Текст книги "Воин Ликан (ЛП)"
Автор книги: Анастасия Мальтезос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 3
Малек услышал, как она напевает нежную мелодию, и крепче сжал челюсти. Пару мгновений спустя он услышал всплеск. Она была в воде – обнаженная.
Проклятие. Он должен защищать ее, а не думать о том, как она восхитительна. Он услышал ее стон, и его живот скрутило. Волк в нем одичал. Он хотел присоединиться к ней, касаться ее, ласкать ее.
Человек в нем, кажется, срывался.
За двести лет он сменил сотни кроватей и сотни девок, но никогда не чувствовал тот неконтролируемый голод, который сейчас тёк по венам.
Плеск прекратился, и Малек напрягся. Он не слышал ее. Повернув голову к озеру, он стиснул зубы и постарался расслышать хоть какие-то признаки ее движений. А потом он услышал визг.
Рыча, он побежал в сторону озера через густой кустарник, ломая кусты ногами и ветки деревьев руками. Сердце бешено колотилось от страха. Будь проклята уединенность! Он не должен был оставлять ее одну!
Лес стал реже, и он выпрыгнул на поляну, практически падая на Катю. Малек протянул руки и предотвратил ее падение на спину. Его шок мгновенно испарился, когда он почувствовал под своими руками ее мягкую кожу, ее изгибы и тонкую талию. Изумленный внезапным накалом чувств, Малек уставился на ее груди, полные и мягкие, с розовыми сосками. Его контроль полностью рухнул.
Внутренний волк выл в первобытной потребности, и он поморщился. Огонь тек по венам. Малек посмотрел ей в лицо. Она выглядела напуганной. Без предупреждения она вцепилась в его лицо и закричала, ее глаза вспыхнули янтарем.
Проклятье, Катя менялась.
– Стань прежней, – взревел он, схватив ее за плечи. – Это я, Малек. Я услышал твой крик.
Она проигнорировала его, продолжая царапаться, рычать и молотить по его груди. Поморщившись, он увидел, как изменилось ее лицо: брови встретились на переносице, челюсть выступила вперед, а клыки яростно щелкали. Она стала медленно расти, возвышаясь над ним. Если он не изменится, то девушка в форме Ликана разорвет его в клочья.
Не раздумывая, Малек призвал внутреннего зверя и превратился в восьми футового Ликана. Когда он вырос, одежда затрещала и порвалась на его теле. Катя уже изменилась, в ней было семь футов, и Ликанша повалила его на землю.
– Катя! Остановись! – зарычал он жутким голосом, переворачиваясь и прижимая ее к земле своим телом. Малек схватил ее руки и крепко сжал над головой, глядя ей в лицо. Он пытался игнорировать предательскую волну желания, зародившуюся в сердце, когда их голые чресла встретились. Она тяжело дышала, извивалась под его весом, а он резко вдохнул. Он находил ее соблазнительной даже в форме Ликана.
Ее взгляд встретился с его, и он уловил вспышку узнавания в ее глазах, а потом страх и, наконец, стыд.
– О нет, – прошептала Катя. – Я…я извиняюсь. Ты можешь отпустить меня.
– Нет, пока ты не превратишься обратно в человека, – он чувствовал ее мощную силу и не хотел рисковать. Не то чтобы Катя могла одолеть его в бою. Это был его зверь, но и своей силе Малек не доверял, он не хотел случайно причинить девушке боль.
Он видел, как она перекидывается обратно в человеческую форму, и последовал ее примеру. Он стиснул зубы, пытаясь игнорировать мощную волну похоти, опалившую его чресла. Катя была мягкой и аппетитной, ее соски терлись о грудь, его твердый член находился напротив гибких и пышных бедер. Малек мог взять ее одним быстрым движением и снять сексуальное напряжение, но лишь стиснул зубы от такого варианта. Это было бы изнасилованием, а он никогда не заставлял ни единую женщину – человеческую или нет.
