Текст книги "Покидая Итуруп (СИ)"
Автор книги: Анастасия Спивак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава 16
Такой длинный день, наконец-то, подошёл к концу. Я всеми силами пыталась уговорить детей лечь спать, а не продолжать засыпать меня вопросами, о том, куда мы полетим, как мы там будем жить, и кому достанется Сашкин компьютер. В итоге просто объявила, что больше никому и слова не скажу до завтрашнего утра и ушла искать Раджа.
Пока мы ещё не покинули безвозвратно нашу планету, не помешало бы расставить по возможности все точки над i. Отчего Радж так расстроился из-за проявленной заботы Перком? Почему оставил нас самих обустраиваться, когда собирался помочь мне рассказать о перелёте Сашке с Аней.
И куда, интересно, он сейчас запропастился?
Я бродила как привидение по ночной станции. Перк, весьма довольный жизнью, привычно обнаружился за пультом. Поулыбался мне и сказал, что Радж, скорее всего, сидит в анализаторской. Но его нигде не было видно. Осталось только крышу проверить. И если его не обнаружится и там, то всё! Считай, сбежал.
Обнаружился.
Там, куда совсем недавно повыпрыгивали дети, возник как из-под земли какой-то необыкновенный турник, на котором выделывал разные штуки Радж: подтягивался, переворачивался, крутился. Я от восторга застыла на месте. Стремительные движения, порой непредсказуемые и капельку агрессивные буквально завораживали меня. Какая сила и энергия скрыта в этом человеке… ну пусть и не человеке.
– Света, иди внутрь, здесь холодно, – не прерывая своих кульбитов, вдруг выдал Радж.
– А ты? Хотя, как я понимаю, тебе не холодно, – пробормотала я, не в силах сдвинуться с места. – Но почему ты здесь?
– Думаю.
– О чём? – я подошла немного ближе, опасаясь ненароком получить массивным ботинком по голове. – Может, внутри подумаешь?
– Там я тоже подумаю, – и вновь эти сумасшедшие выкрутасы.
Чтобы не отвлекать Раджа от размышлений, отошла к невысокому парапету, от которого можно было даже попробовать дотянуться до наших окон. На кухне всё так же горел свет, а у меня непроизвольно в голове возник образ крутящегося счётчика, показания с которого нам придётся снимать через две недели.
Точнее, пришлось бы…
Совсем другими глазами я рассматривала нашу старенькую кухню, которую мне почему-то вдруг стало жаль покидать. Сколько всего обсуждалось за этим столом, сколько литров чая выпито, сколько тетрадей проверено… воспоминания кинолентой мелькали перед глазами, но самыми яркие кадры – Сашка и Аня. Когда-то просто диковатые внуки пожилой соседки, а теперь – два самых дорогих для меня человечка.
Но ещё я понимала, что улетая, они оставляют на этом острове родную мать. Даже не попрощавшись, они готовы улететь со мной неизвестно куда. Правильно ли это? Может, найти какой-нибудь способ хотя бы письмо Марине написать, чтобы она не гадала, живы её дети или нет.
– Шла бы ты отдыхать, моя землянка, – сзади тихо подошёл Радж и так же посмотрел в окно освещённой кухни. Было ужасно любопытно, какими он нас увидел, почему выделил среди других жителей острова?
– Я хотела с тобой поговорить, – нерешительно начала я.
– Передумала улетать? – вроде бы без особых интонаций в голосе спросил Радж, но мне почудилась скрытая горечь, которую он не успел от меня спрятать.
– Что? Нет, что ты. Я хотела спросить, почему ты сказал, что духи Изира прокляли вашу семью, – припомнила я его же слова.
– Ох, Света, иначе и не скажешь, – вздохнул Радж. Какое-то время он собирался с мыслями, но прежде чем заговорить он встал за моей спиной близко-близко, укутал в свои объятия, и спрятал мои ледяные ладошки в свои. А я и не заметила, что вновь замёрзла. Ну это я не заметила, а вот Радж очень тонко подмечал подобные изменения.
