цирк? И почему она не спрашивает, на какие деньги я туда пойду? И не волнуется, как я туда доберусь, хотя цирк находится совсем в другом конце города?

Никто, конечно, не смог бы ответить мне на эти вопросы. Да и вообще, когда дело касается сказки, лишних вопросов лучше не задавать.

Днем, выйдя на улицу, я не успел даже подумать, на чем бы мне добраться до цирка… Я не успел об этом подумать, потому что прямо к подъезду подкатил тот самый пустой троллейбус с дощечкой «В ремонт!» на заднем стекле.

В нашем доме, на третьем этаже, жил один большой начальник, директор завода. За ним каждый день приезжала машина, которую в доме называли «персональной». Это слово почему-то произносили негромко, вполголоса. Тот легковой автомобиль марки «эмка», высокий и прямой, точно карета с мотором, сейчас не пустили бы на центральные улицы нашего города, как не пустили бы какую-нибудь старую телегу. Но в то время «эмка» казалась мне роскошным автомобилем. Иногда большой начальник катал ребят в своей персональной машине: взрослых людей в ней, кроме шофера, помещалось не больше четырех, а нас, ребят, набивалось по семь или даже по восемь человек. Ну, а в моем персональном троллейбусе могли бы уместиться десятки пассажиров, но ехал я в нем один-одинешенек.

Мне очень хотелось, чтобы ребята или хотя бы взрослые соседи увидели, как я сажусь в свой персональный троллейбус. Но уж так всегда получается: если хочешь, чтоб тебя увидели, то как раз в эту минуту рядом никого не оказывается. Только один незнакомый пешеход сказал другому:

– Посмотри-ка, здесь теперь сделали остановку троллейбуса!

Я повернулся и гордо сообщил:

– Здесь нет остановки. Это за мной приехали!…

И поднялся по ступенькам навстречу той же самой приветливой кондукторше.

Как и в первый раз, кондукторша стала предлагать мне:

– А не пересядешь ли ты лучше вперед, поближе к водителю? Там меньше трясет. А не перейдешь ли ты лучше на другую сторону? Там солнце не бьет в глаза. А может быть, ты хочешь посидеть на моем, на кондукторском месте?

Я уже не стеснялся доброй кондукторши. К тому же путь был более долгим, чем в первый раз, и я успел прогуляться по всему троллейбусу: посидел возле кабины шофера, и на кондукторском месте, спиной к окну, и под белой табличкой «Для пассажиров с детьми и инвалидов». А троллейбус катил вперся без всяких остановок, и даже светофоры светили ему всюду своим самым нижним, зеленым, глазом: наверно, Дед-Мороз считал, что на моем пути к развлечениям не должно быть никаких препятствий!

Никаких!…

– До скорой встречи, – прощаясь, сказала кондукторша.

«Ага, значит, она приедет сюда за мной после представления», – сообразил я. Спрыгнул на тротуар, побежал к цирку, и тут услышал за спиной голос какого-то гражданина:

– Когда это здесь пустили троллейбус?

– Не знаю, – ответил другой. – Должно быть, поставили столбы, провели провода и пустили.

– В том-то и дело, что никаких проводов нету! Посмотрите-ка вверх! Посмотрите!

На тротуаре уже собрались любопытные. Я вместе с ними задрал голову вверх: никаких проводов действительно не было.

– А теперь взгляните туда, взгляните! – не успокаивался все тот же гражданин.

Я вместе с другими повернулся в ту сторону, куда он изумленно тыкал пальцем, и увидел вдали свой персональный троллейбус, длинные «усы» которого свободно болтались, словно плясали в воздухе над крышей.

– Никогда не видел ничего подобного, – протирая глаза, сказал какой-то старичок. – Чтобы троллейбус ездил без проводов, как автобус…

– И не грузовой троллейбус (тот и без проводов может на одном моторе), а самый обыкновенный, пассажирский… Не-во-о-бра-зи-мо! – медленно произнес гражданин в шляпе. И надел на нос очки, чтобы получше разглядеть это чудо.

«И не то еще увидите, если я захочу вас удивить! Стоит только мне зайти хотя бы вон в ту автоматную будку, набрать две двойки и попросить Деда-Мороза…» – с этими мыслями, счастливый и гордый, я покинул прохожих, не привыкших вот так запросто, прямо на тротуаре, встречаться со сказкой.

