Текст книги "Injectio платины 2 (СИ)"
Автор книги: Анастасия Анфимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
– А что вы сами об этом думаете? – продолжила настаивать девушка.
– О женщинах? – уточнил барон.
– Да.
– Думаю, что они просто сильно отличаются от мужчин, – размеренно заговорил молодой человек. – Женщины во многом по-другому думают, иначе осознавая и оценивая окружающий мир. Вот эту разницу в восприятии некоторые мужчины и принимают за глупость. Только вряд ли глупцов среди женщин больше, чем среди мужчин. Просто они лучше прячутся, при каждом удобном случае принимая важный вид.
Платина прыснула.
– Поэтому не обращайте внимания на высказывания господина Ино, – продолжил собеседник, понизив голос почти до шёпота. – Скажу по секрету, он из тех людей, у которых в животе нет ничего, кроме печени.
– А почему именно печени? – озадаченно спросила Ия, вызвав нешуточное недоумение у собеседника.
– Как?! – тот даже остановился и удивлённо посмотрел на неё, потом сочувственно покачал головой. – Вы даже это позабыли!
– Чего такого важного я забыла? – насторожилась девушка.
– Все знают, что именно в печени собирается всё самое плохое в человеке: злоба, зависть, ревность, ложь. Припоминаете?
– Теперь вроде бы да, – осторожно кивнула Платина. – Кто-то мне об этом уже говорил.
– Я рад, что помог вам вернуть ещё один кусочек памяти, – улыбнулся молодой человек и продолжил: – Думаю, что если бы женщинам разрешили сдавать государственный экзамен, многие из них могли бы служить чиновниками.
«Надо же, какой у меня будет продвинутый супруг, – усмехнулась про себя Ия, которой уже изрядно надоело читать и слушать всякую нелепицу о представительницах своего прекрасного пола. – Прямо феминист».
– Почему образованные и благородные люди империи не стыдятся восхищаться творчеством художниц и поэтесс? – словно бы не для неё, а рассуждая сам с собой, продолжал спутник. – Но никому не придёт в голову позволить женщинам учиться в Гайхего?
– Не знаю, господин Хваро? – пожала плечами девушка.
– Женщин считают недостаточно умными, – собеседник, однако, её, кажется, даже не услышал. – Но почему-то именно им доверено вести домашнее хозяйство, и это у них получается.
– Вы меня очень сильно удивили, господин Хваро, – задумчиво покачала головой Платина, когда тот внезапно замолчал. – Только, кажется, большинство мужчин думают по-другому.
Парень вдруг снова остановился и пристально взглянул на спутницу. Он возвышался над ней всего на несколько сантиметров, но той почему-то казалось, что барон смотрит на неё с гораздо большей высоты.
– Не посчитайте мои слова пустым бахвальством, госпожа Сабуро, но таких, как я, действительно очень мало. Быть может, я вообще единственный.
У Ии лихорадочно заколотилось сердце, а по спине вновь забегали мурашки в ледяных башмаках. Если Хваро сейчас попытается её поцеловать, она точно не будет против.
Однако тот вместо этого с горечью сказал:
– Поэтому мне приходится многое скрывать и даже иногда соглашаться с тем, с чем я несогласен. Но вот с вами мне хочется быть откровенным.
– Почему же? – с замиранием сердца спросила девушка.
– Потому что вы тоже непохожи на других, – очень серьёзно ответил барон.
«Знал бы ты насколько», – мысленно усмехнулась Платина, с жадностью ловя каждое слово.
– Ещё в нашу первую встречу я почувствовал в вас какую-то тайну, – продолжил молодой человек, и его хрипловатый голос сделался ещё глубже, словно бы обволакивая собеседницу. – Быть может, вы ещё сами о ней не вспомнили, но она есть. Сегодня мне стало окончательно ясно, что вы другая. Поэтому я ещё раз прошу вас стать моей женой.
– Я подумаю, господин Хваро, – Ия с трудом отвела взгляд от его требовательно-нежных глаз. – Дайте мне ещё немного времени, а пока… Пока расскажите, что случилось с теми учёными из Гайхего.