– На Изюме человек – высшее создание эволюции. Существо, способное улучшать мир вокруг себя и себя в этом мире. Как ты успела заметить, всё на Изюме направлено на развитие и улучшение нашего мира! Каждый гражданин Изюма, да и других планет нашего созвездия, ценит свою жизнь, как великий дар создателя. Он всеми силами будет стремиться сохранить свою жизнь, по возможности её улучшить и продлить. Ведь тогда он сможет принести гораздо больше пользы, сделать больше открытий, более глубоко изучать и анализировать выбранную сферу деятельности… И лишь те, кто перебрался в Отанари, живут по иным правилам. У них совершенно смещены приоритеты. Жизнь детей отанарийцев становится важнее своей. Благополучие таны – важнее собственного. Это противоречит заложенному в нас…
– Эгоцентризму, – не выдержав, продолжила я предложение. – Извини, Радж, я перебила тебя. Продолжай, пожалуйста.
– Ты знаешь, последние три года на Изюме я работал в Центре расселения Изира, находящемся на одном из крупнейших научных островов, про них я чуть позже тебе расскажу. И однажды я стал свидетелем, как сотрудники соседней с нами лаборатории провожали одного из сотрудников, который собирался уехать в Отеу (это ближайший отанари к тому острову). Они словно со смертельно больным с ним разговаривали, правда, он был весел и весьма доволен жизнью. Я не совсем понимаю почему, ведь они с супругой на долгие годы покидали мир науки для того, чтобы самим воспитывать своих детей.
– Что я могу сказать, Радж? – задумалась я. – Всей душой надеюсь на то, что однажды ты поймёшь того человека, оставившего свою карьеру ради семьи.
– Но это же противоречит стремлению всего нашего народа улучшить мир, в котором мы живём.
– Разве? А скажи, пожалуйста, сколько времени семейная пара проводит в Отанари?
– В зависимости от количества детей и темпов подготовки к самостоятельной жизни. Но обычно от пятнадцати до двадцати лет. Наш календарный год мало отличается от земного.
– Отлично. А сколько всего вы живёте?
– В среднем от ста двадцати до ста пятидесяти лет.
– Так, к этому вопросу мы вернёмся чуть позже. А пока посмотри процентное соотношение. Всего десять – пятнадцать процентов своей жизни уходит на создание следующему поколению устойчивого понимания нужности этому миру. В частности, своей семье. Возможно, я сейчас глубоко заблуждаюсь, это ты у нас крутой аналитик, но мне кажется, что люди, которые выросли в Отанари, более эмоционально устойчивы, более решительные и в то же время продуманные. Им не нужно доказывать обществу свою полезность, потому что они знают, что вне зависимости от результатов своей деятельности есть люди, которые от них никогда не отвернутся. Я думаю, что такие люди, должно быть, более рискованные, но они твёрдо знают пределы своих возможностей. Ты случайно вырос не в Отанари?
– Именно, – вздохнул Радж, зарываясь носом в мои волосы. – Но как ты догадалась?
– И я думаю, ты быстро оттуда слинял.
– Точно, – в его голосе сквозит улыбка, и мне дико жаль, что я не её не вижу. – Только-только шестнадцать исполнилось, как я сбежал поступать в медицинский колледж.
– Неожиданно, – я не выдержала и всё-таки повернулась к нему. – Тогда почему ты считаешь семейные привязанности проклятием?
– Потому что я видел, как отец едва смог справиться со смертью мамы, как старший брат ради своей таны отказался от места на единственном судне, отправившемся изучать отделённые уголки нашей галактики, хотя я, как никто, знаю, как он грезил этим полётом. Но разлука с таной стала неприемлемой платой. Я смотрю на себя… Как верно подметил Перк, ты стала для меня таной, ещё до нашего знакомства.Меня просто выкручивало наизнанку от того, какую жизнь ты вела. Да, я долго наблюдал за тобой. Так долго, что даже не заметил того момента, когда ты стала неотъемлемой частью моей жизни.
– Знаешь, – я улыбнулась и привстала на цыпочки, – всё-таки не так уж всё и плохо с вашей планетой.
И поцеловала своего любимого инопланетянина, с упоением ощущая отголоски его улыбки на губах.
