Текст книги "Доказательства вины"

Автор книги: Анастасия Сычёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 3

До утра я пролежала на кровати поверх одеяла и равнодушно смотрела, как ночная тьма за окном сменялась серыми сумерками. Мысли текли медленно, вяло, тяжело и своей беспросветностью напоминали мне смолу. Временами мне казалось, что эта вязкая черная жижа затопит меня целиком и я в ней попросту задохнусь. Остаток ночи я провела то проваливаясь в недолгий тревожный сон, то находясь в полубодрствующем состоянии, когда реальность видится как будто через плотную туманную пелену.

Я же с самого начала знала, что он мне не поверит. И все тянула, тянула с этим разговором, никак не могла его начать… Выходит, правильно делала? Всю свою жизнь, все свои сто восемь лет он был твердо уверен, что Исабелу убил Арлион, и ему должна была показаться дикой сама мысль о том, что главным злодеем в этой истории был не безумный темный эльф, а вампир, чья преданность всегда казалась неоспоримой… И доказательств у меня никаких нет. Есть сны-воспоминания, но я не настолько владею ментальной магией, чтобы показать их Адриану, а без подтверждения одного моего слова будет явно недостаточно. Но почему? Выходит, Адриан все же не настолько мне доверяет, как утверждал раньше? Или я коснулась темы, которая в такой мере болезненна, что лучше бы ее никогда не поднимать?

Так что Лэнгстон может спать спокойно, мрачно усмехнулась я и перевернулась на другой бок. Его благополучию ничто не угрожает, и даже тот факт, что я стала невольным свидетелем случившегося, ничего не изменит.

Тогда почему Арлион был так уверен, что бывший советник Магнуса предпримет шаги к моему устранению? И хотя прошло уже две недели с тех пор, как были улажены дела с Валенсией, и жизнь вернулась в более или менее спокойное русло, я не заметила ничего, что могло бы как-то мне угрожать. Сам Лэнгстон даже не появлялся в столице и почти все время проводил в своем загородном имении, а его земли, кстати, граничили с герцогством фон Некер, как при мне упомянула как-то герцогиня Катерина. Тогда же она добавила, что это было странно, поскольку Лэнгстон всегда предпочитал жизнь в столице, даже после отставки, и его неожиданное затворничество, начавшееся в начале этого лета, многим аристократам показалось непонятным.

Так что же он мог бы предпринять против меня? Самое плохое, случившееся за это время, – ссора с Адрианом, но что-то я сомневаюсь, что она могла быть как-то спровоцирована Лэнгстоном. Адриан удивился, когда я назвала его имя, значит, не советник подошел к нему с предложением вызвать меня на откровенный разговор.

Мысли, медленно крутившиеся уже который час по одному кругу, снова потекли со стремительной скоростью. Анонимное письмо, которое прислали Адриану. Кто мог подслушать наш с Арлионом разговор? Я помню, что в коридоре в тот момент находились стражники-вампиры, которые преследовали архимага, и уж они бы не стали подслушивать, а сразу вломились в комнату. Но ведь есть еще потайной ход, он начинался в той самой гостиной… Может, кто-то находился в тоннеле и все слышал? Но зачем ему так подставлять меня, если, конечно, там не прятался сам Лэнгстон?

Впрочем, последний вопрос был чересчур наивным. И так понятно, что после того как Кэллахил перешел к Вереантеру, в Валенсии меня проклинают всеми возможными способами. Находись в потайном ходе Мариус или кто угодно из моих родственников, – а их же успели увести в безопасное место с поля боя! – и он без малейших угрызений совести попытался бы испортить мне жизнь.

