Текст книги "Десятиклассники"

Автор книги: Анатолий Алексин

Анисим Лукьянович. Курилов Петя!.. Поверь: хорошо было бы еще подождать. Порадовать Николая Александровича… Но мы сделаем это в другой раз. А сейчас начнем наш просмотр. Но прежде я скажу несколько слов… Друзья, не много на свете школ, о которых снимают кинокартины. Нам повезло!

Голос Курилова. Это еще посмотрим!

Голос тонет в осуждающих репликах.

Анисим Лукьянович. Да, конечно, мы все посмотрим… Мы и собрались именно для того, чтобы посмотреть. Я передаю слово участникам съемочной группы, которая, как принято говорить, «находится среди нас».

Аплодисменты. Анисим Лукьянович покидает сцену, спускается в зал. Боря и Вася кланяются. И жестами останавливают аплодисменты.

Боря. Остальные представители киностудии «Школфильм» находятся в зале. Потому что они, как и вы, увидят снятые нами кадры впервые. Как это получилось?

Вася. Сейчас расскажем!

Боря. Во многих фильмах о судьбах великих актеров сюжет разворачивается так… Начинающему актеру никак не удается себя проявить. И вдруг, на его счастье, заболевает какой-нибудь кумир сцены… Кумира заменить некем, собираются отменять спектакль – и тут-то на сцене появляется начинающий! Он заменяет любимца публики, поскольку всю роль давно уже выучил наизусть. И сразу же сам становится всеобщим любимцем!

Вася. Наша история развивалась примерно так же…

Боря. Известный режиссер Николай Александрович Дубравин, недавно удостоенный лауреатского звания…

Вася. Давайте заочно его поприветствуем!

Аплодисменты. Вася обращает свои хлопки куда-то ввысь, подчеркивая этим, что Дубравин в настоящий момент находится в воздухе.

Боря. Итак, известный режиссер уехал встречаться со зрителями. И поручил нам в его отсутствие снять кое-какой материал. Мы с Васей Мироновым, опьянев от свободы, вырвались на оперативный простор! Что из этого получилось, вы сейчас увидите…

Голос Курилова. Ждем с нетерпением!

Боря. Сергей Эйзенштейн учил нас, что кино – это искусство монтажа. Разумеется, Николай Александрович, который в данный момент, как мы думаем, находится в воздухе, рукой мастера пройдется по материалу. Прежде чем включить его в свою картину о нашей школе, он смонтирует, перемонтирует и переперемонтирует… А сейчас мы отдаем на ваш суд то, что отсняли в припадке творческой самодеятельности!

Голос Курилова. Уж поскорей бы!

Боря. Курилов Петя, не только Анисим Лукьянович, знающий тебя с малых лет, но даже я узнаю твой голос. Еще минуточку потерпи. У нас есть одно чрезвычайное сообщение! Мы сняли материал не обо всем нашем школьном коллективе, как думает Николай Александрович (задирает голову вверх), а лишь о двух представителях этого коллектива.

Вася. Об их любви, прекрасной и чистой!..

Голос Курилова. Интересно!

Боря. Вы не услышите голосов… Как и шедевры знаменитого Чарли Чаплина, наша картина – «немая»: взгляды, движения и поступки достаточно красноречивы! Лишь голос актера будет сопровождать все это коротким, но выразительным комментарием.

Вася. А так как актера пока еще нет, комментировать будем мы с Борей.

Боря. И, насколько я понимаю, Петя Курилов из зала… А может быть, он воздержится?

Голос Курилова. Там будет видно!

Голос тонет в осуждающих репликах.

Боря. Мы с Васей подготовили пояснительный текст. И выучили его наизусть. Мы не писатели, не сценаристы. Так что не будьте уж слишком строги! К сожалению, героев нашей ленты нет сейчас в зале: они дома, встречают Николая Александровича. Хотелось бы их порадовать. Но ничего не поделаешь!

Вася. Гасите свет!

Свет в зале гаснет. Появляется голубой луч, в котором, как всегда, кружатся мириады пылинок. Глядя на воображаемый экран, Боря и Вася начинают свой комментарий.

Боря (мечтательно). Их было двое…

Вася. На всем белом свете!

Боря. Утром они вместе шли в школу. Их обгоняли, с ними здоровались… Но они были вдвоем! Мы смотрим им вслед… Два силуэта, два сердца. И два портфеля в его руке. Сейчас они обернутся. И вы узнаете их!

Первый голос. Дубравина из десятого «В»!

Второй голос. И Аникин!

Боря. Да, наша поэма будет о них.

Вася. Об их любви, прекрасной и чистой…

Голос Курилова. Интересно!

Голос девочки. Как не стыдно? Ведь это о любви… А ты орешь!

