Текст книги "Смеха ради"

Автор книги: Анатолий Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Анатолий Большаков
Смеха ради

ОТ АВТОРА

Прежде всего, мне бы хотелось сказать несколько слов о содержании.

Здесь представлено почти всё, что я написал к этому времени в жанре сатиры и юмора и что может быть интересно не только для меня, но и для других читателей. Те, кто к этому жанру относятся скептически, могут спокойно отложить книгу в сторону; они ничего не потеряют.

В основу написанных мной басен положены конкретные производственные (и, по-видимому, типичные) ситуации.

Тему для стихотворных пародий с подозрительной услужливостью подсказывают сами поэты. Говорят, что на стихи некоторых из них пародий написано больше, чем самих стихов. Во избежание возможных недоразумений, следует отметить, что ни одна из пародий не является орудием покушения на творчество поэта или его личность. Это всего лишь свободная фантазия на предложенную тему, написанная просто так, смеха ради.

Что такое эпиграммы достаточно хорошо известно широкому кругу читателей, и это обстоятельство снимает с меня обязанности по комментированию данного раздела.

Раздел "идеализмы" содержит кратко зарифмованные мысли. Смею надеяться, что они не стали от этого хуже.

В одном из разделов собраны очень маленькие диалоги. Поэтому я их назвал "диалогики".

“Шуточные зарисовки". Сюда вошли те стихотворения, которые по разным причинам не могли быть отнесены ни к одному из вышеописанных разделов.

Завершается сборник несколько прозаически. Не потому, что не удалось зарифмовать. Просто сам материал требовал иного воплощения. Это в разделе "проза жизни".

Даже не очень проницательный читатель, прочтя всё это, уже без труда воспримет в нужном ключе и остальное, что также избавляет меня от необходимости комментировать. Правда, некоторые любят читать с конца. В этом случае моё вступление будет прочитано последним, и оно им ровно ничего не даст, как бы прекрасно не было изложено.

Я придерживаюсь хорошего совета: "если можешь не писать – не пиши". То, что вы увидите в этой книге, я не мог не написать. Хотя бы потому, что всё уже созрело во мне и осталось только записать на бумаге. Ведь ни один хороший хозяин не допустит, чтобы спелые плоды так и остались висеть на деревьях.....

Басни

Бык и Ишак.

Язык Эзопа мудр и меток

И станет ясно вам сейчас,

Что для критических заметок

Удобен будет в самый раз.

Так вот, в коровнике однажды

Решили новое внедрять:

Теперь уметь тут должен каждый

Искусственно осеменять.

Ну, и на должность племенного,

Иначе – старшего быка

Приняли срочно ишака,

Как спеца такового.

Работа ж старшего быка

Не привлекала ишака.

Тогда постановили так:

В своём-то деле он мастак.

Обязанности племенного?

Возложим нынче на другого.

Что рангом ниже – не беда,

Зато он справится всегда.

Мораль проста: не пропадёшь от муки,

Коль знаешь толк в передовой науке.

Басня про Зайца.

Собрание лесных зверей

Поступки Зайца обсуждало:

Мол, беспринципность Зайцу стала

Всех принципов иных милей.

Что, если летом серый он,

Зимой как снег, простите, белый,

Что лицемер закоренелый

Не может нынче быть прощён.

Поступками Зайчонка сыт

Сам Волк, что постоянно серый.

Взгляд у него открытый, смелый,

А тот, подлец, всегда косит.

Лиса хотела с ним на «ты»…

Но как иметь с такими дело?

Она чуть-чуть не доглядела,

Косой уже нырнул в кусты.

Чем кончилось, не знаю я.

И басни суть совсем не в этом,

Решают пусть своим советом,

Всевышний будет им судья.

А я же начал этот сказ

К тому, чтоб вы не забывали,

Какими сами вы бывали,

Лишь только бы не съели вас.

Слон и Моська.

Известна басня дедушки Крылова

О Моське и большом Слоне.

Давайте мы переосмыслим снова

Кто всё-таки из них сильней.

Как видно, чьей-то властною рукою

Был в люди выведен наш слон.

И награждён был милостью такою

Не потому, что он силён.

Всегда во всем руке повиновался,

И следует иметь в виду:

Там, где запрещено, он не слонялся,

А только шёл на поводу.