Но на какой эффект рассчитывал этот неизвестный, отправляя свое письмо? Что архивампир разозлится до такой степени, что казнит провинившуюся супругу? Подобный шаг был совсем не в духе Адриана, он никогда не рубил сплеча, а предпочитал сначала все обдумать. Но надо признать – во время нашего злополучного разговора Адриан не слишком походил на того, кто уже просчитал свои дальнейшие шаги. Письмо явно застало его врасплох и, если учесть, что часом ранее он вернулся из Вереантерской провинции, а до этого все было прекрасно, послание он прочитал именно за этот час до того, как пришел ко мне. Тогда на что был расчет? Архивампир в приказной форме велел мне покинуть не то что столицу, а Вереантер вообще – по сути, отправил в ссылку на неопределенный срок. Какая от этого может быть выгода моему недоброжелателю? Ведь в академии добраться до меня будет не так-то просто, да и Люций защитит меня. Так что вряд ли кто-то хочет моей смерти. Значит, дело в том, чтобы просто испортить мне жизнь?

Ну погодите, родственнички, если это вы, я вам такое устрою… Потеря Кэллахила по сравнению с этим покажется вам просто летним бризом на фоне надвигающегося на рыбацкую деревушку урагана.

Но ведь… в некотором роде я это заслужила, да? Внутри меня медленно, словно кофе на огне, начало подниматься чувство вины, заглушившее обиду и смятение. Я же с самого начала знала, как важно для Адриана остановить Арлиона, и тем не менее добровольно отпустила его, даже не сделав попытки помешать. Это ли не предательство?

Быстрый стук в дверь и раздавшееся следом жизнерадостное: «Доброе утро, ваше величество!» заставили меня удивленно приподнять голову. Сюзанна тем временем проворно раздвинула шторы, и комнату залил утренний свет. И сразу оказалось, что ночь давно прошла, конец света не настал, и жизнь потекла полным ходом дальше. Камеристка выглядела такой же приветливой, как всегда, и я некоторое время удивленно за ней наблюдала: все еще не придя в себя после ссоры, я была абсолютно уверена, что уже весь дворец был осведомлен, что королева попыталась оклеветать честнейшего и преданнейшего королевского советника, пусть и бывшего. Увидев, что я лежу поверх одеяла, Сюзанна всплеснула руками.

– Ваше величество, вы не замерзли?

– Нет. – Голос звучал сипло после слез, и я прокашлялась. В голове снова, зазвучали последние слова Адриана, и мне пришлось приложить определенные усилия, чтобы выглядеть спокойной. – Сюзанна, собери мои старые вещи. Я возвращаюсь сегодня в академию. И найди мне Люция.

– Вы здоровы? – Камеристка пристально взглянула на меня, и ее лоб озабоченно нахмурился.

– Со мной все в порядке. Иди.

Сюзанна присела в реверансе и наконец-то убралась с глаз долой, а я выдохнула и крепко зажмурилась. Ничего, осталось не так долго. Сейчас камеристка уложит мои сумки, придворный маг откроет нам с Люцием портал, мы покинем Вереантер, и больше не нужно будет ежесекундно напоминать себе о необходимости «держать лицо».

Хотя нет, не так. Если я вернусь в академию, уж там-то я должна буду выглядеть невозмутимой и уверенной в себе, чтобы мои недоброжелатели не усомнились в том, что за моей спиной стоит весь Вереантер и потому лучше держаться от меня подальше. А то ведь, если узнают, что меня попросту отослали прочь, плохо мне придется…

Пройдясь в задумчивости по комнате, я обнаружила, что остановилась около зеркала, и после паузы посмотрелась в него. Плоская поверхность отразила мою «неземную» красоту – спутанные кудрявые волосы, бледную физиономию, покрасневшие от слез и бессонной ночи глаза и мешки под ними.

Хороша сверх всякой меры, нечего сказать.

И ведь я-то отправлюсь в академию, а Адриан останется в компании леди Элис, которая как пить дать бросится его утешать. И как он поступит? Насколько сильно он на меня рассердился?

Вернулась Сюзанна с подносом и, пока я пыталась есть и давилась буквально каждым куском, собрала в гардеробной мою одежду, а затем вернулась в комнату и принялась укладывать прочие мелочи – щетку для волос, расческу, мыло, зеркальце. Доев, я достала из ящика туалетного столика кожаный мешочек и потрясла его. В деньгах я в своем новом положении ограничена не была, но до сей поры у меня не было крупных трат, и приличная сумма, выданная мне неделю назад казначеем, оставалась почти нетронутой. Раздался приятный звон, и я сунула мешочек в карман старой куртки, которую сейчас собиралась надеть. Конечно, надолго этих денег не хватит, но, находясь в академии, вряд ли я смогу потратить их быстро.