Третий голос. Не мешайте смотреть!

Боря. В классе, где они учатся, сорок три человека. Но когда она отвечала, они были вдвоем. Он натягивался весь как струна, словно ждал опасности и готов был в любую минуту ринуться ей на помощь.

Вася. А когда его вызывали к доске, струной становилась она.

Боря. Вот они снова идут по улице… Не на урок, а с урока. Два силуэта… И два портфеля в его руке. Давайте заглянем в один из них!

Первый голос. Зачем же заглядывать в чужие портфели?

Боря. А для того, чтобы поискать там тетрадку стихов, обращенных к ней… Тетрадки мы там не находим. Но зато другой десятиклассник, в какой-то другой школе, сочинил стихи о первой любви…

Вася. Прекрасной и чистой!

Боря. Точно такие, какие мог бы сочинить и герой нашего фильма! Мы отдали эти стихи композитору. И вот уже наши герои продолжают свой путь в сопровождении музыки.

Вася. В одном месте у нас, к сожалению, порвалась пленка. Но куплеты, воспевающие их первое чувство, остались невредимыми.

Боря. Не символично ли это?!

Первый голос. А кто сочинил?

Второй голос. Из какой школы?

Боря. Я повторяю: можно считать, что их сочинил герой нашей картины.

Вася. Те же мысли и чувства!

Боря (мечтательно). И те же стремления…

Возникают последние куплеты известной нам песни, исполняемые певцом, оркестром и хором.

 
Ты – не гавань, что прячет от шторма.
Ты – простор и парящая птица!
Я стремлюсь к тебе так же упорно,
Как корабль
к горизонту
стремится!
Мне любовь и упрямство помогут!
Сквозь ветра я пробьюсь и тревоги…
Чтоб в одну превратиться дорогу,
Перекрестятся наши дороги.
Не в мираже, как небо и море,
Не в туманной, несбыточной дали,
А в земном
ощутимом просторе,
Где с тобой мы друг друга узнали!
 

Вася (трагически). Но вот неожиданно… появился третий!

Боря. О ревность, без которой не бывает любви!

Свет гаснет. Зал погружается в темноту.

Первый голос. Что случилось?

Второй голос. Пробки перегорели?..

Третий голос. На таком месте!..

Вспыхивает свет. На сцене – Егор. По обе стороны от него – удивленные и растерянные авторы «Поэмы о первой любви».

Егор (к школьному залу). Это я сделал. Если вы продолжите, я выверну пробки! А если выгоните меня отсюда, я перережу на улице провода. Предупреждаю!

Второй голос. Ишь ты: предупреждает!

Третий голос. Безобразие! Хулиганство!..

Егор (глядя в школьный зал). Катя… Слава…

Боря. Они здесь?! И Николай Александрович? И Анна Сергеевна? Давно? Много успели увидеть?

Егор. Мало. К счастью… чуть-чуть… Но и этого достаточно, чтобы… вывернуть пробки! (Вглядываясь в школьный зал.) Катя! Слава… Их уже нет?

Голос Курилова. Очень жаль. Хотелось бы на них посмотреть!

Егор. Они ушли? Я догоню их… (Срывается с места и убегает.)

Боря. Не будем чувствовать себя брошенными! Давайте продолжим…

На сцену поднимается Анисим Лукьянович.

Анисим Лукьянович. Нет, подождите!..

Вася. Сейчас дирекция наведет… должный порядок!

Анисим Лукьянович (Боре и Васе). Вы просили, чтобы мы не были слишком строги. Простите… Я буду строг. Вы же хотели снять картину о наших ребятах. О ваших товарищах…

Боря. А это о чем?

Анисим Лукьянович (тихо). Разве об этом… можно?

Боря. Искусство должно вторгаться в жизнь…

Анисим Лукьянович. В личную? Кто вам это сказал? (Как бы рассуждая с самим собой.) И я-то хорош: не догадался сразу же прекратить… Мальчик вот догадался, а я… Растерялся. Не верил своим глазам! Теперь как же им быть? Обоим… Уйдут, наверно, из нашей школы.

Голос девочки. Куда уйдут? А?..

Анисим Лукьянович (словно не слыша ее). А как же иначе? После этого невозможно… Такие прекрасные, красивые дети! (Боре и Васе.) Некрасиво у вас получилось… Скверно! (Медленно возвращается в школьный зал.)

На сцену влетает девочка-восьмиклассница.

Девочка (сбивчиво, громко). Я как-то сразу не поняла. Расчувствовалась… Все-таки про любовь! А теперь понимаю… Ведь здесь, в зале, двести пятьдесят человек! Разве каждому объяснишь?.. Разве Курилову объяснишь?

