Текст книги "Золотая свадьба (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

12 апреля 1991 года, пятница. Нэшвилл, штат Теннесси. Вторая половина дня.

Получив ответ из ресторана, Джоана впервые за последнюю неделю вздохнула с облегчением. Еще один важный пункт программы выполнен: блюда, заказанные для банкета, приготовят и доставят в срок. А теперь на очереди агентство по найму временной прислуги. Что-то долго они молчат. «Если не смогут прислать официантов, пусть предупредят заранее, я найду, к кому еще обратиться!».

Джоана очень хотела, чтобы праздник ее родителей прошел без проблем, и прилагала для этого все усилия.

Вернувшись в кабинет со стаканчиком кофе из кофе-машины, помощник шерифа Нэшвилла Джоана Макфарленд, в девичестве – Куолен снова набрала номер агентства по найму прислуги.

*

Крейг Макфарленд с удовольствием обвел взглядом прекрасно украшенный сад. Джоана постаралась на славу, и как удачно придумала устроить банкет на открытом воздухе! Вечера уже теплые, и осадков не предвидится, так что золотая свадьба тестя и тещи обещает стать незабываемой.

– Тебе нравится? – жена вышла и взяла мужа под руку. Рядом с крупным широкоплечим шерифом Джоана казалась еще более миниатюрной.

– Бесподобно, Джонни, – Крейг обнял ее. – Ты вложила всю душу в украшение сада для юбилея.

– Мне помогала Дебра... У нашей дочери уже настоящий талант дизайнера!

– Сегодня приезжает Тони со своими, – Джоана приложила ладони к щекам. – Как давно я их не видела, с Нового года. У брата много дел во Флориде, и он еле успевает даже просто позвонить... Я слышала, что его жена снова ездила на дефиле в Париж... А племянников я, наверное, уже не узнаю. Они взрослеют на глазах.

– А я уже забыл, как выглядит ваш старший брат, – заметил Крейг. – Ты отправила ему приглашение?

– Да, но ты же знаешь Эрика. Он не сказал ни «да», ни «нет». Хуже всего будет, если он снова окажется в отъезде, сообщит об этом накануне банкета и отделается телефонным звонком или открыткой с парой строчек. Родители расстроятся, они так надеются, что мы все соберемся на юбилее.

*

Уже смеркалось, когда из аэропорта приехал брат Джоаны Антонио, владелец аквапарка во Флориде с женой Клариссой, фэшн-дизайнером, и детьми, старшеклассникам Френком и Дженной.

– Ты все такая же Дюймовочка, Джонни! – прогудел рослый крупный Антонио, заключив сестру в могучие объятия.

– На полицейской службе не растолстеешь, – Джоана встала на цыпочки, чтобы поцеловать брата.

– Да, а на моей кабинетной работе можно в Гаргантюа превратиться, – сокрушенно развел руками Антонио Куолен. – Так устаю, что на спортивный зал сил просто не остается. У владельца аквапарка во Флориде круглый год горячая пора.

– Ничего, скоро я окончу школу и начну тебе помогать, – успокоил отца семнадцатилетний Френк Куолен. – Тогда у тебя будет время на тренажеры и беговую дорожку.

– Отлично выглядишь! – Джоана обнимала невестку, Клариссу. – О, какой костюм! Из Парижа?

– Да, из коллекции Сен-Лорана, – улыбнулась красавица невестка. – О, ты бы видела, что происходило на дефиле, иногда оно превращалось в сумасшедший дом...

– Я ездила в Париж с мамой, – сообщила восьмиклассница Дженна, точная копия Клариссы. – Я решила, что тоже буду заниматься модой и придумала новые идеи для украшений...

– Все в сборе? – спросил Антонио, когда обмен приветствиями и новостями закончился. – Давно же мы не собирались вместе!

– Эрик еще не приехал, – вздохнула Джоана, – и на приглашение никак не ответил. Надеюсь, он все-таки приедет.

Старший брат Антонио и Джоаны Куоленов, Эрик, не баловал родственников частыми визитами. Проводя большую часть времени в командировках, он с трудом находил время для редких встреч с семьей, а вернувшись из очередной дальней поездки, предпочитал проводить время в тиши своей холостяцкой квартиры в Сан-Диего.