По вечерам здание цирка выглядело наряднее, чем в дневное время: вечером фамилии акробатов, укротителей и клоунов были написаны разноцветными огнями. А сейчас, днем, кое-какие фамилии даже трудно было разобрать: утром на буквах налипли снежинки, а потом потеплело – и буквы вытянулись, потекли вниз. Но я все же сумел прочитать, что в представлении участвует знаменитый клоун-богатырь.

Остальные фамилии я прочитать не успел, потому что на меня наскочила какая-то дама, державшая за руку маленькую девочку:

– У тебя нет лишнего билета?

– У меня нету… – ответил я.

Маленькая девочка, которая совсем уже приготовилась попасть в цирк (я видел это по ее празднично заплетенным косичкам), скривила губы, еле-еле удерживаясь от плача. И меня тоже стала тревожить мысль: «Как же пройти мимо контролеров туда, где скоро загремит музыка, и забегают по арене светящиеся круги, и будет показывать свои номера знаменитый клоун-богатырь? Тут ведь не Докмераб, не столищ Страны Вечных Каникул. И дядя Гоша не встречает меня у входа…»

Так думал я, потихоньку, боязливо приближаясь к тому месту, где широкий поток зрителей словно бы входил в искусственный шлюз – в узкий проход, по обеим сторонам которого стояли контролерши в форменных костюмах с серебряными полосками на рукавах. Неужели Дед-Мороз забыл обо мне?…

Когда до опасного шлюза оставалось всего несколько шагов, я услышал осторожный шепот:

– Вниз, направо, вторая дверь… Не оглядывайся! Мы с тобой не знакомы!

Выбравшись из общего потока, я все-таки обернулся и увидел того человека, который шепнул мне на ухо: «вниз, направо, вторая дверь…» Он тоже был в форменном костюме с серебряной полоской на рукаве и, стало быть, тоже работал в цирке. Но ведь он, значит, мог бы просто так, без билета пропустить меня в зал! И почему я не должен смотреть в его сторону? Почему должен подчеркивать, что мы не знакомы?

«Вниз, направо, вторая дверь!» – повторил я про себя. Вниз?… Может быть, Дед-Мороз хочет, чтобы я проник в здание цирка подземным ходом? Но на той самой второй двери справа не было напитано «Подземный ход», а было написано «Служебный вход».

Я вошел… И ко мне сразу кинулось трое или четверо людей в форменных костюмах с серебряными полосками.

– Никто не видел, как ты сюда зашел? Никто не слышал, как тебя сюда послали?

– Никто, – ответил я. – А что такого особенного, если б кто-нибудь и услышал?

– Это невозможно! – раздался громовой голос. – Тогда бы все погибло.

– Что погибло? – тихо спросил я, отступая назад перед огромным человеком в ярком и нелепом клоунском костюме. – Что бы тогда погибло?

– Тогда бы весь мой номер сегодня в зале помер!

Эти стихи почему-то очень напомнили мне стихи дяди Гоши.

– Нет, никто ничего не видел, – тихо сообщил я.

– Тогда все будет гладко: ведь ты – моя «подсадка»!

Дядя Гоша декламировал только во время представлений, а этот знаменитый клоун-богатырь (конечно же, это был он!) все время разговаривал в рифму. «Наверно, не все люди, которые пишут и даже говорят стихами, называются поэтами», – неожиданно подумал я.

У клоуна-богатыря было свирепое лицо: насупленные брови, огненно-красные щеки, которые напоминали две раскрашенные тыквы, глаза состояли из одних только круглых черных зрачков, а белков совсем не было. Но это была маска. А под ней, мне казалось, должно было скрываться лицо, очень похожее на лицо массовика дяди Гоши – вечно ликующее, неизвестно чему улыбающееся. И лысина, наверно, была такая же блестящая, словно отполированная, хотя над маской торчала мохнатая и густая щетка чьих-то чужих волос.

Да, будет все в порядке:

Ведь в зале – три «подсадки»!

Заметив, что я ничего не могу понять, клоун подтвердил:

Да, все должно быть гладко:

Ведь ты – моя «подсадка»!