Глава 16.2
Радж
Я сидел в анализаторской и пытался в полной мере осознать ситуацию, в которой очутился. Получалось не очень.
Целый день я наблюдал за своей землянкой и с каждым мгновением отчаивался всё больше. Сколько любви, нежности, заботы в ней скрыто! Я никак не мог спроецировать на себя то, как бережно и самоотверженно она относится к своим детям. Мне плохо представлялось, что когда-нибудь я смогу так трепетно относится к этим шумным подросткам, вихрем ворвавшимся в спокойное течение жизни станции.
Нет, безусловно, дети есть дети. Но я понимал, что Саша с Аней ещё адаптируются и пытаются показать себя с лучшей стороны. Ну или, во всяком случае, сильно не наглеть, но любопытство их загоняло в самые непредсказуемые места, и из них сыпалось такое сумасшедшее количество вопросов, на которые я не всегда с ходу подбирал правильный и понятный детям ответ.
Вот и сейчас.
Станция, наконец-то, погрузилась в блаженную тишину и покой, и я пытаюсь раздобыть в недрах сохраненной нами информации всё, что известно о работе терминалов, визоров, трансляторов и прочей техники, которая так заинтересовала Сашу.
Всё же невероятно любознательный ребёнок!
– Раджел, я не помешаю, – Саша стоял на входе в анализаторскую с крайне сосредоточенным выражением лица. И я только мог догадываться, о чём захотел поговорить маленький землянин.
– Нет, не помешаешь, проходи, пожалуйста, – рукой я показал на стул возле терминала. – Я как раз собираю информацию, которая помогла бы тебе познакомиться с работой нашей техники. Правда, адаптация на ваш язык может значительно исказить данные, но я думаю, общая картина будет довольно ясной.
– Спасибо большое, – Саша даже не взглянул на экран терминала и, даже мне было понятно, что данного юношу что-то сильно тревожит. Интересно, зачем он пришёл.
– Я могу тебе чем-то помочь?
– Тут такое дело, – Саша почесал затылок, чем привёл и без того небезупречную прическу в состояние полнейшего беспорядка, которое напомнило мне, что передо мной сидит человеческий ребёнок, хоть и сильно приблизившийся к состоянию окончательного взросления. – Я хотел узнать, где мы смогли бы жить с Аней на вашем Изюме, как я понял, у вас есть специальные интернаты для обучения и проживания детей.
– Есть, но зачем тебе эта информация? – я был полностью обескуражен этим вопросом.
– Я думаю, что так было бы лучше для всех: вы со Светой смогли бы спокойно строить свои отношения, ты бы смог заниматься любимым делом, а мы приезжали бы к вам время от времени.
– Исключено, – я лишь покачал головой, – Света никогда на это не пойдёт.
– Значит, нужно её как-то убедить!
– Подожди, Саша, объясни, наконец, а чем тебе не нравится жизнь в Отанари?
– Ну не сказать, чтобы мне не нравилась жизнь там, просто… ну я подумал, что так было бы лучше для всех, если бы мы с Аней начали на Изюме самостоятельную жизнь.
– А о Свете ты подумал?
После этих слов я почувствовал какое-то приятное тепло в груди, словно моя землянка стоит рядом со мной, хотя я знал, что она заснула вместе с Аней.
– Да я о ней именно и думаю, – вспылил Саша, – она столько лет нас тянула, ни разу даже на свидания не ходила, всё боялась чего-то. Ты посмотри на неё – она же разорвётся, если будет постоянно регулировать наше совместное проживание. Мы с Аней… ну это… шумные очень, и не всегда контролируем, что говорим. Я так точно. Тебе будет сложно с нами. И от этого будет портиться ваша жизнь со Светой, и мне бы не хотелось вам мешать.
– Так вот в чём дело, – пробормотал я, – в таком случае в наших силах помочь Свете не разорваться, а попробовать наладить свои отношения самим. Скажу честно, я понятия не имею, как воспитывать детей. У меня их четверо, но все они росли или растут в интернатах, без особого участия родителей.
– Трындец!