– Ты достаточно успокоилась, чтобы я отпустил твои руки? – спросил Малек. В горле пересохло от ощущения ее соблазнительных изгибов под его телом. Он судорожно сглотнул, когда пронзительное удовольствие и боль запульсировали в его эрекции.
Она медленно кивнула.
Только после этого он отпустил ее руки и встал, ожидая, когда его твердый член опадет. Он наблюдал за тем, как она ищет свою одежду рядом с собой на земле.
– Оставь меня. Пожалуйста, – глухо сказала Катя, подтягивая брюки.
Малек нахмурился.
– Ты пыталась защитить себя. Ты не знала, что это был я, – он наблюдал, как Катя скользнула в свой белый верх, натянувшийся на ее груди.
– Уходи, – сухо произнесла она.
Его желание все еще пульсировало в крови, и, прежде чем сделать что-то, о чем пожалеет, он развернулся и зашагал обнаженным обратно в лагерь, не обращая внимания на стражников.
Он вытянул из сумки еще один набор воинского облачения. Впервые он задумался о тех ужасах, которые она, должно быть, пережила в логове Балтазана. Он слышал, что женщин насиловали в заключении, чтобы они забеременели, и Балтазан мог вырастить свою армию.
Мысль о другом мужчине, Ликане или человеке, накладывающем свои руки на Катю, приводила Малека к ярости, почти ослепляющей убийственной ярости. Его Ликан хотел вырваться на свободу, но Малек-человек боролся с этим.
Одевшись, он откинул голову назад и испустил долгий мучительный вой, отчего его люди резко поднялись на ноги.
– Что случилось? – резко спросил Ортега, как только подошел к нему.
Малек повременил поворачиваться к другу, чтобы взять себя в руки.
– Девка, – ответил он хрипло. – Она сводит меня с ума.
Выражение лица Ортеги медленно расслаблялось.
– Да, Малек. Я понимаю. Это происходило и с принцем Василисом, когда он встретил Александру, а потом с королем Драго, когда он повстречал Еву.
Малек зарычал.
– Ты говоришь о той проклятой Легенде Ликанов? Не раздражай меня сейчас. У меня есть и более важные дела, чем это, – его взгляд уловил, как Катя возвращается, и желудок сжался. – Убедись, что Нолан сделал чертов загон, – рявкнул он. – Не хочу, чтобы лошади ушли из лагеря.
– Хорошо, – ответил Ортега, его лицо исказилось в намеке на улыбку.
– Что, черт возьми, тут забавного?
– Ничего, – ответил Ортега, его улыбка исчезла.
***
Катя откинула покрывало со своей походной кровати. Она была психически и эмоционально истощена, и отчаянно нуждалась в хорошем ночном сне.
Она не могла прекратить думать о Малеке и о том, что произошло у озера. Если бы он не изменился, она бы могла серьезно навредить ему или того похуже. Мысли умчались к ее темному прошлому, когда большинство ночей были наполнены тем, что она отбивалась от волков Балтазана.
Теперь ей не хотелось спать.
Она боялась кошмаров, которые, она точно знала, придут снова.
Она укрылась покрывалом и закрыла глаза, старательно думая, что заключение в логове Балтазана закончено.
Она отключилась, и начался очередной сон.
Катя напряглась от дребезжащих звуков открывающихся ворот. Они возвращались. Она приподнялась, огляделась вокруг: темно, грязные клетки, обратила внимание на других женщин, пробуждающихся ото сна и смотрящих на двух Ликанов в человеческой форме, входящих к ним. Несколько женщин начали всхлипывать, а другие прижались спинами к холодной цементной стене.
Катя знала, почему они здесь. Они собирались изнасиловать одну из них.
Она зарычала, ее рука коснулась ошейника, в котором были серебряные шипы, готовые ее убить, если она начнет изменяться.
Один из охранников Ликанов покосился на Катю, и она поморщилась. Этот ублюдок собирался взять ее.
– Ты никогда не сделаешь меня беременной, демон, – выплюнула она.