– С какими учёными? – явно растерялся от столь резкой смены темы собеседник.
– Ну теми, господин Хваро, которые пришли ко дворцу, – торопливо пояснила девушка, скорее машинально, чем сознательно пытаясь избавиться от наведённого им чувственного дурмана и попробовать разобраться со своими чувствами.
– Ах, вон вы о чём, – понимающе кивнул молодой человек, вновь зашагав мимо погружённых в темноту домов и даже не глядя в сторону двух согнувшихся в поклоне простолюдинов.
– Проявив неслыханную милость, Сын неба вышел к ним сам, – принялся неторопливо излагать барон, изредка бросая на спутницу короткие, внимательные взгляды. – И объяснил им, что вынужден пожертвовать малым, чтобы спасти великое. Там же он объявил по всей стране траур до окончания эпидемии и приказал принести жертвы в память всех тех, кто остался на землях, захваченных демонами петсоры. Государь обещал, что таблички с именами всех умерших от этой болезни дворян соберут и поместят в Храм поминовения предков императорской семьи, а в память всех жертв эпидемии в столице поставят памятник… Рассказывали, что Сын неба с трудом сдерживал слёзы, но оставался суров и непреклонен. Выслушав его, большая часть учащихся и преподавателей разошлись по домам. Но кое-кто остался. И среди них главный учёный Гайхего – Великий познаватель Кайтсуо Дзако. Он и его сторонники продолжали молить Сына неба отменить указ о «стене мечей».
– И что с ними стало, господин Хваро? – вынырнула из своих мыслей Платина, сообразив, что собеседник от чего-то замолчал.
– Они уморили себя голодом, – почти прошептал тот.
– Как это? – растерянно захлопала ресницами Ия.
– Добровольно отказались от еды и пищи, – с еле заметным раздражением пояснил молодой человек. – К пятерым приехали отцы и увели их домой, шестеро и господин Дзако скончались.
– Прямо у дворца? – позабыв обо всём, ужаснулась девушка.
– На площади у ворот, – подтвердил барон. – Им там поставили навес, под которым они и умерли. А перед смертью написали письмо Сыну неба, в котором прославляли его мудрость, желали долгого и счастливого правления и смиренно умоляли удалить от трона негодных советников. На их похоронах собрались тысячи людей. Гробы проносили мимо Дворца небесного трона, и люди плача умоляли государя отменить указ о «стене мечей». Говорят, будто бы он сам наблюдал за похоронами с одной из башен.
– Но указ не отменил, – пробормотала девушка.
– В столице больше миллиона жителей, госпожа Сабуро, – грустно усмехнулся молодой человек. – А на похороны пришло тысяч десять. Многие жалели людей, обречённых на смерть этим указом, но понимали, что если петсору не остановить, она придёт в их дом.
– Но неужели господин Дзако этого не понимал? – спросила Платина.
– Конечно, понимал, – не стал спорить собеседник и, быстро оглядевшись по сторонам, убедился, что их никто не может услышать, прошептал: – Но считал, что, оставляя своих подданных во власти демонов петсоры, Сын неба нарушает заветы предков. Или, может быть, дело в том, что сам господин Дзако родом из Тодоё, и там до сих пор живут, то есть жили, много его родственников, и он пытался сделать всё для их спасения?
Какое-то время они шли молча. Барон думал о чём-то своём, время от времени пристально поглядывая на свою спутницу, пытавшуюся осмыслить ещё одну грань местных реалий.
Глава единственного высшего учебного заведения, основной кузницы кадров имперского чиновничества, знатный, образованный человек с огромными связями и влиянием кончает жизнь самоубийством, выбирая медленную и мучительную смерть лишь потому, что не сумел убедить правителя в своей правоте.
Или всё же из-за того, что не смог спасти родных людей?
Вот только в понимании Ии ни то, ни другое не стоило того, чтобы так мучительно умирать.
