Текст книги "Милорд и Летчица"
Автор книги: Анастасия Калько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
О супружеских отношениях лорда Седрика и Марджи Беркли
Посвящается моей лучшей подруге Наде
*
Войдя в кабинет жены, Седрик увидел, что Марджи стоит спиной к двери у огромного сводчатого окна с пурпурными, лиловыми и золотистыми витражами. Марджи пренебрегала принятыми при дворе канонами и вместо подобающих дамам длинных платьев нежных пастельных тонов носила бриджи, заправленные в узкие сапожки до колен, и тунику, или длинный камзол поверх батистовой рубашки и жилета. Жене первого королевского вельможи и лучшей подруге королевы сходило с рук многое, но внешний вид леди Марджори до сих пор вызывал много пересудов при дворе. И в самом деле: одевалась Марджи по-мужски; носила короткую мужскую стрижку, а вместо рукоделия или акварелей увлекается боевыми искусствами, стрельбой и фехтованием – в солдаты, что ли, готовится? Да и ведет себя, как солдат, – резкие размашистые движения, такой же резкий голос, говорит, как сплеча рубит, подкрепляет речь крепкими выражениями и ударами кулака по столу. Говорят, что даже лорд Седрик часто отступается перед крутым нравом своей супруги и далеко не всегда может переспорить Марджи.
История о том, как однажды, незадолго до двойной свадьбы, лорд Седрик и будущая инфанта Мира, сестра избранницы короля, попытались укротить строптивую Марджори и неистовую Кристель, и что из этого вышло, никогда не оглашалась публично. Но, благодаря чутким ушам служанок и их болтливым языкам, она быстро стала притчей во языцех не только во дворце, но и далеко за его пределами. Дерзкая инфанта и потакающий ее капризам лорд получили от двух земных девушек, не владеющих никакой магией, такой отпор, что долго не могли опомниться, а король сурово покарал Седрика за непочтительное отношение к Кристель, да и Мире изрядно перепало на орехи. С тех пор заносчивая и своенравная девчонка зареклась повторять подобное, по крайней мере с Кристель и Марджи, а Седрик скорее отсечет себе руку, чем снова применит силу к своей молодой жене.
Все знали, что король Фобос нежно любит свою избранницу, Кристель с Земли, и благоволит ее сестренке Мире и подруге Марджори, вышедшей замуж за Седрика. Но когда Марджи внезапно стала его вторым советником и возглавила управление открытием и освоением новых земель на Меридиане, все изумились. Воля короля была неоспорима, и придворные решили, что, если Фобос решил возвысить непокорную жену своего вассала, удостоив ее места за столом Совета и правом табурета, значит, Марджори того достойна.
Отношения Седрика и Марджи с самого начала складывались непросто. До замужества Марджи Беркли и Кристель Пинкстон были военными летчицами из страны под названием Америка, управляли огромным летательным аппаратом – "самолетом", который назывался "Роквеллом". На Меридиане первое время они ощущали себя не в своей тарелке. Слишком велика была разница между их родной страной и королевством Меридиан, где правила династия магов Эсканоров, люди мирно уживались с гуманоидами и паслингами и в небе скользили прирученные ездовые драконы, а по дорогам ездили кареты, запряженные крылатыми единорогами. Отдаленно Меридиан напоминал земные гравюры раннего Средневековья или декорации к фильмам на тему рыцарского фэнтези.
Пятнадцатилетняя Мира, инфанта, легко и с восторгом вжилась в новый статус. Приезжая на каникулы из земной школы-пансиона она щеголяла в роскошных платьях или шелковых шароварах и воздушных блузах и сияла от гордости в ответ на поклоны придворных.
Кристель неохотно, но следовала придворной моде. На балах и торжественных мероприятиях она появлялась рядом с Фобосом, одетая по меридианской моде; в остальное время носила длинную юбку с ажурной блузкой, а для верховых прогулок или полетов на драконе облачалась в изящный бархатный брючный костюм и ботиночки на каблучках.
