Текст книги "Никола Тесла и загадка Тунгусского метеорита"
Автор книги: Анатолий Максимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Анатолий Максимов
НИКОЛА ТЕСЛА И ЗАГАДКА ТУНГУССКОГО МЕТЕОРИТА
100-летию появления на нашей планете Тунгусского Феномена и всем тем, кто увлекся его неразгаданной Тайной, посвящается.
…Ряд черт тунгусского взрыва оказался уникальным или, как говорят, «ни на что не похожим».
Ф.Ю. Зигель, к.т.н.доцент МАИ, 1979 год
ПРЕДИСЛОВИЕ
Столетие не дает покоя ученым, специалистам и энтузиастам-любителям всего мира Загадка Тунгусского Феномена.
30 июня 1908 года над сибирской тайгой прогремел взрыв: его слышали за 1200 километров, лесоповал составил 2000 квадратных километров, ударная волна дважды обошла земной шар, сила взрыва равнялась 1000 «Хиросим»… Но следов «космического тела» не обнаружено.
Выдвинуто более 100 гипотез, десятки экспедиций идут в тайгу с 1927 года, а следов «тела» не найдено. Все методы и аппаратура пущены в ход, а следов…
Согласно версиям – это был метеорит, комета, антивещество, космический корабль…
Что это было? 60 лет увлекается проблемой Анатолий Максимов, капитан первого ранга в отставке. Собранное им досье «по теме» помогло работать над рукописью об особенностях исследования Тунгусского Феномена и подготовить читателя к принятию версии, ближе всего проливающей свет на происхождение Явления.
В книге использованы сведения из средств массовой информации – печати, научных и популярных изданий, телефильмов, а также записи бесед с занятыми «в теме» специалистами.
Всем, с кем имел автор очные и заочные отношения по Тунгусской проблеме, выражается признательность.
Анатолий Борисович Максимов, капитан первого ранга в отставке, 55 лет службы во флоте, военной контрразведке, разведке, Внешторге, почетный сотрудник госбезопасности.
Интерес к Необъяснимым Явлениям Природы с детства, досье на Тайну Тунгусского Феномена ведет с 1946 года.
Автор ряда книг из сериала «Записки чернорабочего разведки» – «Операция „Турнир“» (1999), шеститомник «ГРАД действует…» (2007).
Новая книга – гипотезы о природе Тунгусского Феномена и высказывание «косвенных доказательств», ведущих к разгадке…
«…нельзя считать окончательными доказательствами „метеоритного“ „метеорита“…»
«…конкурируют две научные гипотезы – „кометная“ и „ядерная“».
«…тунгусское тело было „черной дырой“».
«Тунгусская катастрофа вызвана аварией космического корабля…»
«„Тунгус“ был искусственным телом, то есть, по сегодняшней терминологии, НЛО».
«…в атмосфере рождаются небольшие шаровые молнии, почему не быть крупным?»
«Ни за одну концепцию сегодня еще нельзя ручаться» (1983).
«…научных и околонаучных гипотез во всем мире выдвинуто около 100…»
«Я мог бы расколоть земной шар, но никогда не сделаю этого…»
(Никола Тесла)
«В СВОБОДНОМ ПЛАВАНИИ…»
Самое прекрасное, что мы можем испытать, – это ощущение тайны…
Альберт Эйнштейн
Шел первый месяц моего «свободного плавания» в качестве капитана первого ранга в отставке, не обремененного никакой официальной должностью.
В сентябре 2007 года должно было исполниться пятьдесят пять лет с момента принятия мной военной присяги. А в этот промежуток времени в моей жизни были флот и военная контрразведка, разведка и многолетняя служба офицером и отставником в уникальном учебном заведении по подготовке кадров разведки.
Вопрос о занятости передо мной не стоял. На выходе был шеститомник «Записки чернорабочего разведки», в котором в двенадцати «рукописях» рассказывалось о событиях, казалось бы, из моей жизни. Но это были не воспоминания, а построенные на их основе художественные повествования, правда, объединенные одной сюжетной линией: работой военного моряка, контрразведчика, разведчика и внешнеторговца.
