Текст книги "Сказка - ложь... (СИ)"
Автор книги: Анастасия Руссет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Ну, все, Кощей, – голос Яги громко разнесся по горнице. – Иди, давай. Гляди.
Сорвавшись с места со скоростью, достойной самой Огневицы, блондин едва не снес с дороги бабку Параську, нагруженную испачканными простынями. Семенящий за ним Нафаня только подивился ловкости, с которой старушка увернулась от летящего ей навстречу мужика.
– Тьфу ты, ирод, – пробормотала она, – совсем сбрендил от счастья.
Почему-то весь его запал исчез перед входом в светлицу. Велс просто стоял, не в силах отворить дверь и войти. Минуту спустя он все же собрался духом и заглянул внутрь. Моржана была на огромной кровати, а по обеим сторонам от нее лежали два розовых сопящих комочка, укутанных в цветастые одеяльца. Происходящее было так волшебно. Никакая магия не могла сравниться с таинством рождения новой жизни.
– Мора, – прошептал Кощей и шагнул в комнату к своей семье.
***
– Ох, – мечтательно вздохнула Марья. – Такая любовь, поди, только в сказках и бывает.
– Ну почему же, – Боян залихватски откинул со лба темную прядь, упавшую ему на глаза. – Сказки, они не на пустом месте вырастают. Как знать, любит, поди, Кощей, свою Морану-Смерть до сих пор.
– А Демьян нам сказал, что баешь ты сказки срамные, – перебил его Тит. – А этой побасенкой только детей малых стращать, да девок на сеновал зазывать. Ты нам расскажи, от чего вчера Марья, как свекла была.
– Так это ж сказ о Змее-Горыныче о трех головах и принцессе заморской, – отмахнулся гусляр. – Али сказать?
– Потешь, мил человек, – донеслось из молодецкой толпы.
Марья ойкнула и покраснела. Она точно знала, что будет рассказывать гость…
***
Сказ о Змее-Горыныче о трех головах и принцессе заморской.
Змий был большой, черный и не совсем хорошо пах – сказывались-таки ночные купания на реке Смородинке, давным-давно облагороженной близлежащей деревенькой. Его большие кожистые крылья тяжело рассекали воздух, со свистом пропуская потоки между тонкими перепонками. Серебристо-серое брюхо зверя, почти не видимое на фоне вечерних облаков, мелькало в вышине, выделяясь только ярко-розовым пятном. Однако при наличии хоть какого-то воображения, его вполне можно было принять за причудливое пенное облако, отраженное лучами закатного солнца.
Он тащил её в мощных когтистых лапах, туго сдавливая тонкую талию огромными пальцами, покрытыми плотной пластинчатой сеткой чешуи. Девушка, первые минуты бившаяся в стальных тисках объятий дракона, теперь повисла мертвым грузом, и только упругая грудь, вздымавшаяся в тесном плену платья, говорила о теплящейся в ней жизни…
Лететь, честно говоря, не так уж, чтоб и далеко. Обиталище змия, вопреки всем россказням и предположениям, было не в пещере и не в старом, рассыпающемся от времени, замке. Это оказался добротный светлый терем прямо посередине волшебного, зачарованного самим Кощеем леса. От последнего, сказать правду, змий сам был в особенном восторге. Уж очень надоело ему тратить все свободное время на защиту скромных пожитков от «победителей Змея-Горыныча», периодически заглядывающих на огонек.
***
Принцесса была прекрасна, и это не было просто словами.
Тонкий стан, высокую объемную грудь да светлые кудри волос он заметил еще там, в саду, где она прогуливалась с дворовыми девками. Теперь, доставив девицу к себе домой и рассмотрев поподробнее, змий безумно впечатлился, как, наверное, не удивлялся еще со времен похищения соседом Василисы Прекрасной.
Нежную шейку венчала голова с длинными золотистыми волосами. Ярко-красные, как рубины, губы, чуть приоткрываясь, показывали перлы зубов. Кожа была золотисто-персиковой и нежной на ощупь. Тонкие изящные ручки спокойно лежали на льняных простынях. Высокая грудь вздымалась при вдохе, грозя вырваться из тесного платья, плавно переходя в тонкую – в обхват руки– талию. Пышные струящиеся юбки не давали такого простора воображению, но отчего-то похитителю казалось, что там всё тоже, как нужно.
