Текст книги "Розовый грех"
Автор книги: Анастасия Дементьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Подарком была я… Угрюмо осознавать, но это факты, переосмысленные в действие. Со стороны противника, готовый нанести роковой удар прямо сейчас.
– Ты просто… мелочь, – подойдя ко мне, растрепали волосы.
– В каком смысле мелочь? – задаю вопрос. – В том плане, что я маленькая или же то, что я дёшево стою как экземпляр?
– Опять ты начинаешь, – тяжкий стон из гортани, задрав голову кверху. Простояв секунд пять, вернувшись в стойку, схватив все же за руку, повели в ту дверь, которая была в комнате.
Раковина, душ, большая тарелка с краном и шлангом. Оставив меня стоять на мягком ковре возле туалета – стыдно это признавать, – подойдя к большой белой штуке, засунув в нее маленькую штучку, напоминающую пробку, повернули кран. Вода хлынула большим водопадом, попадая в тарелку и исчезая в ней. Потрогав воду, несколько раз потрясся пальцами, обернулись ко мне.
– Проверь, – меня подвели к сооружению, куда вода наливается и не исчезает из-за крышки в сливе. – Горячая вода или нет?
– М, – коснулась стекающей вниз воды. Она была чуть теплой для меня, – можно сделать горячее?
Мне кивнули. Повернули вертушек, и вода полилась ещё сильнее. Было интересно за ней наблюдать, как она льется и не вытекает как в… приюте! Там только стоишь под душем и стараешься быстро помыться, боясь задерживаться хотя бы на минуту. Здесь все иначе.
– Что это за тарелка? – указала на предмет. – И почему вода не выливается?
Над моими словами улыбнулись краешком губ. Обняв легонько за плечи, усадив на еле приметный пуф, потянулись к ногам. По инерции сжала и придвинула к себе. Нахмурилась, прикусив губу. Ладони сжала в кулаки, положив на колени.
– Не трогай меня, я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. Как и все вы!
В глазах моего оппонента, буду так выражаться, появились несвойственные огоньки. Такие холодные и отчужденные, губы сжались в тонкую и белую полоску. Словно их не было. Они были очерчены простым карандашом и нарисованы масляными или же другими профессиональными красками, а потом… художнику не понравилось собственное творение, и он стёр. Размазав все однотонной белой краской испортив полотно с прекрасным лицом.
– Я тебе плохое когда-нибудь делал? – холодный и отчуждённый вопрос и яростный взгляд прямо в мою душу.
– Да, – чувствую, как в моей груди начинают рвать и метать. Комок появляется в горле и мне трудно выговаривать то, о чем я думаю. – Я знаю то, что ты в сговоре с Ирмой и Эллой, моими соседками по комнате. Они придумали задание в игре – «Правда или Действие», – где я должна потерять свою девственность на воле с первым попавшимся мужчиной. Этот мужчина оказался знакомым Ирмы…
– Замолчи, – тихое, затем громче, – замолчи!
Вода налилась, выключив кран, вернулись ко мне. Сев на корточки, забрав мои ладони в свои, чуть сжав, внимательно заглядывая в глаза, прожигая одним лишь своим гневом дырку в груди, заставляя чувствовать себя маленьким ребенком, нашкодившим и получавшим за все хорошее наказание виде серьезного разговора:
– Нет, я не знал, что вы три дуры играли в эту чёртову игру – «Правда или Действие», – где тебе задали задание, основывающееся на разрыве чужим хуем твоей целки. И да, врать не буду и скрывать тоже в том, что я действительно, после данного тебе обещания, трахался с твоей соседкой. И это лишь из-за того, что я не знал, как вытряхнуть правду из Эллы, ведь на данный момент, когда ты ушла, я вновь вернулся и услышал весь твой и этой рыжей бестии разговор.
– Ты подслушивал? – губы высохли, по привычке стала слизывать и откусывать засохшую кожу, порой срывая до крови. Хотелось жутко пить. – Н-но, когда мы выходили с Ирмой, тебя не было!
Последнее, не совладав с эмоциями выкрикнула. Я всегда была тихой и холодной к чужакам, к своим тем более. Покажешь страх, радость – ты труп. Ночью могут сделать темную, накрыв одеялом и начать душить или избивать. Доходило до такого момента в жизни, отчего волосы встают дыбом, хочется истерзать саму себя и… все! Не хочу вспоминать прошлое.
