Текст книги "Похождения соломенной вдовушки"

Автор книги: Анастасия Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

33

– Ну наконец-то, тетя Мила! Где ужинать будем? На балконе или в саду?

– У тебя что, и балкон есть? – удивилась я.

– Господи! Да он прямо над входом. Огромный, целая терраса! Ты куда смотрела вчера?.. Странная ты стала какая-то, тетя Мил, в последнее время. Вот позвоню твоему Вадимчику, пожалуюсь.

– На что?

– А вдруг ты влюбилась?..

– Влюбилась, ты права.

– И в кого же?

– В Вадимчика, как ты выражаешься.

– Шутка?

– Угу.

– А говорят, в каждой шутке есть только доля шутки. Остальное – правда!..

– Давай ужинать на балконе, а то уже вечер, прохладно.

– Ну давай.

– Зря ты все это затеяла, Стаська! Какие-то шашлыки. На ночь наедаться вредно.

– А мы не на ночь! Мы поедим и пойдем гулять. Ведь ты останешься у меня сегодня?

– Что за фантазии? – с напускной суровостью спросила я, при этом в душе испытала сильнейшее облегчение. Мне так не хотелось возвращаться домой!

– Ну не сердись, тетя Мил, – по-детски заныла Стаська. – Обойдется как-нибудь твой Вадимчик. Пожалуйста, останься у меня. Ну что тебе стоит?! На одну ночь!..

– Ладно.

Я отправила в рот очередной плод Стасиного кулинарного искусства и принялась рьяно пережевывать остывший, жестковатый кусок мяса.

– Ой, я совсем забыла! Сегодня, чур, пьем виски! Можно с горя напиться один раз! – Стася вскочила из-за стола и убежала в комнату.

– Да мы так сопьемся. – Я продолжала лицемерить, потому что на самом деле мне очень хотелось выпить и поскорее забыть о неприятном факте раздвоения моей личности.

– Надо ведь как-то снять напряжение, тетя Мил. Это же святое! – Она вернулась с двумя стаканами и початой бутылкой White Hеаther. Я так устала – все время чего-то жду.

– Он приходил? – спросила я напрямик.

– Нет. Но я жду. Я с первой минуты, как встретила его в поселке, надеюсь, что он придет. И не так по-дурацки, как приходил в пятницу...

– Ничего нет хуже, чем ждать и догонять, – заметила я машинально, и в эту минуту из глубины дома до нас донесся домофонный cигнал.

34

– ...Может, не открывать? – после долгой паузы спросила у меня Стася.

– Как хочешь.

– Не знаю! – Она стремительно поднялась, шагнула к балконной двери, но вдруг остановилась в задумчивости. – Черт! Не понимаю, как поступить.

– Открой. Я уеду потихоньку...

– Только не уезжай, тетя Мил! Пожалуйста!.. Ради этого случая я и пригласила тебя.

– А я думала, ты скучаешь...

– Ладно! – Стася изобразила решимость на лице и шагнула в дверной проем, как в открытый космос.

– Только бы у них получилось! – прошептала я, глядя ей вслед. – Только бы...

От волнения мне стало реально плохо. Я чувствовала спазмы под ложечкой, общую муторность и озноб. Я налила себе виски, но от алкоголя муторность лишь усиливалась.

Мне начало казаться, что я мчусь на карусели. Сижу верхом на лошади в яблоках, а мимо на бешеной скорости проносятся Стася в обнимку с Лешкой, толстый чиновник из «Промстройсервиса», секретарша Верочка, неизвестно куда волокущая чайный поднос, Вадик в Лерином кресле и насмешливо улыбающаяся католическая мадонна...

Пришлось резко тряхнуть головой. Видения исчезли.

Интересно, подумала я вдруг, а почему Вадим привиделся мне в Валерином кресле? Может, по случайности. А может, потому, что мать и сын – это совершенно одно и то же. И как это меня угораздило влюбиться в мужской вариант Валерии? Да еще и прожить с ним пятнадцать лет?..