– Больше года не приезжал, – покачала головой Кларисса, – неужели и теперь не выкроит даже двух-трех дней?

– М-да, – закашлялся Антонио. – Пойду, поздороваюсь с мамой...

*

После ужина Антонио, Джоанна, Крейг и Кларисса по традиции затеяли игру в скраббл. Их дети собрались у камина в гостиной. Френк и Дженна были очень дружны с детьми Джоаны и Крейга, Харрисом, Деборой и Лукасом. Они делились своими школьными новостями, планами на лето, обсуждали любимые фильмы и музыкальные альбомы.

Элеонора Куолен сидела в своем любимом кресле и с теплой улыбкой любовалась своими домочадцами. Почти все собрались перед их юбилеем. А может, все-таки соберутся все без «почти».

Хлопнула дверь, и через минуту в гостиную вошел Бертон Куолен, глава семьи и ректор математического колледжа, несмотря на возраст энергичный и подтянутый, в строгом темно-синем костюме и белоснежной рубашке с малиновым в полоску галстуком.

– Ты задержался, мы уже поужинали, – Элеонора подошла, чтобы поцеловать мужа и забрать у него кейс. – Тони с Клариссой и детьми были очень голодны с дороги.

– Извини, Эли, – муж положил портфель в кресло и обнял жену. – На носу годовые экзамены, и предстоит большая работа по подготовке...

Уже более тридцати лет Бертон руководил колледжем, который окончил еще до второй мировой войны. Там же он познакомился с девушкой, которая стала его женой... А потом аспирантуру пришлось бросить на долгие шесть лет, но Бертон верил, что непременно вернется туда, тем более что теперь его ждет жена, хрупкая, но самоотверженно любящая Элеонора. А в 1941 году, в феврале, Бертон получил первый отпуск. Десять дней они с Эли были неразлучны и почти не разжимали объятий. А в ноябре пришло письмо от жены, что у них родился сын, и фотография завернутого в голубое одеяльце крошечного Эрика на руках у матери. Снова увидеть Элеонору и познакомиться с их сынишкой Бертон смог только в 1943 году, раньше ему никак не удавалось получить новый отпуск...

Элеонора встречала его на вокзале; до самого дома они не разжимали объятий. Двухлетний карапуз Эрик первые полдня смотрел на отца настороженно, привыкая к незнакомому человеку. Лобастый, не по возрасту серьезный, слишком крупный для двух лет Эрик уже хорошо разговаривал и практически никогда не заходился капризным ревом. Свое недовольство мальчик выражал сердитым взглядом исподлобья и раздраженным сопением. Уже к вечеру мальчик подружился с отцом, а к концу отпуска Бертон и Эрик были неразлучны.

В 1944-м году у Элеоноры родился второй сын, Антонио. Через пять лет после окончания войны, когда Бертон уже был преподавателем в своем колледже, а Элеонора вела кружок живописи, появилась младшая дочь Джоана, или Джонни, как ее прозвали в семье. Девочка росла и становилась все более похожей на мать – такая же тоненькая, с огромными карими глазами, нежной белой кожей и волнистыми каштановыми волосами, вылитая Одри Хепберн. Антонио проявил мало интереса к сестренке, зато Эрик охотно помогал матери убаюкать Джоану в колыбельке, вывезти ее на прогулку, поиграть и показал ей алфавит. Ревнивый Антонио пару раз попытался обидно подшутить над малышкой, доведя ее до слез. Эрик пребольно огрел брата по затылку и спокойно сказал: «Лучше раз и навсегда отстань от Джонни!». Как ни странно, Тони даже в голову не пришло ослушаться старшего брата. Постепенно детская ревность прошла, и трое детей Куоленов сдружились на зависть другим семьям, где не стихали ссоры между погодками.

Бертон посмотрел на жену, стоявшую у высокого торшера с бежевым абажуром. В неярком свете лампы каштановые волосы Элеоноры блестели и переливались, в них почти не было седины, лицо свежее и моложавое, а глаза блестят так же, как в день их свадьбы. Эли по-прежнему похожа на Одри и кажется старшей сестрой своих детей.