Марджи ценила в одежде прежде всего добротность и практичность. Седрику с большим трудом удалось убедить ее оставить на Земле любимые джинсы и свитера, а платья она надевала только по особым случаям и без всякого восторга. Седрик не скупился на наряды от лучших придворных портных, надеясь, что Марджи все-таки оценит по достоинству великолепные платья, шали, туфельки и украшения и полюбит женскую одежду. Когда Марджи надевала бальное платье, Седрик не мог отвестио т нее взгляда. Вырез открывал точеную шею и плечи, корсаж подчеркивал красивую грудь и талию, а ноги в легких туфельках выглядели такими изящными. Но Марджи была равнодушна к самым изысканным нарядам, предпочитая им брюки, камзол и сапоги.
Новое назначение воодушевило Марджи. Стремясь оправдать доверие короля, она с энтузиазмом включилась в работу и часто забывала о времени, оставляя себе два-три часа на сон. Марджи не терпела праздности и презирала других дворянских жен, проводящих время в гостиных, беседках, у портного или куафера или фланирующих по парку с компаньонками, детьми и их воспитателями. Вуали и зонтики от солнца, веера, мантильи, неспешные разговоры о детях, моде или дворцовых сплетнях... ОТ одного вида этих хорошеньких и бесполезных куколок у Марджи сводило скулы; она не могла себе представить, как бы она вела такой образ жизни. И Седрик чаще видел жену за столом Совета или в тронном зале, чем в супружеской спальне. А в их постели жена только спала, приняв ванну и натянув пижаму. Вот еще одна ее земная привычка, спать исключительно в пижамах. Как хороша была бы Марджи в ажурной ночной рубашке или пеньюаре с глубоким вырезом! Тонкая ткань и кружева подчеркнули бы красоту ее статного упругого тела, но жена предпочитает надевать на ночь широкие шорты до колен и тунику с короткими рукавами; и то и другое – из коттона ярко-голубого цвета, усеяно горошинками и лупоглазыми кошачьими мордами. И далеко не всегда Марджи позволяет мужу снять с нее этот нелепый наряд. "В другой раз, я устала!", "День был сумасшедший, неужели у тебя еще на что-то силы есть?!", "Как на охоту съездить в выходной, так тебе, видите ли, некогда, а на это всегда время находишь?!".
Непостижимым образом это расходилось по дворцу (ох уж эти любопытные служанки!), и часто солдаты, получив от Седрика очередной нагоняй за пьяную драку в увольнении или нерадивость на службе, судачили потом в столовой за ужином, наполняя кружки крепкой медовухой: "Ишь, разорался, опять, небось, жену уговорить не смог!" или "Как нам мозги ...ть, так это он может, а на жену, видимо, сил не хватает!" и громко непочтительно ржали.
Многие дамы и барышни, прослышав о чувственной холодности леди Марджи, готовы были компенсировать нехватку супружеской ласки красавцу Седрику, но молодой человек либо не замечал их более чем откровенных заигрываний, либо делал вид, что не замечает. Клятва супружеской верности для него значила очень много, и нарушать ее Седрик не хотел. Любая женщина будет для него лишь второй после Марджи. А вторая – это та, которая идет перед третьей, не более того. С Марджи было столько пройдено и пережито, что это перевешивало все. Седрик знал, какой верной и надежной может быть эта девушка, ее готовность всегда подставить плечо, разделить последний кусок хлеба или единственный плащ. Она не отвернется в беде, не бросит без помощи в трудную минуту. Она может быть ласковой и нежной. Она умеет быть настоящим другом и соратником, а это было для Седрика важнее постельных изысков.
Марджи даже не обернулась на звук его шагов. Освещенная солнцем, льющимся через витражи, она непримиримо вскинула голову и расправила мускулистые плечи под расстегнутым зеленым камзолом. Похоже, Мардж по-прежнему непреклонна и готова отстаивать свою точку зрения. И согласилась принять мужа только затем, чтобы вернуться к прерванному утром разговору. Седрик так предположил и не ошибся.
– Проблему затопленной долины нельзя откладывать в долгий ящик, – сказала Марджи. – Пятнадцать семей остались без крова, и уже не за горами холода. Бургомистр же отказывается отстраивать их дома, объясняя это тем, что сейчас не располагает такими средствами. Мы что, так это и оставим, примем его отписку и будем преспокойно готовиться к осеннему балу?
Она прошлась по кабинету, демонстрируя длинные сильные ноги, зажгла сигарету и гневно притопнула сапожком.
– Так что же получается, Седрик? – Марджи уперлась кулаками в бока, – на очередные танцульки у нас время есть, а на помощь бездомным – нету?
