Текст книги "Injectio платины 2 (СИ)"
Автор книги: Анастасия Анфимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Проснувшись от тяжести в мочевом пузыре, она сразу же почувствовала, как выстыл павильон. В окружающей тьме лишь немного выделялись чуть более светлые полосы от неприкрытых циновками бумажных стен на самом верху.
Откинув одеяло, Платина спустила ноги на пол, обжёгший голые ступни ледяным холодом.
Шипя и ругаясь шёпотом сквозь стиснутые зубы, нашарила под кроватью горшок. Неловко брякнув крышкой, замерла, прислушиваясь к ровному дыханию спавшей совсем рядом Угары. Похоже, та ничего не расслышала. Торопливо оправившись, Ия встала, поправляя штаны, и задела стоявший вплотную табурет. Тот рухнул, наполнив крошечное помещение грохотом.
– Вот же ж! – процедила девушка, готовясь объясняться с перепуганной служанкой.
Однако та, шурша соломой, перевернулась на другой бок, причмокнула губами и вновь засопела как ни в чём не бывало.
«Вот же ж нервы у тётки!» – с завистью вздохнула девушка, забираясь на кровать и нашаривая в ногах ещё одно свёрнутое одеяло.
Расправив его поверх остальных, она укуталась с головой, выставив наружу только нос.
Разбудило её пыхтение и скрип половиц.
Служанка в стёганом жилете поверх кофты с видимым трудом тащила к выходу явно остывшую за ночь жаровню.
В павильоне стоял такой холод, что выбираться из-под кучи одеял совсем не хотелось.
«И как в такую стужу грудную повязку наматывать? – в панике думала Платина. – А без неё нельзя, старушка на нервы изойдёт. Может, подождать, пока Угара этот мангал назад не принесёт?»
Снаружи донёсся металлический лязг.
Решив и дальше притворяться спящей, Ия плотнее закуталась в одеяло и даже прикрыла глаза.
Она слышала, как Угара вернулась и снова ушла. Зеленоватый, металлический бочонок на растопыренных ножках стоял на расстоянии вытянутой руки, но теплом от него не тянуло. Видимо, служанка очистила жаровню от золы и отправилась за свежими углями.
На сей раз её пришлось ждать довольно долго, но когда она вернулась, то как-то слишком громко хлопнула дверью, тяжело протопала по полу и проворчала вполголоса:
– Просыпайтесь, госпожа Сабуро. Господин Андо уже ушёл на службу, а госпожа Андо только что спрашивала о вас.
Откинув одеяло, девушка потянулась и передёрнула плечами.
– Холодно.
– Сейчас будет тепло, – обнадёжила её собеседница, металлическим совком перекладывая рдевшие угли из железного ведёрка в жаровню.
Прикрыв её толстой крышкой, женщина посмотрела на свою подопечную, которая села, положив руки поверх одеяла.
– Вы зубы чистите, госпожа Сабуро?
– Что? – вскинув брови, переспросила Платина, посчитав, что ослышалась.
– Вы умеете чистить зубы, госпожа Сабуро? – терпеливо повторила служанка, глядя на собеседницу, но не в глаза, а словно бы немного ниже, так что Ия никак не могла «поймать» её взгляд.
– А есть чем? – усмехнулась Ия, весьма заинтересовавшаяся неожиданным вопросом.
– Госпожа Андо прислала вам в подарок кисточку, – с этими словами Угара отвязала от пояса кошель и вытащила оттуда короткую палочку с пучком щетинок на конце, совсем не похожую на знакомую путешественнице между мирами зубную щётку.
– И мятный порошок, – добавила женщина, показывая круглую лакированную коробочку.
– Тогда почищу, – осторожно согласилась девушка. – Только нужна же ещё и вода.
– Сейчас принесу, – пообещала собеседница, положив подарки хозяйки дома на столик.
Оставшись одна, Платина их тщательно осмотрела. Тонкие, но жёсткие, как проволока, волоски торчали из обрезка стебля бамбука, ничем противным не пахли и производили впечатление тщательно вымытых. А коробочку до половины заполнял серовато-зелёный порошок, от которого действительно исходил аромат мяты.
«Продезинфицировать бы, – с грустью подумала Ия, проводя пальцем по щетинкам. – Только как? Не заставлять же Угару обливать её кипятком? Не поймёт».