«Всё никак не могу привыкнуть, – мрачно думала она, – к тому, что жизнь здесь имеет совсем другую цену. Хорошо, что мне так везёт. Встретилась с умной и образованной женщиной. Будь на месте Сабуро какая-нибудь крестьянка, ещё неизвестно, как бы всё вышло. Могла бы и прибить непонятную девчонку с её колдовскими штучками. Или бросить одну в избушке. А то, что я понравилась барону, так это вообще джек-пот! Молодой, красивый, богатый да ещё с такими взглядами. Правда, у него ещё одна жена будет, и мне вроде как придётся её слушаться. Так это у будет у всех, за кого меня здесь отдадут. Старшей госпожой всё равно не стану. Соглашаться на мой брак с тем, кто победнее, папаше гонор не позволит, а для богатых и знатных я же не родная, а приёмная дочь начальника уезда. Да ладно, как-нибудь приспособимся. Но такого парня упускать нельзя».
– Наверное тяжело было сдавать государственный экзамен в такой обстановке? – рискнула нарушить затянувшееся молчание Платина.
– Государственный экзамен вообще сдавать нелегко, госпожа Сабуро, – словно бы очнулся от своих мыслей барон. – Но после того, как главный учёный покончил с собой, а его брата арестовали за государственную измену, чиновники вели себя как сорвавшиеся с привязи собаки. Соискателей несколько раз обыскали. Придирались к любой мелочи. Один барон дал взятку, чтобы передать сыну записи, так его лишили имения и сослали, хотя раньше за такое лишь штрафовали и снимали с экзамена.
«Где экзамены – там и шпоры, – усмехнулась про себя Ия, а в слух спросила: – Вы сказали, брата господина Дзако арестовали?
– Да, – подтвердил молодой человек.
– За что?
– Вы и в самом деле хотите это знать? – усмехнулся собеседник, доставая из рукава маленький мешочек.
– Да, господин Хваро, – без колебаний подтвердила девушка. – Мне очень интересно то, о чём вы рассказываете. Я же так мало знаю.
Развязав шнурок на кисете, молодой человек достал небольшой чёрный шарик, похожий на горошину чёрного перца, и привычным движением отправил его в рот.
– Что это, господин Хваро? – мгновенно насторожилась Платина.
– Мальшагский ярмун, – ответил барон и, оглядев тёмную, пустынную улицу с редкими прохожими, предложил: – Прошу вас, обращайтесь ко мне неформально.
– Хорошо, Хваро-сей, – легко согласилась спутница, но сбить себя с мысли не дала. – Так, что это за штука? Она вызывает видения? Или поднимает настроение как вино?
– Вино? – удивлённо переспросил барон и рассмеялся. – Нет, что вы. Ярмун помогает взбодриться. Кочевники южных пустынь сосут его, чтобы не заснуть. Если хотите, я могу вас угостить? Только от него изо рта не очень хорошо пахнет.
Он с готовностью стал развязывать шнурок.
– Как-нибудь в другой раз, Хваро-сей, – отказалась Ия, рассудив, что не стоит давать Угаре повод для подозрений.
– Как угодно, – пожал плечами молодой человек и размеренно заговорил: – Господин Мино Дзако младше своего брата и рождён от наложницы. Благодаря таланту и связям, сделал хорошую карьеру и служил помощником Великого цензора. Он не стоял вместе с братом у ворот дворца и даже приходил уговаривать вернуться к семье. После его смерти брат взял отпуск на полгода, чтобы достойно оплакать родственника. Говорили, что вся его семья погрузилась в траур, и они никого не принимают. А после государственных экзаменов я узнал, что Мино Дзако арестовали.
В очередной раз оглядевшись, рассказчик наклонился к спутнице, обдав её острым ароматом, похожим на смесь запахов табака, полыни и острого перца.
– Пошли слухи, будто Мино и даже его покойный брат входили в тайное общество.
«А у вас здесь и такие есть?» – чуть не ляпнула девушка. Кажется, барон поделился с ней настоящим секретом из тех, что не принято обсуждать с малознакомыми людьми.
– Его казнили? – так же шёпотом спросила она.
– Да, – подтвердил собеседник. – Его и всех сыновей, жён и дочерей обратили в рабство, а могилу брата сравняли с землёй.
– А детей-то за что? – всё-таки не удержалась Ия.
