Текст книги "Два цвета страсти (СИ)"
Автор книги: Анастасия Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Все кресла и стулья были убраны. Скорее всего, физрук и трудовик перетащили их на чердак. В зале громко играла музыка. При свете конфетти лиц было не разобрать. Танцующие фигуры были видны тот тут, то здесь, все громко разговаривали, потому что музыку было трудно перекричать.
Здесь была и Колесникова, и Рябцева, и Пономарёва, и Евдокимов… Каждый второй из нашего класса был здесь.
Кто был сегодня ди-джеем – неизвестно. Рыбина поговаривала, что это кто-то с одиннадцатого «А». Он был в рейперке, и в наушниках. На нём была ядовита-зелёного цвета футболка с американский граффити и джинсы. Поймав мой взгляд, он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.
Всё ещё продолжая смотреть на меня, он громко провозгласил в микрофон, приглушив немного музыку:
– А сейчас, белый танец! Дамы приглашают кавалеров! – и он подмигнул мне.
Я вновь улыбнулась. Он спустился со сцены ко мне, и мы пошли танцевать.
В круге кружащихся пар, я видела знакомые лица. Рыбина, ясное дело, танцевала с Феликсом. При свете конфетти его лицо было трудно разглядеть, но я сразу поняла, что он довольно симпатичный. Сашка Евдокимов танцевал с какой-то девчонкой из десятого…
Ди-джей, а после, как оказалось, его звали Лёхой, повёл меня в самый круг. Я опустила свои руки на его плечи, он же, в свою очередь, опустил свои на талию.
Его русые волосы, его скулы… его улыбка… При виде её, я таяла. Как хорошо, что Рыбина меня сегодня сюда потащила. А правильно: Чего зря дома сидеть, да сопли распускать? Ведь кому от этого легче?
Поймав на себе мой взгляд, он улыбался. Я улыбалась в свою очередь.
У него были красивые глаза. Конечно, в темноте их было почти нереально разглядеть, но я понимала, что у такого красавца как он, обязательно должны быть красивые глаза. Ведь недаром Коко Шанель сказала по этому поводу: Глаза, зеркало души человека. Ведь Лёша не только красивый, но и наверняка порядочный человек. Надо будет с ним познакомится поближе.
Песня набирала обороты. Танцуя среди пар, я вдруг увидела до смерти знакомое лицо… Нет, это была не Рыбина, не Евдокимов, не Быкова (хотя, лучше бы чтобы это была она)… Меня так и бросило в холод. По коже прошёл озноб. Нет, пожалуйста!..
Прямо передо мной, в кругу остальных, я увидела лицо Ромы. Нет, я была уверена, это точно он! Конечно же, при таком свете, вполне можно ошибиться… но не сегодня. Потому что это был именно он!
Он кружился с какой-то девушкой. Кажется, тоже из одиннадцатого, но не из нашего класса. Чёрт, до смути знакомое лицо! Кто же это такая?
Блондинка… В романтичном голубом платье. И Рома, так страстно обнявший её… Они смотрели друг в другу в глаза.
Теперь мой взгляд не был нацелен на Лёху. Я смотрела на эту смазливую парочку. На эту курицу…
Вскоре музыка стихла. Лёха, мужественно поцеловав мою руку, вновь вернулся на сцену. Они же, поспешили удалиться из зала.
– Ты куда? – передо мной выросла Рыбина.
– Отойди, – отпихнула её в сторону я.
А ведь это она! Это ведь Рыбина меня сюда притащила! Это по её вине…
Мне пришлось бежать, чтобы не отставать от них. Они вышли в школьный коридор. Но, поймав укоризненный взгляд, школьной дежурной, тёти Любы, поспешили удалиться в сторону старого здания школы.
Мне приходилось держаться на расстоянии, чтобы не наткнуться на них.
Они поднялись на третий этаж. Остановились у подоконника лестницы, ведущей на чердак, которая, как обычно была закрыта.
Он посадил её на подоконник. После чего, взял её бедра, и оказался посреди них. Он, страстно глядя ей в глаза, стал проводить руками по её бёдрам и ягодицам. Она же обняла его. Он, приблизился к её груди. Она обняла его голову руками, а он же стал целовать…
Теперь я была точно уверенна. Это он! Сейчас, при свете ламп, и фонарей во дворе, я это точно осознала.
Я понимала, что сейчас никак нельзя себя выдать. Никак!