Она не могла сосчитать, сколько раз была изнасилована разными охранниками, и по-прежнему оставалась бездетной. Это было уже так много раз, что она знала, как заставить себя не кричать от ужаса. Охранник превратился в Ликана.
– Для того чтобы убедиться в том, что ты забеременеешь, я возьму тебя, как зверь, – отрезал он в ответ.
Катя замерла, уставившись на его возвышающиеся формы. Он был восьми футов в высоту и обнажен, так как при изменении разорвалась одежда, а его эрекция была чрезвычайно толстой и длинной.
– Вы убьете ее! – закричала одна из женщин.
Катя не знала, кто именно, потому что ее парализовало от страха.
– Тронь меня, и я изменюсь, – выкрикнула она еще раз. – Я предпочту умереть от серебра в горле, чем быть взятой в звериной форме.
Он схватил ее за волосы и вытащил на середину клетки. Катя пиналась и кричала, царапая его когтистые руки, но все было бесполезно.
– Нет, оставьте ее в покое! – выкрикивала Элизабет.
Катя бросила на нее измученный взгляд и с трудом сглотнула.
– Закрой глаза! Не смотри.
За два года в заключении она полюбила Элизабет как младшую сестренку, защищая ее, страдая от изнасилований, только чтобы спасти ее от этого. Теперь Катя чувствовала себя беспомощной, ей не удалось спасти молодую подругу от зрелища ужасающе жестокой сценой.
Катя зарычала, когда Ликан схватил ее своими мерзкими лапами, а потом резко переместил их ей на бедра, раздвигая ее обнаженные конечности. Другой охранник, все еще в своей человеческой форме, безжалостно смеялся.
– Будет интересно на это посмотреть. Мы узнаем, можно ли взять человеческую женщину, находясь в форме Ликана, – прорычал он.
Она знала, что бороться бесполезно, так что просто закрыла глаза и стиснула зубы. Она старалась не слушать звуки женского плача, Элизабет безудержно рыдала и подвывала.
– Покончи с этим, свинья, – прошипела она.
Странно, но она почувствовала, как когти Ликана исчезли, услышала, как ахнули от удивления женщины.
– Превращайся в человека, имбицил!
Она застыла, услышав властный голос Балтазана, и открыла глаза. Он стоял у входа, – высокая темная фигура с личной охраной в стороне.
– Я хочу оплодотворить ее, а не убить, идиот!
Дрожащими руками Катя оттолкнулась от пола и, оперевшись на ноги, приподнялась, глаза горели убийственной яростью на своего похитителя.
– Сволочь! Я обещаю, что однажды убью тебя, – выплюнула она слова.
– Заткнись! – взревел Балтазан, его жуткая, полупрозрачная кожа светилась в темноте клетки. Он повернулся к своей личной охране. – Гар, отведи ее в изолятор. За пятнадцать месяцев никто не заделал ей ребенка, я устал от нее. – Он бросил на нее холодный взгляд. – Ты бесплодна.
***
Уже было далеко за полночь, и в палаточном лагере стояла тишина. Малек услышал тихий всхлип из Катиной палатки и поднялся с земли, его тело напряглось. Он напряг слух, чтобы понять, что происходит внутри палатки, и услышал стоны Кати, ее дыхание прерывалось. Обеспокоенный этим, он откинул полог и вошел в шатер.
Свечей не было, но было достаточно лунного света, поступающего из открытого входа, чтобы он увидел, – она была взволнована. Он бросился к ней.
– Катя, проснись, – хрипло произнес он, опускаясь на край ее походной кровати. Она всхлипнула, а его сердце бешено забилось от вида ее мучений. Ее красивые черты лица исказились, а уголки глаз блестели. Она плакала во сне.
Малек растерялся. С мрачным лицом он положил руку на ее щеку и наклонился ближе.
– Катя, проснись, – повторил он, его тон на этот раз был мягче.
Она проснулась и посмотрела на него с растерянностью на лице.
– Тебе приснился кошмар, – сказал он.
– Я оставила в заточении всех женщин, – прошептала она. – Боже, Элизабет все еще там, – она разрыдалась.
