Текст книги "Если ты попала в книгу или осторожно, мысли материальны (СИ)"

Автор книги: Анастасия Миллюр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Что? – спросила я хриплым голосом.

Он показал на мою голову, потом покрутил пальцем у виска и надулся. Я сжалась: подтянула колени к груди, обняла их руками.

– Да, я сошла с ума, – прошептала я. – Да, сошла. Сошла! Я не могу без него! Понимаешь?! Не могу! Не могу! Где он?! Почему так больно?! Почему! Я не могу, не могу, не могу! – звук моего голоса нарастала и в конце я уже просто вопила и рыдала.

Грис снова гладил меня по голове. Я обняла своего любимца. Когда же это закончиться?! Я снова забылась. Открыла глаза. Передо мной стоит служанка и подает мне поднос едой. Отворачиваюсь. Грис дает мне пощечину и указывает на еду, а потом незаметным жестом на живот. Конечно же, дура! Есть надо, чем же малыш будет питаться? Я взяла поднос и съела, как можно больше. Потом опять легла. Я была настолько разбита морально, что физических сил не было никаких. Грис потрепал меня за плечо, и указала на пораненную руку. Я отмахнулась. Легла на спину и попыталась ввести себя в состояние стазиса. Не получилось, снова завыла. Сжалась в комочек и пролежала так еще очень долго. Я не знаю прошел ли день, час, минута, сутки, месяц, неделя или секунда. Да и не пыталась узнать. Мне было больно и это единственное, что я помню. Помню, что несколько раз бралась за нож, пытаясь причинить себе физическую боль, но каждый раз Грис с боем вырывал его. Я орала, кричала и пыталась вернуть себе оружие, но он не давал. Тогда я падала на кровать и начинала плакать. Как же больно! Какое внутри сосущее чувство пустоты!

Лежу на кровати, на боку, волосы на лице, подушке, кровати... Сколько я их не мыла день, два? Сколько прошло дней? Когда приедет Рэн? Грисика вроде рядом нет... Наверное уже надоела ему... Или нет? Закрыла глаза. Открыла. Уже темнеет. Я спала? Подняла руку. Надо же. На ней два пореза. Когда я успела нанести еще один? Когда я ела в последний раз? Голода я не ощущаю... Хотя возможно потому, что боль заглушает все чувства... Я смирилась  с этой болью. Такое ощущение, что не было того времени, когда её не существовало. А может и правда так? Что вообще происходит?

Закрыла глаза, открыла. Уже утро? О, здравствуй, мое мучение. Что такое? Мне кажется, я кого-то жду... Или нет? Тут меня рывком прижали к себе, стали лихорадочно целовать мои щеки, губы, нос, глаза, по телу скользили голодные руки. Сразу стало легче.

Что? Кто это? Рассудок медленно стал выползать из своей скорлупы безразличия. Рэн? Рэн!

– Рэ-эн... – прошептала я.

Мужчина все никак не мог прийти в себя и не прекращал меня трогать, целовать, вдыхать мой запах.

– Рэн, любимый – простонала я, наслаждаясь им..

Он жадно ответил, секунда и мы без одежды.

– Рэ-эн.

Глава 19.

Я лежала на Рэне, не желая отстраняться от него ни на миллиметр. Император с закрытыми глазами перебирал мои волосы. Мы оба более-менее пришли в себя, после того как вновь соединили обе наших Тьмы.

– Рэн, – тихо позвала я.

Он вздрогнул и рывком, приподняв меня, поцеловал. Похоже он все еще не в себе. Ответила на поцелуй и крепко обняла его за шею. Через минуту он отстранился. Мы тяжело дышали. В его глазах бурлили и кипели эмоции. Я улыбнулась и поцеловала его в нос. Он тоже улыбнулся. Мы завороженно смотрели друг на друга.

– Рэн, – снова позвала я.

– Что, маленькая?

– Я разгромила левое крыло твоего дворца, – сказала я чуть виновато.

Тиэрэн секунду ошарашенно смотрел на меня, а потом рывком сел  прижал меня к груди.

– Прости меня, маленькая. Ты такое из-за меня пережила, – его голос полный боли рвал мне сердце.

– Все хорошо, Рэн. Все уже позади. Ты сейчас рядом, а это главное!

Тут мой животик заурчал. Мы оба посмотрели на него.

– Когда ты последний раз ела? – спросил император, нахмурившись.

