Текст книги "Паучья вдова 2 (СИ)"
Автор книги: Анастасия Медведева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Поджимаю губы, вспомнив, какая именно семейка приложила больше всего усилий к созданию «полного образа». Да, Минока, твой выбор второго супруга, и то, что стало с тобой в итоге, слишком напоминает мне действие закона кармы…
Но, что больше всего меня беспокоит – не повторю ли я её ошибок?
Хан очаровал меня с первой встречи. А Охотник ничего не сказал о том, что он – не подходящий кандидат, и вообще никак не прокомментировал мою заинтересованность.
Значит ли это, что я могу позволить себе увлечься им?..
Прикрываю глаза и вижу перед собой образ молодого Мастера с темно каштановыми волосами и зелеными глазами.
Слишком красив.
И очевидно молод. Сколько ему? Лет двадцать шесть?
В моём родном мире мне было тридцать, а двадцатишестилетние молодые люди казались мне незрелыми – хоть разница в нашем возрасте и не была столь велика. Однако, эти четыре года зачастую решали всё…
Здесь же я оказалась в теле двадцатидвухлетней девушки. Вероятнее всего – невинной. А юноши вокруг меня развиты не по годам – вспомнить хотя бы Ха Ру… и Хана. Таким молодым людям я бы могла доверить свою жизнь.
Но имею ли я вообще право на выбор?..
Глава 7
– Вы готовы? – Рэн проходит в мои покои.
Натягиваю перчатки и перевожу на него взгляд.
– Насколько это возможно – при всей моей нелюбви к подобным переходам, – произношу с вежливой улыбкой на губах.
– Вы не отправили вчера никаких писем, – неожиданно замечает мужчина.
– Скажите мне, кто ваш шпион? – продолжаю всё так же радушно.
Не позволю этому провокатору испортить мой день.
К слову, молчание после моих слов звучит красноречиво…
– И всё-таки? – Рэн продолжает давить на меня весьма тяжелым взглядом.
Знать бы ещё его суть…
– Ну, что я, по-вашему, должна была написать – и кому? – чуть сбросив уровень «радушия» уточняю всё ещё вежливо.
– Графу Байону, – отвечает Охотник, а затем добавляет, – ваш отказ, разумеется.
– Вас не касаются мои отношения с графом, – с лёгким удивлением отзываюсь.
Что это вообще за новости?
– Разве вы не мечтали о свободе? – уточняет мужчина.
– Это вы за меня мечтали о свободе, – напоминаю ему, – и я повторю, если вы не поняли в первый раз: мои отношения с Ханом вас не касаются.
– Вы зовёте его Ханом, – замечает Охотник, прищурившись.
– Он попросил меня об этом, – сухо улыбаюсь, начиная чувствовать раздражение.
Между нами нет никаких договоренностей. Почему он заставляет меня чувствовать неловкость за моё общение с Мастером?..
– Почему именно он? – спрашивает Охотник.
– Потому что он симпатичный, – отвечаю, не задумываясь; затем встречаюсь с напряженным взглядом. – Кстати, кто из вас двоих первым начал откликаться на половину имени?
Мужчина прищуривается, но ничего не отвечает. Какая неожиданность.
– Скажите, что вы не мстите мне за то, что я не отвечаю на вашу симпатию, – медленно произносит он, спустя несколько секунд, – и что решили дать графу шанс, потому что он действительно вам понравился.
Смотрю на Охотника широко открытыми глазами и поражаюсь. Искренне поражаюсь.
– Вы сейчас собственноручно закопали всё моё уважение к вам глубоко в землю, – произношу четким ровным голосом.
Больше не произношу ни слова. Лишь взмахом руки предлагаю ему открывать портал.
Собственно, что и происходит.
Оказавшись перед домом вдовы управляющего восточным округом графства Дайго, глубоко вдыхаю и выдыхаю, не смущаясь своей слабости: эти переходы… даются мне не просто. Вестибулярный аппарат страдает от таких финтов.
На мужчину рядом даже не смотрю. Не хочу смотреть.
