Текст книги "Зеленоглазый принц (СИ)"

Автор книги: Анастасия Эльберг

Соавторы: Анна Томенчук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

IV
Веста

Я разложила по чашкам высушенный травяной сбор, поочередно залила их кипятком – и воздух кухни, который до этого казался чужим и холодным, наполнился сладковато-свежим запахом цветов. Винсент сидел у стола и молча наблюдал за моими движениями. То ли копил вопросы, то ли о чем-то размышлял, то ли пытался понять, что произошло – может, он действительно увидел плохой сон… А на меня, еще недавно готовую расплакаться, снизошло ледяное спокойствие пополам с решимостью.

Клауса Наннар не тронет. Даже если предположить, что это произойдет, Нофар не будет убегать и не сдастся без боя. Вряд ли он выйдет из него победителем, но сумеет основательно потрепать противника: сейчас тот голоден и обессилен, после охоты станет вялым и неповоротливым. А эльф, которого в свое время обучал один из лучших воинов самого Вильгарда, знал все слабые места вампиров и при желании мог положить противника на лопатки, не прибегая к помощи оружия. Словом, хотелось верить, что Наннару достанет ума не ввязываться в драку.

– Мне доводилось встречать древних вампиров, – заговорил Винсент, беря свою чашку. – Кем бы ни был этот, он не похож ни на одного из них. Хотя в том, что он как минимум на пять веков старше меня, я не сомневаюсь ни на секунду. У него нет запаха, он слаб. Поздравляю – тебе удалось удивить меня уже дважды. В первый раз – в тот момент, когда я услышал историю Мао. Во второй раз – сейчас. И не знаю, какой вопрос меня интересует больше: «кто это такой» или «что у вас общего».

Я сделала глоток чая и поставила чашку на стол.

– Это ошибка Сайлса.

Несколько мгновений Винсент молчал, переваривая услышанное.

– Чья ошибка? – наконец, протянул он.

– Да, ты не ослышался. Его обратил Сайлс. И он был обычным вампиром… до поры, до времени. До того, как начал отстаивать свои права.

– Права?..

– Сайлс терпеливо обучал его всему, что должен уметь каратель: основы темного языка, магии, охоты, искусства войны. Наннар подавал большие надежды. Приближалась Реформа, все ждали перемен, еще не знали, что это за собой повлечет. Многие вампиры уже тогда были против нового поколения карателей, не боящихся солнца и питающихся обычной человеческой пищей. Но то были древние вампиры. А Наннар стал первым из молодых. Не хотел учиться жить днем и отчаянно сопротивлялся попыткам переделать свою природу. Сайлс уговаривал его, как мог, но тот стоял на своем. Да и меня он тоже не слушал…

Сказав последнее предложение, я подняла глаза. Винсент внимательно смотрел на меня, разминая в пальцах извлеченную из кисета папиросу, и взгляд этот вызвал во мне какое-то детское, совершенно неуместное смущение.

– Боюсь и предположить, – нарушил тишину он, прикуривая от пламени стоявшей на столе свечи. – Это действительно то, о чем я думаю, сестра?

Я вспыхнула.

– Винсент! Мне больше двух тысяч лет! Ты ведь не думаешь, что я только и делаю, что охочусь, и понятия не имею, как выглядит мужчина без одежды?!

– Тебе не кажется, что в этом существе для такого гордого звания маловато мужского?

Я отвела глаза.

– Прекрати, брат. Если бы ты встретил меня в те времена, то не узнал бы – я была совсем другой. И он тоже. Я нуждалась в нем, а он – во мне. Он был самым нежным мужчиной в двух мирах. Относился ко мне как к хрупкой статуэтке, которую нужно оберегать всеми силами. Мало кто умеет так любить…

Я замолчала, поняв, что сказала лишнее, и на глаза навернулись слезы. Как давно это было… но иногда мне казалось, что он обнимал меня только вчера.

Винсент тоже почувствовал себя неуютно и поторопил меня:

– Расскажи дальше, сестра.