Вот Моська, – та совсем другое дело.

Вольна в поступках и словах

Она свои суждения имела,

Зато обделена в правах.

Теперь представьте, – вышла власть другая,

И поводок отдали ей.

Что Слон? Пошёл бы, головой кивая.

Вот и ответьте, кто сильней?

Лебедь, Щука и Рак.

Однажды Лебедь, Рак да Щука

Решили попросту строить,

О том о сем поговорить,

И, если им начнёт везти,

Быть может, дружбу завести.

За рюмкой рюмку пропускают,

Пока друг к другу привыкают.

Напиток сильным оказался,

Рак выпучил свои глаза,

Язык у Щуки развязался,

И даже кое-что сказал.

У Лебедя стал красным нос.

Рак задает ему вопрос:

– Меня, дружок, ты уважаешь?

– Да ты и сам, наверно, знаешь.

Когда я малость пригублю,

И в настроении счастливом,

Я всей душой тебя люблю,

Особенно, признаюсь, с пивом.

Закуски в мире лучше нет, -

Так молвил тот ему в ответ.

Тут Рак воскликнул:

– Ах, ты гусь!

Коль до тебя я доберусь,

То вмиг тебе сломаю шею,

Да вот при Щуке я не смею.

Вмешался Щука в разговор,

Внимавший молча до сих пор:

– Чего ты хочешь, не пойму я?

Где раки, показать, зимуют?

Да если только захочу,

Я клешни враз укорочу.

Ты лучше Лебедя не тронь!

– Разгорячился, как огонь, -

С упрёком Лебедь отвечает, -

А ты его не бойся, Рак,

Он просто пьян, но не дурак,

По пьянке все из нас дичают,

А не только он один.

Вот нажрался, щукин сын!

За жабры если кто возьмёт,

Да в воду кинет,

Тогда немного пошипит,

Потом остынет.

А, в общем, все мы хороши…

– Гусь, на меня ты не греши!

..........................

Проблема со времен Крылова

Не полегчала ни на грамм,

И можно сообщить вам снова,

Что воз… Да, он и ныне там…

Рак– отшельник.

Собрался весь честной народ

Песочить Рака.

Мол, большинство идёт вперёд,

А он, однако,

Всё время знает лишь одно

(вот своенравный!):

Тянуть назад, тащить на дно,

Ну, контра явный!

Возиться с ним ещё доколь?

Он, в самом деле,

Как раковая опухоль

На чистом теле.

К нему приставили тотчас

Бойцов ватагу,

И строгий отдали приказ:

Назад – ни шагу!

Продвинуть Рака удалось

Не больше йоты,

Хотя проделать с ним пришлось

Вагон работы!

Исправил дело мудрый Сом.

Прогнав ватагу,

Он взял и повернул потом

Назад беднягу.

И это, право, не беда,

Что Рак шёл задом.

Ведь главное – пришёл туда,

Куда и надо!

…

Идеи можно прославлять,

Но им в угоду

Едва ли стоит подавлять

Свою природу…

Пародии

Живу – прожить столетий пять

Собрался я как будто.

Прочь ночи! Уходите вспять!

Жду раннего я утра.

(Т.Масенко)

Последствия Бессонницы.

Хочу прожить столетий пять,

Да что там пять, все десять!

Когда уходит время вспять

И груз веков не весит.

Сначала ночь послал бы вспять,

Настал бы поздний вечер.

С днём повторил бы все опять,

Идя к утру навстречу.

За февралем пошёл январь,

Весна – за жарким летом,

И не спеша сползает старь

С согбенных плеч поэта.

Уж если время обуздал,

Вернуть всю жизнь охота.

Вот я уже младенцем стал,

Теперь одна забота:

Грудь материнскую сосу,

Всё кажется, что мало…

Но что за чушь я вам несу?

Поспать бы не мешало…

***

В наш век царевичей не ждут.

(приди хоть кто-нибудь похуже!)

И вот уже какой-то плут

Бесстыдно отразился в луже.

( Лариса Васильева)

Напрасные ожидания.

В наш век царевичей не ждут.

Мужчины все пошли похуже.

Их часто, что поделать тут,

Увидеть можно даже в луже.