– Я не помню.

Мужчина закрыл глаза, его скулы сжались. Я провела ладонью по его щеке, он поцеловал ее. Открыл глаза и тут же прищурил их. Он перехватил мою ладонь и спросил:

– А это что?

Рэн спрашивал про порезы.

– Ничего.

Он снова закрыл глаза. На этот раз придеться применять тяжелую артилерию. Прижалась своими губами к его. Император тут же превратил невинный поцелуй в самый настоящий.

– Сейчас принесут обед. Мы поедим, а потом мыться, – тихо сказал император.

 Я согласно кивнула.

Через несколько минут нам принесли покушать. Я с наслаждением ела, какое это счастье получать удовольствие от еды без этой удушающей душу пустоты. Быстро съела свою порцию и посмотрела на Рэна, а он завороженно смотрел на  меня, опустила взгляд на его тарелку.

– Рэн, хватит на меня смотреть, ешь давай, – немного смущенно сказала я.

– Но мне хочется смотреть, ты куда аппетитнее любое еды, – низко сказал Рэн и наклонился ко мне.

Я отползла от мужчины.

– А вот и нет, сначала поешь, а потом уже, – я улыбнулась и показала на себя, – десерт.

Рэн прищурил глаза, но все же стал послушно есть, при этом не спуская взгляда с меня. Наконец и его тарелка была пуста.

– Ну и где мой десерт? – протянул он и в один шаг оказался рядом со мной.

Я взвизгнула и понеслась в ванную.

– Твой десерт проходит отчистку, – крикнула я на бегу и рассмеялась. У самой двери в ванную меня подхватили на руки и поцеловали.

– Ну уж нет, можно получить десерт и во вро=емя отчистки.

Его глаза блеснули, я задержала дыхание, а потом жадно приникла к его губам.

Через полчаса мы сидели в обнимку на кресле.

– Рэн, что там на фронте? – тихо спросила я.

Услышала вздох, Тиэрэн поцеловал меня в висок и также тихо произнес.

– Полная бессмыслица, захваченные в плен светлые утверждают, что они начали войну, так как убили их послов. Я опосил всех. Но никто даже не видел этих послов и не знал что они едут. Логично было бы предположить, что тут действует кто-то третий. Но кто? Все мои подданые, клялись мне в верности на крови и даже если бы захотели, не смогли бы измеить.  Поэтому я хотел самостоятельно навестить светлых, и разъяснить ситуацию. Война мне не нужна. Сейчас как раз идет передышка.

Из всего этого я вычленила главное.

– Ты что опять уезжаешь? – спросила я помертвевшим голосом.

– Что? Нет! – меня прижали к себе еще крепче. – По крайней мере, один я никуда не поеду.

Не успела я обрадоваться, как он сказал.

– Ты поедешь со мной, маленькая.

– Что?!

Рэн развернул меня лицом к себе и стал целовать щеки, нос, лоб.

– Маленькая, ты не представляешь как мне не хочеться тебя брать, это может быть опасно. Но мне нужно быть там, а снова обрекать тебя и себя на такую муку я не намерен.

Я поняла, что это решение далось ему нелегко, поэтому постаралась успокоить своего мужчину.

– Рэн, все хорошо, я все понимаю.

Я обняла любимого за шею и тихо вздохнула. Император зарылся лицом мне в волосы.

Глава 20

Нужно ли говорить, что я совершенно не хотела к Светлым. Нет, даже не так, у меня все внутри переворачивалось, когда я думала об этом. И главная причина я не желала встречать Мелодраму. Хотя, Бог с ним. Я уверена Рэн не позволит ему подойти ко мне ближе, чем положено. Завтра утром мы отправляемся в Аирэнос, но сейчас мы дома. Я внезапно проснулась ночью и больше не смогла уснуть. Повернулась на бок и стала наблюдать за спящим Рэном. Его черты лица сглаживались во сне  он был прекрасен, совершенен. За что я получила такое счастье? А скоро мое счастье удвоиться... Я положила руку на живот и ощутила вспышку Тьмы. Или даже утроиться... Потому что я уловила слабый отголосок еще одной Тьмы. Вот весело-то будет! Как же я счастлива. И тревожит только одно. Такое ощущение, что мое хрупкй мир, до краев наполненный счастьем, вскоре разлетиться на мелкие кусочки. На душе стало не спокойно. Я прижалась к Рэну в поисках успокоения. Он моментально обнял меня, поцеловал в волосы и сонно прошептла:

– Что, маленькая?