Служанка вернулась с деревянным тазиком и керамическим кувшином. Выбравшись из кровати и поёживаясь от холода, девушка умылась тёплой водой и попыталась почистить зубы.
Из-за непривычного расположения щетинок пришлось приноравливаться, но в итоге во рту сделалось свежо и приятно.
Вспомнив ночное происшествие, она спросила:
– Как спалось, Угара?
– Хорошо, госпожа, – ответила та и осторожно поинтересовалась: – Что-то случилось?
– Да, я случайно табуретку уронила, когда вставала по нужде, – объяснила подопечная. – А ты даже не проснулась.
– Так привычная я, госпожа, – с лёгкой, почти незаметной ноткой превосходства ответила женщина. – В молодости на кухне служила. А там не при таком шуме спать приходилось.
Платина понимающе кивнула, а собеседница поспешила добавить:
– Вы, госпожа, не сомневайтесь, если меня позвать, я сразу проснусь, как бы крепко не спала. Бывало, старшая госпожа только прошепчет: «Угара», – я сразу к ней узнать, не нужно ли чего моей благодетельнице?
– Я верю, – успокоила её Ия. – Иначе бы старшая госпожа тебе так не доверяла.
Служанка с довольным видом поклонилась. Она помогла девушке одеться, причесала волосы, заплетя их в короткую косу с оранжевой ленточкой на конце.
Платина отправилась на завтрак, а Угара взялась убираться в павильоне.
Заметно потеплело. Кажется, наступила настоящая оттепель. Снег осел, и в воздухе пахло сыростью. Солнце яркими бликами отражалось в коротких сосульках, свисавших с черепичных крыш.
На маленьком столике под навесом у печи Енжи кромсала широким ножом то ли редьку, то ли репу, а рядом с ноги на ногу переминался Фабай, бормоча что-то вроде: «Ну дай, мам, ну дай».
«Так он её сын! – охнула про себя Ия. – Вот не повезло матери».
Заметив приближавшуюся гостью, служанка тихо рявкнула:
– Иди. Потом придёшь. Лёд на пруду разбей.
И поклонилась.
– Здравствуйте, госпожа Сабуро, госпожа Андо ждёт вас.
Надув и без того пухлые губы, парнишка тоже отвесил девушке неуклюжий поклон, после чего поплёлся к одному из скособоченных сараев.
А его мать вновь попыталась помочь Платиной разуться, но та опять отказалась от её услуг.
Постучав и получив разрешение войти, Ия шагнула в комнату, где попыталась точно воспроизвести те движения, которым наставница обучала её вчера вечером.
– Доброе утро, госпожа Андо.
– Здравствуйте, госпожа Сабуро, – благожелательно кивнула хозяйка дома, поднимаясь. – Уже неплохо. Только следует употреблять слово «здравствуйте», потому что я ещё не разрешала вам общаться со мной неофициально.
– Я учту это на будущее, – ещё раз поклонилась гостья, с досадой вспомнив, что монашка неоднократно говорила ей о различиях между «официальным» и «неофициальным» стилях общения.
– Присаживайтесь, госпожа Сабуро, – опускаясь в кресло, сделала приглашающий жест собеседница.
И вновь девушке пришлось вспомнить вчерашний урок.
– Не совсем так, – покачала головой старушка. – Плавнее и не так медленно.
– Да, госпожа Андо, – отвесила поклон ученица и села ещё раз.
– Вы очень долго спите, госпожа Сабуро, – сурово поджав сухие, чуть подкрашенные губы, попеняла ей наставница, едва она взяла металлическую ложку. – Пока благородная девушка не вышла замуж и не стала госпожой в доме мужа, она может позволить себе понежиться в постели. Но пошла уже вторая половина второго часа дневной стражи. Я понимаю, как нелегко засыпать на новом месте, поэтому не стану делать вам замечание.
– А когда должна просыпаться благородная девушка, госпожа Андо? – с самым невинным видом поинтересовалась Платина.
– В первом часу дневной стражи, конечно, – наставительно и слегка удивлённо ответила хозяйка дома. – Тогда же, когда и все другие люди.
– Теперь я буду знать, госпожа Андо, – потупила взор гостья.