Голос Курилова. Я и так понимаю. Я про это с первого класса все понимаю!

Девочка. Ну вот видите! Разве при нем можно было? И ни при ком, наверно, нельзя! Это же про такое… У нас ребята хорошие! Но все-таки невозможно… Я бы после этого не смогла. Я ушла бы в другую школу. (Боре и Васе.) А почему я из-за вас должна с ними прощаться? Я же привыкла к ним… Я их, можно сказать, даже люблю! (Убегает так же стремительно, как и влетела на сцену.)

Боря (с надеждой). На нашу сцену поднимается Николай Александрович!

Вася. Лауреат! Давайте его поприветствуем…

Жидкие, словно бы растерянные хлопки.

Боря. И Анна Сергеевна!

Появляются Дубравин с женой. Она держит его за руку.

Дубравин (к школьному залу). Здесь происходит какое-то недоразумение. Это же – не документальная лента. Это кадры будущей… художественной, что ли, кинокартины. Производство «Школфильма»! Наш первый опыт. Вас забыли предупредить… Ничего этого в жизни никогда не было. (Анне Сергеевне.) Правда, Аня?

Анна Сергеевна. Никогда…

Дубравин. Боря и Вася сочинили сценарий. И решили, чтобы десятиклассников играли десятиклассники. Вот и все… И песня эта, которую вы услышали… Ее слова по сценарию сочинил школьник. А на самом деле – поэт. Как это обычно бывает… Композитор Эмиль Ваганов здесь, среди нас. Он подтвердит!

Первый голос. Ваганов здесь?!

Второй голос. Композитор Ваганов?

Ваганов под аплодисменты всходит на сцену.

Ваганов (к школьному залу, тихо и доверительно). Значит, вам мои песни нравятся?..

В квартире Дубравиных. Катя и Слава одни.

Слава. Когда Олю и мальчика, с которым она дружит, обозвали женихом и невестой, я ее три дня не мог вытолкнуть в школу. И Поля из солидарности не ходила.

Катя. Значит, мы можем не ходить в школу по уважительной причине дней двадцать!

Слава. Я вообще не смогу больше прийти туда… Ни одного раза.

Катя. Слушай, а ты действительно любишь меня так, как это выглядело на экране?

Слава. Ты и сейчас шутишь?..

Катя. Один из нас в этот момент должен оказаться мужчиной. Пусть это буду я!

Телефонный звонок.

(Снимает трубку.) О-го-го! Этого мы не ожидали!.. Да нет, все в порядке… (Вешает трубку. Обращается к Славе.) В десятом «В» решили создать комитет спасения нашей любви.

Слава. Мы с тобой никогда не произносили этого слова. А теперь оно на устах всей школы. Все знают, что есть любовь.

Катя. А она есть?

Слава (будто не слыша). Все знают, что ее оскорбили, и готовы ее защищать… Это ужасно.

Катя. Почему? Это может сплотить коллектив. И даже стать лицом нашей школы!

Снова телефонный звонок.

(Говорит в трубку.) Уже?.. Так быстро?.. Не ожидала! (Вешает трубку.) Кто-то побил Петю Курилова. Я надеялась, что школа сплотится, а начинаются междуусобные войны. «Вот что наделали песни твои!..»

Слава. Да, забыл… Как тебе понравилась песня композитора Эмиля Ваганова на стихи, которые я посвятил одной только тебе?

Катя. В исполнении солиста и хора?

Слава. Там был еще целый оркестр!

Катя. Прости… Эти стихи слишком льстили моему самолюбию, чтобы я смогла удержать их в тайне.

Телефонный звонок.

(Снимает трубку.) Он здесь!.. Все нормально… (Вешает трубку.) Звонят Оля и Поля. Они удивительно умеют говорить в одну трубку двумя голосами. Им оборвали телефон. Должно быть, из «комитета спасения»! Двойняшки волнуются…

Слава. Пойду успокою их. А заодно посмотрю, как там дела с уроками.

Катя. Сообщи им, что нас с экрана назвали женихом и невестой. Они очень обрадуются.

Слава. Почему?

Катя. По-моему, это совпадает с их планами на развитие наших с тобой отношений.

Слава. Счастливая!.. Чувство юмора никогда не изменяет тебе.

Катя. Это я ему не изменяю!

Слава уходит.

(Опускается на диван. После паузы, грустно.) Шутить всегда, шутить везде… «До дней последних донца!» А шутить-то мне и не хочется…

Звонок в дверь.

Родители возвращаются.

Идет открывать. Но возвращается со Славой.

Слава. Вернулся, чтобы сказать тебе: а день-то сегодня все-таки радостный…

Катя. Я вижу, чувство юмора тебя тоже не покидает?

Слава. Поверь: очень радостный день!