Сарды и парные кинжалы последовали в одну из сумок, и Сюзанна вынесла их в гостиную. Едва я вошла туда, как в дверь постучали. Мое сердце совершило кувырок, но вошли лишь Люций и мажордом. Мой учитель был одет по-дорожному, и на меня он посмотрел сдержанно-вопросительно, а мажордом с поклоном сообщил:

– Господин архимаг ожидает вас.

Как оказалось, Виктор ждал во внутреннем дворе – мне было позволено отправиться в академию верхом. Словно под конвоем – мажордом впереди, Люций и Сюзанна с вещами сзади – меня провели сначала к конюшне, где нас с Люцием дожидались две оседланные лошади. Потом конюхи с поклонами удалились и остался один Виктор. Увидев меня, он вежливо поздоровался, а я окончательно убедилась, что Адриан пока никому не рассказывал о случившемся и, судя по всему, только поставил в известность о моем отбытии тех, кого необходимо, не объясняя причин. Архимаг бросил на меня встревоженный взгляд, а я с новым приливом обреченности подумала, что скоро лишусь тех крох уважения, которое успела заработать у приближенных Адриана. Семья Оттилии относилась ко мне хорошо, да и с Виктором мы из состояния вооруженного нейтралитета перешли к нейтралитету обычному, а теперь, как только они все узнают, что я сделала, снова начнут меня презирать. Жаль. Расположение именно этих вампиров было действительно обидно терять.

Адриан так и не показался, и Виктор открыл нам портал. Люций помог Сюзанне закрепить сумки у седел, и мы верхом направились к открывшемуся посреди двора иссиня-черному провалу. Краткий миг полной темноты – и мы обнаружили себя у крепостной стены Адэра неподалеку от городских ворот. Портал закрылся, и через секунду уже ничто не напоминало о том, что мы были в Бэллиморе. Словно время повернулось вспять, и я снова воротилась на два года назад, когда осталась сама по себе.

Простояв минут пятнадцать в очереди желавших попасть в город и заплатив за право прохода две серебряные монеты стражникам, мы въехали в Адэр. День выдался обычный, не базарный, на улицах было не слишком многолюдно, и по знакомому маршруту мы вскоре добрались до темно-серой стены академии. Всю дорогу Люций молчал, каким-то непостижимым образом угадав, что я сейчас не стану ничего обсуждать.

За ворота нас пропустили неожиданно быстро – дежуривший там студент-привратник, как выяснилось, был предупрежден о нашем прибытии и только напомнил мне зайти к декану. Едва въехав на территорию академии, мы сразу спешились и повели лошадей к конюшне. До нас доносились многочисленные страдальческие стоны и командирский зычный голос – во дворе перед академией магистр Дорн уже вовсю гонял каких-то несчастных студентов со стихийного факультета. Пятиэтажное здание с красной крышей, построенное в форме своеобразной звезды, было таким же величественным, утреннее осеннее солнце освещало пока еще зеленую траву, и роса блестела, и небо было потрясающе прозрачным, каким оно бывает только в начале осени, и мне вдруг стало легче на душе.

Обогнув занимавшихся студентов по широкой дуге, чтобы избежать лишнего внимания, мы отправились сразу к крылу, в котором располагался боевой факультет. Занятия были в разгаре, и по дороге нам встретились лишь два аспиранта и незнакомый студент, а уж в коридоре у кабинета Вортона и вовсе царили тишь да гладь. Глубоко вздохнув, – предсказать заранее реакцию декана на мое возвращение у меня не получалось – я постучалась и, дождавшись разрешения, толкнула тяжелую дверь. Вортон сидел за столом в окружении бумаг и при нашем появлении даже не поднял головы.

