Текст книги "Градации черного. Книга 2"
Автор книги: Анастасия Столярова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Адольф кивал головой в такт его словам:
– Расскажи мне он ней… – тихо попросил он и Женя окончательно смутился:
– Я не успел с ней познакомится, – неуверенно проговорил он и задумался, – мне кажется, что она очень-очень хорошая, такая нежная и хрупкая, как фея… Я думаю о ней постоянно…
Он совсем смешался и умолк, Адольф ободряюще ему улыбнулся:
– Иди на свое место, Женя, – негромко проговорил он, – я заеду к тебе… мы поговорим об этом…
Женя кивнул и послушно пошел к дверям, у самого выхода он обернулся:
– Скажи, а где ты был? Вадим рассказывал о твоих особых увлечениях… – неуверенно спросил он и пояснил: – я хочу узнать тебя больше, ты почти ничего о себе не рассказываешь, я подумал, что возможно ты захочешь поговорить с кем-то об этом. Я выслушаю и поддержу тебя в любом случае…
Адольф улыбнулся ему привычной легкой улыбкой:
– Женечка, мы поговорим об этом позже, – проговорил он. – И не забивай свою хорошенькую голову всякими посторонними мыслями, от этого появятся морщинки.
– Мы обязательно поговорим, я буду тебя ждать– ответил Женя и вышел.
Рабочий день тянулся и тянулся, наконец, наступил долгожданный конец рабочего дня, и Женя механически побрел домой; только придя и устало опустившись на диван он понял, как он сильно устал, голова болела неимоверно, во всем теле ощущалась тяжесть, все валилось из рук. Он включил во всем доме свет, так на душе стало немного повеселее. Он ждал Адольфа и поминутно поглядывал в окно, ожидая увидеть его машину, пока вдруг не понял, что сегодня он не придет. И вновь Женя ничего не понимал, когда они общались днем, Женя готов был дать голову на отсечение, что Адольф был рад его и видеть и скучал, Женя помнил, какой теплотой светились его глаза, как осторожно он дотрагивался до его плеча словно бы боясь к нему прикоснуться. Все это просто невозможно было сыграть. Или же возможно? Теперь же Адольф просто не приехал, просто потому что не захотел, Женя уже понимал, что Адольф делает только то, что хочет и даже ураган не помешал бы ему приехать, если бы он этого только захотел… Все это было так странно, и Женя искренне не понимал их отношений, Адольф словно бы тянулся к нему и тут же отталкивал, обжигая сердце ледяным равнодушием. Женя не мог понять, играет ли он или же чего-то боится, Женя помнил, как он говорил, когда они были в Сочи, что он боится подпускать его к себе ближе и Женя не понимал почему. Он слонялся по квартире в лихорадочном возбуждении, был уже час ночи, он позвонил Адольфу, тот на удивление почти сразу взял трубку, словно ждал его звонка.
– Я тебе нужен? Я не понимаю, что я делаю здесь – выпалил Женя, он так боялся, что не сможет произнести этот мучивший его вопрос услышав на другом конце провода холодный равнодушный голос.
– Да, Женя, я это тебе уже говорил, – ровно ответил ему Адольф, Женя услышал, как он негромко рассмеялся, – ты думаешь, что я солгал тебе? Это не так. Вчера я сказал тебе правду…
– А в остальные дни ты говоришь мне неправду? – глухо спросил Женя и помолчав, добавил, – ты меня избегаешь, словно я стал неинтересен тебе, хотя я уже сомневаюсь, что когда-нибудь был тебе интересен, я вообще не понимаю, что здесь делаю…, может быть, тебе неловко сказать мне об этом, но если я наскучил тебе, я могу уехать домой…
В трубке молчали, и потом Женя услышал его тихий смех:
– Ты приехал учиться в университете, это главное, Женя. Об остальном не забивай голову. И ложись спать… доброй тебе ночи…
Он повесил трубку, Женя несколько секунд слушал короткие губки отбоя, он устало отложил телефон в сторону. Всю эту ночь он ворочался без сна, вновь и вновь спрашивая себя о правильности принятого решения.
– Я приехал учиться, это главное… – глухо повторял он про себя пока его не свалил короткий предрассветный сон.