Они продолжали заниматься любовью, а я же просто наблюдала из-за угла, затаив дыхание. К глазам подступили слёзы.
Значит, он не уехал ни на какую дачу! Нет, он просто врал… Он хотел потанцевать с ней! А сейчас…
И тут я всё поняла! Вот почему он не отвечал на мои звонки, вот почему молчал «В контакте»! Он наверняка с этой курицей трахался…
… Он провёл руками по её груди, продолжала целовать её. Она же, молча смотрела на него… После чего, посмотрев по сторонам, и, никого не заметив, расстегнул ей лифчик. Снял, и бросил на пол. После спустил бретельки её платья вниз.
Я поморщилась и отвернулась. Только за голой шлюхой мне ещё не хватало наблюдать! Чёрт…
– Я люблю тебя! – он провёл рукой уже по голой груди, второй же рукой придёрживая бёдра.
После, он немного стянул её трусы, и пошарил там рукой. После, наклонился в этот же ракурс, видно, целуя и облизывая… Фу, как мерзко!
А ведь… Ещё совсем недавно, он говорил, что я не такая, как все. Что во мне есть харизма, гордость, чего нет в других… Он говорил, что я лучше этих шлюх…
Я спустилась по стене. Сердце разрывалось. Слёзы бежали ручьём…
Он стянул с себя футболку. После джинсы, и трусы… Он стал проводить своим членом, по её груди, страстно стона. Она же, прижалась зубами к нему…
Я припала. После долго смотрела в одну точку. Теперь у меня началась истерика.
Как он мог? Как? Он совсем недавно клялся мне в любви… Говорил, что я одна… Та, единственная… другая…
А она… Она, эта курица… Жалкая мне смена, тоже, влюблённая дурочка… Терпит всё это… Ведь он тоже по играется с ней, и бросит, как меня…
Эта сцена была просто ужасной. Смотреть на всё это я просто больше не могла…
А ведь я… Я когда-то, ещё совсем недавно, тоже была на её месте. На месте этой… Неужели… Неужели это со стороны смотрелось также? Также мерзко, жалко, противно… А он… Он просто меня использовал. Завоевал, и бросил… Не могу…
Блузка промокла от слёз. Я уже не могла смотреть за этим, и потому просто припала к стене, глядя на дверь какого-то кабинета…
Любовь… Куда же ты делась? Куда пропала?
Люблю… Говорят, что это прекрасное слово… Что это слово может поменять всю твою жизнь… Что это слово не скажешь никому, просто так… первому встречному… А у него… Это слово он говорит каждой своей, «бывшей». Тварь.
Я попыталась встать. Но ноги подкосились, и я вновь упала. Но, придерживаясь за стенку, мне всё же удалось сделать первый шаг.
– Я ненавижу тебя! – крикнула я.
Он повернулся. Блондинка, взвизгнув, попыталась спрятаться за своё платье. Рома же недоумённо взирал на меня.
– Это не то, что ты подумала! – попытался оправдаться он, приближаясь ко мне.
– Рома, кто это? – взвизгнула она.
Но её слова пролетели мимо наших ушей.
– Я тебя люблю! Тебя одну! – он обнял меня, но я отчаянно выдиралась.
Не было сил говорить. Не было.
– Рома, кто это такая? – повторила свой вопрос она, но её слова тоже улетели в бездну.
– Я ненавижу… тебя… – я поняла, что мне трудно стоять, дышать, шевелиться. Кружилась голова.
– Что с тобой? – воскликнул он, беря меня на руки.
– Отпусти. – прошептала я.
Он нехотя, повиновался.
– Я… Ненавижу тебя. Ты меня обманывал все эти дни…
– Прости, я прошу тебя… – он пытался меня поцеловать, но я укусила его в нижнюю губу, придерживаясь за стенку, чтобы поскорей уйти из этого кошмара.
Блондинка, наблюдая за всей этой сценой, обиженно надула губки.
Плевать!.. Плевать на всё это! Плевать…
Я попыталась отойти. Он же продолжал заверять меня, что он любит только меня. Но я лишь отмахнулась, сделав знак рукой.
– Отойди! – прошептала я. Говорить, сил не было. – Отойди от меня!
Он отошёл. А я, всё ещё придерживаясь, поспешила в коридор.
Глава 12
В третий раз…
Тётя Люба, увидев меня в таком виде, спросила, подоспевши:
– Машенька, что с тобой? Что случилось? Почему ты плачешь?
