Текст книги "Апрельский поцелуй (СИ)"

Автор книги: Анастасия Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

13

Всю дорогу я улыбаюсь, представляя, как Димка обрадуется моему сюрпризу. Ничего фантастического я позволить не могу, последних денег со стипендии хватило лишь на бронирование двухместного номера в отеле, о котором хорошо отзывался мой лучший друг. Рассказывал, что школьный товарищ отмечал там свой день рождения. Кажется, в отеле есть крытый бассейн, спа-салон, ресторан и прочие развлечения, но мне на них наплевать. Если Димка захочет – пойду куда угодно.

Машина тормозит у вокзала. Я благодарю водителя за быструю приятную поездку и выскакиваю из салона. Оглядываюсь по сторонам, пытаюсь найти своего любимого лучшего друга, но вокруг только чужие люди. Наверное, задержался, бывает.

Но сердце сжимается от страха – а вдруг с ним что-то случилось? Плохо стало, под машину попал, маршрутка перевернулась? Пальцы дрожат, мне холодно, неуютно, одиноко. Всего минута без Димы, а я уже схожу с ума, придумываю разные ужасы. Раньше я так не переживала. Как многое изменилось за два дня.

– Тин! – его звонкий радостный голос, как же мне его не хватало!

Мгновение – и Димка обнимает меня. Смеюсь, упираясь ладонями в его плечи, смотрю в самые красивые на свете синие глаза, плавлюсь от счастья и любви.

– Я так рада тебя видеть, – произношу тихо, пытаясь спрятать лицо, тайком вытереть катящиеся слёзы.

– Эй, ты чего? – Дима не позволяет мне закрыться, касается пальцами щёк, убирает влагу лёгкими поглаживаниями. – Он что-то тебе сделал? Тин, не молчи, что с тобой?

– Я ошибалась. Я очень сильно ошибалась. Но теперь всё будет хорошо, Дим. Мне столько всего тебе нужно рассказать.

– Хорошо. Пойдём, – он берёт меня за руку и ведёт на остановку не той маршрутки. Нам не нужно в общежитие, сегодняшняя ночь будет идеальной.

– Нет, нам на другой автобус. И не спрашивай, куда мы. Потерпи десять минут.

Дима ошарашено кивает и следует за мной. В маршрутке я молчу, просто кладу голову на его плечо, закрываю глаза и чувствую умиротворение. Абсолютное незамутнённое счастье. Словно плыла куда-то, не зная покоя, барахталась в мутной воде, погружая себя на дно, и только сейчас наконец-то выплыла, вдохнула воздух полной грудью и увидела долгожданный солнечный свет.

– На остановке, пожалуйста, – прошу водителя, и мы с обескураженным Димкой выбираемся на свежий воздух. В нескольких метрах от нас – нужная гостиница. Беру Диму за руку и с улыбкой говорю: – Я не хочу в общагу, там соседки, шум и крики, нам не дадут нормально поговорить. Я забронировала номер на двоих. Ты когда-то говорил, что это классный отель, поэтому я его выбрала. Я не ошиблась? Ты почему застыл? Я погорячилась?

– Нет. Я просто ни черта не понимаю, Тин. Ты как будто другая вернулась.

– И что же изменилось?

– Улыбаешься всё время. И решимость в глазах появилась.

– Я учусь на своих ошибках. Пойдём, Дим, на улице прохладно.

Сонный администратор выдаёт нам ключи, рассказывает, как попасть в номер. Поднимаемся на третий этаж, слегка дрожащей рукой я открываю двери. Внутри ничего особенного: ванная и туалет, комната с диваном и огромным шкафом, спальня с двухместной кроватью и письменным столом. Есть ещё мини-бар. Достаю из него пепси, пытаюсь утолить жажду, которая мучает меня последний час. Или это от нервов горло вечно пересыхает. Я не знаю.

Сажусь на диван, зову Диму к себе. Он встревожен, не отводит от меня взволнованного взгляда. Клянусь, что мучаю его в последний раз. Больше не буду эгоистичной Тиной, научусь ценить людей, которые всегда мне помогали, поддерживали, терпели все мои капризы.