Не говоря ни слова, он скользнул руками под её тело и поднял с кровати, сгребая в свои объятия. Он притянул ее к груди, гадая, чье сердце бьется так быстро, его или ее?
– Ты не представляешь, каково это: чувствовать серебро, сдавливающее шею, – продолжила она, ее голос был заглушен его грудью. – Быть схваченной двумя или тремя волками одновременно.
Он почувствовал, как кровь отхлынула от лица, и огненная ярость закипела в его груди.
– Ты сбежала, и это главное. Как? – спросил он, нежно погладив ее по волосам. Он почувствовал, как она задрожала.
– Один из охранников Балтазана помог мне. Балтазан называл его Гар. Он был его начальником охраны.
Он услышал ее прерывистый вздох, и его Ликанье сердце шевельнулось с необъяснимой необходимостью успокоить ее боль.
– Я словно сошла с ума в изоляторе, и многого не помню, но вспоминаю одну ночь, когда я рыдала, а в клетку вошел Гар. Я схватила его за руку и выкрикнула ему, чтобы он мне помог. Я помню, с какой холодностью он на меня посмотрел, но что-то в его темных глазах привлекло меня. Это был намек на тепло, сострадание, и…и страх. Я мельком увидела часть его человечности, которую Балтазан не контролировал. Он попытался отстраниться от меня, но я отказалась отпускать его руку. Тогда, я помню, рыдала и говорила о маме…как я скучаю по ней и хочу увидеть. Я рассказала ему, что она – моя единственная семья, и что я покинула ее, и очень хочу увидеть ее еще раз. Моя речь о семье полностью изменила его, и он вытащил из кармана ключ, а потом открыл ошейник на моей шее. Он потащил меня к выходу, все это время его лицо выражало странную смесь боли, страха и горя. Я…я думаю, он боролся с влиянием Балтазана изо всех сил, чтобы помочь мне сбежать, прежде чем он потеряет контроль над своим разумом. Малек, мы не можем допустить, чтобы других заключенных ждала та же участь, что и Гара, находившегося в ловушке кошмара Балтазана.
– Король организует атаку, как только мы вернемся. Мы выдвинемся на войну за месяц.
Он не мог представить себе ужасы, которые она пережила. Одно он знал точно, она панически боялась мужчин. Единственное, что она знала о мужских прикосновениях – это изнасилование и жестокость, подумал он мрачно, вспомнив ее яростную реакцию на него, когда он попытался помочь ей выбраться из брюк, и позже, когда он натолкнулся на нее во время купания.
Он не понимал почему, но что-то внутри него щелкнуло, и он отчаянно захотел показать ей нежность. Он хотел, чтобы она знала, его прикосновения не такие, как у волков Балтазана, которые обходились с ней грубо и жестоко. Медленно он прижал ее к себе и поцеловал в макушку, нежно погладил по спине. Она сразу же напряглась, но, к его удовольствию, не отодвинулась.
Он положил руку на ее подбородок и приподнял ее лицо, посмотрев на Катины прекрасные черты, инстинктивно он знал, что она не боится его. Он почувствовал ее удивление, когда ее темный пристальный взгляд сфокусировался на его губах, ее любопытство накрыло его, как вуаль. Она хотела, чтобы он поцеловал ее.
Малек охотно это сделал.
В момент, когда его губы прикоснулись к ее, он резко вдохнул, ошеломленный силой потока эмоций, растущих в его груди. Это не было похотью, с удивлением понял он. Это было что-то большее.
Малек двигал губами на ее губах, зарылся пальцами в ее волосы, он пытался успокоить зверя внутри. Он хотел поцеловать ее, а не уничтожить своей неконтролируемой страстью.
Он углубил поцелуй, и Катя тихо застонала, когда скользнула руками вверх от его груди к затылку. Это была агония, в отличие от всего, что он когда-либо испытывал. Он должен был контролировать свое неистовое желание заняться с ней любовью. Он не хотел напугать ее. Он знал, что она сильная женщина, но в тоже время, он чувствовал хрупкость внутри нее, которая коснулась его сердца защитника.
