Текст книги "Возвращение Кристель. Книга 1. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Анастасия Калько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
– Не всегда истории любви заканчиваются счастливо, Эрик, – сказал он вслух. – Бывает и так: один раз увидишь и никогда не забудешь...
– Мне пока об этом трудно судить, – сдался стажер. – Но все равно, хотелось бы, чтобы моя любовь была взаимной. А то вот например, моя мама. Похоже, она очень любила отца. Она никогда не говорила со мной о нем, только тогда в поезде сказала, что он был военным и погиб. Но я видел, что мама часто грустит, надолго замолкает, а бывало я просыпался ночью от того, что мама плачет за стеной. Наверное, она до сих пор вспоминает отца и не может смириться с его смертью.
– Значит, она была с ним счастлива, – задумчиво сказала Джесси. – По-моему, лучше любить и потерять, чем порхать, не зная любви.
– Лучше счастливо любить, – авторитетно заявил Эрик. Гейб подумал, что готов согласиться с парнишкой. – А та женщина больше сюда не приезжала? Просто уехала, оставив записку, и все?
– Насколько нам известно, да... Эта история случилась задолго до того, как мы начали здесь работать.
Хел снова промолчал. Свою догадку о том, что белокурая Кристель неслучайно была так похожа на Натали, он держал при себе.
Кристель. В поезде.
«Только с такого расстояня я и могу спокойно видеть горы Сан-Хуан», – подумала Кристель, когда за окном в значительно отдалении проплывали голубоватые силуэты гор. – А Эрик, кстати, он где-то там, напротив не знает лучшего места на Земле. Надеюсь, он не разочаруется как я...".
В Аризону Кристель и Алекс ехали поездом из Буффало. Из Финикса в Ногалес их должен был отвезти один из сотрудников Алекса, Монти. Двести пятьдесят миль – неблизкая дорога, но на автобусе или поезде легче притащить за собой «хвост», чем на машине. Аризонские шоссе в это время года не переполнены, и слежку легче отследить.
Не дожидаясь, пока вернется Алекс, Кристель опустила плотную штору, погасила свет над своей постелью и уютно свернулась лицом к стене. Только в такой позе она засыпала. Поезд быстро и почти бесшумно пролетал милю за милей, за окнами стемнело, к окнам прилипали кляксы мокрого снега, а здесь, в купе, было тепло и уютно; стены, отделанные в ореховых тонах, ваза с цветами на столе, ковровое покрытие и плотные шторы в тон стенам, но с геометрическим рисунком.
– И знаешь, о чем я подумал... – вошедший в купе Алекс увидел, что Кристель уже погасила свет, замолчал и тихонько прошел на свое место.
– Я еще не сплю, – не оборачиваясь сказала Кристель. – Что ты подумал?
– Может зря я столько лет помогал Родригесу, – Алекс убрал зубную пасту и щетку в свой небольшой дорожный несессер. – Ты о нем только из прессы знаешь, а я с ним работал. Знала бы ты, какой он сукин сын. Хорошо, что он скоро свалит на свой кипр и нам больше не придется иметь дело с этим закомплексованным тупицей-наполеономаном...
– Интересная характеристика, – все-таки повернулась к нему Кристель. – Если ты такого мнения о нем, почему с ним сотрудничаешь?
– Что поделать, Пинкстон, у всех есть свои желания, и большинство из них дорого стоит. Тебе вот хочется купить коттедж на берегу озера, и мне тоже многого хочется... А Родригес всегда щедро платит за добросовестную работу. И за срочность охотно удваивает гонорар...
– Сколько же у тебя желаний, если ты до сих пор не осуществил их все, – Кристель закинула руки за голову, глядя мимо Алекса. – А я в прошлый раз хотела одного: домик на Сейшелах. На берегу океана. За окнами шлестит прибой, шуршат пальмы, а ночью небо как темно-синий бархат...
Она замолчала, чуть прикрыв глаза, словно надеясь нарисовать в своем воображении домик под бархатным небом, к которому так и не добралась. Потом встряхнула головой:
– Спокойной ночи, Алекс. Мне нужно выспаться пару ночей перед работой. Тогда я смогу хоть двое суток не вставать от штурвала.