Делаю глубокий вдох и начинаю говорить:

– Я никогда не была влюблена в Алекса. Ты был прав: это всего лишь фанатизм, глупое бессмысленное увлечение человеком, о котором я ничегошеньки не знаю. Сама придумала его образ – сама же и разочаровалась, когда реальный Алекс оказался не таким уж идеальным. И в любовь до гроба не верит, и про знаки судьбы какую-то чушь мелет, и на измены сквозь пальцы смотрит. Много чего ещё, не хочу обо всём говорить. Алекс хороший, просто он – не герой моего романа. Песни классные, глубокие, но общаться я хочу не с текстами, а с личностью. В этом плане он оказался мне не интересен. Даже раздражал иногда.

Сжимаю руку Димы и продолжаю свою речь:

– Понимаешь, я тормоз. Слышала от тебя, что живу в иллюзиях, но всерьёз это не воспринимала. Пока не столкнулась с реальностью, и она мне не понравилась. Ложь, предательства, пьянки, беспорядочные половые связи – сплошная серость жизни и никакого просвета. Я так не хочу, потому что давно привыкла радоваться каждому прожитому дню. Дим, ты всегда меня смешил, пытался развлечь, не давал грустить. И я даже не понимала, как мне повезло с тобой. Воспринимала твою помощь как должное, всё равно продолжала ныть и жаловаться, придумывала какие-то возвышенные миры с идеальными героями, когда рядом был ты. Каждый день меня терпел. Я не знаю, почему ты это делал, но я очень тебе благодарна. Прости, что столько лет отталкивала тебя, ни разу не говорила “Спасибо”, иногда даже обвиняла в непонимании и черствости. Я не со зла, просто до меня медленно доходит. Как до черепахи. Ты меня простишь?

– Конечно, Тин. Что за дурацкие вопросы? Я никогда на тебя не обижался.

– Зря, – нервный смешок вырывается из меня, эхом звучит в пустой комнате. – Я слишком эгоистична и наивна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Знаю. Но мне нравится твоя мечтательность, возвышенность и романтичность, – с нежностью произносит Дима.

– А мне нравится твоя честность и твой оптимизм. Я не всё тебе рассказывала, боялась, что не поймёшь. Ты всегда отшучивался, и серьёзные темы я не хотела затрагивать.

– Какие темы? – напряженно спрашивает Дима.

– Свои страхи. Самые глубокие, приставучие, мешающие жить. Я боялась сказать, что никогда не чувствовала себя любимой. Отца не было, мама умерла, бабушка с дедушкой никогда не проявляли своих настоящих эмоций. Поэтому я так пристрастилась к любовным романам и сериалам, к песням Алекса о вечных чувствах. Не признавалась тебе в этом, потому что не хотела быть осмеянной.

– Но я бы никогда не…

– Да, теперь я это понимаю! Ты прости за это недоверие, так глупо с моей стороны. Совсем я не разбираюсь в человеческих душах. Кажется, я сама себе главный враг. Ты мой лучший друг, и отныне я никогда об этом не забуду, не оставлю тебя ради сиюминутных прихотей и глупых иллюзий.

– Чудесная новость, – иронизирует Дима, отводя от меня взгляд, убирая руку. Тепло его ладони больше не согревает, не подпитывает энергией, и снова понимаю, что говорю не то и не так. Не получается выразить свои чувства, только хуже делаю.

– Дим, – касаюсь его плеча, жду, пока он снова посмотрит на меня. – Дим, я поняла, что ошибалась в самом главном. Два года назад я струсила, не хотела портить нашу дружбу. Но тот апрельский поцелуй я вспоминала постоянно, фантазировала, как бы могли сложиться наши отношения, если бы я не протупила. Я всегда считала тебя другом, верила, что любовь возникает с первого взгляда, а всё остальное – так, фальшивка и напрасная трата времени. Но это же чушь! В твой голос я влюбилась сразу, как только услышала. А потом сошла с ума от твоих синих глаз – они очень красивые, я тогда обомлела, никак не могла насмотреться. Они очень яркие, Дим. И снова я не то говорю…. Ты – мой лучший друг. И я влюблена в тебя. Давно. Наверное, с первой нашей встречи…

Договорить я не успеваю, потому что Дима касается моего лица горячими ладонями, шумно втягивает воздух и накрывает мои губы своими.

