Текст книги "Пальмы за окном (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Выбрав в «Эсте Лодер» духи для своей нынешней подружки, Трейверс уныло побрел дальше, гадая, сколько ему еще кружить по торговым залам. Не придется ли болтаться тут без толку весь день?..

*

– Это он, – Эрик указал Кристель на лысеющего усатого мужчину в белых джинсах и гавайской рубашке. Усач выглядел мрачным, постоянно вытирал платком лоб и обширную лысину и явно тяготился обстановкой Родео-драйв.

– Он? – девушка посмотрела на отражение в витрине. – Какой-то нервный для охранника министерского самолета... – чем-то ее насторожил человек из Колорадо.

– Просто испытывает дискомфорт в магазинах, – Эрик надел зеркальные очки и галантно распахнул дверь бутика перед Натали. – Миссис Пинкстон, разрешите взять у вас эти коробки? Осторожно на ступеньках, пожалуйста!

– Слышали бы вас феминистки, как вы считаете меня неуклюжей беспомощной дурехой, которая на ровном месте спотыкается, – Натали все-таки передала мужчине покупки. – Кристель, так нельзя. Ты даже выбирать не стала, схватила первое попавшееся платье и еле-еле согласилась примерить еще хотя бы парочку тех, которые нашла для тебя я...

– Но в конце концов, вы одобрили именно выбор Кристель, – Эрик укладывал коробки в багажник. – Она выбрала отличное платье для вашего праздника.

– Да, не могу не согласиться, Кристель умеет безошибочно находить «свою» одежду. А мне приходится перерыть весь магазин, примерить десятка два платьев и довести до обморока продавцов, прежде чем я сделаю выбор, – рассмеялась Натали.

– Мама, – предложила Кристель, – может, перед набегом на салон «Лабутен» выпьем по чашке кофе? Я с ног падаю.

– Опять? – изумилась Натали. – Сколько же чашек доппио тебе нужно, чтобы не падать с ног?

– При походе по магазинам вдвое больше, чем обычно.

– Значит, это для тебя тяжелое испытание? – Натали высоко подняла брови. – Оттаскать бы тебя за уши, грубиянка.

Девушка невольно рассмеялась.

– Еще и хохочешь, – Натали попыталась сохранить суровый вид, но долго обижаться на дочь не могла. – Ладно, пойдемте в кафе... Я тоже не откажусь от чашечки гляссе. И порции фруктового салата...

*

Трейверс вышел из очередного бутика, чувствуя, как у него начинается сенная лихорадка от ароматов разнообразной парфюмерии. «И как продавцы тут работают? Ненавижу парфюмерные магазины!».

Он посмотрел на часы. Весь день его гоняют по Родео-драйв, устроив настоящий квест. Зайдя в первый магазин, названный Куоленом по телефону, Трейверс, чувствуя себя идиотом, обратился к продавщице с бейджем «Сандра» на блузке, и девушка, мило улыбаясь, вручила ему записку: «Магазин Сони Рикъел, менеджер Кэт». Кэт протянула ему записку «Баленсиага. Продавец Джулия». Джулия отправила его к Мойре из «Эсте Лодер»... И так он обошел уже почти все заведения на Родео-драйв. Теперь он держал в руках записку от Иды из «Лабутен»: «Кофейня Старбакс». Куда его пошлют оттуда? «Наверное, к черту в задницу», – безнадежно подумал полицейский.

– Мистер Трейверс?

К нему подошел крупный мужчина в черных джинсах и рубашке с короткими рукавами. Он пристально смотрел на Ричарда из-под зеркальных очков. Средних лет, в русых волосах обильная проседь, а над лбом они заметно поредели. Несмотря на могучую комплекцию, двигается легко и пружинисто. Выправка профессионального бойца. Лицо неподвижное как маска, высокий лоб, тяжелая нижняя челюсть. Интуитивно Трейверс понял: это и есть Эрик Куолен.