– Марджи, это не танцульки, а аристократический бал, – попытался ослабить ее натиск Седрик, но жену было не так-то просто сбить с толку.
– Называй как хочешь, но суть дела от этого не меняется. Почти сотня человек, среди которых много женщин, стариков и детей едва не утонули, потеряли дома и все имущество, ютятся в шалашах и боятся холодов, бургомистр врет, что у него нет денег, чтобы спихнуть с себя эту проблему, а мы будем заниматься балом, где дамы в очередной раз объедятся пирожными, их мужья наклюкаются вина и запустят кубки в лакеев, а их дети сотрут себе подметки на танцах и истреплют свои наряды по кустам? Это важнее?!
– Марджи, – не сдержал смеха Седрик, – с твоим языком не сравнится и двуручный меч!
– Я считаю, – игнорировала его иронию Марджи, – что это бесчеловечно, принимать отписку этого бюрократа, чтобы ничто не мешало готовиться к очередному балу, тратить горы золота на вино, пирожные и битые кубки, пока бездомные люди со страхом ждут холодов. И думаю, что Фобос со мной согласится, если узнает, как обстоят дела на самом деле. А ты! Почему ты решил не докладывать ему о ходатайстве жителей смытой деревни? Тебе это пофиг? Я бы очень хотела ошибаться, Седрик.
– Ты предлагаешь отстроить дома за счет казны? – спросил Седрик. – Но, Марджи, таких ситуаций на Меридиане немало, и если мы будем всем ассигновать деньги – нам казны не хватит. За Южный Нобер отвечает бургомистр. Это его обязанность – заботиться о бездомных, а не наша. И король тебе скажет то же самое.
– Но я не верю его россказням о безденежье, – сурово сдвинула брови Марджи. – Посмотреть только, как он живет, какой роскошью себя окружил, какие драгоценности дарит своей жене! И по нему не скажешь, что это куплено на последние деньги или в кредит. Мы не можем оплачивать постройку нового жилья для обездоленных, но встряхнуть за шиворот жлоба-бургомистра – это как раз во власти короля. Или ты на стороне этого хапуги?
Седрик хорошо знал, что, если Марджи сдвигает брови к переносице и говорит таким металлическим тоном, никакая сила не заставит ее отступиться.
– Значит, ты хочешь, чтобы я поднял вопрос о затопленной деревне и недоверии бургомистру только потому, что он купил своей жене новое дорогое украшение? – вздохнул он. – А если король спросит нас, какой выход из положения мы видим, что ему ответить?
– Ответить, – Марджи задорно тряхнула головой, взъерошив мальчишескую челку, – что надо заставить бургомистра поднять с кресла жирную задницу и поработать для народа, а не для шкатулки своей жены! Дать ему хорошего пинка, чтобы зашевелился!
– Именно в таких выражениях это и сказать на королевском Совете? – развеселился Седрик, и Марджи поняла, что выиграла раунд.
– Я знаю, когда и как надо разговаривать, – она положила руку на плечо мужа. – Кроме того, это будет работать на нас. Если Фобос отправит в Южный Нобер ревизию, или как это у вас называется, и обяжет бургомистра предоставить жителям затопленной деревни новое жилье, в народе быстро узнают об этом и заговорят о том, что добрый король заботится о своем народе и не дает спуску скупердяям-наместникам. И у повстанцев будет меньше сторонников из народа. А если будут судачить о том, что королю наплевать на простых меридианцев, лишь бы только балы закатывать, то вам вовек не справиться со смутой.
Брови Седрика приподнялись:
– Минуточку, а откуда ты знаешь, какими доводами жонглируют мятежники, вербуя новых глупцов в свои поредевшие ряды?
– Ну, – Марджи с усмешкой устроилась на диване, закинув ногу на ногу; поза не совсем женская, но ей была очень к лицу, – до того, как Калеб начал обхаживать сестру Фобоса, он даже пару раз доверял мне командовать его оравой, и я чего только от них не наслушалась.
