Текст книги "Покидая Итуруп (СИ)"
Автор книги: Анастасия Спивак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Ну ладно, в последнее время, наша компания частенько увеличивалась на сигареты и мысли о Радже.
Это было просто ненормально! Я оказалась в такой ж… сложной жизненной ситуации, и при этом постоянно прокручивала наши долгие разговоры. Воспроизводила в мыслях образ Раджа, его жесты, мимику…
Прекращала бы ты, Света, дурью маяться. У любой нормальной женщины должен быть такой вот недосягаемый мужчина в мыслях. Потом ещё повспоминаешь, а сейчас было бы неплохо сосредоточиться на деле.
Но у меня не выходило.
Никак.
Сколько я просидела на балконе – не знаю. Буквально утонув в мыслях о себе, детях, жизни Ирочки, возможной перемене места жительства, что даже не сразу обратила внимание, что уже совсем скоро придут Саша с Аней, а я так и сижу перед переполненной пепельницей и пустой кружкой.
Всё же надо брать себя в руки, убирать улики своего пребывания на балконе и бежать на кухню.
Кряхтя аки старая бабка, поднялась со стула и обвела взглядом уже привычную мне картину. Знакомый, какой-то даже родной пустырь, за нашим домом, крыши заброшенных гаражей и океан… Совсем скоро придётся привыкать к другим видам, лучше они будут или хуже – неизвестно, но, кажется, пришла пора сделать следующий шаг.
Шаг вперёд!
Собираясь в гости к Воронцовым, я всё думала, что именно спрошу у Сергея. Нужно было как-то и полезными знаниями запастись и самой не спалиться. Каким-то чудесным образом выяснить подробности его переезда на остров, но при этом не дать понять, что я хочу увезти детей отсюда.
К вечеру пирог был приготовлен, баночка с яблочным повидло не забыта, а Сашка даже не поленился сосиски в тесте накрутить. Благо теста в морозилке хватило на всё. На всякий случай даже пачку чая в пакет забросила.
К соседнему дому бежала, как угорелая. Во-первых, было неимоверно страшно – единственный фонарь во дворе не горел, а тяжёлые тучи не давали проникнуть лунному свету на землю. Ну и во-вторых, хотелось донести вкусности если не горячими, то хотя бы тёплыми.
Так не хотелось сегодня уходить из дома. Сашка с Аней устроились на кухне с оставшимся пирогом, сериалом и полным заварником свежего чая, а я бегу к Воронцовым, неизвестно на что рассчитывая. С чего вдруг Сергей станет делиться со мной подробностями своей жизни?
Вот ведь, угораздило же пообещать Ирочке прийти именно сегодня.
Квартиру, в которой жили Сергей с дочкой, я нашла легко. В их подъезде свет горел только в трёх окнах. И два из них на втором этаже, куда мне и нужно было.
– Света? – удивился Сергей, открыв входную дверь. – Ты здесь чего?
– Ой, пап, я забыла тебе сказать, что Светлана Андреевна сегодня придёт к нам в гости чай пить, – выглянула в коридор девочка. – Да вы проходите, не бойтесь, я вам нашу комнату покажу.
Я смотрела в озадаченное лицо хозяина квартиры и очень хорошо его понимала. Тут самим есть толком нечего, не то, что незадачливую гостью разносолами угощать.
– Сергей, извини, что я без предупреждения, только мне очень поговорить с тобой нужно, и я принесла Ирочке сосиски в тесте, – выдала я, протягивая Воронцову пакет с дарами, – она сказала, что их очень любит.
На этой фразе лицо Воронцова ещё более вытянулось, но, тем не менее, он шире открыл дверь, позволяя мне пройти внутрь квартиры.
– Кто же их не любит? – только и спросил хозяин квартиры, закрывая за мной дверь.
Глава 10.4
На маленькой кухне Воронцовых было очень уютно, правда чтобы разместиться за столом, пришлось сначала убирать кисточки, бумагу и краски, которые приготовила девочка для творчества.
Чай пили оживлённо болтая. Правда, болтала в основном Ирочка, рассказывая о том, сколько всего интересного на острове и как ей здесь хорошо. Сергей же чай пил молча, смотря в свою кружку, словно там были зашифрованы все ответы на невысказанные вопросы.