– Кто, Я?

– «Подсадка»! Одна, как говорится, из трех. Значит, он иногда все-таки переходил на прозу.

– И куда я должен подсаживаться?

Не в поезд, конечно, ведь здесь не вокзал!

А просто как зритель в наш зрительный зал!

Ты тихо подсядешь у всех на виду На пятое место в десятом ряду!

Я молчал.

– Опять не понимаешь? Это, вероятно, из-за стихов, – прогремел над самым моим ухом клоун-богатырь. – Давай поговорим, как нормальные люди.

– Очень хорошо! – обрадовался я.

– Главное – секретность, или, как говорится, конспирация. Никто не должен знать, что ты – моя «подсадка». Соображаешь?

Я по-прежнему соображал довольно туго.

– Слушай дальше! Ты тихонечко, чтобы никто, как говорится, ничего не заметил, выйдешь отсюда в фойе. Походишь туда-сюда, как самый обыкновенный зритель. Даже можешь купить мороженое: обыкновенные зрители всегда едят мороженое. А потом, когда прозвенит третий звонок, войдешь вместе со всеми, в общей, как говорится, массе, в зал и сядешь на пятое место в десятом ряду. Сиди и жди, когда я начну выступать. Мой, как говорится, коронный номер: поднятие тяжестей. Чтобы доказать, что мои тяжести очень тяжелые, я вызову трех самых, как говорится, обыкновенных зрителей из зала на арену. Первым будешь ты!

Только не вздумай поднять мои тяжести…

– Я не смогу, – тихо сказал я.

Клоун-богатырь перешел на шепот. Но и от его шепота подрагивал графин на столе:

– Ты вполне сможешь поднять мои тяжести, потому что они очень легкие. Но ты должен делать вид, что их невозможно не только поднять, но даже, как говорится, сдвинуть с места. Соображаешь?

– Как говорится, ага… – ответил я, невольно подражая богатырю, который поднимал легкие тяжести. – Только одно мне не совсем понятно.

– Что именно?

– На какие деньги я куплю мороженое?

Клоун загремел своим богатырским хохотом. Он хохотал очень долго. Но лицо его при этом ничуть не менялось: оно по-прежнему было свирепым, потому что это было не лицо, а маска.

– Кто, как говорится, получает на орехи, а кто – на мороженое!

Клоун протянул мне деньги. «Какой добрый, благородный богатырь! – подумал я. – Совсем как в легендах или былинах!…» Значит, именно с его богатырской помощью.

Дед-Мороз решил бесплатно провести меня в цирк, да еще и угостить мороженым! Мороженое я любил не меньше, чем пастилу, шоколад и пряники.

Ни на одном стуле, ни в одном зрительном зале мне не было так приятно сидеть, как на пятом месте в десятом ряду.

Ведь я был не просто зрителем – я был участником представления, но тайным участником, и никто вокруг об этом не знал.

Сперва на арену вышита четыре медведя. Тяжелые и с виду неповоротливые, они ловко вскакивали на ходу в мотоциклетные коляски, объезжали арену на самокатах и даже разгуливали на передних лапах, задрав задние вверх. Я не хлопал, не визжал от восторга, как мои соседи, сидевшие в десятом ряду, – я все время пристально вглядывался в медведей и думал: а может быть, это не настоящие звери? Если тяжести могут быть легкими, то и медведи могут быть не медведями. Может, какие-нибудь артисты залезли в бурые шкуры и нацепили медвежьи маски?

Медведи свободно расхаживали по арене… А тигры не пользовались таким доверием: они были в клетках. Но там, за стальными прутьями, они выделывали такие номера, что я опять стал сомневаться: может быть, это вовсе не тигры? Катаются на шарах, прыгают сквозь горящие обручи. Гораздо ловчее, чем я сквозь обручи дяди Гоши… Вот если бы меня послали проверить: настоящие они или не настоящие? Я представил себе, как дрессировщик провозглашает на весь цирк: «Сейчас обыкновенный зритель, сидящий на пятом месте в десятом ряду, проверит моих зверей. Если он выйдет обратно из клетки, значит, звери не настоящие, а если не выйдет – значит, все в порядке». От одной этой мысли все мои сомнения сразу рассеялись: нет, конечно, тигры не нуждаются ни в какой проверке! Я готов был подтвердить это прямо со своего места в десятом ряду, даже не подходя к клеткам.