Сегодняшний завтрак прошёл также как и вчерашний ужин. Старуха придиралась к каждому движению Платиной, заставляя повторять его по нескольку раз, но так и не отбила у Ии аппетита. Та с удовольствием уплетала политый соевым соусом рис и порезанные на кусочки солёные овощи, вроде кабачков.
Когда фарфоровые тарелочки опустели, не наполнив желудок ученицы, но всё же позволив ей подкрепиться, наставница позвала служанку.
Пришлось кричать дважды, прежде чем та появилась, объяснив задержку слабым слухом и полосканием белья в пруду.
Не высказав по этому поводу никакого неудовольствия, старушка велела ей убрать посуду, а сама вместе с девушкой вышла на сквозную веранду. Здесь она предложила гостье пройтись взад-вперёд по холодным, гладким доскам.
– Вы не так плохо двигаетесь, госпожа Сабуро, – одобрительно хмыкнув, заметила хозяйка дома. – Только слишком свободно и размашисто. У благородной девушки шаги должны быть поменьше, а походка ещё более грациозной. Вот смотрите.
Глядя на наставницу, Платина большой разницы со своими движениями не заметила, но высказываться по этому поводу не стала, сделав вывод, что главное – это следить за руками и ступни ставить поближе друг к дружке.
Однако вредной старухе оказалось не так просто угодить, и та всякий раз находила в походке ученицы новые недостатки.
По ощущению Ии, они торчали на веранде минут сорок, так что ноги у неё замёрзли, несмотря на две пары носков. Поскольку хозяйка дома тоже обходилась без туфель, то гостья уже собралась проявить заботу о её здоровье и попросить вернуться в комнату, чтобы немного согреться, но тут появилась служанка с вопросом:
– Чай подавать, госпожа?
– Неси, – приказала наставница и обратилась к ученице: – Пойдёмте выпьем чаю, госпожа Сабуро.
– Спасибо, госпожа Андо, – с облегчением поблагодарила девушка.
Они уселись за стол, и на сей раз движения Платиной не вызвали у старушки особых нареканий.
Енжи внесла деревянный поднос, и обучение будущей приёмной дочери начальника уезда продолжилось. Оказывается, чайник с торчавшей в сторону длинной ручкой полагалось брать только так и не иначе, наливать горячую воду в чашечку ровно на две трети, да и саму пиалу требовалось держать строго определённым образом.
У Ии голова шла кругом, казалось, что ей никогда в жизни не запомнить всех этих мелочей. И хотя чай был вкусный и душистый, всё удовольствие портили бесконечные придирки хозяйки дома.
В заключение та обрадовала, сообщив, что молодой госпоже Сабуро надо научиться ещё и разливать чай гостям, а в этом процессе тоже есть свои тонкости и нюансы.
В подтверждение своих слов она прочитала небольшую лекцию о том, как важно произвести благоприятное впечатление на сваху и будущую свекровь.
– Когда родители жениха будут договариваться с вашей семьёй, – вдохновенно вещала старушка, видимо, вспоминая молодость. – То подавать им чай придётся вам, а не служанке. И тут главное – показать знание всех правил этикета. Именно по тому, как вы поведёте себя при первой встрече, и будет оценивать вас будущая свекровь. А её доброе расположение очень важно для молодой жены. Почтительность и строгое следование правилам – основа благополучия женщины в семье.
– Спасибо за то, что наставляете меня, госпожа Андо, – поблагодарила девушка, и ей как-то резко расхотелось выходить замуж.
– Госпожа Азумо Сабуро просила меня заняться вашей речью, – внезапно сменила тему собеседница.
– Неужели я так плохо говорю, госпожа Андо, – поинтересовалась Платина, искренне полагавшая, что у неё лишь небольшой акцент.
– Ужасно, госпожа Сабуро, – с печалью в голосе сообщила наставница. – Иногда мне даже кажется, что вы родом не из Благословенной империи.
– Но это не так, госпожа Андо, – поспешила заверить её ученица. – Просто мне не у кого было учиться правильной речи.
– Госпожа Азумо Сабуро примерно так и сказала, – кивнула хозяйка дома и посуровела. – Чтобы исправить недостатки, я должна их хорошо знать. Для начала прочитайте мне ваше любимое стихотворение.