– Спокойной ночи, Пинкстон, – Алекс стал тоже готовиться ко сну. Услышав за спиной глубокое ровное дыхание снова отвернувшейся к стене Кристель, он и сам затих, чтобы не побеспокоить чуткий сон женщины. Заснул он не сразу. Удивительная она, Кристель. Холодная и жесткая, деловитая и практичная, решительная и невозмутимая, страстная и пылкая, откровенная и прямая; мечтательница; напрочь лишена женственности и в то же время женщина на все 100 процентов; способная на многое, железно соблюдающая свои принципы – и все это о ней.
Кристель заворочалась, глубоко вздохнула во сне и обняла подушку как ребенок; что-то пробормотала. Поезд дернулся на стрелке. Женщина на секунду приоткрыла глаза и тут же заснула снова.
«Надо брать с нее пример», – подумал Алекс и через две минуты тоже уснул. Мгновенно засыпать и просыпаться в заданное время или при первых признаках опасности он научился еще на службе в ВВС.
*
В Финиксе их уже ждал синий «ровер» Монти. Атлетичного вида чернокожий мужчина лет тридцати стоял у машины и всматривался глазами в платформу, ища людей, которых встречал. Когда Алекс и его спутница подошли к джипу, Монти коротко поздоровался, открыл им заднюю дверцу и молча вопросительно посмотрел на Кристель.
– Это Кристель, – пояснил Алекс. – Наш пилот.
– А она справится? – хмуро спросил Монти. – Самолет не малолитражка.
– У тебя за рулем нет столько миль, сколько Кристель налетала, – сухо отрезал Алекс, прежде чем покрасневшая от обиды Кристель нашла что возразить.
Монти сразу притих и даже словно стал меньше ростом. Еще раз оглянулся и пробормотал:
– Лучше в темпе сваливать.
Кристель проследила за его взглядом и увидела неприметный пикап и двух мужчин в джинсах, потертых «косухах» и стетсонах. По виду это были типичные жители ферм в предместье, приехавшие в Финикс по делам; просто тоже встречают кого-то сч поезда. Но что-то в их облике или манере держаться насторожило женщину. Кристель первая скользнула в машину, радуясь, что ее очки закрывают половину лица, а большой козырек кепки бросает тень на оставшуюся половину, и волосы она подобрала под головной убор. Алекс оказался в салоне следом за ней и вовремя: «фермеры» как по команде обернулись и пронизали «ровер», стараясь, впрочем, делать вид, что высматривают кого-то из своих знакомых на привокзальной площади.
– Вы вовремя, – докладывал Монти по дороге. – Чем скорее выедем, тем лучше. Это федералы. Мы их уже и в Ногалесе видели. За город они пока не рыпаются, но в городе нас «водят».
– Плохо, – Алекс нахмурился и сцепил пальцы в «замок». – Итак, Бюро ищет Эрнандо в Штатах и уже добралось до Ногалеса. Утечка информации, или случайное везение «фэбов»?
– Похоже, утечка, – Монти вывел джип на шоссе Финикс – Меса и стал излагать ситуацию. Алекс слушал и хмурился. Кристель опустила стекло со своей стороны и закурила, параллельно бросив взгляд назад. Пикапа из Финикса видно не было, но, скорее всего, у агентов Бюро не одна машина для слежки.
– Они ждали меня на вокзале, – констатировал Алекс. – А известно ли им, куда я ездил? Давно они в Аризоне?
– Почти неделю.
– Так. Завтра надо пораньше выехать на аэродром, чтобы ФБР приехало к пустой ферме. Что еще?
– Родригес нервничает из-за задержки, – Монти докладывал короткими четкими фразами о ситуации на ферме, выпадах будущего пассажира и стычках его охранников с людьми Алекса. Слушая его, Гудвин еще больше мрачнел. Задержись он в Ниагара-Фолс еще на день, и ситуация достигла бы точки кипения. Эрнан всегда отличался трудным характером, это постоянно ощущали на себе жители его государства, а сейчас, на перевалочной базе у мексиканской границы, Родригес окончательно слетел с катушек. Глядя на него, теряют тормоза и его сопровождающие – Мануло, Гомес, Энрике и Диего – двухметровые смуглые головорезы, гибкие и мускулистые, вечно настороженные, мрачные парни. Эрнандо часто забывает, что он уже не в своем дворце и пытается вести себя как прежде. Он покрикивает не только на свою свиту, но и на людей Алекса. И кто поручится за их выдержку? Монти, Энди и Терри – парни вспыльчивые. Анжело запросто может послать конкретно и далеко. Да и терпению Грега, Берти и Квина может наступить конец. Вилсон, второй пилот, более уравновешенный, но он большую часть времени проводит на аэродроме у самолета. Да и ФБР наступает на пятки... Нужно поспешить, пока еще можно сохранять контроль над положением дел...