В рукописях события развивались в десятках стран, говорилось о встречах с японцами, англичанами, немцами, американцами и другими людьми – представителями делового и политического мира. И все это в интересах нашей разведки.
Это было описание желаемых действий разведчика, а не как случалось на самом деле. Мысль о создании вымышленной биографии «подсказал» мне любимый писатель Константин Паустовский. В моей библиотеке сохранился его двухтомник «Повесть о жизни» шестьдесят шестого года издания. В эпиграфе писатель высказал пожелание в будущем написать не реальную свою биографию, а ту, какую он хотел бы прожить… Тридцать лет мысль о вымышленной биографии ютилась в моей голове и однажды, под старость лет, вырвалась наружу. Она напомнила о себе лет десять назад, прочно завладела моими помыслами, сделав меня «больным» приверженцем идеи. Результатом «болезни» стал шеститомник «Записок».
Интрига шеститомника заключается в том, что все двенадцать фабул «рукописей» связаны действием единого героя с особым местом в системе разведки госбезопасности. Он член глубоко засекреченной, даже в самих стенах разведки, группы особого действия…
Сегодня в моем «портфеле рукописей» содержатся многолетнее исследование по тысячелетней истории российской разведки, размышления о терроризме как явлении государственного масштаба, о предателе-непредателе Пеньковском, обширные воспоминания с детских лет до сегодняшнего дня и еще кое-какие начальные наметки на будущее.
Казалось бы, спокойный отдых за несколько сот километров к югу от Москвы, под Калугой, в деревне – этом пристанище наших детей и внуков еще с середины девяностых годов ушедшего столетия, обеспечен. Но не тут-то было: снова вмешалась Судьба – я стал в писательском деле жертвой моего давнего интереса к столетней давности необычному событию на нашей Планете…
ЧЕРЕЗ 40 И 50 ЛЕТ ПОСЛЕ ТУНГУССКОГО СОБЫТИЯ
…Мы снова (как бы это фантастически ни выглядело) возвращаемся к предположению о том, что тунгусская катастрофа вызвана аварией космического корабля, топливом для двигателя которого служило антивещество.
В.Н. Мехедов, к. ф-м. н.,Лаборатория ядерных проблем.Дубна, 1967 год
Быковская школа – школа разведки (Лето 1948 – зима 1959 года)
Любознательность присутствовала во мне с глубокого детства. Интерес к окружающей природе, животным, людям, событиям, столь естественным для семьи геолога, – это мир, в который я окунулся с головой.
Так было в Ромнах, еврейском местечковом городке в центре Украины, где мне, трехлетнему парнишке, удалось приобщиться к печальным мелодиям этого народа. Так было в Подмосковье, где вековые сосны и знойный смолистый воздух оставили след в моей шестилетней душе. Так было во времена военного детства в городке нефтяников Ухте, части разветвленной системы ГУЛАГа, где отец вел геологоразведку нефти и газа и где нас с матерью и братишкой застало нападение Германии.
В детстве была война, начало которой я встретил семилетним мальчуганом. Мир северной оконечности Уральских гор столь был грандиозен и обширен, что и через десятки лет я живу этими тревожащими душу детскими впечатлениями.
Там я познал доброту обездоленных отрывом от дела и семьи людей – заключенных, осужденных по политическим статьям закона того времени. А извечная тяга к незнакомому миру привела к тому факту, что именно знания, полученные в среде моих друзей-заключенных, «помогли» мне поступить в военно-морское инженерное училище.
Придя в училище из сельской школы, я провалил вступительный экзамен по химии, но все-таки получил по этому предмету… пятерку! Провал был сокрушительным: я нахально пытался на доске написать формулу нефти (!!!). Но такая моя дремучая безграмотность в отношении химии с лихвой компенсировалась знаниями о той же нефти, причем более широкими, чем школьная программа.