Простое, но элегантное платье цвета слоновой кости с ажурным белым воротником придает Элеоноре сходство с леди из классического британского романа, оттеняет белую кожу и подчеркивает прямую изящную фигуру. Духи все те же, «№ 5» от Шанель, которыми она пользовалась еще тогда, в пору их первой встречи... Неужели прошло столько лет? Кажется, они познакомились только вчера.

– Мне кажется, мы совсем недавно впервые увидели друг друга в 1939 году, – тихо сказала Элеонора.

– Я думал о том же.

– За столько лет мы научились понимать друг друга без слов.

На стене перед ними висела большая акварель, семейный портрет Бертона и Элеоноры с детьми. Эли и Джоана сидят по бокам от Бертона, а за их спинами улыбаются Эрик и Антонио. С первого взгляда сыновья похожи как близнецы, но со второго уже заметно различие между братьями Куоленами.

– Надеюсь, что вся семья соберется, – сказала Элеонора.

– Я тоже. А если этот оболтус опять вздумает отделаться звонком или открыткой, я не поленюсь съездить в Калифорнию и оттаскать его за уши.

– Ты даже в детстве не таскал детей за уши, – рассмеялась жена. – Я очень соскучилась по Эрику. В последнее время он приезжает все реже и реже...

– А что, если случилось чудо, и в этот год он наконец-то встретил женщину своей жизни? – предположил Бертон. Его старший сын в свои без малого 50 лет ни разу не был женат, перебиваясь краткосрочными романами. На вопрос отца Эрик ответил, что хочет жениться не потому, что так положено, а потому, что встретил женщину, с которой собирается прожить всю жизнь. «А пока я нахожусь в поиске», – заключил сын.

– Я уже со счету сбился, припоминая всех тех, с кем он приезжал или кого мельком упоминал по телефону, – сказал Бертон. – Все эти Аннабел, Мейбл, Элисон, Джэми, Пэмми...

– Так я и поверила, что профессор физикоматематических наук может сбиться со счета, – поддразнила его Элеонора. – Но я тоже не в восторге от этой нескончаемой вереницы кратковременных подружек Эрика. Он называет их «куколками» и «цыпочками», и все они как с конвейера: хорошенькие, жеманные и не блещущие умом. Неужели среди них он ищет свой идеал?

Разговоры о неустроенной жизни старшего сына были больной темой для старших Куоленов уже больше 10 лет. Муж и жена радовались, глядя на благополучные семьи Антонио и Джоаны и надеялись, что когда-нибудь и Эрик приедет сюда не с очередной «куколкой», а с невестой.

– Смотри, какое звездное небо, – Элеонора отодвинула портьеру.

Джоана села за рояль и начала играть венский вальс. Антонио и Крейг сложили скраббл в коробку и о чем-то оживленно беседовали. Кларисса листала альбом с новыми акварелями свекрови. Дети уже собирались идти спать.

– Я привыкла к тому, что внуки еще малыши, – сказала Элеонора, глядя на рослого загорелого Френка и изящных высоких красавиц Джемму и Дебору, – а между тем, они уже почти взрослые. Время не стоит на месте...

Бертон обнял ее и нежно поцеловал:

– Но ты все так же очаровательна, Эли. Помнишь наш первый танец? Это та самая мелодия, Джонни чудесно играет. Потанцуем? – он галантно протянул жене руку.

Они стали вальсировать под звуки вальса Штрауса. Антонио любовался ими с растроганной улыбкой. Родители так давно не танцевали. А Джонни прирожденная пианистка. И почему она поступила в полицейский колледж, а не в музыкальную школу?

Крейг, прикрыв глаза, наслаждался музыкой. Когда его жена садилась за пианино, он любил ее еще сильнее. Но обычно Джо так уставала на дежурстве, что музицировать уже не было сил...

*

Несмотря на поздний вечер, заправочная станция в сорока милях от Нэшвилла была наполнена людьми и машинами, и выстроились очереди. Темно-синий «ленд-ровер» с калифорнийскими номерами стоял в одной из них уже полчаса. Покосившись на оставшиеся перед «ровером» четыре машины, хозяин джипа в уме прикинул, сколько еще времени ему ждать, вздохнул и отошел к кофейному автомату. За полдня у руля он устал и проголодался. Конечно, сладкий кофе с молоком – не лучшая замена ужину, но хотя бы подбодрит на остаток пути.