– Да-а…
Голос у принцессы тоже оказался приятным. Глубокий, по-женски чувственный, с хрипотцой. Горыныч просто прикрыл глаза, мгновенно потерявшие человечность, и мысленно облизнулся. Нет, он не собирался есть пленницу, упаси Род[5]… Его попросту обжег голод иного рода, не испытываемый змием уже несколько столетий точно.
– Кто вы? И где я?
Открыв глаза, он поглядел на принцессу, в очередной раз замерев от удивления. На лице – безумно красивом женском лице с чуть более пухлой нижней губой, румяными щечками, изящным носиком и высокими, будто выточенными из слоновьей кости скулами – сверкали зелено-голубые, как аквамарины, глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами.
– Змей мы. Горыныч, – неловко представился мужчина. – А вы у нас в гостях, кажется.
Принцесса обвела комнату изрядно округлившимися глазами и чувственно приоткрыла ротик, заставив змия сглотнуть.
– И что я делаю… тут? – Наконец осмелилась уточнить она, – в гостях?
– Мы ждем королевича или принца, – дракон честно пытался не заглядывать в вырез платья, но получалось плохо, – который придет спасать принцессу.
– Ну, тогда ждать долго, – задумчиво произнесла девушка, – потому что вы обознались. Я не принцесса.
– Лети в Византию, бла-бла-бла… – издевательский голос Горыныча разлетался по двору мощной звуковой волной, распугивая воробьев и пригибая к земле цветущие розовые кусты. – Украдешь принцессу, получишь золото, и будет тебе счастье, да?
– Ну что ты разорался, Горыня, – Кощей сидел рядом, показывая защищающую от дурного глаза «козу» близнецам, успешно оккупировавшим отцовские колени. – Напугаешь детей, выйдет Морана. Оно тебе надо?
Змий испуганно покосился на терем соседа, быстренько припомнив, что темноволосая миниатюрная жена друга считалась еще и Богиней-Смертушкой… и притих.
– А вообще, это не я, это Яга сказала, – привычно поймав одного из близнецов у самой земли, Кощей снова усадил ребенка на свое колено, – с нее и спрос.
– Ну как же я без золота свататься пойду-то? – совсем погрустнел Горыныч. – Наши бабы знаешь, какие? Подколодные?
– Знаю, – буркнул злыдень, вспоминая собственную женитьбу, грозного тестя и коня, украденного у Яги на выкуп.
– А просто ненашенскую какую в жены не возьмешь, – продолжил жаловаться гость, – размерчик не тот.
Тут, конечно, Кощей другу посочувствовал, хотя сам же в свое время и задразнил змия «трехголовым». Одна, дескать, сверху думу думает, а две снизу – помогают… И знал ведь, злыдень, у всех истинных змиев физиология не то чтоб далека… скорее отлична от человеческой. И Горыня, как бы ни хотел, ничего с этим поделать не сможет.
– Посоветуйся с самой Ягой, а?
Всунув сыновьям в пухлые ротики по сладкой, только наколдованной конфете-петушку, Кощей виновато поглядел на друга. Ведь именно в его, кощеевом, доме вредная баба нагадала Змею Горынычу отправится за принцессой, использовав золотое блюдечко и, слегка погрызенное близнецами, у которых только начали резаться первые зубки, наливное яблочко.
– Да ладно, может, обойдется, – махнул рукой змий. – Она бает, что из знати какой-то. И реакция у меня на нее какая-то странная… Может, придут спасать. А нет, так съем чертову девку, а то уж больно охота…
– Что, красивая? – понимающе встрепенулся злыдень.
– Пуще Василисы Прекрасной, – признался Горыныч.
– Это кто это? – голос Мораны-Смерти раздался совсем рядом, заставив обоих вздрогнуть.
– Так ты же, ягодка моя, – первым опомнился Кощей. – Прекраснее всех Василис вместе взятых!
– Ой, смотри, Велс… – подошедшая темноволосая женщина с серебряными глазами и пухлыми розовыми губами аккуратно обхватывала внушительный живот руками. Она и вправду была очень красива. – Ой, смотри…
– Что ж ты встала, лебедушка моя, – тут же засуетился хозяин дома.