– Я был, – мою ногу все же смогли взять и снять с нее туфлю. – Но это не значит то, что окно не может быть передатчиком информации.
– Вообще-то нет, – когда сняли последнюю туфлю, мою ногу не собирались отдавать мне же самой. Держали у себя в руках и потихоньку сжимали и разжимали. – Что ты делаешь?
– Массаж, – и мои пальчики целуют.
– Но они же грязные! – сумев отнять ногу, встав с пуфа, прошла к большой тарелке. Указав на нее пальцем, спросила, но немного грубее. – Ты не сказал мне, что это такое! Это большая тарелка или кастрюля куда наливают воду для того, чтобы варить человека?!
– Что, нет! – рассмеявшись над моей очередной глупостью, ко мне подошли и обняли со спины. – Это ванна, такой глубокий сосуд куда наливается вода, залазит человек и моется.
Взяв с тумбочки, куда встроена раковина с золотым краном и висящим над ним зеркалом небольшой тюбик из которого виднелась голубоватого оттенка жидкость, открыв колпачок, перевернули над водой в в-ванне. Потекла тоненькая струйка, она прерывалась, но все же текла. Попадая в горячую воду, она оседала и оставляла мелкие разводы. Бутылка с содержимым оказалась пуста, выкинув в мусорное ведро рядом с туалетом, закатав рукава своей футболки, окунул ладонь. Несколько движений и все в пене.
– Раздевайся, – приказали мне, вытирая пальцы одним из полотенец. Их было три: для тела, для лица и ещё чего-то. Не знаю…
– Если ты уйдешь, – сразу в лоб, словно я лучник, а он простая мишень, в которую с первого попадания попала стрелой.
– Тогда кто тебе будет помогать мыться? – вновь мурлычущий баритон и томный шепот, любящим завлекать в сети в нашем интернате. Почему-то мне больше понравилось называть наше место обитания русским словом нежели английским.
– Я девочка, а ты мальчик, у нас разные построение тел. – высказала научную тираду, сжимая повязанный пояс пальто. – Мне будет очень стыдно, а также неприятно чувствовать на себе вот этот вот твой взгляд.
– Какой такой? – шаг ко мне и лукавая улыбка. На свету блеснули все его железки, торчащие в губе, носу и в другом видном месте.
– Бесстыжий, – на выдохе тяжко ответила, прикусив губу. Мне не нравится такое представление, которое наступает прямо сейчас. Дикий хищник и жертва. – Мне не хочется видеть такой бесстыжий взгляд с похотью, когда ты увидишь…
Отвернулась не смея задерживать своими придирками человека. Послышались шаги за моей спиной, думая о том, что сейчас хотят уйти, собираюсь развязать ремешок пальто и скинуть в ноги. Мои руки сразу же схватывают в теплые и нежные объятия, лёгкое движение и я чувствую спиной то, чего не должна была ощущать своими фибрами.
– Давай я тебе помогу, – не вопрос, а утверждение, от которого все пошло в ход. Продолжая держать мои ладони в своих, словно марионетку за верёвочки, стали развязывать ремешок и расстёгивать пуговицы на пальто. Мимолетная секунда, одурманившая меня и верхняя одежда пала к ногам. Оставшись в одном платье, меня развернули лицом к лицу. – Давай договоримся: ты не будешь носить такие платья…
– Я первый раз надела платье, – нахмурилась, опустив глаза вниз, начиная разглядывать то, что мне кинули в лицо ещё в интернате. Платье было красивым, но еле как скрывало мои синяки на лодыжке. – Хорошо, буду носить одни штаны и рубашки.
– Как мужик, – легонько подтолкнув к ванне, усадив на ее бортик, тут же взглянули на заметные синяки. Они были большими, некоторые уже спадали, превращаясь в жёлтые пятна, некоторые кровоточили ещё. Например, моя щека. – Это тот ублюдок сделал?!
– Если ты по поводу щеки, то это он, как и разрыв колготок. Если же про синяки на ногах, то это наказание, которое должна была отработать Элла.
– Дай угадаю, – надо мной усмехнулись, словно засмеялись над моей же… добротой. – Элле предназначено было наказание – темная, – но вместо нее пришла ты?