*
Гарри Диксон ждал у кафе на заправке, пока его машину вымоют и зальют бензин. Невысокий, но крепкий и жилистый, подтянутый, круглый год загорелый до черноты, Гарри выглядел именно тем, кем являлся, кадровым военным, дослуживающим свои 20 лет. В Аризону в отпуск он приехал впервые за 5 лет. До этого об отпусках приходилось забывать, а азиатские города, горы и пустыни уже мелькали перед глазами даже во сне. Поэтому Генри наслаждался первыми днями отпуска в родной Аризоне.
Подъехал синий «рэндж-ровер» со стороны Месы, весь в пыли. Водитель, крепкий чернокожий детина, похожий на боксера, вылез, разминая ноги, пощупал капот машины и выругался:
– Ну вот, вода закипела! Придется подождать.
– Тогда пойдем перекусим, – встал с заднего сиденья рослый брюнет в длинном пальто. – Кристель, ты, наверное, тоже проголодалась?
– Не откажусь от легкого обеда и чашечки кофе, – за ним из машины вышла высокая женщина, светловолосая, в голубых джинсах и черно кожаном жакете. Она шагнула туда-сюда, тоже разминая ноги, и стащив кожаную кепку и огромные, как блюдца, очки. Трудно было определить ее возраст. Гладкое холеное лицо, изящная точеная фигура и густые золотистые волосы принадлежали молодой женщине. Но взгляд был старше, в нем читался немалый отрицательный опыт человека, побывавшего на грани этого и того света, уж Генри-то хорошо знал этот взгляд, он их немало повидал на службе. Но не это поразило его. Он узнал эту женщину, хоть и видел ее всего один раз очень давно. Но такое «знакомство» не забудешь...
Генри Диксон. 1992 год.
Генри дослуживал второй год в морпехе, когда их отправили в Скалистые горы в Колорадо на перехват группы Куолена. Но когда пехотинцы прибыли, им осталось только подобрать трупы. Горные спасатели в этом районе оказались парни не промах и за сутки расправились со всей бандой. Им помогла сама природа – горы тоже ублюдков не терпели.
Самого Куолена военным пришлось отскребать со дна ущелья вперемешку с обгоревшими фрагментами вертолета, угнанного у спасателей.
Генри, Лесли и немолодой сержант из медицинского подразделения отправились сопровождать «груз 200» на вертолете. 20-летний Генри был мрачен. Он стремился на первом своем боевом задании показать, чему его обучили, а вместо этого приходится трупы возить, оказалось, что за него все сделали какие-то салаги-спасатели, старики лет по тридцать-сорок...
Сначала Гарри не обратил внимания на то, что один из мешков сверху шуршит не так, как другие. Потом из него послышался слабый еле уловимый стон. Диксон подскочил и прислушался. Нет, вроде послышалось. Сержант похрапывал у иллюминатора. Лесли листает футбольный журнал. «Это я в детстве слишком много ужастиков смотрел в кино, – успокоил себя Гарри, – вот и мерещится!».
– Помогите... Помогите...
Генри снова уставился на мешки, чувствуя, как сердце куда-то провалилось, а по спине бегают огромные мурашки. «Е-мое! Это мне уже не послышалось!».
Мешок снова зашевелился. Его пытались разорвать или расстегнуть изнутри. Снова донеслись стон и мольба о помощи. «Молния» затрещала и отъехала на несколько дюймов.