– Ничего, уже все хорошо.

Я крепче обняла мужчину и закрыла глаза.

***

Мы перенеслись в Светлое королевство на рассвете, вместе с нами перенесся эскадрон темных (сто солдат). Встретили нас на территории Великого Белого Двора. Честно скажу, встреча не была особо радужной. Каждый ожидал от противоположной стороны подвоха. Никто не был ни в чем уверен.

– Приветствую императора и... – Сиринит де Робирот чуть скривился, – императрицу Эситрена.

– Приветсвуем королей Аирэноса, – в ответ проговорил Тиэрэн.

– Позвольте показать вам ваши покои, а затем мы обсудим текущее положение дел, – снова Сиринит.

Рэн кивнул. И нас повели во дворец. Не скажу, что я не была поражена. Дворец восхищал изящностью, пышностью. Но наш дворец в Эситрене казался мне краше всего.

Нас отвели к выделенным покоям и оставили одних.

– Рэн, – начала я, как только мы остались одни.

– Что? – мужчина обернулся ко мне и тут же прижал к груди.

– Рэн, пчему нам нужно было приежать к ним, почему не они к нам? – заканючила я, уткнувшись в грудь к любимому.

– Так нужно,  – ответил Рэн. – Только так я смогу вычислить изменника.

Я вздохнула.

– Рэн, я здесь почти всегда буду одна. Ты же знаешь, как светлые относяться к женщинам. Сиринит вообще был недоволен, что ты взял меня с собой.

– Я знаю, маленькая, – ответил Рэн. – Но так мы хотя бы будем видиться в перерывах между совещанями и ночью.

Я посмотрела на любимого и поцеловала его. Переспектива провести вдали от него даже час пугала.

– За тобой зайдут? – спросила я между поцелуями.

– Да, – ответил император и снова поцеловал.

Я никогда не смогу насытиться моим мужчиной.

***

"Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орел молодой" – вертелись у меня в голове строки нетленного стихотворения. Нет это ж надо! Рэн умотал на свои совещания, а меня оставил тут под надзором дюжины охранников. Нет, я все пониаю, для меня старается, но блин! Все равно обидно. Ни что эти светлые такие старомодные? Нужно давно было у них тут провести матриархическую революцию провести. Организовать бы сейчас феминистические движения и воевать под лозунгом: "Да эмансипации!". Эх-х-х, мечты-мечты... И Грисика нет, совсем тоска смертная. Что бы поделать? У-у-у, скукотища... И Тьма уже подвывать начала...

Я бы даже сейчас на какой-нибудь тухлый прием с радостью пошла! Но-о-о... С другой стороны, что может случиться страшного, если я чуть-чуть прогуляюсь в кампании всех стражников?! Правильно, ничего.

Ну я и пошла... гулять. А ушла я в общем-то недалеко. Потому что меня умыкнули. Дело было так:

якак и положено, шла в плотном кольце охранников, как вдруг надо мной открывается серый портал. Я, не обделенная быстрой реакцией, тут же сливаюсь с Тьмой и ухожу от этого места метров эдак на десять и тут меня сзади кто-то хватает, шарахает меня сильным усыпляющим заклинанием, который пробивает всю мою защиту и... дальше что было не знаю. Я вырубилась.

***

В себя пришла от жуткой боли во всем теле, такое ощущение, что по мне камаз проехал или асфальтоукладчик, не меньше. С трудом открыла один глаз и огляделась. Я находилась в каком-то огромном зале, прикованная к стене. Что ж, весьма ожидаемо... Только я пришла в себя, как Тьма напомнила о себе жуткой ноющей болью. Застонала и ударилась головой об стену. Ну, блин, кто там этот чертов похититель?! Мне тут опять что ли страдать? Попробовала разбить оковы, но не получилось. Почему то я не удивлена.

– Эй! Похититель, отзовись! – крикнула я. – Э-ге-гей!

У-у-у, какие вредные похитители пошли. И Тьма еще эта ноет. Ну что ты ноешь? Тебе одной что ли плохо?!

Тут в дальнем проходе появилось движение и в зал вошел... А-фи-геть. Нет, ни Сиринит, и не Мелодрамма, а сам Алеисандро!

– Эм, Боже, ты что туточки делаешь? – спросила я его удивленно.