– Извини. – Я сделала еще пару глотков чая – он уже успел остыть. – Словом, Сайлс был недоволен, но понимал, что у его создания есть право выбирать свой собственный путь. И вот однажды Наннар…

– Что? – спросил Винсент нетерпеливо.

– Он сделал кое-что… очень плохое. Сама Великая Тьма была с ним, и Сайлс его за это не убил. Да и не только Сайлс. Против него ополчились почти все каратели, даже те, кто когда-то был на его стороне. Я спрятала его у себя. Он жил в моем доме несколько лет. Боялся выходить на улицу – я охотилась для него. А потом исчез. Я надолго ушла из дома, мы с Дэйной и еще несколькими карателями путешествовали, скрываясь от вампиров. Когда я вернулась, Наннара и след простыл. До этого все думали, что он погиб от руки кого-то из нас, о том, где он живет, знала только Дэйна – я могла доверять ей. Мы не нашли его ни в погребе, где он обычно прятался от солнца, ни в лесу, куда он мог убежать в случае опасности. И уверились в том, что он мертв. Как видишь, мы ошибались.

Винсент встал, подошел к открытому окну и присел на подоконник.

– Значит, все это время он где-то прятался. Где он жил? В пустыне? В горах? Там почти нет людей, он бы умер от голода.

– Ему требуется очень мало крови для того, чтобы поддерживать свое существование. Его природа близка к моей, но процесс не был доведен до конца. Он кажется слабым, но, поверь мне, способен померяться силами даже с кем-то постарше меня. Он боится солнца, но ночью перемещается быстрее своих ровесников-вампиров. А теперь он научился прятаться. Полностью уничтожить эмоциональный запах можно только с помощью долгих и изнурительных тренировок.

– И это существо обратило Мао.

Я поставила на стол новую свечу и зажгла ее от огарка прежней. Эта ночь казалась бесконечной. Я давно не испытывала такого сильного желания увидеть рассвет.

– Да. Не представляю, что взбрело ему в голову, и где он ее встретил. И почему решил это сделать.

– Влюбился? Характерно для вампиров: влюбиться и обратить кого-нибудь, свято веря в то, что создание примет такой подарок. Ведь теперь они будут вместе целую вечность.

– Что бы там ни было, о Мао не слышал разве что ленивый. А о Наннаре, ее создателе, никто не знал.

Винсент вернулся к столу и снова занял свой стул.

– Подремлю немного, – сказал он. – Денек у меня выдался не ахти.

– Конечно. – Мы переглянулись, и я смущенно улыбнулась, кивнув в направлении комнат. – Спальня там.

– Я посплю здесь. И предупреждаю тебя: если твой неожиданно объявившийся самый нежный мужчина в двух мирах прикоснется к тебе хотя бы пальцем, клянусь кровью своего создателя: я убью его. Ты знаешь, что я слов на ветер не бросаю.

– Боюсь, он тебя опередит.

– За свою жизнь я не волнуюсь. Пусть он хорошенько поразмыслит о ценности своей.

С этими словами Винсент положил голову на скрещенные на столешнице руки. Я обреченно вздохнула. Несмотря на мое теплое отношение к нему, в такие моменты я понимала Дэйну, которая время от времени грозила своему ученику тумаками или основательной взбучкой.

– Когда-нибудь твое упрямство выйдет тебе боком, брат, – уведомила его я, и, не получив ответа, добавила: – Приятных снов.

V
Наннар

В путь мы пустились поздно: солнце уже давно спряталось за горизонтом, и на его место упорно карабкалась луна. За последние века я мало путешествовал, в основном, перемешался по бескрайним аравийским пескам, и давно не видел иного пейзажа, кроме одиноких верблюжьих колючек и барханов, среди которых изредка попадались бедуины или старцы-суфии. Здесь все было иначе. Глядя на залитые лунным светом луга, я вспоминал.