Ожидая, пока автомат приготовит вторую порцию, американо без сахара, мужчина с удовольствием смаковал крепкий сладкий капуччино. Прекрасно. Наконец-то тут перестали экономить на качественном кофе.

Автомат пискнул, и в окошке выдачи появился стаканчик. Мужчина забрал его и отнес к скамейке, на которой сидела его спутница. Светловолосая девушка в узких голубых джинсах и короткой кожаной куртке боролась с дремотой. Первые полдня машину вела она; из Оклахома-сити, где они ночевали, выехали рано. Проколотое колесо еще на час задержало их в районе Дайерсберга, и, если бы не помощь отзывчивого дальнобойщика, замена колеса отняла бы еще больше времени.

– Тебе не помешает, – мужчина протянул девушке стаканчик. – Я заказал кофе по твоему вкусу, без всяких добавок.

– Спасибо, Эрик, – девушка отпила американо. – Иначе я просто вырубилась бы. Мы тут снова застряли?

– Минут пятнадцать, двадцать, – мужчина допил капуччино, откинулся назад и пригладил темно-русые, с обильной проседью волосы, редеющие от лба к макушке. Рослый, крупный, он напоминал могучего ротвейлера или матерого волка-вожака. Сходство усиливали покатый лоб и маленькие, глубоко посаженные темно-серые глаза. Мужчина тоже был в куртке и джинсах, только черного цвета; он предпочитал преимущественно черную одежду, как самую практичную после хаки. Рядом с ним блондинка в голубых джинсах выглядела еще миниатюрнее. Загорелая в апреле, как многие калифорнийки, со спортивной фигурой и правильным лицом, она была бы похожа на манекенщицу или кинозвезду, если бы не характерная военная выправка и не по-женски суровый взгляд серо-зеленых глаз. Ни следа косметики на лице, а густые светлые волосы гладко зачесаны назад и стянуты в «хвост». Девушке можно было дать как 20 лет, так и 30. Сейчас она выглядела старше от усталости, в запыленной одежде, но все равно была хороша собой.

– Ничего, уже рукой подать, – Эрик с наслаждением вытянул ноги. – Устала, Кристель?

– Теплая ванна, 8 часов хорошего сна, и я как новенькая, – мечтательно сказала девушка.

– Скоро все это у тебя будет, – мужчина покачал тяжелеющей головой. – Я мечтаю о том же... Как тебе Теннесси? – название родного штата он произнес мягко и слегка растроганно. – Жаль, что мы доехали сюда уже затемно, мало что рассмотришь сейчас...

Идея ехать в Нэшвилл на машине принадлежала Эрику. И девушку пригласил тоже он. Узнав, что ее командир (и мужчина, с которым она уже почти год делила квартиру) на неделю собирается в Теннесси на золотую свадьбу родителей и хочет взять ее с собой, Кристель еле сдержала радость. То, что Эрик решил познакомить ее со своей семьей, она восприняла как добрый знак. В дороге он много рассказывал девушке о родителях, о брате Тони и сестре Джонни, о племянниках... Впервые он так разговорился, и к концу второго дня Кристель уже казалось, что она лично знакома с доктором наук Бертоном Куоленом и художницей Элеонорой, с «увальнем» Антонио и женщиной-полицейским Джоанной и с их детьми – Френком, Джеммой, Харрисом, Деброй и малышом Лукасом.

– Только не называй Лукаса малышом, – спохватился Эрик, – с тех пор, как он пошел в школу, это прозвище выводит его из себя. Лукас в этом году пойдет уже во второй класс и считает себя взрослым. Кстати, они с братом втемяшили себе в голову, что должны стать секретными агентами, как я... Семейная династия Куоленов в ЦРУ, не слабо! – расхохотался мужчина.

– Да уж, – хихикнула Кристель.

– Кое-кто от такой перспективы два инфаркта получил бы. Френк хочет работать с отцом в аквапарке; Джемма готовится поступать в модельную школу, а Дебра мечтает стать полицейским, как ее родители.

... – Волнуешься? – спросил Эрик, когда они ехали по улице пригорода, мимо аккуратных особняков с ухоженными лужайками, живыми изгородями и садовыми гномами у крыльца. – Вижу, с тебя и сон слетел.