Катя. Не думала, что это событие так сильно повлияет на твою психику.

Слава. Ну ладно… Когда-нибудь ты узнаешь! (Уходит.)

Стук в дверь, шаги в коридоре. На пороге Анна Сергеевна и Дубравин.

Анна Сергеевна. А где Слава?

Катя. Воспитывает своих сестер. Ты соскучилась?

Дубравин (Кате, тихо). Осуждаешь меня?

Катя. Я удивляюсь.

Дубравин. Что я доверил Боре и Васе… да? Кто мог предвидеть?..

Катя. Боря вполне оправдал оба своих прозвища: Пират, Снайпер…

Дубравин. Снайпер? Не много ли чести?

Катя. Ну почему же? Попал в цель… И произвел соответствующие разрушения. Они с Васей остались верны твоим заповедям: «Не ведая страха, подходить к персонажам поближе, почти вплотную! Все разглядеть и заставить действовать согласно разработанному сценарию!»

Дубравин. Я говорил это о животных… о хищниках…

Катя (перебивая). Я хочу задать тебе один вопрос, папа.

Дубравин. Слушаю. Очень внимательно…

Катя. Как ты мог допустить, чтобы Славины стихи, которые я показала тебе одному… Да, тебе одному на всем белом свете…

Анна Сергеевна опускает голову.

Чтоб эти стихи исполнял хор? А слушал весь школьный зал?.. Как ты мог?

Анна Сергеевна (Кате). Отец только что прилетел. Он измучен дальней дорогой. Пощади его!

Дубравин (жене). Погоди, Анечка… Погоди… (Кате.) Я не собирался называть автора. А чувства, выраженные Славой, прекрасны! Я хотел, чтобы они окрылили других.

Катя. Сначала ты должен был попросить у него разрешения. Узнать, хочет ли он окрылять своими чувствами… весь школьный зал. И Петю Курилова в том числе!

Анна Сергеевна (мужу). Я говорила, что ты не должен изменять своему призванию. Я всегда все предвижу!

Дубравин. На этот раз ты оказалась оракулом.

Катя. Даже в звериные заповедники посторонних не допускают. Без заповедных мест жить невозможно.

Дубравин. Да, понимаю.

Катя. У человека всегда есть тайны. Любовь, надежды, болезнь, которой он не хочет пугать родных.

Дубравин. Болезнь?

Катя. Да… Иногда и болезнь. Разве ты не согласен?

Анна Сергеевна. Пощади его! Он устал…

Звонок. Анна Сергеевна идет открывать. В комнату врываются крайне возбужденные Боря и Вася.

Вася. Все в порядке! В полном порядке! Ребята поверили, что вы, Николай Александрович, сказали им чистую правду: ничего этого на самом деле никогда не было. Все мы сочинили, поставили, разыграли! И стихи написал поэт, а не мальчик из энской школы… Я стоял у дверей и каждому выходившему из зала это втолковывал. Не пропустил ни одного!

Дубравин. Ложь во спасение…

Вася. И Боря тоже очень старался.

Боря. Да, и я… Хотя не вполне согласен!

Дубравин. Ты не согласен? С чем?

Боря. Фильм о десятиклассниках будет адресован миллионам людей. Которые не учатся в одной школе с Катей и Славой! А чтобы рассказать многим, вдохновить их… можно, я думаю, пожертвовать…

Дубравин. Милый Боречка… Есть ли на земле хоть что-то… хоть что-то, во имя чего можно оскорбить одну живую человеческую любовь? Только одну?! (Кате.) Высокопарно я говорю?

Катя. Нормально, по-моему.

Дубравин (как бы самому себе). Мне казалось нахальным, когда разглядывали мои легкие, сердце. Но просвечивать у всех на глазах душу человека… Такого рентгена не может быть!

Боря (Дубравину). Вы всегда говорили, что подходить к персонажам надо как можно ближе. Даже с риском для жизни!

Дубравин. Для своей, Боренька… Для своей! Но не для чужой. Ты понимаешь?

Боря. Мы хотели создать «Поэму о первой любви»!

Вася (уныло). Прекрасной и чистой.

Дубравин. Поэма о любви требует того, что пока отсутствует в тебе, Боря… И в тебе, Васенька.

Боря. Чего она… требует?

Дубравин. Осторожности. И деликатности.

Вася. До чего же безопасней снимать картины про львов! Или про насекомых… Ни претензий, ни жалоб!

Дубравин. Люди – не насекомые. В этом все дело, Васенька! Это я и самому себе объясняю… Вы помните Славину песню?

Ни одна из обезьян

На глазах моих

не стала человеком!

Ни одна! Люди есть люди. Ни одна, Васенька…

1971 г.