Текст книги "Николай Алексеевич Некрасов"

Автор книги: Анатолий Кони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Хотя и давно ожиданная, вследствие сообщений газет о трудной операции, произведенной Бильротом, и о тяжких страданиях, смерть Некрасова произвела в Петербурге, да и во многих местах России, сильное впечатление, заставила встрепенуться во многих любовь к угасшему и вызвала неподдельное чувство боли, заставив на время смолкнуть наветы недругов и злобные шуточки лицемерных друзей. Это настроение нашло себе яркое выражение в прекрасных стихах того же Боровиковского, написанных накануне похорон и начинавшихся словами:

Смолкли поэта уста благородные... [24]

Самые похороны были очень многолюдны и, сколько помнится, – были вторыми неофициальными похоронами в Петербурге, в которых – после торжественных похорон знаменитого артиста Мартынова 13 сентября 1860 г. – приняли участие с горячим порывом самые разнообразные круги общества. Обстановка этих похорон и характер участия в них молодого поколения указывали, что ими выражается не только сочувствие к памяти покойного, но и подчеркивается живое активное восприятие основного мотива его поэзии. Надо, впрочем, заметить, что по торжественности и внешнему, свободно установленному, порядку эти похороны значительно уступали тому, что пришлось впоследствии видеть при похоронах Достоевского и отчасти Тургенева. Мне вспоминается вечер 30 декабря 1877 г., день похорон Некрасова, – проведенный в доме редактора "Вестника Европы". Все были полны одним чувством, но с особой силой оно сказывалось у Кавелина большого поклонника покойного поэта, любившего его "за каплю крови, общую с народом" [25].

.

Русский человек до мозга костей, знаток быта и глубокий исследователь явлений истории своего народа, Кавелин нежно и беззаветно любил этот народ. Он светло смотрел вперед, не смущаясь за будущую роль своего отечества. Ему нравилось, когда его называли в этом отношении оптимистом. "Да, я оптимист, говаривал он с тихою и уверенною радостью во взоре, – я верю, что какие бы уродливые и болезненные явления ни представляло русское общество, простой русский человек поймет свои задачи, разовьет свои богатые духовные силы и вынесет на своих плечах Россию". Он не отрицал темных и грубых сторон нашего сельского быта, на котором, как на устоях, должна. по его мнению, стоять Россия, – но он восставал против поспешных и мрачных обобщений. "Эти недостатки – недостатки молодости, не перебродившего переходного положения, наносная и поверхностная плесень", – говаривал он... "Сердцевина здорова, и ее живительные соки залечат больные места в коре; пусть только дадут им выход, не мудрствуя лукаво, не навязывая народу чуждых ему учреждений и не заключая его в бюрократические тиски... Надо верить в русский народ, надо его любить, – без этого жить нельзя!" Он часто доказывал, что о народе следует судить не по его нравам и привычкам, а по его идеалам, – и с удовольствием повторял процитированное пред

ним однажды изречение Монтескье: "Le peuple est honnete dans ses gouts, sans l'etre dans ses moeurs..." (народ честен а своих стремлениях, но не в своих нравах... – франц.).

Всякий истинный слуга народа был ему дорог. Понятно, как ему, с этой точки зрения, был близок усопший поэт. Он умел так настроить и направить довольно многочисленный кружок, что весь вечер был всецело посвящен памяти усопшего [26]. В растроганном настроении внимали все Кавелину, читавшему слегка дрожащим голосом и с влажными глазами "Тишину" и "Несчастных", в которых с такой силой и красотой вылилась любовь Некрасова к родине и к русскому человеку.

Первым пунктом завещания Некрасова, составленного в январе 1877 года и утвержденного Петербургским окружным судом 20 января 1878 г., в бытность мою председателем этого суда, все авторские права, рукописи и частные письма к нему разных лиц завещаны в собственность Анне Алексеевне Буткевич, а именье близ села Чудово при усадьбе "Лука" оставлено в собственность жене с тем, чтобы она выделила из него половину незастроенной земли брату завещателя, Константину.