Серебристый волк держал под руку девушку, хрупкую блондинку в голубом летнем платье с черными штрихами и таких же зеркальных очках. С первого взгляда Ричард залюбовался ее ладной точеной фигуркой, потом посмотрел на лицо. Тонкие правильные черты, хорошо очерченные губы, нежная золотистая от загара кожа. Но от ее лица веяло холодом, а линия рта такая же жесткая и упрямая, как у мужчины в черном. Значит, это не просто подружка диверсанта, а его помощница. «Однако у Куолена губа не дура. Симпатичная девочка! Интересно, чем она занимается? Судя по выправке, морская пехота или ВВС...».

– Добрый вечер, – сказал Куолен. – Хорошо, что вы соблюдаете договоренность об условиях нашей встречи. У нас есть час для разговора. Не желаете ли выпить чашечку кофе? – он указал на вывеску кофейни.

В зале Куолен так уверенно направился к столику в углу зала за колонной, как будто бывал тут частенько.

– Два эспрессо без сливок и сахара, – заказал диверсант, когда к ним подошел официант. – Мне доппио, девушке – обычный. А что желаете вы? – спросил он у Трейверса.

Заказав американо со сливками, полицейский посмотрел на руки девушки, когда она листала кофейную карту «Старбакс». Тонкие маленькие ладошки, изящные пальцы с аккуратно подпиленными ногтями и бесцветным лаком. «Симпатичная девочка», – снова подумал полицейский и нехотя оторвал взгляд от нее. После марафона по магазинам он бы заказал что-нибудь серьезнее кофе. Но Куолен выбрал для разговора «Старбакс», и пока придется довольствоваться сладким кофе со сливками. Ничего страшного, если учесть, ради чего он добивался встречи с этими людьми.

Девушка сняла очки. У нее оказались большие выразительные глаза, серо-зеленые, с прозеленью. Но взгляд суровый, холодный, цепкий. «Точно, авиация или спецназ», – наметанным взглядом определил Трейверс.

– Кристель, моя напарница и пилот, – представил Куолен и тоже снял очки. У него оказались маленькие глубоко посаженные темно-серые глаза. Что-то в них было волчье, недоброе. Так смотрят люди, способные на все. Положив очки на стол, мужчина погладил свою спутницу по руке хозяйским жестом. Конечно, он заметил взгляды, бросаемые Трейверсом на Кристель. Девушка еле заметно улыбнулась, на секунду ее холодный взгляд оттаял, а лицо стало нежным и женственным. «Пилот, любопытно. Такая красавица, и за штурвалом. Судя по тому, что Куолен взял ее в дело, она классный пилот. Сколько же ей лет? Едва ли больше двадцати. Хотя взгляд у нее старше...».

– Очень приятно, – сказал он вслух. – Женщина-пилот? Внушает уважение. Много налетали?

– Достаточно, – девушка заправила за ухо непослушную прядку. В ушах у нее поблескивали маленькие серьги в форме золотых шариков.

Ожидая заказ, все трое молчали. Куолен сидел как изваяние, пронизывая взглядом зал. Девушка подперла кулачком подбородок и о чем-то задумалась. Трейверс изо всех сил старался побороть волнение и не ерзать как ерш на сковородке. Откровенно говоря, ему было не по себе, когда напротив сидел сам Серебристый Волк. И не верилось, что его план начинает осуществляться. Завладеть грузом одного из самолетов денверского филиала Казначейства он задумал давно и даже мысленно уже построил виллу где-нибудь в райском уголке Земли и обкатал белый лимузин, который подобает иметь владельцу такого состояния... Но до сих пор это были только мечты, он еще мог отказаться от них и продолжать работать в службе безопасности, как работал в предыдущие 20 лет. Но он начал искать исполнителя, его вывели на Серебристого Волка, о котором говорили с восхищением и трепетом, и вот сам Волк сидит за столиком. А девушка, скорее всего, не кто иная, как Железная орлица, которая работает с Куоленом всего год, но имя себе уже заслужила. О ней говорили как о классном бойце и девушке с крутым нравом. И повернуть назад сейчас он уже не может. Если он попытается сказать, что раздумал или шутил, то из этого зала уже не выйдет. Несомненно, Куолен и девушка отреагируют молниеносно, использовав вместо оружия любой попавшийся под руку предмет или даже голыми руками справятся. Он даже понять ничего не успеет. Его полицейская выучка и 20 лет в казначейской охране пшик против их выучки. А потом они спокойно выпьют свой кофе, оставят чаевые и уйдут. А его примут за пьяного или разморенного жарой, и, когда сообразят, что к чему, никто уже не вспомнит, кто сидел с ним за столиком, а эта парочка уже будет далеко... От разыгравшегося воображения у Ричарда засосало под ложечкой.