– Графиня! – вдова управляющего появляется передо мной так быстро, что мне становится неловко: всё-таки не молодая женщина, – Мы ждали вас лишь через пару дней! – затем она поворачивает голову, – Господин Охотник! Чем обязаны вашему визиту?
Внимательно смотрю на свою союзницу. Я уже давно заметила, что мощь Охотника простые люди ощущают иначе, нежели культиваторы – кажется, она не давит на них с той же силой. А оттого и отношение к нему совсем иное: люди не боятся сильнейшего среди мастеров и не хотят от него избавиться при первой возможности, – если на них нет греха…
Они считают его кем-то вроде Чистильщика.
– Господин Охотник предложил свою помощь в поимке поджигателя. Я не могла ему отказать, – отвечаю за нас обоих.
– Ну, да. Одного-то уже поймали, – совершенно серьёзно кивает вдова.
Она знала, что преступников двое?..
Или это был скепсис, потому что поймали явно не того?..
– Расскажите мне всё, что знаете, – произношу и получаю приглашение войти в дом.
– Когда я прочла ваше письмо, то первое, что пришло мне в голову – это проверить исполнителей черных заказов, – отзывается вдова, когда мы все усаживаемся в кресла, – их у нас не так уж и много.
– Черные заказы? – переспрашиваю сосредоточенно.
– Грязная работа: убийства, грабёж, поджоги, заказные нападения, – поясняет та, – проблема в том, что…
Женщина неожиданно поджимает губы и отводит взгляд.
– Что? – переспрашиваю у неё.
– Тот, кого вы нарекли своим телохранителем, и тот, кто был казнён в столице по обвинению в преступлениях черного колдуна – и есть один из исполнителей черных заказов, – напряженно отвечает вдова.
Несколько секунд сижу молча и смотрю на неё.
Затем перевожу взгляд на Охотника.
…
Я помню слова Моры о бездельнике, который берется только за легкую и высокооплачиваемую работу, – так она описала Ха Ру, когда я впервые спросила о нём.
Высокооплачиваемая работа, о которой никто ничего толком не знает…
И навыки профессионального убийцы, которые идут в разрез с образом лентяя и охламона…
Чем не идеальное описание преступника? А затем до меня доходит: а ведь он действительно поджег сарай! Тот самый сарай, в котором я очнулась после странного ритуала. Тот самый сарай, рядом с которым нашли тела жертв черного колдуна – в доме, который в последствии тоже сгорел.
– Ха Ру не… – упираюсь взглядом в пол, окончательно потеряв ориентиры, – он не может быть черным колдуном.
– Почему? – осторожно спрашивает вдова.
– У графини есть причины так полагать, – неожиданно приходит мне на помощь Охотник.
Ловлю его взгляд и цепляюсь за него, как за спасательную шлюпку.
– Надо полагать, эти причины весомые, – поднимает брови женщина.
И мне нечего ей ответить. Почему? Потому что Ха Ру сослан на Запретный Остров, а черный колдун – или тот, кого так называют, – побывал в моём замке пару дней назад.
Это просто невозможно.
Это же невозможно?..
– Однако, соседи убитых могут с вами согласиться, – произносит вдова, вынуждая меня поднять голову и встретиться с ней глазами.
– О чём вы? – спрашиваю ровным голосом.
– То, что происходило на границе ваших земель, крайне странное явление, ваша светлость, – аккуратно подбирая слова, отвечает женщина. – Ходит молва, что между смертью всех жертв черного колдуна и поджогом тех мест проходило более суток, а это может значить, что…
– Что это дело рук двух разных людей… – протягиваю напряженно.
То, о чём говорил Охотник, подтвердилось: преступник не стал бы оставлять трупы на всеобщее обозрение, если изначально собирался их сжечь.
Ловлю на себе тяжелый взгляд мужчины и киваю.
Я поняла. Мы ищем не одного убийцу; мы ищем культиватора, запугивающего моих подданных байкой о черном колдуне, и человека, который за ним подчищает. Одному необходимо, чтобы все увидели дело его рук… А второй либо помогает первому, либо желает стереть его деяния с лица земли.