Но как только девочка оставила нас одних за столом, тут же грубо поинтересовался целью моего визита.
– И чего ты явилась?
А мне как-то сразу стало жуть как неуютно под этим его взглядом. Словно на детекторе лжи проверять меня собрался и заранее знал, где я буду врать.
– Да я просто пирог Ирочке пообещала…
– Свет!
– Ну хорошо, – вздохнула я. – Мне не помешало бы узнать, с чем я могу столкнуться увозя детей с острова.
– Каких детей? – Воронцов на секунду опешил от поступившего вопроса.
– Голубевых. Саша и Аня Голубевы живут у меня уже несколько лет. А недавно их мать прикатила и хочет… ну, в общем, не дело она затеяла, а я решилась….
– Марина приехала? Сюда? – Сергей аж выскочил из-за стола, опрокидывая табуретку, на которой сидел.
– Ну да, прикатила. Да не одна, с мужиком каким-то мутным и полным багажником дури.
– Но… Как же… Мать мне говорила, что нет её на острове. И много лет уже не видели. Я решил… думал, хоть сейчас жить нормально начну. С трудом нашёл нормальную работу, чтобы и дочка под присмотром и хоть какие-то деньги были. Пить бросил. Почти забыл! И что… опять?
Мы ненадолго замолчали. Мне всё же нужен был адекватный Сергей, а не этот дядька, у которого желваки так и ходят ходуном. Даже страшно стало, вдруг он меня прибьёт на своей кухне ненароком.
– Извини, Сергей, что я вот так вывалила последние новости. Но времени у меня немного. Сможешь ты мне объяснить, с какими трудностями столкнулся, когда Ирочку перевёз сюда или нет?
Одним движением Сергей поставил табуретку на прежнее место, но не сел на неё, а отвернулся к окну и заговорил. Медленно, словно выталкивая из себя слова.
– Не думаю, что ты столкнёшься с тем говном, в котором в прошлом году барахтался я. Ещё год назад я и не знал, что у меня дочка есть. Резинками пользоваться умел, баб менял часто, поэтому и не думал, что кого-то умудрился наградить ребёнком. И вот звонит мне как-то вусмерть пьянющая бабень и говорит, что дочка у меня есть. Я толком и не понял из её слов ничего, сбросил вызов и забыл. А через неделю после звонка она явилась к нам в отделение и сказала: «Забирай, а если не нужна – сдай в детдом». Развернулась и ушла. А дальше начался полный трэш. Никаких документов на ребёнка у неё нет. Судя по всему, родила в каком-то подвале и всё. Как только Ира выжить смогла – уму не постижимо. Дальше, выходило одно: сдавать её в детдом, чтобы там ей выправили документы… или ехать сюда. Здесь можно и без них жить. Мама пристроила в школу, я ушёл со службы и теперь пытаюсь освоить удалёнку. Интернет здесь хреновый, конечно, но для работы хватает.
Сергей вернулся за стол и в упор уставился на меня:
– Так что поверь, ты вряд ли столкнёшься с теми трудностями, которые выпали на мою долю. У нас денег сейчас, конечно, совсем мало, но на хлеб хватает, да и мать помогает.
– Ирочка как-то сказала, что тебе пришлось выбирать между прошлой работой и ею.
– Это не совсем так, – усмехнулся Воронцов. – Я ведь контуженный на родину вернулся. До сих пор что-то на голову накатывает – спать нормально не могу. Долго мыкался, прежде, чем в патрульные пойти. Возвращаться на остров боялся…. А так и койку в общаге выделили и зарплата капала. На жизнь хватало. А с появлением Иришки пришлось жизнь свою перекраивать. Конечно, опасался, что мы вместе с ней бродяжничать начнём, если не сдам её в детдом. А туда, сама знаешь, я её отпускать был не намерен.
– Скажи, Воронцов, – любопытство во мне отчаянно боролось с воспитанием, но несвойственная Воронцову разговорчивость помогла озвучить главную мысль. – А почему ты боялся на остров возвращаться?
– Из-за Марины. Мы с ней встречались раньше. До армии. Да что уж теперь говорить.
