Текст книги "Тайна золотых актиний"

Автор книги: Анастасия Зорич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Они даже не заметили, как пролетело время. Валентин взглянул на часы:

– Пожалуй, на сегодня хватит!

– Еще про барокамеру, – попросил Костя.

– Ему надо! Он на больших глубинах будет работать, – с серьезным видом объявил Руслан. – Клады искать, раскрывать тайны затонувших кораблей.

– Буду! – негромко сказал Костя. Шутить на эту тему он не собирался.

– Ой, а где же Тейка? – вдруг спохватился Руслан.

Костя хотел еще услышать о двух интересных сооружениях, похожих на боевые корабли, но Валентин ответил: всему свое время. Надо посмотреть, куда запропастилась Тея. Решили, что Руслан пойдет к берегу, Валентин – к скалам, а Костя поднимется наверх – оттуда все как на ладони.

Костя не очень беспокоился за Тею. Нашла где-либо хорошую тень, улеглась и уснула. Насколько он заметил – поспать Тея любила. Сверху был виден пляж Ланжерон, и, казалось, людей на нем спрессовал какой-то мощный каток. И взбаламученная полоса моря прямо кишела купальщиками. Дальше оно было ярко-синим, гладким и почти сливалось с небом.

Туда к югу отправится экспедиция. Вот бы поехать с Валентином и Русланом. Неужели не найдется для него какой-нибудь совсем простой работы?! В глубине души Костя не очень верил, что кому-то он там будет нужен. Но хоть подумать, помечтать...

Вдруг снизу, из-под обрыва, раздался яростный лай, отчаянные крики и истошный визг Жужи.

Костя обомлел: большими прыжками за улепетывающей к водной станции Тейкой бежала огромная черная овчарка. Следом за ними во всю прыть, едва касаясь лапами земли, мчалась Жужа, и откуда-то сбоку выскочила нарядная женщина.

– Арс! Стоять, Арс! Ко мне, Арс! – кричала она, взмахивая в воздухе поводком.

Но Арс лишь на минуту замедлил бег, оглянулся и снова пустился за Тейкой.

Костя, понимая, что собака настигнет девочку, прежде чем он успеет прийти на помощь, все же ринулся прямо вниз.

Конечно же он не удержался, покатился по крутому обрыву, обдирая руки, колени, плечи. Не чувствуя боли от ушибов и ссадин, вскочил, словно подброшенный истошным криком Тейки.

Арс сбил ее с ног. Загрызет... – в ужасе подумал Костя.

Но тут уже на овчарку налетела Жужа и вцепилась ей в загривок. Казалось, что маленькая собачонка откуда-то сверху свалилась на огромного пса.

Арс замер, очевидно не сообразив, что произошло. Тряхнул головой. Но Жужа не разжимала челюстей. Жужа висела на нем. Тейка вскочила, схватила камень, размахнулась, но не бросила, могла ведь попасть в Жужу.

Костя ненавидел овчарок, насмотревшись фильмов, где псы набрасывались на пленных, заключенных. Он кричал и, размахивая руками, бежал к Тейке, к Жуже. Понимал, что не добежит, и надеялся, чувствуя в себе страшную неизвестную ему доселе ярость. Все равно, что будет дальше, только спасти Тейку, спасти Жужу.

Арс сбросил наконец с себя Жужу. Она упала на спину, кверху белым животиком. Костя перепрыгнул через куст, зацепился, упал, вскочил и снова побежал вниз.

Сейчас сомкнется страшная пасть. Но Арс отскочил от Жужи...

"Ну да, ведь она самочка..." – пронеслось в мозгу у Кости. Даже злобный терьер во дворе не трогал самок.

Арс, оскалив страшные клыки, присел на задние лапы. Тейка бросилась в сторону. Арс тоже сделал несколько шагов в ту же сторону и снова приготовился к прыжку.

Смертельно испуганная Тея лихорадочно закрыла руками горло, лицо. Парализованная страхом, она уже не могла бежать.

– Арс! Арсик! Ко мне! – Пес не слушал хозяйку. Он злобно зарычал. Но не успел прыгнуть, из-за осколка скалы неожиданно выскочил Валентин. На ходу он вытянул из брюк ремень, затянул его в петлю. Мгновенно набросил ее на шею собаки.