При мысли, что сейчас покойник вылезет из мешка, Гарри совсем по-детски взвизгнул, шарахнулся, налетел на привставшего Лесли, и оба растянулись на полу с таким грохотом, что пилот чуть не сделал «мертвую петлю», а сержант подскочил в кресле и спросонья от души обматерил рядовых:
– Вам тут что, дансинг с девочками? – орал он, злясь, что так испугался. – Нашли место придуриваться, – он добавил еще несколько ругательств.
Заикаясь и вздрагивая, Генри сообщил о странном поведении верхнего мешка. Сержант еще раз выругал его, подошел к мешкам, дернул «молнию» на верхнем, и гаркнул:
– Ну, идите, гляньте, кретины! И где ваш ожив... А-а-а, тысяча чертей!!!
Парни чуть снова не растянулись, когда бросились посмотреть, что заставило бывалого служаку так кричать.
На них умоляюще смотрела огромными глазами девушка, которую они подобрали на плато «Обреченного» с тремя ранами в грудь и плечо. От потери крови она стала белой, как тот самый снег на утесе, вокруг глаз залегли широкие синие круги, губы потрескались и поголубели. Но все равно видно было, что девчонка хорошенькая как картинка – блондинка с пушистыми волосами и нежным личиком. Ну и сволочь был этот Куолен. Спасатели, которые с ним разделались, говорили: то ли он сам подстрелил девушку, то ли в перестрелке ею прикрылся.
– Помогите, – повторила девушка.
Сержант быстро опомнился. Он расстегнул мешок полностью, осторожно переложил девушку на носилки, велел Генри приготовить аптечку, а Лесли – позвонить в госпиталь в Монтроз и сообщить о тяжелораненом на борту. Сам он разрезал разорванные куртку и водолазку девушки и поспешил с первой помощью. Внезапно раненая снова застонала, шевельнула губами и закатила глаза.
– Ну нет, дочка, – бормотал сержант, включая дефибриллятор и прикладывая «утюги» к едва прикрытой девичьей груди, – ты будешь жить. Такое выдержала, и помереть за полшага от спасения? Ну нет. Диксон, разряд! Быстро, черт побери!
Полуобнаженное тело содрогнулось, но точка на осциллографе продолжала чертить прямую линию.
– Еще разряд! – у сержанта даже встали дыбом пышные усы. – Живо!.. А ну живи, девочка! Ты должна! Оживай!
От второго разряда девушку подбросило на носилках, и сердце забилось. Капельница, укол, стимулирующий сердечную деятельность, обработка ран и обморожений... Уже на подлете к госпиталю пришлось снова запускать дефибриллятор. После трех разрядов и еще двух стимулирующих уколов сердечная деятельность стабилизировалась и девушка даже пришла в себя.
– Ну вот и прибыли, дочка, – обычно грубый, крикливый и вечно матерящийся сержант на этот раз смягчился и ободряюще погладил раненую по светлым волосам. – Умница, выдержала. Сейчас врачи тебе операцию сделают, будешь как новая, скоро плясать сможешь.
– Кристель... Меня зовут Кристель, – еле слышным голосом ответила девушка, обвела салон расширившимися зелеными глазами и поморщилась:
– Плечо... Очень болит...
– Если боль чувствуешь, значит, жить будешь, – заверил сержант. – Хуже когда раны немеют. Вот тогда дело плохо.
Когда девушку увезли на носилках, по дороге приказывая готовить операционную: «Женщина, белая, 20 – 30 лет, три огнестрельных ранения, состояние критическое!», Генри рискнул обратиться к сержанту:
– Простите, сэр... Но она же из банды...
– И что? – мрачно посмотрел на него сержант. – Надо было бросить ее загибаться в том мешке? Я уже 25 лет на медицинской службе, и раненых бросать на смерть не имею права.
Он немного помолчал, прикуривая, потом добавил уже другим тоном:
– А за свою глупость она уже наказана. Если и выздоровеет, тело в шрамах будет. Жалко девчонку, молоденькая совсем, красивая. У меня дочке 23 года, на нее смахивает, тоже беленькая, худенькая... Вот и боролся за эту Кристель до последнего. У нее ведь, наверное, тоже где-то отец с матерью есть...
Генри промолчал. В глубине души он понимал сержанта и соглашался с ним. И надеялся, что девушка с «Обреченного», которую они старались спасти, все-таки выживет.