Мужчина с силой потер лицо руками, снова встал из-за стола и подошёл к окну. Я заметила, что он смотрит в окна нашего дома. О чём он думает, я не знала, но неловкость ситуации быстро сгладила появившаяся на кухне Ирочка. Без слов она подошла к отцу и ткнулась лицом в его живот. Я видела, как медленно мужчина опустил глаза и с любовью посмотрел на чёрненькую макушку дочери.
Невооруженным глазом было заметно, насколько он привязан к дочери, однако противный червячок сомнений не вылезал из моей головы. Поэтому стоило Ирочке схватить с тарелки очередной пирожок и вернуться в комнату, как я тихим шепотом спросила:
– Скажи, Сергей, а ты уверен…
– Что Ириша – мой ребёнок? – усмехнулся Воронцов. – А разве это важно? Мы с ней вместе прожили почти год, но… погоди-ка. Тут у матери сумка где-то была – она вечно с собой мои мелкие фотки таскает.
Сергей вышел в прихожую, откуда вернулся со старой дамской сумочкой, в которой я без труда опознала сумочку директора нашей школы, и без стеснения открыл её и достал обычный кошелёк.
– Вот, погляди! – протянул мне открытый кошелёк с чёрно-белыми фотографиями в прозрачных кармашках.
На одном из старых снимков оказалась «Ирочка», только со смешной стрижкой. Как тогда говорили «под горшок». Мда… невероятное сходство! Тут уж никакой тест ДНК не нужен.
Так, посидев немного с Воронцовыми, отправилась к себе, обдумывая по дороге всё, что удалось узнать. А выходило, впрочем, не так уж и страшно. Поменяем одну глушь на другую, но зато будем спокойно планировать своё будущее, зная, что никто не сумеет отобрать у меня детей. И тем более никто их не заставит травку толкать приятелям. Зато через пару лет Сашка пойдёт нормально учиться, а там и мы с Анютой в город подтянемся.
А ещё почему-то я задумалась о том, что где-то в прошлой жизни между Воронцовым и Мариной было что-то большее, чем просто юношеская влюблённость. Иначе, отчего столь бурная реакция?
Мне, конечно, нет никакого дела до них, но всё равно было любопытно. Мне было лет двенадцать, когда родился Сашка, и конечно, тогда не было никакого дела до того, с кем там встречается Марина.
Но… стоп!
Саша и Аня – они же… Сергеевичи! А что если Воронцов – их отец?
Эта мысль меня буквально оглушила. И что теперь делать?
Я ведь, и правда, понятия не имею, кто отец моих детей. Да, думаю, вряд ли кто-либо на острове в курсе, но одно дело от матери-наркоманки убирать детей подальше, и совсем другое – от нормального отца прятать.
И всё-таки сомнений в правильности принятого решения у меня не было никаких.
Воронцова я обязательно спрошу о вероятности его отцовства. Только чуть позже, когда устроимся на новом месте, и я наконец-то смогу дышать чуть свободнее.
А пока у меня голова просто кругом идёт от предстоящих перемен!
Глава 11
Усталость и нервозность накатывали волнами.
И если раньше я пытался себя уговаривать не подходить лишний раз к окнам Светы, то сейчас я как одержимый стремился быть поближе к ней.
А ведь времени после телефонного разговора с какой-то дальней знакомой Светы прошло не больше суток.
Мозг до конца не верил в реальность происходящего. Мало того, что этот ненавистный Костиков отправился навстречу духам, так ещё и Света собралась уезжать. Именно сейчас.
И всё же какое-то пугающее царапающее чувство не давало покоя. Казалось бы, чего проще. Нужно всего лишь дождаться момента, когда Света будет готова и забрать её на станцию.
Всё равно ведь переезжают, а так не просто поменяют одно поселение на другое, а полетят на Изюм, где я смогу заботиться о моей землянке и о её детях.
Звонок терминала заставил встряхнуться и выпрямить спину.
Этого звонка я жду уже давно. Теперь у руководства просто не осталось причин, запрещающих забрать с собой Свету. Теперь они обязаны пойти мне навстречу!