Подхватив близнецов под мышки, он встал с широкой лавки и шагнул к жене, кивнув змию на прощание и прошептав одними губами «потом».
Вероника принцессой не была, поэтому дракона она не совсем, чтоб обманула… девушка происходила из старинного жреческого сословия, издавна славящегося заклинателями змей и самыми красивыми и чувственными женщинами. Когда-то давно именно за свои таланты её предок получил место при дворе и небольшой титул. Впрочем, заклинательницей девушку можно было назвать только при наличии очень большой фантазии – она просто понимала змей. Вероника происходила из рода Горгон, представительницы которого отличались весьма… специфической особенностью. Всякий мужчина, способный вызвать в ней сильные эмоции в ответ получал полный паралич мышц – те буквально становились как камень, на три-четыре дня…
Учитываю необыкновенную красоту девушки, до определенного момента это спасало. Зная о последствиях, её сторонились, и ни один мужчина – даже Император – не осмелился покуситься на девичью честь. С другой стороны, это нервировало. Невозможность испытать подлинную страсть свела с ума пра-пра-прабабку Медузу, а Вероника не желала такой судьбы для себя. Всё было непросто. А еще этот дракон, сгребший в тугие тиски своих когтей и уволокший её в это странное место…
Девушка еще раз огляделась. Заявить, что ей тут полностью не нравится, она точно не смогла бы. Вопреки россказням о русичах, дом не походил на обиталище варвара, и тут вовсе не было мерзко и грязно. Пол сиял чистотой и был покрыт легкими тростниковыми половиками. Крепкий дубовый стол – вышитой скатертью. Стены – полотнами рушников. На окнах покачивались от ветра тонкие кружевные занавеси, а в углу гордо возвышалась беленая печь.
Да и сам хозяин был любопытен. Высокий, худощавый брюнет с золотисто-медовыми глазами и сухим поджарым телом будто смотрел сквозь Веронику, которая привыкла видеть в глазах окружающих страх, восхищение и, очень часто, даже неясное ей раболепие. Он не очаровывал, не искушал, а смотрел настороженно и тяжело, исподлобья, тяжело дыша и думая о чем-то своем. Взгляд дракона был странным, раздевающим, и даже в чем-то нежным. А его руки… сильные мужские руки с крепкими ладонями и тонкими красивыми пальцами будоражили воображение.
– Гор-р-рыныч… – девушка покатала его имя на языке, ощутив в теле непривычную сладкую дрожь.
– Чо, понравился, хозяин-то? – поинтересовался кто-то справа.
Покраснев больше из-за того, что поймали за таким делом, чем из-за несвойственного ей смущения, Вероника оглянулась. Маленький, размером с кошку, человечек в ярком красном одеянии и зеленых полосатых штанишках поклонился в ответ на её взгляд, подметя длинной густой бороденкой несколько досок пола.
– Эм… – только и смогла ответить девушка.
– Домовой мы, Игнат, – пояснил человечек, деловито смахивая несуществующие пылинки, невесть откуда появившейся тряпочкой. – А на хозяина тутошнего заглядываться не стоит. Бирюк он у нас, как есть.
– Это как? – с любопытством спросила пленница.
Она еще не отошла от шока от появления домового, но новое слово уже заставило мозг действовать, побуждая задавать вопросы.
– Так он тот, который о трех головах, – довольно пояснил Игнат, явно ожидавший этого вопроса, – потому и девка ему потребна особая.
– Это как, три? – не поняла Вероника, – у него же только одна, я видела.
– А он чо, перед всеми штаны сымает? – домовой приподнял бровь, выражая крайнюю степень удивления на очень самодовольном лице. – Окстись, девка!
– Три, говоришь… – задумчиво проговорила девушка.
– Ага, – кивнул человечек, – одна сверху думает, две снизу помогают. А вообще, меня Яга прислала. Сказать, что Митрофан завтра вечером воротится.
– Митрофан – это кто? – уста Вероники произнесли вопрос, а мозг еще обдумывал информацию, полученную от Игната. Три… Надо же…
– Так домовой здешний, – пояснил коротышка. – Родственников навещает в соседней деревне. А я, вот, с хозяйством пособляю.