Когда-то мы с тобой жили в таких же прекрасных местах, Веста. Ты часто говорила мне: если бы я мог существовать под солнцем, ты бы показала мне чудесные пейзажи, при виде которых захватывает дух: тенистые лесные гроты, тихие озерца с кристально чистой водой, бурные реки, заснеженные вершины гор, на которых никто не бывал, цветущие сады. Может быть, поэтому ты так и не сказала мне самых важных слов? Потому, что я не был на тебя похож и хотел оставаться собой?..

Винсент шел впереди, предоставив нам с Вестой возможность поговорить. Он мог бы поддержать беседу, но сосредоточенно молчал, размышляя о своем. Как невежливо. Ладно, этот прощения за свое поведение точно не попросит. Но нам не помешало бы познакомиться, если уж придется провести в пути несколько дней. Я ускорил шаг, нагнав его, пристроился рядом, стараясь идти в ногу, и прислушался.

– Какой сюрприз. Оказывается, ты не всегда думаешь на темном языке! И мысли твои занимает совсем не Мао и не долгая дорога, а… кто бы мог подумать?

Винсент смерил меня высокомерным взглядом и снова посмотрел куда-то вдаль, в направлении горизонта.

– Что случилось? – спросил он после паузы. – Ты устал и хочешь отдохнуть? Обычно я иду в быстром темпе, Веста за мной поспевает, но если ты – нет, скажи, мы остановимся и переведем дух.

– Елена. Какое красивое имя. Она старше тебя? Не хочу расстраивать, но таким существам на таких, как ты… как бы это помягче выразить?.. – плевать, что ли? Художник, поэт, музыкант, Хранитель Библиотеки, любимчик самого Магистра Авиэля. И такая беда с дамами. Обидно. Веста немного рассказала о тебе. Ты ведь не против?

Мой собеседник промолчал, сосредоточившись на дороге.

– Вот тебе мой совет, – продолжил я, подняв указательный палец, а потом, подумав, прибавив к нему еще и средний. – Точнее, два совета. Во-первых, – я загнул средний палец, – если хочешь, чтобы она обратила на тебя внимание, приведи ей человека. И чтобы человек был пожирнее – упитанный такой, здоровый и розовощекий. Во-вторых, – вслед за средним пальцем я убрал и указательный, – даже если не сработает – не бери в голову. Это женщины, мальчик. Всегда найдется тот, кто приведет им человека повкуснее. Они только за этим и живут – постоянно ищут того, кто даст им лакомый кусочек. А мы, дураки, пишем с них картины, сочиняем им стихи и говорим красивые слова, думая, что они останутся с нами навечно. Сегодня они с нами, завтра – с другим.

– Ты проголодался?

Я бросил на него короткий взгляд, пытаясь понять, шутит ли он – или вправду пропустил почти все мимо ушей.

– По правде говоря, язаскучал. И подумал, что ты меня развлечешь.

– Прости, но из школы гетер меня выгнали за прогулы.

– Не к жрицам Диониса ли ты прогуливался? – Я выдержал паузу, и, поняв, что должного эффекта мои слова не возымели, продолжил: – Знаю одну, недавно пять сотен лет исполнилось. Хороша, чертовка. Но главная жрица, обет безбрачия и все дела…

– Лучше скажи прямо, чего тебе надо, Наннар. Твой треп начинает меня раздражать.

Я перебросил дорожную сумку на другое плечо, не сбавляя шага.

– Ну, если мой треп тебя раздражает, то, может, лучше ты что-нибудь скажешь? А то странная беседа у нас получается. Мы ведь даже не познакомились. Кстати, я тоже пишу стихи. Прочитаешь мне что-нибудь свое?

– Нет.

– Тогда расскажи что-нибудь о себе. Прозвища у тебя нет. А почему? Меня вот когда-то звали Зеленоглазым Принцем. Знаешь, кто это такой?

– Персонаж легенды, из глаз которого отец-джинн сделал кольцо. Не ты один рос среди бедуинов, Зеленоглазый Принц.