На экране терминала высветилось весёлое лицо Элира Борка, одного из пилотов крейсера:
– Доброго дня, Раджел, – ответил Элир, не глядя на экран и посылая невнятные мимические сигналы неизвестно куда. Задорный звонкий смех и торопливые убегающие шаги подсказали молодому Борку, что связь с этой женщиной откладывается на неопределённое время. – Ну вот убежала. Из-за тебя, между прочим, убежала, неугомонный Кавари.
– Элир, мне кажется, что тебе нужно что-то мне передать, – прорычал я.
– Ах да, тут еле вспомнил о просьбе Двойра Нами, – снова засверкал зубами Борк, – тебе дают позволение на вывоз твоей землянки и её детей. Больше она не является связанной со своей планетой.
Облегчение накрыло волной мгновенно, но следующие слова Элира заставили тут же сосредоточиться и взять себя в руки.
– Но вы должны покинуть планету не позднее, чем через семь дней, иначе тебе, мой друг, придётся попрощаться с мечтой о том, чтобы назвать свою землянку таной.
– Доброго дня, Элир, – зашёл в помещение центрального узла Перк, – Радж уже давно является таном этой землянки, но всё же было бы гораздо приятнее наблюдать за ним, если бы этот статус не был бы односторонним.
– И то верно, – усмехнулся Элир, глядя на меня, – в общем, у вас семь дней. И поблагодарите Тая Дар, она тоже подобрала каких-то землян и собирается тащить их на судно. Никаких оснований у неё для этого нет, но никого это не смущает.
– Кого это она там подобрала? – нахмурился Перк.
– Да двух девушек. Сестёр. Они уже готовы к перелёту, но… – на заднем плане вновь послышался женский смех и перешёптывания, отчего Элир мгновенно потерял нить разговора. – Ну в общем, давайте, поторапливайтесь, а мне некогда. Пошёл я.
И отключился. Вот уж кто не пропал бы на Земле, так это Элир Борк.
– Что будешь делать? – поинтересовался Перк, занимая соседнее кресло.
– Подслушивать, подсматривать и ждать. Пока так. – Голова гудела, точно станция на взлёте, – Если я прямо сейчас заберу Свету, это может вызвать ненужные вопросы. Даже на этом острове. Другое дело, если Света начнёт подготовку к переезду.
– К визору так и не подходит?
– Молчит.
И я бы наверное дошёл до крайностей, если бы не выяснил дату отправления парома, на который Света заказала билеты. Эта новость позволила действовать более решительно.
Мы с Перком подготовили единственное пустующее помещение для перелёта на крейсер трёх пассажиров, разобрали все залежи с проходов, чтобы никто не спотыкался о бесчисленные коробки и модули.
Особенно Перк сокрушался о своих габаритах, совсем несовместимых с длительным пребыванием в замкнутом пространстве с такими хрупкими и уязвимыми землянами.
– Нет, ну хоть звоночек на шею вешай, чтобы не затоптать какую-нибудь землянку. А ведь та девочка даже меньше Светы.
– Ну так и повесь, – с самым суровым видом распорядился я, надеясь, что Перк поймёт простую шутку.
За два дня я истратил весь свой запас оптимизма и уверенности в том, что у нас всё получится. С каждым часом, приближающим нас к встрече со Светланой, я дёргался всё больше и больше и неотрывно следил не только за Светой, но и за новыми соседями этажом выше.
Однажды даже поднял вверх станцию, чтобы поближе познакомиться с матерью детей Голубевых. Однако в тот раз женщина спала, в то время как её сожитель разговаривал на кухне с Морозовым Олегом Харитоновичем, которого Света простодушно называла дядькой Мхом.
Разговор я не услышал, поскольку мужчины разговаривали очень тихо, и как мне показалось, не хотели, чтобы их услышала даже эта женщина, Марина Викторовна Голубева.
Но разговор мне не нравился, как и семена растений, разложенных в пакетах на столе.
После увиденного я дал задание Перку поставить станцию на прежнее место и на время прилип к окнам, расположенным этажом ниже. Света готовила ужин всей семье, порхая по кухне и напевая неизвестную мне песню, а я понял, что очень хотел бы видеть её такой каждый день. Чтобы у нас тоже был общий дом, настоящая кухня, а не зона столовой, и видеть её счастливой и расслабленной каждый день, каждый день слышать её красивый голос с легкой хрипотцой, ловить её улыбки и взгляды…
Нужно только ещё немного подождать. И тогда всё встанет на свои места и возможно когда-нибудь, пусть даже через годы, но Света назовёт меня своим таном.