14

Мы целуемся целую вечность. И в каждом прикосновении его губ – нежность, обволакивающая меня серебристым полотном, возрождающая к новой, полноценной жизни. Душа взлетает в небеса от переполняющей любви и терпкого восторга. Никогда я не была настолько счастливой, ни разу не позволяла себе полностью открыться другому человеку, высказать то, что тяжёлым грузом давило на сердце, мешало здраво мыслить. Я нарочно загоняла себя в мир иллюзий, потому что не верила – сказка бывает и в реальности. Да, не такая идеальная, как на страницах дешёвых романов, но в своей несовершенности мир кажется ещё прекраснее.

Если не всё так радужно, как я считала, то нужно ценить каждое мгновение счастья, ведь оно непостоянно, переменчиво и скоротечно. Кто знает, что будет с нами дальше – сможем ли мы с Димой сохранить эти первые чувства или взрослая жизнь разведёт нас по разным берегам? Я не собираюсь больше гадать и сомневаться. Жить здесь и сейчас, поддаваться эмоциям, прямо говорить всё, что тревожит душу и стирает улыбку с лица. Не отгораживаться от реальности, а принимать её такой, какая она есть – несовершенной, противоречивой, с яркими вспышками и серыми пятнами.

Дима касается кончиками пальцев моего лица, запуская дрожь по всему телу. Отвлекается, смотрит на меня, и его лучистые синие глаза кажутся ещё красивее, чем раньше, в них появляется особый чарующий блеск и завораживающая глубина, в которой я готова утонуть навсегда. Он словно не верит в реальность того, что происходит между нами. Очерчивает линию губ, осторожно дотрагивается до шеи, когда убирает непослушные волосы. Разглядывает меня пытливо, и я вижу, как между его бровей появляется еле заметная складка.

– Дим, я говорю правду. Это не безумный порыв, не попытка забыться после разочарования в кумире, не шаг отчаяния. Ещё до встречи с Алексом я начала сомневаться в том, что между нами только дружеские отношения. Я же приревновала тебя к новенькой, места не находила, бесилась и обижалась. И поцелуй наш всегда вспоминала, но запрещала себе жалеть о случившемся. Сама ведь виновата… Дим, поверь мне.

– Я тебе верю, – ласково произносит он, покрывая моё лицо воздушными поцелуями. – Сложно всё осознать. Будто вижу сон, а когда проснусь – узнаю, что ты уехала в Питер с Милошевичем и больше никогда не вернёшься.

– Ты боялся, что так будет?

– Кто ж их знает, этих вокалистов, – нервно смеётся Дима. – Музой называл, мог и домой пригласить.

– И ты всё равно поддержал меня. Опасался, что я могу не вернуться, но отпустил.

– Тебе это было необходимо.

– Как я могла не замечать тебя все эти годы? – качаю головой, обжигаясь чувством вины, от которого болезненно щемит сердце. А если бы не Алекс? Я бы так и не поняла, что влюблена в Диму? Он бы начал с кем-то встречаться, а я бы продолжала избегать реальности, всё глубже утопая в мире глупых иллюзий.

– Главное то, что происходит сейчас. Забудем о прошлом, – серьёзно произносит Дима. – Я полюбил тебя задолго до того апрельского поцелуя. Ты даже не представляешь, как я счастлив.

Вместо очередных оправданий и слов сожаления я целую его. Крепко, до сбитого дыхания и бабочек в животе. Дима перестаёт сдерживаться, отвечает жадно, напористо. Но меня ничуть это не пугает. Всё кажется правильным и естественным.

Пока громкое урчание в животе не убивает напрочь всю романтику.

Я сдавленно хихикаю, немного смущённая реакцией своего организма. Предатель, не мог помолчать хотя бы часик!