Арс встал на дыбы, уперся лапами Валентину в плечи. Разинутая пасть, пена падает с языка, клыки у самого лица Валентина.

Тот, не выпуская петли и затягивая ее все туже, откинул голову назад. Еще секунда, и Валентин потерял бы равновесие. Но Жужа подпрыгнула и вцепилась в бок Арса, тот взвыл. Подоспел и Костя. Изловчившись, он схватил пса за ошейник.

Тея успела добежать до ворот водной станции и захлопнула их за собой.

– Бейте людоеда! Бейте людоеда! – кричала она из-за железных прутьев ворот.

Подбежал и Руслан, ухватился за кожаную петлю, которую так и не выпустил Валентин.

Арс остервенело вырывался, пытаясь схватить кого-нибудь за руку.

– Арсик, Арсик, ко мне! – подойдя, ласково запела хозяйка. Но пес и ухом не повел.

– Намордник! – крикнул Валентин.

Костя выхватил из рук хозяйки намордник и металлический поводок.

Арс не давался, вертел головой... Глаза его были налиты кровью. Пока надели намордник, он все же успел зацепить своим огромным клыком Руслана.

– Осторожно, осторожно! Собака восемьсот рублей стоит! возмущенно крикнула хозяйка, намотав на руку звенящий поводок.

Всегда спокойный, добрый, сдержанный Валентин пришел в ярость. Он смотрел на хозяйку уже не голубыми, а какими-то побелевшими от ярости глазами.

– Мы будем жаловаться, – поспешно ретируясь, выкрикнула хозяйка Арсика. – Мой муж призовет вас, хулиганов, к порядку! Арсик, не оборачиваясь, трусил за хозяйкой.

– Пошли ребята! – Валентин крепко потер рубец над ухом. Руки у него дрожали.

Жужа тоже дрожала. Костя молча взял ее на руки и прижал к себе. Собачонка, по обыкновению, ткнулась влажным носиком в его шею.

ГЛАВА X

Вечером трое друзей прибыли на Приморский бульвар. Валентин остался дома. Сказал, что надо к утру подготовить лекцию, да и борщ пора уже сварить. Словом, приготовить на завтра обед.

Однако Костя подозревал, что Валентин хочет еще и отдохнуть. Непроизвольно он несколько раз касался ладонью виска – болит, наверное, рубец. Разнервничался из-за этой мерзкой Тейки. Чего ее в скалы понесло?! Не могла она что ли с Жужей, где-либо на бережку посидеть.

Теперь, если б Руслан ее как следует проучил, он, Костя, не стал бы заступаться: "Разве можно так с девочкой?!" Можно и нужно.

Хуже любого мальчишки. И если ведешь себя, как мальчишка, так и получи, что положено. Вдруг это был бы не Арсик, а какая-нибудь Нерочка, в клочки бы изорвала Жужу. И он, Костя, хорош, кому доверил собачку.

– Ты чего? – спросил Руслан.

Они переходили площадь Потемкинцев, и Тейка, конечно, вырвалась вперед.

– Да так... – неопределенно протянул Костя.

– Мне тоже не по себе, – признался Руслан. – Но все обошлось. И Валентин попьет лекарства, примет таблетки... С ним это бывало. Он потому нас и услал. Не любит, чтоб видели, когда ему плохо. Все скрывает. Он и в больнице, когда лежал, не хотел, чтоб его навещали, беспокоились. Наверное, мы потому тебя там никогда и не видели.

Костя вдруг почувствовал, как что-то горячее заливает ему щеки, уши, шею. Ведь и впрямь, он ни разу не навестил своего родного дядю. Даже не знает, навещала ли его мама.

"Мы" – Руслан с Тейкой, ходили, навещали. Какой же он, Костя... чистенький, гладенький воспитанный подонок. Еще и Тейку за ее всякие фокусы осуждает. Да он в тысячу раз хуже...

При нем мама о "Нахимове" говорить не позволяла. Ну она не позволяла, а сам-то он разве ничего не знал? Валентина ведь сразу перевезли в Одессу. Нет, нет. Это не оправдание! Он должен был, обязан был все узнать. Разве так, как он, мог бы поступить Василь Карпенко?!

Валентину бы в самый раз возненавидеть такого племянничка. А он с ним, Костей, возится, по-доброму расположен.