– А, ваше величество, – на меня он по-прежнему не смотрел, и голос звучал равнодушно, но тем не менее о моем появлении ему уже было известно, – рано вы, мы вас только через несколько дней ждали…

Я молчала, и спустя несколько секунд Вортон оторвался от бумаг и смерил меня задумчивым, внимательным взглядом. Уж не знаю, что он видел, но внезапно его лицо слегка оттаяло и стало более человечным.

– С возвращением, – сказал он нормальным тоном, и я поняла, что он готов видеть во мне не просто Этари или королеву, а студентку своего факультета. – Не буду тратить время на формальности и сразу спрошу: несмотря на раннее возвращение, все наши предыдущие договоренности остаются в силе?

– Да.

– Хорошо. – Он кивнул и перешел на деловой тон. – Значит, так, о том, кто ты, известно только преподавателям. Студенты ничего не знают. Так что ты будешь продолжать использовать свое старое имя, и вся твоя жизнь в академии будет такой же, как раньше. Твоему телохранителю, – он бросил взгляд в сторону Люция, – мы выделим комнату при факультете. Только предупреждаю сразу: стычки между темными и светлыми по-прежнему неизбежны, и я не хотел бы, чтобы какого-нибудь светлого идиота убили только потому, что он косо на тебя посмотрел. Это понятно?

– Вполне, – пожала плечами я. Люций ничего не сказал, но склонил голову в знак согласия.

– Отлично, – удовлетворенно кивнул Вортон. – Окружающим мы решили говорить, что ты собралась замуж за знатного вампира и до свадьбы он приставил к тебе телохранителя – чтобы не возникло ненужных вопросов. Тогда сейчас можешь отправляться в общежитие, а потом и в библиотеку за учебниками. Начало учебного года ты пропустила, но нагонишь без труда. К тому же занятия по некромантии начнутся только со следующей неделе. Расписание висит в коридоре, на физическую подготовку ты по-прежнему можешь не ходить, лекции можешь посещать хоть с сегодняшнего дня. Все, можешь идти.

Взглянув на свою правую руку, я сформировала простые чары невидимости, и обручальное кольцо пропало с пальца. Декан же устало потер переносицу и тоскливо покосился на кипу бумаг, которые изучал до нашего прихода. Но прежде чем он вернулся к ним, в дверь снова постучали, и в кабинет вошел магистр Лэшел, загоревший за лето и нисколько не утративший своего обаяния. Как и Вортон, Лэшел был одет в привычный фиолетовый балахон, длинные волосы собраны в хвост, оставляя открытым молодое, почти мальчишеское лицо, а в ухе качалась серьга – коготь мантара на цепочке. Но едва магистр увидел меня, как добродушное выражение словно стерли с его лица, карие глаза похолодели, и весь облик моего преподавателя стал выражать сдержанное презрение. Выдавив что-то в ответ на мое приветствие, он повернулся к Вортону и уже не обращал на меня внимания, будто меня не было.

Да уж… Со всеми этими треволнениями последних месяцев я и забыла, что я в первую очередь трейхе Этари, и преподавателям теперь об этом известно… И если Лэшел, который всегда неплохо ко мне относился, так резко отреагировал на мое появление, как поведут себя светлые маги, обычно не отличающиеся излишней сдержанностью?

Обидно, конечно. Лэшел мне нравился, и его неприязнь задела меня сильнее, чем мне бы того хотелось.

Кивком Вортон разрешил нам с Люцием идти, и мы вместе покинули кабинет. Решив не тратить время, я сразу направилась в библиотеку, попутно показывая Люцию, где что находится. В факультетской библиотеке мне выдали очередную кипу книг, которую я решила изучить позже. Люций, не дожидаясь моей просьбы, подхватил почти всю стопку, оставив мне буквально пару томов, и мы отправились в крыло, где располагалось общежитие. Там мы вместе поднялись на нужный этаж и зашли в хорошо знакомую мне комнату, в которой я прожила весь первый курс. На письменном столе уже лежали учебники по прорицанию, а на стуле у кровати я заметила знакомый голубой плащ, но сама комната была пуста. Значит, Бьянка сейчас на занятиях. Люций положил книги на свободную половину стола – я в это время закрыла за нами дверь – и повернулся ко мне. Невозмутимое выражение пропало, и сейчас он казался скорее обескураженным.