Веста, до этого шедшая позади, поравнялась с нами, и теперь шла по правую руку от Винсента. В отличие от него, она смотрела себе под ноги. Похоже, идея путешествия была ей не по душе. Ничего, иногда полезно прогуляться.

– Да, твоя сестрица мне рассказала. Сын вождя, к тому же, еще и первенец, ведь ты опередил брата-близнеца на несколько минут. Потомок великих жрецов трех богинь храма Мекки. Белая кость, голубая кровь. Каково это – нести тяжкий груз благородства, а, каратель Винсент? Все тебя любят, вождь дает лучшие куски со своего стола. Не то, что я, чужой в собственной семье, светлокожий среди жителей пустыни. Даже моя мать думала, что со мной что-то не так. Но мне повезло. Я встретил отца и понял, что истинное величие ждет меня в другом мире и в другом обличье.

– Хватит, Наннар, – подала голос Веста. Тон у нее был усталый, и выглядела она измученной, хотя вряд ли устала дороги – прошли мы всего ничего. – Ты ведешь себя как ребенок. Винсент не обязан это выслушивать. Да и я тоже.

– Ладно, ладно, – кивнул я. – Давайте поговорим о деле. Так что произошло с Мао, мне кто-нибудь расскажет – или нужно с вами поговорить по-другому?

– Ее переобратили, – ответил Винсент.

Фраза повисла в безветренном воздухе. Какие-то чужие, непонятные звуки, по счастливой случайности сложившиеся в слова.

– Что значит «переобратили»? – спросил я.

– Ты спросил, что с ней произошло – и я ответил. На этом известные мне ответы заканчиваются.

– Она больна? Не в себе? – продолжил допытываться я.

– «Не в себе» – это еще очень мягко сказано. Веста уже говорила тебе – той Мао, которую ты знаешь, больше не существует. Можешь считать, что она умерла.

Я обогнал его и поднял руку, жестом призывая остановиться.

– Я уже говорил – она не мертва! Просто я больше ее не чувствую!

– Отдохнем. – Он повернулся к Весте. – Скоро светает. Нашему спутнику нужно найти место для ночевки.

Я скрестил руки на груди.

– Отличная мысль. К слову сказать, я голоден.

– Не веди себя как обращенный несколько лун назад вампир, Наннар, – упрекнула меня Веста. – Ты ел только вчера.

– Мы шли черт знает сколько! Мне нужно поесть и восстановить силы! Почему я должен объяснять тебе очевидные истины?!

Винсент осмотрелся. Сделал он это с таким видом, будто хотел сказать «ты что, не видишь, Наннар, тут нет и намека на присутствие людей», и я почувствовал, что вот-вот взорвусь от злости. Не припомню, когда в последний раз темное или светлое существо так меня раздражало.

Наконец, Веста вздохнула, положила заплечный мешок под дерево и уселась на один из больших, больше напоминавших камни, корней.

– Я накормлю тебя, Наннар, – сказала она.

– Сестра… – начал Винсент.

Она сделала успокаивающий жест.

– Все в порядке, брат. Только пара глотков. Это мне не повредит, а он ослабел.

– Язык, судя по всему, у него слабеет в последнюю очередь. – Винсент посмотрел на то, как я сажусь рядом с Вестой и опускаю голову к открытой мне шее. – Поищу подходящую для привала поляну.

Я обнимал ее за плечи и чувствовал, как быстро бьется ее сердце. Я часто восстанавливал в памяти это ощущение. Драгоценные минуты, когда можно было обмануть себя, хотя бы на мгновение поверить в то, что она полностью мне принадлежит… Наверное, ты и сама не понимаешь, насколько была жестока, Веста. Я был готов умереть за тебя, а ты…

– Хватит, Наннар. Ты достаточно выпил.

Она попыталась отстраниться, но я до сих пор держал ее.

– Ответь мне на один вопрос, Веста. Ты уже встретила его?

– Кого? – не поняла она.