– Разве вы не знаете, что за государственную измену уничтожают всех родственников до третьего колена? – насторожился молодой человек, и девушке показалось, что голос его стал чуть более хриплым.
– Наверное, когда-то знала, – Платина постаралась как можно небрежнее пожать плечами и поспешила перевести разговор на другую тему: – Хваро-сей, а вы покинули столицу ещё до того, как… убрали «стену мечей»?
– Да, – кивнул барон и принялся обстоятельно отвечать, видимо, тоже довольный тем, что беседа свернула с опасного направления. – До Букасо можно добраться или вдоль берега моря, где и началась эпидемия, или через Хайдаро, но та дорога занимает больше времени. Из книг я знал, что петсора исчезнет с наступлением холодов. Поэтому и отправился берегом, чтобы не терять времени зря. И очень пожалел об этом, Сабуро-ли.
Ия не могла как следует рассмотреть лицо собеседника, но ей почему-то показалось, что тот даже побледнел, пробормотав:
– Это ужасное зрелище. Даже снег не смог скрыть разбросанные повсюду останки.
– Вы один рискнули поехать через те земли, Хваро-сей? – слегка насторожилась девушка, вспомнив найденные в лесу трупы.
– Что вы! – горько рассмеялся молодой человек. – Кроме меня, нашлось ещё много… безумцев. В Алитли, рядом с которым проходила «стена мечей», мне рассказывали, что, когда выпал снег, в гостиницах не было уже ни одного свободного места. Люди платили большие деньги только за то, чтобы переночевать под крышей. Все ждали, что вот-вот откроют дорогу.
Слушая его, Платина не знала, стоит ли задавать вертевшийся на языке вопрос, но, вспомнив снежинки на застывшем лице убитой женщины, выпалила:
– Вы помните день, когда приехали в Букасо, Хваро-сей?
– Да, это случилось, когда мы с вами встретились в первый раз, Сабуро-ли, – не раздумывая, ответил барон. – Сразу же по прибытии я отправил карточку вашему уважаемому отцу и получил от него приглашение на ужин. А в чём дело?
Даже заикаться о том, что она подозревает его в убийстве, не хотелось категорически, и Ие пришлось соврать:
– Хотелось узнать, когда открыли дороги? Я как-то забыла об этом спросить.
– Вот вы о чём, – понимающе кивнул молодой человек, то ли в самом деле поверив в неуклюжую ложь, то ли искусно делая вид. – «Стену мечей» убрали в первый день месяца Орла. Ещё до того, как я до неё добрался.
– А мы вышли из леса в десятый день Орла, – сообщила девушка.
– Тогда и вы не сильно опоздали, Сабуро-ли, – усмехнулся спутник и забеспокоился. – Но мы почти пришли, а рассказываю только я.
Оглядевшись, Платина с удивлением поняла, что они уже добрались до улицы, где проживает госпожа Андо. Хотелось ещё немного побыть с бароном, но она понимала, что лучше не задерживаться. Эта прогулка и без того страшный риск.
– Что же вам рассказать? – улыбнулась пришелица из иного мира, невольно замедляя шаг. – Спрашивайте?
Воспользовавшись разрешением, барон буквально засыпал её вопросами. К сожалению, для откровенных ответов на многие из них время ещё не пришло. Так, что скрепя сердце, Ие часто приходилось ссылаться на потерю памяти. В общем и целом она старалась держаться «легенды», разработанной начальником уезда и его сестрой. Зато почти честно рассказала о днях, проведённых в лесной избушке.
Когда они всё же добрались до проулка возле усадьбы господина Андо, девушка как раз говорила о своём «повторном» обучении.
– Госпожа Сабуро боялась, что я так ничего и не вспомню, вот и пыталась научить меня хотя бы читать и писать.
Платина остановилась у стены, где по её расчётам всё ещё должна висеть верёвка.
– Спасибо за прекрасную прогулку, Хваро-сей.
– Это вам спасибо, Сабуро-ли, – отозвался собеседник. – За то, что не побоялись довериться мне. Надеюсь, этот вечер помог вам лучше меня узнать?
– Иногда, чтобы узнать человека, не хватает целой жизни, – выдала Ия где-то услышанную фразу.