Малек скользнул языком ей в рот, и, после короткого момента, когда Катя напряглась, она проникла своим языком в его рот, и их поцелуй разгорелся. Он застонал у ее губ, заставляя себя отстраниться.
Его волк выл об освобождении, его возбуждение текло по венам, как расплавленная лава. Эта пытка превратилась в физическую боль, его эрекция пульсировала с ноющим жаром, он схватил ее за плечи и медленно отодвинулся, крылья носа затрепетали, когда он втянул воздух. Малек смотрел на ее запрокинутое лицо. Катя не выглядела испуганной, скорей удивленной.
– Не бойся меня.
– Я не боюсь, – сказала она.
– Ты не должна больше бояться. Я здесь, чтобы защитить тебя.
Снаружи она была сильной женщиной, женщиной, которая пережила два страшных года в темной тюрьме, но она все еще была уязвима, нежна, и он хотел защитить ее, не потому, что король приказал ему, а потому что Малек сам этого хотел. Эта мысль поразила его.
– Засыпай. Я буду снаружи, если понадоблюсь.
Она кивнула и легла обратно, он укрыл ее. Уходя, он услышал ее мягкий голос:
– Малек?
Он обернулся и посмотрел на нее.
– Спасибо, – прошептала она.
– Спокойной ночи, Катя, – ответил он.
Глава 4
Следующим утром Катя отщипывала кусочки от хлеба и сыра. Она вновь ела в одиночестве, но теперь это ее не тревожило. Она настолько глубоко ушла в свои мысли, что не смогла бы поддерживать разговор. Ее разум боролся с тем, что ночью произошло между ней и Малеком в ее палатке. Она не могла отрицать, что чувствовала к нему то, что не испытывала ни к одному другому мужчине раньше – теплоту. Не могла выбросить из головы их поцелуй. Впервые в жизни мужчина держал ее мягко, целовал нежно, заставил ее почувствовать то, что никогда не приходилось – комфорт, безопасность, защиту. Словно пробудил дремлющую часть ее сердца, о существовании которой Катя не знала, из которой хлынули эмоции. Мысль увидеть его сегодня утром наполнила ее странным ощущением смущения и волнения. Девушка не понимала, нравился ли он ей, или она была поражена им.
– Через десять минут начнем собираться.
Его низкий голос испугал ее, и Катя повернула к нему голову, всматриваясь в его привлекательное лицо. По выражению его лица ничего нельзя было сказать. Девушка удрученно осознала, что он не выглядел, словно впечатлен поцелуем, так же как она. Катя кивнула, медленно поднимаясь. От этого открытия ей стало больно.
– Заканчивай завтракать. Я позабочусь о нашей палатке, – произнес Малек.
– Я могу помочь. Не хочу сидеть и ждать, пока ты закончишь.
Он помрачнел.
– Хорошо. Если желаешь, то можешь помочь Нолану избавиться от остатков завтрака и собрать тарелки и остальную посуду.
Она кивнула и пошла к Нолану. Тот тепло ее поприветствовал, и, легко болтая, они занялись делом. Катя была благодарна за неприхотливые дружеские отношения. Ей нравился Нолан. Из того, что ей было известно о нем, он был самым младшим стражником и очень милым.
– Я видел вас в тренировочном бою. У вас в арсенале есть впечатляющие движения, которые раньше я нигде не видел, – сказал он, когда они вытирали тарелки.
– Мама научила меня сражаться.
– Неповторимый боевой стиль.
– Она научилась ему на Востоке. Мама два столетия прожила в Китае вместе с монахами, которые поделились своими знаниями с ней.
– Остальные также впечатлены вами. Нужно быть кем-то особенным, чтобы сбежать из тюрьмы Балтазана.
Катя напряглась.
– Значит, ты тоже думаешь, что я шпионка.
Нолан мрачно посмотрел на нее.
– Нет, миледи. Никто из нас так не думает.