– Того, кому пока что не сказала «да», но скоро скажешь? Рядом с ним твое сердце начинает биться быстрее, но не от страха? Кто он? Надеюсь, что вампир. Не променяла же ты меня на существо, которое похоже на этого…

Чья-то рука крепко схватила меня за волосы – я невольно разжал руки – и рывком подняла с земли. Во взгляде Винсента не было ни злости, ни угрозы, ни ярости, но я мог поклясться, что несколько секунд назад он пах совсем иначе, почти по-человечески. Теперь напротив меня стоял вампир, пусть и молодой, но способный задать своему противнику хорошую трепку. И не только способный – я был уверен: при случае он ее обязательно задаст, не думая о последствиях. Конечно, со мной такое существо вряд ли справилось бы, но я и предположить не мог, что он настолько силен.

– Эй, повежливее, господин служитель культа Равновесия! – Я оправил одежду и пригладил волосы. – Что это за выходки?

– У меня отличный слух, но еще лучше я чувствую страх своих братьев и сестер. Если не хочешь проделать остаток пути без головы, держись от нее подальше.

– Схватил меня за волосы, а теперь стоишь передо мной, нагло пялишься, не менее нагло угрожаешь – и все равно не боишься. Знаешь, а, пожалуй, ты заслуживаешь уважения, каратель Винсент. Жаль, что такие, как ты, в этом мире надолго не задерживаются.

Веста смотрела на нас, сжавшись в комок. Сейчас она больше всего напоминала напуганное животное, загнанное охотником в западню.

– Это было последнее предупреждение. Надеюсь, ты хорошо меня понял.

Я склонился в шутливом поклоне.

– Не смею дольше задерживать тебя, Великий. Великая. – Я повернулся к Весте и отвесил еще один поклон. – Пожалуй, следует оставить вас наедине. Так уж и быть, подслушивать и подсматривать я не буду.

VI
Винсент

Всю ночь мы были вынуждены продираться через заросли кустарников, теперь же лес расступался передо мной будто по волшебству – одна поляна следовала за другой, и соединялись они не чащей, а тенистыми закутками. Солнце опускалось к горизонту, я дошел до невидимой границы, того самого луга, где мы с Рафаэлем и вампиршей Андрой не так давно встретили Мао и ее мальчиков, и теперь возвращался назад, но уже другим путем. Нужно было собрать ягод и поесть самому, а также накормить Весту, которой требовалась иная пища. Пищу я учуял некоторое время назад, незадолго до этого услышав шум воды и сделав вывод, что там, на берегу небольшой реки, ее и найду. Пищу сопровождал еще кое-кто, и его – точнее, их – я учуял в первую очередь, но к делу это не относилось.

Вакханки мирно дремали, устроившись между корней большого дерева. Их было двое, но траву на поляне прошлой ночью топтало как минимум шесть пар ног. Куда ушли остальные, я не знал, и мог сказать точно только одно: когда стемнеет, они вернутся. И, так как луна сегодня будет полной, главная жрица с присущим ей холодным достоинством одарит свою свиту ритуальным угощением в виде человеческого сердца.

Обладательница сердца, светловолосая девушка в длинном белом платье – та самая пища, запах которой я недавно уловил – о своей участи не подозревала. Она сидела на берегу ручья и изучала свое отражение в воде, время от времени поправляя венок из нежно-розовых цветов. Стебли были опоясаны тонкой лентой, образовывавшей характерный для изделий вакханок по-особому перекрещивающийся узор. Интересно, что они выдумали, и каким образом уговорили ее пойти с ними? Обычно фантазия жриц Диониса начинает работать только за дверью спальни… не без исключений, конечно же.

– Мадонна. Венок вам к лицу, но не существует такого цветка, который по красоте своей мог бы сравниться свами.

Девушка, как я и ожидал, не вскочила и не издала ни звука – только медленно повернула голову и посмотрела на меня. Глаза ее были прозрачны и пусты, как и у любого человека, отведавшего очередного волшебного отвара вакханок.

– О, – нарушила тишину незнакомка, и на ее губах появилась легкая улыбка. – Вам правда нравится?