– Неужели вы и меня так долго заставите ждать? – усмехнулся молодой человек, подходя вплотную. – И не ответите прямо сейчас, согласны ли вы выйти за меня замуж?
Девушка немного попятилась, ощутив бивший в нос неприятный запах, невольно подумав: «Когда будем спать вместе – скажу, чтобы зубы лучше чистил или жевал чего-нибудь, чтобы перебить эту вонь. А лучше пусть вообще её не ест!»
– Спросите об этом моего названного отца, Хваро-сей.
– Вы же знаете, что мне важно знать ваше мнение! – в нетерпении вскричал юноша.
– А я вам его уже сказала, – рассмеялась Платина. – Говорите с Бано Сабуро!
– Простите, Сабуро-ли, – с облегчением выдохнул барон. – За то, что сразу не понял. Позвольте вам помочь?
– Не нужно, Хваро-сей, – мягко отказалась Ия, нашаривая в темноте верёвку. – С этим я справлюсь сама. До свидания.
– Подождите, Сабуро-ли! – неожиданно остановил её молодой человек.
– В чём дело? – удивилась девушка, считая, что они уже всё сказали друг другу.
– Теперь мы долго не увидимся, – проговорил собеседник. – Но позвольте хотя бы написать вам письмо?
Платина уже открыла рот, собираясь решительно отказаться от столь рискованного предложения, но тут же вспомнила, как приятно прошёл этот вечер и поняла, что ей будет не хватать общения с этим парнем, чьи суждения так отличаются от всего, что она читала и слышала в этом мире. Но, если нельзя встретиться и поболтать, то почему бы действительно не обменяться письмами?
Вот только как это сделать, чтобы не подставить под удар свою и его репутацию?
Ясно, что Енджи привлекать для передачи корреспонденции нельзя ни в коем случае.
– Почему вы молчите, Сабуро-ли? – прервал её размышления молодой человек.
– Я бы с удовольствием почитала ваше письмо, Хваро-сей, – с сожалением вздохнула Ия. – Но как вы сможете мне его передать? Только не надо обращаться к служанке госпожи Андо. Разболтает.
Собеседник стушевался, видимо, вновь собираясь воспользоваться услугами Енджи.
– Может, я смогу передать его через забор? – после недолгого молчания предложил он. – Вы же как-то положили там камешки?
«А это идея!» – мысленно зааплодировала ему Платина, тут же сообразив, как это лучше организовать.
– Вы правы, Хваро-сей! Это может получиться. Около полудня я гуляю по садику и смогу подойти к ограде. Вашему человеку в это время надо быть в переулке. Как только я тихонько свистну два раза, он перебросит через забор камень, завернув его в письмо. Только пусть не кидает далеко.
– Лучше передать из рук в руки, – сделал встречное предложение собеседник. – Ограда низкая, и, если взять маленькую лестницу…
– Нет-нет! – не дав ему договорить, запротестовала девушка. – Одно дело, когда человек просто так стоит, и совсем другое – когда на забор лезет.
– Но письмо будет мятым, – с непонятным упрёком заявил барон.
– Зато от вас, – парировала Платина. – И неважно, на какой бумаге вы его напишете, лишь бы от души.
– А вы мне напишете, Сабуро-ли? – с надеждой спросил молодой человек.
– Обязательно, Хваро-сей! – клятвенно пообещала Ия. – И тоже переброшу через стену. Так что пусть ваш человек дождётся.
– Когда ему ждать? – деловито осведомился собеседник. – Завтра?
– Через два дня – на третий, – после короткого размышления выдвинула встречное предложение спутница. – Если у меня не получится, то я попробую на следующий день, и так до тех пор, пока не получу ваше письмо.
– Хорошо, – согласился барон, повторив: – Через два дня – на третий.
– Только у меня одна просьба, Хваро-сей, – поколебавшись, сказала девушка.
– Всё, что угодно! – заверил тот.
– Не пишите никаких имён! – выпалила Платина, пояснив: – Если вдруг ваше письмо как-нибудь попадёт в чужие руки, я всегда смогу сказать, что оно адресовано не мне.