Анна Алексеевна купила у вдовы брата доставшуюся ей усадьбу с землею. В этой усадьбе проводил покойный часто подолгу время в последние десять лет своей жизни, охотясь и работая; здесь, между прочим, написал он значительную часть своей поэмы "Кому на Руси жить хорошо". Анна Алексеевна относилась с благоговением к памяти брата и издала его стихотворения в 1879 году в четырех томах, в подготовку которых к печати вложила много любви и личного труда [27]. В 1881 году она повторила издание в одном большом и компактном томе. Она умерла в 1882 году, и все три года ее жизни, прошедшие после смерти брата, были сплошным служением его памяти.

В эти годы я сильнее прежнего сблизился с ней, в особенности после того как мне удалось вывести ее– из довольно затруднительного положения, вызванного ее несколько запутанными личными и семейными отношениями. "Получив ваше письмо, – писала она мне в апреле 1879 года, – я хотела сейчас ехать к вам, чтобы лично поблагодарить вас за спокойствие, которое вы мне устроили, но боязнь отвлечь вас от занятий удержала меня от демонстрации моей радости. Вы связали оказанную вами услугу с воспоминанием о моем брате... Да! В этом вы зaменили мне его, и вы не поверите, каким вы стали дорогим для меня человеком". Она разбирала со мною бумаги и черновые наброски стихотворений брата. В двадцатых числах января 1882 года она заболела тяжелым плевритом и, пригласив меня к себе, просила быть ее душеприказчиком и позаботиться об устройстве в "Луке" училища в память брата. Слабое пожатие ее горячечной руки было последним для меня в ее жизни, которая угасла 20 февраля.

С грустным чувством приходится завершить мои отрывочные воспоминания повествованием о судьбе задуманного Анною Алексеевной увековечения памяти ее брата.

Согласно ее завещанию, на устройство и содержание этого училища должны были быть переданы мне деньги, вырученные книжным складом Стасюлевича от продажи изданных ею сочинений брата. Весною 1882 года я вступил в сношения с новгородским земством о передаче ему по дарственной записи усадьбы "Лука" со всею находящеюся в ней движимостью, с условием устроить в ней школу имени Некрасова, при обещании представителей земства сохранить в неприкосновенном виде его кабинет с письменным столом, креслом и превосходным портретом работы Ге.

Земство приняло пожертвование с благодарностью и вскоре ассигновало на поддержание школы пятьсот рублей ежегодно, но затем начались разные затруднения и проволочки как относительно типа школы и ее назначения, так и относительно большего ее материального обеспечения. Для увеличения последнего я принял на себя ходатайство пред министром государственных имуществ М. Н. Островским об удовлетворении просьбы земства о ежегодной субсидии этой школе, если она будет сельскохозяйственного типа.

Островскому, который в это время круто стал отрешаться от своих прежних взглядов и литературных симпатий, не было симпатично название школы, но после некоторых колебаний он согласился, и школе со дня ее открытия было назначено пособие в тысячу рублей ежегодно. Затем, вследствие новых заявлений земства о недостаточности средств, я вошел в 1884 году в сношение с А. А. Краевским и М. Е. Салтыковым о передаче новгородскому земству шести тысяч шестисот семидесяти трех рублей, собранных редакцией "Отечественных записок" на устройство школы в память Некрасова в месте его родины.

Я был уверен, что эти деньги вместе с арендной платой с земли при "Луке", субсидиями от министерства государственных имуществ и от земства и с 4500 рублями, вырученными от продажи сочинений Некрасова, могут, наконец, обеспечить существование некрасовской школы. К сожалению, какой-то злой рок тяготел над открытием этой школы, которая в проекте переделывалась из сельскохозяйственной в ремесленную и наоборот и предназначалась к открытию то в "Луке", то в имении одного из местных помещиков, а в действительности не была открыта в течение девяти лет. Это побудило меня обратиться к председателю губернской земской управы с письмом следующего содержания:

"Милостивый государь!

Вследствие состоявшегося в 1882 году между мною, как душеприказчиком вдовы полковника Анны Алексеевны Буткевич, и представителями новгородского губернского и уездного земства соглашения, мною было передано земству для устройства школы в память Н. A. Heкрасова завещанное госпожою Буткевич имение, состоящее из дома и 82 десятин земли при усадьбе "Лука", близ Чудова, и препровождены затем 11 173 рубля серебром.