– Очень. Но, как мне кажется, вашему… хм… праздничному образу чего-то не достает. Почему бы вам не вплести в волосы фиолетовые цветы? Вы будете неотразимы.

Девушка нахмурилась и снова наклонилась к воде.

– Фиолетовые? О… где же я найду их?.. Я не знаю леса… Я могу заблудиться.

– Я знаю чудесную поляну и отведу вас туда. Мы вернемся еще до захода солнца.

Она с готовностью взяла мою руку, и мы пошли в направлении тропинки, с которой я совсем недавно свернул.

– Могу я узнать ваше имя, мадонна?

– Меня зовут Виолетта. – Улыбка снова вернулась на лицо девушки. – А вас?

– Великий. Какая честь. И какой сюрприз.

Главная жрица пропустила обеих подруг вперед, а потом с величественным видом выступила на поляну, придерживая полы длинного бирюзового платья. Точнее, того, что должно было быть платьем, а являло собой кусок материи, обмотанный вокруг тела и перехваченный тонким поясом-виноградной лозой. Спавшие в корнях вакханки вскочили и во все глаза уставились на меня.

– Мы чем-то прогневали Великого Бога. А если он до сих пор жалует нас, своих преданных жриц, то почему ты забираешь у нас то, что тебе не принадлежит?

Виолетта переводила взгляд с вакханок на меня, а я молчал. Да и что я мог сказать? Отбирать у них жертву было не только нечестно, но и незаконно. Праздники в честь полнолуния официально запретили, но все каратели знали, что последователи и последовательницы культа Диониса четко следуют всем религиозным предписаниям, несмотря на запреты. Да и вреда они никому не причиняли – удалялись на время праздников в леса, и там могли буйствовать сколько угодно. Иногда приглашали других темных существ, и те присоединялись к веселью. Проще говоря, помимо обычных законов существовали и законы негласные. Один из них прямо говорил о том, что в такой ситуации следует уступить.

– Моя охрана была не слишком бдительна, – продолжила главная жрица, поняв, что говорить я не собираюсь, и успокаивающе кивнула тем, к кому обращалась. – Сон приближает нас к Великому Богу так же, как церемонии и молитвы, но во всем нужно знать меру.

– Прошу прощения, если обидел тебя. – Я почтительно склонил голову. – Она твоя.

– А как же… – начала Виолетта, но договорить ей не дали – одна из подруг главной жрицы, слышавшая наш недавний разговор, протянула девушке целую охапку больших фиолетовых цветов. – Ах, какие замечательные!

«Стражи» быстро смекнули, что у них есть возможность искупить свою вину. Они разделили охапку между собой и принялись украшать будущую королеву бала (или, если говорить точнее, главное блюдо будущего стола). Главная жрица смотрела на это с апатичным видом – то ли в королеве она видела самый обычный сосуд для силы Великого Бога, а не человека, то ли «стражей» виноватыми не считала, то ли просто-напросто скучала – если, конечно, такие существа знают, что такое скука. И я уже сделал пару шагов в направлении леса, но она жестом остановила меня.

– Спасибо, Великий. Никто не гонит тебя, ты можешь остаться и принять участие в церемонии. Конечно, при условии, если ты не будешь мешать.

Я красноречиво промолчал, но главная жрица расценила это как согласие. Она указала на одну из подруг – самую старшую после нее во всей компании.

– Познакомься, это Августина. – Представленная вакханка, до этого сосредоточенная на своих мыслях, одарила меня лучезарной улыбкой. – Великий Бог даровал мне долгую жизнь, я служу ему почти шестьсот лет, и скоро я уйду искать. Она займет мое место. Для главной жрицы она достаточно молода, ей идет пятый век, но, думаю, ты не откажешься посидеть с ней рядом на церемонии?

Будь на моем месте смертный, он бы сказал «запрещенный прием».

– Благодарю тебя за… – Слово «доверие» показалось мне чересчур двусмысленным, и я сдержался, – за оказанную честь, но я вынужден отказаться. Я путешествую не один, и меня ждут.