На сей раз молодой человек молчал гораздо дольше.
Ия подумала, что он, наверное, очень обиделся на это предложение. Но она и так сильно рисковала, соглашаясь вступить в тайную переписку. Сама не понимая зачем, Платина решила добавить негатива, добавив извиняющимся тоном:
– И простите, но мне придётся их сжечь. После того, как прочту.
– Понимаю, – глухо проворчал молодой человек. – И сделаю, как вы просите. Только ваши письма я сохраню обязательно, Сабуро-ли.
– Спасибо, Хваро-сей, – шмыгнула носом она. – Я очень рада, что познакомилась с вами.
– Я тоже, – ответил тот.
Окрылённая впечатлениями от удачного свидания с потрясающим парнем, девушка птицей взлетела на стену.
Обернувшись, она отыскала в темноте смутно черневшую фигуру, чтобы помахать рукой и ещё раз повторить:
– До свидания, Хваро-сей!
– До свидания, Ио-ли, – откликнулся тот, перейдя все грани приличия.
Опасаясь оставить на скамейке следы, Платина мягко спрыгнула прямо на землю. Торопливо отвязала и свернула верёвку, после чего, пригнувшись, устремилась к уборной, где, кроме всего прочего, сняла шляпу, распустила волосы и, стянув кафтан, накинула его на плечи.
Выйдя наружу, девушка ещё раз внимательно огляделась по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, неспешно направилась в сторону павильона.
С каждым шагом сердце колотилось всё сильнее, а в голове настойчиво билась всего одна мысль: «Только бы она спала, только бы спала!»
Разглядев прислонённый к двери камень, Платина облегчённо перевела дух. Даже если служанка и проснулась, то не покидала павильон. В противном случае, ей ни за что не вернуть этот булыжник на место.
Аккуратно положив его возле поддерживавшего веранду столба, Ия тихонько разулась, подхватила туфли и скользнула внутрь.
Опустив занавес, она поставила обувь на пол.
– Госпожа? – пушечным выстрелом ударил в спину сонный женский голос.
У девушки враз ослабели колени и, чтобы не упасть, она судорожно ухватилась за прикрывавший дверь полог, одновременно прижимая к груди шляпу.
– Это вы? – второй вопрос прозвучал уже гораздо твёрже.
– Я, Угара, – с трудом выдавила из перехваченного спазмом горла Платина.
– Зубы заболели? – забеспокоилась собеседница.
– Нет, – заверила её быстро пришедшая в себя Ия. – В уборную ходила. И погуляла немного. Ночь сегодня просто чудесная.
– Гуляли, госпожа?! – встрепенулась служанка. – Одна? Да разве можно? Вы там никого не видели?
– Нет, – заверила девушка, снимая с плеч кафтан, прикрывая им штаны и демонстрируя белую курточку для сна. – Кому же там быть?
– Да мне всё те следы на снегу покоя не дают, – успокаиваясь, проворчала женщина, шурша соломой.
– Я же сказала, что не разговаривала с ним, – напомнила Платина, присев и торопливо стягивая штаны.
– Не знаете вы мужчин, госпожа, – зевая, посетовала служанка. – Уж если им что в башку взбредёт, так потом колом не выбьешь. Особенно у пьяных молодых господ. Захочет такой вас увидеть, так и всякий стыд забудет, может прямо днём через забор полезть. А вы в ночь пошли. Нет уж, госпожа, вы в следующий раз, когда по нужде выйти задумаете или погулять, меня будите, а то я всю ночь спать не буду, за вас переживая. Мне же старшая госпожа приказала о вас заботиться.
– В следующий раз так и сделаю, – честно пообещала подопечная. – А сейчас спи. Я дверь на засов закрыла и больше никуда не пойду.
– Вам ещё что-нибудь нужно, госпожа? – пробормотала Угара.
– Ничего, – ответила девушка. – Спи.
– Добрых вам снов, госпожа, – ещё громче зевнула служанка.
– И тебе тоже, – вернула пожелание Ия.
Свернув штаны, она сунула кинжал за прикрывавшую стену циновку и прошла к своей кровати, пряча за спиной шляпу и сложенные штаны.