– Нет, – покачала головой в знак отрицания, – она парням из твоей группы что-то задолжала, те решили наказать ее – устроить темную.
В тот день ее не было, она улизнула на волю, где развлекалась с такими же парнями и девушками. Как с тем Гарри, который сегодня меня чуть не изнасиловал. Элла задолжала друзьям Джерома то ли большую сумму, то ли новую вещь взамен старой и поломанной. Не знаю. Ночью ее не было, воспитательницы на ее пустую кровать не взглянули, знали, какая она и то, что с ней лучше не бороться. Хотя за нарушение правил нас очень жестоко карают – наказывают в темной комнате.
Ирма, наплевав на ночной сон, понимая, что на следующий день необходимо учиться, сбежала. Не к нашей подруге соседке, а к своим друзьям – в ночной клуб, как она нам рассказывала о том, что подрабатывает стриптизершей, получая огромные деньги, – в комнате осталась совершенно одна. Уже засыпая, проваливаясь в сновидение, когда ты не понимаешь – сон это или реальность, – резко накрывают одеялом, скидывают с кровати и начинают бить ногами куда попало.
– Я благодарна за то, что они избили только по ногам и спине, – рассказав историю, связанную с подругами или же соседками по комнате, гляжу в глаза блондина. Темные с потемневшим зрачком.
– Их не зачем благодарить, – только и ответили перед тем, как рывком поднять, сорвать платье, сделав большую тряпку, бросить куда-то вдаль.
Оставшись в одном нижнем белье из хлопковых трусиков и лифчика, пытаясь спрятаться от взгляда, хотела уже залезть в ванну. Я только к ней повернулась, дотрагиваясь ладонью об холодный металл. Странно, вроде бы вода горячая, чуть подстывшая, а большая тарелка вся холодная.
– Можешь уйти, – понимая какую глупость только что сказала, прошла к раковине. – Тогда я только помою руки…
– В этом вся твоя проблема…
– О чем ты? – в данный момент этот вопрос был уместен. В чем моя проблема, которая прячется для меня, но открывается другим?
– Ты знаешь из-за чего твои соседки по комнате хотели тебя так подставить? – ко мне приблизились, обняв за талию, рывком подняли и усадили на столешницу.
– Из-за того, что я девственница? – нахмурилась. – Или из-за того, что я единственная девушка в… приюте, которая боится вот этого самого?
– Все когда-то боялись этого самого… – мне снисходительно улыбнулись уголком губ. – Чувствуешь боль, как из тебя вытекает кровь, потом, если же человек болеет, можно заразиться инфекцией.
– Что? – голос понизился до мышиного писка. Услышанное меня поразило до такой степени, отчего… Нет, никогда я не буду этого делать! Это больно!
– Это не так больно, – пытаются оправдаться, но не получается. Если же это правда, то она, во всяком случае, меня или ещё кого-то настигнет. – Боль возникает один раз тогда, когда в девушку входят мужским половым органом. В последующие разы, девушка ничего не чувствует, кроме дикого удовольствия, достигающего прямо…
– Зачем ты мне это рассказываешь? – сжав столешницу пальцами, чуть облокотившись назад, чувствуя, как в спину врезаются те самые бутылочки, падая и катясь, задавала интересующий мне вопрос. – Я все равно не буду ни с кем встречаться.
– Но у тебя все равно когда-то появится мужчина, с которым захочешь провести оставшуюся жизнь.
– Не появится, – покачала головой, облизнув обветренную губу. – Через год, как мне исполнится восемнадцать, я уйду из приюта; поступлю в дешёвый институт, где будет возможность выучиться на профессию или специальность, получу диплом и все.
– Думаешь там не будет такого, как у нас? – на очерченных губах появилась дьявольская ухмылка. Так холодно стало в комнате, несмотря на то, что недавно текла горячая вода, испаряющаяся и попадающая на плитку из жёлтого мрамора. – Поверь, я с таким сталкивался. Я знаю какого это выживать в каменных джунглях.