Генри. Декабрь 2012 года (29-е).
Когда мужчина из джипа назвал спутницу «Кристель», Диксон невольно всмотрелся в нее. Именно так назвалась девушка, лежащая на носилках под капельницей.
Да, это была она. Мало изменилась за 20 лет, Генри мгновенно узнал ее. И действительно красивая, он не ошибся.
Женщина посмотрела на часы и ушла в кафе за своими попутчиками. Сквозь витрину Генри увидел, как она садится за столик с чашкой кофе. Франт и чернокожий водитель садятся напротив нее с подносами. Их Гарри уже пару раз видел на этой заправке. Чем-то они ему не нравились. У брюнета иногда какая-то жестокая улыбка, а шофер вообще с виду мать родную прикончит не моргнув. «И Кристель куда-то едет с ними? – удивился Диксон, словно женщина была его сестрой, женой или дочерью. – Мало ей прошлого раза? Я бы от таких подальше держался...».
Кристель. 29 декабря.
Слишком пристальное внимание мужчины, ожидавшего свой автомобиль, насторожило Кристель. Сидя у окна, она посматривала наружу. Мужчине было лет 40. Невысокий подтянутый крепыш с военной выправкой; судя по смуглому лицу – местный житель. На федерального агента не похож – слишком простое открытое лицо жителя глубинки, и глаза не сверлят в тебе дырки. Скорее всего, кадровый военный в отпуске.
Получив свой «чероки» после мытья и заправки, крепыш укатил в сторону Тусона. На его место тут же въехал какой-то фермер на пикапе, груженом мешками. Следом появилась фура. Значит, тут слежки нет. «По-моему, я просто понравилась этому парню, – про себя улыбнулась Кристель, – вот и смотрел. А у меня уже профессиональная деформация сознания, во всем я нахожу повод для подозрений!».
*
На ферме, которая изнутри была оборудована, как настоящая штаб-квартира, Алекс собрал всю группу в кабинете, чтобы представить их Кристель. С Монти она уже была знакома. Остальных старалась запомнить с первого раза. Анжело, блондин, похожий на Гари Бьюзи в молодости. Энди, смуглый брюнет гавайского типа. Терри, невысокий, лысоватый. Долговязый черноволосый Квин. Бородатый коренастый Берти. И Вилсон, приветливый молодой человек лет 30 с приятным лицом.
– А это Кристель, – заключил Алекс, закончив перечислять своих компаньонов. – Наш пилот.
– Значит, в паре полетим? – дружелюбно улыбнулся женщине Вилсон. – Вы водили «джет»?
– И не раз, – ответила Кристель.
– Тогда вам будет легко. Но у этой модели...
– Не напрягайся, Монти, – Анжело заметил, что шофер прислушивается к разговору, завязавшемуся между Кристель и Вилсоном. – Это все равно что пытаться вьехать в разговор двух китаез.
– Ну, ты ни во что не въезжаешь, это я давно знаю, – привычно огрызнулся Монти. Алекс так же привычно пресек их перебранку:
– Тише вы, двое!
Сам он с удовольствием слушал, как Кристель со знанием дела обсуждает со вторым пилотом технические детали полета. Похоже, она сможет хорошо пилотировать в паре с Вилсоном. И был доволен своим штурманом. Молодец Вилсон, сразу нашел подход к Кристель.
В разгар разговора дверь кабинета снова распахнулась, и вошел высокий смуглый брюнет с залысинами и обрюзгшим лицом нездорового цвета, уже которую неделю не сходившим с экранов и первых полос. Держался он высокомерно, как человек, привыкший быть в центре внимания и на первых ролях. За ним протиснулись четверо парней, таких же смуглых, черноволосых, похожих как горошины из одного стручка, рослые, атлетичные, в черных костюмах и водолазках, обтягивающих крепкие торсы.
Не поздоровавшись, Родригес резко спросил:
– Неужели вылет наконец-то назначен? Очень хорошо! Я уже начал сомневаться в твоих способностях. Думал, мы просидим тут, пока нас не накроют ваши федералы...