– Таковы особенности нашего мира, – попытался объяснить я. – Материнский инстинкт практически отсутствует у наших женщин. У мужчин особо и не было никогда. Исключений не особо много. На всю планету у нас всего четырнадцать Отанари, в которых люди сами предпочитают растить своё потомство.
Саша на какое-то время замолчал, откинувшись на спинку стула. Я старался не мешать ему, осознавая в этот миг, что нам придётся учиться взаимодействию с детьми. Они, так же как и я, любят Светлану. Так же как и я, привязаны к её свету, её теплу, любви и нежности. И разорвать эти узы было бы неправильным, и крайне губительным шагом для всех нас.
– Нет, Саша, ты как хочешь, а придётся, нам с вами подружиться. Не стоит доводить Светлану до выбора: я или вы.
– Мы знаем, кого бы она выбрала, – самоуверенно заявил этот… молодой человек.
– Она была бы счастлива от этого?
– Нет, не была бы, – признал-таки Саша, – но ты уверен, что у нас получится ужиться?
– Не уверен, конечно, но я быстро учусь. К тому же вы не малолетние бандиты, от которых не знаешь, что ждать в следующую секунду.
– Так-то да…
– А значит, усилим старания и сделаем Свету счастливой.
Саша молча кивнул и вышел из анализаторской, оставив меня осмысливать произошедший разговор.
Нет, не права Света, Саша уже далеко не ребёнок. Скорее всего, жизнь в таких непростых условиях заставила его повзрослеть гораздо раньше, но он уже точно не дитя.
Целый день я накручивал себя о том, что у нас не получится ужиться на одной территории, что дети Светланы так и останутся для меня чужими, и я никогда не смогу принять их, как один лишь незапланированный разговор показал, что это далеко не так.
Аня – чудесная девочка, которая одной лишь своей улыбкой может улучшить настроение, а Саша – активный любознательный подросток, который обязательно порадует нас со Светой своими успехами.
Тепло, которое я не переставал ощущать в своей груди, навело меня на одну сумасшедшую мысль:
– Света, если ты слышишь меня и сейчас подойдёшь ко мне, то наш союз обречён на счастье и гармонию. Ну а если это тепло лишь плод моего воображения…
Договорить я не успел – на пороге анализаторской стояла моя Света. Слегка покрасневшие щечки, растрепанные волосы и смущённая улыбка делали ей настоящей красавицей, ради счастья которой я был готов на всё.
И с детьми подружиться, и неведомых демонов победить. Что угодно, только бы она была рядом.
Глава 17
– Свет, а как же мои курсы? Чем я там, вообще, заниматься буду? Хотя, судя по всему, развитие техники у них там на уровне, придумаем что-нибудь. А ты в курсе, что их продолжительность жизни чуть ли не в два раза больше, чем наша? А вдруг с их медициной и мы до ста лет доживём? Хотя если питаться вот такой сбалансированной бурдой, то и к тридцати можно ноги протянуть.
Второй день мы страдали от безделья. Посовещавшись между собой, Радж с Перком решили вылет не откладывать и в скором времени выйти на связь со своим судном для уточнения деталей стыковки.
Нам же делать было совершенно нечего. Мы слонялись из угла в угол. Перечитали вместе все собранные и переведённые материалы по Изюму и больше ничего не могли придумать.
К тому же немало дополнительных переживаний доставлял способ перемещения станции на головное судно. После выхода на орбиту планеты все двигатели у станции отключаются автоматически, и её к себе притягивает здоровенный инопланетный магнит на судне. И сколько бы меня ни успокаивал Радж по поводу абсолютной безопасности данного полёта, мне легче не становилось. Что служило дополнительной причиной Сашкиных подколов, уж он-то знал, как я высоты боюсь.
Тут тебе не просто на спор плюнуть с крыши пятиэтажки, тут в космос вылететь!
В общем, трясло меня знатно.
За несколько дней, проведённых на станции, Сашка залез чуть ли в каждую щель. А как только он узнал, почему некоторые стены белые, его чуть удар не хватил. Как же так! Под носом у него инопланетная техника, а он не в состоянии в ней поковыряться – ни языка, ни принципа работы не знает. И побежал наш мастер-фломастер скорее изучать современный язык народов Изира.