И до сих пор даже в голову не приходило, что у них три комнаты, а Валентин коморку снимает... Кому бы он дома помешал?!

– Хочу мороженого! – подойдя к Руслану, проныла Тейка.

Костя рассмеялся. Нет, не над ней. Ведь он, здоровый лоб, совсем недавно, ничуть не стесняясь, так же ныл, что-либо выклянчивая у мамы.

– Мороженого! – уже настойчиво повторила Тея. – Мама ведь дала тебе денег на мороженое.

– Пока перебьешься! – строго ответил Руслан и обратился к Косте, который заворожено смотрел в море. – Может, немного посидим. Я тоже люблю смотреть на порт, угадывать, какое судно откуда пришло, какой привезло груз.

– Сейчас главный груз идет в Ильичевск, – заметил Костя, усаживаясь на парапет, потому что все скамьи были заняты.

– Это понятно. Но здесь в тыщу раз красивей. Сверху и порт, и рейд видно. И наша лестница, и морвокзал.

Тейка толкнула брата под локоть, и он, наконец, сжалился: достал деньги.

– Ладно, иди, покупай. И нам тоже.

– Ага! – весело отозвалась Тея, побежала к киоску и чинно стала в очередь.

– Ты на каком судне будешь плавать, на пассажире или сухогрузе? – деловито спросил Руслан.

– Я? – Костя об этом никогда не думал. Впереди после школы еще институт. – На сухогрузе. – Иначе ответить он не мог. Тем более что и папа и дед плавали на грузовых судах.

– Правильно!.. Папа не хотел идти на "Адмирале Нахимове"... Ни за что не хотел. Не привык, а может, чувствовал... – Руслан замолчал.

Мимо них гуляющие проходили и парочками, и большими компаниями, громко смеялись, разговаривали. Возле памятника герцогу Ришелье, как обычно, стояла толпа туристов, и экскурсовод, указывая на дворец в конце бульвара, говорила обычные слова, как рождался город, порт, эти прекрасные здания. Толпы стояли здесь всегда – и зимой, и осенью, и летом, и весной. Можно было подумать, что они никуда и не уезжают отсюда.

Тейка принесла мороженое. У Кости было столько всего за эти дни, что он даже не подумал о "респираторных заболеваниях", которыми его всегда пугали.

С брикетиками пломбира они управились довольно быстро и решили начать опрос насчет "Жан Жореса" с первой же скамьи, где сидели несколько старых моряков.

– Начнешь ты, – сказал Костя.

– Почему я?! Мне не надо. Тебе удобнее, – возразил Руслан.

– Почему это мне удобнее, а не тебе? – Костя не представлял себе, как он подойдет и заговорит с совершенно незнакомыми людьми.

– Потому что на кораблях не любят рыжих!? – с серьезным видом сообщил Руслан.

– Во-первых, ты не рыжий, а огненный, во-вторых, это предрассудки, – горячо затараторила Тея. – В-третьих, есть такие рыжие, что приносят счастье, в-четвертых, все эти деды уже давно не плавают.

– Вместе будем говорить, – прервал ее многословие Костя. Но заговорил с моряками все же Руслан:

– Мы хотели у вас спросить, – начал он, обращаясь к седоусому плотному старику в белоснежном кителе, которые носили, вероятно, в далекой древности. – Хотели спросить... – Руслан явно забуксовал.

– Вы нас, конечно, извините за то, что побеспокоили, – пришел ему на выручку Костя. – Но нам надо узнать, есть ли... знаете ли вы кого-либо из плававших на "Жан Жоресе"?

– Во время войны, – уточнил Руслан.

Старик приподнял седые брови. Глаза у него были веселыми, живыми, и выражение улыбчивого лица не вязалось с древним кителем, аккуратно заштопанным на обшлагах и у ворота.

Косте вспомнился рассказ отца о старике, который стирает и сам приводит в порядок свою одежду. Разве так не бывает: пока моряк плавает, – встречают на причале его и дети, и внуки. Все радостно настроены, все ждут подарков. А состарится, кончатся рейсы и где они, любящие дети и внуки. Вот такая моряцкая старость, сказал папа. Может, этот дед один из таких позабытых, списанных временем и многочисленной родней.

Только не похоже, чтобы он сетовал, жаловался на судьбу, скорее всего принял свое новое положение спокойно, может, даже не без юмора.