– Что произошло? – хмуро спросил он.

– Мы просто отправились сюда на несколько дней пораньше, – буркнула я. Потом поймала взгляд Люция – высший вампир не мигая смотрел на меня – вздохнула и нехотя сказала: – Мы с Адрианом поссорились.

Люций вздернул бровь и прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди, но ничего не сказал, ожидая продолжения.

– Ну что ты так на меня смотришь? – сердито спросила я, не желая делиться подробностями. – Идеальных браков не бывает! Все иногда ссорятся!

– Ссорятся – это не разговаривают друг с другом в течение максимум пары дней или что-нибудь в этом духе, – наконец соизволил уточнить мой учитель. – А не скоропалительно отправляют в другую страну.

Неразговорчивость Люция была мне хорошо известна, но именно сейчас это выглядело так, что уйти от ответа представлялось невозможным. Впрочем… Я теперь не имею понятия, как сложится моя дальнейшая судьба, и уж Люций имел право знать, во что ввязался.

– Если говорить кратко, то я с сегодняшнего утра нахожусь в опале. – Я вздохнула и села на край своей кровати. – Точнее, со вчерашнего вечера.

– Могу я узнать причину? – с безукоризненной вежливостью осведомился вампир, поскольку я снова замолчала.

– Нет, – поморщилась я. – Ты мне все равно не поверишь. Даже Адриан не поверил…

Больше про Лэнгстона я говорить точно не буду, поскольку нового потока недоверия и злости от близкого человека я точно не выдержу. На последних словах голос вдруг сорвался, и в резких чертах Люция мне вдруг почудилось сочувствие. Это было еще хуже, и я, собрав волю в кулак, сказала:

– Можешь идти обживаться. Тебе же надо посмотреть, куда тебя поселили…

Он понял меня правильно и не стал возражать. Коротко поклонился и бесшумно удалился, так что я даже не услышала, как закрылась дверь.

ГЛАВА 4

После ухода Люция я еще некоторое время бездумно сидела на кровати, глядя в окно, в котором можно было увидеть только голубое осеннее небо. Но потом мне вдруг пришло в голову, что сидеть и страдать можно сколько угодно, но делом заняться все-таки нужно. Все же в академию я приехала учиться, так что нужно смело приступать к учебе хоть сейчас. Адриан же… Ну, подождем пару дней, он остынет и будет готов поговорить со мной начистоту. Не могла же эта ссора разрушить все, что между нами было, наш брак, в конце концов…

Неприятную мыслишку, что все не так просто и обычные бытовые ссоры не заканчиваются ссылкой, я затолкала подальше.

Разгладив покрывало на кровати, я принялась разбирать вещи. Одежду повесила в шкаф, сарды, как и в прошлом году, спрятала под кровать. Шерстяной плащ повесила на крючок у двери, а затем переоделась в любимые рубашку и штаны. Нет, красивые платья и драгоценности – это, конечно, замечательно, но длинные юбки невероятно мешают ходить, а уж о том, чтобы в них бегать, даже говорить не приходится…

Ах нет, прошу прощения. Я же королева, мне бегать уже по статусу не положено!

Да, может, ты и королевой уже не станешь, язвительно сообщил внутренний голос. Вот решит Адриан окончательно, что ты лгунья и клеветница, и до коронации дело тогда вообще не дойдет! Будешь и дальше бегать от своих врагов сколько твоей душе угодно!