Анечка, как я и предполагала, ходила за мной хвостиком. И думаю, ещё несколько дней ходить будет. Эта её особенность возникла ещё, когда она училась во втором классе и её срочно положили в больницу с сильнейшим приступом астмы. С тех пор любое волнение или сильная радость у ребёнка, и моя девочка приклеивается ко мне, пока эмоции немного не улягутся.
Сейчас её не интересовала ни эта станция, ни её необыкновенные обитатели, ни изменившийся режим питания, ни перспективы в будущем. Её интересовало, чтобы я опять никуда не делась. Один поход к Раджу на перевязку чего стоил. Как бы я ни просила её подождать в коридоре, она ни в какую не хотела покидать меня даже на столь короткий промежуток времени. А я, чего греха таить, рассчитывала на несколько минут наедине с Раджем, которые с появлением детей удавалось выкроить всё меньше и меньше.
В общем, мы понемногу приходили в себя. Живот меня почти не беспокоил, дети были при мне, Радж обещал быть со мной до старости. Долететь бы только поскорее до этого загадочного Изюма и всё, считай, жизнь удалась.
После разговора между Раджем и Сашкой, который мне так удачно удалось подслушать, оптимистка во мне расправила свои крылья ещё шире. Мои мужчины и без моего участия договорились жить дружно и не разделяться, чему я была безмерно рада.
Конечно, я, как и любая другая женщина, понадеялась, что получится вывести внутрисемейные отношения в мирное русло. Но как же часто это оказывается не так.
Но всё же надеялась!
Надеялась, что Радж сумеет подружиться с Сашей и Аней, ведь он приглядывал за ними, даже, когда не было ни малейшей надежды на то, что мы когда-нибудь окажемся под одной крышей. Но если Анюта могла расположить к себе кого угодно, то Сашка временами был колючий, как ёжик.
Ёжик мой родной, ты совсем уже вырос, пора бы мне это уже признать.
Даже на станции нам много чего объяснял именно Сашка. Он научно-опытным путём научился пользоваться санитарной комнатой, где я тормозила страшно. А спросить у Раджа было немного стыдно: как сделать воду более горячей? Нет, зачем, я и так помоюсь.
Сашка без стеснения тыкал во все кнопки подряд: немного обжегся, запустил просушку помещения, но добился желаемой температуры воды, а потом и нам разъяснил, как это делается.
И глядя на все манипуляции парня, не могла не радоваться, что в местном унитазе, так же как и в земном, присутствует всего лишь одна кнопка. Которую, правда, приходилось сначала выдвигать из агрегата. Но это я ещё от Раджа знала. Минимализм на Изюме был покруче японского.
Вот так мы потихоньку осваивались. Ещё привыкали к пищевому аппарату, мечтали о чае (я о кофе!), смотрели ролики о планетах Изира, порой ничего не понимали, и просто наслаждались красотой тех мест.
А когда мне удавалось надолго исчезнуть из поля зрения детей, случались бесконечно нежные поцелуи Раджа, украдкой полученные или подаренные, его заботливые прикосновения и скупые улыбки, которые всё чаще мелькали на любимом лице.
И я уже почти поверила, что все приключения и опасности благополучно покинули нас. И Итуруп нас всё же отпустил…
Глава 17.1
В последний день на планете мы много времени провели на крыше. Радж и Перк были заняты как никогда: практически всё время они проводили в техническом отсеке, проверяя станцию на готовность к возвращению на судно. Мы же только мешали им, сталкиваясь в узких коридорах. Правда, за это нас никто не ругал – Перк и вовсе старался передвигаться крайне медленно, чтобы ненароком не задеть детей.
Поэтому пришлось захватить визоры и устроиться на крыше, впитывая тёплые солнечные лучи. Погода радовала безветрием, отсутствием туманов и небывалой тишиной.
На улицу мы выйти не решались, опасаясь встречи с нашим соседом или Мариной, а вот погулять на крыше под пологом невидимости – это сколько угодно.