Только убедившись, что соседка по каморке крепко спит, Платина осторожно продолжила раздеваться. Стянула свитер и грудную повязку, она спрятала их под одеяло, дав себе задание проснуться как можно раньше и вернуть вещи в корзину.
* * *
Подобно некоторым великим мудрецам и легендарным правителям древности, в редкие минуты отдыха Хосино Нобуро любил лично заваривать себе чай. Для этого даже в рабочем кабинете имелся специальный уголок, отгороженный от любопытных взглядов шёлковой ширмой с искусно вышитым пейзажем.
По звонку серебряного колокольчика бесшумно распахнулась дверь, и появившийся в проёме секретарь, поклонившись, замер в ожидании приказа.
– Распорядитесь принести кипяток, – велел губернатор, поднимаясь из глубокого кресла с низенькой спинкой.
– Слушаюсь, ваше превосходительство, – отозвался чиновник.
Шурша дорогим сиреневым шёлком, Хосино Нобуро проследовал за ширму, где окинул придирчивым взглядом маленький, лакированный столик на вычурных ножках и узенький шкафчик из вишнёвого дерева, инкрустированного черепаховым панцирем. В его выдвижных отделениях хранились разнообразные сорта чая. И хотя ни на одном из ящичков не было никаких надписей или иных обозначений, хозяин кабинета прекрасно помнил, где что лежит.
Сегодня к настроению высокопоставленного чиновника больше всего подходил джангарский «Яшмовый рассвет».
В дверь деликатно постучали. Угадав по ритму и числу ударов, кто именно просит впустить, губернатор сказал не выходя из-за ширмы:
– Заходи.
Торопливо прошлёпав по деревянному, лакированному полу ступнями в толстых носках, перед ним предстал склонившийся в полупоклоне слуга в коричневой куртке и круглой шапочке.
Повинуясь движению бровей господина, он поставил на круглый столик специальный поднос на ножках, где над горелкой с углями негромко побулькивал пузатенький чайник из красной бронзы, после чего, кланяясь, удалился, оставив хозяина наслаждаться одним из его любимых занятий.
Безошибочно выдвинув нужный ящичек, тот поддел специальной ложечкой из слоновой кости немного сухих, скрюченных листьев и аккуратно высыпал их в чашечку из тонкого старинного фарфора.
Подняв взгляд на полочку, где выстроились в ряд разнокалиберные заварочные чайники, отыскал наиболее подходящий, на всякий случай заглянув внутрь.
Слуги знали, как трепетно их господин относится к чаепитию, и содержали посуду в идеальной чистоте. Тем не менее он всегда тщательно осматривал её, прежде чем приступить к приготовлению любимого напитка.
Убедившись, что внутри нет ни следов налёта, ни старых засохших чаинок, ни пыли, пожилой мужчина бережно положил крышечку фарфорового чайника на столик вверх дном, чтобы внутренняя поверхность не касалась лакового покрытия.
Затем, надев на правую руку варежку из толстого войлока, подхватил за ручку бронзовый чайник и заполнил заварочный кипятком ровно настолько, насколько нужно. Закинув в воду сушёные листочки, он сделал три спокойных вдоха, после чего вылил из него горячую воду в ту самую чашу. Отсчитав ещё три вдоха, вернул её в чайник.
Только повторив дыхательную процедуру в третий раз, вновь наполнил чашу, поставил её на блюдечко, прикрыл крышкой и направился к своему рабочему столу.
Настало время для заключительной части церемонии, которую высокопоставленный чиновник когда-то придумал для себя сам.
Вдумчивое приготовление напитка и неспешное смакование каждого глоточка помогало ему обрести душевное равновесие и упорядочить мысли.
А в последнее время Хосино Нобуро как никогда раньше нуждался и в том, и в другом.
Пройдясь косой смерти по побережью и землям Хайдаро, петсора изрядно добавила седых волос в его всё ещё густую шевелюру.
Губернатор до сих пор не мог без содрогания и тайного стыда вспоминать недостойный благородного мужа страх, охвативший его тогда, когда слухи о появлении этой всегубительной болезни подтвердились, и то облегчение, даже радость, что он испытал, узнав о «стене мечей», которая по указу Сына неба отделила заражённые земли от остальной части Благословенной империи.