Преподавательнице химии из Ленинградского университета я выплеснул массу сведений о нефти: сейсмическая разведка, бурение, фонтанирование, добыча, переработка в четыре фракции… – все это было результатом того факта, что я жил в годы войны в городке нефтяников и рядом с НПЗ – нефтеперерабатывающим заводом.
Детская память сохранила увиденное и услышанное. И потому, упиваясь своей осведомленностью, я сыпал перед преподавательницей профессиональными терминами, пока не услышал:
– Постой, постой, голубчик, – перебила меня химичка, не один год впоследствии учившая нас своему коварному предмету по курсу взрывчатых веществ к боеприпасам, – о какой добыче нефти в шахтах ты говоришь?
Об этом я знал не понаслышке, а из первых, так сказать, инженерных уст. Дело в том, что в центре городка, который стал таковым из поселка городского типа лишь в сорок четвертом военном году, стояло трехэтажное деревянное здание – техникум для местных кадров. Через низко расположенные и открытые летом окна я мог часами обозревать масштабный макет района Ухты с крохотными колесными пароходиками на реке, малюсенькими буровыми вышками и игрушечными, но работающими качалками-насосами, имитирующими добычу нефти из земли.
На одной из стен был размещен огромный макет нефтяной шахты в разрезе. В штольнях и вертикальных стволах шахты двигались крохотные вагонетки… с нефтью. Давая явно не предназначенные для моих ушей пояснения, специалисты-преподаватели «учили» меня азам добычи нефти вообще и в шахте в частности – столь густа она была и, как я узнал от своих друзей-заключенных, полезна для производства каких-то особых масел.
Ну, мог ли я знать, что вопросы геодезии, картографии, геологии и все, что связано с нефтью, находятся в ведении системы госбезопасности, а по тем временам – самого могущественного НКВД. Причем данные о шахтной добыче нефти никогда и нигде не публиковались, относясь к сведениям гостайны.
За невольное разглашение гостайны на экзамене в училище в пятьдесят втором году со мной ничего не случилось. О факте моей причастности к гостайне я узнал от отца-геолога лишь случайно в конце пятидесятых годов.
Так вот, о любознательности. В училище я попал в обширную кладовую знаний – огромную библиотеку. До этого времени весь мой мир книг ютился в сельской библиотеке с сотней-другой в основном детских книжек, которые, к моему счастью, я перечитал. Десятка два книг содержала наша домашняя библиотека. А тут – даже энциклопедия, третье издание которой только что начало выходить.
И вот, за пять лет пребывания в стенах училища все эти пятьдесят томов я пролистал. До сих пор питаю уважение, испытываю нежную привязанность и «снимаю шляпу» перед любой формой знаний энциклопедического объема и качества.
Но, пожив на флоте, в военной контрразведке, научно-технической разведке и во Внешторге, посетив по работе с десяток стран, я порой бывал обескураживающе непосредственен в некоторых общеизвестных понятиях, как, например, это случилось с понятиями «парадигма», «артефакт» и другими.
В таком конфузном состоянии оказался я в связи с именем ученого Николы Тесла…
* * *
Много событий предшествовало тому моменту, когда в поле моего зрения попала статья из популярного в послевоенное время журнала о странном явлении, случившемся в июньский день начала века на пустынной земле притока великой сибирской реки Енисея – Подкаменной Тунгуски.
В седьмом классе школы меня интересовал журнал «Вокруг света», начало издания которого восходило к середине девятнадцатого века. Журнал ходил по рукам среди ребят нашего «геофизического городка» в подмосковном Быкове. В то лето мы яростно обсуждали рассказ под интригующим названием «Взрыв». Из рубрики фантастики мы затем переместились в мир открытий и искали ответы на вопрос: а могли этот «корабль» быть посланным другим Миром из глубин Вселенной?
Именно в связи со спорами «на тему» и попыткой ознакомиться со всем, что связано с рассказом, в мое сознание впервые вошло словосочетание «Тунгусский метеорит». Вошло, кое-какое время помнилось и не на один год ушло куда-то, но не из памяти.