Еще я, видно, ничего…

Лишь стоит вспомнить о мужчине,

Как сразу принесло его.

Такого не было доныне.

Но он, поди, такой же плут,

Не лучше собственного мужа,

Его наверно дома ждут,

А он бесстыдно смотрит в лужу.

Ну, вот подняли чудака

И увезли его к тому же.

И с этих пор никто пока

Не отражался в этой луже.

***

Ах, зачем всё это?

Ах, напрасный труд!

Покатилось лето

Головою в пруд.

(Лариса Васильева)

Головной вопрос.

Покатилось лето

Головою в пруд.

Но с чего бы это?

Что-то странно тут!

Слишком разогрето

Прохлаждалось здесь

Иль успело лето

Белены поесть?

Лета жалко очень,

Но ещё беда:

Двинулась и осень

Вслед за ним туда.

Враз зима настала,

С нею– холода.

Покрываться стала

Льдом в пруду вода.

Но зиме зимою

Где проложить путь?

Пусть не головою,

Пусть хоть чем-нибудь.

Лишь надежда где-то

Теплится едва:

Может, у поэтов

Крепче голова?

Ах, зачем всё это?

Ах, напрасный труд!

Головы поэтов

Не помогут тут.

***

Сомненья червь в душе моей гнездится,

Но не стыжусь я этого никак.

Червяк всегда в хороший гриб стремится,

Поганый гриб не трогает червяк.

(Владимир Солоухин)

Червивые сомнения.

Сомненья червь в душе моей гнездится,

Других же он не трогает никак.

Но не хочу я этого стыдиться,

Ведь червь сомненья для меня не враг.

Пусть временами душу он и гложет,

Зато предотвратит неверный шаг.

И, думаю, никто сказать не может,

Что у меня червивая душа.

Червяк всегда в хороший гриб стремится.

В таких грибах их много, ну и пусть.

Уж если мне пришлось с грибом сравниться,

То я теперь по крайней мере груздь.

Писать мне или не писать про это?

Наверное, червяк слабее стал;

Он уступил желанию поэта.

Как видите, стихи я написал.

***

Как будто нет других поэтов,

Пишу, пишу, пишу. Зачем

Быть прожигателем рассветов

И сочинителем поэм?

(Владимир Соколов)

Сомнения поэта.

Как будто нет других поэтов,

Как будто не было, и нет.

Конечно, мне приятно это,

Ведь я один пока – поэт!

Быть прожигателем рассветов

Поэту трудно одному.

Того гляди, наложат вето

На выжиганье по нему.

Меня никто не понимает,

И вновь встает вопрос: зачем,

Если никто их не читает,

Быть сочинителем поэм?

Но как-то сын пришёл из школы

И оглушил средь бела дня,

Сказав с усмешкой невесёлой,

Что был-де Пушкин до меня.

С тех пор одна лишь мысль тревожит,

Я не могу ни встать, ни сесть:

Ну, хоть теперь один я может,

А вдруг ещё кто-либо есть?

***

Ты дура – замухрышка,

Поэзия моя!

Куда тебе до риска,

Куда до соловья?

(Татьяна Бек)

Риск.

Ты дура – замухрышка,

Поэзия моя!

Не обижайся слишком,

Такая же и я.

С любым пойду я на спор,

Что мы с тобой – навек…

Впишу тебя в свой паспорт,

Ты будешь тоже Бек.

Два сапога мы – пара,

Глупа и речь твоя…

Так брякает гитара

При пенье соловья.

И к риску ты не близко,

Коль здесь галиматья,

Ты далека от риска.

Рискую только я.

***

Мы про поэтов помолчим.

У них – и это точно -

Нет уважительных причин

Отсутствовать на почве.

(Анатолий Головков)

Небеспочвенная пародия.

Про это лучше помолчим.

Уж я-то знаю точно,

Что у поэтов нет причин

Отсутствовать на почве.

Они растут в ней, как грибы.

(их тоже ведь не сеют).

Я б не желал иной судьбы,

Как быть взращенным ею.

В нечерноземье даже есть,

Порой выходят в люди…

Коль почву унавозить здесь,

Так то ли ещё будет!

Они природе вопреки

На севере далёком,

Если построить парники,

Нальются спелым соком.

И в океане, говорят,

Они искали броду.