– Ресторан работает до полуночи. Мы ещё успеем, – улыбается Димка.

– В мини-баре можно найти еду, – неуверенно отвечаю. Не хочу никуда идти, мы же только начали друг друга познавать.

– Тин, нам некуда торопиться. Всё успеем. Не сейчас, так потом. И наговоримся, и нацелуемся.

– Ладно-ладно, уговорил, – сдаюсь я.

Держась за руки, мы спускаемся на первый этаж, садимся за дальний столик пустующего зала. Я рассматриваю меню, плохо соображая, что там написано. Мелкие буковки пляшут перед глазами, приходится по десять раз перечитывать одну и ту же строчку. Когда к нам приближается официант, я растерянно хлопаю ресницами, так и не выбрав еду.

– Две солянки, гамбургер, стейк из лосося, американо и капучино, пожалуйста, – приходит на помощь Дима.

– Что-то я совсем не соображаю, – смущаюсь своей беспомощности. – Ты, как обычно, меня выручил. От лосося никогда не откажусь, спасибо.

– Ты обожаешь рыбу, выбрать было не сложно, – усмехается Дима, поглаживая пальцами мою открытую ладонь. – Расскажи мне то, что всегда скрывала. Что угодно.

– Я долго боялась, что недостойна любви. Во мне мало возвышенности, нежности, тепла, ведь я никогда не знала этого чувства. Ни разу не сказала о любви бабушке и дедушке, не сильно грустила из-за того, что не помню маму. Смотрела на её фотографии и ничего не ёкало внутри. Мне было четыре, когда она умерла. И очень долго я ненавидела себя за то, что спокойно живу без мамы и папы. Меня иногда спрашивали одноклассники, каково это – быть сиротой, а я не знала, что ответить. Взращивала в себе чувство вины, считала себя чёрствой и поверхностной. Лет в шестнадцать я поняла, что не обязана грустить по тем, кого совсем не помню. Но старые страхи никуда не делись. Зато в выдуманном мире меня любили и я любила. Легко жить иллюзиями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Не соглашусь с тем, что в тебе мало тепла и нежности. Ты умеешь тонко чувствовать, но сама, видимо, об этом не знаешь. Своим голосом и ободряющими прикосновениями ты всегда благотворно на меня влияла. Это я порой думал, что не дотягиваю до твоего уровня. Постоянно шучу, балагурю, взываю к здравому смыслу, а не к эмоциям.

– Это же хорошо. Мы дополняем друг друга.

Дима счастливо улыбается. Нам приносят еду, и я набрасываюсь на божественно вкусную солянку, сразу после неё уминаю нежнейший стейк из лосося. Потягиваю капучино, наблюдаю за скучающей официанткой. Поскорее бы вновь вернуться в номер! Я не знаю, чего ожидать от этой ночи. Допускаю любое развитие событий, и мне совсем не страшно.

– Наелась? – спрашивает Дима.

– Конечно, тут огромные порции! А ты?

– Да.

– Вернёмся в номер? Я не хочу тут сидеть, хочу остаться с тобой наедине.

Дима оплачивает счёт, бегло целует меня в губы, когда мы оказываемся на лестнице.

– А ты знал, что рано или поздно я пойму, что влюблена в тебя? – спрашиваю, когда мы оказываемся в номере.

– Нет. Но верил, что однажды ты посмотришь на меня другими глазами. Я ведь и сам тупил: не признавался в своих чувствах, ждал чего-то, хотя мог бы сгрести тебя в охапку и зацеловать до такой степени, что ты согласишься со мной встречаться.

– А вдруг бы не согласилась? – подтруниваю его.

– Я бы целовал тебя и дальше, и ты бы уже не смогла мне отказать, – самоуверенно ухмыляется Димка.

– Ну не знаю, не знаю, – шутливо протягиваю, наблюдая за его реакцией. Обнимает меня, ведёт вглубь номера.

– Мы оба наломали дров. На этом всё, Тина, забываем о прошлом и живём настоящим. Больше никаких сожалений, хорошо?