– Эрнан, – спокойно сказал Алекс, дождавшись, когда «пассажир» закончит выплескивать эмоции, – это Кристель, наш пилот. Она согласна помочь тебе. Кристель, я думаю, ты узнала Эрнандо. Ты ведь смотришь новости. А это Мануло, Энрике, Гомес и Диего, личные телохранители Эрнандо.
Родригес смерил Кристель скептическим взглядом и промолчал, но Кристель угадала его мысли. Примерно те же, что у ее одноклассников, когда она сказала незадолго до выпускного вечера в школе, что подает документы в колледж ВВС США. К ней стали часто подходить с глупыми вопросами: «Что, Кри-Кри, думаешь, там парни лучше?». «Конечно, – отвечала выведенная из себя Кристель, – ведь хуже вас не найдешь!». Эти придурки не верили, что женщина может стать военным пилотом? Тогда она докажет им обратное. И теперь Родригес тоже смотрел на нее с тем же выражением: «Она и есть пилот? Храни нас господь!».
В своей комнате Кристель проделала перед сном привычный комплекс гимнастических упражнений, приняла душ и легла спать пораньше. Если ей удавалось как следует выспаться перед рейсом, то она могла провести за штурвалом больше суток, не теряя концентрации внимания. Заснула Кристель как всегда быстро. На всякий случай она заперлась в спальне и переложила свой «пустынный орел» под подушку.
«Опять лезешь, как муха в варенье?».
«Это ты, Эрик? Давно тебя не было, недели не прошло!».
«В жизни все повторяется дважды, как поется в песне...»
«Оставь меня в покое!»
«А ты будь благоразумна, малыш!».
Кристель. В самолете.
«Джет-стар» уверенно держал курс на север. Погода благоприятствовала полету, небо очистилось, и снегопад прекратился. Но метеосводка обещала во второй половине дня изменение погоды в северных штатах вплоть до бурана, и Кристель очень надеялась, что успеет посадить самолет в Реджине до того, как разразится непогода.
Вилсон в кресле второго пилота с уважением посматривал на эту женщину. Она так четко и уверенно вела самолет, следила за индикацией и слушала эфир, как будто родилась за штурвалом. Шеф был прав: его приятельница действительно классный пилот. С такой летать – одно удовольствие.
Сверившись с картой, Кристель увидела, что уже через час им предстоит посадка для дозаправки в Вайоминге. «Коридор» в Канаду Алекс приготовил между Опхайм и Уайттейл в Монтане. Перед этим им предстоит вторая посадка, в Форт-Пен. Запомнив эти точки, Кристель словно запечатлела их для себя на фотопластинке и все реже сверялась с картой, и уверенно вела самолет по курсу. Вилсон оказался хорошим штурманом, с ним было легко работать. Чувствовались немалый опыт работы вторым пилотом и умение работать в паре.
Когда внизу появились заснеженные вершины Скалистых гор, Кристель сжала губы под кислородной маской. Те же самые горы. Хоть бы на этот раз пролететь над ними благополучно.
*
Алекс сидел в середине салона и, казалось, отрешившись от реальности, дремал. На самом деле мысли Гудвина мчались, опережая друг друга. Он обдумывал и анализировал события, просчитывал их дальнейший ход. Итак, они смогли улететь. С фермы пришлось выехать на два часа раньше намеченного часа. Поднялись они в четвертом часу ночи. Алекс так и не смог заснуть после совещания, лежал с открытыми глазами, и вдруг его подтолкнуло под бок беспокойство. Лучше не ждать рассвета, а уходить прямо сейчас. Алекс поднял Монти, Анжело и Вилсона и велел им готовиться к отъезду. Потом постучал в дверь комнаты Родригеса и сообщил сонному чертыхающемуся латиноамериканцу, что время отъезда изменилось. Еще более отчаянно ругаясь на жуткой смеси испанского, португальского и английского языков, Эрнандо разбудил охранников и велел готовиться к выходу.
Когда Алекс подошел к комнате Кристель, дверь была открыта, горел свет и уже совершенно не сонная, освеженная душем Крис в летном костюме сидела на кровати и зашнуровывала «джамп-бутсы». Волосы она гладко зачесала назад и стянула на затылке. Лицо не тронуто косметикой и выглядит строгим, замкнутым и решительным. Алекс опять залюбовался своей подтянутой и сообразительной подругой. Брюки от пилотского костюма обтягивают длинные ноги такой формы, что Алекс залюбовался ими, чуть не забыв о форс-мажорной ситуации.