Когда чего-нибудь ждешь, время тянется томительномедленно. Я не замечал, какой интересной и разнообразной была цирковая программа, потому что с нетерпением ждал выхода на арену знаменитого клоуна.

И вот наконец на арене загремели стихи: Сегодня в цирк вы пришли не зря: Увидите клоуна-богатыря!

Вслед за клоуном появились две тележки с такими гирями, что казалось, упади они – и на манеже образуются глубокие воронки. Люди в форменных костюмах с серебряными полосками на рукавах везли тележки медленно, тяжело отдуваясь, то и дело останавливаясь для отдыха.

– Мои помощники, или, как говорится, ассистенты! – сообщил клоун. И стал заниматься гимнастикой, готовясь к поднятию тяжестей. Он вытягивал руки – и мускулы его вздымались, как крутые пригорки на ровной дороге. «Наверно, клоун пошутил, что тяжести легкие», – подумал я, видя, как естественно выбиваются из сил, надрываются и вытирают пот со лба ассистенты, катившие по арене повозки с гирями.

Никто на всей планете

Не сдвинет гири эти!

Никто не сможет в мире

Поднять такие гири!

Громогласно объявив об этом, клоун обвел застывшим свирепым взглядом ряды зрителей и в рифму спросил:

Может быть, вы не верите?

Может быть, вы проверите!

Сразу вверх потянулись руки.

– Возьмем с каждой трибуны первых попавшихся зрителей, – объявил клоун-богатырь.

– Ребенок! Он, ясное дело, не поднимет! – запротестовал кто-то в зале.

– Вес моих гирь испытают представители разных поколений! – объявил клоун-богатырь. – Как говорится, и старые и малые!…

И тут же ему на глаза «случайно» попался я…

Я был в десятом ряду, но очутился внизу на арене так быстро, будто сидел в первом. Однако, очутившись там, внизу, я вдруг понял, как это страшно – выступать перед зрителями. Сотни глаз со всех сторон уставились на меня и на гири. И все ждали… Только обычно от человека, стоящего на арене, рядом с гирями, ждут, чтобы он их поднял, а от меня ждали, чтобы я не сумел их поднять. Все было наоборот.

Я смотрел на клоуна, как на самого настоящего богатыря и героя: он расхаживал по арене совершенно спокойно, будто вокруг не было никаких зрителей и никто с трибун на него не глазел. А у меня тряслись коленки, и я со страху чуть было не поднял гири, которые были такими легкими, что, казалось, прямо-таки прилипали к моим ладоням и тянулись за ними вверх. Но я вовремя опомнился, напряг все свои силы и сумел не поднять! Я даже не сдвинул их с места. Потом я, подражая ассистентам клоуна-богатыря, стал вытирать пот со лба. Пот у меня действительно выступил…

– Что, не под силу? – над самым моим ухом прогремел голос.

– Не под силу, – растерянно ответил я.

– Устами младенца, как говорится, истина глаголет! – торжественно провозгласил клоун. – Теперь вызовем первых попавшихся зрителей с другой трибуны. Начали мы с ребенка, а сейчас вызовем мужчину. Да покрепче, поздоровее!

Я вернулся на свое пятое место в десятом ряду. Представление продолжалось… А мне хотелось, чтобы оно уже кончилось: не терпелось поскорее вернуться домой и позвонить Деду-Морозу. У меня была к нему одна очень важная просьба!…

ЭТО НАШ ПЕТЯ!

Я снова набрал две двойки. И снова мне ответил знакомый Снегурочкин голос:

– «Стол заказов» слушает!

– Это я… Петя-каникуляр!

– Оформить заказ на выполнение желаний?

– Да, пожалуйста. Если не трудно…

– Такая наша работа.

– Я бы очень хотел, чтоб все мои друзья очутились в цирке на дневном представлении!

– Обслуживаем только каникуляров! – строго ответил «Стол заказов».

– Но ведь меня это очень развлечет. Мне доставит огромное удовольствие, прямо-таки наслаждение, если все мои приятели окажутся в цирке!

