Текст книги "Белка в колесе"

Автор книги: Анатолий Бурак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

22

Взяв заснувшую Лену на руки, я, обуреваемый невеселыми мыслями, «вышел» в момент нашего с ней сидения в парке. С собой я нес весь золотой запас. Необходимо купить легкую обувь, пару рюкзаков и оружие. Конечно, револьвер при мне, но я думал о ружьях. А также медикаменты и запас продуктов, так как волочить на себе консервы с пивом не улыбалось. Лена не очень соображала, куда я ее таскаю и для чего всё это, а я был занят размышлениями. Существовал большой соблазн попробовать что-то изменить. Но я прекрасно понимал, что против системы, какой бы неповоротливой она ни была, двоим ни за что не выстоять.

Перетащив запасенное добро в лагерь, прилегли поспать. А то ведь взяли моду, будить людей среди ночи…

Проснувшись и позавтракав, тронулись в путь. Лена пыталась выяснить, куда мы идем, но я отмалчивался, с тревогой ожидая приближения двухчасового рубежа. Если б не она, я бы его не заметил, но девушка присела прямо на землю, заявив:

– Совсем никуда не хочется. Да и что это даст?

– Еще не знаю, но постарайтесь идти. Вы же в курсе, что это жизненно важно.

– Что может быть существенным после всего, что произошло? Да и вообще, отстаньте от меня.

Песня была знакомой. Надеялся я, правда, на лучшее, но не исключал и такого варианта. А потому, схватив ее в охапку, продолжил путь. Если мои рассуждения верны, то мы где-то близко от «границы». Еще минут тридцать неспешным шагом, и мы достигнем другого отрезка коридора. По-моему, того, что выводит в безлюдный мир. До «границы» мы добрались через пятнадцать минут, а еще через десять Лена сказала:

– Опустите меня, я хочу идти сама.

Всё правильно, мы преодолели рубеж, и теперь «эпицентр» притягивал к себе. Идти стало значительно легче, словно и не прошел несколько километров с ношей на руках. Однако я знал, что это ненадолго. Еще минут через сорок девушка сказала:

– Как здесь прекрасно! – И я понял, что мы достигли середины отрезка.

Устроили привал, немного перекусили, и я предложил:

– Хотите наружу? – Мы находились в нормальном течении времени, и никаких неприятных последствий для Лены не ожидалось.

– И что это даст? Мы даже не выбрались за пределы Москвы, – ответила она, и в голосе ее слышалось уныние.

Я загадочно улыбнулся и протянул руку:

– Пойдемте, мне кажется, мы очень далеко от Москвы. – Было видно, что она не поверила, но руку послушно подала, и мы «перешли».

Всё те же девственные места. Мы стояли на холме, и, насколько хватало глаз, нигде не было видно никаких следов человеческой деятельности. Вокруг только дикая, первозданная природа, слышно щебетание птиц, где-то стучал дятел, но и только. Интересно, есть ли здесь люди или мы единственные? Своего рода Адам и Ева. Нет, о том, чтобы поселиться здесь навсегда, речи не шло, но тот самый первобытный инстинкт, что каждый год выгонял меня с компанией в долговременные вылазки, бередил душу. Эх, ребят бы сюда, да на полгодика. Финансирование я беру на себя. Вот только одно маленькое «но». Они были нормальными людьми, и коридор мог попросту свести их с ума, что делало подобные мечты недосягаемыми. А жаль, ведь здесь наверняка столько интересного. Спутница моя тем временем осматривала окрестности, и во взгляде ее сквозило восхищение. Это радовало, означая, что Лена – наш человек, а не рафинированная барышня, сдуру решившая поиграть «в волшебников» и погоревшая на этом. Тут она сжала в руке кулон, озорно взглянула на меня, и что-то отвлекло мое внимание. То ли ветка хрустнула, то ли мошка пролетела. А когда взглянул снова – ее уже не было. Поделом мне, а то изображаю из себя невесть что, забыв, что окружающие тоже не лыком шиты. Надо отдать ей должное – появилась она довольно быстро, не став испытывать моего терпения. «Вышла» и протянула руку:

– Пойдемте, там так здорово. Не так, как было раньше, но всё равно.