Седрик тоже улыбнулся, но кривовато, принужденно. Это было во время их самой большой размолвки из-за дикой шуточки Миры. Чувствуя неутолимую ярость и желание хорошо проучить "этого гада ползучего", Марджи стремилась отплатить Седрику и ненавидела его так же страстно, как доселе любила. Она готова была уничтожить и его, И все, что было дорого ему. Но она спасла жизнь принцессы Элион, и помирившийся с сестрой Фобос великодушно приказал забыть о кратковременной связи земных девушек с мятежниками и участии в одной из битв во дворце. Это решение Седрик принял с радостью потому, что осознавал свою вину перед Марджи и в бой с ней шел даже без шлема и нагрудника, с одним коротким мечом, готовый принять решающий удар от женщины, которую любил и которой причинил боль по прихоти своей "маленькой госпожи". Он был спокоен и ждал справедливой кары.
Марджи легко выбила легкое оружие у него из рук и с возгласом "Что же ты не используешь свою ср... магию?!" занесла свой тяжелый меч. "Потому, что я виноват перед тобой", – ответил Седрик. Марджи замешкалась с вскинутым для удара мечом. В принципе в тот момент Седрик мог бы обезоружить и скрутить ее. Но он тоже стоял, только слегка приподняв руку перед ударом. "Чего ждешь, Мэй, добей его!" – заорал мятежник Дрейк. "Хватайте ее, милорд!" – крикнул Рейтар и свалился, получив камнем по шлему.
Марджи ударила. Но не по открытой голове Седрика, а по колонне рядом, отколов от нее порядочный кусок. "Ты, скотина! – выкрикнула она. – Мало тебе того, что ты со мной сделал, теперь помогаешь Фобосу медленно убивать Элион! Такой крутой парень, что только с бабами воюешь, да?!"
Пощечина, отвешенная отнюдь не лилейной, да еще затянутой в грубую кожаную рукавицу рукой Марджи, была такой сильной, что Седрик пошатнулся. "А Элион так радовалась, когда нашла старшего брата!" – выкрикнула Марджи. Седрик заслонился рукой от следующей оплеухи но на этот раз удар пришелся ему по лодыжке ногой в тяжелом, подбитом гвоздями башмаке. "Знала бы твоя маленькая госпожа, как ты поступаешь с ее подругой детства! Или знает, но ей это пофигу потому, что ты такой крутой и все ее прихоти выполняешь?!" – Марджи нацелилась ударить Седрика коленом в пах, но он уклонился и поймал девушку за плечи. Меч со звоном упал на пол.
"Я не хочу с тобой биться! – крикнул Седрик. – И признаю свою вину перед вами обеими! Но неужели гнев окончательно затмил твой здравый смысл? По закону Фобос должен через год уступить трон Элион, как законной наследнице. Но что будет с королевством под властью инфантильной девчонки?" "Я не желаю этого понимать! Ты думаешь – корона дороже жизни Элион?" "Можно подумать, ты знаешь выход", – хмыкнул Седрик, разжав руки. "Да, знаю, – Марджи подбросила меч носком сапога и поймала его за рукоять. – Знаю, как можно сохранить и власть Фобоса на Меридиане, и жизнь его сестры!" Седрик только недоверчиво усмехнулся. Что может предложить ничего не знающая о жизни, устоях и традициях Меридиана эта девушка с Земли? Ей бы только меч в руки – и вперед, в бой и строй. Но появившийся рядом Фобос потеребил холеными пальцами маленькую светлую бородку и снисходительно кивнул: "Пусть говорит, Седрик. Если она действительно предложит что-то полезное, я вознагражу ее: помилую за участие в мятеже!".