– Ах. – Главная жрица подняла глаза к небу, что должно было означать сожаление, хотя лицо ее оставалось бесстрастным. – В своих молитвах я попрошу Великого Бога даровать тебе добрый путь.

* * *

Веста лежала в той же позе, в которой я оставил ее утром – свернувшись клубком, почти незаметная под плащом. С одним отличием: она уже не спала. Я присел рядом, и она бросила на меня короткий взгляд.

– Сестра. – Я положил ладонь ей на лоб и убедился в том, что можно обойтись без еды – несколько глотков моей крови с утра способствовали восстановлению. – Как ты себя чувствуешь?

– Мне тоскливо. И страшно. Я волнуюсь за Клауса.

– С ним ничего не случится. Ты сама знаешь, Нофар защитит его даже ценой собственной жизни.

Веста вздохнула и снова прикрыла глаза.

– Я отдохну еще немного, до захода солнца, брат. Разбуди меня, если я усну.

– Хорошо. Наберу ягод. Я проголодался.

* * *

Когда я поймал себя на том, что чувствую чужой запах, ягоды уже были собраны, солнце почти закатилось, а путь мой лежал назад к поляне, где осталась Веста. Признаться, думал я о чем угодно – но только не о том, что учую вампира. Да еще в лесу и в такой час, не сумеречный, пусть и предвечерний. Какому сумасшедшему вампиру взбредет в голову вылезать на солнце? Их тут точно не было. Разве что… Наннар?

Догадка так поразила меня, что на секунду я замер, не решаясь идти дальше, но потом решил следовать за запахом. Он привел меня в тенистый грот, куда солнечные лучи не проникали. Вестин приятель лежал на траве, глядя куда-то вверх и положив руки под голову. Я знал, что днем вампиры, вопреки общепринятому мнению, спят далеко не всегда, и это меня не удивило. Но даже если они не впадают в полное оцепенение, их организм отключает все жизненные процессы, оставляя только самые необходимые – без отдыха они умрут максимум через пару недель. И в такие моменты они просто не могли источать какой-либо эмоциональный запах.

– Чего надо? – поприветствовал меня Наннар.

Я опустил узелок с ягодами на траву и примостился рядом.

– Почувствовал запах вампира посреди ясного дня – и решил пойти взглянуть, в чем дело.

– Взглянул? Можешь отправляться дальше и не задерживаться.

– Днем ты пахнешь, а ночью не издаешь никаких запахов. Так вот как выглядят недоделанные каратели.

Наннар приподнял голову и посмотрел на меня.

– Что бы ты ни подразумевал под словом «недоделанные», меня это не волнует. Проваливай.

– Наполовину вампир, наполовину – полувампир-получеловек. Элвен из отдела науки пришел бы в восторг, если бы тебя ему отдали.

Наннар сложил руки на груди и закрыл глаза.

– Я вампир, и днем я сплю. Сплю ровно до того момента, пока солнце не спрячется за горизонтом. Ты мешаешь мне отдыхать.

– Но ты не отдыхаешь. Как обращенное существо может отдыхать, если оно в сознании?

– Твой создатель очень любил тебя, и именно поэтому не убил, хотя ему, конечно, очень хотелось, потому что ты доведешь до белого каления кого угодно. Сколько раз мне еще спросить: чего надо?

– Может быть, я просто заскучал? Как и ты некоторое время назад?

Ответом меня не удостоили, и я, развязав узелок с ягодами, достал несколько штук.

– Хочешь? Это вкусно.

– Я не ем человеческую пищу.

– Из гордости? Или потому, что кто-то сказал тебе, что вампиры такое не едят?

Наннар сел и потянулся – «потолок» грота был достаточно высоким и позволял расправить руки.

– По той же причине, по которой ты не пьешь человеческую кровь, каратель Винсент. Это не твоя еда.

– Кстати, о человеческой крови. Сегодня у вакханок праздник в честь полнолуния. Если будешь вести себя хорошо, они позволят тебе угоститься смертным. Да и мне тоже что-нибудь перепадет.