А вдруг, пока я кисну на этом треклятом балконе, Вадим возвратился на Кутузовский и с нетерпением, с тоской, с ностальгией ждет моего возвращения?.. Вдруг он уже ревнует меня? А если я не приеду, он будет мучиться...

Виски и напряжение последних дней странно сказывались на моем самочувствии. Я все отчетливо видела и очень хорошо понимала, но от слабости не могла даже пальцем пошевелить.

Я сознавала: надо ехать. И продолжала сидеть в задумчивости.

Из сада слышались приближающиеся голоса – женский и мужской. Леша о чем-то спрашивал – резко, односложно. Стася отвечала ему громко и взволнованно.

Девочке, понятно, сейчас не до меня... Она рассчитывала, что при определенных обстоятельствах я разыграю перед Лешей роль ее дуэньи. Но дуэньи только мешают влюбленным, и поэтому мне лучше не высовываться совсем. Ничего не поделаешь, придется ночевать на балконе. Вон на том плетеном диванчике!.. На нем можно славно улечься, только надо колени к подбородку подтянуть.

Из последних сил я шагнула к диванчику и решительным движением смахнула с него бесчисленные подушки. Или я, или эти подушки – вместе нам на диване не лежать!

– Что ты делаешь, тетя Мил? – раздался у меня над ухом перепуганный Стасин голос.

– А что? На ночлег устраиваюсь... – ответила я, не оборачиваясь.

– Ну зачем же здесь? Есть комнаты: гостиная, моя спальня. Могу тебе свое место уступить...

– Не стоит, дорогая. – Я апатично махнула рукой, плюхнулась на диван и с наслаждением закрыла глаза.

– Тетя Мил! Ну подожди, мне надо тебя кое с кем познакомить... Если уж вам так нужно все знать, – крикнула Стася, обернувшись к проему, – идите сюда!

Я лениво приоткрыла один глаз и увидела... коренастую фигуру своего старого знакомого – Николая Соломатникова. Он был одет в голубые джинсы и черную футболку. Его лицо изображало негодование.

35

– Я так и знал, Настя! Так и думал... Почему ты обманывала меня?

– Николай Николаевич, ну подождите!

– Я захожу к тебе без предупреждения и что вижу? Пустую бутылку виски...

– Она только наполовину пустая... А наполовину полная.

– ...Беспорядок и твою собутыльницу, упившуюся до поросячьего визга...

– Что?! – взревела я, мгновенно вскочив с диванчика. – Как вы меня назвали? Собутыльница? И я, по-вашему, упилась до поросячьего визга?

– Мила? Это вы? Милосердный боже!.. Но я никак не рассчитывал вас здесь застать.

– Да что вы говорите?! – Я немного сбавила тон и, слегка пошатываясь, стала отступать к столу, в глубь террасы, чтобы Соломатников не чувствовал исходящего от меня дурманящего запаха виски.

– Мила, ради бога...

– Я приехала повидать Стасю. Хотела провести с ней вечер, так сказать, поговорить по душам!

– Но, Мила, не обижайтесь, – оправдывался он. – Я обещал Степану... Он говорил мне, что временами его дочь человек абсолютно непредсказуемый. Если что-то с ней произойдет, виноват буду в том числе и я...

– Садитесь, Николай Николаевич, поужинайте с нами, – предложила Стася примирительно. – Вы видите, что ничего страшного пока не произошло. Я всего лишь позвала в гости тетю Милу и специально для нее приготовила шашлыки. А вы набросились на нас, прям как я не знаю...

– Ладно, девочка, считай, инцидент исчерпан.

– Я сейчас вам прибор принесу.

Стася ушла. Мы с Соломатниковым остались на террасе вдвоем.

– Ну что, Мила? – Он счастливо улыбался. – Понимаете теперь, что от судьбы никуда не уйдешь?

– От какой еще судьбы? – вяло спросила я.

– Вчера вы отказались поужинать со мной. И вот – не прошло и суток, а мы с вами вдвоем сидим в непринужденной обстановке на уютной террасе... Кстати, вам нравится Настин дом?

– Нравится, – процедила я сквозь зубы.

– Это я посоветовал Степану...