Кричали, будто покорят,

Но канули там в воду.

Учёных надо бы привлечь;

Селекции, гибриды…

Да, боже мой, о чём тут речь,

Пошли бы индивиды!

Нет, я всерьёз, без дураков,

Сорта получше надо.

К примеру, Пушкин – Головков,

Читателям на радость.

А пародистов – не пускать,

Пораспустились что– то.

Им почву лучше не давать,

Пускай идут в болото…

***

Тихо-тихо листья опадали,

По асфальту серому звеня.

Посмотрела осень молодая

С явным интересом на меня.

(Владимир Андреев)

Осеннее наваждение.

Шёл я тихо. Листья опадали,

По асфальту серому звеня.

Миг такой повторится едва ли;

Чувствую, что смотрят на меня.

И вокруг себя взглянул когда я,

Не могу очнуться до сих пор,

Мне предстала осень молодая,

На меня глядящая в упор.

О, как вся она была прекрасна!

Видно ей понравился и я.

Вот и стало мне предельно ясно

Где скрывается судьба моя.

Побрели мы дальше вместе с нею

От ехидных взглядов в стороне.

Чувствую, все больше я пьянею,

Что за счастье привалило мне!

Только слышу, уж зима стучится,

Осени придётся уступить.

Нет, пора, однако, спать ложиться,

И отныне надо бросить пить.

***

Что в мире слаще истин прописных?

Вы приглядитесь, убедитесь сами,

Как их жуют, разжёвывают их,

Аж треск стоит по свету за ушами.

(Сергей Орлов)

Разжёвывание истин.

Все в мире только истины жуют.

Не верите – так убедитесь сами.

Их разве что младенцам не дают,

Покуда не обзавелись зубами.

Но стоит только детям подрасти,

Как истинами пичкают обильно.

Уже годам примерно к десяти

Все истины изжёванные сильно.

Но что это за пища для зубов?

Такая, что и не придумать легче.

Хоть взять стихи – поток банальных слов!

И лишь мои, пожалуй, чуть покрепче.

Не каждому такие по зубам,

Вот разве только пародист посмеет,

Конечно, если сам я повод дам,

Он на меня всегда свой зуб имеет.

***

Надышался лесною глушью,

Надышался пылью кочевья.

Останавливаюсь. Прислушиваюсь.

Разговаривают деревья.

(Лев Озеров)

Подслушанный разговор.

Надышался лесною глушью,

Где родная моя деревня,

И услышал сквозь песнь пастушью,

Как беседу вели деревья.

Им внимать бесконечно можно.

Только как рассказать про это?

Речь их, право, совсем не сложна,

А не то, что у нас – поэтов.

В разговор я вступить пытался,

Но они осторожны были.

Стройный стан их слегка шатался,

Но слова на устах застыли.

Ну, а дальше и вспомнить стыдно,

Ранен я обращеньем грубым.

До сих пор мне, право, обидно,

Что меня обозвали дубом.

И теперь, пусть промчатся годы,

Но меня не потянет к чуду.

Я усвоил урок природы,

И подслушивать я не буду.

***

…Завернусь в одеяло.

Растворюсь в тишине.

Чтобы слышно вам стало,

Что там стонет во мне.

(Валерий Прохватилов )

Стон во мне.

Я зевнул сладко-сладко,

Вот бы выспаться мне!

Я сейчас без осадка

Растворюсь в тишине.

Завернусь в одеяло

И просплю до зари.

Только слышно мне стало:

Что-то стонет внутри.

Говорят, помогает

В этом деле «мезим»,

Если кто принимает

«Эспуми…» вместе с ним…

Наконец, заурчало

И затихло на миг,

Но затем всё сначала;

Стон ужасен и дик.

Перед сном, мне сказали,

Ни к чему много есть.

Но тогда что едва ли

Написал бы я здесь.

Эта пища, ей богу,

Помогла лишь в одном:

Для желудка – не много,

Для стихов, в основном.

***

По обе стороны стола-

Сидим вдвоём,

И тенью боль моя легла

На лбу твоём.

(Лев Озеров)

Налобная тень.

По обе стороны вдвоём

Сидим весь день.

Сегодня я на лбу твоём

Увидел тень.

Взгляд я не в силах оторвать

От тени той.