– Дайте воды, – попросила я.
– Конечно, конечно. Я мигом. – она удалилась в раздевалку, за которой находился дежурный уголок.
А я, собравшись с силами вступила на улицу.
Холодный зимний ветер подул мне в лицо. Я в ужасе зажмурилась, сжалась. На мне была, поверх блузки, кофта. Но от неё особого проку не было.
– Машенька! – послышался позади голос. В дверях появилась тётя Люба. – Машенька, куда же ты? И без пальто! Мороз же на улице!
Нет! Я не вернусь! Не вернусь!
Я бежала. Бежала, как только могла быстро. Ноги болели. Голова кружилась. Жить не хотелось…
Я бежала. Туфли проваливались в снег, но для меня не существовало преград.
Куда? Куда бежать? Что делать дальше? Жить, или не жить? Умереть…
Поёжившись, я двинула вперёд. На остановке поймала автобус.
Голова продолжала кружиться. В салоне на меня все удивлённо поглядывали.
Вышла на нужной остановке. Зайцем ехать не пришлось, – хорошо что в кармане завалялись деньги.
Теперь я знала точно. Знала лишь одно: умереть.
Третий раз… Третий раз я хотела покончить жизнь самоубийством…
Аня, Анечка! Где же ты сейчас? Где? Права ты была: Он меня просто использовал. Использовал! Как не нужную вещь, как игрушку!.. Аня… Где же ты?
Эх, посетив бы эта мысль меня раньше… Всё было бы по-другому… Совсем по другому… Не стояла бы я сейчас на мосту, в джинсах и в кофте…
Нужно двинуть к Ане! Нужно! Конечно, она мне поможет! Обязательно поможет! Быть может, ещё не поздно…
Нет, уже поздно… Слишком поздно… Слишком поздно всё менять! Да и кому она надо? Дни мои давно окончились, денег у меня с собой нет, чтобы оплатить сеанс… Да и после того… После того туда нельзя соваться! Тогда, я выскочила от туда, с криком, и со своей правотой… Она наверняка на меня обиделась… Она не захочет меня больше видеть… Никогда… И права она будет! Права… После всего того, что я вытворила у неё в кабинете…
Мост! Ты моё спасение!
Перелажу через ограду. Как ни странно, речка вся не замёрзла, не смотря на морозы.
Я зябко поёжилась. Холодный ветер очень сильно дул. У меня стали отмерзать конечности.
О боже… Если ты есть, существуешь в этом мире, ответь мне: За что мне это? За что мне это всё? За что? За какие такие грехи, я получаю это, Господи?
Родители… А что родители? Спустя пару дней заметят мою пропажу, поднимут панику, обратятся в милицию… А через неделю, водолазы найдут моё бездыханное тело, упокоенное Москвой-рекой. Они всё это время совершенно не замечали меня… Им было всё равно, что со мной, как у меня дела… Их интересуют лишь они, они сами, и всё… больше ничего… Даже родная дочь…
Наверное… Никогда в моей жизни счастья не будет… Никогда! Судьба значит, у меня такая… А от неё не убежишь, не спрячешься…
– Девушка, побойтесь бога! – послышался сзади чей-то голос.
Я обернулась. По мосту прохаживал какой-то мужчина, средних лет.
– А ну немедленно вернитесь сюда! Перелезьте через ограду! Быстро! Вы ведь такая молодая, жизнь только начинается, а вы… Я в ваше время…
Мне очень хотелось нагрубить ему, но я лишь устало кивнула. Препираться сил не было.
Я продолжала смотреть вниз. Мужчина же, продолжал настаивать:
– Девушка, вы меня слышите? А ну немедленно слезьте, пока я милицию не вызвал!
Я повернулась к нему. Он отпрянул. Да, вид тогда был у меня и вправду устрашающий: Блеск размазался по лицу, тени потекли вместе с тушью…
– Давайте, идите ко мне! – он протянул ко мне свои руки.
С его помощью, я оказалась на земле. Но тут же головокружение усилилось, очень хотелось спать.
– Девушка, что с вами? Вам плохо?
Дальше я ничего не помнила…
* * *
Очнулась я в квартире. Кажется, того мужчины, с моста…
В сон больше не клонило, но голова всё ещё продолжала болеть.
Я лежала на диване. Кажется, в гостиной.