– Да вот за тобой наблюдаю, – ответил Бог.

– А-а-а, а зачем?

– А чтобы не сбежала, – получила я невозмутимый ответ.

– А-а-а, ну-ну, – кивнула я и тут же распахнула глаза.

Что?! Так, стоп. Алеисандро вроде за хороших? Или нет? Я прокашлялась.

– Эм, уважаемый Алеисандро, а не соблаговалите ли вы рассказать мне какого хрена тут вобщем-то происходит? – как можно спокойнее спросила я. Мне вредно волноваться.

Мужчина... или не мужчина? пожал плечами и ответил:

– Расскажу. Тут дело вот в чем... Ты же помнишь тут историю, что я тебе говрил? Про то, что этот мир был не реален, а теперь стал настоящим?

Я осторожно кивнула. практика показывала, что всмемогущими дяденьками нужно соглашаться, но не переусердствовать.

– Я тебе не соврал. Ты заняла в этом мире место принцессы Белого Двора Аринэлии де Эксклавайтс. А я занял место прародителя.

Шок.

– То есть?

– Я надеюсь ты слышала легенду о двух братьев и их отце?

Кивнула.

– Ну вот я и занял место их отца.

Но разве Алеисандро не бог?

– Но... он же умер! – удивилась я.

– Аринэлия тоже должна была выйти замуж за Трайниэля и у них должно было родиться три очаровательных светлых малыша. А что в результате?

– Что ты хочешь сказать?

– То, что ты изменила историю, вмешавшись в нужный момент...

Ну допустим, это он меня вмешал, но не важно...

– ... и я тоже ее изменил вернувшись в момент смерти Рикардо.

Ага, так походу зовут всемогущего папочку.

–  Я забрал жизненные силы у неродившегося ребенка и смог выжить. Правда магии в этом теле почти нет.

Головоломка в голове не складывалась.

– И зачем тогда нужно было становиться этим Рикардом? Стал бы Богом.

Алеисандро-Рикардо рассмеялся.

– Скажем так, эта роль более престижная.

– Но у тебя нет силы!

Я никак не могла въехать в его логику.

– Кто сказал, что нет? – удивился он.

– Ты, только что, – окончательно запуталась я.

– Это не значит, что я не смогу ее получить.

И тут головоломка сложилась. Ужасающая мысль пронзила все мое существо, даже притупив боль, причиняющую Тьмой.

– А зачем я тебе нужна? – слабо спросила я.

Алеисандро закивал.

– Да-да, умная девочка, Тиэрэну повезло, жаль что ненадолго.

Я сглотнула.

– Но Рэн все-равно придет сюда.

Бог улыбнулся.

– Да, и скорее всего приведет с соброй светлых в том числе и носителя истиного Света.

– Но если ты заберешь силы у меня, – я сглотнула, – и допустим даже у светлого, как ты справишься с Рэном?

– Легко, ему не выстоять против объединенного Света и Тьмы. А как только он сдасться заберу Тьму и у него, – усмехнулся он. – А сейчас посиди чуть-чуть, Виктория.

Я вздрогнула от своего настоящего имени.  Он погладил меня по щеке.

– Я заберу у тебя Тьму и ты будешь свободна.

Я отчаяно давила в себе панику и верила, что Рэн сейчас чудесным образом спасет меня.

– Подожди, ответь на еще несколько моих вопросов, – попросила я.

Алеисандро вздохнул.

– Ну давай.

– Почему ты украл меня только сейчас?

– Я ждал, пока ты забеременеешь. Я и уже пробовал один раз украсть тебя, но мне помешал твой Грис. А потом я решил провернуть одну махинацию. Подчинял темных и устраивал вахканалия на темных границах, а потом то же делал со светлыми. Также я убивал послов, в общем делал все, чтобы началась война.

– Но зачем? – удивилась я.

– Мне нужно было, чтобы на меня напали объединенные Свет и Тьма, как это было несколько тысяч лет назад, – охотно объяснил Бог.

– Но ты же собираешься забрать Тьму у меня. А я то сейчас ни с каким светом не объединена.

Бог улыбнулся.

– Ошибаешься. Аринэлия-то была светлой. Поэтому в тебе и Свет тоже есть, просто его подавила Тьма. Ты вполне подходишь, чтобы на треть заполнить мой магический вакуум.

– Ты сумасшедший, – констатировала я факт.