– Немного, – девушка затушила окурок в автомобильной пепельнице и бросила в рот мятную пастилку. Потом придирчиво взглянула на себя в зеркало заднего вида. Потом достала расческу, провела по волосам, поправила воротник водолазки...

– Они тебе понравятся, – Эрик накрыл руку девушки своей, и от прикосновения его крупной теплой ладони Кристель приободрилась. – Вот мы и приехали, – он зарулил на подъездную дорожку. – О, прекрасно, все еще в гостиной, а я боялся, что подниму на ноги пол-дома... Смотри-ка, Джоана и Крейг здесь. Наверное, и Тони с семьей тоже приехал.

Выйдя первым из машины, Эрик глубоко вздохнул, ощутив запах вишневых и яблоневых цветов, привычный с детства. И похлопал по голове садового гнома, который когда-то возвышался перед ним, как великан, а теперь оказался чуть выше пояса. Сильно выцветшее лицо гнома еще хранило следы черного маркера, которым восьмилетний Эрик подрисовывал гномам усы, синяки под глазами, пиратские повязки или вампирические клыки. Правда, различить давние черные штрихи на лице, да еще при неверном свете фонарей и через 40 с небольшим лет мог только сам «художник».

Вид тихо спящих коттеджей, окруженных пышно цветущими деревьями, закружил Эрику голову; давно забытое чувство. Тишина, пение сверчков, аромат вишневого цвета, пушистый ухоженный газон и знакомые с детства садовые украшения... Он уже начал все это забывать, а теперь воспоминания захлестывали. Эрик задержался у крыльца, непривычно растроганно улыбаясь. Кристель стояла у машины, деликатно выжидая, пока мужчина справится с чувствами, захлестнувшими его при виде улицы его детства. Девушке нравилось здесь; так тихо. В Сан-Диего никогда не бывает такой тишины. Большой город у границы, порт и курорт, бодрствует круглые сутки. Чтобы хотя бы на время отгородиться от шума, приходится ставить в квартире окна со звукоизоляцией, кондиционер – чтобы разогнать духоту при закрытых окнах. А здесь все натуральное. И Кристель хорошо понимала, почему Эрик так любит свои нечастые визиты в этот пригород.

– Ну, пошли? – встряхнулся мужчина. – Сделаем им сюрприз? – дождавшись, когда девушка поднялась за ним на крыльцо, он позвонил в дверь. И сразу же изнутри раздались приближающиеся легкие шаги.

*

Звонок в дверь раздался, когда дети уже разошлись по комнатам, а взрослые готовились с минуты на минуту последовать их примеру.

Джоана закрыла крышку рояля и вышла в прихожую. Взглянув на экран домофона, она радостно вскрикнула и распахнула дверь.

– Ой, Эрик! – женщина раскинула руки навстречу брату. – Вот это сюрприз! Что ты делаешь? – вскрикнула она когда Эрик подхватил ее под мышки, как в детстве, и закружил над полом.

– Привет, Дюймовочка! – мужчина поставил сестру на ноги. – А я не один. Джонни, это Кристель. Кристель, это моя сестра Джоана.

– Очень приятно, – счастливая от того, что старший брат все-таки приехал, Джоана улыбнулась и его спутнице. – Заходите в дом. Сейчас обрадуем родителей! Они так ждали...

Элеонора уже спешила на голоса по коридору:

– Я знала, что ты приедешь! – она обняла Эрика, встав на цыпочки. От старшего сына пахло туалетной водой, кофе и табаком; на щеках к вечеру слегка отросла и кололась щетина; ткань черной куртки была плотной, в крупный рубчик. В густых волосах прибавилось седины, но ямочки на щеках остались прежними, как в детстве, когда Эрик улыбался...

– Ты все такая же, мама, – мужчине пришлось наклониться, чтобы поцеловать мать. Ему так нравились ее любимые платья, длинные, с ажурными воротниками и плиссированной юбкой, фасон устаревший, но маме очень идет, она выглядит как настоящая леди.

– Мама, познакомься, – Эрик положил руку на плечо своей спутницы, – это Кристель, моя сотрудница, ну, и...