Ощутив тяжесть на своих бедрах, Горыня удивился. Сначала ему показалось, что это лишь остаточное явление сна, навеянного близким женским присутствием и её запахом – дивным легким ароматом непонятных специй, витающим повсюду. Через несколько мгновений мужчина сообразил, что сон – сном, но тяжесть вполне реальная. И, наконец, пока сознание, одурманенное сном, медленно разбирало, что же творится, жаркий девичий голосок прошептал ему на ухо:
– А что, и в самом деле, три?
Змий рванулся в сторону, но поскольку лежал он на самой середине кровати, да еще и пузом книзу, то получилось не очень. Он, кстати, совершенно не мог объяснить природу своего дикого сексуального желания к пленнице. То ли дело, если б хотелось её только сожрать – это было нормальное желание змия к красивой девице, про которое Горыныч не раз слышал от отца или знакомых драконов, однако… может они имели в виду совсем не это? Тогда появлялся скрытый смысл, и… становилось немного страшно. Потому что те же, кто утверждал такое, говорили, что сопротивляться, в конечном счете, бесполезно, и порода все равно возьмет свое.
– Изыди, злыдня, – очень натурально прошипел он, в глубине души сильно порадовавшись, что лежит на животе. Иначе девушка уже убедилась бы в наличии того, о чем спрашивала, заодно потеряв всю ценность собственной невинности.
– Вот еще. Сам крал, вот и выкручивайся, – для подтверждения своих слов она очень ловко попрыгала на его теле, вцепившись в одеяло ноготками, от чего Горыныч едва не застонал.
– Ты чего, дура, да? – растерянно вопросил змий, – говорят тебе, спать иди!
– Вот странный вы народ, русичи, – фыркнула Вероника, – покажи, говорю – значит, показывай. Или думаешь, напугаешь?
– Разорву, – мрачно пообещал он в ответ. Впрочем, не принимая никаких усилий, чтобы воплотить свою угрозу в жизнь.
– Ну, покажи, Горыныч, миленький, – она всхлипнула, – ну что тебе стоит?
Стоило это немалой выдержки и огромного количества нервных клеток, в чем змий, конечно же, сознаваться не собирался. Но женские слезы были выше его сил.
– Ладно, слушай… – мужчина выдохнул. – У меня с этим проблема. Большая. Две. Если испугаешься и побежишь, то я скорее всего обернусь зверем и тебя… съем. Потом. Сначала… пф-ф-ф-ф… Так что твое любопытство выйдет боком нам обоим.
Не в силах говорить дальше, он с силой потер ладонями глаза и уткнулся лицом в подушку, ожидая, когда девица выйдет из комнаты, забрав с собой свечу, тускло освещавшую пространство и, возможно, станет хоть чуточку легче. Но Вероника оставалась на месте.
– Что, не передумала смотреть-то?
В ответ послышался нервный смешок.
– Откровенность за откровенность, – наконец задумчиво произнесла она. – Я не совсем непорочная, я очень много знаю... теоретически.
– И не принцесса, – угрюмо поддакнул Горыня, который уловил только «непорочная».
– Да, – кивнула девушка, – и это тоже. Я из очень древнего рода, которому нужны особенные мужчины.
– Угу, – снова вставил слово змий. – И девичьим духом я пахну, точно. Аки агнец невинный.
– Не перебивай… Это была попытка князя Василия, знаешь ли, – послышался горестный вздох. – Он потом два месяца в тронном зале стоял. В очень неприличной позе. Все ждали – отомрет, или меня можно на плаху уже. А ведь это был всего лишь поцелуй!
Горыныч напряженно молчал. Он знал, что означает, вот только поверить боялся. Неужели Яга права была, когда отправила его так далеко? Вот только золото оказалось не металлом, как он того ожидал…
– Князь ожил, а охотников на мою честь резко поубавилось, – Вероника помолчала и продолжила. – В моей семье есть легенда о «муже о трех головах». И далекий предок – водяной дракон. Надеюсь, легенды не врут.
– А если и правда, не врут? – Горыныч посерьезнел. – Я ведь могу тебе вред причинить, если не сдержусь.