При возникшей по поводу устройства этой школы переписке между мною и господами председателями губернской и уездной земских управ я неоднократно высказывал, что, в качестве душеприказчика А. А. Буткевич, я не имею никаких возражений ни против типа или характера школы, ни против местности, в которой земству угодно будет ее открыть, озабочиваясь лишь скорейшим выполнением желаний завещательницы, хотевшей связать память о своем брате с посильною пользой народному образованию в местности, где последний часто живал и создал многие из своих поэтических произведений.

К сожалению, .однако, школа имени Некрасова до настоящего времени не учреждена, а появляющиеся в повременных изданиях известия заставляют предполагать, что при настоящем положении вопроса нельзя даже и предвидеть с точностью времени ее открытия, несмотря на то что помимо земли и дома, на этот предмет у земства имеется уже капитал, превышающий четырнадцать тысяч рублей серебром.

Не считая себя вправе входить в обсуждение причин и условий такого неблагоприятного для осуществления воли госпожи Буткевич положения дела, я не могу, однако, оставлять обязанности, возложенной ею на меня, неисполненною и ограничиться одним лишь формальным исполнением ее воли путем передачи ее имения и завещанных ею средств земству, тем более, что 6673 рубля испрошены мною у господ Салтыкова и Краевского именно для устройства задуманной госпожою Буткевич школы.

Поэтому и ввиду предстоящего губернского земского собрания имею честь обратиться к вам с покорнейшею просьбой оказать зависящее с вашей стороны содействие – к безотлагательному и действительному разрешению вопроса о некрасовской школе – или же, буде новгородское земство считает принятые на себя по дарственной записи 1883 года обязательства невыполнимыми, – к возбуждению вопроса о возвращении мне всего, предоставленного для устройства школы, дабы я мог передать эти средства министерству народного просвещения с тою же целью".

.

Наконец, в 1892 году Некрасовская сельскохозяйственная школа была открыта при доме поэта в "Луке", причем из вещей Некрасова, вследствие плохого надзора, как удостоверял в "С. – Петербургских ведомостях" за 1902 год Жилкин, остался в доме лишь его портрет. По последующим известиям, если верить корреспонденции "С. – Петербургских ведомостей", в 1904 году школа находилась в таком неприглядном виде, что очередное уездное земское собрание постановило: признать школу в настоящем ее виде нежелательною и поручить управе разработать вопрос или о реорганизации ее, или о совершенном закрытии, передав портрет поэта в Музей императора Александра III и заменив его копией. В 1906 году школа закрыта вовсе, а усадьба Некрасова сдана в аренду подрядчику рабочей артели с ближайшей плитной ломки... [28]

.

.

Примечания

.

1. Острота полемики вокруг творчества Н. А. Некрасова обусловливалась отношением критиков к революционно-демократическому содержанию его стихов и новаторским чертам его поэтического стиля. Особенно горячий отклик поэзия Некрасова получила в среде народнической молодежи. В связи с этим Н. Г. Аммон в статье "Певец скорби и упований" писал: "Никто из русских поэтов не носит с большим правом наименования "печальника горя народного", чем Некрасов. Этот важнейший факт в его поэзии имеет, конечно, свою историю [...] Высоко поднявшаяся волна гражданско-народнического настроения должна была вызвать к жизни соответствующее поэтическое выражение" ("Журнал министерства народного просвещения" 1900 г. No 8, отд. II, стр. 241).

В "тенденциозности", "неискренности", служении "журнальным мотивам" обвиняли Некрасова критики реакционного и либерального лагеря, воспринимавшие его поэзию с враждебных общественно-эстетических позиций (см., например, статьи В. Г. Авсеенко, Е. Маркова, В. Маркова, В. П. Буренина, Т. Толычевой и др. в книге "Н. А. Некрасов, его жизнь и сочинения", Сборник историко-литературных статей, составленный В. И. Покровским, М., 1906).

О том, что "поэзия и не ночевала" в стихах Некрасова, писал 13 (25) января 1868 г. в письме к Я. П. Полонскому И. С. Тургенев (И. С.Тургенев, Полн. собр. соч. и писем. Письма, т. VII, М.-Л., 1964, стр. 30), отношение которого к Некрасову претерпело эволюцию. Положительным оценкам сороковых – половины пятидесятых годов, когда Тургенев признавался, что он "наизусть выучил" сведшее его с ума стихотворение "Еду ли ночью по улице темной" (там же, т. I, М.-Л., 1961, стр. 264), или находил, что лирические стихи Некрасова "пушкински хороши" (там же, т. II, М. – Л., 1961, стр. 295), а "собранные в один фокус" в сборнике 1856 года его стихотворения "жгутся" (там же, т. Ill, М. – Л., 1961, стр. 58), противостояли более поздние, особенно после идеологического раскола в "Современнике", резко отрицательные суждения Тургенева о Некрасове как человеке и поэте.