В наших окнах уже не горел свет, видимо, кто-то вновь заходил в нашу квартиру и выключил. Но это странным образом уже не волновало меня. Сейчас я всё больше и больше задумывалась о том, как бы передать Марине, чтос детьми всё в порядке, но она их больше не увидит. Звучит, конечно, кошмарно, но других вариантов у меня не было.
Задумавшись, я даже не заметила, как из подъезда кто-то вышел. Лишь почуяв противный едкий запах, опомнилась и, перевесившись через невысокие перила, выглянула, кто всё-таки оказался на крыльце.
На покосившейся бетонной площадке стоял Ромео, с какой-то вычурной курительной трубкой в руках. Что он там курил, даже знать не хотела, но вот почему он так испугался вышедшего из-за угла Морозова в компании с лейтенантом Кривицким, стало интересно.
Сашка оперативно достал телефон из кармана и приготовился снимать. Судя по сердитому выражению лица, мой ребёнок явно хотел подпортить жизнь соседу.
– Олег Харитонович, вы же сами видели завещание, – залебезил перед Морозовым Маринкин Ромео. Рядом с ними топтался наш ненаглядный участковый, неизменно оплёвывая всё вокруг шелухой от семечек и поглядывая по сторонам, – старуха всё завещала внукам. Марине ничего не оставила. Да и рисунков мы никаких не нашли.
– Это только ваши проблемы, Рома, – лениво проговорил дядька Мох.
– И что же нам делать? Мы даже продать эту квартиру не можем…
– Да кому она нужна, эта квартира? Можно подумать ты не знаешь, что за неё и ломаного гроша никто не даст.
– И что вы предлагаете?
– Вся эта возня мне порядком надоела, – сплюнул сосед. – Марину отправь на корм рыбам, а сам можешь валить на все четыре. Больше ты мне не нужен. Но если где хоть словом обмолвишься о том, что ты был на Итурупе, отправишься следом за своей выдрой. Понял? Вот и славно.
А напоследок эта свинья, которую я считала другом семьи, добавил:
– На всё про всё у тебя сутки. Если завтра вечером я хоть кого-нибудь из вас встречу на острове, лично закопаю.
И скрылся в подъезде. За ним тенью поплёлся Кривицкий, с каким-то злорадством взглянув на Романа, который немного потоптавшись на крыльце, сел в свою тарантайку и уехал в неизвестном направлении.
Мамочки, и что нам теперь делать?
Если полчаса назад в мои планы входило написать письмо и забросить его в окна нашей квартиры, то сейчас мне нужно действовать крайне оперативно и решительно.
Обернувшись, собралась было бежать к Раджу и рассказать об услышанном, как увидела притихших детей, которые явно были обескуражены разговором этих двух отморозков.
– Что делать будем? – первым отмер Сашка, глядя в телефон, и наверняка раздумывая, как поступить с заснятым разговором. Я перевела взгляд на Анечку, но та лишь молча смотрела на меня, стараясь не реветь. Это мгновенно привело меня в чувства.
Первым делом прижала к себе Анютку, пытаясь внушить в неё уверенность, что всё будет хорошо. Как бы там ни было, а Марина родила этих чудесных детей. И одним этим заслужила право на жизнь. Отчего её судьба так перевернулась, я не знаю, но мне отчаянно захотелось, чтобы она сумела вновь её изменить. Только в этот раз – в лучшую сторону.
– Так, спокойно, – бодро проговорила я. – Сейчас бежим к Раджу, рассказываем обо всём ему, а дальше по обстоятельствам.
– Свет, а если он не захочет помогать? Зачем им лезть в наши дрязги?
– Спокойно, Саш, думаю, они не отвернутся. Но если вдруг… тогда сами справимся: я сбегаю к Марине, всё ей расскажу, ты перешлёшь ей заснятое видео, может, карточку мою отдадим, ей надолго хватит. Главное – Морозову на глаза не попасться.