– Значит, "Жан Жорес", – произнес он и повернулся к своим соседям.

Те тоже покачали головами. Но седоусый обернулся к худому жилистому моряку, на котором, как на вешалке, висела щегольская с погончиками адидасовская курточка.

– Ты, Петя, во время войны ходил в Новороссийск, а "Жан Жорес" эвакуировал туда оборудование.

– Все правильно, Виталик, ходил на "Рот Фронте", – подтвердил Петя, который был если не старше, то, вероятно, одних лет с седоусым Виталиком. – И потопили нас там. И "Жореса" торпедировали под Новороссийском. Но меня уже в сочинский госпиталь уволокли... так что ничего не припомню. Нет, не припомню.

Задумчиво смотревший вдаль моряк в большущей, надвинутой на глаза фуражке с "крабом", с обветренным, в глубоких морщинах лицом, усмехнулся:

– Помнишь – не помнишь, любишь – не любишь. Кто, где тонул. Вас салажата не об этом спрашивают. – Он достал платок, снял фуражку, вытер внутри ободок, снова водрузил ее на голову и веско произнес: – Кравчук ходил на "Жан Жоресе" – Василь Васильевич Кравчук. Штурманом был.

– Кравчук Василь Васильевич, – повторил Руслан, чтобы лучше запомнить. – А где, где он живет?

– Вы, Степан Прокофьевич, не помните? – осведомился седоусый Виталик у обладателя внушительной фуражки.

– Пока что склерозом не страдаю, – чуть скривил губы Степан Прокофьевич. – Когда-то на новоселье у него гулял. – И старик назвал адрес.

Долговязый Петя вдруг очень оживился, повел плечами под своей просторной модерновой курточкой и, крутнувшись длинным узким телом к ребятам, с улыбкой проговорил:

– Кравчук обычно на второй скамье у памятника Пушкину сидит. И легко поднявшись, добавил: – Так уж и быть, отведу вас к нему. Если он, конечно, сегодня пришел.

Вчетвером идти по аллее было невозможно. Старый моряк с Теей шли впереди, мальчики чуточку поотстав.

– Странно, – негромко проговорил Костя. – Такие древние деды и друг другу: Петя, Виталик... – Он улыбнулся. Мамины сослуживцев даже очень молодые называли друг друга по имени и отчеству, прибавляя иногда еще "многоуважаемый".

– Ничего странного в этом нет. Они молодыми были, когда начали морскую жизнь. А Степан Прокофьевич, вероятно, был капитаном. Они к нему и обращаются, как прежде. Вот капитану "Виталик" не скажешь, хоть прежде, чем подняться на капитанский мостик, его тоже звали Степа. Капитан есть капитан. Наверное, глядят уже с берега в море и кажется им, что они еще плавают, что им предстоят дальние рейсы... И когда-нибудь приходит тот дальний рейс из которого... еще никто не возвращался.

– И мы с тобой когда-нибудь будем сидеть здесь на скамейке и называть друг друга на потеху мальчишкам: Костик и Руслан...

Костя замолчал, представляя себе, какими когда-то были эти деды, сидящие на скамейках. И ведь приходят сюда без жен, без внуков, как когда-то, перед выходом в море.

– Знаешь, Руслан, – продолжал он. – Мне иногда просто удивительно тебя слушать. Мы почти одних лет, а ты мне все объясняешь, как малому.

Руслан только плечом пожал.

Между тем старый моряк и Тейка дошли до крайней скамейки у памятника Пушкину и повернули по другой аллее назад. Руслан перевел взгляд на друга и улыбнулся чуточку печально:

– Думаешь, прежде я был не таким, как ты?! Папа заработал, папа устроил, а потом сразу... другим стал... Вдруг увидел, сколько вокруг... всяких и всякого, чего раньше не замечал. Но все равно хороших больше, чем продажных тварей, как старший пассажирский помощник Просвирин. И эти капитаны-убийцы. – Губы Руслана побелели, сжались кулаки. Он угрюмо заключил: – Меня менты два раза почти что из зала суда выволакивали. Я бы в глотку вцепился гаду Маркову. Ведь обязан был при выходе из порта на мостике стоять, в оба смотреть. К тому же, столько женщин, детей на борту. А он вместо этого шампанское с нужным генералом жрал. Столько людей погубил. И одного и другого капитана повесить надо было. А они... срок за халатность получили. Ну пусть только Марков вернется!