Но одно совершенно очевидно:
– Они знают друг друга. Убийца и поджигатель, – произношу негромко, – найдём одного – выйдем и на другого.
– Я сделала такое же предположение, – кивает вдова, – и как только получила ваше письмо, дала задание своим людям узнать, кто из исполнителей черных заказов мог поджигать дома с убитыми.
– И? – поторапливаю её.
– И тут расследование зашло в тупик, – разводит руками вдова, – потому что никого из свободных исполнителей в то время не было в этом округе.
Да. Здесь был только мой телохранитель.
…
Что же ты за человек такой, Ха Ру? Ты присоединился ко мне, пытаясь понять, что стало со старой знакомой, которая вдруг перестала тебя узнавать? Или по какой-то другой причине?
…
Перевожу взгляд на Охотника и слегка прикусываю губу.
Должна ли я извиниться за все свои нападки на систему правосудия? Теперь очевидно, что вынесенное наказание, – с учетом всех секретов и недомолвок, – мягчайшая мера.
Откидываюсь на спинку кресла, складывая руки на груди… и задаю себе второй по значимости вопрос: значит ли всё это, что я должна выдохнуть с облегчением? Ведь появление последней жертвы доказало невиновность графини.
Она не убивала своих подданных в попытке раскачать свой дар!
Это делал кто-то совершенно другой.
– А почему тела пролежали в домах больше суток? – спрашиваю после долгой паузы.
– Их не трогали, – осторожно произносит женщина, косясь на моего спутника, – боялись навлечь на себя беду…
Ясно… Если вспомнить тех работяг, что встретились мне первыми в этом мире, то никто из них не хотел находиться в доме с трупами: им было проще создавать видимость поиска убийцы на улице – вне его стен.
– Так, когда происходили поджоги? – спрашиваю, постукивая по подлокотнику.
– Это может прозвучать странно, – вновь покосившись на Охотника, произносит вдова управляющего, – но в основном дома с телами поджигались после того, как на них взглянул господин Охотник. Буквально через час после его ухода.
То есть, это происходило прямо под носом у тех, кто занимался похоронами?.. Поджог целого дома – дело не простое. Насколько слепыми надо быть, чтобы при свете дня не заметить злоумышленника?
Альтернатива «слепоте» мне нравится намного меньше: это значит, что на местах работал профессионал.
– Прошу прощения, ваша светлость, – склоняет голову женщина, – если бы мой муж был жив, подобного бы не случилось.
Прикрываю глаза и рукой показываю, чтобы она успокоилась. Естественно, что это не её вина. У этого округа уже есть новый управляющий. И это ему я должна предъявлять претензию за безответственность.
– Так, говоришь, никого из исполнителей черных заказов и близко не было, когда тут горели дома? – перевожу тему, не имея другого варианта.
Обсуждать с этой женщиной очевидную проблему, название которой – «для кого-то было принципиально, чтобы Охотник увидел трупы», я не могу.
Хоть и хочу…
– Из тех, что мне известны, – кивает вдова.
Плохо. Никакого крючка, никакой зацепки.
– Есть, правда, одно место, в котором можно задать подобный вопрос – и даже ожидать, что тебе ответят, – осторожно протягивает женщина, – однако, мне и моим людям туда ход закрыт.
– Что за место? – нахмурившись, уточняю.
– Там собираются самые отбросы, – поджав губы, отвечает вдова, – а местные власти делают вид, что этого трактира и нет вообще…
Смещу всех. К чертовой матери.
– Но вам не следует там появляться, ваша светлость, – поспешно произносит женщина.
– Туда пойду я, – подаёт голос Охотник, поднимаясь на ноги.
И то верно. Хоть какая-то польза будет.
– В таком случае я хочу знать обо всём, что вы там услышите, – произношу, взглянув на него; не понимаю значения ответного взгляда, но упускать возможность овладеть информацией не собираюсь!
– Мой слуга объяснит вам, где находится это место, – вдова тоже поднимается на ноги и подзывает своего подчиненного.
Пока тот разговаривает с Охотником, я замечаю напряженный взгляд своей союзницы.
– Говори, – мягко произношу, подходя к ней.