– Обратись непосредственно к Деду-Морозу. Может быть, он разрешит… в порядке исключения. Соединяю!

Я начал повторять свою просьбу, но Дед-Мороз перебил меня:

– О, не затрудняй себя: я слышал ваш разговор по отводной трубке. Вообще-то говоря, Снегурочка абсолютно права: по правилам я должен развлекать только каникуляров. У сказки ведь тоже есть свои законы. Если, знаешь ли, волшебники начнут делать все, что им взбредет в голову, они такое натворят на белом свете… Но в порядке исключения, так уж и быть, пойду тебе навстречу: организую для всех твоих приятелей культпоход в цирк.

– Завтра? – обрадовался я.

– Нет, не завтра, а в ближайшее воскресенье.

– Почему-у? Мне бы очень хотелось…

Дед-Мороз опять перебил меня:

– Я дисциплинированный волшебник и не могу отрывать ребят от занятий. И от всяких общественных дел. Особенно сейчас, когда они в школе готовятся ко дню открытия…

– Что это они там собираются открывать? – лениво перебил я волшебника.

– Вот видишь, я нечаянно нарушил законы сказки: каникуляру нельзя даже рассказывать о том, что делается в школе. Ни о каких занятиях, ни о каких делах! Он должен только отдыхать и развлекаться. Так что больше я ничего не расскажу. А просьбу твою насчет цирка выполню.

И сразу же в трубке раздался голос дед-морозовской внучки:

– Заказ принят! Номер заказа: два дробь семь. Приняла и оформила Снегурочка.

Я уже говорил о том, что мне в ту далекую пору очень нравились выходные дни.

Но, пожалуй, никогда еще я не ждал воскресенья с таким нетерпением, как после разговора с Дедом-Морозом. Ведь на дневном воскресном представлении в цирке должна была осуществиться одна моя необыкновенная затея! Необыкновенная!…

"Будет так… – размышлял я. – Выкатят огромные гири, выйдет клоун-богатырь, а потом уж спущусь на арену и я. Спущусь тихо и скромно, будто первый раз в жизни…

Все наши ребята будут смотреть на меня. И даже Валерик замрет от изумления. "Устами младенца, как говорится, истина глаголет! – воскликнет клоун. И обратится ко мне:

– Под силу ли тебе, мальчик, поднять эти гири?" А я возьму и подниму их вверх! Трудно даже представить себе, что тут начнется! Все решат, что я великий силач! Ведь остальные «подсадки» не будут подводить клоуна и не смогут поднять гири. А я смогу! Ах, если мой план осуществится! Тогда все ребята сразу и на веки веков забудут о моем позоре на хоккейном поле! Забудут обо всех моих неудачах!… Обо всех!"

И вот наступил долгожданный день.

Со своего пятого места в десятом ряду я видел, как на противоположной трибуне расхаживают мои друзьяприятели. Но они меня не замечали: должно быть, ДедМороз нарочно сделал так, чтобы они не смотрели в мою сторону. А я не спускал глаз с Валерика. Он, конечно, сидел рядом с Жоркой и Мишкой-будильником. Он даже положил руку Жорке на плечо. И мне было как-то неприятно на это смотреть…

Девчонка, сидевшая позади них, стала объяснять, что ей из-за длиннющего Жоркиного роста ничего не видно. Тогда Жора немного отодвинулся от Валерика, чтобы девчонка могла смотреть в просвет между ними. И рука Валерика соскользнула с Жориного плеча. Мне стало легче. Может быть, это Дед-Мороз нарочно посадил сзади такую маленькую девчонку?

«Ну ничего, Валерик, – думал я. – Скоро, буквально через каких-нибудь полчаса, ты поймешь, кто больше заслуживает уважения: я или твои новые приятели!»

Мне казалось, что увертюра, которую исполнял оркестр, стала гораздо длиннее, чем была, что медведи катались на самокатах гораздо дольше, чем в первый раз, и что укротитель в клетке гораздо медленнее готовил своих тигров к прыжкам сквозь горящие обручи.

– Сколько можно смотреть на этих зверей! – тихонько ворчал я. – Зоопарк здесь, что ли? Сколько можно слушать эту музыку! Концерт здесь, что ли?