«Упс! – мысленно охнула гостья из иного мира. – И что ей декламировать буду? Письмо Татьяны к Онегину? Или «Чёрного мага» и «Хождение за три моря»? Так их сперва перевести надо. А так на ходу я не сумею. Да и дурь полная получится. Вот же ж засада!»
– Ну? – благожелательно улыбнулась собеседница.
Нервно облизав губы, Ия выпалила:
– Я не знаю стихов!
– Вот как?! – старушка от удивления откинулась на низенькую спинку кресла и, подозрительно сощурившись, уточнила. – Ни одного?
– Ни одного, – сокрушённо вздохнув, подтвердила девушка, чувствуя, что вновь попала впросак.
– А вы действительно умеете читать? – подавшись вперёд, наставница разглядывала ученицу с каким-то непонятным любопытством, словно увидела нечто совершенно необыкновенное.
– Умею, – твёрдо заявила та, посчитав нужным добавить: – Но не так хорошо, как бы хотелось.
Хмыкнув, хозяйка дома встала и, подойдя к низенькому шкафчику под окном, открыла одно из его отделений.
Гостья со своего места не могла видеть, что там внутри. Но когда старушка выпрямилась, у неё в руке оказалась вполне привычного вида книга форматом чуть меньше, чем А4, с обложкой из тёмно-синей бумаги.
– Это «Забытый сливовый сад» Егумо Ясито, – торжественно объявила она. – Прочтите что-нибудь отсюда.
Открыв титульный лист, девушка увидела нарисованное тушью дерево, украшенное бледно-розовыми цветочками, и выведенное крупными красивыми буквами название книги. А вот имя автора обозначалось мелким шрифтом в верхнем углу.
Судя по потрёпанности листов, книгой пользовались довольно часто. Не забираясь далеко, ученица начала читать с первой страницы:
Ночь наступила и, сильно пьяна,
смываю я медленно грим,
Сливы цветки
увяли, снимаю с волос.
Тихо проходит мой хмель,
грёзы весны, словно дым,
Тают они,
не возвратишь этих грёз.
Кто-то грустит и грустит,
месяц блестит и блестит,
Полог опущен ко сну.
Снова бутоны увядшие мну,
снова последний ловлю аромат.
Снова весна возвратится ль назад?[2]2
китайская поэтесса Ли Цинчжао (1084–1151?)
[Закрыть]
Внимательно выслушав её, наставница сурово свела брови к переносице.
– Вы, госпожа Сабуро, неправильно произносите некоторые слова, совершенно не обращая внимание на тональность. Для простолюдинки или какой-нибудь чужестранки – это ещё простительно. Но благородная девушка обязана говорить безупречно!
– Так научите меня, госпожа Андо, – ни мало не смущаясь, вскричала Платина, разыгрывая безудержную тягу к знаниям и кстати вспомнив какую-то прочитанную в детстве книгу, выпалила: – Позвольте мне припасть к источнику вашей мудрости!
Поскольку она сказала это с самым серьёзным видом, то собеседница не уловила в её словах иронии и, благосклонно улыбнувшись, велела:
– Прочтите «Ночь наступила и, сильно пьяна» ещё раз, только мягче.
Хозяйка дома по много раз заставляла гостью произносить одни и те же слова, добиваясь требуемого звучания, так что у Ии скоро начал заплетаться язык.
Видимо, поняв это, наставница сделала перерыв, решив изучить почерк ученицы.
Успев изрядно вымотаться, та попросила отпустить её по нужде. Старушка с неудовольствием поморщилась и заявила, что тоже должна отдохнуть, а занятия продолжатся после обеда.
Хорошо понимая, что она может придраться к любому жесту или движению, девушка грациозно поднялась, отвесила положенный поклон и, лишь выйдя на веранду, перевела дух.
За время совместного проживания в лесу монашка обучила её азам определения времени по солнцу. Поэтому, глянув на небо, Платина сообразила, что полдень или уже наступил, или вот-вот настанет.
Служанка госпожи Андо возилась под кухонным навесом, а её сын швырялся в сарае. Поодаль от хозяйственных построек на длинных бамбуковых шестах сушились штаны, шёлковый халат и мужское нижнее бельё.