Адольф заехал к нему только неделю спустя, когда Женя уже не надеялся его увидеть. У Жени до сих пор не укладывалась в голове, как можно было работать в одном банке и не видеть друг друга долгие недели. Адольф тепло улыбнулся Жене.
– Ты даже не представляешь, у меня для тебя сюрприз, – лукаво улыбнулся он, Женя подсел к нему ближе и взял за руку.
– Я ждал тебя всю прошлую неделю, – тихо проговорил он, – мы хотели поговорить с тобой о тебе…
Адольф поднял на него смеющиеся глаза, Женя почувствовал, что сегодня он просто в отличном расположении духа, словно какая-то проблема, мучившая его на протяжении долгого времени вдруг сама собой решилась.
– Говорить обо мне слишком неинтересно, – негромко рассмеялся он и услышав звонок в дверь жестом указал Жене открыть ее. Женя удивленно выполнил его просьбу, к ним пришел Вадим и Женя в замешательстве смотрел на него, он не понимал зачем он здесь, ведь в последний раз они расстались не слишком красиво. Вадим, казалось, совсем ничего не замечал, он поздоровался с Адольфом и приобнял Женю за плечо.
– Привет, сладкий, – рассмеялся он, – собирайся. Я за тобой…
Женя выразительно на него посмотрел и сбросил его руку с плеча, Вадим только рассмеялся.
– Не трогай меня… – тихо произнес Женя и отвернулся, Вадим преувеличенно удивленно воскликнул:
– Ты недотрога? – и усмехнувшись про себя пояснил, – ты, наверно, удивлен, что я постоянно пытаюсь дотронуться до тебя, взять тебя за руку. Это вовсе не оттого, что я педик. Просто по типу мировосприятия ты почти стопроцентный кинестетик. Это значит, что твой основной канал познания мира – через прикосновения. И к человеку, которого ты впускаешь в свое личное пространство и позволяешь себя трогать, ты подсознательно начинаешь испытывать симпатию… – Он лукаво улыбнулся и скосил взгляд на Адольфа, – я думаю, в начале вашего знакомства дядя тоже постоянно прикасался к тебе, он тоже сразу определил твой тип, не так ли? Хотел приручить малыша… Грязно играешь, Адольф…
Адольф только улыбнулся и сел рядом с Вадимом:
– Я бы на твоем месте был осторожнее, – негромко заметил он, – Женя говорил мне, что хочет дать тебе по морде…
Вадим рассмеялся, пристально оглядывая Женю с головы до ног:
– Неужели Женя мог такое сказать? – преувеличенно удивленно воскликнул он, – он же такой правильный, такой хороший мальчик. Что за воспитание ты привил своему единственному племяннику, Адольф?
Адольф выразительно посмотрел на Женю:
– Это не мое воспитание, Вадим…
– Ах, да, ты же рассказывал, что его папа просто маньяк, так ведь, Женя?
Женя вспыхнул:
– Я запрещаю говорить о нем плохо, ты ведь его не знаешь… – выкрикнул он.
– А ты его знаешь? – усмехнулся Вадим – насколько я знаю, он воспитывал тебя только пятнадцать лет, откуда ты знаешь, что он делал в молодости? Может, валил людей направо и налево, ведь с пистолетом он обращаться умеет, откуда? В армии этому не научат, пистолеты разрешены только офицерам… Значит, он научился обращаться с ним после… Девяностые годы, беспорядки и прочий беспредел. Знаешь, иногда бывает полезно немного подумать, всегда можно прийти к определенным выводам…
– Замолчи, я запрещаю тебе так говорить, – выкрикнул Женя.
– Или что? Я получу по морде, малыш?
– Да, ты получишь по морде…
Вадим расхохотался:
– Как многообещающе… Но мне кажется, что ты не совсем прав. Отвечать физическим насилием правильно лишь на физическое насилие, я же пока тебе ничего не сделал. И разве я не могу высказать свое мнение, у нас же гласность в стране, разве нет? Просто у тебя зашорены глаза и ты не понимаешь, что его поведение… скажем так, не совсем нормально. Ты правда считаешь нормальным стрелять из боевого пистолета боевым патроном?