2. Цитата из поэмы Н. А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо", слова из песни в главе "Доброе время – добрые песни" (ч. "Пир на весь мир").

3. Цитата из стихотворения Н. А. Некрасова "В неведомой глуши, в деревне полудикой" (1846).

4. Матери, Елене Андреевне, урожденной Закревской, посвящены проникновенные строки в стихотворениях "Родина" (1846), "Рыцарь на час" (1860) и др., а также незаконченная поэма Некрасова "Мать" (1861-1877).

5. Ф. А. Кони был редактором-издателем "Литературной газеты" с 1841 по 1843 год. В 1840-1841 гг. Ф. А. Кони редактировал также "Пантеон русского и всех европейских театров". В 1842 году этот журнал объединился с "Репертуаром русского театра" и выходил впоследствии под различными названиями ("Репертуар русского и Пантеон всех европейских театров", "Репертуар и Пантеон", "Пантеон и репертуар русской сцены"). Ф. А. Кони постоянно принимал в нем участие. издаталем-редактором его он был в 1847-1851 годах. Придав журналу более широкий профиль, Ф. А. Кони с 1852 по 1856 год издавал его под названием "Пантеон. Литературно-художественный и театральный журнал".

6. "Петербургские углы" были опубликованы в виде очерка в альманахе "Физиология Петербурга, составленная из трудов русских литераторов под редакцией Н.Некрасова" (ч. 1, СПб., 1845). Первоначальный текст был запрещен цензурой, и очерк появился в свет с цензурными пропусками и искажениями, которые были устранены в советское время при издании обнаруженного в Карабихском архиве нового рвимана (см. "Жизнь и похождения Тихона Тростникова. Новонайденная рукопись Некрасова", М. – Л., 1931); текст очерка соответствует пятой главе романа.

7. О роли знакомства с Ф. А. Кони в жизни Некрасова и значении для творчества будущего поэта участия в его изданиях см. статью В. Е. Евгеньева-Максимова "Некрасов и Кони" (В. Е вгеньев-Максимов, Некрасов и его современники, М., 1930, стр. 9-36).

8. О конфликте между Н.А. Некрасовыми Ф. А. Кони по вине К. Е. Вельсберга см. там же, стр. 32-34. Полный текст письма Н. А. Некрасова к Ф. А. Кони от 16 августа 1841 г. см. Н. А. Некрасов, Поли. собр. соч., т. 10, М" 1952, стр. 24-2S.

9. Имеется в виду "Утро в редакции. Водевильные сцены из журнальной жизни" (1841) (Н. А. Некрасов, Полн. собр. соч., т. 4, М" 1950, стр. 64).

10. Литературный вечер в пользу отдела пособий недостаточным студентам при Литературном фонде, посвященный памяти Н. А. Добролюбова, состоялся не "осенью 1861 года", как пишет А. Ф. Кони, а 2 (14) января 1862 г. Стихотворение "Пускай умру – печали мало..." (1861) было напечатано наряду с другими сгихотворениями Добролюбова, опубликованными посмертно в январском номере "Современника" за 1862 год с примечаниями Н. А. Некрасова. Об этом литературном вечере и выступлении на нем Некрасова см. также А. Панаева, Воспоминания, 1824-1870, М. – Л., "Academia", 1933, стр. 482-483.

11. А. Н. Еракову Некрасов посвятил "Недавнее время" (1871) и "Элегию" (1874).

12. Цитата из стихотворения "Праздник жизни – молодости годы" (1855).

13. На страницах "Колокола" – русской газеты, издаваемой А. И. Герценом и Н. П. Огаревым в Лондоне (1857–1867), в 1863 году был опубликован ряд документов, разоблачающих грабительский характер реформы 1861 года и мнимый либерализм внешней и внутренней политики Александра II ("Александровская конституция и Павловское время", "Александр Николаевич пошел в гору", "Письмо П. В. Долгорукова к императору Александру Николаевичу" и др. – см. составленное П. Н. Берковым "Библиографическое описание изданий Вольной русской типографии в Лондоне. 1853-1865. М. – Л., 1935).