– Я сомневаюсь, что господин Охотник сможет получить ответы: своим приходом он скорее спугнёт нужных людей.
– И что мне делать? – спрашиваю у неё.
– Как я и сказала, вам нельзя появляться в подобных местах, – негромко отзывается та, – однако, вы можете вызвать любого своего подданного в столицу графства.
Внимательно смотрю на неё, а затем незаметно усмехаюсь.
Люблю я свой Совет Вдов и всех его участниц.
Эти женщины знают, как действовать исподтишка.
– И кого мне следует тайно вызвать в свой замок? – уточняю у неё, следя взглядом за Охотником.
– Одну из постоянных посетительниц того места. Говорят, в отличие от остальных, с ней можно вести разговор, – тихо произносит женщина, и по её лицу я вижу – мне предлагают присмотреться к той девице…
Она настолько хороша?
И другой, не менее важный вопрос: пригодятся ли мне её услуги, в принципе?.. У меня уже есть Мора – на такой случай.
– Ты можешь с ней связаться? – негромко спрашиваю.
– Я могу связаться с людьми, которые передадут ей ваш приказ.
– Пусть сообщат, что я буду её ждать. В ближайшее время, – едва слышно произношу и отхожу в сторону. – Нам пора! – объявляю громко, приковывая к себе внимание.
Охотник кивает и выходит из дома вслед за мной.
– Подать вам лошадей? – спохватившись, спрашивает хозяйка дома, – Я не заметила вашего экипажа и предположила…
– Да, – киваю.
– Нет, – одновременно произносит Охотник и встречается со мной взглядом, – я открою портал. Вы не готовились к длительной поездке в экипаже.
– Ваша правда, – соглашаюсь.
И, попрощавшись со своей союзницей, позволяю переправить себя в покои замка. Затем жду, когда мужчина вернётся, оставив меня одну, – но этого не происходит.
– Вы хотите что-то сказать? – приподнимаю брови, удивленная происходящим.
– Я должен объяснить… свои слова, – медленно проговаривает Рэн, глядя в пол.
Свои слова… свои слова… о чём он?
– Я позволил себе задеть вас. И вашу гордость.
О! Эти слова…
– Рэн, – останавливаю его, приподняв ладонь, – прошу, больше ничего не говорите.
– Но…
– Давайте остановимся на этом; меня устраивает, что наши отношения носят чисто деловой характер. Усложнять их было бы ошибкой, – произношу спокойно.
– Вы не даёте мне…
– Господин Рэн, – вновь позволяю себе перебить его, а затем жду, когда на меня посмотрят, – я достаточно людей повидала, – продолжаю, не заботясь о том, что юная Мино вряд ли обладала моим опытом; но я должна сказать это вслух, – и пришла к однозначному выводу: от мужчин, не признающих своих чувств, больше всего проблем. А мне и своих проблем хватает… Так что, повторюсь, давайте на этом закончим.
– Судя по всему, вы уверены, что я к вам что-то испытываю, – спустя некоторое время произносит мужчина.
О… а этот случай – запущенный… Придется открыть ему глаза на то, чего он в упор не видит:
– Я не знаю, что произошло между нами в те два дня, что вы забрали из моей памяти, но после этого именно вы начали появляться в моей спальне. Вы в моей. А не я в вашей, – уточняю ровным голосом, чтоб лучше дошло, – И вы же, оказавшись рядом со мной в очередной раз, первым поцеловали меня. Я лишь ответила и прошу прощения, что не испытываю за это стыда. Обещаю, в будущем я буду работать над своим поведением, – опускаю голову, каясь, – поэтому, простите, но, да, я уверена – вы ко мне что-то испытываете.
– А вы? Что вы можете сказать о своих чувствах? – глядя мне в глаза, спрашивает Охотник.
– Я в вас не заинтересована, – отвечаю прямо.
Жестко? Возможно. Но мужчина, отрицающий очевидное, запутает нас обоих.
– Я вас понял, – сухо отвечает Охотник и исчезает из моей спальни.
Выдыхаю, отводя взгляд в сторону и прикрывая глаза. Всё верно: лучше сейчас отрезать, чем потом страдать, ожидая любви и заботы, а получая лишь равнодушные взгляды и… приглашение на свадьбу с принцессой.