Многие удальцы робели, оказавшись лицом к лицу с Фобосом и встретившись с ним взглядом, но Марджи даже не изменилась в лице, когда принц испытующе смотрел на нее своими продолговатыми зелеными глазами. "Думаю, что Элион не горит желанием в 16 лет принять управление огромным королевством и заниматься решением его проблем, – сказала она, – до сих пор ее энтузиазм зиждется на убеждении, что быть принцессой или королевой – это значит только носить красивые платья и танцевать на балах с мужественными красавцами, произносить речи с увитого цветами балкона и кататься на белоснежной лошади, ловя на скаку букеты цветов. Так преподносят сказки о принцессах земным девочкам в фильмах и комиксах..." Фобос скептически усмехнулся и потеребил бородку, удивляясь такому примитивному видению жизни женщин королевской фамилии. "Но, если наглядно показать ей, что такое на самом деле управлять государством, какой это труд, – продолжала Марджи, – желание Элион взойти на трон поколеблется, – она не из тех людей, которые стремятся преодолевать трудности и брать на себя ответственность. Я хорошо ее знаю потому, что она училась в одном классе с Мирой и дружила с ней. Элион скорее откажется от короны в пользу брата, если поймет, что быть королевой – это не только напялить корону и с важным видом сесть на трон, а придется неустанно трудиться, забыв о свободном времени и личных интересах. По натуре она из людей, прывущих по течению и просто испугается ответственности. Понимаете?" "В твоих словах есть резон, – задумчиво сказал Фобос, – этот шаг дался мне нелегко, я и сам успел привязаться к сестренке, но интересы Меридиана для меня важнее всего"... "Ежики плакали, кололись, но продолжали жрать кактус!" – выпалила Марджи; Седрик в ужасе толкнул ее в бок, но Фобос сделал вид, что не расслышал грубую шутку. "Наверное, ты нашла оптимальный выход, – продолжал правитель, – но как мне теперь наладить отношения с сестрой? Для Элион я теперь злейший враг". "Знаешь, как у нас в армии говорили? – уперлась кулаками в бока Марджи, ткнув в ответ Седрика "берцем" в щиколотку. – Сами натупили, сами и разруливайте!". Фобос снова не повел бровью. "Если ты окажешься права, – сказал он, – я сделаю вид, что сейчас не понял твои дерзкие выпады".
Марджи оказалась права.
– Пока что мятежники оперируют тезисом, что королю наплевать на простой народ, – Марджи потянулась так, что рубашка скульптурно обтянула ее пышную грудь, – и находят себе поддержку. А если выбить у них из рук это пропагандистское оружие...
– Марджи, – кашлянул Седрик, – ты думаешь, что я могу думать о чем-то другом, когда вижу...
– Ну ясно, – Марджи сложила руки на коленях, – вы, ребята, на любой планете одинаковы: дай вам только, на что пялить глаза, и больше вы уже ни о чем не думаете.
Она поднялась и заходила по кабинету. Ее голубые глаза азартно заблестели, на щеках заиграл румянец.
– Это лучше, чем бросать повстанцев в казематы, ссылать на каторгу или рубить алебардами и мечами в бою, – сказала девушка. – Так мы только делаем из них героев-мучеников в глазах народа, а из себя – тиранов-сатрапов. Удерживать людей в повиновении страхом – все равно что курить на бочке с порохом. Не знаешь, то ли докуришь, то ли взлетишь на воздух. Постепенно люди начинают ненавидеть того, кто запугивает и угнетает их, ненависть растет и может перейти в протест, а когда он достигнет критической массы, его уже не остановишь и не сдержишь. Любят своих угнетателей только слабые люди или мазохисты, как собака, которая лижет бьющую руку. А у нормальных людей тирания и насилие вызывают протест и инстинктивное желание избавиться от гнета и навалять угнетателю.
– Я это уже знаю, – вздохнул Седрик, который хорошо помнил бурную реакцию Марджи и Кристель на шутку Миры, которая показалась и инфанте, и ему совершенно безобидной, однако произвела эффект извержения вулкана. Только тогда Седрик понял смысл поговорки "Не так страшна луанская хвосторога по весне, как гнев оскорбленной женщины!". – Ты мне это наглядно продемонстрировала.
– Сколько лет Фобос уже не может подавить мятеж? – спросила Марджи. – С тех самых пор, как взошел на престол. И что – вы добились успеха силовыми методами? Вы научились защищать обозы от набегов, отбивать атаки на замок, отправили многих бунтарей на каторгу или в Кавигор, но их численность не убывает; на место одного выбывшего воина приходит новый потому, что люди верят их лозунгам "Фобосу наплевать на простой народ" и "Фобос – кровавое чудовище". Это как в мифе о Геракле и стоглавой гидре, у которой в бою мгновенно вырастали срубленные головы.
– И как он решил эту проблему? – спросил Седрик.
– Взял в бой племянника Иолая, который прижигал горящей головней шеи гидры. Ну так вот, пока народ верит лозунгам бунтарей и сочувствует им, вы не справитесь с мятежом. А вот если люди поверят нам и будут довольны своим королем, они не станут сочувствовать смутьянам. А оставшись без поддержки, движение захиреет и сойдет на нет.
Седрик задумался над словами жены. Марджи умела мыслить далеко вперед и ее прогнозы часто оказывались верны. Недаром король, присмотревшись к земной девушке, назначил ее Советником.