– Да, может быть, но я считаю, что все великие люди немного сумасшедшие, – пожал он плечами. – Все, а теперь сиди спокойно.

Я в отчаяной попытке попыталась призвать магию, Тьму, что угодно. Но Тьма лишь скреблась внутри, а магии я не чувствовала совсем.

– Ты уж меня, конечно, прости. Но мне придеться тебя вырубить, – он ласково улыбнулся.

Тут здание начало трястись. Что это?!

–  О, спасатели пришли раньше, чем я думал.

Сердце тут же наполнила надежда.

– Тогда, дорогуша, процесс отдачи Тьмы пройдет для тебя болезненно, – вздохнул Боги и положил руку на против моего сердца.

Сразу же стало невыносимо больно, мне будто отрывали руку или ногу или все сразу. Я выгнулась в агонии боли из меня стала уходить что-то важное, нужное, мое. Я закричала, по щекам покатились слезы. Как же больно! Будто все внутри горит! Тут все прекратилось. Я почувствовала себя слабой и беззащитной. Тело охватила неимоверная слабость. Сидеть удавалось с трудом. кое-как подняла голову и отетила, что Алеисандро наоборот цветет и пахнет. У-у-у, гори в аду сволочь! Я бы это сказала в слух, да сил совсем не было.

Я закрыла глаза. Да, моя смерть уже близко. Всем известно, что в магии заключается наша сущность, наша жизнь, а ее из меня вырвали. Мне осталось максимум неделю. Жаль только мои малыши умрут вместе со мной. Снова раздался невероятный грохот пол затрясся. Приоткрыла один глаз и увидела, что теперь зал нполнен как минимум парой десятков светлых и темных. Во главе мой Рэн. Грозный и ужасный. Любимый. Сил не было даже волноваться за него, накатила апатия и я сквозь полузакрытые глаза смотрела, как "наши" нападают на Бога, а он с легкостью отражает их удары. Тут что-то происходит и Алеисандро исчезает из моего вида, чтобы через секунду появиться снова. Только теперь от него веяло еще большей силой.

"Он забрал Свет у короля Аирэноса" – констатировал мозг.

Я согласилась с ним. Сердце сжалось. Надо же. Я все же могу волноваться. По щеке покатилась слеза, я собрала все силы и подняла голову. Тут же встретилась взглядом с Рэном. Он секунду смотрел на меня, а потом взревел, как раненое животное и... темнота.

Глава 21

Я чувствовала поцелуи на лице, руках, голове и тихий шепот:

– Ри...

Я чувствовала, как меня крепко обнимают, как нежные руки гладят меня и слышала полный боли голос:

– Очнись, Ри.

Потом приказ:

– Очнись сейчас же!

И снова полное муки:

– Не оставляй меня.

Я все слышала и чувствовала, но не могла понять, что происходит. Я не помню, кто я, что я, что случилось. Почему мне невероятно трудно открыть глаза, почему все тело будто налито свинцом. А потом я вспомнила. Все вспомнила. И захотелось кричать, потому что я не могу умереть, не дав жизнь моим малышам, не могу, не прожив долгую и счастливую жизнь с Рэном. Ведь это не правильно! Так не должно быть! У меня должен быть хэппи-энд! И радует только одно, если Рэн сейчас со мной, значит он победил Бога, значит этот подонок не получил, чего хотел.

– Ри, – снова услышала я.

Мне хотелось сказать: "Успокойся, мой хороший! Я с тобой. Я никуда от тебя не уйду. Я не брошу тебя!". Я почувствовала, как по моей щеке скатилась слеза.

– Не плачь, родная, – услышала я и почувстввала, как меня обнимают и целуют. – Не бойся, маленькая, я что-нибудь придумаю. Я не потеряю тебя!

Я верю Рэн. Верю, но нет сил... Нет сил открыть глаза, нет сил быть в сознании, поэтому я уплываю в блаженную темноту. Снова вынурнуть заставляет посторонний голос:

– Ее уже не спасти, Ваше Величество. То что не забрал Бог, вытянули дети.

– Дети? – хрипло переспросил Рэн.

От его голоса у меня все оборвалось. Полностью, абсолютно сломленный.

– Да, вы не знали?

Потом снова темнота и фраза:

– Мы можем продлить ее жизнь максимум на месяц, если удалим их из ее тела.

Поняла, что они говорят о моих малышах. Нет! Не позволю!