Мрачно усмехнувшись, я накинула фиолетовый балахон и подсела к столу, где лежали принесенные из библиотеки учебники. Из старых дисциплин остались все, кроме истории магии, новых предметов не добавилось, но старые заметно усложнились. Так, открыв учебник по теории магии, я убедилась, что магистр Плиний в прошлом году не соврал и со второго года обучения студенты переходили к более подробным вещам – книга изобиловала схемами связок и блоков, из которых создаются плетения, в самых разных комбинациях. Учебник лечебной магии меня заинтересовал мало – едва пролистнув его, я убедилась, что ничего сложнее лечения ожогов второй степени там нет. А вот некромантия меня неожиданно увлекла, поскольку вместо надоевших проклятий нам в этом году предстояло перейти к более некромантским вещам вроде поднятия зомби. Кстати, интересно, кого назначили на должность декана факультета некромантии? И кто будет у нас преподавать ее в этом году? Вортон, кажется, сказал, что занятия начнутся только со следующей недели… Значит, долговязого аспиранта Моргана у нас больше не будет?

Из приоткрытого окна начали доноситься голоса, во дворе академии показались разноцветные фигуры студентов, и из коридора тоже послышался шум – занятие закончилось. Студенты на улице начали неторопливо разбиваться на группы и располагаться на перемену прямо там – кто на траве, кто на скамейках, – чтобы насладиться последними теплыми днями. Еще через несколько минут дверь комнаты распахнулась и внутрь впорхнула невысокая русая девушка в синем балахоне прорицательницы. В руках она держала несколько книг и продолжала весело переговариваться с кем-то из своих друзей, кто оставался снаружи. Заметив меня, она внезапно остановилась, а ее рот сложился в идеально ровную букву «о».

– Привет, Бьянка. – Изумление на ее лице было настолько забавным, что я не сдержала улыбки.

Решительным движением она закрыла за собой дверь, отрезая нас от голосов и топота в коридоре, а затем повернулась ко мне, улыбаясь во весь рот.

– Корделия! – Мы обнялись, а затем она недоверчиво покачала головой. – Поверить не могу, что ты здесь! А я все думала, почему ко мне никого не подселяют… Так ты решила учиться дальше?

– Точно.

– Но разве ты не должна заниматься делами, которые… – она сосредоточенно хмурила брови, подыскивая подходящие слова. – …которые больше соответствуют тебе по статусу?

Я постаралась улыбнуться как можно безмятежнее и пожала плечами, не желая сразу рассказывать о возникших проблемах. Судя по тому что Бьянка ни на секунду не усомнилась в моих словах, у меня получилось вполне убедительно.

– Я рада, что ты вернулась, – искренне сказала она. – А Кейн? Он будет учиться дальше?

Я и забыла совсем, что с Бьянкой в последний раз мы виделись на моей свадьбе и соответственно ей было неизвестно о переменах, которое произошли в жизни нашего с ней общего друга… Да и вообще знает ли она о том, что произошло в Дионе две недели назад?

– Знаю, – заверила меня подруга, едва я задала последний вопрос. – Сложно было бы скрыть от постороннего внимания покушение сразу на две королевские семьи, так что даже в Аркадии известно, как вы воевали с Арлионом Этари.

– Кейн стал вампиром, – сообщила я, мельком подумав, что такие события, как нападение армии зомби и частично разрушенный королевский дворец, и в самом деле не могли не стать достоянием гласности. – Теперь он темный и, следовательно, не может учиться дальше на целителя. Сейчас он повез свою невесту знакомиться с родственниками в Шалевию и в академию больше не вернется.

Бьянка прошла мимо меня и положила книги на стол, а затем до меня донесся отчетливый вздох.

– Жаль, – нехотя сказала она. – С ним было интересно. Да и весело тоже.

Я удивленно на нее посмотрела, не ожидая подобной реакции, поскольку даже не думала, что прорицательница может принять случившееся так близко к сердцу. Заметив мою высоко вздернутую бровь, Бьянка хмыкнула.

– Не пойми меня превратно, – сейчас она выглядела уже совершенно спокойной, – у меня не было к нему никаких романтических чувств, и я рада, что он счастлив. Но, согласись, без него учеба будет уже не та.