Направляясь к павильону по вымощенной камнями дорожке, Ия услышала знакомый голос:
– Госпожа! Госпожа Сабуро!
Обернувшись, она увидела торопливо шагавшую к ней Угару в длинном, стёганом жилете поверх обычной одежды и с какими-то тряпками в руках.
Присмотревшись, девушка заметила возле ограды небольшую, но массивную скамейку на каменных опорах, к которой тоже вела тщательно очищенная от снега, вымощенная камнем дорожка.
Доверенная служанка супруги начальника уезда, расположившись там, держала под наблюдением дом, сад и задний двор.
– Вам что-нибудь нужно, госпожа? – спросила она, подходя ближе.
– Нет, – покачала головой Платина. – Госпожа Андо утомилась и захотела до обеда отдохнуть. А ты что здесь делаешь?
– Да вот зашить кое-что надо, госпожа, – ответила собеседница, демонстрируя пару подаренных Ие нижних штанишек.
– Не замёрзла? – поинтересовалась девушка.
– Нет, госпожа, – чуть улыбнулась служанка. – Там ветра нет и солнышко греет.
– А в павильоне разве не теплее? – усмехнулась её подопечная.
– Темно там, госпожа, – охотно пояснила Угара. – А светильник я зажигать не стала. К чему масло попусту жечь?
– И то правда, – согласилась Платина.
Явившись в своё новое обиталище, она убедилась, что, хотя жаровня ещё не остыла, в помещении уже стало прохладно.
На постели служанки аккуратной стопкой лежало подаренное женой начальника уезда нижнее бельё.
– Мне тоже надо кое-что постирать, – заявила Ия, рассудив, что её грязная одежда сама по себе чистой не станет, а, копаясь в корзине, спутница уже видела её вещи.
– Давайте, госпожа, – с готовностью отозвалась Угара. – Старшая госпожа приказала мне заботиться о вас.
– Она всё тебе обо мне рассказала? – девушка пристально посмотрела на собеседницу.
– Всё, что посчитала нужным, госпожа, – со значением поправила её женщина.
– Тогда смотри, – пожав плечами, Платина извлекла из корзины синий свёрток и разложила поверх своего одеяла: джинсы, свитер, колготки и бюстгальтер.
На лице служанки не дрогнул ни один мускул, хотя в прищуренных глазах всё же мелькнуло любопытство.
– Только я не хочу, чтобы мои вещи висели на тех шестах, – Ия ткнула пальцем себе за спину. – У всех на виду.
– А как же тогда, госпожа? – растерянно захлопала ресницами собеседница.
– Штаны повесь на перила павильона с той стороны, – принялась терпеливо объяснять девушка. – Чтобы в глаза не бросались. Это…
Она взяла лифчик и колготки.
– Могут и здесь высохнуть. На спинке кровати.
– Да как же их носят, госпожа?! – не выдержав, озадаченно пробормотала женщина. – В них разве что ребёнок влезет.
– Я тебе как-нибудь потом объясню, – туманно пообещала Платина, вновь оборачиваясь к вещам.
– А вот это, – она взяла свитер. – Прополощешь в холодной воде и тоже на перила.
– Слушаюсь, госпожа, – собирая одежду, поклонилась служанка.
– Ты не торопись, – посоветовала Ия, забираясь на постель. – Вот позовут меня обедать, и начнёшь.
– Как прикажете, госпожа, – не стала спорить Угара.
Служанка госпожи Андо постучала в дверь павильона минут через сорок.
Прекрасно помня уроки наставницы, ученица приложила массу усилий для того, чтобы вести себя за столом, как подобает благородной девушке, но вредная старуха всё равно нашла к чему придраться.
Затем Платину вновь учили правильно ходить, пить чай, и только затем очередь дошла до её почерка.
Хозяйка дома медленно продиктовала длинную и ужасно заумную фразу, в конце написания которой гостья умудрилась поставить сразу две неприятного вида кляксы.
– О Вечное небо! – едва взглянув на лист, возвела очи горе наставница. – Это просто какой-то кошмар! Мало того, что вы наделали столько ошибок, такт ещё и написали отвратительно! Словно дикарка какая-нибудь.
– Ну и что же мне делать, госпожа Андо? – недовольно проворчала Ия, пытаясь оттереть платком выпачканные пальцы.