– Ой, Николай Николаевич! Да перед кем вы хвастаетесь? – Бросив на Соломатникова насмешливый взгляд, Стася поставила перед ним тарелку. – Берите лучше шашлык. Он, правда, подостыл, но ничего, вкусный.

– Да я не хвастаюсь...

– Тетя Мила – директор риелторской компании!

– Правда? – Соломатников вытаращил глаза.

– Ну не совсем, – объяснила я. – Правильнее – старший менеджер. Не нужно об этом, Стася.

– Не скромничай, тетя Мил! Она за свою жизнь знаете сколько сделок с недвижимостью прокрутила? Сколько таких советов дала...

– Вот как? Вы профессиональный риелтор? Прекрасно! Тогда вы по достоинству оцените мой дом. Его хорошо видно отсюда. Вон там, – Соломатников сделал эффектный жест наподобие тех, какие делал, наверное, Петр I, стоя на берегу пустынных волн. – Клянусь, вы никогда не видели ничего подобного. У меня дом с видом на Нил!

– С видом на Нил? В «Березовой роще»?

– Николай Николаевич, берите салат, помидоры, маслины. – Стася поторопилась сгладить мою насмешку.

– Спасибо, Настя... Но я не хочу есть.

– Вы же в гостях! Что вам еще делать? Ешьте, пейте.

– И ухаживайте за дамами, – посоветовала я, кивнув на наши пустые стаканы.

В эту минуту у Стаси заиграл мобильный. Взглянув на дисплей, она пулей вылетела с террасы.

– Придется ухаживать за одной дамой, – оживился Соломатников. – Хозяйка, к сожалению, оставила нас... А верите, Мила, я об этом всю жизнь мечтал.

– О чем?

– Да вот так просто поухаживать за вами!.. Налить вам вина, поднести зажигалку, подать пальто.

– Какая чушь! – Я очень боялась, что язык у меня начнет заплетаться. – Опять вы за старое?

– Старое?! Зачем оно нужно нам? У нас с вами столько всего впереди!

– Простите? У нас с вами?..

– В данный момент все только начинается... и притом самым что ни на есть банальным образом. – Он взял развязный, водевильный тон, каким иногда за кадром актеры произносят авторский текст. – Николай, весьма солидный, но достаточно молодой и привлекательный мужчина, случайно заглянув к соседям, встретил там чертовски хорошенькую женщину и решил слегка приударить за ней. Он и не подозревал тогда, что невинный флирт может обернуться чем-то серьезным...

Разрешите налить вам виски! – Теперь он говорил от лица героя-любовника. В знак согласия я молча кивнула. – Нет, Мила! Нет! Типичное не то! Мы так не договаривались! Вы должны изобразить кокетство, смущение, робость и... зарождающуюся страсть!

– С чего это я должна?

Он комично отвел пальчик в сторону и кокетливо опустил глаза:

– Нужно вот так. Только совсем чуть-чуть, Николай! Самую малость, а то я чувствую... Не молчите, Мила! Повторяйте за мной!

Я рассмеялась:

– Налейте-ка мне побольше виски, пока не видят хозяева.

– Что-о-о?! – продолжал дурачиться Соломатников. – Как я должен это понимать? Моя прекрасная дама оказалась на поверку поклонницей Бахуса?

– А может, просто поклонницей халявы?

– Нет, нет и нет! Вот этого не должно быть точно!.. Хотя возможно, что она пристрастилась к горячительным напиткам по причине тяжелой душевной драмы.

– Лучше без драм.

– Ничего не поделаешь – закон жанра! Итак, у вас в сердце – незаживающая рана. Чтобы заглушить боль, вы пьете виски... Чего ждете? Пейте!.. Мой герой слегка обескуражен. – С фанфаронского тона он без проблем перешел на вкрадчивый. – Мне кажется, вы злоупотребляете виски, очаровательная незнакомка... Да с вами одно мученье, Мила! Вы почему опять замолчали? Кто за вас будет отвечать?