Последующие пятидесятые годы для меня, парня из семьи геолога и учительницы, были предельно плотно насыщены разными увлечениями и стремлениями изменить жизнь после семилетки и затем после десятого класса.
Перворазрядник по лыжам в юношеской спортивной школе, учлет аэроклуба – пилот четвертого класса по легкомоторным самолетам, несостоявшийся военный летчик и на пять лет курсант военно-морского училища инженеров оружия в славном, богатом историей городе на Неве.
Последние три года пятидесятых меня стремительно носило по разным румбам жизни во флоте и госбезопасности: выпускник училища в должности офицера – инженера артиллерийского оружия, короткие курсы военных контрразведчиков в Тбилиси и служба в Особом отделе Северного флота в знаменитой истребительной авиадивизии, становление которой пришлось на годы войны под командованием Бориса Сафонова, дважды Героя Советского Союза. И наконец, школа разведки госбезопасности.
Разведшкола, где проходили жаркие споры о космическом корабле.
Именно в этой школе – кузнице кадров разведки с довоенного времени – случилось мне познакомиться со статьей из журнала «Смена». Статья взбудоражила головы моих коллег-слушателей, потому что речь в ней снова шла о гипотезе: Тунгусская катастрофа – это авария космического корабля пришельцев из Космоса!
Среди немногих за эту гипотезу я бился со всей энергией нуждающейся в острых ощущениях молодой натуры. А спорщик я был отменный еще с глубокого детства – яростный, с быстрой реакцией, множеством аргументов и с непоколебимой верой в свою правоту. Это далеко не лучшее качество моего характера, но все же явление в моей жизни создавало мне не раз затруднения вплоть до самой старости.
Школа разведки, «в простонародье» Школа 101, располагалась вдали от Москвы в чудесном сосновоеловом массиве. Жили мы, будущие разведчики, в бревенчатых двухэтажных домиках еще довоенной постройки. Учебные классы размещались в таких же деревянных домах, один из которых – типа сельской школы – предназначался для языковой подготовки.
Главным местом дискуссий «на тему» стали два помещения – в жилом доме уютное крохотное фойе с ковровыми дорожками и картинами на стенах, другое – столовая.
В зимние дни мы перебегали из здания в здание между сугробами по расчищенным нашими руками широким дорожкам, пока в конце учебного дня не оказывались в столовой.
Это удивительно хорошо обустроенное место – забота добрых женских рук – располагало к беседам «по душам», чем мы и пользовались, засиживаясь на час-другой в уютных стенах нашего столь приятного «общепита».
В спорах участвовали фактически все мои коллеги по курсу и даже школе. Они условно разделились на три неравные «партии»: те, кто исповедовал веру в космических пришельцев (уж так хотелось, чтобы это было правдой!), – нас было меньше всего; тех, кто категорически отрицал такую возможность, – их было большинство, и была небольшая группа, в задачу которой входило: своими скептическим подначками в адрес той и другой стороны провоцировать страсти. Равнодушных не было…
* * *
Споры – спорами, а интерес к проблеме и прочим загадкам «мирового уровня» у меня так и не пропал. Он прошел через десятилетия, и к восьмидесятым годам прошлого столетия у меня состоялось обширное досье – несколько толстенных томов по Тунгусскому Событию и по другим НЯП – Необъяснимым Явлениям Природы, среди которых – Атлантида, Бермудский треугольник и, конечно, НЛО…
Где-то в первой половине восьмидесятых годов все материалы «по теме», собранные мною из открытых источников, оказались в одном месте переплетенными в небольшую книжицу. Там сосредоточились сведения о сорока гипотезах из почти сотни, провозглашенных к тому времени. Все это богатство именовалось «Тунгусская катастрофа», или в рабочих записях – просто «ТК».