– Пистолет не был боевой, – выкрикнул Женя, он начинал нервничать и его речь стала сбивчивой и щеки покраснели.
– Нет, ты не прав, Женя, – продолжил Вадим, – этот пистолет доставал мой отец, он прокурор и поэтому смог подделать документы. Твой дядя, уж не буду ничего говорить об его умственных способностях, сказал, что твой Рома настоящий мужчина, поэтому и пистолет ему нужен тоже настоящий. Твой отец это понял сразу. Поэтому и устроил такое шоу. Адольф рассказывал, что он чуть не обосрался, когда твой папа целился ему в лоб. Да, он что-то сделал с патроном, но что было бы, если бы патрон все же выстрелил? Как думаешь, нормальные люди так поступают?
Женя обернулся к Адольфу:
– Вы с ума сошли? – выкрикнул он, – зачем ты это сделал?
Адольф медленно встал с дивана и отошел к окну:
– Я просто очень хотел, чтобы ты поехал со мной, – тихо проговорил он.
Женя потрясенно переводил взгляд с одного на другого, Вадим лишь посмеивался чему-то про себя и выразительно посматривал Жене в глаза. Женя покачал головой и вышел, он не хотел находится в одной комнате с этим человеком, он закрылся в своей комнате и теперь напряженно припоминал, что пистолет был действительно каким-то странным, он был совершенно не таким, как в приложенной инструкции, тогда Женя не обратил на это внимания. Он взял телефон, чтобы немедленно позвонить Роме, но его остановил вошедший Вадим:
– Не надо, Женя, не звони ему – проговорил он, – что ты ему скажешь? Что ствол боевой? Он знает это лучше нас с тобой. Просто знай, что теперь у твоего папы есть нелегальный боевой ствол. Хотя я не думаю, что ему было бы проблемно достать что-то подобное при должном желании…
– Я скажу, чтобы он немедленно выбросил его, хранить его дома противозаконно!
Вадим усмехнулся:
– Его уже давно нет у вас дома, твой папа ведь не дурак. Он его выбросил. Или спрятал. Не знаю. Ладно, речь не об этом, – примирительно проговорил он. – Я пришел за тобой, чтобы отвести на одну вечеринку. Там вновь будут играть Бетховена. Тебе это интересно? Тогда собирайся…
Женя в смятении поднял на него глаза, он не знал, что ответить, поэтому просто кивнул. Адольф отказался идти с ними, он лишь отрицательно покачал головой, проводив Женю долгим взглядом. Когда Вадим с Женей ушли он остался и долго размышлял над сложившейся ситуацией. Познакомить Женю с этой девушкой было его идеей, он долго обдумывал это и пришел к выводу, что в данных обстоятельствах это будет скорее полезно, чем вредно. Женю нужно было всеми силами накрепко привязать здесь, заставить его реже ездить в Москву, реже общаться с Романом, и новая любовь как раз подходила под эти цели. Именно поэтому он попросил Вадима взять Женю с собой. Он еще долго сидел в полутемной гостиной, просчитывая варианты развития событий.
Вадим посадил Женю в машину и лихо рванул с места, Женя инстинктивно взялся за ручку сверху, манера вождения у Вадима была весьма своеобразной, сам Женя никогда так не ездил. Вадим нажимал педаль газа почти до предела, игнорировал красный свет светофора и беззастенчиво подрезал всех подряд.
– Слушай, ты можешь ехать аккуратнее? – наконец не выдержал Женя.
– Зачем? – равнодушно пожал плечами Вадим.
– Затем, что ты можешь покалечить окружающих. И нас.
– Мне давно уже плевать на окружающих, Женя. И на себя. Но хорошо, если ты со мной, я буду ехать аккуратнее, – послушно согласился он и чуть сбавил скорость.