– Ты попробуй, – девушка сползла с его тела, сев рядом. – Может, у нас ничего и не выйдет.
Мужчина повернулся и сел, глядя ей в глаза, полные ожидания.
– Поцелуй, говоришь? – Горыныч посмотрел на язычок, мелькнувший между розовой нежности губ, и нервно сглотнул. – Ежели со мной чего случится, домовому скажи. Он Кощея позовет.
Словно завороженная, Вероника кивнула. Она слышала слова змия лишь мельком, не в силах оторваться от его четко очерченных уст, произносящих фразы. Чувствуя волнение, какого не испытывала уже много лет. Горыныч потянулся вперед, обхватив женское лицо своими ладонями, и мягко прикоснулся к её губам своими в детском невинном поцелуе. Девушка приоткрыла рот, позволив себе втянуть его нижнюю губу, превращая игру в нечто большее. Змий довольно заурчал, переплетая язык с её мягкостью. Потом обхватил Веронику ладонями, властно повалил её на простыни и потерся всем телом. Желание было почти осязаемо в воздухе, и… ничего. Его тело не начало деревенеть, а губы оставались такими же мягкими и теплыми.
– Ай да Яга, – восхищенно пробормотал Горыня, – вот ведьма!
Девушка непонимающе поглядела на дракона. Она отчетливо ощущала, как в бедро ей упирается упругая плоть, что значило – мужчина хотел ее не меньше, чем она сама его желала.
– Еще, – потребовала она, решив разобраться в его словах позже.
Змий довольно заурчал и лизнул Веронику в плечо. На вкус девушка оказалась восхитительна – малиново-сладкая с медовым оттенком, что еще больше раздразнило мужчину. А уж когда она издала долгий стон, полный удовольствия, то он совершенно потерял голову. Втянув тонкую кожу губами, Горыня прикусил её в шею, а потом зализал укушенное место. Девушка не протестовала – её пальцы впились в затылок мужчины, притягивая его как можно ближе.
Тонкая сорочка жалобно треснула под его пальцами, расползаясь на полоски ткани и открывая большую красивую грудь с крупными яркими сосками. Восхищенно выдохнув, змий обвил торчащий сосок удлинившимся языком и пощекотал вершинку раздвоенным кончиком. Коготки Вероники скользнули по его спине, оставляя длинные кровавые полосы. Горыныч выгнулся сильнее в попытке избежать жалящих прикосновений – кожа стала безумно чувствительной, как перед самым превращением, но он знал причину наверняка.
Чуть отодвинувшись, змий высвободился из простыни. Его тело, худощавое и гибкое, не было слишком мускулистым, но скрывало огромные ресурсы силы. Вероника с любопытством провела ладонью по груди, плоскому животу и остановилась прямо над тем самым органом, который интересовал ее с самого утра. Точнее, двумя. Расположенные один над другим, они выглядели симметрично большими и длинными, напомнив девушке букву «V». Ей было очень интересно и немного страшновато – в глазах напротив был жуткий, едва сдерживаемый голод.
Еле уловимым движением мужчина опрокинул ее на простыни, снова целуя в губы. Жадно, повелительно. Его руки гладили кожу, то ускоряя, то замедляя движения. Оба возбужденных органа скользили между девичьих ножек, не делая попыток проникнуть внутрь, хотя она и не представляла, чего это ему стоило. Впрочем, Вероника не смогла бы этого сделать, даже если бы захотела – удовольствие было настолько сильным, что мысли попросту исчезли.
– Еще, – девушка выгнулась навстречу, закинув тонкую руку вверх и захватив простыню в ладонь.
Руки Горыныча дрожали, голод пожирал сознание, но он точно знал что делал. Захватив груди в ладони, мужчина потер соски большими пальцами, глядя, как начинает дрожать тело под ним. Сглотнув, он с урчанием нагнулся и процеловал влажную дорожку на коже вниз к выемке пупка. Девушка снова издала довольный стон и широко раскинула ноги, приглашая Горыню устроиться удобнее. Глухо застонав, тот подхватил ее бедра и потянул на себя, кончиком возбужденной плоти упершись в нежные лепестки тела. Гибко ласкаясь о влажность, мужчина издал хриплый звук возбуждения и, дрожа всем телом, скользнул внутрь нижним органом, оставив верхний снаружи, так что ярко красная головка почти упиралась ей в пупок. Девушка под ним всхлипнула и перестала отвечать на ласки.