Интересно? Да. Занимательно? Да. Но пока под систему доказательств ни одна из гипотез не подпадала – это также был неоспоримый факт! Но «Событие» прочно держало цепкой рукой приверженности к волнующей тайне…
ЧЕРЕЗ 55 ЛЕТ ПОСЛЕ ТУНГУССКОГО СОБЫТИЯ
…Тунгусское тело было «черной дырой», то есть коллапсировавшей когда-то до размеров пылинки звездой, обладающей гигантской массой. Она якобы прошила земной шар насквозь…
А. Джексон, Б. Рейн, физикиИнститут теории относительности.США, 1960-е годы
Штаб-квартира разведки – Щипок на Павелецкой (Январь – февраль 1963 года)
К январю 1963 года я уже работал в научно-технической разведке в строгом своей внушительностью здании госбезопасности на площади Дзержинского.
Войти в него можно было через несколько подъездов, но «мой» подъезд располагался на углу и был пятым. Он выходил на улочку, соединявшую улицы Кирова и Дзержинского, а далее – вниз, переходя в Кузнецкий Мост.
С этим местом – Кузнецким Мостом – было связано одно событие, которое серьезно продвинуло мое представление о степени загадочности Тунгусской катастрофы.
Кузнецкий Мост – это сеть нужных человеку мест. И среди них: книжные магазины, Выставочный зал Союза художников (это для души) и общепит. В обеденный перерыв мы, сотрудники «внушительного здания», старались пройтись по прилегающим улицам, избегая самой площади – ее шум и гарь от множества автомашин нас «отпугивал».
Начинали мы прогулку с общепита – кафе, что рядом со зданием бывшего Наркомата иностранных дел, перед входом в которое почти на уровне асфальта стояла бронзовая фигура Воровского, в результате теракта погибшего в Польше дипломата. Правда, это кафе было молочное, а хотелось чего-либо более существенного. И мы спускались к улице Жданова, на которой напротив Архитектурного института располагалась крохотная пирожковая на четыре высоких мраморных столика.
Здесь на наших глазах готовились вкуснющие пирожки с мясом, капустой, ватрушки, кофе и, главное, бульон. В общем, на 50–60 копеек офицер разведки мог славно и вкусно перекусить за десять-пятнадцать минут, а оставшееся время провести в книжных магазинах.
Обычно я начинал с архитектурной книжной лавки, что при институте. Здесь, еще во времена профподготовки в разведшколе, я приобрел с десяток книжек по живописи – от простых рекомендаций по рисунку до солидного труда «Техника акварельной живописи» самого архитектора Ревякина.
Три других магазина книг располагались на самом Кузнецком Мосту: на углу улицы Жданова – это множество книг по педагогике, учебники, спецлитература по разным профессиям… Еще один магазин, точнее книжная лавка, – букинистический, но с нашими доходами там нам делать было нечего, разве что полистать какой-нибудь старинный раритет.
Главный интерес был в небольшом, уютном магазинчике подписной литературы с розничной продажей. С ним-то и было связано мое новое углубление «в тему» и даже шире – в тему «пришельцев».
Как-то в конце января сидел я в кабинете на восьмом этаже и корпел над очередным документом, когда ко мне ворвался мой «однополчанин» по военно-морскому училищу, контрразведке, разведшколе и здесь, в разведке.
– Слушай, Старик, – несколько возбужденно обратился он ко мне, – твоему полку, навязчивой идее по Тунгусскому метеориту, прибыло… Беги в маленький книжный и бери толстенную книгу… Торопись, «Пришельцы» идут нарасхват…
Я несколько обалдело смотрел на друга, который в разведшколе в вопросе «по теме» был ко мне в яростной оппозиции. Но нужно было действовать, и, спросив коллегу о названии, вслед себе услышал:
– Что-то вроде – «Пришельцы из космоса»!
Через десяток минут я влетел в заветный магазинчик и сразу бросился к юной продавщице.
– Добрый день, где у вас «Пришельцы из космоса»? – запыхавшись спросил я, не надеясь успеть приобрести книгу.