– Если здесь появится, никто из этих дедов не подвинется, чтоб рядом сел, никто руки не подаст, – убежденно проговорил Костя.

– Не посмеет этот трус здесь появиться. Нет, не посмеет! Прятаться будет от матерей и отцов, у которых дети погибли, от вдов... Не посмеет!

Вдруг шедшие впереди Тея и дед Петя прибавили шагу, направляясь к скамье.

– Полный вперед! – скомандовал Руслан, и они почти побежали, проскальзывая между гуляющими.

Тейка уже успела рассказать про находку, она бы и портсигар показала, если б был он у нее, а не у Кости.

Моряк, с которым Тея беседовала, очевидно, здороваясь с дедом Петей, поднялся и теперь все трое стояли в стороне под огромным платаном.

– Вот, ребята, это и есть Василь Васильевич Кравчук, – сказал дед Петя, обращаясь к Руслану и Косте. – Он у нас еще юноша. Плавает.

– Иногда подменяю во время стоянки капитанов, – с напускной скромностью произнес Василий Васильевич. Морская форма плотно облегала его еще могучие плечи. Живые черные глаза, казалось, улыбались даже тогда, когда он говорил о серьезных вещах.

Да, он плавал с Орестом Владимировичем Соколовым на "Жан Жоресе".

– И к берегу вместе с Орестом плыли. Ноябрь месяц. Водичка бодрящая, три-четыре градуса, – рассказывал с нарочито серьезным видом капитан. – У напарника моего губы шевелятся. "Ты чего?"спрашиваю. "Кляну этих жаб фашистских, что нашего "Жореса" на дно пустили", – отвечает. Тут и я подключился. Ничего, даже согрелся. Все ругательства припомнили, пока до берега добрались.

– А потом воспаления легких, – подсказал Костя. – Или острые респираторные заболевания.

– Капельки в нос закапали, – все тем же серьезным тоном сообщил капитан. Тея фыркнула. Рассмеялся и Руслан, заметив:

– Знаем, какие капельки.

– Ну, вот доталапались до Новороссийска, – продолжал Кравчук. – Меня плавдок послали перегонять в Сочи, чтоб врагу не достался. А Орест в морскую пехоту подался. Геройский он был моряк. Потом видели его на Дунае. Говорят, с боями до самого Берлина дошел и уже там свою порцию свинца отхватил. Не знаю, остался ли жив, только вестей о нем больше никаких не было.

– Ну а Иван, который портсигар подарил? – спросил Костя.

– Вот того совсем не помню.

– Может, Иван Коростень? – подсказал дед Петя.

– Нет. Коростеня еще в августе отправили после бомбежки в госпиталь. Не мог он в ноябре Оресту делать подарки.

И тут Кравчук и дядя Петя принялись перебирать всех известных им Иванов, вспоминали друзей и корабли, на которых плавали в далекие годы своей молодости. О кораблях говорили, словно о людях, о товарищах по оружию.

Тея, воспользовалась удобной ситуацией, дважды бегала покупать мороженое – Руслан и Костя, естественно, от лакомства отказались.

После воспоминаний моряки пришли к выводу, что Новороссийск был "несчастливым" портом. Вот и "Нахимов" там затонул.

Руслан уставился в землю. Очевидно, от стариков не укрылась эта реакция: больше ни одного слова о погибшем лайнере не было сказано.

Прощаясь, Руслан и Костя горячо благодарили за помощь. Ведь не исключалось, что Орест Владимирович жив, что вернулся в Одессу, и ребятам теперь еще больше хотелось разыскать его, будто стал он им за этот вечер родным человеком.

Кравчук в свою очередь попросил, если они вдруг что-либо узнают об Оресте Владимировиче, непременно сообщить. Можно по телефону – он назвал номер, а можно и просто прийти сюда. Не будет его, будет Петя, он каждый вечер здесь, благо живет за углом в Воронцовском переулке. Петя передаст.

Распрощавшись с моряками, ребята некоторое время шли в задумчивости. Тея то обгоняла их, то задерживалась у парапета, глядя на парочки, гуляющие по спускавшимся вниз аллеям. На уступах высокого замшелого грота, сложенного из глыб "дикаря" необтесанного камня-ракушняка, расположились целые группы экскурсантов, без устали щелкавших фотоаппаратами. Двое парней забрались даже на самую верхушку и были почти вровень с бульваром.