Он внимательно изучал меня, легко прищурившись – наверное, предпринимал очередную попытку прочитать мои мысли. Неудачную, разумеется.

– Ну и ну. Так это правда, вы действительно зависите от их крови? Каратели и вакханки! Это еще смешнее, чем полувампиры-полулюди. Увы, придется тебя огорчить. Мы ограничены во времени. Попразднуешь позже. Есть более важные дела.

– Мы будем на месте после полуночи, так что можно позволить себе…

Наннар протянул руку и попытался схватить меня за ткань рубашки на груди, но я вовремя отодвинулся.

– Ты не понял, каратель Винсент. Это у тебя есть все время в двух мирах, и ты можешь хоть целую вечность играть на лире, сочинять свои дурацкие стихи или сидеть в Темной Библиотеке, размышляя об очередном полном смысла слове очередного чертового трактата. А я рискую жизнью, когда прохаживаюсь тут с вами по лесам. Если ты думаешь, что я получаю удовольствие от путешествия, смотрю на красоты природы и дышу свежим воздухом, то ошибаешься!

Сказав это, он снова прилег и отвернулся. В другой ситуации я удивился бы перемене его тона, но удивило меня другое.

– Твое сердце. Оно не бьется?.. Я его не слышу.

– А что если так? Я противоречу очередному идиотскому правилу темной медицины?

– Любой медицины! Впрочем… теперь понятно, почему у тебя все шиворот-навыворот.

Наннар надменно хмыкнул, но решил не отвечать.

– Если у тебя не бьется сердце, то и отдых тебе не нужен. Только кровь для поддержания существования, вот и все. Подумать только. И правда, для Элвена ты был бы лучшим подарком, который он когда-либо получал. Ты ведь не имеешь ничего против темных эльфов?

– Знавал одного. Он очень хотел превратить меня в тебя и старался как мог, но мы разошлись во мнениях, и я решил остаться вампиром.

– Так кого же ты боишься? Поведай. Мне интересно.

– Твоя сестрица не рассказала тебе? А я-то думал, что вы близки.

– Не так близки, как вы.

Наннар поднял брови – удивление выглядело чересчур наигранно, чтобы быть искренним – и улыбнулся. Я уже замечал, как улыбка меняет его лицо: он буквально расцветал. Если бы Веста могла влюбиться в кого-нибудь только из-за улыбки, то был именно тот случай.

– Что это? Ревность? Это тебе не к лицу, каратель Винсент. Прекрасная Елена была бы недовольна, узнай она, как ты себя ведешь.

– Дана быстро загорается идеей мести и так же быстро забывает о ней, так что вряд ли это она, даже если учесть, что во время Реформы ей пришлось несладко. Авирона? Она такой ерундой заниматься не будет. Наша вампирская парочка, уверен, была на твоей стороне. Кто тогда? Может, Киллиан?

Он выпрямился и вперил в меня недовольный взгляд.

– Все-таки Киллиан, – продолжил я. – Боюсь и подумать, что ты сделал, но рано или поздно он тебя найдет, как бы ты ни прятался. Так что можешь смело рассказывать – жить тебе осталось недолго.

– Почему бы тебе не спросить об этом у него? Веста сказала, что вы приятели.

– Мы друзья, а не приятели, – уточнил я. – Черт с тобой. С Киллианом я еще поговорю. Если тебя убьет не он, это сделает Мао. Скоро, скоро.

Наннар устроился на траве в прежней позе, положив руки под голову.

– Ну, а теперь великий служитель культа Равновесия наконец-то изволит свалить подобру-поздорову?

– Винсент, Наннар. Вот вы где.

Веста заглянула в грот. Она выглядела отдохнувшей, но мысли о Клаусе, конечно же, до сих пор печалили ее.

– Солнце уже село, и нам пора в путь. Если вы планируете подняться до замка, то нам нужно быть у подножия горы до полуночи.