– Прощай, Охотник, – произношу негромко и иду переодеваться.
Мои тренировки ждут меня.
Спустя неделю…
Изумленная, смотрю вниз… даже боль от удара перестаю чувствовать…
Это что, кровь?..
В каком-то состоянии аффекта поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Охотником. Глаза мужчины расширяются, а затем наполняются чем-то настолько страшным, что я перестаю дышать.
В следующую секунду тот, что ударил меня, мертвым падает на землю.
Глава 8
Пятью днями ранее…
Поправляю волосы перед зеркалом, затем быстро выхожу из покоев, спускаюсь вниз по лестнице и останавливаюсь перед дверью в гостиную. Киваю слуге. Жду, когда дверь откроют. И вхожу в комнату, ощущая легкое волнение.
– Признаюсь, я не ожидал от самого себя, что буду ждать нашей встречи с таким нетерпением, – произносит Хан, разворачиваясь ко мне лицом.
Опускаю голову, скрывая улыбку на губах. Не буду говорить, что это взаимно. Уверена, у него и так высокая самооценка – раз он без какого-либо смущения позволяет себе такие высказывания…
– Мне тоже приятно видеть вас, Хан, – вместо этого отвечаю.
– Приятно – это не совсем верное слово, – замечает тот, затем подходит ко мне, – слышал, вы всё ещё не замужем…
– Я решила постараться оправдать ваши надежды, – не удержавшись, усмехаюсь.
И замолкаю под интенсивным взглядом молодого человека.
– Думаю, нам стоит выйти на воздух… – произносит Хан, глядя на меня сверху вниз, – мне определённо необходимо остудить голову.
– Ничего не имею против, – отвечаю, завороженная его глазами.
Мы молча выходим из замка и идём в сторону сада. И если моё тело в это осеннее утро греет меховая накидка, то за здоровье Мастера я искренне переживаю: как ему не холодно без верхней одежды?
– Я прошу прощения, – протягиваю, глядя четко перед собой, – но не могу не заметить: вы одеты не по погоде. Может, нам стоит вернуться в замок?
– Сразу видно, что вы не вращаетесь в светских кругах, – улыбается Хан, опуская голову.
– Что это значит? – с любопытством уточняю.
– Если бы вы посещали приёмы и балы, устраиваемые знатными семьями, то были бы в курсе, почему холод мне не страшен, – отвечает молодой человек.
– Даже так? – заглядываю ему в глаза, – И почему же?
– Моя сила не позволяет мне замерзнуть. Точнее будет сказать – она не реагирует на холод, потому и я перестал быть чувствительным к нему, – звучит ответ, – это всем известно.
– Ваша ладонь теплая, – замечаю, прикоснувшись к его коже.
И останавливаюсь, осознав свою ошибку – это был слишком фривольный жест для разведенной графини; взгляд молодого мастера становится внимательным, а моя ладонь тут же попадает в захват.
– С вами слишком легко общаться, – произносит Хан.
– Это плохо? – уточняю осторожно.
– Это вызывает зависимость, – звучит ответ.
– Не могли бы вы отпустить мою руку? Ваши прикосновения тоже… вызывают зависимость, – произношу ровным голосом, не отрывая от него глаз.
Мастер выпускает мою ладонь и убирает руки за спину.
– Я был не прав, – произносит он, спустя некоторое время.
– В чем именно? – спрашиваю, когда мы вновь начинаем медленно идти вперёд.
– В том, что позволил вам отказаться от меня.
– Мы совсем не знали друг друга, – аккуратно отвечаю, – и с тех пор я сильно изменилась.
– Ваши изменения мне нравятся. Вы стали сильнее. А ваш характер – тверже, – произносит Мастер, глядя вперёд.
– Приму это за комплимент, – киваю.
– Это и был комплимент, – Хан вновь останавливается, внимательно всматриваясь в моё лицо, – помните, я говорил вам, что император будет препятствовать нашему браку, реши мы связать свои судьбы?
Вновь киваю, сосредоточенно глядя на молодого человека.