– Смотрите на этих героев! Я туда сто раз лазила, – не преминула выкрикнуть Тея, хотя "герои" за воплями транзисторов ее слышать не могли.

Постояв еще немного, Тейка стала догонять Руслана и Костю.

А те уже вели оживленную беседу.

– Ты заметил, Руслан, что старики почти ничего не говорили о себе, все о своих товарищах. Они, эти их друзья – товарищи и смелые, и ловкие, и мореходы отличные. А о своих капитанах как отзывались – герои и все тут, – помолчав, Костя добавил: – Ну, все они, без исключения, герои войны.

– Все они были порядочными людьми, – не сразу ответил Руслан. – Папа говорил, что порядочный человек всегда и во всем, в каждой мелочи должен быть порядочным. Это самое важное, а не должности, деньги и всякая дребедень.

Костя кивнул, потому что вспомнил Василя Карпенка. Кого он еще знает из таких вот порядочных людей? Ну, папа не в счет. Он – папа.

– А как узнаешь, кто какой? – словно бы про себя произнес Костя.

– Не знаю... Думаю, случайно. О себе не скажешь: я порядочный. Сказать так может или жулик, или дурак...

– Наверное, ты забыл, – перебила брата подбежавшая Тея, – что вечером положено ужинать.

– А кто четыре порции мороженого, как баклан, заглотал? напомнил сестре Руслан.

– Мороженое не ужин, – рассудительно ответила та. – Сейчас бы картошечки жареной, даже пусть будет отварная. Можно с маслом.

– Что-нибудь придумаем, – пообещал Костя. Ведь дома есть и картошка, и всякие консервы. – Конечно, пора перекусить. Даже не заметили, как время прошло.

И в самом деле уже зажглись огни. Процеженный сквозь пышную зеленую листву свет не затенял блеска портовых огней.

К белоснежной колонне маяка шел величественный, гигантский контейнеровоз. Деловито сновали по порту трудяги-буксиры, с прогулочных возвращавшихся из Черноморки суденышек звучала музыка. По широкой эстакаде, ведущей к морвокзалу, мчались автобусы, машины. У двух причалов, залитых огнями, пришвартовались два иностранных судна с туристами.

– Красиво у нас, – сказал Костя.

– А с моря порт и город еще красивее, – тихо досказал Руслан. Косте показалось, что другу уже видится, как он возвращается домой из дальнего рейса.

ГЛАВА XI

Как договорились накануне, Костя с утра должен был зайти в адресное бюро, справиться относительно Ореста Владимировича Соколова. Валентину надо было вовремя поспеть в морскую школу, а Руслан обещал своей маме сходить на базар за картошкой и овощами. Так что в адресное бюро Костя отправился один.

Он долго стоял на остановке, дожидаясь нужный ему троллейбус, хотя мог бы уже давно уехать трамваем. Но торопиться не хотелось. Надо было заранее придумать, что и как спросить в адресном бюро. А вдруг ответят: несовершеннолетним справок не даем. Словом, без Руслана он чувствовал себя не очень уверенно. Еще не совсем привык к тому, как должен себя вести новый Костя, навсегда расставшийся со своими детскими привычками. Разве маме могло бы прийти в голову отправить сына куда-то что-то узнавать.

Наконец показался одиннадцатый номер, который он ждал. И вдруг Костя, почуствовав на себе чей-то пристальный взгляд, обернулся.

В двух шагах от него стояла девушка с золотистыми волосами и темной родинкой над верхней губой. Она улыбнулась и вошла вслед за ним в троллейбус.

– Давай здесь сядем, – проговорила девушка так, будто они были давно знакомы, и указала на два свободных места.

Костя растерянно кивнул. Ее он видел только один раз, несколько дней тому назад. Что надо ей, такой красивой, взрослой?! На нее даже оборачивались.

– Меня зовут Катя, и ты мне очень нужен, – сказала девушка и, приподнявшись, закомпостировала два билета – себе и ему.

От такого вступления Костя еще больше растерялся и молчал, не зная, что отвечать.

– Я тебя видала прошлый раз с одним человеком...

Костя лишь склонил на бок голову: пока ничего не прояснялось.