Элеонора отметила, что девушка совсем другая, не похожа на «куколок» и "цыпочек. Серьезное лицо, умный внимательный взгляд, спокойная и уверенная манера держаться. «Вот бы Бертон оказался прав!» – подумала Элеонора, которой сразу понравилась новая подруга сына. Тепло улыбнувшись, хозяйка дома пригласила сына и девушку в гостиную и, коснувшись руки Кристель, спросила:

– Выпьете чаю?

– Спасибо, с удовольствием, – девушка смущенно осматривалась, – если вас не затруднит...

– О, нисколько. А если вы голодны...

– Ну-ка, иди сюда, Летучий Голландец, – Бертон шагнул навстречу старшему сыну, сдерживая улыбку и хмуря брови. – Будешь так надолго забывать родителей, я тебе все-таки надеру уши так, что они в темноте светиться будут...

– Я никогда о вас не забываю, папа... Только, – притворно ужаснулся Эрик, – не таскай меня за уши на глазах у Кристель, это подорвет мой авторитет на службе!

Отец посмотрел на Кристель, которая пила чай за столиком у камина и так непринужденно беседовала с Элеонорой и Джоаной, как будто была знакома с ними всю жизнь. «Эли умеет сделать так, чтобы любой человек почувствовал себя у нее в гостях как дома!» – с нежностью подумал Куолен-старший и сказал:

– Ну, раз так, ограничусь на этот раз предупреждением. Рассказывай, – он сел в свое любимое кресло и пригласил сына занять место напротив, – ты не балуешь нас подробностями в письмах, и мы толком не знаем, что у тебя нового...

– Помилуй, Берт, – подошла к ним Элеонора, – Эрик и Кристель устали, они ехали на машине от самой Калифорнии... Еще успеете поговорить. Твоя комната готова, Эрик, я на всякий случай отперла ее, а сейчас Джонни приготовит комнату и для Кристель...

– Не надо, – Эрик поднялся, – Кристель будет спать вместе со мной...

– Смущаешь девушку, братан! – Антонио врезал Эрику по плечу со спины.

– Привет, Фрикаделька! – старший брат хлопнул его по плечу так, что Тони пошатнулся.

– Привет, Бульдог! – Антонио огрел Эрика по другому плечу. – Гм... Кажется, я и в самом деле похож на фрикадельку, – он похлопал себя по животу.

Эрик и Тони были одинаково рослые, крупные, сероглазые, с проседью в густых русых волосах. Но Антонио действительно выглядел грузным, флегматичным, а Эрик был не толстым, а кряжистым, могучим.

– Да уж, Тони, по тебе плачет спортзал, – покачал головой он. – Ладно, хватит нам валять дурака, а то Кристель решит, что мы тут все с приветом... Здравствуй, Кларисса, – приветствовал он жену брата. – Какие новости с весеннего дефиле?.. А где племянники?

– Спят, – Элеонора посмотрела на часы, – ты обрадуешь их утром... Они так выросли! Лукас уже заканчивает первый класс. Думаю, у него будет очень хороший табель!

– Я в этом не сомневаюсь, – Эрик пожал руку подошедшему мужу Джоаны. – Привет, Крейг! Так ты теперь шериф? Поздравляю!

*

В теплой ванне Кристель окончательно сморило. Обмотав голову тюрбаном из полотенца и закутавшись в теплый махровый халат, девушка вернулась в спальню.

Эрик курил у открытой форточки.

– Вот мы и дома, – сказал он. – Ты подумай, Кристель, в этой комнате я спал еще мальчишкой, делал уроки, наводил порядок после третьего предупреждения...

– А что, ты был неряхой? – улыбнулась Кристель. Эрик был очень аккуратен, у него даже карандаш или зажигалка имели свое место, и ничего не валялось где попало.

– Иногда случалось, забывал убрать комнату, как все мальчишки, – на щеках Эрика появились смешливые ямочки. – Раньше здесь были светло-зеленые обои, а еще раньше – белые, с изображениями героев Диснея. Проснувшись утром до звонка будильника, я любил считать, сколько Микки Маусов и Дональдов в каждом ряду. А годам к семи я уже всех пересчитал по два раза, и мне это наскучило...

Кристель даже забыла о подушке, которую взбивала. Глядя на Эрика, она пыталась представить его маленьким мальчиком, считающим Микки Маусов на обоях или подростком, неохотно убирающим свою комнату.