Эпидемия всё же добралась до земель, подведомственных хозяину этого кабинета, но не дошла до столицы провинции. Тем не менее даже сейчас, когда демоны петсоры повержены суровыми духами стужи, забот у него не сильно убавилось.
Нужно привести в порядок обезлюдевшие уезды, ремонтировать мосты, дороги, дамбы. Необходимо составить списки умерших дворян, выяснить число оставшихся без хозяев земельных наделов, подсчитать хотя бы приблизительно, на сколько уменьшилось податное население, и какую сумму налогов не досчитается государственная казна. Кроме того, крайне важно правильно составить прошение на имя государя о помощи и вдумчиво подготовиться к её распределению.
И в это время, когда губернатору провинции буквально некогда вздохнуть, появляются ещё и семейные проблемы, отнимающие духовные и физические силы.
Удобно устроившись на мягкой шёлковой подушечке, он привычным усилием отогнал в сторону все мысли и принялся наслаждаться любимым напитком.
Приподняв крышечку, зажмурился, глубоко вдыхая аромат, не уступающий по яркости и насыщенности благоуханию самых утончённых благовоний.
Затаив дыхание, Хосино Нобуро упивался ощущениями и только, когда пришлось выдохнуть, сделал первый, крошечный, глоточек.
Ни один из сортов джангарского чая дешёвым не бывает. Но даже среди них «Яшмовый аромат» относится к наиболее изысканным. Однако то удовольствие, что испытывал сейчас хозяин этого кабинета, безусловно стоило тех больших денег.
На душе заметно полегчало, и даже вновь вернувшиеся проблемы уже не казалось столь неразрешимыми.
Поставив блюдце с опустевшей чашей на стол, он вновь звякнул колокольчиком.
– Принесите анонимные доносы, господин Татосо.
– Слушаюсь, ваше превосходительство, – отозвался секретарь, приоткрыв дверь.
Ежедневно губернская канцелярия получала десятки, а то и сотни жалоб наиболее активных и сознательных верноподданных Сына неба, спешащих уведомить набольшее начальство провинции о проступках и злоупотреблениях младших чиновников, при этом очень часто забывая указать своё имя и место проживания.
Особо доверенный писец тщательно сортировал подобного рода послания, отбирая всё, что хоть как-то касалось видных чиновников, землевладельцев, богатых купцов и прочих влиятельных лиц Хайдаро.
Раз в пять-десять дней Хосино Нобуро лично просматривал доносы в поисках любой компрометирующей информации.
Подавляющее большинство из этой писанины отправлялось в корзину для мусора, а потом сжигалось, но отдельные экземпляры попадали в потайной шкаф хозяина этого кабинета, где хранились материалы на его самых видных сторонников и противников, а некоторые отправлялись в канцелярию для дальнейшего разбирательства.
Постучав и получив разрешение войти, секретарь внёс лакированный ящичек и поставил на рабочий стол начальника.
– За господином Рокеро Набуро послали?
– Да, ваше превосходительство, – даже если собеседник удивился данному вопросу, то ничем этого не показал, всё же сочтя нужным добавить: – Сразу же, как вы приказали.
– Слуга ещё не вернулся? – нахмурился губернатор.
– Нет, ваше превосходительство, – покачал лысой головой чиновник, объяснив: – Я приказал без господина Рокеро Набуро не возвращаться.
Его начальник бросил раздражённый взгляд на окна. Из-за холодов их плотно закрывали решетчатые рамы, заклеенные белой, полупрозрачной бумагой, не позволявшей толком рассмотреть положение солнца. Но хозяин кабинета чувствовал, что с тех пор, как он приказал отправить посыльного за младшим братом, прошло уже очень много времени.
Мальчишка совсем отбился от рук, позабыв обычаи и наставления родителей, ни во что не ставя его ни как старшего мужчину в семье, ни даже как губернатора.
Подобное пренебрежение своим долгом и служебными обязанностями со стороны близкого родственника изрядно надоело высокопоставленному чиновнику.