Он тут же вспомнил о своей "маленькой госпоже". Саму себя Мира считала умной, хитрой и расчётливой, но иногда поддавалась порывам, совершала спонтанные поступки, не просчитав их возможные последствия дальше одного шага вперед. Как и тогда. Ей показался удачным и забавным ее нелепый замысел принудить старшую сестру и ее подругу согласиться с мнением "малышки Ми-Ми" и показать им, что она уже взрослая и может общаться с ними на равных, если не с позиции выше. Мира умирала от смеха, наслаждаясь своим кратковременным превосходством над старшими, но к чему это может привести, не подумала и была ужасно удивлена разразившейся потом грозой. "Я же просто пошутила! – обескураженно говорила она потом Седрику. – Они что, не поняли? Почему они так рассердились? Я не хотела, чтобы так вышло!". А Марджи совсем другая. Иногда Седрик не мог понять логику ее сложных многоходовых комбинаций, но практически всегда она находила единственно верное решение проблемы. "И почему Мира относится к ней с такой иронией и считает глупой и недалекой? Может это элементарная женская зависть? Или ревность? Мире уже 15 лет, возраст первой любви, и она могла обозлиться на то, что я выбрал Марджи, вот и старается обесценить удачливую соперницу?" Тут Седрик некстати подумал, какая у него красивая жена. Ее тело не истощенное, но и не оплывшее, а сильное, ладное и упругое. Руки не такие холеные, как у других леди, которые даже в пасмурный день не выходят на улицу без перчаток и зонтика, но такие маленькие, с тонкими запястьями, а продолговатые ступни – очень изящные, и в туфельках смотрятся так, что у всех придворных повес перехватывает дыхание. Жаль только, что Марджи редко носит туфельки...
– Я что, неправа? – спросила жена.
– Сложный вопрос, – пожал плечами Седрик. – Да, мы и в самом деле все 15 лет лишь сдерживаем натиск бунтарей, но не можем задавить их движение. Но не все так просто, Марджи. Скорее всего, бунт против Фобоса организовали и поддерживают, скажем, с Кондракара или Оракул из Заветного города.
– Но если их ряды перестанут пополняться сочувствующими, – возразила Марджи, – то Кондракару некого будет крышевать. Не родят же они новых солдат! – фыркнула она. – Да и те, кто останется, едва ли захотят продолжать сопротивление, не встречая народной поддержки. Вот это и будет наша победа!
– И первый шаг к победе – это обязать бургомистра позаботиться о бездомных? – уточнил Седрик.
– Да. И кстати, если в Нобере часты наводнения с такими сокрушительными последствиями, то верх идиотизма строить деревни в низинах, оврагах и на берегах рек потому, что потом эти деревни смывает и люди остаются без крова и зачастую теряют все свое имущество. Бургомистр может над этим подумать, или он только брюхо себе отращивает в кресле?! – гневно воскликнула девушка.
– Ох, Марджи! – расхохотался Седрик. – Так и я побоюсь лишний кусок съесть, иначе ты и меня отбреешь так же беспощадно!
– Ты никогда не будешь таким, как Гийом Ноберский, – наконец-то улыбнулась Марджи, – хоть ты и вельможа, но не увалень и в кресле не рассиживаешься.
– Марджи, – Седрик обнял жену, – мы так редко видимся как муж и жена, а мне очень не хватает этого, – он поглаживал короткие волосы девушки, касался губами висков, лба, щек и губ Марджи и чувствовал, как ее тело откликается на его ласки. Марджи тоже обняла мужа и прижалась к нему.
Их поцелуй был прерван стуком в дверь.
– Леди Марджори, – раздался голос секретаря, – король вызывает вас на Совет!
– Ооо, йотун вас дери, – зашипел Седрик, столь бесцеремонно сброшенный с небес на землю. Он все еще обнимал Марджи, но она уже отстранилась от него и мыслями уже была в зале Королевского Совета. "Как не вовремя!".
– Два трудоголика, – рассмеялась Марджи, собирая нужные для сегодняшнего Совета свитки, – вечно у нас не остается времени на личную жизнь. Но это и к лучшему.
– Почему? – спросил Седрик.