– У него русые волосы, пышные усы, – продолжала Катя, – скажи, как его зовут, где он живет?

Теперь уже более-менее понятно, в чем дело. Втрескалась в Валентина. Но спросить: почему сама не подошла, неудобно. А ей удобно: красивой серьезной девушке самой допытываться у пацана, где живет Валентин, навязываться со своим знакомством.

А она, не скрывая, что очень интересуется пышными усами, добавила:

– Я должна его увидеть, сказать несколько слов. Костя назвал адрес, фамилию Валентина. Но увидев, что Катя собирается выходить, остановил ее:

– Подождите. Дома вы его все равно не застанете.

– Почему? – удивленно спросила она, снова усаживаясь на свое место.

– Он живет сейчас у нас и будет жить, пока не вернется моя мама.

Катя, казалось, была немного озадачена.

– А когда твоя мама вернется?

Костя ответил, что не знает, и объяснил почему.

– Все равно, мне надо его видеть! Ты живешь в доме, рядом с остановкой? – спросила Катя.

– Вторая парадная со двора, – буркнул Костя. "И это знает. Вот настырная! А вдруг Валентин рассердится, что он отвечал на Катины вопросы. Нет, скорей всего, не рассердится, очень уж она красивая. Да и не назвал он своей фамилии и номера квартиры".

Ладно, там будет видно.

– До вечера, – сказала Катя и пошла к выходу.

– До вечера, – машинально повторил Костя, ошарашенно глядя ей вслед. "Интересное кино. Значит, она даже без приглашения в гости решила заявиться?!"

Он чуть не проехал нужную остановку и, думая о странной встрече, подошел к адресному бюро, забыв заранее приготовленные фразы.

– Год рождения? – спросила девушка в окне.

– Не... не знаю. Очень-очень старый, – торопливо ответил Костя.

– Очень старый – не ответ, – сердито заметила девушка.

– Он в войну был уже взрослым. Тонул на "Жан Жоресе", заторопился Костя. Невозможно было возвращаться ничего не узнав, не выполнив такого простого поручения.

– Это тоже дела не меняет, – сказала девушка, немного смягчившись. – Он кто тебе?

– Никто. Мы нашли его вещь, должны отдать.

– Отнеси в бюро находок

– Нет! Невозможно, – твердо проговорил Костя.

– Хочешь вознаграждение получить? – усмехнулась девушка.

– Как вам не стыдно! – с такой горячностью, с такой обидой воскликнул Костя, что она, внимательно взглянув на него, проговорила.

– Я полдня буду искать, а ты месяц ходить по адресам. Знаешь, сколько Соколовских в городе?

– И все Оресты?

– Да. Имя, действительно, редкое. Хорошо, иди, погуляй, я пока поищу.

– Никуда не пойду. Вот там буду сидеть. – И Костя указал на табурет, стоявший в углу полутемной комнаты.

– А что ты нашел? Кстати, как тебя зовут? – поинтересовалась девушка.

– Константином зовут... И нашел я старый, старый самодельный портсигар...

– Понятно, – сказала она, хотя и не поняла, зачем столько хлопот из-за ерунды.

Сидя в углу, Костя с тревогой ждал ответа. Ведь такой старый человек, к тому же и тонул, и ранен был – давно, наверное, умер. Может, он, как сказал Василий Васильевич, к жене в Фастов уехал. А все же и Валентин, и Руслан с Тейкой так хотят с ним встретиться, даже непонятно почему.

– Константин! Иди сюда, Константин! – позвала девушка и, когда он подошел, протянула листок. – Вот адрес! Здесь я написала номера трамвая и троллейбуса, идущих на Молдаванку.

– Значит, он жив?! Он в Одессе! Как хорошо, что он здесь, что мы его увидим!

– Увидите, увидите, – рассмеялась девушка.

– Спасибо. Ой, какое вам спасибо! – радовался Костя. – Сколько я должен заплатить?

– Ничего не должен. Мне тоже интересно узнать, как у тебя дальше получится. Если будешь проходить мимо, забеги, расскажешь.

– Обязательно! Обязательно! Еще раз спасибо. – И Костя выскочил на улицу.

Теперь он побежал, чтобы успеть вскочить в трамвай. Может, успеет еще на занятия. К тому же у него в кармане был адрес. Адрес Ореста Владимировича, которого и топили, и убивали, а он жив!