В дверях появился всё тот же мужчина, только уже не в куртке, как тогда, а в джинсах и рубашке.
– Вы упали в обморок, – напомнил он мне вчерашние события.
Он прошёл в комнату с подносом. На нём был чай и печенье.
– Я вызвал «Скорую помощь», – продолжил он, садясь рядом со мной. – Ваш обморок был не случаен.
Он умолк.
– Вас осмотрел врач, – продолжил он.
От волнения я приподнялась на локтях. Взяла чашку.
– Вы беременна, – прошептал он.
Чашка выпала из рук. Разбилась. Чай оказался на полу.
– Простите.
– Вы беременна, – продолжил он. – Тогда, на мосту, вы упали в обморок, помните? Я вызвал «Скорую», и врач осмотрел вас. Вы беременна. – кажется, он говорил со мной, как с полоумной.
Чего? Он издевается?
– Я совершенно серьёзно, – словно прочтя мои мысли, повторил он. – Вы беременна!
Беременна? Он в своём уме? От кого?
И тут я вспомнила. Конечно, ясно от кого! От Ромы! Мы же сколько раз с ним занимались сексом… И без презервативов! Фак!
Я уставилась в одну точку. Неужели… Неужели это всё правда? И я действительно беременна… от Ромы? Нет, этого не может быть! Не может! Это просто ошибка!
Я выбежала в прихожую. Повернула замок, и выскочила на улицу.
– Девушка! Вернитесь! Вы забыли свою кофточку!
Плевать, плевать мне на кофточку! Слышите?
Бегу, бегу… Уже день. Наверняка родители дома с ума сходят.
Я выбежала на остановку. Похлопала себя по карманам. Блин, все мои деньги остались там, в кофте! Может, вернуться? Нет, ни за что! Только не к этому психу! Он ещё может дурку вызвать! Тем более я на его глазах, можно сказать, жизнь пыталась покончить!
Телефон, телефон… Хоть он-то у меня остался в джинсах!
Просматривая последние звонки. Семь пропущенных от мамы! Она там наверное с ума сходит!
Чёрт, что же это за район такой? Что за станция? «Октябрьское поле» может быть?
Паша! Точно, Паша! Только сейчас он может мне помочь! Только он!
Судорожно набираю его номер. Паша, возьми трубку, умоляю! Только не сейчас.
– Алло!
– Алло, Паш, это я. – быстро стала тараторить я. – Я на какой-то улице, кажется, где супермаркет. Я тут совсем одна, без пальто, без денег…
– Понял! – крикнул он. – Иду!
Вот Паша! Настоящий друг! Ничего не спрашивая, сразу идёт! И объяснять ничего не надо. Лучше друга не сыщешь.
Через пару минут появился он. С курткой, и деньгами.
– На, накинь! – протянул он куртку. – Маш, ты в своём уме выбегать при таком морозе на улицу, в одной блузке? Ты простудиться хочешь?
– Нет. Спасибо.
– Держи, – он протянул мне купюры. – Тут двести рублей. Можешь не возвращать!
– Спасибо, – я поцеловала его в щёку.
– Куртку после вернёшь, – распорядился он.
* * *
Первым делом я побежала ближайшее кафе, забежав при этом в аптеку.
Заказав в нём чай, я удалилась в туалет.
Там же, я решила проверить слова того психа, благо, Паша дал мне деньги.
На тестере было две палки. Твою мать! Только этого мне ещё не хватало…
Беременна! Беременна от этого урода… от Ромы.
Вышла на улицу. Валил снег. Он задерживался на моих волосах, на моих ресницах…
Ну почему? Ну почему в жизни так? Сначала ты ненавидишь его, потом вдруг влюбляешься, занимаешься постоянно сексом, а потом, вдруг, когда он тебя бросает, беременеешь?
Что я скажу родителям? Что? Скажу, что загуляла и залетела? Мама, конечно же, будет ругать папу, что запустил меня, и, что я шатаюсь по подворотням неизвестно с кем…
Зазвонил телефон. Мама! Вот сейчас разборки будут!
– Алло.
– Гражданка Ахметова? – в трубке послышался грубый мужской голос.
– Да.
– Кем вам является гражданка Екатерина Митрофановна Ахметова?
– Матерью.
– Она погибла. Подъезжайте на Фрунзенскую набережную. Нужно опознать труп.
Он отключился. Я стояла, как громом поражённая. Что всё это значит?