Они приехали к загородному коттеджу, Вадим припарковал машину заняв сразу два места, частично закрыв своей машиной выезд и негромко рассмеялся, но Женя ничего ему не сказал, сам он никогда так не парковался, он всегда старался поставить машину так, чтобы это не доставляло неудобств другим. Вадим прошел в дом, повелительно махнув Жене рукой, Женя, робея, последовал за ним:
– Тут живет один большой любитель классической музыки, – рассказывал Вадим, поднимаясь по лестнице, – нет, не забивай голову, как его зовут. Какая разница. Нас с ним связывает страстная любовь к классической музыке и общий дилер. У него лучший кокс в городе, если хочешь попробовать, я угощу. Надеюсь, твою пассию с ним связывает не это…
Войдя в просторный зал, Вадим плюхнулся на диван, Женя нерешительно присел рядом. В зале было темно и накурено, тяжелые шторы опущены, из маленьких торшеров лился скупой свет. Из мощных колонок ревела музыка и почти ничего не было слышно. Здесь собралось достаточно много людей, Женя мельком смотрел по сторонам:
– Не буду тебя ни с кем знакомить, это никому не интересно, – прокричал ему в ухо Вадим, – тут собираются для того, чтобы понюхать, потрахаться, ну и послушать музыку, выбирай, что для тебя ближе…
К ним подошли люди и Вадим что-то говорил им, стараясь перекричать музыку при этом отчаянно жестикулируя, Женя нерешительно оглядывался по сторонам. Ему начинало казаться, что это очередная глупая шутка Вадима и этой девушки здесь нет и не может быть, практически все присутствующие находились под кайфом или были пьяны, он почувствовал злость на Вадима и хотел все ему высказать, но того уже не было рядом. Вдруг он увидел ее. Она стояла в компании подруг. Сегодня она была одета совершенно иначе, на ней было красное неприлично короткое платье без бретелек и туфли в тон на умопомрачительном каблуке. Ее густые каштановые кудри водопадом спускались ниже спины, она повернулась к нему и узнав, еле заметно кивнула. В ее тонких пальцах дымилась сигарета. Женя подошел к ней и вдруг ужасно растерялся, он представлял их встречу совершенно не так. Вадим заметил его смущение и насмешливо улыбался. Обычно Женя вел себя с девушками легко и непринужденно, но сейчас почему-то ужасно смутился, она искоса разглядывала его и молчала, улыбаясь чему-то своему.
– Мне очень понравилось, как ты играла на фортепиано, – невпопад начал Женя и умолк, смущенно улыбаясь.
Она тоже улыбнулась ему и вновь внимательно осмотрела с головы до ног, акцентируя внимание на лице:
– Ты любишь классическую музыку? – равнодушно спросила она.
– Теперь да, – улыбнулся ей в ответ Женя.
Он улыбался ей так тепло и открыто, что она не удержалась от улыбки в ответ.
– Зачем ты здесь? – немного погодя спросила она, – ты трезв и не под кайфом, но пришел с ним… – она кивнула в сторону Вадима, сидящего в самом центре людского скопления.
– Я пришел за тобой, – немного помолчав ответил Женя.
– За мной? Зачем? – она улыбнулась и вынув из пачки очередную сигарету, закурила ее, еще раз внимательно его разглядывая.
– Мне кажется, что тебе тут не место, – ответил Женя.
Она негромко рассмеялась и протянула ему пачку, Женя отрицательно покачал головой:
– Ты странный, честное слово, – пробормотала она, – еще и не куришь. Я еще не встречала таких, как ты…
– А я таких, как ты… – тихо проговорил Женя.
К нему сзади подошел Вадим, бесцеремонно хлопнув по плечу:
– Я уезжаю. Собирайся, я отвезу тебя домой, иначе дядя оторвет мне голову. Ты телефон взял?
Женя покраснел, а она насмешливо подняла бровь.
– Давай телефон, детка, и мы отчалим, – проговорил Вадим, – мне нужно отвезти ребенка домой и ехать в клуб. Тут скучно, все уже вхлам, никакого веселья… – видя, что она колеблется, Вадим насмешливо продолжил, – давай, все равно это лучшее, что можно тут подцепить, девочка. Ты же наверняка уже успела выяснить, кто его дядя. Смотри какой мальчик красивый, так бы съел его сам, но оставлю его тебе. Для секса сгодится, а там посмотришь. Давай, не тупи, он не пьет, не курит, любит Бетховена…. Завтра он тебе позвонит.
Она усмехнулась и протянула Вадиму свою визитку, которую тот бесцеремонно засунул Жене в карман:
– Только ради Бетховена, – усмехнулась она.