– Погоди, – длинный раздвоенный язык ласкающе пробежался по влажной коже, собирая с поверхности пот с привкусом малины и меда. – Сейчас… будет легче…
Она отрицательно помотала головой. В уголках прекрасных глаз скопилась влага, грозя превратится в слезы. Мужчина наклонился и губами собрал её, покрыв поцелуями все лицо. Наконец Вероника снова расслабилась и посмотрела на него с ожиданием.
Нежно проведя по ее щеке, мужчина стал плавно двигаться вперед и назад. Всего через несколько движений женщина издала жалобный стон, заставивший его замереть.
– Больно?
– Немного. Они так скользят, что… – Вероника густо покраснела и снова потребовала, – еще…
Василий видел её лишь несколько раз, хотя и был наслышан о странной девице давным-давно. Он, наверное, и сам не смог бы достоверно сказать, что подвигло человека его положения заниматься спасением сей особы. Возможно – Князь, обещавший за возвращение Горгоны золота, равного её весу. Возможно, престиж, который обязательно бы настиг его, как победителя дракона. Возможно, призрачная возможность сделать нечто немыслимое и взять женщину из рода Медуз в жены. Пусть только как игрушку – но, опять же, известность…
Да и ехал он долго. Через Лес Дремучий. Та еще чащоба – зверье всякое, говорящее. Деревья живые. Один кот на цепи чего стоит! Столько испытаний выдержал, стольких подкупил, стольким услуги оказал – не счесть! Одному возвратиться – засмеют ведь. А тут и дом богатый показался. Как их русичи называют? Терем?
Подъехав поближе, Василий разглядел странную картину. На крыльце, прислонившись к ступенькам, сидели два маленьких человечка и мирно разговаривали. До того самого момента, пока не увидели его. После оба с любопытством уставились на пришельца, явно ожидая вопроса.
– Здравствуйте, – путешествовавший на Руси уже третий месяц, византиец успел усвоить, что желать здоровья при встрече нужно ВСЕГДА.
– И вам не хворать, – поздоровался старший человечек. Впрочем, они оба выглядели немолодыми и больше напоминали гномов.
– А вы не знаете, где дом Змея Горыныча? – максимально вежливо спросил Василий. – Мне сказали, что он живет в этой части леса.
– Отчего ж не знать, да, Нафанюшка? – хитро улыбнулся старшой.
– А конечно, Митрофанушка, – кивнул другой гном. – Они почивать изволиют, так ты говорил?
– Вот ведь, неуч, – удивился первый. – Кто ж днем почивает!
– А-а-а… Так они… того?
– Ото ж… – важно ответил тот, кого называли Митрофаном.
Почти в тот же момент из терема раздался оглушающий рев. От этого звука звонко брякнули горшки, повешенные на колышки для просушки, а с порога поднялось пушистое облачко пыли.
– Ишь ты… не доглядел, – разочарованно выдохнул старший, глядя на кружащиеся в воздухе пылинки.
– Он её, что, съел? – побледнел Василий.
– Ага, – переглянулись гномы, – съел.
Мужчина в ужасе развернул коня и дал тому шпоры. Ему не хотелось драться с драконом за умерщвленную деву. Ему вообще не хотелось драться с тем, кто может его сожрать! Да и эта страна варваров оказалась намного страннее, чем говорили сказители. Он решительно отказывался тут оставаться!
– Он чего? – на всякий случай Нафаня решил переспросить у соседа. В силу своего малого возраста и жизни у отшельника-Кощея, он не совсем понимал некоторых людей.
– Да кто его, дурня, поймет, – Митрофан всплеснул руками и подобрал метлу, чтобы убрать незамеченную пыль. У домовых с этим было строго. – Иваны, они все такие. Недалекие.
Полтора года спустя.
– Представляешь, это же один из многих тысяч шанс, что мы вот так встретились! – Вероника с энтузиазмом жевала яблоко, которое её соседка сохранила в погребе до зимы. – Это мне триста двадцать четыре года, а ему намного больше. Как представлю, что мы могли бы не встретиться, так просто сердце екает!