Ответить мне помешал раздавшийся стук в дверь, за которым последовал возникший на пороге Люций. Дорожного плаща на нем уже не было, зато за спиной можно было разглядеть легко узнаваемые рукояти сардов – мой учитель решил сразу приступить к своим прямым обязанностям… Что ж, будем надеяться, что местные к моему телохранителю быстро привыкнут – мысль вихрем пронеслась у меня в голове, когда я увидела, как Бьянка вздрогнула и с нескрываемым удивлением уставилась на высшего вампира. Представив их друг другу и объяснив, зачем в академии Люций, я убедилась, что почти за два десятка лет, проведенных в должности оружейника, вампир не утратил хороших манер: Бьянку он поприветствовал учтивейшим поклоном. При этом мечи ему нисколько не помешали, высокомерия не было ни капли, и в столь галантного кавалера влюбиться можно было за один лишь поклон. Интересно, почему в Дионе Люций всегда держался отстраненно и никогда не пытался очаровать наших дам?.. Да у него от воздыхательниц отбоя бы не было!

Когда с церемонией знакомства было покончено, Люций поинтересовался, когда я намерена приступить к учебе. Я сообщила, что прямо сейчас, но, когда Люций изъявил готовность проводить меня на занятия, добавила, что сначала было бы неплохо узнать свое расписание, которое на пути в общежитие посмотреть забыла. Бьянка в это время заметила, что перерыв перед следующим занятием почти закончился, а ей еще надо добраться до факультета прорицателей, и убежала.

К моему глубокому удивлению, мы с Люцием за оставшиеся десять минут успели заскочить в центральный корпус посмотреть расписание, вернуться в общежитие за учебниками и дойти до стихийного факультета, где у нас сейчас должно было состояться занятие магистра Виттории. Уже в крыле стихийников, когда до нужной аудитории осталось около десяти метров, меня вдруг окликнули, и я увидела показавшихся из-за угла моих одногруппников, которых не видела два с половиной месяца. Сразу же убедилась, что никто из студентов боевого факультета не узнал о том, кто я на самом деле, и наша встреча вышла удивительно теплой, даже со светлыми магами. Все они – и непосредственный Олаф, и Сид, искусно работавший с тонкими потоками магии, и белокурая травница Луиза, и длинноносая добродушная Кадма, и Марк со шрамом на щеке, и Жан с Ником, вечно попадавшие в переделки, – нисколько не изменились за лето, только загорели, и казалось, что мы расстались всего несколько дней назад. Я даже успела ощутить мимолетное чувство ностальгии при мысли о том, насколько проще мне казалась жизнь в прошлом году, когда мы только начинали учиться вместе. Впрочем, первые минуты встречи прошли несколько скованно: внимание студентов сразу же привлек к себе Люций, который держался в нескольких шагах от меня, и его совершенно невозможно было принять за ученика или преподавателя. Сначала и мужская, и женская половины нашей группы посмотрели на него с одинаковым недоумением, а потом парни перевели задумчивые взгляды на меня, в то время как девушки продолжали смотреть на вампира, но уже с нескрываемым интересом.

В аудиторию с нами Люций не пошел, а остался дежурить в коридоре. Виттории еще не было, и мы быстро расселись по своим местам, но едва я достала из сумки учебник, как ко мне с двух сторон сразу подсели Луиза и Кадма. Я удивленно воззрилась на них, не ожидая такой слаженности от девиц, которые всегда избегали общества друг друга, но сейчас напрочь позабыли о взаимной неприязни противоположных магических сторон.

– Эржебета, а кто это был в коридоре? Он тебя охраняет? – Глаза у обеих горели от любопытства.

«Ну и ну», – только подумала я, покачав мысленно головой. Хотя чему я, собственно, удивляюсь? На фоне обитателей академии, большинство которых составляют либо студенты примерно нашего возраста, либо магистры возраста гораздо более почтенного, Люций и впрямь выделялся. Есть еще, конечно, магистр Лэшел, но это скорее исключение, да и своим положением преподавателя, насколько мне было известно, он не злоупотреблял и связей со студентками не заводил, а потому появление нового мужчины, не имевшего никакого отношения к академии, да к тому же такого интересного, не могло остаться незамеченным.