Ибо я устал выстраивать бесконечные варианты своей жизни без неё.
Столько возможных вариантов смены места жительства или работы: отправление в следующую часть Галактики, а может, и за её пределы, переезд на практически неисследованный Издар, или наоборот, остаться в своём Центре, набрать огромную группу молодняка, и надеяться, что рано или поздно я забуду Землю, этот остров и эту женщину, так основательно перекроившую все мои мысли и мечты.
Глава 11.1. Света.
На сборы у нас ушло три дня.
По-тихому уволиться с работы, собрать вещи, максимально подготовить квартиру к долгому отсутствию… и это далеко не целый список. Дети сначала жутко обрадовались предстоящему приключению, но потом начались разные выверты:
– Свет, а как же я здесь Тошика оставлю? А вдруг кто в квартиру залезет? – ну, конечно, стационарный компьютер мы с собой не потащим. А я ведь сразу предлагала ноутбук выбирать…
– А меня Маша на день рождения на следующей неделе звала. МамСвет, может, после него поедем?
– А вы в курсе, что нас у нас штормовое предупреждение на носу. Самолёт по-любому не прилетит, придётся паромом.
– А цветы куда денем?
И ещё сто штук таких вопросов, о которых я и не думала. Правда, из всех новостей самым неприятным было «штормовое». С вещами и цветами можно разобраться, Машку – по телефону поздравить. А вот путь к большому берегу обещает быть нелёгким. Во время штормов даже автобусы по острову не ездят.
Боюсь, до парома придётся добираться пешком.
В один из этих суматошных дней к нам в гости зашёл Дядька Мох. В квартире настоящий кавардак, словно тайфун прогулялся по нашим комнатам. Одежда, обувь, книги, лекарства – всё лежит не там, где должно. Казалось, что на месте оставался один лишь чайник, да и то, потому что Анюта начала кашлять и постоянно приходилось отпаивать горячим чаем. Да и сами грелись таким нехитрым способом – отопление в Итурупе включали не раньше ноября, даже не смотря на то, что по ночам температура за окном уже опускалась ниже нуля.
И конечно, наши сборы навели старого знакомого на разные вопросы. Пришлось сознаваться, что мы собираемся отчаливать отсюда.
– Светуль, а ты новости по погоде смотрела? Самолёт не прилетит сюда, ты же понимаешь? А на пароме сутки плыть.
– Ну и что? Детям это только за приключение сойдёт, – попыталась отмахнуться я. Хотя сама даже вспоминать боялась, как неизменно сходила на берег зелёненького цвета от всех этих покачиваний. Будем надеяться, что дети покрепче меня будут.
– Ну, смотрите сами, – проговорил сосед, а потом, немного помолчав, спросил, – это вы от Маринки что ли бежите? Заходил я тут давеча к ней.
– Тогда должны понимать, что у нас не так много вариантов.
Я сновала по кухне, не особо вслушиваясь в то, что говорит дядька Мох. Скорее всего, он пришёл с какой-то конкретной целью, но мне и дела до неё не было. Тётю Мотю теперь выгуливать не нужно, а что ещё могло понадобиться – не знаю, да и знать не желаю. Мне бы сейчас понять, как умудриться не забыть взять с собой лекарства из холодильника.
– А договориться не пробовала? – поинтересовался сосед.
– Дядька Мох, чтобы я ей ни предложила, всё равно мало будет, только детям нервы трепать нашими разборками.
– Ну смотри, дело твоё. Но раз уж к парому пойдёте, то лучще через холмы топайте, – вздохнул дядька Мох, поднимаясь на ноги, – если дождь в пути настигнет, сможете в халупе той переждать непогоду. Но ты бы хорошенько обдумала то, что затеяла, всё-таки не чужие ей дети эти.
– Не чужие, – вздохнула я. – Да только она к детям даже поздороваться ни разу не зашла, узнать, как у них дела обстоят. Может тут от голода пухнут.