– Сейчас выезжаем – коротко спросила Кристель, поднимаясь и надевая короткую кожаную куртку поверх исландского свитера ручной вязки.
– Кофе выпить успеешь, – слегка улыбнулся Алекс, пытаясь шуткой разрядить обстановку.
– Пять минут, и я готова, – Кристель вышла из комнаты.
Ровно через пять минут она вернулась, внеся с собой в комнату шлейф аромата теплого кофе и духов. Удивительно, как долго держится аромат фирменного французского парфюма. В прошлый раз Кристель пользовалась духами еще накануне утром в поезде, а ее волосы, ямочка на шее и ворот свитера до сих пор источают легкий, но узнаваемый аромат коронного творения Коко Шанель.
– Точнее тебя только солнце, – заметил Алекс.
Кристель с легкой улыбкой кивнула, взяла со стола сумку и спросила:
– Почему ты изменил время Думаешь, что федералы...
– Внутренний голос шепнул пару слов. А он меня никогда не подводит.
– Правильно, я тоже, – Кристель обмотала шею серым шарфом и заправила его под воротник куртки. – Я готова.
Выехали они только через полчаса из-за Родригеса, который спросонья больше ворчал и путался под ногами, чем собирался, и едва не забыл свой багаж: футляр с флеш-картой, кейс и папку. Ожидая его в салоне «ленд-ровера», Алекс и Кристель успели выпить еще по чашке кофе, выкурить по сигарете и послушать, как Монти за рулем костерит «фраера толстопузого» почем зря. «Пока он выползет, тут будет до черта федералов, окажемся из-за него в полной заднице! – бубнил шофер. – Макака безмозглая, всех утопит!». «Эта макака платит нам по миллиону каждому за перевозку, – напомнил Алекс. – Если тебе миллион лишний, я тебя не держу, можешь устроиться на ферму свиноводом!».
По дороге, когда «ровер» с потушенными фарами уже вползал на холм, Эрнандо опять начал ворчать и браниться, но Алекс его уже не слушал. Он обернулся и увидел в окно, как к ферме на малой скорости подъезжают два автомобиля с потушенными фарами и въезжают во двор почти со скоростью улитки, чтобы произвести как можно меньше шума, думая, что в доме все еще спят. «Хотели застукать нас тепленькими в постелях, – злорадно подумал Алекс. – Небось думали уже сегодня получить награду за поимку Родригеса и прищемить задницы нам. А вот вам чёрта лысого!».
– Вовремя мы уехали, Эрнандо, – сказал Алекс южноамериканцу, который тоже обернулся и увидел машины. – А то сейчас нам бы уже зачитывали права.
Родригес только пробормотал длиннейшую фразу, где воззвание к Пресвятой Деве перемешалось с интересными пожеланиями в адрес «чертовых федералов».
Кристель увидела машины и задумчиво сказала:
– Да, Алекс, твой внутренний голос был прав. Я попытаюсь вздремнуть по дороге. Тогда за штурвалом буду в еще лучшей форме.
Она перебралась на заднее сиденье огромного, как автобус, джипа, где были плед и подушка, и через минуту задремала. Берти и Энди с легкой завистью посмотрели на нее: «Железная баба! Мы все перед рейсом в напряге, да еще и федералы перца подсыпали, а у нее физиономия каменная, и смотри, придавила и спит как ни в чем не бывало. Крепкие нервы, если они у нее вообще есть!».
Охранник Родригеса, Энрике, украдкой покосился на длинные ноги женщины, обтянутые кожаными штанами, когда Кристель устраивалась на заднем сиденье: «Ничего бабенка. Все что надо, все при ней. Интересно, какова она в постели? Я слышал, что лучше американских блондиночек с длинными ногами только тайские малышки. Проверить бы. Американки у меня еще не было...».
Родригес всю дорогу угрюмо молчал, смоля в окно короткие толстые сигареты в коричневой бумаге, распространяющие горький удушливый дым. Через полчаса Грег не выдержал:
– Вам плохо не станет? Может, отдохнете
– Пересядь, если тебе мешает, – огрызнулся диктатор, закурив следующую сигарету.