– Ваш кофе, – официантка поставила перед ними три чашки и вазочку с крекерами в подарок от заведения. Когда она отошла, Куолен помешал ложечкой свой доппио, с аппетитом сжевал пару крекеров и улыбнулся:

– Ну что ж, перейдем сразу к делу...

Они расстались через пятьдесят минут. Возвращаясь в отель, Трейверс чувствовал волнение, смятение и страх. Его план начал осуществляться, и пути назад нет. Он понимал, что замышляет тяжкое преступление, и пытался справиться с сомнениями, припоминая все обиды на свое руководство: «Двадцать лет я мотаюсь по стране, сопровождая эти чертовы сейфы, и что получил? Даже семья, и та развалилась. Пока я развозил ценные грузы по Америке, жена наставила мне рога с каким-то прощелыгой и слиняла к нему. Я своих детей теперь вижу только по воскресеньям, и в любом рейсе меня может пристрелить свихнувшийся грабитель в аэропорту, или урод вроде Куолена. Имею же я право на компенсацию за потерянные двадцать лет?»

Убедив себя в этом, детектив вернулся в отель уже спокойным и уверенным в себе. С аппетитом уплетая ужин в ресторане, Ричард перебирал в уме пилотов денверского Казначейства, соображая, кто из них подойдет для его «бенефиса». Кажется, есть пара кандидатур. Нужно присмотреться к ним и определить, кого взять в долю.

*

Куолен и Кристель успели вернуться к дверям «Шанель» как раз вовремя; Натали с корзиночкой, пышно украшенной бантами и лентами, как раз выходила из магазина.

– Я, кажется, немножко задержалась, – улыбнулась женщина, увидев дочь и ее приятеля, сидящих на скамейке.

– Да нет, мама, но через пять минут мы уже точно позвонили бы в ФБР, – ответила Кристель. – Полтора часа у «Шанель» для тебя не потолок.

– Как полтора часа? – изумилась Натали. – Неужели я заставила вас так долго ждать?

– Ничего страшного, мэм, – обаятельно улыбнулся ей Эрик, вставая, чтобы забрать у женщины корзинку и отнести в машину.

Садясь за руль, Кристель обернулась к матери:

– Ты что-то оставила другим покупателям, мама? Или, судя по размерам корзинки, скупила всю косметику?

– Ну, парочку помад неподходящего цвета оставила, – отшутилась Натали. – Кстати, не помню, говорила ли я тебе, что послезавтра в восемь часов утра приедут парикмахер и косметолог.

– Знаю, – девушка стронула машину с места и свободной рукой надела темные очки, – ты говорила, что пригласила мастеров из «Живанши Косметикс».

– Так что не заставляй их ждать, «Живанши» завален заказами, а нас они записали вне очереди, – сказала Натали, закончив рассматривать покупки в корзинке «Шанель».

– Что? – Кристель крутанула руль не в ту сторону так, что машина чуть не снесла газетный лоток. – Разве они не к тебе приедут?

– И ко мне тоже. Разве я тебе этого не говорила в «Старбакс»?

Кристель страдальчески закатила глаза:

– Припоминаю... Мама, зачем это нужно, разве я не смогу причесаться и подкраситься самостоятельно?

Куолен от души веселился, наблюдая за выражением лица подруги.

– Не сомневаюсь, что можешь, – мать была непреклонна. – Но послезавтра особый случай, и я хочу, чтобы моя дочь выглядела настоящей королевой.

– Королевой послезавтра будешь ты, – возразила девушка.