– Но ты же постоянно, как и мы все, находился в приюте! – тихо воскликнула я, начиная жестикулировать руками. – Как ты мог так быстро всему научится, как так быстро узнал о том, что у тебя есть большие деньги? Откуда все это…
Все это обвела руками, показывая, мол, как ты мог быстро получить такой большой дом, здание, в котором можно жить и не тужить… Если это его отель, доставшийся от мамы, то как… все так быстро получилось.
Голова мигом разболелась.
– Ты ведь сбегал ещё в раннем детстве, – догадалась я, – когда тебе…
– Когда мне исполнилось семнадцать лет. – мне кивнули, спустили с места, где я сидела, повели к ванне. – Забудем обо мне, перейдем к делу.
Сняв мое нижнее белье, не заостряясь на моем теле, хотя я сама сжалась в клубочек, взяв на руки, чувствуя тепло его ладоней, подведя к налитой водой ванне с пенкой, усадили. Теплая вода приподнялась на несколько сантиметров, доходило прямо до краев. Заметив это, вытащив пробку, немного слили.
– Тебе не стоит меня бояться.
– Как можно не бояться того человека, который может в любой момент изнасиловать или избить? – не смогла удержаться, подтянув к подбородку колени. – Хоть ты и хороший в душе, может быть, ты все равно ведёшь себя плохо.
– Ты меня достала, – послышался звук расстегивающейся змейки от штанов. Отвернувшись от театра, играя и показывая все только для меня одной, стала разглядывать жёлтый мрамор, обделанным практически все в комнате.
Разглядывая мелкие вкрапления, дотрагиваясь до них пальцем, проводя словно по пунктиру, не заметила, как мой покой нарушили. Забравшись в ванную, удобней усевшись за моей спиной, распределяя ноги по краям, ухватив меня поперек живота, чувствуя даже в горячей воде теплую ладонь Джерома, потянули на себя. Жар и холод встретились.
– Вопрос: ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?
– А ты, когда мечтал о наших отношениях, всегда хотел, чтобы они складывались в том самом смысле, о котором все говорят? – мой вопрос звучит лучше нежели его. Тут сразу поставлено на кон ребром… Нет, весь вопрос стоит ребром и ко мне, и к Джерому. Хочу ли я с ним встречаться, зная то, что меня могут предать; хочет он такие отношения, где нет секса?
– Я мужчина, мне нужны те самые потребности, о которых ты говоришь, – с нажимом произнесли. Что и требовалось ожидать от такого мужчины с пирсингом в носу, губе и татуировки. Самая «величественная» три шестерки. – Если мы не получим секс…
– Для тебя важен только секс! – всплеснула руками отчего вода брызнула в разные стороны. Несколько капель стекли и упали на пол. – Нет таких отношений, где есть только секс! Секс, секс, секс! Будто кроме него ничего больше не существует.
Самый удачный день в моей жизни. Если те дни, когда меня били, наказывали самым изощрёнными заданиями в интернате, были самыми прекрасными на планете, собранные в один букет, то здесь и сейчас были кусты с горькими и кислыми ягодами. Сейчас, пытаясь не разрыдаться при человеке, зная его очень давно, живущего со мной в одном интернате более десяти лет, сжала руки в кулаки, спрятав под пеной. Мне нельзя показывать свою слабость и свои эмоции. Никак.
Хочу встать с места, вылезти, найти ненужную одежду, переодеться в нее и убежать. Но я не знаю, где сейчас нахожусь, не знаю, куда мне спрятаться, чтобы меня никто не нашел.
Ногти вспороли кожу, появились красные борозды. Ранки пощипывало, но я не придала к ним никакие значения. В моём мире нет такого, как рыдать от каждого удара или синяка. Эту слабость могут позволить только лучшие.
– Секс в нашей жизни занимает первое место, – решив успокоить, меня обняли и прижали к себе с такой силой, как будто тут не человек, а робот. – Ты видела такого мужчину или девушку, который мечтает об одних детях, жене и так далее?
– Я всегда мечтала о дочке, – мечтательно протянула, играясь с мыльными пузырями. Они постоянно лопались от моих прикосновений, словно мои мечты, лопнувшие в единый миг по щелчку пальцев. – Я ни разу не была в каменных джунглях, я не знаю, как тут думают люди.