Когда Костя вбежал на территорию морской школы, все ребята были в одних плавках. Подбежал Руслан, прежде всего спросил:

– Нашел?

– Нашел, – ответил Костя, приложив ладонь к карману. – А где Тейка?

– С подружкой в кино собралась, да и по-хозяйству надо кое-что сделать. А то совсем хату запустили.

– И ей заниматься здесь неинтересно, – вставил Костя.

– Э-э, одно слово: девчонка! Давай, Костя, скорей раздевайся. Сегодня будем вот здесь тренироваться! – и Руслан указал на металлические сооружения, похожие на борт корабля.

Костя едва успел сбросить с себя джинсы и рубашку, как раздалась команда строиться. Валентина не было видно.

– Он в кабинете проводит занятия, – шепнул Руслан.

– Всем все понятно? – спросил инструктор, человек уже в, возрасте, врач по профессии.

Косте ничего не было понятно. Он опоздал и не слышал объяснения инструктора.

– Обстановка будет приближенная к аварийной, – опять шепнул Руслан. – Нам действовать по обстоятельствам, в случае...

Что будет "в случае" он не досказал, потому что вызвали первую пятерку, в которую вошли Костя и Руслан.

Ребята бегом направились к борту "корабля", быстро вошли внутрь.

Костя хотел было спросить у Руслана, о каком "случае" тот хотел сказать. Но неожиданно завыл, засвистел ветер. Очевидно, с моря налетел шквал, которого никто не заметил. Задрожала, завибрировала палуба, откуда-то полилась вода. И вдруг тяжелая струя ударила по головам, по плечам ребят. Они, захлебываясь, отбивались, пытаясь удержаться на ногах. Кто-то крикнул:

– Пробоина!

Вода стремительно поднималась к коленям.

Наверное, что-то прорвало из-за чьей-то халатности. И они все здесь утонут. Ведь не выбраться на поверхность. Поверхности нет тяжелый металл над головой. Пока узнают, придут спасатели, никого не останется в живых!

– Давай! Давай, Костя! – перекрикивая свист ветра и шум воды, кричал Руслан. Спиной он пытался закрыть пробоину, но мощная струя отталкивала его, вот-вот опрокинет. Костя рванулся к Руслану, всем телом прижимая его к отверстию в переборке. Приток воды уменьшился. Теперь она пробивалась лишь у плеча Кости.

Кто-то из ребят уже подтаскивал тонкий лист железа, кто-то ухватил деревянный ящик.

– Держись, Руслан! Держись! – кричал ему инструктор. Он с кемто из ребят забивал кувалдой чоп в другую брешь в обшивке.

Руслан не удержался на ногах и увлекая за собой Костю, упал в клокочущую воду.

Теперь струя ударила его по голове, и Костя, собрав все силы, обернулся, стараясь закрыть пробоину, как это сделал Руслан. Он уже не слышал грохота и свиста, главное – заменить Руслана. Но это ему не сразу удалось. Вода достигла уже колен и на ногах устоять было трудно.

Отфыркиваясь, напрягая ноги, руки, плечи, чтоб не быть смятым водой, он, наконец, почувствовал, как за спиной, что-то твердое упругое ползет вверх, уменьшая давление воды. Это вскочивший Руслан с напарником подсовывали металлический лист, закрывая доступ воды. Пригодился и большой деревянный ящик.

И вдруг так же неожиданно, как началась, все кончилось. На самой высокой ноте онемел ветер, затих грохот, перестала поступать вода.

– Ну что ж, в основном с заданием вы справились, – очень будничным тоном объявил инструктор, будто речь шла о какой-то пустяковой тренировке. – Но все же разберемся, у кого были какие промахи и как эффективней можно было действовать в подобной ситуации.

Не только инструктор, но ребята и сами находили какие-то более простые и надежные действия, которыми, застигнутые врасплох, не воспользовались при заделывании пробоин.

Вспомнили и о деревянном ящике, который мог бы пригодиться. Если б авария произошла в море, этот ящик, наполненный цементом, можно было бы занести с наружной стороны борта.

Пятерка вышла на воздух, на солнце, и Костя с радостью подумал, какое счастье, не струсить, не завыть от страха, быть рядом со всеми. Ведь он не знал, не понимал, что происходит. Не раздумывал, а делал то, что мог...