– Учиться, госпожа Сабуро! – со значением проговорила собеседница, опускаясь на корточки перед низеньким шкафчиком. – Прилежно учиться.
Достав очередной том в синей бумажной обложке, она положила его перед девушкой. Та прочитала: Есионо Тонго «Наставления благородным женщинам империи Сына неба».
Пока Платина рассматривала обложку и титульный лист, лишённый каких-либо красивостей, хозяйка дома извлекла из соседнего ящика солидную стопку бумаги.
– Вы должны переписать эту книгу сорок раз, госпожа Сабуро, – безапелляционным, не принимающим возражения тоном объявила наставница.
– Чего? – растерянно пролепетала ученица, на глаз прикидывая толщину опуса какой-то Есионы Тонго.
– Вы плохо слышите, госпожа Сабуро? – строго нахмурилась старушка.
– Слышу хорошо, – возразила Ия. – Иногда понимаю плохо. Сколько раз, госпожа Андо?
– Сорок! – с издевательской улыбкой подтвердила собеседница.
– Я не успею, – всё ещё пребывая в полной растерянности, предупредила девушка.
– А вы поторопитесь, – усмехнулась наставница, торжественно отчеканив: – Пока вы своей рукой не перепишите «Наставления» великой императрицы ровно сорок раз, я не буду считать ваше обучение законченным, о чём непременно сообщу госпоже Азумо Сабуро при первой же встрече.
– Но я буду вам здесь мешать, – демонстративно обведя взглядом небольшую комнату, попыталась увильнуть от запредельно глупого задания Платина.
– Возьмите с собой в павильон, – не задумываясь, порекомендовала хозяйка дома.
– Там слишком маленький столик, – не сдаваясь, привела ещё один аргумент гостья.
– Листок и тушечница уберутся, – возразила старушка. – Почтенный Забер на нём письма писал и не жаловался.
– Но куда я положу образец, госпожа Андо? – упорствовала Ия, для наглядности показав ей книгу.
– Сами решайте, госпожа Сабуро! – повысила голос наставница и отчеканила: – Госпожа Азумо Сабуро поручила мне не только обучить вас правилам этикета, но и привить знания, необходимые каждой благородной девушке! А для этого нет ничего лучше постижения мудрости, заключённой в книге государыни Есионо Тонго – супруге Истинного Сына неба. Вот уже двести лет её мысли о нравственном отношении к жизни являются образцом для всех благородных женщин Благословенной империи. Каждая дворянка не только обязана знать изречённые государыней принципы, но и руководствоваться ими. Только так вы сможете исполнить пожелание госпожи Азумо Сабуро и её благородного супруга.
– Я приложу все усилия, госпожа Андо, – оценив всю серьёзность ситуации, пообещала девушка, отведя взгляд.
– Это поможет ещё и улучшить ваш почерк, – чуть мягче сказала хозяйка дома. – Даст представление о правописании и научит терпению. А это одна из главных добродетелей женщины. Если же вам неудобно списывать прямо с книги – прикажите служанке вам диктовать.
– Когда нужно начинать, госпожа Андо? – спросила Платина, окончательно убедившись, что отвертеться от нудной и бессмысленной работы не получится.
– Можете прямо сейчас, – после непродолжительного молчания определилась старушка, разъяснив понурой девушке окончательное «расписание» занятий. – По утрам мы с вами будем упражняться в правилах этикета и отрабатывать произношение. А после обеда вы можете переписывать книгу, пока видны буквы.
– Я поняла вас, госпожа Андо, – поклонившись, Платина взяла том в синей обложке, тушечницу с кисточкой.
– До свидания, – вернула поклон наставница и напутствовала ученицу: – Трудитесь, госпожа Сабуро, но помните, если я не увижу успехов в чистописании, или вы не сможете ответить на мои вопросы по книге великой императрицы, то вам придётся переписывать её ещё сорок раз. Поняли?
– Да, госпожа Андо, – кланяясь, пробормотала Ия, и голос её дрожал от еле сдерживаемой злости.
Она молча вышла из комнаты, ни проронив ни звука обулась и, только дойдя до прудика, отвела душу, беззвучно высказав всё, что думала о вредной старушенции.