Влетев в анализаторскую, сразу наткнулась на улыбающихся мужчин. И если улыбка Перка меня не трогала ни капельки, то от Раджа я не могла отвести взгляд. Сейчас, когда нужно полностью сосредоточиться на том, как помочь Марине выбраться с острова, я стою и глазею на своего инопланетянина. Его красивые чувственные губы изогнулись в улыбке, вокруг глаз собрались весёлые морщинки, а весь облик Раджа говорил о том, что он сейчас вполне себе счастлив.
Прости, хороший мой, боюсь, сейчас я немного омрачу твою радость.
– Радж, – окликнула я его с порога, когда немного пришла в себя, – вы получили какие-то важные новости?
– Да, проходи, Светлана, мы согласовали с судном наши дальнейшие действия. Только что я разговаривал с диспетчерами. Отрыв от планеты назначен… – тут Радж скосил глаза на экран, по которому непрерывно бегали какие-то символы, – примерно через три земных часа.
– Ну вот и отличненько, – бодро проговорила я, оборачиваясь лицом к притихшим детям. – Я всё успею.
– Свет, ты что, собралась идти к Марине одна? – ошарашенно спросил Сашка. – Совсем что ли кукуха поехала?
– Спокойно, Саш, выдохни. Вы будете на телефоне. Если заметите, как к подъезду подъедет Ромео – сразу звоните мне. Я мигом.
– Что происходит, Светлана? – тихий голос Раджа подсказал мне, что грядут разборки вселенского масштаба. Не так давно мне хотелось лишь одного – видеть его счастливым и довольным жизнью. И вот, не прошло и суток, как я снова создаю сложности.
– Пойдёмте, дети, покажу вам сказку, – вздохнул Перк и кивком указал Саше и Ане следовать за ним, предварительно не забыв укоризненно на меня посмотреть.
Глава 17.2
После того, как мы остались с Раджем вдвоём, я быстренько описала ему подслушанный нами разговор и обрисовала свои дальнейшие действия, от которых ему, кажется, тут же поплохело.
А как по-другому скажешь? После моего не слишком оптимистичного рассказа, Радж медленно опустился в кресло, в котором до этого сидел Перк и, уперевшись локтями в колени, уставился в пол, не проронив ни звука.
В ожидании его ответных действий я прошлась пару раз по анализаторской и попробовала всё-таки в общих чертах объяснить свой нелепый порыв:
– Понимаешь, эта женщина всё же родила моих детей, и я не могу видеть в ней вселенское зло. Что бы там ни было в прошлом, но не оставлять же вот так Марину на произвол судьбы. Всю жизнь буду жалеть, что не смогла ей помочь. И мне ведь не нужно будет спасать её от кого-то. Мне всего-то и нужно – предупредить. Чтобы она сумела сбежать. Понимаешь ты или нет?
Я ужасно боялась, что не дождусь от него ответа. Вполне возможно, ему так надоело возиться с нами, и сейчас я услышу: поступай, как знаешь. Но почему-то именно в этот момент с Раджа слетела неизменная маска невозмутимости и спокойствия – он вскочил на ноги и вплотную подошёл ко мне:
– А ты сама понимаешь, что этот выродок сейчас находится в доме, – взревел Радж, вскакивая на ноги и подходя ко мне вплотную, – пусть и в другой квартире, но тем не менее. Если он услышит ваш разговор, то обязательно явится, потому что сейчас он думает, что тебя уже нет в живых. И как тогда ты сможешь ему противостоять? Что ты сможешь сделать?
– Не знаю, – призналась я, но, не желая терять лицо, взяла и брякнула, – зато я бегаю быстро.
– Что же ты от пули не убегала никуда?
– Просто они летают быстрее, – удручённо проговорила я, уткнувшись лбом в комбинезон Раджа. Мне ужасно не хотелось возвращаться в тот дом, гораздо лучше было бы поскорее перевернуть эту мрачную страницу нашей жизни.
Но Итуруп так просто не отпускает, мне это ещё мама говорила.
Неожиданно почувствовала прохладные пальцы Раджа на своей шее, а затем услышала его тихий вкрадчивый голос:
– Я мог бы прямо сейчас нажать всего на две точки на твоей тоненькой шее, и ты бы проспала и наши сборы, и путь до судна. Всего одно нажатие – и ты не подвергаешь вновь себя опасности, и я живу спокойно…
– Ты не сделаешь этого, Радж, – уверенно произнесла я, поднимая голову и открыто встречая его взгляд. – Ты никогда не пойдёшь на такую подлость.