«У нее» и в самом деле произошли изменения. Вернее, мы находились в другом месте. Стало даже красивее. Это были горы. Мы стояли на невысоком плато. Позади вздымались вершины посерьезнее, а перед нами лежала долина с небольшой горной речушкой. Метрах в десяти журчал ручеек. Солнца, правда, не видно, но довольно-таки светло, и небо голубое, а не серое, как «у меня». Видимо, характер накладывает отпечаток, и «выходим» мы туда, куда душа тяготеет больше всего.

Мне стало интересно, а куда «выйдет» Лена из моего мира? Надеюсь, хоть раз-то позовет с собой? Мы немного постояли, любуясь великолепным пейзажем, и вернулись назад. Предложение задержаться на несколько дней возражений не встретило, и я начал разбивать лагерь. Мешало отсутствие топора, но тащить на себе еще и топор было выше моих сил. Спустя час весело горел костер, возможно, первый рукотворный костер в этом мире. Закипал чайник, а спутница готовила ужин из пакетиков.

Это были великолепные четыре дня. Мы немного отоспались, восстанавливая силы. Весна заканчивалась, переходя в лето, и всё вокруг распустилось. Лена собирала букеты и украсила наши шалаши так, что издали они походили на витрину цветочного магазина. Я же бродил с ружьем вокруг, изображая охотника. Несколько раз видел косуль, но для такого стрелка, как я, расстояние было огромным, и стрелять не стал. Шагах в двухстах протекала река, и мы ходили купаться. А наплескавшись и поплавав вволю, подолгу лежали на берегу и смотрели в небо, думая каждый о своем. Питаться нам пришлось концентратами, так как подстрелить ничего я так и не смог. Хотя, может, это и к лучшему. Здесь в совершенстве сбалансированная экосистема, и если уж Создатель не пустил сюда человека, то не мне что-то менять. По вечерам сидели у костра, пили чай, заваренный Леной из каких-то трав, понемногу беседовали. Из суеверия я ничего не рассказывал о цели путешествия, отделываясь лаконичным «сама всё увидишь», про себя добавляя «тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить». Я мысленно прикидывал, что еще предстояло. Плыл я часов десять. Потом часа три шел до водопада. То есть сейчас мы где-то на месте моей высадки. Если брать скорость течения около десяти километров в час, то выходит сто кэмэ. Или пять часовых поясов, что давало возможность «выйти» передохнуть, в случае чего. Правда, что-то не хотелось туда, где я видел отражения китайцев. И хотя сейчас мы находились на меридиане Москвы, но опасения присутствовали. Не по морю же они во Францию добирались.

На пятый день с утра я стал собирать вещи, и Лена спросила:

– Пора? – Я кивнул:

– Хочешь не хочешь, а мы не можем поселиться здесь навечно.

Мы забрались на холм, в последний раз окинули взглядом это великолепие и «вышли».

Индикатор питания показывал одну треть. Я заменил батарейку и включил кнопку «вперед». Здесь, казалось, ничего не изменялось в последнюю тысячу лет. Слышался отдаленный гул водопада, и река так же величественно несла свои воды, спеша обрушить их с километровой высоты. Мне стало немного жаль того, что я уже никогда не узнаю, а что там, внизу. Сложись всё по-другому, кто ведает, может быть, я бы отважился организовать экспедицию вниз. Скажем, на воздушном шаре. Но на нет и суда нет, и мы тронулись в путь.