Заглянув за павильон, девушка заметила висевшие на перилах джинсы со свитером. Похоже, служанка восприняла слова своей подопечной предельно конкретно, а отсутствие туфель на веранде указывало на то, что Угара куда-то ушла.
Аккуратно положив на столик чистую бумагу и письменные принадлежности, девушка, не в силах совладать с раздражением, в сердцах швырнула книгу на кровать.
Крепко прошитый прочными нитками том не пострадал, а Платина, плюхнувшись на постель рядом с ним, вдруг вспомнила своё недолгое, но весьма впечатляющее пребывание в рабстве.
– Могло быть хуже, – одними губами пробормотала она по-русски. – Намного хуже.
Осознав пугающую правоту этих слов, пришелица из иного мира аккуратно взяла книгу и, положив на столик, представила, как будет на нём писать.
То, что левый локоть свисал, составляло только половину неудобств, гораздо хуже оказалось то, что сам фолиант с откровениями древней императрицы никак не хотел убираться и всё время норовил упасть на пол. Значит, придётся воспользоваться советом наставницы.
Досадливо хмурясь, она вернулась на постель и открыла книгу, намереваясь ознакомиться с «Наставлениями благородным женщинам империи Сына неба», но тут с веранды донёсся знакомый шум.
Услужливая память подсказала, что служанка не стучится в дверь, перед тем как войти.
«Она меня за госпожу не считает», – зло подумала Ия и рявкнула, срывая накопившееся раздражение:
– Кто там?!
– Это я, госпожа, – чуть помедлив, ответила женщина, и голос её чуть дрогнул.
– Заходи!
– Я исполнила ваше приказание, – поклонилась Угара опуская за собой полог.
– Я видела, – кивнула девушка. – Спасибо.
– Исподнее ваше тонкое я у жаровни высушила, – потупив взор, продолжила доклад служанка. – А повязка для груди – за кроватью. Там её никто не видит.
– Это ты правильно сделала, – устыдившись недавней вспышки гнева, не поскупилась на похвалу Платина. – Теперь для тебя новое задание будет.
– Слушаю, госпожа, – поклонилась собеседница. – Мой долг – заботиться о вас.
– Её, – Ия показала женщине книгу. – Госпожа Андо приказала мне переписать сорок раз. А столик здесь уж больно маленький. Едва листок с чернильницей убирается. Вот ты и будешь читать мне эти… мудрости, а я стану записывать. Так быстрее дело пойдёт.
– Ой, госпожа! – Угара даже попятилась от неожиданности. – Может, кого другого прислать? Уж больно плохо я читаю.
– А я плохо пишу, – проворчала девушка. – Вот и будем учиться… вместе.
Видя, что служанка продолжает колебаться, Платина поинтересовалась:
– Тебе госпожа Азумо Сабуро приказала обо мне заботиться?
– Да, госпожа, – с готовностью подтвердила женщина.
– Ну так и заботься! – Ия почти силком всунула ей в руки злосчастную книгу, вернулась за столик, макнула кисть в тушь и скомандовала: – Начинай!
Читала служанка медленно, иногда чуть ли не по слогам, но подопечную подобный темп пока вполне устраивал. Она успевала не только выводить буквы со всей возможной тщательностью, но и вникать в текст, пропитанный самым махровым мазохизом:
«В древности на третий день после рождения девочки: помещали люльку с ней на пол ниже уровня лежанки, давали в руки глиняный черепок, а также совершали ритуальное очищение и молились предкам. То, что ребёнка помешали ниже уровня лежанки, должно было свидетельствовать о том, что девочка ничтожна и смиренна, а её основной обязанностью является подчинение другим. То, что ей давали глиняный черепок, означало, что она должна привыкать к труду, а её основным долгом будет проявление исключительного прилежания. А то, что в честь её рождения совершали ритуальное очищение и молились предкам, говорило о том, что она должна продолжить традицию жертвоприношений перед алтарём предков.»[3]3
Подлинный текст «Наставления женщинам». Автор Бань Чжао (45-116 г.г. н. э.) женщина-интеллектуал, первая китайская женщина-историк.
[Закрыть]
И остальное в том же духе. В некоторых местах девушка, не выдержав, возмущённо фыркала, и тогда Угара начинала торопливо извиняться, принимая её недовольство на свой счёт.