Что за день такой? Ну почему, почему всё в один день? Быть может, это очередная шутка? Просто друзья решили прикольнутся, или же мама просто потеряла телефон, а малолетние хулиганы, найдя его, звонят всем контактам, и вот так вот балуются.
А что если?..
Я неслась со всех ног на Фрунзенскую. Стараясь не думать ни о чём.
Пару минут спустя вновь позвонил тот же самый мужик. Он сообщил детальное местонахождение. Это было где-то между домом 144 и 146.
Ещё издали я увидела толпу людей. Проклятые туфли не давали бежать нормально. Я то и дело ойкала, проваливаясь в снег…
Когда я была совсем близко, я увидела папу. Тот о чём-то разговаривал со следователем.
Только сейчас я заметила «Скорую помощь» и «Милицию», которые были здесь. Их сирены мигали.
– Папа, что всё это значит? – в слезах, я подлетела к нему. – Что с мамой?
Папа обнял меня. Прижал к себе.
Снег всё шёл и шёл. Чуть дальше виднелось красное пятно на белом снегу. Та территория была ограждена специальной лентой.
Я заплакала. Заплакала ему в пальто. Он склонился надо мной.
– Что с ней?
За оградой стояла толпа любопытных. Их милиционеры то и дело пытались разогнать, но всё было тщетно.
Мой нос покраснел и распух.
– Что с моей матерью? – стала я надвигаться на следователя, с которым, до недавнего времени, разговаривал папа.
– Спокойно, гражданочка, – ответил он мне. – Ваша мать, Екатерина Митрофановна Ахметова, погибла, в результате потери крови.
Сердце… Душа… Жизнь…
Меня нет… Нет уже давно… Нет моей души, моего сердца… Моей любви…
О, небо! За что ты так жестоко со мной? Не покидай меня одну, в мире этом, о небо… Не покидай, заклинаю, молю… Не покидай… Не оставь меня… Не отрекись, не забудь… Услышь мои молитвы, небо! Услышь…
Снег всё шёл и шёл. О, зима… Ты холодная, и снежная… Ты – другая! Ты безгрешна, ты одинока… Как я… Зима… Ты… Такая же как я… Зима…
Поднимаю ресницы, смотрю ввысь… Душа… Ты погибла, погибла ещё давно… Давно… Тогда, в тот самый злосчастный вечер, тогда, в ванной… Моё тело спасли… Спасли моё бездыханное тело… Спасли его, а душу не смогли… Душа умерла, вместе с моей надеждой… на счастье…
О, Небо! Ты холодное и серое, как зима! Ты чисто и безгрешно… А я нет. Я живу здесь, в этом мире… Вроде уже давно умерла, а вроде ещё жива… Жива, пока дышу, пока двигаюсь… Пока бьётся сердце…
О, небо! Умоляю, не покидай меня! Не отворачивайся, не отрекайся… не забывай…
Ноги подкашиваются… Я медленно опускаюсь на снег.
– Маша! Маша! – слышу я сквозь сон, где-то далеко, не в этом мире голос папы.
Жить… Дышать… Любить… Зачем? Зачем всё это? Зачем? И ради чего? Ради счастья? А есть ли оно вообще в этом мире, счастье?
Глава 13
Рома Вишневецкий
За окном идёт снег… Холодный, мокрый, скользкий…
Нет, нет! Прошу, только не сейчас! После похорон, обещаю!
Папа не должен сейчас об этом знать. У него и так на плечах весь этот груз. Похороны, место на кладбище, памятник… И я.
По словам того следователя, мама погибла от рук местных бандитов. Её сильно избили, по словам криминалиста ещё ударили битой, то есть, она погибла в результате черепно-мозговой травмы от потери крови, ограбили, не вызвали ни «Скорую», ни «Милицию», оставив маму умирать на снегу…
Снег… Снег… Снеnbsp; – А после дискотеки пойдём к тебе, – продолжала уговаривать его я. – И займёмся сексом. Надо ведь отметить последний день, перед каникулами.
* * *
Прошло несколько дней. Я не помнила, что было после… Не помнила…
Уже начались каникулы, но особой радости это мне не приносило. Меня буквально растерзывала мысль о том, что во мне сейчас кто-то есть. Аборт! Срочно аборт! И никто об этом больше не узнает. Даже папа…
Почти каждую минуту нам кто-то звонил из маминых подруг, или знакомых, приятелей и друзей нашей семьи. Все они приносили своё сочувствие, и, все как один, спрашивали, когда похороны и поминки.