– Что скажите, Ваше Величество?

– Нет, – выдохнула из последних сил я. – Рэн, нет.

– Маленькая, ты умираешь, вдруг тогда ты сможешь выжить, – прошептал у самого уха муж.

Я не позвлю убивать моих детей! Нет! Вдруг я и без этого выживу, тогда я не прощу ни себе, ни ему, что мы убили их.

– Нет, – снова я,  – пожалуйста.

– Ваше Величество?

Услышала тяжелый вздох. Затем почувствовала ласковое прикосновение к виску и поцелуй.

– Нет, – резко ответил он, а затем:

– Вон.

Снова нежный поцелуй:

– Что же ты делаешь, маленькая?

Меня крепче обняли.

– Я не смогу без тебя.

– Я... не... уйду... – выговорила я с трудом.

Затем, сделав невероятное усилие, открыла глаза и увидела над собой осунувшееся лицо Рэна. Превозмогая ужасающую слабость, подняла руку и коснулась его щеки.

– Не... уйду... родной.

Но глаза закрывались, а рука стала безвольно опадать. Рэн поймал ее и снова прижал к щеке.

– Ри, нет!

Голова Рэна прижалась к моей. А потом сдавленное.

– Я люблю тебя, Ри.

– Я... тоже... – из последних сил выдохнула я.

А потом на меня стало накатывать безразличие. Все вокруг начало становиться неважным, впереди было что-то к чему мне нужно было идти.

– Ри-и-и... – услышала я почти животный рев.

Лихорадочные объятия, похожие на тиски и... все...

***

Уже мертвое тело, которое держал на руках император стало меняться. Цвет волос каждую секунду становился все светлее, лицу возвращалась детская округлость, исчезали подкожные мускулы. В одну минуту из женственного, развитого оно стало девичьим. Все в жизни возвращается на круги своя. Тело Аринэлии приняло прежнюю форму, до того, как в него вселилась Виктория.

Император, с закрытыми глазами из которых текли редкие слезы, не отпуская тело, качался назад-вперед, как маятник.

– Ри... – шептал он.

Тьма в нем выла, бесилась и требовала выхода. Тиэрэн Велецкий открыл глаза и посмотрел на тело, которое держал в руках. Его лицо исказила мука. Он понял, что Ринэлин окончательно ушла.

– Ри! – взревел он и, отбросив это чужое тело, пошатываясь встал. – Ри! Я разнесу этот мир до основания, если ты не вернешься!

Секунда и от мебели в комнате остается только пыль.

– Слышите, – тихо и твердо произнес он, обращаясь к богам, – я разнесу этот мир, а потом стану разрушать остальные!

Убитый горем мужчина, уничтожил еще несколько комнат, а потмом, стержень, поддерживающий его все это время, как будто сломался. Тиэрэн опустился на пол и только его губы шептали:

– Ри...

Он поднял глаза в которых Тьма смешивалась с безумием.

– Ри! Если ты не вернешься, я уничтожу твой гребаный мир! – а потом, взмолился. – Вернись...

И если бы кто-то сейчас в эту минуту видел его, он был бы поражен до глубины души, потому что нет ничего страшнее, чем видеть, как гордый и властный мужчина, умоляет о чем-то, как в его безумных словах угрозы смешиваются с мольбами. Когда он не знает, что делать, когда понимает, что бессилен, но не может смириться.

– Ри... – шептал он. – Ри...

Глава 22

Мне было легко и хорошо. Я парила где-то, внутри и вне меня было лишь спокойствие и темнота. Впечатляющее сочетание. Я летала, пока не увидела свет впереди и пошла к нему. При приближении оказалось, что это не просто свет, а цветущий сад, который лучился добротой, любовью, заботой. Где-то я уже чувствовала себя так, в чьих-то руках... Но воспоминание или ощущение ушло из головы быстрее, чем я могла осознать его. Мои прозрачные ноги ступил на землю  тут же меня окружил поистинне райский запах. Сладкий и свежий одновременно, это и запах гардении и морского бриза, что-то божественное. Я огляделась и была поражена сочностью тонов и красок. Невероятная красота! Тут я увидела двух малышей, они бежали ко мне и кричали "мама". Разве у меня есть дети? Рука неосознанно потянулась к животу. Дети... Дети... Дети... Малыши приближались. Мальчик и девочка лет трех, невероятное похожие: смуглые, с черными волосами и почти черными глазами, так напоминают кого-то...