Вадим потащил Женю к выходу, тот молча вырвал свою руку из его руки, его щеки пылали:
– По-твоему это нормально – так разговаривать с девушкой? – воскликнул он.
– С такой как она – нормально, – рассмеялся Вадим, – а ты чего тупил? Влюбился, что ли? Может, ты еще девственник, а? Для полного комплекта…
Он еще что-то говорил, но Женя его не слушал, он отвернулся к окну и молча смотрел на летящую снизу ленту шоссе, Вадим высадил Женю у дома и уехал, не прощаясь. Женя медленно поднялся к себе, Адольфа уже не было, он молча сел на диван и осторожно вынул из кармана визитку, у него на душе вдруг стало тепло и спокойно, точно он наконец вернулся домой после долгого изнурительного пути, в это мгновение он был счастлив.
На следующий день Женя позвонил Жанне, она согласилась с ним встретится после небольшого колебания. Стояла поздняя осень, на деревьях уже не было листьев, весь мир вокруг был серым и хмурым, тяжелые воды Невы отливали свинцом. Ради этой встречи Жене пришлось пропустить занятия по английскому языку, но он ничего не мог с собой поделать, она полностью захватила все его мысли, всего его без остатка. Они медленно шли вдоль набережной, Жанна зябко куталась и теребила ворот шелкового пальто, искоса поглядывая на Женю. В одной руке у нее был подаренный Женей букет белых роз. Она успела выяснить некоторые факты о нем, поэтому и согласилась на встречу. Некоторое время они молчали.
– Почему ты все время улыбаешься? – наконец спросила она, поежившись от холодного удара ветра.
Женя пожал плечами:
– Не знаю, – словно оправдываясь проговорил он. – Я стараюсь радоваться каждому мгновению жизни. А конкретно сейчас я просто очень рад тебя видеть.
Жанна недоверчиво хмыкнула:
– Рад? Почему? Ты же совсем не знаешь меня…
Женя улыбнулся ей открытой улыбкой.
– Мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь, ты такая хорошая, светлая, нежная, почему-то мне хочется постоянно находиться рядом с тобой, защищать тебя, отдавать тебе все, что у меня есть…
Она дежурно рассмеялась и дальше некоторое время они шли молча, Жанна искоса поглядывала на него, она знала от подруг чей он племянник, но что денег у него нет, тем более он был младше ее.
– А сколько тебе лет, Женя? – спросила она. – Ты учишься ведь? И работаешь?
– Мне двадцать три, – рассмеялся Женя, – но разве это так важно?
Жанна хмыкнула:
– Ты младше меня на четыре года, странно все это. Я раньше не встречалась с маленькими мальчиками.
– Если любишь человека, тебе не важно, сколько ему лет, – улыбнулся Женя.
– Ты что – влюбился в меня? – она удивленно подняла бровь.
– Кажется да…
Она неуверенно рассмеялась.
– Знаешь, ты такой странный, словно с луны свалился, – наконец проговорила она и вновь продолжила, – почему я раньше не видела тебя? Твоего дядю я знаю достаточно давно, а про тебя никогда раньше не слышала.
Женя принялся ей рассказывать, она слушала, невпопад кивая головой, теперь она понимала, что он всего лишь бедный родственник и, следовательно, ей совсем не пара. Но он был красив, она искоса окинула взглядом его стройную фигуру, отметила его ладное телосложение. Также она подумала о том, что он еще слишком маленький, следовательно, водить его за нос будет достаточно легко. У нее промелькнула мысль, что возможно в дальнейшем можно будет переключиться на его дядю, от этой мысли она заметно повеселела и стала смотреть на Женю более ласково. Час пролетел незаметно, и она заторопилась домой, Женя проводил ее к припаркованной машине, она дежурно улыбнулась ему на прощанье и уехала, помахав рукой, Женя медленно побрел домой, он смутно чувствовал, что не особо ей интересен и эта мысль острой болью отдавала в сердце.