Папа ходил озабоченный. В его глазах была видна боль и печаль, тоска, по матери. И, хоть он и понимал, что им было трудно понять друг друга, и они постоянно из-за этого ссорились, но он продолжал любить мою маму. Такой, какая она есть. На нём не было лица. Ночами, он плохо спал, часто просыпаясь в холодном поту. Видимо, ему снилась мама. Ходил он весь бледный и задумчивый, не помня себя. Временами, он смотрел в одну точку, не обращая внимания на меня, и часто не слышал моих слов.
Рома… Как бы там ни было, но я продолжала любить его. Любить… Как его можно любить? Как можно любить это чудовище? Как можно было от него… залететь.
А может… ему всё рассказать? Да-да, именно! Пусть знает, пусть всё знает! Быть может, только лишь тогда в нём проснётся совесть и человечность… В чём я лично, сомневалась.
Пусть знает! Пускай… Пускай всё поймёт! Пусть поймёт, что я, влюблённая дурочка, от любви потеряла голову… влюбившись в него! Что, забеременела… А он… А что, собственно говоря, он? Что ему? Ему-то ничего! Позвонить? Нет, не стоит! Бросит трубку, посмеётся, унизит… Зачем себе лишний раз ранить душу? Незачем…
Судьба… Судьба свела нас, и разъединила вновь. Быть может, всё рассказать Рыбиной? Она, наверное поймёт… Или нет? В конце-концов, после всего случившегося она мой единственный друг… если, конечно, её можно так назвать… Ведь… Не знаю…
Ирка, Ирка… Наверняка сейчас грёзит о Феликсе – крутом парне, со своей собственной тачкой… Нет, не стоит! Она завтра же, всё расскажет своим подпевалам-«фрейлинам», а они, мне же в отместку, разболтают всей школе… И завтра, вся параллель будет знать, что Ахметова – шлюха!
А завистницы… Ведь, когда я была ещё с Ромой, у меня их было море… Все скалились, злились, краснели, видя меня с ним, улыбающееся под ручку. Им это первым на руку. Все дружно будут смеяться, что, я, без Ромы никто. Пока был Рома, был и авторитет. Ведь, на тот момент, я была его избранницей, девушкой, любимой… А что же получилось? Залетела… Да, к тому же, он меня бросил, на произвол судьбы… С ребёнком… Ведь это его ребёнок! Пусть, в конце-концов он опомниться! Его ребёнок…
Помню… Всё помню… Боже, какая же я была дура! Зачем…
Не первая… Я не первая, наверняка, кого бросил Рома! И, быть может, есть хоть одна несчастная, кто мог от него залететь…
Прокручиваю в памяти имена всех его бывших… Рябцева, Потапенко, Тушкевич, Малинникова… Господи, сколько же их? Рыбина… Нет, это уже смешно! Рыбина не могла от него залететь! Нет… Рябцева тоже. Потапенко тоже вряд ли, она сейчас ушла в колледж, и, вряд ли она была беременна… Я, помню, Малинникова очень страдала, после того, как Вишневецкий её бросил. Это наверняка то, что нужно!
Нашла её. В сети. Добавила в «друзья». Жду.
Помню, ей даже приходилось ходить в психологу. Поговаривали даже, что, она пыталась покончить собой, вскрывши себе вены.
Ася Малинникова – обычная серая мышка, и, поняв, что нравиться самому Вишневецкому была вне себя от счастья! Ведь, на сколько я помню, это был её первый и последний парень, и я, уж глубоко сомневаюсь, что у них не доходило дело до постели…
Ася была эмо. И, почему она относилась именно к этой субкультуре, было ясно и понятно. Тихая, спокойная, робкая, одинокая она училась в нашей школе. Носила розовые черепа, покрасила волосы в чёрно-розовый цвет. Одевалась также. И, резать себе вены в туалете – явно их дело. Ведь, на сколько известно, эмо – самоубийцы. Резать вены это в их стихии. Вот с неё и начнём.
Разговаривали, а, точнее, переписывались мы с ней на разные темы, но, в основном обсуждали Рому.
В конце-концов мы договорились сегодня с ней встретиться. В местном кафе. Она согласилась. Я была, несомненно, рада.