– Да.

Мы подходим к дивану. Недолго думая, падаю на него, тяну за собой Димку.

– Забываем не только о прошлом, но и о разговорах, – шепчу я. – Хочу просто быть с тобой, целовать тебя, чувствовать тебя. И проснуться в твоих объятиях. Всё остальное не имеет значения, завтра наговоримся. Согласен?

– Ещё как, – выдыхает Димка.

Обвиваю его шею и нежно целую. Эта ночь только наша. И впереди, я верю, будут сотни и тысячи совместных ночей, но эта особенная, потому что первая. Мы наконец-то на одной волне, и это стоило долгих лет страхов и сомнений. Все мечты сбылись: я люблю и любима.

15

Мы продолжаем целоваться, как сумасшедшие. Нежность и страсть сплетаются воедино, дыхание учащается, и мысли улетучиваются из головы. Я стягиваю с Димы футболку, дотрагиваюсь до его горячей кожи, желая стать как можно ближе, раствориться в новых ощущениях. Никогда не думала, что захочу переступить черту, но сейчас я ни секунды не сомневаюсь. Только Дима мог стать моим первым. И никто больше.

Я провожу ладонями по его спине, слегка царапаю лопатки, когда его губы касаются чувствительной кожи на шее. Дима расстёгивает пуговицы на моей рубашке, целует ключицу, обжигает терпкими ласками. Я кусаю губы, в нетерпении прижимаюсь к нему, не зная, что делать, как унять мучительную жажду.

Внезапно Дима прекращает меня целовать и нежно гладит по щеке. Открываю глаза, не понимаю, почему он остановился.

– Что-то не так? – отрывисто спрашиваю, стыдливо оглядываю расстёгнутые пуговицы на рубашке и еле сдерживаюсь, чтобы не прикрыть обнажённые участки тела.

– Ещё немного – и я не смогу остановиться, – хрипло произносит Дима, зарывая ладонь в свои волосы и нервно улыбаясь.

Вот она, ещё одна возможность сбежать. Оставить всё, как есть, вернуться к начатому когда-нибудь позже. И, наверное, не скоро, потому что в общежитии вечно толкутся соседки, да и неуютно там, романтики никакой нет. И пусть щёки мои горят от смущения, а голос срывается, я всё равно произношу то, что чувствую:

– Дим, я хочу быть с тобой. Полностью.

– Ты уверена? – хмурится он. – Тин, я не обижусь и не расстроюсь, ты же меня знаешь.

– А сейчас я познаю себя. И не хочу останавливаться. Будь со мной…

Дима прижимает меня к себе, нежно целует, но в каждом его действии чувствуется нетерпение. Я и сама напряжена, прикосновений становится мало, руки наглеют, бродят по его телу, а из губ срываются тихие всхлипы. На мне не остаётся одежды, все барьеры рушатся, и чувство стыда и неловкости полностью исчезает. Мне нечего смущаться, я доверяю Диме даже больше, чем себе.

– Я люблю тебя, – шепчет Дима, касается ладонью моей шеи, груди, живота, изучает каждый изгиб, доводя меня до исступления. Жмурюсь, выгибаюсь под ним, хватаю ртом воздух.

Каждая клеточка моего тела вибрирует, просит новых ласк, отзывается на жгучие поцелуи ослепляющими искрами, и мне хочется кричать от остроты ощущений, от всепоглощающего чувства любви и доверия.

– Тина, ты прекрасна, – произносит Дима, касаясь моего лба своим. – Скажи, если что-то будет не так.

Киваю, хотя не понимаю, о чём он. Как что-то может быть не так? Дима же со мной, значит, всё будет прекрасно.

В следующее мгновение я вскрикиваю, вонзаю ногти ему в плечи. Тяжело дышу, пытаясь осознать, свыкнуться, принять единение наших тел. Пронзительно-острое, восхитительное, дурманящее. Дима целует моё лицо, губы, ласково гладит по щеке, шепчет о любви. И я расслабляюсь, отвечаю ему, шепчу его имя, когда меня накрывают волны наслаждения.