– Тошнит уже от этой вони, Квин открыл окно рядом с собой. – Это химическое оружие, а не сигареты.
Родригес не удостоил его ответом, зато его охранник Мануло полез на рожон:
– Я не понял, парни, вы нарываетесь? Может, хотите до аэродрома пешком прогуляться?
– Это кто кого выставит? – возмутился Квин. – Уж не ты ли, придурок?
– Ты меня назвал придурком, задница? – привстал Мануло.
– Ну все, – Квин тоже поднялся, – сейчас сам пешком пойдешь!
– Квин, заткнись, – негромко попросил Алекс. – И верни свой зад в кресло, а то я сам тебя из машины выброшу.
Боевик моментально подчинился. Дважды шеф никогда не повторял, и все парни привыкли понимать его с первого слова. «Ладно, я еще вломлю этому уроду в Реджине, когда шефа рядом не будет. Там и разберемся, кто из нас задница!».
Родригес тоже что-то резко буркнул по-португальски; мрачный Мануло вернулся на свое место, и больше никто из четверых мордоворотов не возникал.
Еще через полчаса они доехали до аэродрома в пустыне в сотне миль от Ахо. Там уже ждал заправленный и отлаженный самолет. Аэродром был нелегальным. Его использовали для переправки мигрантов из Мексики, переброски десанта боевиков или для обслуживания «важных гостей» вроде Родригеса. Тому, кто смог бы пробраться на его территорию, открылось бы только побитое выцветшее асфальтовое поле и несколько покосившихся ангаров. Но заглянуть в них постороннему человеку не удалось бы. Территория находилась под постоянным неусыпным наблюдением. Изнутри ангары были великолепно оборудованы и укреплены. В подвалах хранились склады оружия и жили люди, конфликтующие с законом или просто не желающие подчиняться системе. «Сюжет из „Терминатора-2“, – сказала Кристель, осмотревшись. – На такую базу приезжают Сара Коннор со своим сыном...». «А может, Рэндела Фрейкса вдохновила на этот образ именно здешняя база, – шепнул Алекс. – Она работала еще когда мы носили погоны. Да что там, мы еще в детский сад ходили, когда этот аэродром заработал! У этих стен и поля такая история, на дюжину фильмов-экшн хватит!».
Ровно в восемь часов утра самолет взлетел. Алекс откинулся на спинку кресла, когда Кристель разрешила отстегнуть ремни, и констатировал: еще один этап пройден. Дело теперь за его пилотами. За Кристель и Вилсона Алекс был спокоен: оба – профессионалы. Кристель – та вообще самородок от авиации. Да и у Вилсона за плечами приличный стаж в ВВС. Главное – им повезло вовремя уехать из-под носа у федералов. В последний момент успели...
Агент Харлин, ФБР
Руководитель группы федеральных агентов, направленной в Аризону для проверки слухов о потайной базе «северных доберманов» у мексиканской границы, был уверен, что уже на рассвете они узнают, на самом ли деле там укрылся у своих американских соратников беглый президент Венгезии. Ферма под Ногалесом принадлежала Алексу Гудвину, бывшему офицеру ВВС, одному из головорезов Родригеса. И очень похоже на то, что именно Гудвин помог диктатору бежать – уж очень похоже было на почерк бывшего военного летчика в работе по смежному профилю. А лучшего временного укрытия, чем база у границы, замаскированная под ферму, не придумаешь. Кому придет в голову соваться в этакую глушь и интересоваться обшарпанным домом, покосившимися постройками и запущенными полями. Просто одна из многих захудалых ферм в южной глубинке, мало ли их сейчас, еле дышащих после кризиса. На это и рассчитывал Гудвин, обустроив здесь одну из своих баз.
Самого его и кое-кого из его группы несколько раз видели в Ногалесе, Финиксе и на заправочной станции под Месой. Недели две назад Гудвин уехал на север поездом Финикс – Буффало. Проследить за ним в дороге не представлялось возможным, и наблюдателей за ним не отправляли, наученные горьким опытом. Очень часто бывало, что вместо оперативной информации от агентов о перемещениях Гудвина Бюро получало очередной труп.