– Когда же ты успела так хорошо изучить меня, маленькая землянка? – ухмыльнулся Радж и, не дожидаясь ответа на вопрос, принялся раздавать инструкции:
– У нас есть около часа. Мы должны успеть за это время вернуться на станцию. Первый этап подготовки станции к отрыву от планеты Перк сможет выполнить и без меня, дальше нужны будут специальные коды и подтверждение моей личности. К завершающей стадии отрыва мы должны быть в полном составе на закрытой и подготовленной к полёту станции. Так что придётся действовать оперативно, я иду вместе с тобой, но мне придётся действовать так, чтобы меня по возможности никто не видел. И Света… Будь максимально осторожна! Помни о детях, при неблагоприятном исходе они улетят с Перком, и будут жить в двух разных интернатах, как ты подобные учреждения называешь, и видеть друг друга лишь по праздникам.
– Отличный аргумент, – через силу улыбнулась я. – А ты? Что будет с тобой, если я не вернусь?
– Ты лучше подумай о том, как я смогу измениться, если ты украсишь мою жизнь своим в ней присутствием. Я был бы заботливым и внимательным таном. Я купил бы нам красивый и просторный дом, чтобы в нём нашлось место каждому, я бы радовал тебя всеми возможными способами, изучил бы все твои привычки и пристрастия, баловал бы тебя, словом, сделал бы всё, чтобы ты и мысли не допускала как-нибудь рисковать собой.
После этого разговора оказалось довольно сложно думать о Марине, Морозове о прочих злопыхателях, гораздо приятнее мечтать о том, что слова Раджа действительно могут исполниться и мы будем жить все вместе.
Сопливые розовые сердечки ужасно туманили мой мозг, но я как никогда их понимала. Столько лет жили бедненькие, без малейшего повода помечтать, наоборот, с каждым годом они тускнели и тускнели, как вдруг появляется, он, мой инопланетный принц, который готов со мной и в огонь, и в воду…
– Втюрилась ты, Светка, по самое не балуй! – сказала я своему улыбающемуся отражению в зеркале, завязывая на голове тугой хвост.
– В шикарного мужика, – закивало мне отражение!
Глава 17.3
После проведения краткого инструктажа для Перка мы отправились на крышу, откуда оперативно залезли в наше кухонное окно. Первым в квартиру запрыгнул Радж, легко подтянувшись на руках, а потом уже и меня поймал на подлёте к окну.
И пока мы без света брели к входной двери квартиры, в моей голове зрел список вещей, которые я могла бы ещё прихватить с собой. Правда, дальше книг и кофе дело не двигалось. И если с кофе всё было и так понятно – чем больше смогла бы утащить, тем лучше, то какие книги лучше всего было бы с собой взять… тут завал. Эх, была бы у меня сумочка как у Гермионы Грейнджер, я бы туда их все запихала.
Как всегда, в моменты сильного нервного потрясения, в голове возникают абсолютно бредовые мысли и вопросы. Единственное, что могло бы сойти за адекватность с моей стороны, – так это то, что я прихватила с собой кошелёк с карточкой, на которую Радж перекинул неприличную сумму денег.
Интересно, а у кого он их спёр? Хотя, насколько я помню, человек, который не досчитался пары миллионов и не заметил этого, вряд ли нажил их честным трудом, поэтому и стыдиться нечего.
Как только мы оказались за пределами квартиры, сразу накатила такая волна паники, что мне захотелось немедленно скрыться за надёжными стенами станции. Почему-то за несколько дней этот дом оказался как будто чужим, а темнота подъезда – ни капельки не привычной.
Мы заранее договорились с Раджем, что он подождёт снаружи квартиры, если окажется, что Марина там одна. По какому-то там протоколу Радж не имел права контактировать с землянами без особой причины. Но и позволить мне разгуливать в одиночку он не мог, вот теперь и пытается и за мной приглядеть, и никакие правила не нарушить.