То ли продолжительный отдых сделал свое дело, а может, сумев перейти одну «границу», ты уже становишься как бы своим и тебя пропускают без визы. Но мы шли уже пять часов, и лишь на пятнадцать минут мне пришлось брать Лену на руки. Со мной же проблемы отпали после путешествия на плоту. Я пытался определить, что за люди живут «на выходе», пристально всматриваясь в речную гладь, но в воде отражалось только небо. Должно быть, находясь посередине реки, я поймал какой-то особый ракурс.

* * *

Шел третий день нашего путешествия. Если брать километров по тридцать, то скоро должен показаться лагерь с моим домиком. После почти полутора месяцев скитаний он стал мне как-то роднее, и я с замиранием сердца ждал встречи. Дойдя до очередного «эпицентра», сделали привал, и девушка сказала:

– Давай «выйдем». А то что-то совсем уж невмоготу. – Возражать я не стал. В конце концов, те, от кого мы сбежали, далеко и торопиться особо некуда.

Это было нереально. Вокруг нас стоял мертвый город. Огромные, этажей по сто, коробки домов смотрели пустыми глазницами окон. Ржавые остовы машин в беспорядке перегораживали улицы. И ни души. Это не спокойно-умиротворенная тишина «первобытного мира». Полная стерильность, жуткая, наводящая ужас своей неотвратимостью и беспощадностью. Умом я понимал, что мы можем не бояться радиации или какой-нибудь неведомой заразы, но ноги сами пытались унести из этого кошмара. Лена же словно остолбенела. Ей, жительнице мира, не знавшего двух мировых войн, и никогда не слышавшей о Хиросиме, это должно было казаться абсурдом. Почти насильно я «вытянул» ее в коридор. Но еще долго ее глаза оставались стеклянными, а с лица не сходило испуганное выражение.

Последний отрезок пути преодолели молча, не делая остановок, стараясь уйти подальше и поскорее выкинуть из памяти. Вот и домик, и я готов расцеловать каждую дощечку, олицетворявшую конец пути.

– Мы пришли? – спросила она.

Я молча кивнул, сияя глазами и не в силах сдержать улыбку.

– Давайте немного побудем здесь. – Она смотрела куда-то в сторону, стараясь не встречаться со мною взглядом.

– Ну… вообще-то можно. – Я рвался домой и не понимал, что это только Мой дом. Для Лены же это – Неведомое, и, стоя на пороге новой для нее жизни, она испытывала страх.

23

– Мы что же, так и будем тут сидеть? – Истек третий день нашего затворничества, вызванного, как я считал, женскими капризами.

– Ну, пожалуйста, Юра, еще немножко.

По мне, так хоть целую вечность. Запаса продуктов хватит на год, если ей нравится питаться консервами. Разной литературы я натаскал немало, и от скуки человек, знающий алфавит, не умрет. Но дело в ее иррациональном страхе. Как будто, оставаясь в коридоре, она не теряла связи с прошлым, а «выйдя», оборвет навсегда какую-то лишь ей одной ведомую нить.

– Что ж, я схожу в разведку, вернусь часа через два-три.

За прошедшие полгода Москва ничуть не изменилась. Всё тот же огромный мегаполис, и глупо было бы думать, что мое отсутствие хоть на йоту отразиться на жизни города. Запас денег в домике был довольно изрядным, и я взял такси. Приехав домой и приняв душ, позвонил кое-кому из наших. Народ готовился к очередной вылазке, намечаемой через неделю, и несказанно обрадовался моему появлению. Я пообещал, что ежели смогу, то присоединюсь непременно. По телевизору клеймили очередного олигарха, нахапавшего нетрудовых доходов. Это ж надо, несколько лет человек вел бурную деятельность, и никто ничего не замечал. И вдруг на тебе – прозрели. Вспомнился какой-то римский император, назначавший губернаторами провинций самых жадных из своего окружения. Лет пять ему позволяли любой произвол, давая возможность высасывать все соки и набивать мошну. После чего – ножом по горлу, с конфискацией в доход государства. А уж в изобретательстве поводов и придирок человек не знает себе равных. В общем, жизнь била ключом, позволяя тому кое-кого приложить по голове.