– Возьмете одну? Под названием «Гости из Космоса»? – иронически спросило юное создание. – И что это все набросились на эту «толстую фантазию»? У нас это не первая фантастика…
И вот в моих руках книга в шестьсот страниц, без названия на серой обложке (только какой-то рисунок скафандра!), но с титулом на торце: «А. Казанцев. Гости из Космоса».
Видя мой радостный вид, юная продавщица попросила пояснить, что это так волнует меня как обладателя книги.
– В этой книге, по-видимому, попытка ответить на вопрос: одиноки ли мы во Вселенной? – улыбнулся я девушке и пошутил: – Подарите книгу жениху, и он будет носить вас на руках!
Выбегая из магазинчика, вслед я услышал:
– А у меня еще нет жениха…
Уже на ходу хотел просмотреть солидный том, но падал снежок, и мне стало жаль портить странички ценного приобретения.
В кабинете бегло просмотрел содержание и понял, что как раз это я хотел заполучить в копилку моих интересов о неразгаданных тайнах Цивилизаций. И не одна страница, как я понял, была посвящена «делу о ТК».
Я посетил кабинет моего друга и с благодарностью дал ему подержать мое приобретение в руках.
На вопрос: может ли он почитать книгу, я ответил уклончиво, заранее решив, что это «богатство» никогда не будет покидать стены моего дома – столь важна для меня была эта «энциклопедия моего интереса».
– Ладно, Старик, я понял, что, пока ты ее не зачитаешь до дыр, никто ее не получит?! – воскликнул мой «благодетель».
А «Стариком» меня прозвали из-за одного события из моей личной оперативной практики. Случилось, что пришел запрос на одного иностранца, попавшего в поле зрения моих коллег за рубежом. Проверка его по учетам показала, что он в 30-е годы был связан с «делом Старика». Вот и ходил я с этим «Стариком», расспрашивая всех: кто бы это мог быть, вместо того чтобы спуститься в архив и все проверить. А мне отвечали: Старик – это псевдоним Ленина, другие – это так называли чекиста Берзиня, а третьи – так подписывал статьи Троцкий. Действительно, «дело» оказалось связанным с Троцким. И некоторое время меня приветствовали возгласом, нашел ли я «Старика»! Так и стал я откликаться на прозвище «Старик».
И через сорок лет я откликаюсь на это обращение моих старых коллег!
Уже дома мне стало ясным, что фантастика – фантастикой, а от фактов никуда не денешься: в середине книги была большая вкладка с иллюстрациями – «следы пришельцев из других миров»! Тут и след от «ботинка звездного космонавта», черепа людей и вымерших животных с «пулевыми отверстиями», загадочные гигантские знаки в пустыне на Южноамериканском континенте, наскальные росписи в пустыне Сахара на тему «космонавтов» – все это из глубокой древности.
И, наконец, по моей любимой теме – фотографии с надписями: «Мертвый лес в эпицентре тунгусского взрыва», «Поваленная взрывом тунгусская тайга», «Срез лиственницы, „омолодившейся“ после тунгусского взрыва»…
Статья в журнале «Смена», породившая столько споров в разведшколе, была того же автора – Александра Казанцева. Об этом замечательном человеке – инженере, ученом, писателе-фантасте – стоит сказать несколько слов.
Александр Петрович Казанцев родился в начале века, в 1906 году, в Средней Азии, школу закончил в Омске, технологический институт– в Томске. С 1 930 года работал главным инженером завода на Урале, затем – в различных НИИ в Москве.
Принял участие в оборудовании Советского павильона на Нью-Йоркской международной выставке (1939).
Во время Великой Отечественной войны был в армии, руководил созданием крупного НИИ оборонного значения. Награжден боевым орденом Красной Звезды.
Впервые как писатель выступил при подготовке сценария на конкурс научно-популярных фильмов (1936), на основе которого написал и издал книгу «Пылающий остров» (1941).
После войны Казанцев целиком посвящает себя литературному творчеству. Его вторая книга «Арктический мост» (1946) была начата еще до войны.