Он позвонил ей на следующий день, она была достаточно холодна, и с трудом согласилась на следующую встречу в конце недели. Они снова гуляли по набережной, Жанна осторожно расспрашивала Женю про его жизнь, избегая отвечать на его вопросы о себе. Он снова подарил ей букет, и она не стала скрывать своего раздражения:
– Я не люблю цветы, больше не дари их мне, – процедила она, взяв букет под мышку, – это так глупо…
Она в раздражении обернулась к нему, ожидая, что он расстроится или смутится, но он лишь улыбнулся ей.
– Мне кажется, что ты любишь цветы, просто еще сама не знаешь об этом…
– Какие глупости, – нахмурилась она, – я лучше знаю, что я люблю, а что нет… Цветы – это мусор. Их век очень короток, завтра я выброшу их и от них не останется ничего…
– Нет, – покачал головой он, – ты такая чистая и нежная, я знаю, что ты любишь цветы, просто ты показываешь себя такой холодной, такой неприступной, но в глубине души ты другая. Люди часто носят разные маски, я знаю это… Да, цветы завянут, но ты будешь помнить о них, о нашей прогулке, и надеюсь, обо мне. Хоть немного….
И он усмехнулся. Жанна недоверчиво посмотрела на него:
– Слушай, ты странный. Я не могу тебя понять. Таких людей не бывает, ты приписываешь мне несуществующие качества, говоришь, что я хорошая, но ты же совсем меня не знаешь. И не знаешь ничего обо мне. Ты, наверно, еще просто маленький…
Женя лишь улыбнулся ей с такой теплотой, что она не удержалась от улыбки в ответ. Внезапно она почувствовала, что у нее на душе странно потеплело и она вдруг захотела взять его за руку, он каким-то невероятным образом это почувствовал и взял ее ладонь в свою, некоторое время они шли молча.
– Послушай, – наконец начал Женя, – ты очень-очень мне нравишься. И я хотел бы, чтобы у нас все получилось. Я хочу заботиться о тебе, защищать, дарить тебе свою любовь и нежность, всего себя… Я обещаю, что никогда не причиню тебе боли и зла, не предам и всегда буду рядом, пока ты этого хочешь. Я буду благодарен тебе, если ты дашь мне этот шанс, быть всегда рядом с тобой…
Жанна ошарашено молчала. Она молча шла рядом и не знала, как вести себя раньше. Все ее мужчины вели себя совершенно по-другому, и она не знала, что делать, у нее на душе было смятение. Мелькнула мысль, что, может быть, настоящая любовь, о которой она, как и любая девушка, втайне мечтала, начинается именно так. Поэтому она сказала:
– Что ж, давай попробуем, Женя…
Глава 3
Вот это и случилось, Женя уехал. И Роман остался один. Первая неделя прошла как-то скомкано, теперь он сам убирался дома, сам ездил за продуктами, сам мыл машину. Как раз работы было много, Роман задерживался допоздна, приезжая домой лишь под вечер, он механически принимал душ, ужинал и сразу ложился спать.
Но постепенно стала наваливаться тоска, она пришла с пасмурной промозглой осенью, вторую неделю за окнами барабанил серый сентябрьский дождь, который плавно сменился ноябрьской промозглой сыростью. На деревьях облетели листья, клены в парке напротив стояли совсем голые, Роман часто смотрел на этот пожухлый опустевший парк, когда пил горький кофе по утрам, Женька часто гулял там, и Роман присматривал за ним в окно. В этом же парке они с Женькой гуляли вдвоем, когда он был еще совсем маленьким, Женька собирал ему огромные букеты из опавших листьев. Роман ставил их в вазу, и они стояли всю зиму, напоминая о бушующем красками пожаре осенней листвы, именно осенью он хотел жениться, но не вышло. И эти желтые букеты стояли всю долгую белую зиму в углу как напоминание о его неудавшейся поломанной жизни. Наверно поэтому он не любил осень, и весной с каким-то мстительным удовлетворением выбрасывал эти осенние букеты на помойку, но наступала новая осень и на полке появлялся новый букет. Женьке было лет четырнадцать, когда он впервые не собрал ему такой букет, и Роман с усмешкой спросил его об этом, Женя смутился и сказал, что наверно, уже не стоит их собирать, ведь он уже вырос. Тем более он знал, что Роман ненавидит осенние букеты.