Пропылесосив квартиру и небрежно вытерев пыль, я решил, что готов к приему гостей.

Как и предполагалось, она спала, и я, не особо задумываясь о свободе личности, «вытащил» соню вместе с кроватью. Против такого аргумента не попрешь, а то что-то мы стали очень уж нежными.

Время было еще детским, а учитывая разницу между часовыми поясами, в Париже жизнь еще только начиналась. Она ответила где-то после пятого звонка.

– Привет, это я. – Было немножко неловко, и не находилось слов.

– Ну, наконец-то, снизошел! – Инна старательно изображала недовольство.

– Понимаешь, так вышло, что я никак не мог позвонить.

– Не мог или не хотел? – Ну вот, еще истерик не хватало.

– Думай как хочешь, но ведь в конце концов я нашелся. – По всем законам жанра разговор нужно было переводить в другое русло. И повод не замедлил появиться.

– Юра, с кем ты разговариваешь? И почему так темно? – Голос у Лены был звонким, и моя собеседница всё прекрасно слышала.

– Так ты там не один! – В голосе был лед. – Я тут сижу, как дура, а он тем временем… – И отключилась.

Решив, что от этого еще никто не умирал, я даже не подумал переиграть. Всё равно на днях собирался во Францию. Одним днем больше, одним днем меньше.

Мы поднялись по трем мраморным ступенькам и вошли в светлый офис. Вдоль стен стояли витрины с моделями телефонов, и навстречу нам тут же встала молодая девушка с карточкой на лацкане:

– Чем могу помочь?..

Первым делом я решил обзавестись связью. Мой телефон покоился где-то на дне водопада, даже и не знаю, в скольких километрах отсюда. Если, конечно, это можно измерить в километрах. Сервис был на высоте, и вскоре мы стали обладателями новеньких красивых аппаратиков, свободно умещавшихся в ладони. Дав Лене пять тысяч долларов, я, как мог, объяснил ей, что к чему, и, заставив выучить наизусть мой адрес, отправился брать билет. Моей гостье предстояло пока остаться в Москве. Ей, не имеющей никаких документов, выехать было бы проблематично. Но, уладив проблему, я надеялся «перевезти» ее с помощью коридора, не признающего никаких границ.

У меня была шенгенская виза сроком на год, и никаких осложнений не возникло. И вот опять в аэропорт имени Шарля де Голля. Багажа я не брал и, взяв такси, прямиком направился в отель. Он стоял всё такой же, и, вы не поверите, я растрогался, вспомнив его собрата, встретившего меня столь неприветливо. Меня здесь не забыли, приветливо улыбнувшись и сообщив, что мадемуазель в номере. Посмотрели, правда, как-то странно, но я уже входил в лифт.

В наших апартаментах играла музыка, и было закрыто. Я громко постучал, но никто не спешил открывать. Я забарабанил сильнее, на стук выбежала горничная, но дверь по-прежнему была заперта. Сто долларов поменяли владельца, и замок тихонько щелкнул, открывая путь. Что же, этого следовало ожидать: в гостиной накрыт столик, а Инна полулежала в кресле, обнимаясь с каким-то мачо. На ее лице мелькнула торжествующая улыбка, а эта обезьяна стала вставать. Согласен, по всем меркам, я был не прав и мы вели себя как неандертальцы, сражающиеся за самку.

Пожалуй, извиняло меня только то, что «он первый начал». А кто бы не начал на его месте? Меня же подстегивала мысль, что весь этот спектакль затеян исключительно с целью досадить. Что ж, побаловались, и будя. Жаль только, что противник не разделял моего мнения. Схватив за грудки и с легкостью приподняв, он начал методично бить моей головой о стенку. Не знаю, из чего в парижских отелях делают стены, но казалось, она прогибается от ударов. Я заехал ему кулаком в глаз, но это чудовище только захохотало и вытянуло руки во всю длину, продолжая свою работу. Я же не доставал до его лица где-то с полметра. Попытка дотянуться ногой тоже не принесла плодов. Не считать же результатом то, что в ответ мне заехали коленом в бок. Как ни хотелось победить в честном бою, на глазах у дамы сердца, но уход в коридор был вынужденной мерой. Предпринятой «не корысти ради, а здоровья для». Спина моя потеряла опору, и мы повалились на землю уже возле реки. К счастью, он был нормальным, и действие коридора оказалось в мою пользу. На лице мужика появилось паническое выражение. Но сдаваться он не собирался. Напротив, руки переместились на шею, и темнеть в глазах стало уже у меня. Но, хоть и придавленный этой тушей, я валялся на своей земле. Тело чувствовало опору, и, главное, он оказался в пределах досягаемости. Я врезал ему открытыми ладонями по ушам, и хватка на шее несколько ослабла. Почувствовав приток воздуха, с силой саданул чуть пониже уха. Спасибо Виктору, и хотя кирпич разбить ни разу не пробовал, но штук пять черепиц от моего удара разлетались только так. Аргументов «против» у него не нашлось, и я оказался придавленный более чем ста килограммами, находящимися в бессознательном состоянии. Предстояло поскорее выбираться, пока он не очухался и не начал снова. Свалив с себя безжизненное тело, я встал на ноги и пошел в дом за веревкой. Дотрагиваться до этого монстра, когда он придет в сознание, было страшновато, но не оставлять же его здесь. В конце концов, это же я вломился без приглашения, он же всего лишь защищал женщину, которую считал своей.

Я «вышел», волоча тело за собой. Инна сидела в том же кресле и хохотала.

– Не вижу ничего смешного. – Я подтащил свой груз к дивану, но поднять не было сил. Ладно, пусть пока так полежит.

– Чего это вдруг заявился? – В ее голосе звучала ирония.

– Ну… вроде как соскучился. А что, не вовремя? – Наивности моей не было границ.

– Нет, почему же, я как раз жду не дождусь, а где же это мой ненаглядный. Все глаза проглядела, все слезы выплакала.

– Еще полслова – и я разрыдаюсь от умиления, – раздался голос с пола. – И вообще, поднимите меня, здесь дует.

– Не мешай, – произнесли мы одновременно и все втроем засмеялись.

– Надеюсь, продолжения банкета не последует? – поинтересовался я, разрезая веревки.

– Ладно уж, живи пока. – Это была наглость, но задор уже иссяк, и я лишь только хмыкнул:

– Поговори у меня.

Худой мир лучше доброй драки, эта народная мудрость сейчас казалась мне как никогда верной. Тело ломило, затылок болел, и что-то ныло в боку. Кое-как расставив мебель, мы сели за то, что осталось от столика, и немного выпили. Я насупленно молчал, а Инна с этим весело переглядывались, то и дело посматривая на меня.

– Скажем ему? – Голос мужчины звучал таинственно.

– Не стоит, пусть помучится. – Инна показала мне язык.

– Да ладно тебе, всё интересное закончилось, а он, по-моему, уже созрел.

– Не больно-то и хочется. – Я попытался изобразить на лице равнодушие. – И вообще, мне, пожалуй, пора.

– Ну и вали, дурак несчастный. – Инна отвернулась к окну. Я было приподнялся, но ее любовник меня остановил:

– Погодите, Юрий, это был розыгрыш.

– Да, и моя голова была в нем барабанной палочкой. – Я еще ничего не понимал и ерничал автоматически.

– Между нами ничего нет. Просто Инна сегодня звонила в Москву и побеседовала с Еленой Викторовной. Узнав, на какой рейс вы взяли билет, мы подготовились к встрече.

– Да, и прошла она в теплой, дружественной обстановке. – Я покрутил головой, старательно изображая, как мне больно.

– Ну… надо же было что-то принести в жертву достоверности.

– Ну, не знаю…

Вместо ответа он налил всем троим коньяку и предложил выпить:

– За знакомство!

Знакомство и в самом деле было незабываемым, и выпить за него стоило.

– Мы с Инкой учились на одном курсе. Правда, я на три года старше. Сразу не поступил, потом армия. А тут приезжаю в Париж, и на тебе. – Он говорил, смачно закусывая, а у меня на душе легчало. – Так что помочь другу – это мы завсегда пожалуйста. Да и вообще, давно ни с кем из наших не виделся, а тут такой повод. Ну просто грех было пропустить.

Николай, для своих Колян, оказался милым парнем, весельчаком и балагуром. Я слушал вполуха и смотрел на Инну. Она же сидела безучастная ко всему, а может, просто делала вид. Я взял ее за руку:

– Ты извини…

– За что?

– Да вот за это самое. Но у меня есть смягчающие обстоятельства. Я же всё-таки вернулся.

24

На следующее утро, утомленные происшедшим накануне и последующей пирушкой, встали довольно поздно. Николай, оставшийся ночевать и завалившийся прямо в гостиной, уже ушел, оставив нас одних. Инна лежала в постели, потягиваясь, как кошка, и подъем пришлось еще немного отложить… Часа через два, приняв душ и потягивая заказанный в номер кофе, я излагал сочинение на тему «Как я провел лето». Иногда спотыкаясь и деликатно обходя стороной вопрос – с кем. Получалось довольно-таки убедительно, и она внимательно слушала, широко распахнув глаза от удивления. Но женщина остается женщиной, даже такая умница, как моя Инна. И посреди рассказа она вдруг спросила:

– И что, вот так прямо и нанялся по объявлению? – В голосе звучал металл, а глаза, казалось, могут прожечь насквозь.

В это время я как раз живописал сцену побега из поезда и не сразу понял, о чем это она. А «миссис Отелло», обуреваемая подозрениями, продолжала наезжать:

– Раньше ты не был столь щепетилен в отношении денег. И всегда мог взять то, что плохо лежит.

В запале она приписала это свое, без сомнения, похвальное свойство мне. Но спорить я не стал, предпочтя переждать, пока пройдет буря. Усугублять она не стала, и я решил брать быка за рога.

– Лена клиентка, и ничего более. – Это было правдой, и на душе у меня было легко.

– Уже, значит, Лена? А почему не Леночка? – Это было выше моих сил, но против правды не попрешь, и я стоял на своем:

– Ну нельзя же провести с человеком наедине больше недели и всё время «выкать». И вообще, тебя послушать, так я половой агрессор какой-то.

– Ну да, пропадаешь на полтора месяца, шляешься неизвестно где. А потом вдруг у тебя в московской квартире обнаруживается женщина.

– Кстати, насчет квартир и женщин: надо бы позвонить в Москву.

– Жива твоя ненаглядная, да и куда ей деться?

– То-то и оно, что без документов некуда. У тебя, случайно, нет знакомых, как их там, фальшиводокументщиков?

Знакомых подобного рода у Инны не было, и я стал рожать план. Однако ничего не вытанцовывалось, и я решил попытаться прибегнуть к помощи начальника полиции из небольшого швейцарского городка. Вроде бы он приглашал заглянуть в случае затруднений. Не очень-то уповая на людскую благодарность, я прикинул, сколько у меня денег. Выходило около трехсот тысяч евро, и я решил, что часть этой суммы будет неплохим аргументом на чаше весов, противоположной чувству долга.

– Мы едем в Швейцарию! – Я не думал, что она может не согласиться, и почти угадал. Она взбрыкнула для приличия – «еще, мол, чего», но сильно не упиралась.

Оставив номер за собой, сели в скоростной поезд и утром были в Цюрихе. Показав права и внеся залог, взяли напрокат автомобиль и спустя два часа после прибытия ехали по горной дороге. Я мысленно начинал разговор и так же мысленно отвергал вариант за вариантом. А как бы я повел себя на месте добропорядочного гражданина, которого какой-то иностранец просить помочь достать фальшивые документы? Ну, пусть не совсем фальшивые, но не вполне законным путем. Но будь что будет, и так ли уж нужно стараться идти по прямой, если кривая выведет?

Мы въехали в городок во второй половине дня, сняли номер в отеле и начали заниматься любовью. А то, увлеченный спасением принцесс, могу ведь позабыть, как это делается. Да и соскучились мы друг по дружке просто ужасно. Я уж, во всяком случае, точно.

Мы пожали друг другу руки, и на столе появился хороший коньяк.

– Надолго в наши края?

Беседа велась по-французски, и на этот раз я не прибег к услугам моей милой переводчицы. Справедливо полагая, что подобного рода беседы требуют конфиденциальности.

– Ну, это зависит от того, как скоро смогу получить консультацию по одному интересующему меня вопросу.

– Что может быть такого неразрешимого, что заставило вас забраться в нашу глушь? – Он явно кокетничал, ибо помимо географического положения, позволявшего добраться до нескольких самых развитых городов Европы менее чем за пару часов, всевозможные средства связи были здесь развиты на самом высоком уровне.

– Мне не дает покоя проблема беженцев, потерявших все документы и никого не знающих во всей Европе.

Я не приврал ни на йоту. Ведь Елена, по сути, и была такой изгнанницей. И кроме меня, в «этой» Европе у нее не существовало ни одной знакомой души.

– И кто же сей эксперт? – В его взгляде была заинтересованность.

– Право, не знаю. Но я готов заплатить пятьдесят тысяч евро тому, кто помог бы разрешить мои сомнения. – При этих словах я положил на стол конверт, легонько подвинув его по направлению к собеседнику.

– Я подумаю, кого бы вам посоветовать, – конверт исчез в ящике стола, – но консультация будет дана лишь в случае отсутствия трений с Интерполом.

– Ну что вы, это совершенно невинная девушка. Просто жертва обстоятельств.

– Иисус учил нас помогать ближним. Но вы понимаете, что консультация будет разовой. Мой эксперт планирует отойти от дел.

Склонив голову, я произнес:

– Заверяю вас, это вышло чисто случайно, и я надеюсь, в будущем такой ситуации не возникнет.

Сказав еще пару ничего не значащих фраз, я стал прощаться. Пожал протянутую руку и вышел на улицу. Уф-ф, никогда не думал, что это так тяжело. Но дело сделано, а небеса не разверзлись, спеша покарать грешника.

Разговор занял не более часа, и, вернувшись в гостиницу, я застал Инну дремлющей. Сел на кровать, глядя на нее, и провел так минут сорок. Всё же как это приятно смотреть на спящую женщину. Свою женщину. И ждать, когда она проснется, чтобы запечатлеть на ее губах поцелуй, пожелав доброго утра.

– Ты уже встал? – спросила она, улыбнувшись и погладив по руке.

– Как видишь. И предлагаю позавтракать.

– Иди сюда. – Она выгнула спину и дотронулась до меня босой ступней. – Надо нагулять аппетит.

– Нужна твоя помощь. – Мы завтракали, и я начал уговоры.

– Для тебя – всё, что угодно. – Это было редкостью, такая вот Инна, но я знал, что вскоре она снова станет прежней.

– Ловлю на слове. – И уткнулся носом в чашку с кофе.

– Ну, Юра, не тяни. – Но я благоразумно молчал, ожидая окончания трапезы. Кто знает, какая реакция последует в ответ на мою просьбу съездить в Москву за Леной. Лучше уж выяснить это вдали от метательных предметов.

Но, с чего начать, не знал и продолжал отмалчиваться. Мы шли по улице, и я внезапно спросил:

– Ты мне веришь?

– До определенного момента. – Инна смотрела на меня, и на ее лице читался вопрос: «Куда он клонит? »

– А на приглашение в гости этот момент распространяется?