Вот так и получилось, что мы сидели в тёмной прихожей растерянные и молчаливые. Я внутренне тряслась от страха, но очень старалась внушить всем уверенность в том, что мы правильно поступаем, и в любом случае сможем сюда вернуться, если сами этого захотим.
Но в предстоящей поездке пугало всё: и непогода, которая с каждым часом всё больше и больше набирала обороты, и последние урванные билеты на паром, и особенно, кашель Анюты, который мне совсем-совсем не нравился.
Идти пешком нам предстояло около часа. И, по словам Сашки, автобусы начнут вновь курсировать по острову только через два дня, поэтому остаётся только положиться на удачу и собственные силы.
А пока мы поглядывали друг на друга и настраивались на выход.
В голове отчего-то мелькали различные картинки из прошлого: как мы жили здесь с мамой, мечтали о другой жизни, думали всё, что стоит ещё немного потерпеть, и что-то изменится, и мы заживём, наконец, по-человечески. Но время стремительно летело вперёд, а ничего не менялось. Рабочих мест на острове становилось всё меньше, а желающих приложиться к бутылке – всё больше.
И я понимала, что не хочу такой участи для своих детей.
Нужно ехать!
Сашка и Анютка меня поддерживали: они ведь видели, как живут их ровесники. Одна Сашкина одноклассница в прошлом году родила ребёнка и сбагрила его матери, другая в свои неполные шестнадцать уже не может долго обходиться без бутылки. И таких примеров полно, правда, теперь на горизонте могли замаячить ещё и наркотики.
Надо будет позвонить Степану Юрьевичу по этому поводу, как только устроимся на материке, может, что-нибудь дельное посоветует.
Вот с такими невесёлыми мыслями я закрывала за нами дверь квартиры и спускалась по тёмной лестнице вслед за детьми. Надо бы о чём-то хорошем подумать.
Пускай, это будет Радж. Я твёрдо настроилась жить, не оглядываясь на своего пришельца. Конечно в моих мечтах и фантазиях он будет жить ещё довольно долго, только это никак не должно мешать нашей жизни. Совсем скоро он улетит в свои загадочные звёздные дали, а мы… А мы непременно устроимся и заживём ещё лучше прежнего.
Да, во многом благодаря ему, но я уверена, мы бы и сами не пропали.
За всё время сборов я так ни разу с ним и не поговорила. Даже визор не доставала. Отчего-то мне казалось, что я обязательно проболтаюсь о переезде, и Радж станет меня отговаривать от этой затеи. Ему никогда не нравилось, когда я чрезмерно уставала, не спала по ночам или ходила нараспашку. А предстоящая поездка – это ещё больший подрыв здоровья, и ладно бы, если только моего.
Но я не могла не признать, как проверяя по вечерам тетради, я волей-неволей поглядывала на ручку верхнего ящика стола, в котором лежал серебристый экран.
Интересно всё-таки, зачем ему такие смешные ручки по бокам? Вряд ли я когда-нибудь узнаю ответ, но хоть чем-то голову занять, пока мы тащимся в сторону холмов.
Глава 11.2
Буквально через полчаса пути не было уже никакого дела ни до инопланетных гаджетов, ни до забытых на подоконнике цветов, ни до ещё чего бы то ни было – начавшийся дождь вовсю набирал обороты и сильно снижал скорость нашего хода.
И чего меня чёрт дёрнул именно сегодня в бега податься? Могли бы уже переждать шторм и спокойно улететь на самолёте, как только наладится связь с материком. Так нет же. Понесла нелёгкая.
Моё стремление покинуть остров как можно скорее сыграло с нами злую шутку.
Но когда неожиданно появилась Марина со своим Ромео, и я поняла, что никуда мы сегодня с детьми не поплывём, меня неожиданно затопило дикое сожаление, что у нас нет никакой возможности отправиться вместе с Раджем на Изюм? А ведь я так старалась даже не мечтать об этом и строить свою жизнь без оглядки на него.
Некстати вспомнились слова Ефросиньи Александровны о том, что женщине одной по жизни легко не будет никогда:
– С любой ситуацией, с любым жизненным дерьмом можно справиться, – втолковывала мне соседка, – если за твоей спиной надежный человек. Любая преграда окажется по плечу, а любая потеря – не столь горькой.