– Мама! – снова услышала я радостный крик и тут же меня обнимают детские ручки. Меня захлестывает нежность и любовь, я опускаюсь на колени и обнимаю деток.

– Вы  мои хорошие!

Мои хорошие... Мои хорошие... Мой хороший... Какое-то воспоминание пыталось пробиться ко мне, но что-то будто не давало ему это сделать.

– Мама, пойдем! Там дядя он ждет тебя!

Я посмотрела на мальчика и улыбнулась. Он так похож на... Кого? Я взяла детей за руки и позволила им вести меня.  Вскоре я действительно увидела "дядю". На плетеном кресле-качалке сидел старец с длинной белой бородой и белых одеждах. Он поднял на меня глаза и улыбнулся:

– Ну здравствуй, Виктория.

И я вспомнила, все вспомнила. Тут же комок встал в горле и я прохрипела:

– Значит, я умерла.

– И да, и нет, – был мне ответ.

Я была не в том состоянии, чтобы вникать в высокий философский смысл сранных фраз дебильных старцев.

– Кто вы? – немного истерично воскликнула я.

– Мама не волнуйся, – дернула меня за руку малышка.

– Нет, нет, конечно, мама не волнуется, – прошепттала я ласково,  а потом снова обратилась к старику, – Что происходит?!

– Садись, – он кивнул на траву, я села и усадила на колени детей. прикосновение к ним не давало мне сорваться.

– Ты умерла в том мире, Виктория.

Я так и знала.

– Но в том, что так получилось есть моя вина, – он склонил голову, как бы признавая ошибку.

– Что это значит?!

– Понимаешь, я можно сказать босс всех Богов, и я должен был следить за всеми своими подчиненными, но упустил из внимания Алеисандро, он всегда был слишком самонадеянным и постоянно вынашивал какие-то глупые планы, я должен был уделить ему пристальное внимание, но не сделал этого и вот результат.

Я прищурилась.

– Так-то оно, конечно, так, но к чему вы клоните?

– Я могу снова вернуть тебя в тот мир, – произнес босс после долгой и мучительной паузы.

– Снова в тело Аринэлии?

– Нет, ее тело мертво, но даже если бы это было возможно, оно уже сожжено.

Я вздрогнула.

– И что же тогда?

– Я перенесу тебя в тот мир в твоем теле.

– А дети?

Я лихорадочно прижала уснувших малышей к груди.

– Я думаю, что смогу вернуть и детей, это не сложно.

Слишком все идеально, я подозрительно посмотрела на Бога.

– И все бы хорошо, но в чем подвох?

– С чего ты решила, что он есть? – "удивился" он.

– Скажем так, я села на свои розовые очки в восемнадцать лет и больше их не надевала.

Бог покачал головой.

– Земляне перестали верить в чудеса, стали слишком расчетливы и приземленны.

Я усмехнулась.

– Ну давайте, переубедите меня и скажите, что вами сейчас движет совесть и вселюбовь, а не холодной и четкий расчет.

Бог рассмеялся.

– Ладно, ты угадала. Дело не только в этом. Скажем так, лучше предотвратить угрозу, если ты в состоянии это сделать, чем потом бороться с уже сущетсвующей.

– Что это значит?

– Потом поймешь, –  усмехнулся босс. – А сейчас, тебе пора.

– Подождите, а Тьма? – окончательно обнаглела я.

В том, что ты являешься частью плана, а не объектом помилования есть свои плюсы. Босс Богов задумался, а потом будто сам себе произнес задумчиво:

– Да, наверное это необходимо.

И уже громко мне:

– Будет у тебя и твоя Тьма.

Замечательно.

– Приготовься.

Я поцеловала в лобик детей, всетаки я теперь смогу их увидеть только через несколько месяцев,  и закрыла глаза. Тут меня подхватило, что мягкое и приятное, а потом боль. Невероятная боль: в голове, в ногах, в груди, в руках, в животе. Болело все, что можно и темнота... Что-то часто я стала падать в темноту, мелькнула у меня последняя мысль.

Глава 23

Через помутненное сознание до слуха доносился звон посуды (?), шаги, и бормотания. Я попробовала приоткрыть глаз, но  голову прострелила ужасная боль. Невольно застонала. Тут на меня катали воспоминания и я издала еще один стон, потому что мне нужно срочно бежать к Рэну, а я не могу. Дети! Вспоминила я, и через боль положила руку на живот. И офигела. Он был большим и круглым, хотя я помню очень хорошо, что у меня был едва виднеющийся маленький животик.