Щемяще-нежно, откровенно, жадно. До сбитого дыхания, до пламени на губах, до алмазных звёзд, рассыпающихся перед глазами.

Я никогда не думала, что реальность может быть настолько чарующе-прекрасной. Лучше любой выдумки, круче снов и фантазий.

Дима гладит меня по волосам, обнимает, и я засыпаю с улыбкой на губах.

Меня будит яркий луч солнца, пробивающийся сквозь окна гостиничного номера. Жмурюсь, поворачиваюсь – и вижу рядом сонного Димку.

– Доброе утро, – тихо произношу, вспоминая вчерашнюю ночь, отчего тут же начинают гореть щёки.

– Я бы сказал – прекрасное утро, – задорно улыбается Димка. Обнимает меня, целует в плечо и спрашивает: – Выспалась?

– Нет. Ты же не давал мне спать, – подмигиваю ему и начинаю громко смеяться. Чувствую себя самой счастливой девушкой в мире. Энергия так и бьёт изнутри, хочется кричать на всю гостиницу о любви, петь и плясать, обнимать Димку до бесконечности, снова целовать его, отдаваться нетерпеливым ласкам, а потом мчаться в ресторан и заказывать все блюда из меню, потому что я безумно голодна.

Дима словно считывает мои желания.

– Пойдём позавтракаем? – предлагает он.

– Да, только подожди минутку. Мне нужно сделать что-то очень важное, – говорю игриво, притягивая Диму к себе, впиваясь в его губы, целуя до нехватки кислорода.

Мы выбираемся в ресторан спустя полчаса. Нам было невероятно тяжело оторваться друг от друга и сползти с уютного диванчика. Словно пытаемся наверстать упущенные три года, никак не насытимся нашей близостью и откровенными признаниями.

– Что ты будешь? – с ухмылкой интересуется Дима, когда мы садимся за тот же столик, что и вчера.

– Я так голодна, что на завтрак съем огромный бургер! И солянку, она очень вкусная.

– Осилишь?

– Да как ты смеешь сомневаться в моей прожорливости? – хлопаю Диму по плечу, а он перехватывает мою ладонь и не отпускает. Прижимается к ней щекой и смотрит на меня, пленяя морским омутом своих красивых глаз. Никак не привыкну, что сердце ёкает в груди, и кончики пальцев покалывает, когда он так проникновенно ласкает меня взглядом.

– Я с утра проверил бронирование номеров в гостинице. Наш завтра свободен. Согласна ли ты прогулять неимоверно важные пары и провести ещё один день здесь, со мной? – его голос взволнованный, и ладонь сжимает сильнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Конечно, Дим! Зачем вообще такое спрашиваешь? – смеюсь, наклоняюсь через стол и целую его в губы. Даже не смущаюсь того, что ресторан наполнен людьми. Пусть смотрят, если им интересно.

Официантка вежливо покашливает над нашими головами. Приходится оторваться друг от друга и сосредоточиться на еде.

После завтрака мы решаем спуститься к реке, которая находится в десяти минутах от гостиницы. Садимся на траву, о чём-то болтаем, прерываясь на лёгкие, дразнящие поцелуи.

– Смотри, лебедь! – восторженно ахаю, замечая величественную белую птицу. – Только жаль, что он один. Такой красивый.

– Посмотри направо, – Дима указывает рукой куда-то далеко, я закрываюсь от яркого солнца и вижу очертания второго лебедя.

– Тихо, нельзя их спугнуть, – шепчу, не отводя взгляда от птиц.

Лебеди стремятся друг к другу, соприкасаются головами и клювами, что-то воркуют, а потом уплывают вместе, медленно исчезая из поля зрения. Увиденное кажется мне символичным, не знаком судьбы, конечно, но ещё одним напоминанием о верности, любви и нежности.

Заглядываю в Димины синие глаза, перестаю дышать, когда произношу самые важные слова:

– Я люблю тебя.

Он удивлённо моргает, а потом расплывается в улыбке. Шепчет:

– И я люблю тебя, Тина. Безумно люблю.