– Наверно, ты не хочешь, чтобы я их собирал, – смущенно лепетал Женя, – ты же сам говоришь, что они нагоняют на тебя тоску. И от них только пыль и грязь…, и ты не хочешь…
– Ну почему не хочу? Хочу. Это уже традиция. Традиции – это хорошо. Семейные традиции … – язвительно усмехнулся Роман и Женя побежал собирать тогда поздний осенний букет под дождем и снегом.
С тех пор каждый год приносил домой эти кленовые листья, сушил и ставил в вазу. Этот год был первым, когда такого букета не было. Некому было его собирать, Женька уехал…
Тоска наваливалась постепенно, понемногу по вечерам, усиливалась в выходные, когда Роман сидел один в пустой квартире, которая неожиданно вдруг стала такой огромной. Он часами сидел в Женькиной комнате, рассматривал фотографии на стене, Женя почти везде улыбался, почти везде он был с друзьями. На двух фото даже был Адольф, это были фотографии из Сочи, на нем был лыжный костюм. И он тоже улыбался и держал свою руку у Жени на плече. Зверски хотелось выпить. Или покурить. Или уколоться. Роман с беспокойством подумал о том, что если он сорвется, то это будет уже концом. Он уже не выберется. Он ходил к наркологу и тот прописал ему какие-то вонючие капли. Постепенно он даже перестал готовить, готовить для себя одного не хотелось и в холодильнике было пусто. Свободного времени по вечерам становилось все больше, Роман тщетно пытался чаще ходить в спортзал, в покер-клуб… Даже там он чувствовал себя неспокойно, настроение падало почти до нуля. На душе было пасмурно. Серо. Однажды ночью на него навалилась просто дикая тоска, он долго ворочался с боку на бок и не мог заснуть, ему реально хотелось завыть как брошенному псу. Именно тогда он на неделю уехал к Женьке в Питер, тот уже жил в отдельной квартире, поэтому Роман и поехал. Он не хотел встречаться с Адольфом. Боялся удавить. Находясь там рядом с Женькой, тоска отступила, Роман сам не ожидал от себя, что разлука будет так болезненна. У него словно отрезали часть сердца острым ножом, и рана ныла, ныла, ныла… Он физически чувствовал Женькино отсутствие, в груди ныло, накатывало непонятное беспокойство, он не находил себе места, бессонница ночами, увеличивающееся ощущение бессмысленности происходящего. И тоска…
Он уехал к Жене всего на неделю, больше не позволяли дела на работе и всю неделю дох от скуки в чужой богатой хате, пока Женя был на учебе, на работе, на курсах иностранного языка…
С Адольфом они все же увиделись, он заезжал за день до отъезда Романа засвидетельствовать свое почтение, Роман хмуро выслушал его подробный рассказ о том, как Жене живется тут. Он молча кивал головой, ощущая дикое желание разбить это самодовольное лицо в кровь. Теперь он был совершенно убежден, что отпустил Женю зря. Нужно было проявить твердость. Настоять на своем. Скорее всего Адольф просто тупо взял его на понт, на самом деле он не смог накопать ничего такого и Роман чувствовал жгучую досаду, что его развели, как лопуха.
Неожиданно ему вспомнился вечер накануне Женькиного отъезда, Дима вел себя безобразно и Роман еле сдерживался, чтобы не залепить ему хорошую затрещину. Он что-то кричал про Адольфа, наркотики, какую-то чушь, как показалось тогда Роману. Но, определенно, в этом что-то было. Роман мучительно морщил лоб, пытаясь ухватить ускользавшую от него мысль, но ничего не надумал. Однозначно следовало пообщаться с Димой поближе. Он уже несколько раз писал ему, но Дима ему не отвечал. Тогда Роман позвонил Диме сам и приказным тоном велел зайти, обычно Дима иногда заходил к нему сам чтобы спросить про работу или просто поболтать ни о чем. Теперь же почти два месяца от него не было ни слуху ни духу. Роман удивился, когда тот стал отнекивался и бормотал что-то невнятное про занятость. Было совершенно очевидно, что тот просто боится.
– Боишься, что ли? – догадался Роман и холодно процедил, – давай соберись, иначе я сам к тебе заеду. И очень разозлюсь, что мне пришлось потратить свое время по пробкам. Ну? В пятницу в семь подтягивайся, понял?