– Ну тогда принцессой... Простите, Эрик, мы вас, наверное, утомили своим марафоном по магазинам? Мужчины не очень любят ходить за покупками...

– Ничего, на некоторых заданиях бывало и похуже, – добродушно ответил Куолен.

– Неужели еще хуже? – поддела его Кристель.

– Теперь я знаю, кто станет вашей преемницей, миссис Бритва, – Эрик погладил Кристель по плечу. – Кристи так похожа на вас.

– Неужели такая же кошмарная? – подхватила шутку Натали. – Спасибо, что выдержали этот день. А моего мужа палкой не загонишь в магазин...

– Не понимаю, мама, зачем вообще нужно брать мужчин в бутики, покупая платье или туфли, – удивилась Кристель, выводя машину на дорогу, ведущую к их дому.

– Важен мужской взгляд на обновку, – пояснила мать. – Понимаешь, Кристи, со стороны виднее, как сидит одежда, и как смотрятся на ногах туфли. А от твоего папы кроме «Все отлично, бери это» ничего не услышишь.

– Эрик то же самое твердил весь день!

– Только я говорил искренне, – Куолен вышел из машины первым, чтобы подать руку женщинам.

– Что я слышу! – вышел из патио Генри Пинкстон. – Мне послышалось, Крис, или твой приятель действительно расточает комплименты моей жене?

– Увы, папа, – изобразила обиду Кристель.

– Какое вероломство... И что мы с ним сделаем?

– Думаю, на первый раз можно отделаться предупреждением.

– Ладно, на этот раз он помилован. Но больше пощады пусть не ждет, – сделал свирепое лицо Генри, и оба рассмеялись.

Кристель и Куолен поспешили в дом, прихватив покупки девушки.

– Помните, что дедушка и бабушка из Лондона прилетают завтра в десять утра! – крикнула им вслед Натали.

Кристель на ходу кивнула:

– Помню, мама! Я предупредила Эрика.

– Я вас не подведу, – улыбнулся Куолен.

3 августа. Суббота.

– Так ты наконец-то вышла замуж? – Антуанетта Сент-Клер сдержанно обняла внучку. – Мы очень за тебя рады. Но почему мы узнаем о твоем замужестве с таким опозданием? Ведь мы тоже хотели бы приехать на твою свадьбу, Кристель.

Невысокая изящная леди Антуанетта, все такая же элегантная, с безупречной осанкой и маникюром покачала головой и заключила:

– Как давно вы поженились?

– Пару месяцев назад. Извини, бабушка. Мы просто зашли к нотариусу и расписались в выходной, – Кристель надеялась, что Эрик не разойдется с ней в версиях.

– О, времена, о, нравы, – лорд Эдвард, высокий, сухощавый, в черной «тройке» с белоснежной рубашкой, тоже подошел обнять внучку. – Я не так представлял себе свадьбу нашей маленькой Кристель...

– Веяние нового времени, – выручила дочь Натали. – Боюсь, классическая свадьба с кринолином, цветами и оркестром уходит в историю. Сейчас у людей, тем более – у молодых все меньше свободного времени на соблюдение традиций.

– Нет свободного времени на вековые традиции, – вздохнула бабушка. Но уже без обиды. Долго сердиться на внуков она не могла. Особенно на Кристель, которая была так похожа на Натали. Нати всю жизнь была любимицей родителей. Младшая дочь, Лиз, по сравнению с ней проигрывала – тоже блондинка с белой кожей, но какая-то болезненно бледная; не изящная, а истощенная диетами, а еще, Лиз и сыновьям, Эдварду-младшему и Томасу, не хватает куража, которым бунтарка Натали, которым она не раз повергала родителей в шок, но именно этот кураж придавал ей головокружительный шарм. И младшая дочь Натали унаследовала эту материнскую черточку.

– Ты представишь нам своего мужа? – миролюбиво спросил лорд Сент-Клер. Внуки примиряли его с зятем-американцем. Старшие, мальчики, казались ему, впрочем, слишком шумными, развязными, плохо воспитанными. А девочка... Сильный характер, воля, достоинство. Такой внучкой можно гордиться.