– Я хочу, чтобы вы знали: мне плевать, сколько препятствий он нам обеспечит. Я хочу, чтобы вы стали моей женой.
– Вы не торопитесь? – приподнимаю брови.
– При нашей первой встрече вы сказали, что вам комфортно в моем присутствии, – напоминает Хан, склоняя голову на бок, – желаете узнать, что в вашем присутствии испытываю я?
Он говорит о моей силе. Но на мне же тотем… как и всегда…
– Что? – спрашиваю.
– Мне не хватает ощущения вашей силы, – ровным голосом отвечает Мастер, – Знаете, о чём это говорит?
– О чем? – переспрашиваю, вновь начиная ощущать мягкое давление от его взгляда.
– О том, что священное животное внутри вас сильнее моего. Я хочу подчиняться вам на подсознательном уровне. Это интригует меня.
Молчу, не зная, что сказать. Точнее, мне есть, что сказать – но не ему лично.
Теперь понятно, почему я испытывала тоску по ощущениям от силы Охотника. И вовсе это не было ничем особенным. Это простая физиология. Или энерго-логия… или как это вообще назвать?..
– Вы сказали – «священное животное внутри вас», – замечаю с легким любопытством, – но ведь внутри наших тел лишь его энергия. Разве нет?
– Живая энергия, – кивает Хан, а внутри моей памяти что-то щелкает.
Кто-то уже говорил мне про живую энергию. Но кто? И когда?
– В чем разница? – хмурясь, уточняю.
– Вы и впрямь не подготовлены, – удивленно протягивает Мастер, – это довольно странно, учитывая все ваши беседы с покойным графом Дайго.
– Вы забыли о моей потере памяти, – напоминаю ему.
– Вы правы. Простите, – склоняет голову молодой человек.
Ох, как же просто общаться с тем, кто знает мои секреты!
– Итак, вы мне ответите?
– То, что вы впитали – это не просто жизненные силы. Это суть священного животного. Живая энергия со своим сознанием. Сейчас вы не слышите голос своего спутника, но, когда откроете свой разум – поймете, что внутри своего тела вы уже не одни, – произносит Хан.
– Я… услышу голос паука? – с лёгким ознобом уточняю, – И как я его пойму?
Жуть какая. Даже думать противно.
– Не имеет значения, какую форму имело это существо, – улыбается зеленоглазый Мастер, – Вы будете понимать его не на уровне слов.
– Но вы сказали про голос, – замечаю настороженно.
– Считайте это оборотом речи, – откровенно развеселившись от моей напряженной позы, произносит Хан, – если смотреть в сухом остатке, вы обзаведетесь парой лишних глаз и органов чувств.
– Предположим, – не готовая расслабиться, протягиваю я, – а что за существо внутри вас?
– Священная змея. Возраст – около пары тысяч лет, – отвечает Мастер, продолжая рассматривать моё лицо.
Так и слышу треск гремучей змеи в своей голове. Ужжжасссс…
Но всяко лучше, чем паук.
– Говорят, когда я использую свою силу, у меня появляется лишняя пара зрачков, – произношу, поёжившись, – а у вас они, должно быть, становятся вертикальными?..
– Кто-то видел, как вы используете свою силу? – спрашивает Хан, и, честное слово, я слышу нотки ревности в его голосе.
– Так вышло, – не углубляясь в подробности, отвечаю, – и всё же?..
– Да, мои глаза могут напугать непосвященного в тайны Мастеров, – отводя взгляд в сторону, отстранённо отзывается Хан.
Серьёзно! Он недоволен!
– Вы знаете, насколько полезным для меня оказался наш недолгий разговор? – заглядывая ему в глаза, спрашиваю с легкой улыбкой.
– Я хочу, чтобы он был не только полезным, но и желанным, – отзывается тот, продолжая смотреть на деревья в моём саду.
– Я определенно желаю и дальше с вами разговаривать, – ещё шире улыбаюсь.
Молодой человек поворачивает голову и встречается со мной взглядом.
– А я определенно желаю видеть вас чаще, – произносит он.