– Все-то тебе не нравится, – рассердилась женщина, сидевшая рядом. – Вышел бы сам на арену да и выступал!

Она и представить себе не могла, что я через несколько минут действительно появлюсь на арене.

И вот наконец раздалось: Сегодня в цирк вы пришли не зря: Увидите клоуна-богатыря!

«Не знаю, как другие, а уж я-то, по крайней мере, пришел не зря. Это точно!» – говорил я сам себе, аплодируя клоуну. И все ему хлопали. Даже Валерик, который не любил выражать восторгов, и тот неторопливо, както по-своему, не сгибая пальцев, аплодировал циркачу-геркулесу. Ассистенты, отдуваясь на каждом шагу, опять приволокли гигантские гири.

Никто на всей планете

Не сдвинет гири эти!

Может быть, вы не верите?

Может быть, вы проверите?

Весь ряд, в котором сидели мои приятели, первым задрал руки вверх. Только один Валерик не рвался проверить клоуна… Жорина ручища тянулась ввысь, как семафор. Но хоть она была длиннее всех, клоун-богатырь ее не заметил. Взгляд его опять совершенно «случайно» наткнулся на мою руку.

После первого представления клоун за кулисами сказал мне:

– Не лети на арену как угорелый: это может вызвать подозрения. Веди себя естественней!

И я попытался вести себя естественнее. И не спеша поднялся со своего стула и робко спросил:

– Вы вызываете меня?

– Ну да, тебя!

– Именно меня?

– Тебя! Тебя, мальчик!

– И я могу спуститься вниз, на арену?

– Можешь!

– А мое место тут без меня не займут?

– Никто его не займет…

Но я все-таки обратился к своей соседке так, чтобы слышали все кругом:

– Покараульте, пожалуйста, мое место!

Только после этого я медленным шагом сошел вниз, на арену. Весь ряд, в котором сидели мои приятели, вытянул шеи вперед и замер.

– Устами младенца, как говорится, истина глаголет! – объявил клоун. – Вот мальчик, по имени… Как тебя зовут?

– Петей.

– Сейчас мальчик, по имени Петя, скажет нам всем: можно ли поднять эти гири! Или хоть чуть-чуть сдвинуть их с места!

«Ничего!… Сейчас ты, Валерик, начнешь уважать меня. И вы, мои дружки-приятели, тоже», – подумал я. И стремительным рывком поднял гари вверх!…

Наступила абсолютная тишина.

И вдруг среди этой тишины загремел голос клоуна-богатыря:

– Перед нами – феноменальный ребенок! Ребенокбогатырь!… Родители мальчика в зале? Я хочу, чтоб они по праву разделили успех своего сына, его триумф. Но раз он пришел один…

– Он не один! – завопил ряд, в котором сидели мои приятели. – Это наш Петя! Он живет в нашем дворе! Он учится в нашей шкапе!…

– Ага, значит, здесь присутствует коллектив, в котором, как говорится, рос и развивался наш юный рекордсмен по поднятию тяжестей?

– Он с нами! – вопил коллектив. – Это наш Петя!

– Чтобы вы по достоинству оценили богатырскую силу этого мальчика, – перекрикивая всех моих друзей, продолжал клоун, – мы сейчас вызовем двух самых крепких, самых плечистых мужчин! Первых попавшихся… Ну, хотя бы вот этих!

Но не тут-то было… Десятки зрителей со всех концов зала ринулись на арену: они хотели потрогать гири, которые я так легко поднял ввысь. «Неужели в зале столько „подсадок“? – подумал я. – Нет, не может быть… Значит, это самые обыкновенные зрители. Какой ужас! Что сейчас будет?»

– Стойте! Остановитесь! – воскликнул я так громко, как не смог бы, наверно, крикнуть даже сам клоун-богатырь. – Сейчас я покажу вам еще один номер. Но если хоть один выбежит на арену, все пропало…

Те, что бежали, замерли в проходах между рядами.

– Подождите минутку! – предупредит я. – Одну минутку! Мне нужно сбегать за кулисы!… И тогда вы увидите такой номер, какого никогда не видали!…

– Что ты еще придумал, негодяй? – еле слышно прохрипел сквозь маску клоун-богатырь. Мне казалось, что он вот-вот упадет в обморок.