– Вы ошибаетесь, молодой человек... – Глоток виски разливался внутри приятным теплом – я стала мягкой и теплой, как сонная кошечка, и охотнее взялась за исполнение роли. – Вам кажется, что я злоупотребляю. Хотя под настроение я действительно могу...

– Сейчас настроение подходящее?

– Пожалуй.

– А вчера тоже было подходящим?

– Нет. С чего вы взяли? Но вообще-то...

– Значит, и вчера вы пили с Настей? – спросил вдруг Соломатников без всякой игры. – Теперь мне понятно, почему она укатила на Мадагаскар.

– На Маврикий.

– Не имеет значения! На трезвую голову такого не сочинишь.

– Ошибаетесь! – Я в полном соответствии с ролью игриво стрельнула глазками. – У вас просто воображения недостаточно.

– Так почему вы пьете?

– Да что вы ко мне пристали? – воспротивилась я. – Почему это я должна изображать пьющую женщину?

– Начинайте про душевную рану, – подсказал Николай суфлерским шепотом.

– И про душевную рану мне тоже не нравится!

– Тогда будьте просто самой собой. Расскажите, что у вас случилось. – Он вновь заговорил серьезно, но я не спешила принимать его тон.

– Зачем мне раскрывать все карты первому встречному?

– Возможно, со временем я стану для вас больше чем первый встречный... – туманно намекнул Соломатников, опять включаясь в игру.

– Вот когда станете...

Он не дослушал:

– Это зависит исключительно от вас!

– Каким образом?

– Мы немедленно должны отправиться ко мне. Осмотреть мой дом. Уверяю, нас это очень сблизит.

– А как же хозяйка? Бедняжка готовила, накрывала стол... Будет в высшей степени невежливо бросить ее в одиночестве.

– Но ведь она тоже бросила нас.

– У нее важный телефонный разговор.

– Но у нее гости...

– Не судите строго, она так еще молода.

– Идемте! Или я скончаюсь от желания показать вам мое жилище.

– Это не то желание, от которого можно скончаться.

– Последняя реплика совсем недурна, – с легкой усмешкой заметил Соломатников.

36

Стася сидела на ковре, поджав под себя ноги, и говорила по телефону. Мы с Соломатниковым прошли через комнату – она сделала вид, что не заметила нас.

– ...Ах, ты не веришь, что мое появление в поселке случайность?

Спускаясь по лестнице, я услышала ее срывающийся голос и невольно остановилась.

– Да как ты смеешь так думать обо мне?!

Соломатников ждал меня на лужайке.

– Позвольте предложить вам руку, – сказал он церемонно.

– Благодарю.

– Это я вас благодарю! Я так давно мечтал о том, чтобы просто пройтись за руку с вами.

– Вы забываетесь, Николай! Наши герои не были знакомы раньше.

– Так наши герои, Мила, – это и есть мы!

– Я так не играю!

– Так и я не играю.

– Тогда я поехала.

– Ладно! Будем считать, что я ничего вам не говорил... Но мне действительно чертовски приятно держать вас за руку.

– Для разговора с малознакомой женщиной это слишком откровенное признание. Дама может испугаться и не пойдет к вам в гости.

– Я ведь предупредил: от судьбы не уйдешь.

– Уж не хотите ли вы сказать, что рано или поздно я все равно окажусь в вашем доме?!

– Я всегда имел это в виду. Потому-то и обзавелся домом.

– Опять забыли?! По роли вы видите меня в первый раз.

– И более того, я надеюсь, что рано или поздно вы станете в моем доме хозяйкой.

– Ну хватит! Вы переходите границы допустимого! Я сейчас же еду в Москву.

– Мила, постойте! Мы уже пришли. Вот мой дом!..

37

Я и раньше бывала в таких домах.

Все: от пола в прихожей до люстры в спальне – было здесь выдержано в едином стиле, не важно, в готическом или в хай-тек. Хозяева таких домов, как правило, мало смыслят в искусстве декора и поэтому смертельно боятся эксперимента.