Когда у чтицы начал заплетаться язык, Платина прекратила писанину и, перебравшись на кровать, посоветовала:
– Ты бы тоже присела.
– Что вы, госпожа Сабуро, – потупилась служанка. – я не смею сидеть в присутствии благородной госпожи.
– Тогда я пойду по саду пройдусь, – сказала Ия, поднимаясь. – А ты пока отдохнёшь.
– Спасибо за заботу, добрая госпожа.
В очередной раз подивившись местным порядкам, девушка накинула зелёный шёлковый плащ и вышла из домика.
Очень неторопливо прогуливаясь по выложенной камнями дорожке, она внимательно оглядывалась вокруг, находя всё больше следов запустения. Более-менее пристойно выглядели только хозяйский дом и гостевой павильон. Все прочие постройки казались старыми, скособоченными, явно заброшенными, а у некоторых даже крыша провалилась.
Выйдя на веранду, наставница заметила прохаживавшуюся ученицу и, обувшись, направилась к ней.
Платина последовала навстречу старушке.
– Вам что-нибудь нужно, госпожа Сабуро? – суховато поинтересовалась та.
– Ничего, госпожа Андо, – поклонилась гостья. – Просто я устала сидеть. Ноги затекли. Сейчас немного пройдусь и начну вновь переписывать книгу мудрости Есионо Тонго.
– Вы уже запомнили что-нибудь из «Наставлений»? – спросила хозяйка дома.
– О да, госпожа Андо, – подтвердила Платина и, прикрыв глаза, попыталась максимально точно процитировать особенно поразившее её высказывание: «Женщина должна пройти через чувство позора и проглатывать обиды даже тогда, когда другие люди говорят про неё недоброе или делают ей плохое. Пускай она всё время пребывает в трепете и страхе. Вот таким образом она должна воспитывать в себе чувство ничтожности и смирения перед другими».[4]4
Подлинный древнекитайский текст
[Закрыть]
– Хотя вы немного перепутали слова, у вас очень хорошая память, госпожа Сабуро, – поощрительно улыбнулась собеседница и добавила, сурово сведя брови к переносице: – Надеюсь, вы понимаете, что речь здесь идёт о людям благородных, а не о простолюдинах или рабах?
– Разумеется, госпожа Андо, – заверила Ия. – Книга же написана для благородных женщин, а значит, в ней имеются ввиду только дворяне.
– Правильно, – важно кивнула наставница, направляясь к уборной.
«Нет, мне очень повезло, – думала девушка, торопливо шагая к павильону. – Если бы не монашка, то, не зная местного языка и обычаев, я бы точно опять в рабство попала. Аж мурашки по коже. Как там в книжках про попаданцев? Рояль в кустах! Ох, спасибо тому, кто его там поставил!»
Вдруг её ноздрей коснулся знакомый, пряный аромат. Принюхавшись, она обернулась в сторону кухонного навеса, от которого, кажется, пахнуло корицей? Нет, показалось.
Едва Платина вошла в павильон, служанка бодро вскочила с табурета.
– Продолжим, Угара? – предложила Ия.
– Как прикажете, госпожа, – смиренно поклонилась женщина, взяв со столика книгу с торчавшей вместо закладки синей шёлковой ленточкой.
Когда язык у служанки вновь начал заплетаться, девушка отложила кисточку в сторону. Она тоже очень устала и с удовольствием предложила чтице отдохнуть.
– Слушаюсь, госпожа, – с довольным видом поклонилась служанка и предложила, аккуратно закрывая книгу: – Быть может, принести чаю?
– Неси, – кивнула подопечная. – И себе чашку захвати.
– Не смею, госпожа, – смиренно потупилась собеседница.
– Считай, что я тебе приказала, – усмехнулась девушка. – А если не хочешь сидеть, то пей стоя. У тебя же, наверное, всё в горле пересохло.
– Немножко, госпожа, – несмело улыбнулась Угара.
– Ну так неси чай, сейчас попьём, – предложила Платина.
– Да, госпожа, – поклонилась собеседница. – Я сейчас.
Однако отсутствовала служанка довольно долго, а когда пришла, принялась многословно извиняться за задержку, сетуя на отсутствие на кухне горячей воды.