Я выбежал за кулисы и, задыхаясь от волнения, спросил у женщины в форменном костюме с двумя серебряными полосками на рукаве:

– Где тут у вас телефон?

– Во-он там, на столике, где сидит дежурный пожарник!

Не спрашивая разрешения у пожарника, я набрал две двойки.

– «Стол заказов» слушает! – ответила Снегурочка.

– Я хочу, чтобы гири стали тяжелыми! Чтобы никто не смог их поднять!…

– Принимаем заказы только на развлечения.

– Но тогда развлечение превратится в мучение… Сделайте, пожалуйста, в порядке исключения!

От волнения я вдруг, как клоун-богатырь, заговорил стихами. И это подействовало на Снегурочку.

– Заказ принят! – сказала она. – Номер заказа: три дробь семь.

Вернувшись на арену, я скомандовал:

– Теперь проверяйте! Бегите, бегите сюда… Попробуйте поднять эти гири!

– А где же обещанный номер? Где номер?…

– Номер отменяется! В следующий раз… – пообещал я. А сам подумал: «Сейчас-то и будет главный номер программы!»

Первыми на арену ворвались ребята с нашего двора. А вслед за ними – незнакомые мне мужчины, женщины, мальчишки и девчонки. Все стали хвататься за гири, но – о, чудо! – никто не мог их поднять! Я, будто случайно, толкнул ногой одну гирю – и почувствовал, что она налилась неприступной тяжестью и словно бы приросла к полу. Сказка пришла мне на помощь! Но как же теперь поднимет эти гири сам клоун-богатырь?

– Я не могу работать в такой обстановке! – прогремел он на весь цирк. И, гордо вскинув свою свирепую голову, ушел за кулисы.

– Никто не может сдвинуть гири с места, а ты смог! Ты смог! – обнимали меня дружки-приятели. Они подняли меня на руки и потащили в тот ряд, где сидели сами.

– Куда же вы его? – закричала моя бывшая строгая соседка. – Я сберегла его место!…

Ей хотелось сидеть рядом с ребенком-богатырем. Но ребята унесли меня к себе. Мишка и Жора теснились теперь на одном стуле, а я сидел на бывшем Жорином месте, прижавшись плечом к Валерику.

– Вот что значит курс лечения! – с завистью сказал Мишка. – Мы ходим в школу, зубрим, с утра до вечера расходуем свои силы. А он сберегает их! Накапливает!… Вот бы мне кто-нибудь прописал такой «курс»!

– Да, здорово было бы! Если бы и нам тоже. Эх, хорошо было бы! – вздыхали и другие ребята.

Сзади и спереди ко мне потянулись руки: все хотели пощупать мои мускулы.

– Вы ничего не почувствуете: они в расслабленном состоянии, – сказал я. – Отдыхают!

Валерик молчал. А вечером во дворе он подошел ко мне и вполголоса, но повелительно произнес:

– Смотри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха! Гири были фанерные? Или из какого-нибудь там папье-маше?

Я хотел сказать, что гири были настоящие, что ни один человек в цирке, кроме меня, не смог их поднять. Но язык не слушался меня, голос куда-то пропал. И я не сумел соврать. Первый раз в жизни хотел – и не сумел! Наверно, Валерик меня загипнотизировал…

Только уже дома голос ко мне вернулся. Тогда я набрал две двойки и торопливо, взволнованно заговорил в трубку:

– Я вас очень прошу… Я просто умоляю: заколдуйте, пожалуйста, Валерика! Чтобы он восхищался мною, как все!

– Это невозможно, – ответила Снегурочка.

– Но ведь воля каникуляра должна быть для вас законен!

– Да, это верно. Но тут мы бессильны.

– Почему?!

– Я не могу объяснить.

– Из-за его сильной воли, да?

– Нет, дело совсем в другом.

– В чем?

– Не могу объяснить…

– Это тайна?

Снегурочка повесила трубку. Почему Валерик не поддавался Деду-Морозу? Почему он был неподвластен сказке?

Да, это была тайна. И такая, что даже каникуляру не имели права ее раскрыть…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю