Текст книги "Курсант (СИ)"
Автор книги: Анатолий Бурак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Глава 15
Утро воскресенья мы встретили поочерёдной чисткой зубов, крепко заваренным кофе и сексом. Который органично вписался в коротенький часовой промежуток между умыванием и приготовлением замечательного бодрящего напитка.
Сунувшуюся на кухню Леську, с заспанной моськой и в розово пижамке со слониками, Марина беззлобно шуганула и Чудо-Ребёнок, притворно-обиженно шмыгнув носиком, скрылся в ванной. Пока девочка умывалась и приводила себя в порядок, я дожарил омлет а Марина успела настрогать салат из помидоров вперемешку с натёртыми на тёрке огурцами.
Тостер выплюнул очередную порцию хрустящего горячего хлеба и мы дружно принялись завтракать.
– Эльф. – Прошамкала Леська, засунув помидорную дольку за щеку. – А когда...
Продолжить ей помешала старая, как мир истина, гласящая, что разговаривать во время еды вредно. Малышка подавилась и закашлялась а я, мысленно застонав, поднял глаза к потолку.
"О, Создатель"! – Попросил я Творца Всего Сущьного. – "Прошу Тебя, пусть это милое дитя, ненадолго забудет про музыку".
И Всемилостивый и Всемогущий внял моей горячей молитве! По вчерашнюю репетицию не было произнесено ни слова. А Леська, тщательно прожевав и вытерев губки салфеткой, вернулась к вынужденно прерванному разговору.
– Эльф. – Начала второй заход она и, поскольку в этот раз ничего не мешало, быстро закончила свою мысль. – А когда мы к деду с бабой сходим?
– О чём ты, доча? – Удивилась Марина. – Мы же всего полторы недели как приехали. – Она с грустной улыбкой погладила девочка по голове и нежно спросила. – Скучаешь?
– Скучаю. – Печально вздохнула Леська. И, поясняя причину горести, пробормотала. – Здесь ведь деток совсем нету. – Она шмыгнула носом и, казалось, готова зареветь. – Здесь все взрослые. Большие мальчики и девочки. И играть со мной никто по настоящему не хочет.
– Но ты ведь с Вэймин и Ашией дружишь? – Удивился я. – И вы, как будто, очень неплохо ладите.
– Они со мной не играют. – Укоризненно глянула на меня малышка. – Они со мной ИГРАЮТСЯ.
На мгновенье мне сало стыдно. Ведь, в самом деле, о какой дружбе между семнадцатилетними девушками и пятилетним дитятей может идти речь? Мы, занятые собственными проблемами здоровенные лбы, просто не понимаем нужд и чаяний маленького ребёнка. Да, посюсюкаем, покачаем на коленке и, погладив по головке и угостив конфеткой, тотчас забываем о крохотном человечке.
А дети очень тонко чувствуют истинное отношение и, как выяснилось только что, очень страдают о кажущегося нам нормальным положения вещей.
– Да-а, проблема. – Вопросительно глядя на Марину, пробормотал я. – Как думаешь, моя радость, может вам сегодня съездить в парк? Покатаетесь на каруселях, Алеся с детишками познакомиться...
– Ты же знаешь. – Покачал головой Марина. – Администрация Академии плохо смотрит на контакты первогодок с обычными людьми. Она обняла дочку и, прижав к груди, уткнулась носом в её волосы. – А если Леська с кем-нибудь поссориться? И жахнет по обидчику файерболом? Ты переставляешь, какой гвалт поднимется. А, учитывая то, что мы для них гайдзины, то боюсь, плюсов от этой прогулки будет гораздо меньше, чем минусов.
– Да не хочу я ни в какой парк! – Капризно заявила Леська. И, давая понять, какого невысокого мнения она о наших умственных способностях, зачастила словами. – Эльф! Помнишь, ты меня в тёмное место писять водил?
– Что это ещё за тёмное место? – Вскинулась Марина и с подозрением взглянула на меня. – Да и вообще, где вы нашли в Академии подворотню?
– Мама, дай сказать! – Боясь, что глупые взрослые так и не выслушают её до конца, Леська затараторила со скоростью пулемёта. – Там нужно немножко прошагать, потом будет розовый туман и можно прийти к деду с бабой!
Оба-на! Похоже, девочка и вправду оказалась настоящим вундеркиндом. Во всяком случае, до сегодняшнего утра я никогда не слышал о телепортационных свойствах своего пространственного кармана. Хотя, если принять во внимание фокусы, происходящие со временем то, в общем и целом, ничего удивительного в этом нет. Ведь, согласно тысячам различных теорий, пространство и время неразрывно связаны.
А то, что я не имел о других возможностях стазиса полного представления, говорило лишь о моей собственной ограниченности. Не было в моём теле органа, отвечающего за перемещения на большие расстояния. Или, Высшие решили, что не нужна Альфа-разумным такая способность.
Ведь, как ни крути, а дополнительные умения порождают лишние хотелки. А те, в свою очередь, ведут к возникновению такого количества проблем, что даже представить страшно.
А вот у Леськи, выходит, такая опция в её маленькой головке имелась. И не важно, это её личная генетическая особенность, или моя версия о купировании лишних способностей на ранней стадии развития имеет право на существование, факт оставался фактом. И, судя по её утверждению, она могла мгновенно перемещаться в пространстве. Правда, через мой стазис.
Прежде, чем продолжать этот весьма содержательный разговор, я взял наши смартфоны и, отнеся в дальнюю комнату, положил из под подушку. Невесть какая мера предосторожности, но бережёного, как известно, Создатель бережёт. А самонадеянные недальновидные дураки порой вынуждены какую-то часть жизни провести под конвоем.
– Леся, – осторожно начал прощупывать почву я, – а у тебя есть своё тёмное место.
– Конечно нет. – Расстроилась Леська. И, мечтательно улыбнулась. – Да, если бы оно у меня было!..
– Ф-фух! – Шумно выдохнул я, вытирая тыльной стороной ладони обильно выступивший на лбу пот.
Слава Создателю, ничего страшного пока не произошло. У недавно инициированного ребёнка постепенно прорезаются таланты. Но, поскольку основой-основ, то есть умением входить в подпространство, она пока не овладела, беспокоиться пока не о чем.
– Эльф, доча! – Округлила глаза Марина. – Вы вообще, о чём?
– Полагаю, об одной из граней дара нашей дочери. – Не желая раскрывать всей правды, обтекаемо ответил я. – Все мы можем телепортироваться на расстояние прямой видимости. Ну, или в хорошо знакомое место, находящееся в шаговой доступности. Ну, а Леся, по-моему, просто обладает каким-то особым талантом, не свойственном большинству одарённых.
– А что за "тёмное место"? – Подозрительно спросила Марина, обвинительно уставившись на меня. – Ты что-то скрываешь?
Ох, девочка... Если б ты знала, сколько всего я не рассказываю тебе о своих приключениях то, наверное, возненавидела бы меня лютой ненавистью. И не потому, что плохо к тебе отношусь, или сделал что-то нехорошее. А лишь в силу уверенности, что жизнь должна протекать в полном соответствии с твоими взглядами на неё.
В Локациях условно-разумных вообще какая-то извращённая мораль. Где индивидуумы "не делают" не потому, что не могут а вследствие того, что бояться. А если я способен сотворить что-либо, неподвластное другим обитателям социума и, при этом априори не испытываю страха, то выглядит это очень подозрительно.
Так что, мои маленькие секреты были проявлением инстинкта самосохранения. Как, собственно и сокрытие информации от любимой девушки. И, мысленно попросив прощения у Создателя, я опять принялся говорить неправду.
– Да, что-то вроде чулана. – Нехотя в кавычках "признался". – Какой-то закуток в пространстве, умение создавать который появилось в момент второй инициации.
– Это во время авиакатастрофы? – Смутилась Марина и я понял, что девушка вот-вот сменит гнев на милость.
– Угу. – Всем своим видом изображая нежелание распространяться об этом, буркнул я. – Тогда.
– Страшно было? – Со свойственной всем самкам условно-разумных нелогичностью, вдруг всхлипнула Марина. На глазах у неё заблестели слёзы, и она крепко обняв, прижала мою голову к своей груди. – Бедный ты мой.
– Очень. – Сдавленно прохрипел я, чувствую щеками упругие полушария и отгоняя прочь совершенно ненужные мысли. А, вспомнив, состояние полнейшего ахуя, то есть, простите, растерянности и непонимания происходящего, при падении с более чем тридцати километровой высоты, вполне себе искренне ответил. – Ещё как!
– Ладно. – Восстанавливая в собственной голове привычную картину мира, взяла в свои руки бразды правления Марина. – Раз ребёнок уверен, что может ходить сквозь пространство то, думаю, прежде чем трезвонить на каждом углу об этих способностях, мы должны убедиться в них сами. И, принялась раздавать указания. – Значит так, быстро доедаем, дружно моем посуду и вперёд. К деду с бабой.
Мы торопливо закончили завтрак, мытьём тарелок и чашек опять занялся, я а девочки отправились переодеваться.
– Марина! – Вспомнив про сидящие под кожей жучки, спохватился я. – Подождите!
– Что-то не так? – Обернулась Марина. И нахмурилась, заподозрив в малодушии. – Ты передумал?
– Не хотел расстраивать раньше времени. – Решил сразу вывалить ей всю правду. – Но, у вас с Леськой радиомаячки под кожей.
– Какие ещё маячки? – Дёрнулась Марина, а её глаза недобро сузились?
– Обыкновенные. – Словно речь шла о чём-то обыденном равнодушно пояснил я. – Помнишь, я у тебя спрашивал про прививку.
– Ты хочешь сказать... – Встрепенулась Марина, но тут же успокоилась и взяла себя в руки. И, вследствие того, что отсутствием интеллекта не страдала, тут же напомнила о моей недавней самоволке. – А как же твой ночной вояж?
– А я свой жучёк сразу вырезал. – Ухмыльнулся я. И, вытащив из-под футболки висящий на шнурке матерчатый мешочек, продемонстрировал. – Вот!
– А меня даже не поставил в известность. – Печально пробормотала Марина.
– Ну, рассказал бы я тебе о своих подозрениях, и что? – Поняв, что могут начаться не нужные никому разборки, вкрадчиво поинтересовался я. – Ты сразу бы бросилась подвергать себя и дочь вивисекции?
– Может, ты и прав. – Нехотя согласилась Марина. Но, всё же, предпочла оставить последнее слово за собой. – Но сообщить всё-таки был обязан.
– Так что ты решила? – Поинтересовался я, давая возможность отказаться и вернуться в привычный, относительно предсказуемый и почти уютный мир.
– Тащи свой одеколон. – Тряхнула волосами Марина. И, взяв на руки слышавшую весь разговор и потому слегка побледневшую Леську, негромко спросила. – Ты всё поняла, доча?
– Да, мама. – Прошептала девочка белыми, как снег губами. – А это не больно?
– Ну, я же не умер. – Не желая очередной раз врать, преувеличенно-бодро подмигнул я. – Но, если боишься, можешь просто съездить с мамой в парк.
– Боюсь. – Горестно вздохнул ребёнок. И, собирая всю свою маленькую волю в кулачёк, решилась. – Но к деду с бабой тоже хочется.
– Тогда, кто первый? – Сходив в ванную за дезинфицирующим средством спросил я.
– Я, естественно. – Стянула футболку Марина.
А я, поймав себя на том, что непозволительно долго смотрю на задорно торчащие грудки с розовыми сосочками, поспешно развернул её спиной к себе. Дело важнее. Да и, не при ребёнке же нам этим заниматься.
– Леська, выйди на минутку. – Попросил я, не желая, чтобы девочка видела в общем-то безобидный процесс извлечения жучка.
Многих пугает вид крови. Так что я решил, что не стоит травмировать психику девочки и провести "операцию" без неё.
Прокалив кончик ножа, я поочерёдно смазал остриё и еле заметный бугорок на теле Марины и, надрезав кожу, иголкой вытащил окровавленный радиомаяк. Поймав маленькое семечко в блюдце, промокнул ранку смоченной в пахучей спиртосодержащей жидкости ваткой и заклеил кусочком пластыря.
– Держи. – Протянул вымытый под струйкой воды трофей Марине. И, кивнув на подглядывающую в щёлочку Леську, спросил. – Дочку сама от соглядатая избавишь, или я?
– Давай ты, Коля. – Отказалась Марина. – Знаешь ведь, что ни один хирург не берётся делать операции близким людям.
– Тоже мне, пересадка внутренних органов. – Хмыкнул я, однако увиливать от работы не стал. И, поманив пальцем попытавшуюся убежать девочку, грозным шёпотом позвал. – Ком цу мир!
Уже сделавшая пару шагов по коридору Леська развернулась на сто восемьдесят градусов и обречённо поплелась назад.
– Лесь. – Присел перед ней на корточки я. – Никто же не заставляет.
– Знаю. – Шмыгнул носиком Чудо-Ребёнок. И, гордо подняв головку, заявил. – Я сама хочу. – И, сняв одёжку, повернулась ко мне худенькой спинкой.
Я по-быстрому завершил приготовления и, протянув руку, попросил:
– Ущипни меня за руку.
– Зачем? – Удивилась Леська но послушно выполнила требуемое.
– А теперь я тебя.
Левой рукой я довольно крепко стиснул кожу на запястье девочки, одновременно делая надрез правой.
– Ой! – Воскликнула девочка и инстинктивно одёрнула руку.
А я, успев подцепить маячёк остриём ножа, уже протягивал блюдце с горчичным семечком Марине.
– Больно? – Задал самый дурацкий из всех возможных вопросов я.
– Щипаться всегда больно. – Наставительно ответила Леська. – А когда шпиона вырезать будешь?
– А я уже! – Беззаботно ответил я, заклеивая микроскопическую ранку лейкопластырем. И, подмигнув недоверчиво повернувшейся ко мне девочке, пафосно сообщил. – Мы же волшебники!
– А я и не заметила! – Радостно засмеялась Леська. И, тотчас позабыв про недавние страхи, заторопилась. – Ну что, пошли?
– Идите одевайтесь. – Согласно кивнул я. – А я пока в туалет схожу.
Девочки отправились наряжаться и я, закрыв за собой двери уборной, шагнул в стазис. Зажёг светляка и горестно осмотрелся. Да, твоё фальшивое высочество. Может, у тебя и правда предыдущие поколения махровыми паразитами были? Раз уж который месяц со срачем разобраться не можешь!
Первым делом я содрал грязное бельё с топчана и кинул его в кучу барахла, оставшегося с Антарктиды. Потом глянул на видневшиеся вдалеке медицинские капсулы и, приняв решение, начал телепортировать мусор, заваливая не предназначенное для чужого глаза оборудование накопившимся, в кавычках, "добром".
Разумеется, это заняло некоторое время но, надо признаться, дело того стоило. Пространство вокруг лагеря заметно очистилось и теперь место стоянки напоминало бивак вполне современного туриста.
Акваланги, компрессор, продукты питания приобретённые ещё в Содружестве. Сослужившие хорошую службу лодки и остатки запасов одежды, купленной в интернет-магазине Малайзии.
Медблоки, скрытые хламом, едва виднелись и почти не привлекали внимания. А конфискованные у якудза катера вообще скрывались за пологом тьмы. Во всяком случае, мой светляк до них совсем не добивал.
Оглядев напоследок ставший таким уютным стазис, я произнёс волшебную формулу.
"Я слелал всё, что мог. А кто сделает лучше, пусть у того руки отсохнут". – Громко сказал я и вернулся в наш уютный домик.
Для приличия выждав пару минут, я покинул уборную и тоже отправился одеваться.
– Ну что, пошли? – Вполне обыденно спросил я, беря девочек за руки и прижимая к себе.
– Пошли! – Хором ответили обе и я быстро перенёс всех троих в свой пространственный карман.
– Темно, хоть глаз выколи. – Заметила Марина, сбиваясь с шага.
– Мама! – Укоризненно заявила Леська. – Всё же видно! – И принялась рассказывать преставшую перед ней картину. – Вон кроватка, вон лежат вещи всякие. А кучу с мусором Эльф куда-то убрал.
Признаться, что если бы не энергеты, из-за которых пришлось выработать условный рефлекс постоянно генерировать ультразвуковые волны, то я бы тоже ни хрена не смог разглядеть в этой кромешной тьме. Но, раз девочка говорит, что видит и, тем более, так уверенно перечисляет всё находящееся в моём пространственном кармане, то не верить ей было попросту глупо.
– А что ещё ты видишь? – Изнывая от любопытства спросил я.
– Пушистые шарики у тебя за спиной. – Послушно доложила Леська. И принялась описывать видимый ей облик элементалей. – Они несильно светятся и спрятаны в большом таком пузыре.
Что да, то да. Мелкие вампирёныши, избавиться от которых я так и не решусь до конца жизни, были заключены мной в специально разработанный силовой кокон сферической формы. И, постоянно подкармлимываемые ультразвуком, почти не доставляли неудобств.
Пришлось порыться в архивах и, задействовав ничтожную долю процента собственного разума, создать алгоритм, заставляющий силовой кокон быть постоянно сзади. Так что, порой я просто забывал об ещё одних обитателях моего стазиса. Они стали чем-то привычным, домашним и дающим ощущение уюта.
Вроде тараканов, от которых нельзя избавиться. Бывают такие жилища в этой локации, где с подобными соседями живут многие поколения. И... просто не замечают их. Мерзко, конечно, противно. Но, поскольку выхода нет, то уставший мозг перестаёт обращать на них внимание.
– Почему ничего не вижу я? – Испуганно-требовтельно спросила Марина.
– А ты глаза разуй. – Ехидно посоветовал я. – И вспомни, что просят сделать, когда темно дышать.
– Дурак! – Обиженно пискнула Марина, зажигая светляка. – А у тебя ничего так... Миленько.
Однако по тону и выражению лица было понятно, что с первого взгляда стазис был отнесён к чему-то вроде гаража. Который есть у всякого уважающего себя мужика и который в него ХОДИТ!
В общем, ничего, что могло бы взбудоражить воображение среднестатистической самки условно-разумного. Ну, есть у мужика собственная, тайная берлога. Но, раз батареи пустых бутылок и чужих лифчиков и трусиков не обнаружено, то и хер с ним. Чем бы дитя не тешилось, как говориться.
– Ну, куда теперь? – Осторожно поинтересовался я, глядя на маленького Сусанина.
– Туда. – Уверенно ткнула тоненьким пальчиком Леська.
И, хотя для меня, не говоря уже о Марине, всё окружающее пространство было равномерного непроглядного цвета, я покладисто взял девочку за руку и предложил.
– Тогда веди.
Сделали мы шагов двадцать, а когда Леська что-то такое почувствовала, то притормозила и дала команду.
– Теперь закройте глаза и держите меня за руки. – И, строго посмотрев на меня, попросила. – Только ты, Эльф, не упирайся. Просто иди за мной, и всё получится.
Шедшая следом и держащая за ремень Марина, взяла дочку за другую руку и погасила светляка. Я зажмурился и, следуя за потянувшей меня вперёд девочкой сделал и шаг и тут же наткнулся на стоящее передо мной кресло.
– Ой! – Вскрикнула Марина, опрокидывая журнальный столик.
И только Чудо-Ребёнок вышел из стазиса без каких либо эксцессов. Но, так как поваленная мебель не самое большая цена за мгновенное перемещение между Москвой и Токио, то я просто вернул всё на свои места и, усевшись в поднятое кресло, закинул ногу за ногу и оглядел помещение.
Не нужно быть семи пядей во лбу и обладать какой-то феноменальной памятью, чтобы узнать Московскую квартиру Марининых родителей. В свете уличных фонарей, пробивающегося сквозь неплотные шторы, я смог прекрасно разглядеть скромное убранство гостинной, в которой мы пили чай и играли в шахматы с Алексеем Петровичем.
– Поверить не могу! – Завертела головой Марина. И тут же принялась тормошить дочь.
– Алеся, у тебя всё нормально? Нигде ничего не болит?
– Нет. – Недоумённо ответила девочка. И тут же наставила маму на путь истинный. – А ты, когда на лифте ездишь, у тебя голова болит? Или когда в метро?
Удивлённый, что на производимый нами шум никто не вышел, я осторожно поинтересовался.
– Марин, а родители где?
– Так сегодня же воскресенье. – Заулыбалась Марина. – Они же, наверное на даче. – И, оправдываясь, виновато улыбнулась. – А я и забыла.
– Я дачу плохо помню. – Смущённо призналась Леська. – Поэтому и пришла сюда.
"Ну и слава Создателю"! – Облегчённо вздохнул я.
И Нини Ильинишна и Алексей Петрович люди немолодые. Да и я хорош. Совсем забыл про разницу во времени между нашими городами. И, будь они в соседней комнате, кто знает, не пришлось бы мне сейчас спешно переносить кого-то, а то и обоих, в стазис и засовывать в медицинские капсулы.
– Что делать будем? – Поинтересовался я, выглядывая в окно. – Может, домой?
– Пойдём, по Москве побродим. – Попросила Марина. – Вроде всего-ничего дома не была, а уже соскучилась.
Так как особых планов на воскресение ни у кого не было, а сидеть взаперти в чужой квартире было попросту глупо, то я тут же согласился. Пока нагуляемся, как раз наступит утро. Ну, а в Японии, соответственно, день подойдёт к концу.
– Пошли. – Кивнул я.
А Марина тут же схватилась за щёки.
– Ох! – Смущённо запунцовела она. – У меня же ключей нет.
– А левитировать все дружно разучились? – Язвительно хмыкнул я, тут же подначив. – Или слабо?
– Мальчишка! – Засмеялась Марина и, открыв сервант, достала из какой-то фарфоровой вазочки связку запасных ключей. – Видал? – Она показала мне язык и направилась в прихожую.
– Постой! – Окликнул я Марину. – И, так как уверенности в том, что этой ночью вернёмся сюда, совершенно не было, предложил. – Вы спускайтесь по лестнице, а я за вами закрою и спрыгну через балкон.
– Ты думаешь... – Засомневалась Марина но, поскольку была женщиной умной, мгновенно взвесила все "про" и "контра". – А знаешь... Пожалуй, ты прав. Неизвестно, где окажемся под утро. А переться через всю Москву, чтобы положить ключи на место, попросту глупо.
– Кстати, квартира на сигнализации? – Полюбопытствовал я.
– Безусловно. – Пожала плечами Марина. И пояснила. – Мне, как работнику правоохранительных органов положена неплохая скидка. При заключении контракта и на обслуживание. Так что... – Паузой она дала понять, что "умному достаточно", а я вышел в коридор.
И, хотя брать в этой обычной, обставленной уютной, но совсем не современной мебелью, девушке, на мой взгляд было нечего, внимательно осмотрел входную дверь.
– Не ищи, не заметишь. – Правильно расценила мои дедуктивные потуги Марина.
Потом открыла зеркальную створку шкафа-купе и, откинув какую-то крышечку, быстро набрала несколько цифр.
– Готово! – Довольно сообщила она и, вернув всё на место, несколько раз по очереди повернула оба ключа и они с Леськой вышли в коридор.
– Жди у подъезда. – Попросил я.
И, закрыв дверь на оба замка, снова поставил квартиру на сигнализацию, и поспешно положил ключи в уютный тайничёк.
Балкон был застеклённым, так что, мои манипуляции с остались никем не замеченным. Я затворил за собой дверь и, воспользовавшись телекинезом, закрыл, повернув находящуюся внутри ручку. Потом отодвинула оконную створку в сторону и, перекинув ногу через перила, стал на жестяной отлив нижнего этажа.
Опора, надо сказать, так себе. Но так как большую часть моего веса пришлась на способность левитировать, то стоял я более, чем уверенно. Прилепив ладонь к стеклу, я задвинул створку и уже собирался прыгнуть вниз, как надо мной раздался сипатый прокуренный голос.
– Слыш, пацан, не надо! – С какой-то странной интонацией попросил невидимый пока собеседник.
"Вот же палево"! – Со злостью подумал я.