Дима пробормотал что-то невнятное, что заедет. В назначенное время он уже был на пороге, Роман кивком велел ему пройти в гостиную, почему-то он вспомнил, что Дима никогда не опаздывает, что было достаточно удивительно и редко, Женя частенько опаздывал и Роман многократно пытался кулаками вбить в него пунктуальность.
Дима неуверенно сел на диван, он просто ужасно скован, его тонкие пальцы нервно теребили рукав свитера, он смотрел вызывающе, но Роман видел, что это, конечно, не так.
– Ну? – угрюмо спросил Роман, ощупывая тяжелым взглядом его согнувшиеся плечи, – могу чаю налить? Или ты есть хочешь?
Дима угрюмо покачал головой, и Роману стало смешно, у него был такой испуганный и в тоже время воинственный вид, как у взъерошенного воробья перед котом.
– Ну, что скажешь-то? – вновь спросил его Роман, – в прошлый раз ты был прямо ураган, а сейчас в штаны наложил?
Дима с трудом поднял голову, подошел к Роману и положил пред ним на стол смятые купюры.
– Вот деньги. Извинятся не буду, – процедил он сквозь зубы, также не поднимая головы и спустя несколько мгновений судорожно сглотнув, добавил, – а полезешь – получишь, понял?
Роман еле сдержался чтобы не расхохотаться.
– Ну, допустим, понял…– проговорил он с трудом сдерживая улыбку, – а за что деньги?
– За разбитый стол… – тихо проговорил Дима.
Роман кивнул, кажется, теперь он понимал, что Дима просто боится, ему сейчас будут припоминать устроенный тогда погром и жестко усмехнулся. Он уже давно не обращал внимания на такие глупости.
– А извиняться за что не будешь? – продолжил он.
Дима снова шмыгнул носом.
– За то, что побил Женьку и наговорил ему гадостей…– тихо ответил он.
Тут уже Роман не сдержался и хохотал во все горло, рассматривая Диму с усмешкой, Дима неуверенно следил за ним взглядом.
– Ну, это очень громко сказано, что ты побил Женьку, – наконец выговорил Роман, – насколько ты помнишь, когда я его от тебя оттащил, ты лежал на полу, а он выкручивал тебе руку в болевом. А про гадости разбирайтесь сами…
– Я и тебя обозвал идиотом, – негромко промямлил Дима, и поднял голову. Внезапно вся его скованность ушла. – Потому, что это правда, – выпалил он, – зачем ты его отпустил? Ты же не хотел! Ты что, не понимаешь, что с этим человеком его нельзя было отпускать? Он испорченный, циничный и капризный. Ему же Женя не нужен, ему нужна была победа, ему же скучно, вот он и решил поиграться…
Роман долго молчал, эти слова неожиданной болью резанули ему по сердцу.
– Это решение Жени, – наконец с трудом проговорил он. – Он уже не ребенок. Я не имею больше права диктовать ему свою волю. И давай не будем об этом. Это точно не твое дело. Деньги забери свои для начала…
Дима упрямо покачал головой, тогда Роман встал и силой положил их ему в карман.
– Сейчас затрещину получишь, – предупредил Роман, когда Дима попытался их вытащить назад, – бери, а то будешь потом месяц сидеть на хлебе и воде. Я тебя вот зачем позвал – выкладывай, что ты там Жене говорил про Сочи. Я слышал обрывки фраз про наркотики. Это Адольф тебе дал их?
Он вперил в Диму долгий угрюмый взгляд, Дима судорожно сглотнул и затравленно посмотрел на Романа.
– Ну? – коротко приказал тот, – давай говори, раз начал. Ты боишься, что ли?
Дима снова опустил голову и долго молчал, крепко сцепив пальцы рук, Роман увидел, что его руки чуть подрагивают.
– Я все рассказал Жене, – наконец с трудом произнес он. – Потому что должен был ему рассказать. И пусть решает он. А тебе я ничего не должен. И эта тема мне не приятна…
Роман подошел к нему и грубо встряхнул за плечи.
– Давай говори, – процедил он сквозь зубы и больно сжал ему плечо своими железными пальцами, – ну?