* * *
… В кафе сегодня особо никого не было. Прозрачные столы, мягкие кресла и диваны… Я заказала себе горячий шоколад, и принялась ждать.
Вскоре, появилась и она. Я ещё издали приметила её. Да и в таком виде, трудно не узнать нашу школьную эмо-девочку.
Она томно прошла, сбросив свою чёрную, с розовыми пряжками сумку на диван. После чего поправила свой малиновый галстук, что лежал у неё на черной жилетке. Присела.
– Хай, – бросила она. – Ты хотела поговорить?
Я сначала немного замялась.
– Да. Хотела. – кивнула я. – В общем, тут такое дело…
– Говори прямо, – отрезала она. – У меня не так уж много времени. И вообще, я не хочу говорить о Вишневецком! Он предал меня, бросил… Мне даже пришлось расстаться со своими приятелями. Они меня чуть не изгнали из-за этого! Изгнание из эмо – позор! Ему не нравилось то, как я одеваюсь! Ему не нравилась моя компания, с которой я общалась! Ему не нравился мой характер! Короче, он хотел сделать из меня куклу под себя… Из-за него я была вынуждена бежать из дома! Родители объявили мне бойкот, узнав что…
Она осеклась. Только бы не спугнуть её, только бы не спугнуть…
– Ты была от него беременна? – тихо спросила я, зажав кулак.
Она смерила меня взглядом, видно, раздумывая, сказать или нет.
– Была.
– Ты сделала аборт?
– Пришлось, – согласилась она. – Родители и так меня не переваривают, говорят, что я позор нашей семьи. Что я, выгляжу непонятно как кто, одеваюсь так же, и скитаюсь по подворотням неизвестно с кем. Но, узнав что я ещё и залетела, они вообще от меня отказались! Мне пришлось… Начать обеспечивать себя самой! Они буквально меня вышвырнули из дому…
– И ты была согласна сделать аборт? Но ведь это и твой ребёнок был тоже! – воскликнула я.
– Ты хочешь сказать, что я это зря сделала? Да? Это было в девятом классе – два года назад! Ты хоть представляешь, что бы это было? Девятый класс! Все бы просто упали в ступор! А что мне оставалось делать? Да, сделав аборт, я тогда круто об этом пожалела! Но я не могла поступить иначе! Мне нельзя было рожать! А учёба? Мне, конечно же, на неё ровным счётом наплевать… А вот родители… У них совсем другое мнение! Да и как это скроешь? Рано или поздно, но срок пройдёт, и уже начнёт выпирать живот! А роды… Хотя, даже если бы я и родила, то, наверное, не смогла бы его отдать! Да, к тому же, с чего это вдруг? Я не собираюсь вынашивать девять месяцев ребёнка, от какого-то там козла, которому это на фиг не надо! А что мне дальше с ним делать? Кому я буду нужна, с младенцем на руках, непонятно от кого? Страдать с ребёнком на руках, о невзаимной любви, которой даже не было? К тому же… Я его не любила.
– То есть как? – опешила я. – Вы же вроде бы встречались…
– Всё это был лишь спектакль, – махнула рукой она. – Не было никакой любви.
– А залетела ты от него как?
– Это в прошлом, – ответила она. Видно, ей было трудно вспоминать об этом. Каждое слово она выговаривала с трудом. – Не знаю уж, как это выглядело со стороны… Но я лишь прикрывалась под видом, что с ним встречаюсь! Однажды, когда я возвращалась с одной тусы, он под караулил меня. И… Изнасиловал.
– Что? – я была потрясена. – Как? Он тебя изнасиловал? И тебя тоже?
– Да. Именно потому, я не раздумывая, пошла делать аборт. Какой смысл было от него рожать? Тем более, родители ничего не знали об изнасиловании… Какая-то падла, из школы, донесла им, что я просто с ним переспала… Вот тогда-то они и закатили скандал!
Изнасиловал… Так вот что это всё значит! Он никого не любит, и не любил… никогда… Он просто не знает про это чувство! Всех своих «девушек» он просто использует… Он никого не любит!
И меня он не любил! Всё это были лишь слова… Лишь жалкие, ничего не стоящие слова… Спектакль, сказка, история… Не любил…
– Поклянись, – грозно ответила она, склонившись надо мной. – Слышишь? Поклянись, что никому ничего не скажешь!
– Не скажу! – заверила её я. – Обещаю, что эта тайна уйдёт со мной в могилу!