Но, поскольку уже был замечен, пришлось побыстрее искать наилучший выход. И, здраво рассудив, что если на глазах сердобольного свидетеля сигану вниз, то велика вероятность, что тот поднимет ненужный хай и вызовет полицию, я понял руку и, ухватившись за жестянку, торчащую сверху, начал взбираться на балкон доброго самаритянина.
– Здравствуйте, я Коля. – Обезоруживающе улыбаяь, представился я.
– Ю-юра. – Запинаясь назвал своё имя небритый мужчина лет пятидесяти. И, не сдержав пёршего из него любопытства, забубнил. – Т-ты к-как это?
– Взял да и залез. – Беспечно отмахнулся я. И тут же поспешил заверить его в своей полнейшей лояльности. – Вы не подумайте, я не домушник. Просто...
– Да вижу я, что не домушник. – Щербато ухмыльнулся мужик. И, оглядев мои узкие джинсы и светлую рубашку с коротким рукавом, подытожил. – В таком прикиде по форточкам не лазят. – Потом засунул заскорузлую пятерню с нестриженными ногтями под майку и поскрёб пузо. – Я ж было подумал, что ты самоубиться хошь!
– Да не-е! – Во все тридцать два заулыбался я. И принялся сочинять не знаю уж какую по счёту историю. – Я у девушки в гостях был. То, да сё... А тут родители с дачи зачем-то среди ночи вернулись. – Я как можно простодушнее развёл руками. – Вот и пришлось прятаться, чтобы не попасться.
– Нехило ты заныкаться решил, братан. – Покачал головой дядька. – На такой высоте.
– Да постоял бы минут тридцать, пока старики спать не улягутся, да и забрался бы обратно.
– А, ну тогда ништяк. – Обрадованно допетрил мужик и, открывая балконную дверь, шагнул в прокуренную комнату. – Иди, коль залез. – Разрешил он кивая головой на выход.
Квартира, в которой я оказался, имела такую же, как у Марининых родителей планировку. Но обстановка была совершенно иная. По крайней мере в помещении, через которое предстояло пройти.
Четыре двухъярусные кровати, сделанных из крепкого, местами проржавевшего железа. И три храпящих индивидуума, на них. Остальные койко-места были пока не заняты. Посреди бичарни стоял сколоченный из досок вполне себе стол. "На" и "под" которым имелась целая батарея пустых бутылок с винно-водочными этикетками.
Видимо, шконки здесь сдавались посуточно. Ну, или какой-нибудь бригаде на определённый срок. При условии, что будут вести себя тихо, то остальные жильцы могли и не знать о таких, с виду брутальных соседях.
Хотя, бузить работягам особо некогда. Да и не с руки, если подумать. В будние дни с утра до вечера на работе. А выходные – залил рыло, снимая стресс, шмотки постирал, чтоб в метро пускали и – здравствуй тяжёлый день понедельник!
– Слыш, братан. – Щёлкая замком, смущённо хрюкнул дядька. – Ты на пару дней деньгой не выручишь? – Он почесал похожий на сливу нос и закончил. – А то трубы гарАць, а бабок взять неоткуда.
– Много не дам. – Предупредил я, и на секунду шагнул в стазис. Порывшись в ворохе купюр, нашёл пятисолрублёвую бумажку и, выйдя обратно и сделав вид, что достаю из заднего кармана джинсов, протянул мужику. – Держи, поправь здоровье.
– Я верну. – Дрожащими руками принял тот денежку и начал спешно собираться. – На неделе прораб бабки отдаст, и я обязательно рассчитаюсь!
– Угу. – Кивнул я, мечтая скорее выбраться из этой скорбной обители.
С одной стороны работяг жалко. А с другой... Им же насильно никто в глотку не льёт. А жизнь, она у всех тяжёлая. И наебать, простите, оптимизировать выплаты заработной платы, пытаются не только в регионе, под названием Россия. Так что, Создатель им судья и каждый сам кузнец собственных радостей и горестей.
Спрашивать про сроки и способы передачи долга попросту посчитал лишним. Известно же: кто хочет – ищет способ, а кто не хочет – всегда найдёт причину. Так и тут. Есть у этого условно-разумного совесть – Незатейливо бросит купюру в почтовый ящик. А нет, так и хрен с ним.