– А я знаю. – лёгкий поцелуй в плечо. – Сейчас, в нашем мире, нет такого человека, который мечтает о ребенке или жене. Это такая большая ответственность, за которую придется платить всю свою жизнь… Людям хочется дальше гулять, наслаждаться свободой, чувствовать птицей, которую не заперли и не запрут в клетке.
– А как тогда появляются дети? – детский и невинный вопрос, который задают наши младшие собратья и сестры, живя под одной крышей.
– Через постель. – от такого ответа, я моментально села ровно, обернулась и посмотрела в глаза собеседника. Джером смеялся; улыбался самой из известных похотливых улыбок, показывая белые зубы.
Даже в ванне сидел вальяжно, раскинув руки по бортикам. Как-то случайно зацепилась за его голый торс. Конечно, его хотят все потрогать, почувствовать сердцебиение, поцеловать ключицу…
Мысли пошли не в ту степь, хотелось окунуться прямо с головой воду, задержав дыхание пока лёгкие не начнут гореть, сжигая огнём все стенки лёгких, но я не одна здесь нахожусь. Заметив мой взгляд, усмехнувшись улыбкой дьявола, отпрянул от стенки ванны. Словно хищник, словно акула, плавающая по кругу от жертвы, ею была я, мою обреченную жизнь схватили в плен. Взяв под водой мою ладонь, касаясь кончиками пальцев подушечек те самые ранки, потянули прямо на себя. Моя рука сразу оказалась возле его сердца, бьющегося очень гулко и медленно.
– Давай заключим спор.
– Нет, – вырвавшись из гипноза, выхватив свою руку, отплыла подальше к крану. Мне не нравится эта идея, совершенно… совсем. – Я не буду заключать больше споры, обещания и так далее, зная то, что надо мной могут грубо посмеяться.
– Я не об этом, – качнув головой, хватаясь за бортики, сжимая их так, отчего на руках выступили голубые вены, Джером привстал. Зная то, что все бутылочки с гелями и шампунями находятся на столешнице возле раковины, тут же отвернулась. Не желаю видеть нижнюю часть.
– Тогда что? – выдохнула, чувствуя, как вода начинает остывать, а пенки не осталось. Теперь можно увидеть мои ноги и то, что выше. Придется прятать любыми методами и способами. – Разве ты не хочешь заключить спор на тот счёт, где я могу попасть в твою большую и мягкую постель, на которой займёмся любовью? Здесь есть отличный вариант такого действия, как изнасилование. Меня никто не ищет, тебя тоже, в интернате ты элита. Твое слово – закон. Щелчок и я буду бояться кому-то говорить…
– Прекрати, – с нажимом произнесли данное слово перед тем, как залезть обратно в ванну. – Начни думать обо мне, как о другом человеке.
– Это как? – так странно звучит. Можно подумать то, что сейчас я нахожусь в другом мире, в астральном, где добрая душа и злая борется за тело юного парня.
– В нашем мире живёт два типа людей, – открыв тюбик, выдавив жидкость на ладонь, закрыв крышечку, убрав, просто на просто бросив на пол, нанесли жидкость на мою голову. – Одни кажутся злыми и чёрствыми, но, если посмотреть с других граней, они, на самом деле, добрые и отзывчивые. Как и с добрыми.
– Хочешь сказать, – разглядывая ногти на руках, чувствуя, как нежно моют мою голову, спросила, – тот мужчина один из них? Из тех людей, который кажется злым, а на самом деле он добрый?
– Вот этот человек под эту категорию не подходит, – на меня вылили воду. Прикрыв глаза, боясь момента, когда мыльная основа попадет внутрь и станет щипать, вслушалась в дальнейшие слова. – Мир достаточно велик, родившись, ты идёшь по собственному тернистому пути, который в итоге приведет к свету, к будущему… Но бывают такие люди, которые не хотят бороться за свое будущее и уходят во тьму, тем самым теряя самого себя.
Сполоснув волосы, набрав немного воды, брызнула прямо в глаза. Промыв их, протерев от оставшихся капель, открыла свой взор. Зелёные глаза смотрели прямо на меня, не мигая, темнея с каждой секундой. Скулы сжались до такой степени, отчего желваки заиграли словно на гитаре или любом струнном инструменте. Завораживает и пугает одновременно.
– Скажи, – по моей щеке провели костяшками, – что мне сделать, чтобы ты не была такой… шипастой?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