Мне кажется, что стал сдавать

Рассудок мой.

Какой-то у меня заскок,

Сижу как пень;

Ведь раньше видеть я не мог

От боли тень.

Боюсь, что если посижу

Ещё с тобой,

Не только тень я угляжу,

Но даже боль.

Ты зря торчишь передо мной, -

Пустое всё…

Что можно с головой больной

Сказать ещё.

***

Эту майскую ночь пропустить было б очень обидно.

Просто стыдно такую чудесную ночь проморгать.

И не знать, что в глубокой тиши этой ночи, как видно,

Происходит зачатье. Вселенная дышит, как мать.

(Лев Озеров)

Порождение Вселенной.

Эту майскую ночь пропустить было б очень обидно.

Мы у ноченьки этой не знаем особых примет.

Но в глубокой тиши этой ночи, в утробе Вселенной, как видно,

В непорочном зачатье рождается новый поэт.

Нашей бедной Вселенной пришлось пережить уж немало,

Сколько всяких она без отца породила на свет…

По поэтам одним героинею-матерью стала,

А теперь что за чёрт её дёрнул на старости лет!

Но не сделать уже ничего: плод под сердцем забился,

Преждевременно слишком, немыслимо рано созрев.

После тяжкого вздоха Вселенной на свет появился…

Ну, и кто бы вы думали? Правильно: Озеров Лев.

***

Любовь была бездонной.

Но – вот удел земной! -

Она была бездомной.

И на беду зимой.

(Валентин Бобренцов)

Земной удел.

Любовь была бездонной.

Поверь, читатель мой.

Но всё же очень скромной,

Хоть летом, хоть зимой.

Ни дна нет, ни покрышки,

Доступна всем она.

Но вот зимою – слишком

Бывает холодна.

Как флаг на мачте реет,

Ветрам подвержена.

Когда любовь не греет,

Кому она нужна?

Один, хоть с неохотой,

Но взял в конце концов.

Ну, если спросит кто-то,

Скажите – Бобренцов.

***

Я в гору влез. Я пот отёр с лица.

Мир обозрел – и сердце умилилось.

И я вскричал:

– Вы слышите! Я – царь!

Но от камней лишь эхо отразилось.

(Владимир Парамонов)

Задетое Самолюбие.

Я в гору влез, от пота весь сырой.

Не верите – пусть эхо вам расскажет.

– Я царь, – кричал, – я Парамон второй!

Я б первым был, но что отец мне скажет?

Но, наконец, заметили меня,

И с трона помогли они спуститься.

Царя похитили средь бела дня,

Я даже не успел с роднёй проститься.

Приволокли меня в какой-то дом,

Где дюжий санитар с лицом усталым

Мне объяснил, хоть верилось с трудом,

Что здесь таких царей, как я – навалом.

Затем я в этом убедился сам.

Тут проживали, не считая фараона,

Князь Игорь, Керенский, Екатерины зам,

И даже было два Наполеона.

Чтоб выделиться как-то среди них,

Мне больше ничего не оставалось,

Как написать вот этот самый стих.

Поэтов, к счастью, тут не оказалось.

***

Опостылел мне терем убогий,

Опостылела эта кровать,

Те же тёплые длинные ноги

Надоело мне целовать.

(Михаил Морозов)

Опостылевшая жизнь.

Опостылел мне терем убогий.

Сколько можно в таком прозябать?

Разломайте его ради бога,

Уж пора бы квартиру мне дать.

Но не с теремом даже забота,

Опостылела эта кровать.

Каждый раз, возвращаясь с работы,

Мне приходится в ней ночевать.

И с кроватью напрасны тревоги,

Заменить можно эту кровать.

Но куда эти длинные ноги…

Ну, скажите, куда их девать?

В жизни я никого не добился,

Мне на это теперь наплевать.

Как я низко с тоски опустился!

Начал ноги свои целовать…

Что же делать, коль нету квартиры?

Привередливый нынче народ,

Ведь ко мне кроме музы и лиры

В этот терем никто не придёт.

***

Я не приверженец языческой морали,

Но в сутолочный вечер или рань

На телефонный жертвенник из стали

Готов я возложить любую дань.

(Валерий Кудрявцев )

Телефонный жертвенник.

Хоть не приверженец языческой морали,

Ты зря, дружок, вскочил в такую рань.