– Я Велса дольше ждала, – Моржана улыбнулась и перехватила младенца поудобнее. – А уж какая свадьба у нас была…
– Горыня мне рассказывал, будто отец его множество селений спалил, пока мать встретил. Совсем разум потерял, вот и пришлось его богатырям убить. А самого его мать Кощею отдала – не знала, что со змеенышем делать… – женщина нахмурилась. – Вот как так, ребенка своего отдать, Морана?
– А что по дурости бабьей не сделаешь? – Пожала та плечами, – да и не было у нее никого, чтоб помогли, на путь наставили.
– Но это же свое, родное, – Вероника погладила пока еще плоский живот, – ты знаешь, что у нас в роду только тройни рождаются? Если по любви?
Мора кивнула. Почти одновременно с этим дверь в горницу отворилась, и шумно вбежали пятилетние близнецы, сопровождаемые отцом и его другом. Все выглядели раскрасневшимися от мороза и довольными сверх меры. Мальчики завертелись возле матери, рассказывая, как отец только что познакомил их с Генералом Морозом. Сам Кощей довольно склонился над младенцем, успев поцеловать жену.
– Я скучал… – теплые мужские руки обхватили Веронику, а голос рокотом прокатился вглубь её сознания. – Как ты, золото моё?
Она почти замурлыкала от удовольствия, облокотившись на Горыныча всем телом. На время беременности странный эффект её взгляда исчез, а Морана сказала, что так будет и дальше. Учитывая, что жена Кощея являлась богиней, то ей вполне можно было верить.
– Поцелуй меня…еще…
***
– Ну ты и охальник… – только и смог молвить главный заводила.
Остальные стояли и сидели на своих местах молча, едва ли не открыв рты от удивления, и только Марья держалась за свекольного цвета щеки, пытаясь остудить их ладонями.
– Так вы же сами просили, – засмеялся песнетворец.
– Хороша сказочка, ничего не скажешь, – пробормотал кто-то из толпы.
Впрочем, расходиться честной люд не спешил. Видать по сердцу пришлись им сказки Бояна, хоть и срамные, а все же – про чувства.
– А знаешь такую, чтобы про любовь давнюю да крепкую? – наконец решилась ведьмина внучка.
– Отчего ж не знать, – задумчиво ответил постоялец, – вот только без конца моя история и без начала.
– Как же может быть так? – удивленно встрял Тит. – Всякая история и начало, и конец имеет.
– А вот послушайте…
***
Сказ о Бабе Яге и Сером Волке.
Белые пушистые хлопья накрывали землю, будто покрывало, попутно припорошившее зеленые сосны и ели. Снег легонько поскрипывал под мощными волчьими лапами, от быстрого бега брызгами разлетаясь в стороны.
– Что-то долговато ты меня везешь, – недовольно пробурчал Иван Царевич.
Он устал, замерз и проголодался. Кроме того, езда на волках была совершенно не царским делом, и если бы серый пройдоха не загрыз его лошадь… В общем, царевич доволен не был.
Если бы не этот дурацкий указ отца, если бы не слишком резвые братья, если бы не вор, укравший все деньги… Слишком много было этих «если бы». Впрочем, волк взялся помочь, и это было большим плюсом. Особенно, если учесть, что Иван даже не представлял, где искать эти самые молодильные яблоки. А вот его попутчик, кажется, отчетливо это знал.
– Еще несколько верст. – Грубый хрипловатый голос вырывался из волчьей пасти с клубами пара, похожими на облачка.
Царевич недовольно засопел и покрепче вцепился в густую серую шерсть.
Она смотрела на белое великолепие сквозь замысловатые узоры на оконном стекле. Прозрачное пятно, оставленное теплым женским дыханием, постепенно вновь обрастало льдистым чудом, превращая деревья снаружи в причудливых косматых великанов.
Баба Яга задумчиво постучала пальцем по тяжелому подоконнику из темного мореного дуба. Там. Он был там, в этом холоде и подступающей ночной темноте. Голодный, страждущий, возможно даже раненный… Нет, об этом было опасно думать. Сегодня ей снился вещий сон. А значит, он скоро придет и сможет рассеять глупые страхи.