– Малек считает, что я шпионка.
– У него на то есть причины.
– Из-за брата?
– Да. Это долгая грустная история. Гаррек был главой королевских стражников, воинов. Он научил Малека всему, что знал, и, будучи старшим братом, Гаррек заботился о Малеке, как отец заботится о сыне.
– Что произошло?
– Два столетия назад, в полнолуние, Балтазан вместе со своей армией напал на замок. Один за другим мы превращались в ликанов. Балтазан верил, что мы последуем за ним, но нет. Мы все боролись, кто-то до самой смерти, чтобы защитить наше королевство. В пылу сражения Малек попал в ситуацию, где должен был спасти либо принца, либо брата. Гаррек крикнул ему спасать принца. Малек сделал так, как ему приказали, и увидел, как Балтазан напал на его брата и наложил на него ментальную магию, подчинив себе. Армия Балтазана отступила, так как мы побеждали их, и Малек увидел, что Гаррек исчез.
Нолан бросил на нее печальный взгляд.
– Гаррек охотно умер бы, защищая королевскую семью. Когда он сказал Малеку защитить принца, он остался верен своей клятве. В первую очередь он был воином, и только потом братом.
– Теперь Малек глава стражи.
– Да, самый лучший. Гаррек мог бы гордиться им.
– Как это должно быть ужасно для Малека, не иметь возможности спасти брата.
– Да. Еще хуже, потому что в течение последних двух столетий при нападении армии Балтазана на замок в бою Малек встречался лицом к лицу с братом, и Гаррек не узнавал его никогда. Будто он пребывает в глубоком темном трансе.
– Малек думает, что Балтазан контролирует мой разум, – Катя надеялась, что после этой ночи Малек больше так про нее не думал. Она действительно увидела в его глазах сострадание.
– Дайте Малеку время. После того, что случилось с его братом, Малек не доверяет никому, кто выбрался из логова Балказана.
Они закончили собирать тарелки и посуду после завтрака, когда Катя услышала Малека, приказавшего всем готовиться к отправлению. Она подошла к своей лошади, забралась на нее и затем улыбнулась Нолану, поехавшему рядом с ней.
Она знала, что Малек где-то у нее за спиной, и старалась сосредоточиться на словах Нолана, но с трудом удерживала нить разговора. Все мысли ее были о Малеке и о том, что ей рассказали о нем. Катя снова улыбнулась и кивнула Нолану, не желая показаться грубой.
Откуда-то сзади раздалось низкое рычание, и она напряглась, понимая, что это Малек. От чьего еще присутствия у нее поднимались волосы на затылке? Малек поехал рядом с ними и сердито посмотрел на Нолана.
– Хочу, чтобы ты отправился в конец каравана к Фалку, – приказал он.
– Да, сэр, – быстро ответил Нолан и кивнул Кате прежде, чем натянул поводья и уехал.
Малек удостоился любопытного взгляда от Кати. Почему он выглядел таким злым? Конечно же после этой ночи он не будет ее ненавидеть вновь?
– У моих людей есть обязанности, которые они должны исполнять во время этой миссии. Не хочу, чтобы их отвлекали, – резким тоном произнес воин.
Ее охватило раздражение, поэтому она крепче сжала поводья.
– Он просто был дружелюбным, – натянуто высказала она.
– И все же мне бы хотелось, чтобы мои люди были на страже и все время готовы к бою.
Не сказав ни слова, она изо всех сил гневно дернула поводья и направила свою лошадь подальше от него, уехав в самое начало каравана.
– Мы остановимся здесь. Будьте настороже, воины. Это территория разбойников, – громко приказал двигающийся впереди каравана Малек. Солнце уже село, а воздух был пропитан прохладой.
Катя огляделась и увидела, что горы стали ближе. До логова Балтазана осталось пару дней пути.
Далеко впереди появились две лошади, и Катя тут же напряглась. Волосы на затылке встали дыбом. Она перешла на зрение ликана и всмотрелась в приближающихся людей. Нахмурилась. Семья, состоящая из мужчины, женщины и девочки примерно девяти лет.