– Бедняжка, я тебя сегодня совсем уморил, – Эрик щелкнул окурок за окно, – а теперь еще и спать не даю со своими воспоминаниями... Ну, как тебе моя семья?

– Они замечательные, – абсолютно искренне ответила Кристель, – особенно миссис Куолен!

– Да, верно, – Эрик, проходя в ванную, погладил Кристель по голове. – Замечательные.

Кристель повесила халат на спинку кресла и забралась в постель, с наслаждением прикрыв глаза и отгоняя воспоминания о дорожной разметке, обочинах, мостах и развилках, намозоливших глаза за два дня.

Свежие простыни пахли персидской сиренью, за окном звенел сверчок, и в форточку доносился аромат цветущих вишен. Кристель уютно свернулась под одеялом, чувствуя, как расслабляется усталое тело и подкрадывается сон.

Эрик прилег рядом и повернулся к окну, за которым точно так же цвели яблони и вишни. А вот дерево, на которое они с Тони и Джонни столько раз лазили, играя то в Тарзана, то в индейцев, то в супергероев... «Что же, Тарзаном я не стал, индейца из меня тоже не вышло, а вот в супергероев играю до сих пор, – улыбнулся мужчина. – Вернее, вдвоем с Кристель играем. Бэтмен и Женщина-кошка. Супермен и Лоис...».

Он повернулся на бок и закрыл глаза. «Вот я и дома. Не знаю, когда еще смогу приехать. Да и смогу ли»... – Эрик понимал, что в ближайшие месяцы ситуация может повернуть так, что ему придется надолго, если не навсегда, бежать из страны, изменив имя и обрубив все связи. До сих пор ему удавалось совмещать работу с подработкой на другой стороне, но в последнее время его обостренное чутье подсказывало, что он ходит по краю пропасти. «Двойников» у него в конторе не любили, и Эрику стало сложнее соблюдать конспирацию. До сих пор он успешно водил за нос и «тех», и «этих». Но долго так продолжаться не может. Поэтому лучше ему выйти из игры, хотя бы на время, и поваляться где-нибудь на тропическом пляже с бокалом пина-колады в руке. Но для этого нужны деньги, большие деньги. А чтобы взять их, нужен замысел, помогающий обойти защиту, которой окружены большие деньги. И хорошая команда. Подходящие люди у него есть – несколько ребят, которые за ним хоть в ад пойдут, проверенные во многих делах. А вот над замыслом нужно хорошо подумать... Чтобы самое позднее через год уже загорать где-нибудь на симпатичном островке в Тихом океане!".

Кристель что-то пробормотала во сне и повернулась на живот, обняв подушку. Эрик приоткрыл глаза и внимательно посмотрел на девушку. «Настоящее сокровище. Можно взять ее в дело. Если хорошо себя проявит, можно сорваться на острова вдвоем...».

Кристель работала в его отряде уже полтора года. Эрик нашел ее в ВВС, когда искал пилота. Ее личное дело попалось ему на глаза одним из первых. Девушка словно родилась со штурвалом в руках и еще оказалась хорошим бойцом, была дисциплинированным агентом с крепкими нервами и сильной волей. Но только Эрик знал, какой нежной и страстной может быть эта подтянутая решительная девушка со строгими глазами. А ее верность не вызывала сомнений. Чувство долга для Кристель было на первом месте. Эрик мог полагаться на нее целиком и полностью еще и потому, что Кристель любила его. Привязать к себе женщину лучше всего, влюбив ее, что Эрик и сделал, оценив перспективность своего пилота. Уже почти год они были вместе, жили в просторной светлой квартире девушки в Сан-Диего с окнами, выходящими на океан. Там Эрик отдыхал после работы и наслаждался обществом красивой умной женщины, в которой почувствовал родственную душу. До Кристель досуг Эрика скрашивали девицы совсем иного пошиба, манекенщицы, начинающие актрисы, танцовщицы из ночных клубов, годные только для утех – хорошенькие, кокетливые, сексуальные и безмозглые. Все они надоедали Эрику уже на второй месяц. Кристель резко отличалась от них. Высокая, худощавая девушка с почти неизменным белокурым «хвостом», лицо без макияжа, почти всегда – в брюках и футболке или водолазке, собранная, подтянутая по-военному. С ней было хорошо работать, с ней было о чем поговорить на досуге; она понимала Эрика с полуслова, с первого взгляда; иногда ему казалось, что Кристель улавливает его мысли, и даже через год их отношения не утратили новизну. «Я привык к ней? Привязался? Может и так...».