– Видите – наши желания схожи, – пожимаю плечами и начинаю идти вперёд.
Некоторое время мы оба молчим, думая каждый о своём.
– Могу я задать вам ещё один вопрос? Последний – касательно моего прошлого, – спрашиваю негромко.
– Вам не нравится говорить о прошлом? – замечает Мастер.
– Для меня это время ошибок и неверных решений, – отвечаю прямо.
– Понимаю, – кивает Хан, глядя вперёд, – и что бы вы хотели узнать?
– Зачем покойный граф отослал всех женщин на границу графства? – спрашиваю у него.
– О, это… – Мастер останавливается рядом со скамьей, но так и не опускается на неё, – всё дело в экспериментах, которые граф проводил, пытаясь найти способ раскачать ваш дар. Я до сих пор не могу поверить, что вы смогли без последствий впитать энергию из тотема: насколько я знаю, ваша сила была совсем небольшой.
– Я обнаружила себя в чужом сарае, не помня своего прошлого, – напоминаю на всякий случай, – поверьте, последствия для меня вполне ощутимы.
– Ещё раз прошу прощения, – склоняет голову Хан.
Судя по всему, я выгляжу слишком живой для той, что по всем законам должна быть мёртвой.
Да, это тебе не Охотник, которому плевать на твоё прошлое и которому неважно, как ты такой стала.
Хан ждёт объяснений.
Это… тотальная разница.
– Вы ответите? – заглядываю ему в глаза.
– Несмотря на то, что традиции, связанные с Запретным Островом, существуют давно, никто так и не взялся исследовать феномен существования Мастеров. Почему мы можем впитывать энергию священных животных? Какие у нас пределы? Что вообще происходит внутри наших тел, когда рушится хрупкое энергетическое равновесие, созданное природой? И как это влияет на людей, оказавшихся рядом… – произносит молодой человек, решив-таки вернуться к моему вопросу, – Именно поэтому граф решил не рисковать здоровьем своих подданных и отослал всех женщин детородного возраста подальше от столицы графства. Не забывайте, что он хотел, чтобы процесс поглощения вами энергии из тотема проходил в замке под его надзором. И выброс энергии при этом был бы достаточно сильным.
– Он учел все – но только не свою смерть, – протягиваю негромко, – да, расскажи Богу о своих планах…
– Что? – нахмурившись, переспрашивает Хан.
– Ничего, не обращайте внимания, – качаю головой и встречаюсь с ним взглядом.
Теперь мне совершенно очевидно: передо мной друг, а не враг. Если покойный граф рассказал ему и про наличие в его сокровищнице тотема, и про свои планы на меня, значит, он бесконечно доверял молодому Мастеру.
И это значит, что я тоже могу доверять ему.
– А как свою силу получили вы? – спрашиваю у него.
– Отец добыл для меня тотем, как только я родился. И, поскольку мой дар проснулся ещё в детстве, к двадцати годам мне было довольно просто присвоить живую энергию из тотема. Это происходило в лесу под присмотром опытных культиваторов, знающих весь процесс, – спокойно отвечает Хан, а затем замечает выражение моего лица, – вы чем-то огорчены?
– Нет, я… я действительно рада, что не все случаи поглощения силы проходят так, как это было у меня, – растягиваю на губах улыбку, испытывая жалость к предыдущей хозяйке тела; даже не так – испытывая к ней искреннее сочувствие, – спасибо вам за все ответы. Я искренне благодарна за этот разговор.
Серьёзно. Давно я не получала столько полезной информации.
– Вы меня прогоняете?
– Я не могу позволить себе злоупотреблять вашим дружелюбием: задержитесь вы в моём замке – и о нас пойдут слухи, – отвечаю почти честно.
На самом деле мне нужно многое обдумать, а рядом с Ханом мыслительный процесс приостанавливался или направлялся в совсем иное русло… в русло – «он слишком идеален; а эта прядка сейчас так игриво блестит на солнце, о, с него нужно писать портреты!»
Я хотела, чтобы он видел только идеальные мои стороны, и это меня настораживало. Потому что это всё вообще не я. Графиня – не я. Милая вежливая молодая женщина, послушная закону и аккуратно относящаяся к своей и чужой репутации – это тоже не я.