Повернувшись всем корпусом, Яга еще раз оглядела комнату. Не забылось ли чего в спешке?
Огонь мирно потрескивал в печи, бросая яркие отблески пламени в закрытом пространстве. Гладкий бревенчатый пол блестел чистотой, большой стол был накрыт широкой вышитой скатертью, и даже сушеное разнотравье под потолком вносило свою скромную лепту в убранство жилища. И запах. Аромат каши с мясом наполнял дом. Просто и сытно, всё в точности, как и любил гость.
Ведьма тяжело вздохнула, вновь повернувшись к окну. Минуты текли, будто намазанные тягучим медом, а вот темнота за окном наступала с немыслимой скоростью. Снаружи мелькнул высокий мужской силуэт, заставив Ягу встрепенуться, с надеждой всмотревшись в обмороженные оконные стекла. Но нет. Это был всего лишь Генерал Мороз. Внушительный широкоплечий повелитель холода. Он мерным шагом обходил свои владения, присыпая ели густым снежным кружевом.
Повернувшись к светлому пятну окошка, Мороз заметил ведьму. Приветливо кивнул и улыбнулся так, как улыбаются только зимние боги. Точеные черты лица, будто высеченные из снежного мрамора. Глаза, цвета грозовых туч. Плечи, обхватом с вековой дуб… Его белые волосы, достигающие плеч, даже не шелохнулись, когда мужчина продолжил свой путь. Знал, что ждала Яга отнюдь не его.
«Красивый мужик, этот генерал, – подумала женщина. – Но он лучше. Определенно».
Взгляд ее привлекло темное мельтешение между сугробами. Сердце бешено забилось, отсчитывая секунды, а пальцы непроизвольно впились в узорчатую пуховую шаль. Она не обманулась. Просто не могла. Время шло, и постепенно темная фигура оформилась во вполне четкий силуэт волка и… сидящего на его спине человека.
Ахнув, Яга поспешно набросила морок. По гладкой женской коже цвета топленого молока зазмеились глубокие морщины и проступили возрастные пятна. Рыжие кудри побелели, будто покрывшись пеплом, а грудь усохла и обвисла. Нос удлинился, превратившись в уродливый клюв, нависающий над подбородком. Женщина удовлетворенно кивнула, укуталась в теплую нежность шали и принялась ждать.
Темное объемное тело избы нависло над землей на крепких столбах, напоминающих куриные ноги. Иван-Царевич зябко поёжился, вспомнив нянькины рассказы и собственные ночные кошмары в далеком голоштанном детстве. Ух!
– Что, замерз? – волк, наоборот, будто даже повеселел, увидев мрачное строение. – Сейчас хозяйка и погреет, и накормит.
– Это в печи, что ли? – прогудоносил Иван.
Насморк был весьма закономерным окончанием этого замечательного дня. Уцепившись за шерсть своего «коня» одной рукой, царевич вытер нос рукавом, чуть не примерзнув к узорной парче.
– Не в печи, а на ней, – хрипло захохотал серый.
Впрочем, это скорее было похоже на полу-вой, полу-рычание. И производило определенный эффект. Жутко.
Вблизи изба оказалась еще страшнее.
– Избушка, избушка… Стань ко мне передом, а к лесу задом…
Именно так поговаривала старая Иванова нянька, пока отец, Царь Додон, не решил, что она распускает слишком много сплетен, и не сварил старуху в молоке. Заживо.
– Ты чего? – озадаченно рыкнул волк, – это же древесные корни, чтобы в половодье не затопило…
Иван пожал плечами.
– Ты еще скажи, что тут не ведьма живет.
– Ну, ведьма, – кивнул серый. И громко крикнул, – Яга, открывай!
Дверь тотчас же заскрипела, будто внутри ждали именно этого оклика. В свете дверного проема появилась сгорбленная косматая фигура. Её крючковатый нос с большой волосатой бородавкой отбрасывал длинную тень, отчетливо выделявшуюся на белоснежных сугробах. Царевича снова переколотило, однако… Из избы шел настолько великолепный аромат свежей еды, что внешность старухи вполне можно было проигнорировать.