Катя не могла избавиться от ощущения, что что-то не так. Она ехала в конце каравана и видела, как Малек подъехал к небольшой группке людей. Катя напряглась, вслушиваясь в то, о чем они говорили.
– Вы – воины короля Драго! – воскликнула женщина. – Слава звездам! Узнали королевский знак на ваших щитах. Мы устали и голодны. Вы можете помочь нам? Пожалуйста, нам нужна еда и защита от разбойников на этой территории.
– Наш дом находился позади того леса, но он сгорел, и нам пришлось двинуться в путь в поиске нового места, где могли бы начать новую жизнь, – добавил мужчина.
– Пожалуйста, помогите, сер, – попросила девочка. – Мы голодны.
Катя резко втянула воздух. Это был голос не маленькой девочки – он звучал слишком взросло для девятилетней. Намного старше и … насмехающимся. И то, как она произнесла слово «голодны», словно девчушка издевалась над Малеком.
– Присоединяйтесь к нам, но в ближайшие несколько дней мы не отправимся в замок. Могу оставить двух воинов, пока вы будете ждать нас, – предложил Малек.
Видимо он не испытывал того дурного предчувствия, как она. Эта семья не относилась к ликанам, иначе она и все остальные воины смогли бы почувствовать это. Она сильно нахмурилась, а потом… окаменела.
– Черт, – очень тихо произнесла Катя. Неужели… они вампиры?
Страх сковал ее. Если так, то Малек и его воины были в большой беде. Вампиры двигались невероятно быстро и всегда носили с собой серебро. Она начала медленно подъезжать к началу каравана, не отрывая глаз от маленькой девочки. Неизвестно почему, но именно от малышки исходило больше угрозы.
– Папа, я голодна, – хныкнула девочка, недовольно взглянув на отца.
Отец, прежде чем возобновить разговор с Малеком, бросил на нее злой, пристальный взгляд.
– Прошу прощения, моя… дочь сегодня еще не ела.
– Мам, я не могу больше ждать! – продолжала хныкать и требовать девочка.
– Тихо, Дарма, – гневно прошипела женщина, нервно косясь на Малека. – Невыносимый ребенок.
– Мы делаем здесь привал, – сказал Малек. – У нас достаточно еды. Можем приготовить что-нибудь для вашей дочери, – он слез с лошади и приблизился к ребенку. Поднял руки, чтобы снять ее с лошади. – Очень скоро ты сможешь чего-нибудь съесть.
Катя перехватила беспокойные взгляды, которыми обменялись родители, когда их малышка сузила глаза и уставилась на протянутую руку Малека. Девочка облизнула губы, и Катя застыла, заметив молниеносно появившиеся крошечные клыки. Она понимала, что Малек не видел их, потому что он помогал девочке спуститься вниз, и его руки лежали у нее на талии. Маленькая девочка положила руки ему на плечи, незаметно передвигая их ближе к шее.
– Малек! Нет! – крикнула Катя и немедленно хлестнула поводьями, погнав лошадь к нему, а удивленным воинам бросила: – Вампиры!
Вампирша зашипела и вытащила серебряный кинжал, спрятанный в одежде. Быстрее молнии она бросилась на первого приблизившегося к ней воина. Он не уловил момента, когда она вогнала кинжал ему в грудь и вытащила его.
Катю обуяла паника: Дарма подняла лицо и показала свои выросшие клыки. Малек свирепо зарычал. Катя перекинулась в ликана и прыгнула на девочку, отрывая ее от Малека прежде, чем та успела вонзить свои клыки в его шею. Малек зарычал и перекинулся в пугающую ипостась ликана.
Окружающие воины приняли форму ликанов или, остановившись только на ипостаси массивных волков, стали уворачиваться от серебряных кинжалов матери и отца, мелькающих в воздухе, но все напрасно – невозможно было увернуться от ветра, а именно так перемещались вампиры.