В могилу… Точно! В могилу…
Ушла… Убежала…
Он не любил… Он не любил меня! Не любил, а лишь использовал… Куда же я смотрела? Куда? Аня, Славка… Они все были правы! Славка…
К глазам подступили слёзы. Нос распух. В носу закололо. Холодный ветер жестоко хлестал по холодным щекам…
Где она сейчас? Где? Что с ней? Это я во всём виновата! Я одна! И в том, что Пашу втянула в эту историю… Ведь её родители могли возбудить уголовное дело… Его могли посадить!
Не права… Как же я была не права! Как могла так ошибаться? Кроме этой чёртовой любви, белого света не видела! Не видела… Ничего, кроме Ромы. Кроме него одного…
Из-за меня одной заварилась вся эта история! Из-за своих жалких прихотей, я втянула сюда много людей! И все они, в конце-концов из-за этого пострадали! Все…
Куда бежать? Что делать дальше? Что? Как быть?
Вот она, расплата… Расплата за содеянное… Виновата… Сама виновата! Влюблённая дура!
Надо срочно их найти! И извиниться! Славку, Аню… Даже Евдокимову с Пашей. Ведь, неизвестно ещё, чем бы это обернулось против них…
А как быть с ребёнком? Аборт? А вдруг я вообще больше не смогу иметь детей?
* * *
Я сидела в коридоре женской консультации. Доктор, осмотрев меня, отправил меня на УЗИ. Сказав однако, что уже прошло семь недель. Аборт, в таком возрасте, он делать не рекомендует.
Аборт… Плевать на всё, только аборт!
После УЗИ, я была вновь направлена к гинекологу. Тот осмотрел снимки, сделанные с телевизора, и ответил:
– Милочка, аборт делать вам явно нельзя.
Он очень долго объяснял причину, но я всё равно ничего не поняла.
– … Если вы сделаете его, то больше не сможете иметь детей. Бесплодие. Так что… Я предлагаю вам лечь на сохранение. У нас прекрасные врачи, они обеспечат полную безопасность вам и вашему малышу! Ведь вы хотите здорового малыша?
Никакого… Никакого я не хочу…
– Сколько стоит аборт? – сухо спросила я.
Тот удивлённо поднял брови. Но после, назвал цифру.
– Сколько? – опешила я.
Нет, столько денег у меня явно не хватит. Да где их взять? Занять? Взять в кредит? Нет уж, увольте. С банком потом до конца жизни не рассчитаюсь… Занять у Пашки? Нет, он очень много сделал для меня.
Просить у папы нет смысла. Он спросит, зачем. Врать не получиться. Но и правду сказать нельзя! Ладно, что будет, то будет.
* * *
Время стремительно летело. Вот уже бесследно пролетела половина недели.
Я отчаянно пыталась найти Славку. Чтобы извиниться перед ней, поговорить. Но все мои старания были тщетными. Помимо меня, с ней никто близко не дружил, и, потому я не могла узнать её теперешнее местонахождение.
Однажды, я наведалась к ним на квартиру, надеясь, что она наверняка будет там. Но, целый час проторчав под дверью, нервно теребя звонок, встретила их соседку по лестничной клетке. Она была полная, круглолицая, с бигуди на голове. Одета она была в клетчатый бархатный халат.
– Чего раззвонилась-то? – выкатилась она на лестничную клетку.
Мне очень захотелось ей «вежливо» ответить, но я промолчала, понимая, что если я сейчас нагрублю, то больше никогда не узнаю где сейчас Быковы.
– Ты, небось, к Быковым? – догадалась она.
– Ага, – кивнула я. – К ним самым.
– Так они съехали, – беспечно махнула рукой та. – Давно уж.
– А куда, не скажите?
Она смерила меня взглядом.
– А вы, деточка, собственно кто?
– Не важно.
– В таком случае, таких справок я не выдаю. К тому же, я вам не справочное бюро!
Она хлопнула дверью. Всё ясно. Славкина семья съехала. Вот только куда?
Да уж, история! К тому же, с чего бы это я должна перед ней извиняться? За что? Кто писал на моей стене гадости? Кто обзывал меня шлюхой? Ну её в баню, эту Быкову!
Глава 13
Славка, и её дальнейшие поиски
Я решила написать Славке. На её фейк, чтобы вывести её на чистую воду. Пусть поймёт, что я тоже далеко не дура. Он был, кажется, в сети.