На телефонный жертвенник из стали

Напрасно возлагать любую дань.

Тем паче, что тебя не очень ждали,

А может быть, не ждали и совсем.

Наверное, они ещё не встали.

Дождись хотя бы, когда будет семь.

Но, не внимая голосу рассудка,

Тот голос жаждешь услыхать скорей.

Вот, наконец, уже и эта будка,

И пусто у незапертых дверей.

Монету бросил, в трубке ни гугу.

Ты вспоминаешь даже божью матерь.

Зачем к тебе всегда он, как к врагу?

Бессовестный монетопожиратель!

Уж ничего в запасе не осталось,

Иначе ты бросал бы их подольше.

Жениться бы тебе – такая малость,

Ты жертвуешь на телефоны больше.

***

Сегодня в семь повесилось пальто.

Я знаю – горю не помочь словами.

Ещё вчера отважно, как никто,

Оно размахивало рукавами.

(Анатолий Чиков)

Демисезонное пальто.

Сегодня в семь повесилось пальто.

Душа вся переполнена слезами.

Его не возвратит уже никто,

Своими это видел я глазами.

С тех пор, как только появилось здесь,

Ему пришит ярлык второго сорта.

Вот может быть поэтому, бог весть,

Не приняла его друзей когорта.

Пальто не разорвалося едва

От горькой той обиды и досады.

Работало, спуская рукава,

За воротник заложив для услады.

Болтали злые языки тогда

(я сам не знаю, не моё тут дело ),

Что прежде, чем перевестись сюда,

Оно когда-то и за что-то село.

Короче, запятнали как могли,

А на собранье чистили умело.

Одно и то же целый час толкли,

Ох, лучше бы уж моль беднягу съела!

Но только разве мог подумать кто

(хотя, казалось бы, вполне резонно),

Что ровно в семь повесится пальто.

Вот так настал конец. Конец сезона.

***

Он рвался к любимой – святому огню,

Но руки упали, как плети,

Когда он к другой угодил в западню,

В ажурные спальные сети.

(Анатолий Чиков)

Сети.

Он рвался к любимой, святая душа,

К той самой прекрасной на свете.

Но замер внезапно он, еле дыша,

И руки упали, как плети.

Увидел такое, что не ожидал.

Чужая предстала, поверьте.

Такою её он ещё не видал,

Ну, чуть покрасивее смерти.

Пред роком коварным склонился он ниц,

Ему изменили надежды;

Ни аленьких губ, ни кудрей, ни ресниц,

Ни пудры, ни даже одежды…

Такой получил он от жизни урок.

Поймут даже малые дети,

Что крепко попался теперь, голубок,

В ажурные спальные сети.

***

Пределен мир, но мне-то нет предела,

И потому я и пишу сонет,

Что вечности на этом свете нет,

Мне до неё нет никакого дела.

(Евгений Винокуров )

Предел.

Пределен мир, я утверждаю смело.

Нет ничего предельнее его.

Но мне-то до того какое дело,

Поверьте, не от мира я сего!

Еще никто мне не нашел предела.

Об этом и очередной сонет.

Бумага стерпит все, пока не стлела,

А вечности на этом свете нет.

И строчка снова вызывает строчку,

Таков уж видно мой теперь удел.

Я не подумаю поставить точку,

Пока не будет найден мой предел…

***

Глянь на небо – звёздочки свищут!

Глянь в подпол – космический мрак!

В потёмках все умные ищут,

На солнце найдёт и дурак…

(Александр Тихомиров)

Поиски в потёмках.

А на небе звёздочки свищут,

Медведица свищет и Рак.

Без устали по небу рыщут,

Не угомонятся никак.

Что можно открыть в звёздном мире?

Изучен давно каждый шаг.

А в собственной вашей квартире

Глянь в подпол – космический мрак!

Все умные в подполе ищут,

Где слоем космическим – пыль.

Откроем с тобою, дружище,

Хотя бы вот эту бутыль…

Открытие славное это,

О, господи, чудно-то как!

Но не выдавайте секрета,

Кто пишет про это – дурак!

***

Я себя собирал по крупице

На дорогах и в заводях рек.

Я себя воровал по странице

За столами библиотек.

(Михаил Попов)