Но прежней меня уже тоже не было, поэтому я основательно так запуталась…
– Меня мало волнуют слухи. И, признаюсь, я удивлен, что они волнуют вас. Мы – Мастера. Мы над общепринятыми понятиями о морали, – Хан неожиданно усмехается и прикрывает губы ладонью; а затем признается негромко, – довольно странно говорить об иной морали, когда ты даже по стандартным меркам не делаешь ничего предосудительного.
– И тем не менее, вы об этом говорите, – замечаю, – потому что в моем случае понятие «стандартно» однозначно неуместно.
– Да, ваш развод наделал много шума, – кивает Мастер, – разводы вообще – редкость в империи. А в вашем случае вы получили его после признания вас мертвой… – Хан вновь усмехается и поднимает голову к небу, – вы – интересная женщина, Мино.
– Я – раба обстоятельств, – признаюсь на волне расположения, – не более.
– Когда мы увидимся снова? – он разворачивается ко мне и заглядывает в глаза, – я обещал вам рассказать всё, что знаю сам о Мастерах и о нашей силе.
– Этот урок я точно не пропущу, – улыбаюсь, разворачиваясь к воротам из замка.
– Позволите мне вольность? – не глядя на меня, спрашивает Хан.
– Какую именно? – всё с той же улыбкой уточняю.
– Просто позвольте, – звучит ровный голос.
– Ну, хорошо, позволяю, – жму плечом, не ожидая ничего особенного – и оказываюсь в руках молодого человека.
Как быстро он это сделал! Я даже вдохнуть не успела.
– Мино, я вернусь через несколько дней. И всё также буду надеяться, что застану вас свободной и не опутанной узами брака. Вы же понимаете, почему я говорю вам об этом?
Киваю, завороженная его импульсивным решением сократить дистанцию. Во всех смыслах слова.
– Я – не Тай-Вэй. Мне от вас ничего не нужно: у меня уже всё есть. Я – один из самых молодых Мастеров моего времени, а моя семья имеет столько власти, сколько ей необходимо. Мы не ведем политических игр, а я вообще вне системы с тех пор, как поглотил силу из тотема. К чему я веду? Я хочу, чтобы вы стали моей. Никто больше не посмеет и слова о вас сказать… Моё имя спасет вас от всего плохого, что может быть в этом мире. Вам больше не придется справляться со всем в одиночку. Подумайте об этом.
– Подумаю, – обещаю честно.
Я не слепая и не больна на голову: это лучший вариант из всех возможных.
Но я сомневаюсь, что мне так просто позволят стать женой графа Байона. Не в этом мире. И не при этом императоре…
Пятью днями позднее…
В полном шоке смотрю на кровь.
Я смогла защититься от удара ножом, не позволив достать до живота, но лезвие вспороло кожу на ладони.
Почему сила не сработала?
Где мой защитник?
Почему священное животное внутри никак не отреагировало на опасность?
Разве не должно было здесь появиться несколько свеженьких коконов с телами?!
– Что у вас на руке? – резкий вопрос Охотника заставляет вернуться в реальность.
Перевожу взгляд на запястье, продолжая полу-лежать на земле.
Двигаться не позволяет боль в животе… кажется, когда меня пинали, со мной не деликатничали.
– Это… подарок, – выдавливаю из себя.
– Снимите немедленно! – рычит Охотник; и я тут же стягиваю браслет и откидываю его в сторону.
Тело мгновенно холодеет, а голова пустеет. Я чувствую силу внутри…
– Что с её глазами? – кричит второй из нападавших, – Нам не говорили об этом!
– Убью всех, – предупреждаю всерьёз, ощутив такую ярость, что сложно передать словами… а затем сгибаюсь с кашлем.
Кровь, появившаяся на траве, пугает меня даже больше, чем всё, что было раньше.
Не может быть…
– Я… – растерянно смотрю на землю с кровавыми каплями и поднимаю голову на Охотника.
В следующую секунду последние двое нападавших падают замертво.
У нас не осталось ни одного языка. Это… плохо.