Много путешествовал, в частности, в Арктике – в результате серия рассказов (1950–1958). Он журналист, очеркист, беллетрист, сценарист.
В своих научно-фантастических произведениях писатель-инженер-ученый выдвинул ряд гипотез о посещении Земли «братьями по разуму». Его аргументы по Тунгусской катастрофе будоражат умы сотни ученых и любителей…
Так что же за книга попала в мои руки?
Под общим названием «Гости из Космоса» представлены два сборника – «Обычный рейс» (полярные новеллы) и «Гость из Космоса» (научно-фантастические рассказы и повести).
Страстный пропагандист космической темы в жизни Землян, Казанцев в первой части книги, в новелле «Новогодний тост», воздает дань мечтам о Человеке Будущего, который после космонавтов Гагарина, Титова, Николаева, Поповича шагнет дальше «в черную беспредельность Космоса». Он рассуждает о Горожанах (сотрется физическая грань между городом и деревней), о Богатыре Знаний…
Его зажигательная увлеченность «темой» импонировала мне, ибо верилось – так и будет: «ступит на неведомую планету чужого звездного мира Гость из Космоса – Человек Земли!»
Жалел я только об одном, невосполнимом. Мы, большая группа из Москвы и Подмосковья, ехали поступать в военно-морское училище вместе с сыном самого… Александра Казанцева – Олегом. Я поступил на артиллерийский факультет, а он – на ракетный. Мы знали друг друга, но он ни разу не «проговорился», что писатель-фантаст – это его отец! Конечно, жаль…
* * *
Никого не удивляет: в девятнадцатом и двадцатом веках Жюль Верн, этот кумир ребят моего детства, предсказал много из того, что позднее прочно вошло в реальную жизнь. Поэтому мое обращение к Казанцеву с его видением гипотезы-проблемы по Тунгусской катастрофе вполне оправданно.
Итак, февраль 1963 года. В зимнюю стужу в прохладном полуподвале ютятся три существа – почти трехлетняя дочь, жена офицера и сам сотрудник госбезопасности. Это – Щипок с домами еще прошлого века застройки. Но, снимая эту «квартиру» с водой, отоплением и теплым туалетом, но без душа, я стою в своем серьезном ведомстве очередником на собственное жилье около года.
От того, как быстро получу я комнату, зависит мой выезд на работу за рубеж, причем с семьей. Таковы правила, утвержденные на самом верху нашего партийного и правительственного руководства. Хорошие правила – и комнату мы получили.
В разведшколе я изучал Англию в качестве моего предполагаемого места работы по линии разведки. Придя в разведуправление госбезопасности, стал готовиться к выезду в Израиль. Но дипломатические отношения с этой страной прервались, и я выехал в… Японию. Случилось это в марте.
А пока зимними вечерами и в воскресенье, тогда еще суббота была рабочим днем, мне хорошо работалось с «библией о пришельцах». Так окрестил я мою новую «находку». Я читал медленно, въедливо разбирая и смакуя скромные подробности – полудоказательства или полунамеки о возможных «пришельцах». Это были живительные глотки «свежей водицы» по интересующему меня предмету. За фанерной перегородкой спят самые близкие мне существа, за окном кружатся крупные снежинки и мелькают… ноги прохожих – то мужские, то женские. Все-таки живем пока в полуподвале.
Казанцев выбрал изумительный сюжетный ход: писатель, ученые и специалисты в составе экспедиции «путешествуют» по Арктике на корабле «Георгий Седов», Кают-компания – это беседы, рассказы, воспоминания, дискуссии… Время от времени присутствующие переносятся из реального мира за пределы нашей Планеты.
На борту «Седова» в составе высокоширотной экспедиции – географ, палеонтолог, ботаник, астроном, целью которых является установление «существует ли жизнь на Марсе?» (астрономическая экспедиция сравнивает условия жизни на Земле в полярных широтах с марсианскими).