При этом мы обе понимали, что гипотетический «человек за спиной» должен быть тем, кого ты любишь, кого любят твои дети, кто всегда встанет за тебя горой. В противном случае – ты так и останешься одна, с кем бы ты ни жила, и какой бы штамп в паспорте у тебя ни стоял.
Вот и сейчас, мне оставалось лишь смотреть, как мои дети залезают в красную калымагу вместе с сумками, смотреть, как Марина лихо разворачивает машину и увозит их от меня, смотреть, как этот хлыщ спокойно достаёт из-за пояса джинсов пистолет…
Раздавшийся выстрел и жгучая боль в животе заставили меня скрючиться и грохнуться на мокрую траву, вслушиваясь в торопливые чавкающие шаги Ромео, удирающего с места преступления.
Прижав руки к животу, я всё надеялась, что вот ещё чуть-чуть и станет легче. В фильмах раненные герои лихо бегают по диким прериям, даже не обращая внимания на то, что из них кровь хлещет. Мне же казалось, что если я хоть немного разогнусь, то вся кровь вмиг покинет меня.
А ведь пока я раненной птицей валяюсь тут, моих детей увозят всё дальше… Надо как-нибудь встать и начать что-то делать. Иначе я либо свихнусь, либо просто отдам богу душу прямо на этом месте.
Неожиданно надо мной закончился дождь. Я даже скулить перестала ненадолго. Вот везде вокруг дождь лил с прежней силой, а надо мной – нет. И когда я повернула голову к небу в надежде разглядеть разгадку, откуда взялся невидимый зонтик, – увидела увеличивающееся яркое пятно света.
Как? Неужели всё? И мой путь на земле окончен? Нет, нет, мне нельзя! У меня дети без присмотра оставлены! Мне во что бы то ни стало нужно их увезти с Итурупа!
Но вместе со светом из неведомого люка вынырнули две сильные руки, подняли меня с мокрой травы и бережно уложили на какие-то носилки.
– Радж? – сипло спросила я, разглядывая своего спасителя вытаращенными глазами, – неужели это, и правда, ты?
На что мужчина ничего не ответил и лишь протянул мне знакомый слуховой аппарат. Быстренько нацепив на себя переводчик, зачем-то повторила свой вопрос.
– Я, конечно, – хмуро ответил мой дорогой инопланетянин, практически не глядя на меня.
И пока я лежала на боку и впервые в жизни рассматривала Раджа, он только нажимал на какие-то кнопки, недалеко от люка, который с небольшим шипением медленно закрывался. В жизни он казался немного ярче, чем на экране визора, его волосы были красивого стального цвета, как и глаза, злые такие сейчас и крайне недовольные.
Боль, ненадолго отступившая в связи с неожиданным появлением Раджа, вновь стала мешать мне даже думать или задавать какие-то вопросы. Пришлось признаться:
– Радж, у меня тут дырка в животе.
– Я в курсе, – всё так же не глядя на меня, обронил мужчина и, передвинув мои носилки к стене, спросил, – ну почему ты такая доверчивая? Почему? Со мной на связь выходить перестала, но рассказала о своих планах этому выродку. О чём, вообще, думает твоя голова?
– Радж, а можно ты меня потом ругать будешь? У вас тут есть какой-нибудь сверхнавороченный медицинский прибор, который бы заштопал мне живот?
– Есть. Я.
– В смысле, ты? – я аж воздухом поперхнулась. – Во всех фильмах…
– Я так погляжу, ты их уйму пересмотрела, – сказал Радж, принимаясь копошиться у меня за спиной.
Прежде всегда спокойный и уравновешенный, сейчас он даже не пытался скрывать или контролировать свои эмоции. В мужчине явно бурлила злость и требовала выхода!
– Как только мы окажемся на Изюме, ты прекратишь рисковать своей жизнью, станешь беречь себя и доверять будешь только тану. Поймёшь, наконец, как эта жизнь может быть прекрасна! И сама не захочешь подвергать себя опасностям.
Сказал, скрипнул зубами и засандалил мне укол, от которого я тут же провалилась в сон с довольной улыбкой.
Ох, милый ты мой, да разве я против?