14. Имеются в виду стихи "Про холопа примерного – Якова верного" из части "Пир на весь мир" в поэме "Кому на Руси жить хорошо".

15. Неточная цитата из стихотворения "Поэт" Н. А. Некрасова, входящего в цикл "Песни о свободном слове" (1865).

16. Реплики рассыльного Миная и Александра Сергеевича (А. С. Пушкина) героев стихотворения "До сумерек" из сатирического цикла "О погоде" (1859).

17. Ф. А. Викторова известна как Зинаида Николаевна Некрасова. Ей Некрасов посвятил свою поэму "Дедушка". К ней же обращены стихотворения "Зине" ("Ты еще на жизнь имеешь право") и "Зине" ("Двести уж дней") из сборника "Последние песни" (1876-1877). З. Н. Некрасова умерла в Саратове в 1915 году.

18. Стихотворение "Суд" (1867) написано Некрасовым под впечатлением судебного процесса по поводу опубликованной в третьей книжке "Современника" за 1866 год статьи К). Г. Жуковского "Вопрос молодого поколения".

19. В десятом номере "Отечественных записок" за 1872 год была помещена заметка Демерта, в которой высмеивался казанский мировой судья Загибалов, оштрафовавший кулинара Костина за распространение "бесцензурной литературы" списка блюд. Загибалов прислал возражение, в котором писал, что штраф был наложен не за меню, а за перечень медицинских книг, продававшийся посетителям кухмистерской. Ответ его напечатали ("Отечественные записки" 1873 г. No 4). Письмо Некрасова к А. Ф. Кони приводилось в отрывках с ошибочной датой (7 апреля 1874 г.). Полный текст его см. Н. А. Некрасов, Полн. собр. соч., т. 11, М., 1952, стр. 247.

20. Цитаты из стихотворений "Рыцарь на час" (1860) и "Ликует враг..." (1866) Н. А. Некрасова.

21. Текст стихотворения Некрасова, прочитанного в английском клубе на обеде в честь М. Н. Муравьева в целях спасения "Современника" от закрытия, неизвестен (К. И. Ч уковский, Поэт и палач, Пб., 1922; Б. Я. Бухштаб, О тексте "муравьевской оды" Некрасова – в его книге "Библиографические разыскания по русской литературе XIX века", М" 1966).

22. Переложение слов Н. И. Снегирева – персонажа романа Ф. М. Достоевского "Братья Карамазовы" (ч. II, гл. VII). Аналогичное рассуждение в связи с"наветами".на Некрасова см. в статье А. Ф. Кони "Лев Николаевич Толстой", стр. 464.

23. А. Л. Боровиковский, "Его судьям" ("Слово" 1878 г. No 3, стр. 78).

24. Начальная строка из стихотворения А. Л. Боровиковского "На смерть Некрасова" ("Отечественные записки" 1878 г. No 1, стр. 226, с цензурными пропусками; полностью опубликовано в книге "Н. А. Некрасов, 1878-1938", Л.. 1938, стр. 418-419).

25. Цитата из стихотворения Некрасова "Умру я скоро..." (1867).

26. А. Ф. Кони были близки некоторые черты воззрений К. Д. Кавелина и редактора "Вестника Европы" М. М. Стасюлевича, в силу чего он не замечал их либеральной ограниченности. Отклик М. М. Стасюлевича на смерть Некрасова см. "Вестник Европы" 1878 г. No 2, стр. 906-915.

27. О подготовке при участии сестры поэта А. А. Буткевич четвертого посмертного четырехтомного собрания сочинений Некрасова см. М. Панченко, К истории посмертного издания сочинений Некрасова, "Литературное наследство", 1949, М. – Л., т. 53-54, стр. 163-191.

28. В советское время дом поэта, купленный им в 1871 году в деревне Чудовская Лука Новгородской губернии, является мемориальным, а Чудовской средней школе присвоено имя поэта (О. В. Ломан, Усадьба Н. А. Некрасова Чудовская Лука, "Некрасовский сборник" (АН СССР), т. 1, М. – Л., 1951, стр 244-268). Портрет Н. А. Некрасова работы Н. Н. Ге (1868) хранится в Русском музее.