Откинув одеяло, Эрик отошел к окну и снова закурил. Хорошо, что родственники ничего не знают о его второй жизни. Он не хотел, чтобы праздник был омрачен. Может, они в последний раз собираются всей семьей. Отец сильно сдал, хоть и старается держаться бодро; сказываются фронтовые ранения. Зато мама все такая же улыбчивая, с ямными глазами, такая красивая, с летящей походкой... И воротнички на своих платьях мама вяжет сама, каждый раз придумывая новый узор... Мужчина тяжело вздохнул и сжал сигарету пальцами так, что пепел упал на подоконник.

От запаха дыма и холодного дуновения из форточки проснулась Кристель. Приподнявшись, девушка спросила:

– Что-то случилось, Эрик?

– Извини, разбудил тебя... Думал, просплю до обеда, да не тут-то было. Ты спи, а я, может, посижу с книжкой в отцовском кабинете.

Кристель тоже поднялась и завернулась в халат.

– Когда-то нам с братом запрещали входить в кабинет, – улыбнулся Эрик, вспомнив детство. – Папа говорил, что после нас в кабинете словно Аттила прошел. А уж когда кто-то из нас опрокинул чернильницу на его монографию... Слушай, Кристель, – Эрик выбросил окурок в окно, – до чего же я старый, еще помню времена, когда еще пользовались чернильными ручками!

– Догадываюсь, кто угробил монографию, – поддразнила его Кристель, зябко переступая босыми ногами и ища тапочки. Эрик первым отыскал их и молча подвинул ей. – Тебя что-то беспокоит?..

– Я слишком долго не был дома, – мужчина обнял ее за тонкие плечи и привлек к себе. – И не думал, что еще способен так соскучиться по родственникам.

Девушка прильнула к нему и понимающе кивнула.

– А ты им понравилась, – Эрик поцеловал ее в макушку. – Хорошо, что мы приехали вместе. Мама всегда надеялась, что когда-нибудь я приеду с невестой. Именно такой она и представляет женщину, с которой я захочу связать жизнь... И я полностью согласен с мамой. Хорошо, что я встретил тебя, Кристель...

– Я тоже, – девушка встала на цыпочки, чтобы обнять Эрика. – «Ты рядом, а ведь могли бы друг друга совсем не встретить»...

– Ты всю русскую лирику наизусть знаешь?

– Не всю... Может, все же ляжешь? Вдруг сможешь заснуть? – Кристель хорошо знала это состояние Эрика – пробуждения по ночам, курение у окна, уклончивые ответы. Что-то снова тревожило командира, не давая ему покоя даже на отдыхе.

– Да, попробую... Ты замерзла, закроем форточку.

– Наверное, я плохой сын, – в постели Эрик продолжал обнимать девушку. – Родители ничего не знают. Но если мы все же проделаем то, что я задумал, все выплывет наружу, и наш «послужной список» только ленивый не опубликует. Одно я не учел: как это примут родители!

Кристель тяжело вздохнула и промолчала, крепче прижавшись к его плечу.

– Я не люблю лгать родителям. А последние годы только жтим и занимаюсь, – мужчина скрипнул зубами и замолчал, потом рывком перевернул Кристель на спину и крепко прижался губами к ее рту. Он чувствовал, что ее одолевают те же мысли, она тоже была привязана к своей семье и думала, что с ними будет, когда все выплывет, и уже сам был не рад, что задумал этот «бенефис». «И зачем я сейчас об этом заговорил? Теперь и она уснуть не сможет!».

Кристель обвила его шею тонкими руками. Эрик ощущал каждый изгиб ее изящного тела под тонкой льняной рубашкой. Он знал каждую черточку, каждый уголок этого ладного загорелого тела, запах кокосового крема для тела, ванильного шампуня, «Шанель номер пять»... А девичье лицо в обрамлении светлых волос напоминает изысканную камею...