– Ты имеешь в виду «туда»? – Она закусила губу, как будто что-то решая. – А зачем тебе?

Зачем мне это надо, я и сам не знал, но вот взяло и приспичило. Получалось, что совершенно чужая мне Лена приглашала «к себе», и не единожды, а женщина, которую я, кажется, люблю, ни разу даже не намекнула об этом.

Или может быть, всё дело в пресловутых «гранях» и с двумя этими женщинами они у меня были разными?

Внезапно, что-то для себя решив, Инна взяла меня за руку, и мы оказались у подножия небольшого водопада. Так, ручеек скатывался с обрыва, метров пяти в высоту. Под скалой лежало озеро, и, бог ты мой, как это было красиво! Ну почему это девчонкам достаются такие прекрасные уголки, а у меня унылая река? Но Создатель безмолвствовал, величественный в своем равнодушии к мнению смертной букашки. А я глазел по сторонам, пораженный какой-то сверхъестественной гармонией окружающего.

– Ты пробовала куда-нибудь отходить? – Она покачала головой:

– А зачем? Да и не до того было.

– Что же это за неотложные дела?

– Ну, разного рода мероприятия по экспроприации, – ее глаза смеялись, – а во время операций всё время боишься, что что-то пойдет не так.

Я согласно кивнул, вспомнив свои метания вскоре после нашего с ней знакомства. Тут уж действительно было не до исследований.

– Та девушка, Елена, она обладает такими же способностями, как и ты. Но там, откуда она пришла, за это жестоко карают. Если догонят, конечно. Вот я и прошу помочь.

– И что я должна делать?

Это был уже деловой разговор, и я благодарно чмокнул ее в щеку.

– Она сейчас в Москве и совсем без документов. Я думал попросить тебя «привезти» ее в Париж.

– А она точно одна из нас? Ведь посторонний не выдержит здесь так долго.

– Точнее некуда. Я думаю, вы сможете подружиться. Да и «закоулки» ваши чем-то похожи.

– Ты знаешь, у меня вырос зуб, – вдруг поделилась она. – Ведь так не бывает, правда?

– Как мне объяснили, мы все отличаемся отменным здоровьем. И долголетием тоже.

– Я что-то подобное и предполагала. Но мог бы и раньше сказать.

– Так ты ведь и не спрашивала. Вся из себя такая таинственная, прямо хоть стой, хоть падай.

Мой «консультант» намекнул, что можно зайти дня через три, и можно было на денек задержаться. Шагах в десяти от мини-водопада находилась небольшая пещерка, скрытая кустами. Метра четыре на три, неправильной формы, но приобретшая стараниями Инны вполне уютный вид. Искупались в озере, благо температура была неизменной, и долго ласкали друг друга на леопардовой шкуре, устилавшей ложе. Синтетической, правда, но это не умаляло очарования момента. Как и у меня, здесь был запас продуктов, а когда проснулись, Инна удивила, подав бритву, слегка при этом покраснев. Я обозвал себя болваном, а вспомнив Анну, почувствовал совсем неловко. Но жалеть о сделанном было поздно, и я выбросил это из головы.

* * *

Улетала она из Цюриха. Мы договорились, что «проведя» Лену в свое убежище, Инна сразу же вылетит во Францию. Я же, получив документы, отправлюсь в Париж и, если успею, постараюсь снять для беженки жилье. Паспорт на имя Анны Смилович мне вручили назавтра. Гражданка бывшей Югославии, имеющая статус беженки и вид на жительство Западной Европе. Документ был не новым, и оставалось только догадываться, какая судьба постигла его владелицу. Но прочь, вон из головы невеселые мысли. И для меня она так и останется Леной Земцовой, неудачно рискнувшей проявить любопытство и попавшей в жернова.

– Всех благ. – Он сухо кивнул мне, давая понять, что долг выплачен и больше нас ничего не связывает.

Положив документы во внутренний карман пиджака, я сел в машину и направился в Париж.