Соломатников воспроизвел в своем доме атмосферу Древнего Египта. Не жилища египтянина, а именно целой страны – с пирамидами (в условиях особняка их роль исполняли чудовищных размеров колонны, сделанные из неотесанного камня), святынями, то бишь многочисленными статуэтками божков, растительностью (лотосами и пальмами) и даже настоящим Нилом. По крайней мере, в первую минуту я решила, что и в самом деле вижу перед собой берега священной реки.

Река все-таки оказалась нарисованной. Часть своего дома Соломатников отдал под панораму, изображающую Нил и его окрестности. Панорама была его собственным, если можно так выразиться, соломатниковским ноу-хау. Во всяком случае, ни у любителей готики, ни у приверженцев хай-тека я не видела никаких панорам.

За панорамой следовала кухня, сверкающая сталью и никелем, и гостиная с домашним кинотеатром и неизбежным угловым диваном. Кинотеатр был стыдливо замаскирован бамбуковой ширмочкой.

– Ну как, Мила? Как вы себя чувствуете в этом доме?

– Как в музее.

– А вам бы не хотелось остаться здесь насовсем?

– Послушайте, но вы же обещали легкий флирт...

– Да... Актер неважный из меня получается... Вы, может, выпить еще хотите?

– Нет, спасибо.

– А кофе?

Я отрицательно покачала головой. После этого воцарилось неловкое молчание.

– Черт... Мила! Я столько раз представлял вас в этом доме, сидящей вот на этом диване и ни разу не подумал, о чем же мы с вами будем говорить.

– О чем же говорить с незнакомым человеком? Шутить только, дурачиться. А серьезно...

– Все, что я рассказал вам вчера, вполне серьезно. Я действительно грезил вами и долго не мог вас забыть.

– Но ведь вы ни разу не пришли и даже не позвонили! Вы не искали встречи со мной. Почему?

– Я приходил и звонил! Вас трудно было застать в одиночестве.

– Если бы хотели, застали. Нашли бы возможность...

– Я боялся: вы меня не услышите.

– Теперь не боитесь?

– Странная вещь выходит, Людмила. С тех пор, как поется в песне, прошло ужасно много лет. Я женат, у меня семья...

– Работа, дети, – подсказала я неожиданно.

– Сыновья-близнецы. Им по четырнадцать.

– И молодая жена.

– Но почему-то в прошлом году я решил купить этот дом. Втайне от своих близких.

– Вы его купили – не построили?

– Купил по случаю... Я люблю бывать здесь один и частенько вспоминаю о вас.

– Ну о чем вы вспоминаете? – Я усмехнулась. – Как стояли в подъезде дома, соседнего с моим?

– Ваш темный силуэт на фоне желтого окна... Вы тянули руки к нему, вниз. Я в жизни своей не видел ничего более трогательного и прекрасного.

– Ну что вы, Николай... Вы ужасно сентиментальный!

– Чем больше я наблюдал за вами тогда, тем сильнее вы мне нравились. И если б можно было вернуться назад... – Он вдруг замолчал.

– Ну? И что бы вы сделали?

– Я бы близко не подпустил к тебе всяких вертлявых мальчишек!

– Это ты о моем муже? – спросила я, глядя на Соломатникова в упор. Лицо у него было мужественное, с крупными чертами, в бездонных серых глазах светились решимость и теплота.

– О твоем бывшем муже! – поправил Соломатников.

– Почему ты думаешь, что он бывший?

– А ты думаешь, это незаметно? Ты таскаешься по поселку вторую ночь подряд, пьешь виски, пьяная валяешься на чужой террасе. Счастливые замужние женщины ведут себя немного иначе.

– Перестань, – попросила я. – Было совсем незаметно, что я пьяна. Ты просто догадался.

– Да ты бы видела себя в тот момент, когда вскочила с дивана! Глаза красные, как будто заплаканные. Волосы растрепались, платье помялось!

– Не волнуйся! – Я непроизвольно дотронулась до его руки, и он на мгновение задержал мои пальцы. – Никогда не думала, что кто-то станет так переживать из-за меня.

– Я и тогда в подъезде страшно за тебя волновался.

– Но тогда-то, – изумилась я, – какие тогда были поводы?