Астроном интересен уже тем, что родился в эвенкийском чуме в год, когда в тайге упал Тунгусский метеорит. Рассказ об этом событии он многократно слышал с детства.
Вот что он поведал участникам бесед в кают-компании «Седова».
Это было необыкновенное явление… Тысячи очевидцев наблюдали, как над тайгой возник огненный шар, по яркости затмивший солнце. Огненный столб уперся в безоблачное небо. Раздался ни с чем не сравнимый по силе удар…
Этот удар прокатился по всей Земле и был слышен за тысячу километров от места катастрофы: зарегистрирована остановка поезда близ Канска, что в восьмистах километрах от места события. Машинисту показалось, что у него в поезде что-то взорвалось. Небывалый ураган прокатился по Земле. На расстоянии четырехсот километров от места взрыва у домов сносило крыши, валило заборы. Еще дальше– в домах звенела посуда, останавливались часы, как при землетрясении…
Толчок был зафиксирован многими сейсмическими станциями: Ташкентской, в Йене, за океанами, а Иркутская сейсмостанция первая собрала показания очевидцев…
Естественно, у собравшихся в кают-компании возник вопрос: это был толчок от удара метеорита о землю? Что мог сказать Астроном по этому поводу – загадка была и оставалась ею через многие десятилетия, однако свое мнение он высказал:
– Воздушная волна, вызванная катастрофой, два раза обошла земной шар. Она была отмечена барографами в Лондоне, Нью-Йорке и других местах. Странные явления наблюдались во всем мире в течение четырех суток после события в тайге. В Западной Сибири и по всей Европе ночью было светло, словно в ленинградские белые ночи…
Вывал леса в районе Тунгусского взрыва.
Астроном поведал собравшимся о дальнейшем развитии событий – о последствиях катастрофы:
– За шестьдесят километров, в фактории Ванавара, люди теряли сознание, чувствовалось, что на них загорается одежда. Воздушной волной оленей подбрасывало в воздух… В молодости я сам участвовал в поисках метеорита: все деревья в радиусе тридцати километров вырваны с корнем, а в радиусе шестидесяти километров они повалены на всех возвышенностях.
Рассказ Астронома интересен тем, что он сам из этих мест и смог услышанное в детстве и юности сопоставить со своими научными взглядами, полученными позднее в Московском университете.
…Небывалое опустошение произвел ураган. Эвенки бросились в поваленную тайгу искать своих оленей, лабазы с имуществом, но находили только обугленные туши.
Астроном поведал о своем отце:
– Горе посетило тогда и чум моего деда. Мой отец, ходивший в поваленную тайгу, видел там огромный столб воды, бивший из земли. Отец умер через несколько дней в страшных мучениях, словно его обожгло… Но на коже у него не было никаких ожогов.
Испугались старики. Они запретили эвенкам ходить в поваленную тайгу. Назвали ее проклятым местом. К делу подключились шаманы: там на Землю спускается бог огня и грома – Огды. Он, дескать, и жжет невидимым огнем всех, кто туда попадает.
О катастрофе Астроном-эвенк оказался весьма осведомленным, и не только по слухам:
– В конце 20-х годов в факторию Ванавара приехал русский ученый Леонид Алексеевич Кулик. Он хотел найти метеорит. Эвенки отказались сопровождать его. Тогда он нашел двух охотников с Ангары, а я присоединился к ним. Почему? Был молод, хорошо знал русский язык, кое-чему научился из охотничьего быта в фактории и… ничего на свете не боялся.
Вместе с Куликом мы прошли через гигантский лесоповал и обнаружили, что корни всех бесчисленных деревьев, миллионы стволов направлены в одно место – в центр катастрофы. Когда же мы увидели эпицентр, то были поражены: там, где разрушения от упавшего метеорита должны были быть наибольшими, лес стоял… на корню.
– Это было необъяснимо не только для меня, но даже для русского ученого, – говорил Астроном, – я видел это по его лицу… Лес стоял на корню, но это был мертвый лес – без сучьев, он походил на врытые в землю столбы.