– Потому что если бы трудоголиком был только один из нас, то другой страдал бы от невнимания, одиночества и ревности, и это разъедало бы брак, как ржа разъедает железо. Я знала много таких пар на Земле. Чаще страдали от одиночества жены трудоголиков. Реже – мужья деловых женщин. А мы прекрасно понимаем друг друга, и, когда ты не приходишь ночевать, я знаю, что ты выслеживаешь лагерь повстанцев, а не по бабам пошел. А когда я прихожу за полночь, ты знаешь, что я готовила отчет для Фобоса, а не шлялась по злачным местам. Мы любим свою работу и стараемся ее выполнять безупречно.
*
Король Фобос строго посмотрел на Элион и Миру. Эти две 15-летние девушки словно не понимали, что находятся в зале Совета, как члены королевской семьи. Они откровенно скучали, шушукались и хихикали.
– Седрик, ты хотел сделать доклад о наводнении в Южном Нобере, – сказал Фобос, когда принцессы притихли.
Пока Седрик шел к месту докладчика, в тишине раздался громкий шепот Элион:
– Что за скучища! То канализация, то наводнение! Наверное, до нашего доклада о подготовке к балу очередь никогда не дойдет!
– И зачем только готовились, эскизы рисовали, – буркнула Мира и уловила недовольный взгляд Кристель, сидевшей рядом с Фобосом. – У Седрика после свадьбы такой глупый вид! – зашептала она в самое ухо Элион.
Та тихонько хихикнула в ответ:
– Да, и у Фобоса тоже. Надо поинтересоваться у твоей сестры, как ей удается держать парней под каблуком!
– А у тебя что, проблемы с Калебом? Уже?
– Угу. представляешь, он...
– Да ты что? Вот придурок! А ты ему тогда...
– А как у тебя с Эндрю?
– Никак. Он предпочел мне Лину. Ну, конечно, у нее ведь лучше оценки по бизнес-планированию, и у ее отца пять банков в Берне и Лозанне...
– А муж твоей сестры – король!
– Ты что, об этом на Земле нельзя рассказывать, а жаль! Ооо, ксооо, как же мне не везет с парнями!
– А я бы тебе посоветовала...
– Седрик, твое предложение принимается, – кивнул Фобос. – Повелеваю отправить в Южный Нобер королевских ревизоров и обязать Гийома предоставить кров жителям затопленной деревни... У тебя есть, что добавить, Марджори?
В неофициальной обстановке Фобос и Марджи общались дружески. На людях же соблюдали этикет.
– Да, Ваше Величество, – поднялась девушка, – там нужно запретить строить жилые массивы в низинах, тем более у воды. Лучше отдать эти земли под заливные луга и выращивать там культуры, требующие повышенной влажности. Это повысит урожайность, а значит и доходы округа и предотвратит потери от новых наводнений. Непродуктивно каждый раз осушать затопленные земли и отстраивать деревню до следующего наводнения.
– Ты рассуждаешь рационально, Марджори, – сказал Фобос. – Седрик, сегодня поможешь мне подготовить соответствующий указ. Ну а сейчас обсудим подготовку к весеннему балу. Об этом нам доложат принцесса Элион и инфанта Мира.
*
– Знаешь, почему я на тебе женился? – спросил Седрик, когда они ужинали в своей гостиной у окна с видом за темно-синее звездное небо.
– Потому, что ты сделал мне предложение, а я согласилась, хорошо обдумав этот шаг, – ответила Марджи, аккуратно накалывая на вилку кусочек фаршированной рыбы. В первый раз за две недели они проводили вечер в своих покоях, никуда не спеша и не отвлекаясь на мысли о неоконченной работе.
Седрик поднял глаза на свою жену. Даже в мужском костюме и с мужской прической Марджи выглядела женственной и желанной. Покачал головой и сказал то, о чем думал уже давно:
– Нет, Мардж. Я понял, что ты – именно та женщина, с которой я хочу разделить свою жизнь. И другой жены мне не нужно.
/28-29 сентября 2017 года. Пансионат "Фея-2", Анапа. Дата завершения компьютерного набора – 6 ноября 2017 года/.
Отзыв читательницы о фрагменте «Милорда...»:
"Он же не на рынке. Как на весах взвешивает, и на счетах пересчитывает все ее достоинства. Эдакий рационализм! А любят не за тонкие запястья или продолговатые ступни. За что – это и царь Соломон не смог ответить: "Тайна сия великая есть"