– Вас могли поймать.

– Кто? Моя бабушка?

– И она тоже. И милиция. Его бы заподозрили в воровстве, ты бы кинулась объяснять, что он лез по водосточной трубе к тебе в гости. Менты бы косо смотрели на тебя, ухмылялись.

– И ты об этом думал?

– Да... Когда он стал приходить к тебе через дверь, мне, честное слово, легче стало.

– А должно быть наоборот.

– Не помнишь, у «Зоопарка» была такая песня: «Мне важно лишь то, что ты жива. Мне наплевать на то, с кем ты живешь»?

– Ну вот, – я улыбнулась квелой улыбочкой, – я еще жива.

– И это самое главное. Все остальное легко исправить.

– Только не бери лишнего на себя! Помни о молодой жене, о четырнадцатилетних близнецах... Я женщина сильная. Сама со своими проблемами справлюсь.

– Ты не сильная. – На этот раз он самовольно завладел моей рукой, впрочем, дальше руки его экспансия не простиралась. – Ты обыкновенная женщина. Нормальная. И тебе трудно.

– Я не знаю, что мне делать дальше.

– А ничего! Ложись спать.

– Как спать?

– Спальня справа, на втором этаже. Там ты найдешь все необходимое... И кстати, дай мне ключи. Пойду поставлю в гараж твою машину, чтоб Настя не думала о тебе плохо.

– Плохо в каком смысле?

– Ей незачем знать, что ты ночевала у меня. Пусть лучше считает, что ты вернулась в Москву.

– Боишься, что она потом твоей жене проболтается?

– Ложись спать. Завтра поговорим.

– Я завтра уеду. Мне надо на работу...

– Конечно, уедешь. Выспишься, позавтракаешь и поедешь. Спокойной ночи.

В спальне, в зеркальном шкафу-купе, нашлись мохнатые купальные полотенца, такой же халат и шелковая мужская пижама, принадлежащая, по всей видимости, самому Соломатникову.

После душа я надела пижаму и улеглась в необъятных размеров плетеную кровать. Она имела форму корзины воздушного шара и при помощи нескольких толстых канатов крепилась к потолку.

Наверное, первый хозяин дома не очень-то дружил с головой, и не исключено, что следующим адресом его проживания стала какая-нибудь элитная психушка.

Я, как заводная, вертелась на широченной кровати и никак не могла заснуть. Действие алкоголя кончилось, хотелось пить. Но еще сильнее хотелось спуститься вниз и поговорить с Соломатниковым.

И вдруг в дверь постучали...

38

– Мила, ты не спишь?

– Нет. Заходи.

– Не хотел беспокоить тебя, но, боюсь, без твоей помощи мне не справиться. Настя пропала! Ее нигде нет: ни дома, ни в гараже, ни в саду.

– Я догадываюсь, где она может быть.

– И где же?

– У своего друга.

– У какого еще друга?

– А давай на мобильный ей позвоним.

– Я звонил. У нее выключен аппарат.

– Тогда... Ты только не вмешивайся, пожалуйста!

– Начинается! Предупреждал же меня Степан!

– Николай!.. Коля, ты понимаешь, она уже взрослая...

– А что за друг у нее? Кто-то из нашего поселка?.. И когда она успела только?!

– Это секрет. – Я села в кровати и приложила палец к губам. – Тайна. Стася просила никому не рассказывать.

– Он наркоман? Преступник?

– Фи, Николай Николаевич! Какие у вас шаблонные представления о молодежи! Он финансовый журналист!..

– Ты уверена?

– Абсолютно. Но если ты мне не веришь, можем вместе пойти поискать ее.

– Так было бы лучше... А то Насте уже кажется, что я ее преследую.

– А так будет казаться, что мы преследуем ее на пару.

– Одевайся, я тебя буду ждать внизу.

Быстро натянув платье, я кое-как припудрила лицо и прошлась по ресницам старой, случайно завалявшейся в сумке тушью. Хорошо, что в темноте Соломатников не увидит моего постаревшего, осунувшегося лица.

А хоть бы и увидел – какая разница?