Катя увидела, что прямо на Малека летела Дарма с поднятым в руке серебряным кинжалом. Катя закричала, схватила ось телеги, стоящей рядом с ней, и разломала ее напополам так, что деревянные концы получились острыми.
Лишь кол из дерева в сердце или долгая голодовка могли убить вампира.
Малек отпрыгнул в сторону, лезвие кинжала прошло в нескольких миллиметрах от него. Катя гневно завыла: боковым зрением уловила Нолана в ипостаси волка, не замечавшего приближающуюся со спины вампиршу. Она швырнула кол, который глубоко вошел в сердце вампирши. Та упала на землю и превратилась в пепел.
В безумии оглянулась на Малека. Дарма неуловимыми движениями кружила вокруг Малека, стараясь подобрать лучший момент и убить его, но Малек был слишком быстрым для нее, умело уворачиваясь от ее колких, опасных выпадов. Он успел взглянуть на Катю и за ее плечом увидеть нечто, из-за чего его лицо исказилось от страха.
– Катя! Обернись! – прокричал он.
Она последовала его совету и увидела вампира, несущегося прямо на нее с направленным в ее грудь серебряным кинжалом.
Катя не могла пошевелиться. Вампир был слишком быстр. Она задержала дыхание и в вое Малека расслышала нотки боли. Вампир почти навис над ней. И вдруг, в мгновение ока, массивная фигура Малека оказалась перед ней. Он остановил вампира, зажав его горло в хватке посильнее любых тисков. Вампир зашипел. Ортега кинул кол, который Малек поймал и вогнал вампиру в сердце.
Малек отпустил вампира и обернулся к Кате, осмотрев ее на наличие ран.
Облегчение, проявившееся на его лице, задело ее сердце, и она медленно вдохнула. Он беспокоился. Она уже собиралась сказать ему, что все хорошо, когда заметила, что воин смотрел куда-то ей за спину. Обернувшись она застыла. Дарма летела к ним, сжимая в руке серебряный кинжал.
– Ты убил моего отца! – Зловеще прокричала Дарма. – Теперь ты умрешь!
Катя схватила кол из останков вампира и заслонила Малека своим телом, выставив кол вперед. Дарма издала ужасающий до дрожи крик, когда кол пронзил ее сердце, и осела на землю.
Катя изумленно смотрела, как маленькое тельце Дармы рассыпалось прямо у нее на глазах, и странная боль поселилась в ее груди. Возможно ей будет плохо. Она только что убила ребенка.
В оцепенении Катя вернулась в человеческую ипостась и обнаженной села прямо на землю, не отрывая взгляда от того, что было человеком, милой маленькой девочкой. Она задыхалась, воздух не проникал в ее легкие, а глаза ее горели от непролитых слез. Катя закрыла лицо руками и пробормотала:
– Я убила ребенка.
– Она не была ребенком, – грубо произнес Малек.
Катя бессвязно всхлипнула в ответ, и Малек опустился перед ней на колени, убирая руки с ее лица.
– Катя! Посмотри на меня! Она не была ребенком! Только очень старый вампир так быстро превращается в прах после своей смерти.
Она ничего не сказала, и он скривился, затем поднялся, ушел к своему коню и отправился назад с небольшим покрывалом с седла. Вернулся, укутал ее обнаженные плечи, поднялся вместе с ней на руках, крепко прижимая к себе.
– Мы найдем место для лагеря, – прокричал своим людям Малек. – Там! За теми холмами!
Она молчала, пока он нес ее к своей лошади, посадил в седло и сел позади нее.
Катя не смогла сдержать дрожи.
– То, что ты сделала, было очень глупо. Ты могла погибнуть, – сердито произнес он поверх ее головы.
– Она хотела убить тебя, – прошептала Катя, обретая голос. Невыносимо было представить смерть Малека, даже от мысли об этом было больно. Пришло понимание ее чувств. Она начала заботиться и тревожиться о нем прежде, чем осознала свои чувства.
Малек сильнее прижал ее, и она расслабилась, устроившись на его обнаженной груди, черпая от него силу.