– Точно.

– А еще по академии ходят слухи, что ты собираешься замуж за кого-то очень знатного, – продолжила Луиза, поедая меня жадным взглядом, а затем посмотрела на мою левую руку. Но ничего заслуживающего внимания она там не обнаружила – помолвочного кольца не было, а обручальное было надежно скрыто иллюзией невидимости. Впрочем, и будучи видимым, оно вряд ли бы удостоилось интереса: ведь это был простой золотой ободок без каких-либо украшений и даже без бриллиантов. Однако присутствие Люция должно было лучше какого-либо кольца убедить окружающих, что пекущийся о моей безопасности богатый жених в природе все же имеется.

– Это тоже правда, – согласилась я. – А откуда пошли слухи?

– Вортон что-то такое упоминал на общем собрании, когда сказал, что ты приедешь на учебу с опозданием, – сообщила Кадма. – За кого ты хоть замуж собираешься? За графа? Или выше?

Я неопределенно пожала плечами. Луиза продолжала выжидательно смотреть на меня и сдаваться не собиралась, и Кадма первая поняла все правильно.

– Не хочешь говорить, – вздохнула она. Еще в прошлом году одногруппницы не раз имели возможность убедиться, что я неразговорчива и если решила о чем-то умолчать, то из меня ничего уже не вытянуть, и Кадма сейчас явно об этом вспомнила. – Ну ладно. А зачем тебе учеба? Если у тебя появятся титул и семья, на кой демон тебе продолжать учиться?

Вопрос, конечно, был неоднозначный. Нет, мне-то самой понятно, почему я захотела сюда вернуться, и дело здесь не только в том, что мне надоело дворцовое безделье: во-первых, я не любила бросать начатые дела на полпути, и во-вторых, после свадьбы я особенно остро почувствовала необходимость в самоутверждении. Мне все время казалось, что я должна доказать вампирам, что их король женился на мне не только из-за красивых глаз. Так почему бы не продолжить начатое и не стать боевым архимагом? Не знаю, наверное, это было глупо. Или просто осталась привычка еще из той, прошлой, валенсийской жизни, когда я должна была почти каждый день доказывать окружающим, и в первую очередь собственной семье, что я тоже чего-то стою.

Ну и последний аргумент: я совершенно не представляла, чем для меня обернется эта ссора с Адрианом, да и Лэнгстон тоже вряд ли будет сидеть в подполье вечно. И если обстоятельства будут складываться для меня плачевно, боевая магия может оказаться неплохим козырем в борьбе с бывшим советником Магнуса.

Впрочем, одногруппницам всех этих подробностей знать не полагалось, так что я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее и провозгласила:

– А это, девушки, мне жених посоветовал! Сказал, что невеста с магическим образованием кажется ему намного предпочтительнее, чем невеста без оного. Так что учитесь, дамы!

Дамы несколько ошарашенно покивали и в глубокой задумчивости возвратились на свои места. Мое заявление прозвучало, мягко говоря, неубедительно, поскольку было совершенно непонятно, зачем невесте какого-нибудь дворянина нужна боевая магия, но Кадма и Луиза уже ушли в глубокую задумчивость, размышляя, где бы им по окончании академии поискать родовитых женихов, и не стали вдумываться в мои слова.

Да и на самом деле, насколько я могу судить, мужчинам редко нравятся умные женщины, и гораздо большего их внимания удостаиваются те, кто красивее. Подобная установка всегда меня очень расстраивала, ибо себя я была склонна относить к разряду женщин больше умных, чем красивых. Однако, что интересно, я никогда не могла окончательно решить, что же лучше – ум или красота. С одной стороны, сознавать себя умной намного лучше, чем глупой, по крайней мере, для собственной самооценки. С другой – взять хотя бы мою сестру Надю. Красавица? Да. Особым умом не отличается? Нет. И что, ей из-за этого хоть сколько-нибудь плохо? Да ничуть!