– Не двигайся, горюшко ты мое, – услышыла я старческое бормотание. – Что за молодежь пошла? На вот выпей.

Мою голову приподняли и уперлив губы какую-то чашку. Приоткрыла в рот и в меня тут же влили какой-то отвар с довольно приятным вкусом. Тут же слабость стала отступать, и состояние в целом стало намного лучше. Открыла глаз и увидела скланившуюся надо мной миловидную старушку.

– Здрасте, – выпалила я.

Старшука закатила глаз и поковыляла куда-то. Я огляделась, мы находились... в землянке? Стени и потолок были обвешаны ткнями, но сквозь них проглядывала земля... Почему мы под землей?!

– Эм, простите, как к вам можно обращаться?

– Откель такая вежливая? – усмехнулась старушка, что-то мешая в кострюльке. – Миарива я.

А потом старушенция пробурчала себе под нос:

– Все они такие...  вежливые больно, правильные, а детятей в подоле приносят.

– Неправда, – возмутилась я. – У меня муж есть!

– Да? – старуха оглянулась на меня. – Эх ты, горемычная, значит убили мужа твоего, да? Одна осталась чай поди?

– Да почему убили? – непоняла я.

– А как иначе? Тебя я на поверхности нашла, одна ты лежала, да слезы по щекам текли аки ручей. Чай поди горем-то всю память отшибло. Муж жив был бы, не лежала уж чай одна-то.  Сейчас все друг за друга держаться, выживают как могут. Своих-то сейчас не бросают, а ты еще и тяжелая оказалась.

Я ничего не понимала.

– У вас тут что апокалипсис был?

– Уж не знаю, слово больно мудреное ты сказала.

– А что случилось тогда?!

– Так, император наш, как жена у него умерла сума сошел, Тьму свою поганую выпустил, весь мир разрушил. Мы уж наружу-то и не выходм теперь, рыщет она там и всех убивает.

Мне поплохело.

– Как "с ума сошел"? – слабо прошептала я и почувствовала, как сознание сново начало уплывать. Да старушка не дала мне в обморок упасть, по щекам отхлестала.

– Не преживай, молодка, выживем, и ребеночка твоего подымим, – успокаивала она меня.

Так вот, что имел ввиду этот Босс Богов. Если Рэна не остановить, он так всю вселенную уничтожит!

– На-ка вот, поешь, а то совсем исхуда. Звать-то тебя как?

– Виктория, – прохрипела я омертвевшими губами.

– И имя благородное, – снова буркнула под нос себе старушка.

– Миарива, – позвала я ее. – А скажите сколько я у вас тут нахожусь?

Спросила и с ужасом стала ждать ответа.

– Чай поди завтра будет четыре месяца.

Я схватилась за голову. Ужас! И тут я почувствовала толчок в животе. Посреди всего этого хаоса, такое чудо. Посмотрела на животик, улыбнулась, погладила. Мои маленькие, знают, как успокоить мамочку.

– Миарива, мне нужна одежда.

– Это зачем? – насторожилась она.

– Я наверх пойду.

– Ой, сдурела девка, себя не жалко дитятю пожалей! Зачем невинную душу губить! – запричитила она.

Я жестом остановила ее восклицания.

– Миарива, я жена императора, и я могу его остановить.

– А-а-а, совсем мозги горем отшибло, – снова закудахтала бабуся.

Мне это уже порядком надоело.

– А ну хватит! – рявкнула я. – Быстро подай мне одежду!

Старушка сразу кинулась исполнять приказание, видимо служила раньше прислугой где-то и реагировала на тон. Стало немного совестно, но это для ее же блага. Не всю оставшуюся жизнь же в землянках сидеть. Миарива подала мне свободное платье. Я поблагодарила и надела его.

– Чай неужель правда? – спросила она меня робко.

– Правда, – отрезала я.

И вот я готова к выходу в мир. Осталось дело за малым. Почувствовать свою Тьму, потому что без нее мне делать наверху нечего. Я снова села на кровать и сосредоточилась. Вот ощутила две вспышки Тьмы в животе, так хорошо, поднимаемся выше. Ощутила маленькую, зажатую, забитую Тьму.