– Конечно, – у Кристель отлегло от сердца. – Я позову его.

Она вышла на крыльцо патио, где Куолен не спеша пил кофе.

– Мой выход? – улыбнулся ей мужчина. Его темно-серые глаза стали теплыми, серебристыми, а на щеках появились ямочки. Этой улыбкой когда-то Эрик покорил Кристель с первого знакомства. И сейчас девушка ощутила трепет в груди.

– Да, становись в кулису, музыка на выход уже играет, – сказала она. – Сцена следующая: те же и муж.

– Как говорят в России, муж объелся груш, – Эрик одним глотком допил кофе и вошел в дом. – Вот только при чем тут груши?

– А они и сами не знают, – Кристель взяла кофейник, чтобы налить остывшего кофе и себе. – Боишься?

– Бывало и страшнее.

В гостиную они вошли под руку.

– Бабушка, дедушка, – шагнула вперед Кристель, – позвольте представить вам Эрика, моего мужа, – ее голос слегка споткнулся на этом слове. Куолен успокаивающе коснулся ее локтя, и девушка заключила:

– И моего начальника.

Лорд Эдвард поднялся и шагнул вперед.

– Эдвард Сент-Клер Семнадцатый, – с достоинством назвался он. – Депутат Палаты лордов в отставке. Моя жена, леди Антуанетта Виндзор Сент-Клер, председатель дамского Дворянского общества.

– Большая четь для меня быть представленным столь почтенному обществу, – склонил голову Куолен. Наблюдая, как он целует руку Антуанетте и обменивается рукопожатием с Эдвардом, Кристель удивилась тому, как непринужденно ведет себя Эрик, как будто всю жизнь провел в лондонских аристократических кругах. Совсем не так он ведет себя, когда отчитывает оплошавших сотрудников или на задании.

– Кажется, он произвел благоприятное впечатление и на моих родителей, – подошла к ней Натали. – Удивительно. Ты же знаешь, как предубежденно дедушка и бабушка относятся к американцам, особенно к военным, а Эрик так легко вошел с ними в светскую беседу, и они не обдают его холодом... Итак, я в меньшинстве.

– Тебе все-таки не нравится Эрик?

– Трудно сказать... Пусть он лучше не пытается одурачить тебя, – почти серьезно сказала мать. Ты ведь знаешь, Кристи, сколько бы тебе ни было лет, ты все равно мое маленькое сокровище, лапулька... И я готова размазать по стенке любого, кто тебя обидит.

– Это я и сама умею, – Кристель растроганно улыбнулась. – И не называй меня, пожалуйста, лапулькой... Спасибо, мама!

Куолен учтиво улыбнулся шутке леди Антуанетты и ответил остроумной цитатой из Шамфора, окончательно покорив обоих Сент-Клеров.

– А мне он любит цитировать монолог Ромео на балу у Капулетти, – сказала Кристель, – говорит, что это его любимое место в пьесе. У Эрика потрясающая память, он, наверное, всех классиков знает.

– А он знает «Реквием» Ахматовой наизусть, или «Попытку ревности» Цветаевой? – ревниво спросила Натали. – Тут ты его побьешь за пять минут. Вряд ли он знает русский Серебряный век лучше, чем ты.

Кристель картинно вздохнула и хотела что-то остроумно ответить, но мать опередила ее:

– Я, кажется, становлюсь зловредной тещей. Кстати, Кристи, твой кленовый пирог бесподобен. Я рискую испортить фигуру и не влезть в свое праздничное платье.

– Лучше называй меня Кристи, чем лапулькой, – рассмеялась Кристель. – Не волнуйся, мама. Воля у тебя железная, и ты просто не позволишь себе ничего лишнего. В этом мы так похожи...

4 августа. Воскресенье.

Обычно прическа и макияж отнимали у Кристель пять минут, когда она просто стягивала волосы в «хвост» и проводила карандашиком по векам, или пятнадцать – когда они с Эриком собирались куда-то выйти вечером. Поэтому за час, пока над ней колдовали мамины парикмахер и стилист, девушка чуть не заснула и изнывала от скуки, сидя в кресле и закрыв глаза. Но результат превзошел все ожидания. Кристель пожалела, что сама не сможет воспроизвести такой сложный макияж потому, что он подчеркивал ее привлекательные черты и умело скрыл мелкие недостатки кожи. Прическа, на первый взгляд простая и небрежная, на самом деле была очень изящна, пушистые волосы легли ровной крупной волной и казались золотистыми. Это как нельзя лучше гармонировало с платьем, выбранным Кристель, бежевым с золотой пылью.

– Нравится? – Натали, уже успевшая одеться и надеть украшения, подошла, чтобы полюбоваться дочерью. – По-моему, с тобой им было совсем не трудно.

Миссис Пинкстон была в голубом платье с широким поясом и тонкой волнистой юбкой с серебристым узором, легким, едва заметным, но когда Натали поворачивалась, давая складкам играть, и на нее падал солнечный свет, платье искрилось и переливалось, как морская вода у берега...

– Даже не думала, что могу так выглядеть, – призналась Кристель. Мать протянула ей вешалку с платьем

– Когда наденешь это, будешь еще лучше.

Пока женщины заканчивали приготовления, Куолен курил на балконе. Пышно украшенный для праздника сад навеял на него воспоминания о родительском доме. Весной он тоже был на свадебном юбилее... «Надо позвонить родителям, – Эрик поправил галстук-бабочку смокинга. – Может, завтра, если не забуду...».

Выбросив окурок, мужчина вспомнил о том, что пора подбирать команду для работы с казначейским самолетом, чтобы быть в готовности заранее. «Вторым пилотом будет Малколм. Они с Кристель хорошо работают в паре. И еще пять человек для работы в салоне и обеспечения безопасности. Думаю, на этот раз даже Телмар и Кеннет воздержатся от своих обычных перебранок. Дело слишком серьезное. Брайан, Дерек и Чак хорошо работают в команде. И они как раз подходят для этой работы. И я с Кристель. Восемь человек. На десятерых было бы удобнее делить добычу, но на восьмерых доля увеличится. Трейверсу я не доверяю: он явно себе на уме и, как правильно заметила Кристель, слишком дерганый. Пороховая бочка, да и только. Пусть сделает свою часть работы, и наши пути разойдутся...».

Он вернулся в комнату как раз, когда открылась дверь и вошла Кристель.

– Что скажешь, Эрик? – она изящно повернулась перед ним на каблучках, отчего воздушная ткань юбки засверкала золотом. Глаза Кристель казались изумрудными, кожа светилась, лицо выглядело совсем юным и более нежным, чем обычно.

– Ты обворожительна, – Куолен взял ее за тонкое запястье, другой рукой обнял за талию и закружил в вальсе. – Я буду весь день любоваться тобой... Ты прекрасно танцуешь.

– Ты тоже, – Кристель прошлась перед ним как манекенщица на подиуме.

*

В половине первого все семейство уже собралось в саду, ожидая первых гостей. Кристель залюбовалась родителями. Папа, такой высокий, загорелый, подтянутый, по-прежнему смотрит на Натали влюбленными глазами. Мама – красавица со смеющимися глазами и сияющей улыбкой. Как хотела Кристель лет через тридцать так же праздновать юбилей свадьбы в кругу семьи и ее дети приехали поздравить ее и Эрика! И чтобы Эрик так же смотрел на нее и нежно обнимал за плечи... Девушка ощупью нашла руку Куолена. Он в ответ погладил ее пальцы и улыбнулся, согрев девушку ласковым взглядом серебристых глаз.

«А может, я проживу еще лет тридцать или сорок, – думал Куолен, искренне растроганный праздничным настроением в саду, – и тоже соберу семью в своем доме. И рядом со мной будет сидеть Кристель, – он положил руку на плечи девушки и сам удивился своим мыслям. – Неужели я так глубоко вошел в роль, играя ее мужа перед лордом и леди Сент-Клер?».

За оградой все так же тихо шелестели пальмы...