Текст книги "Рамиль (СИ)"
Автор книги: Ана Сакру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Ты мне тут одолжение не делай,– хмурится батя и ударяет свой стакан о мой, – Ты себе должен – не мне. Себе, женщине и детям вашим, понял?
– Понял,– соглашаюсь и обжигаю горло крепким градусом.
В груди растекается знойное тепло. Дышится легче. Будто мне батя разом все грехи отпустил. Рядом раздается стук его пустого бокала о столешницу.
– Вот и молодец,– подытоживает отец подобревшим голосом и любовно хлопает меня по спине,– А насчет "доведу" ты не беспокойся...Там сейчас дед дипломатию свою включит, и дату без тебя выберут. Ты только потом в унитаз всё не спусти... сынок!
Батя весело хмыкает на "сынке", и мне прилетает ещё один, теперь уже шутливый, подзатыльник.
– Не факт, – вяло уворачиваюсь я от его «ласковых» объятий.
– Факт,– чеканит отец, а потом кивает в сторону выходящих из дома Лены и деда.
Грудину тревожно сжимает, когда я натыкаюсь взглядом на непривычно бледную, но какую-то очень уж решительную Акунину.
И на меня не смотрит… Плохой знак…Только вперёд…Будто на фронт собралась…Камикадзе…
И дед рядом…лыбится…Бл…ть…
–Ну что, мои дорогие! – зычно вещает дедуля с крыльца, привлекая всеобщее внимание и довольно потирая ладони, – Мы тут с Леночкой по душам поговорили…К консенсусу пришли. Надеюсь, ни у кого планов на восьмое июля нет?! Отличный же день…Семьи, любви и верности!
Впиваюсь в Ленку жадным взглядом, лишний раз боясь моргнуть и пропустить хоть какой-то намёк на то, что же ей такого наплёл дед, что она сразу согласна и даже не ревёт. Но Лена гордым лебедем проплывает мимо, не удостоив мою незначительную персону своим королевским вниманием. Садится на своё место подле своей-сестры-моей– мачехи, и они тут же начинают шушукаться. И это их мышиное шуршание напротив невыразимо бесит! А то, как хитро то и дело на меня поглядывает старшая бывшая Акунина, будто говоря " попался, голубчик...", бесит вдвойне!
– Лен, на пару слов,– перегибаюсь через стол к своей суженой, не выдержав, и выразительно киваю в сторону дальней беседки.
– Не сейчас, Рамиль. Не видишь– разговариваю,– выгибает Елена Сергеевна пшеничную бровь, обозначая свои приоритеты.
– Лена, блин! – тихо рычу я.
Ну не волоком же её тащить! Но я тут от любопытства сдохну, пока они насплетничаются...
– Ну, что ты хочешь? – недовольно и устало интересуется Акунина, наконец поворачиваясь ко мне всем корпусом.
– Догадайся!
– Иди у деда спрашивай,– отмахивается от меня эта коза как от надоедливого комара,– Или жди, когда обратно поедем.
И снова отворачивается, игнорируя меня! Это она себе так общение с будущим мужем представляет? Офигеть!! Ходить в друзьях мне как-то больше нравилось…Сверлю хмурым взором её точеный профиль, взывая к спящей беспробудным сном совести, и...Замечаю, как подрагивают Ленкины пальчики на столе. И вся она мелко дрожит, и взгляд...болезненно сияет...Крылья изящного носа нервно раздуваются, на шее и декольте проступают бледно– розовые пятна. Ясно...
Отвожу глаза. Не буду мешать тебе держать лицо, Алён...Нашла, из-за чего расстраиваться...Вечно ты...
– Через полчаса поедем, слышишь? У меня дела... – только и говорю, вставая. У деда так у деда...
– Да, хорошо,– быстро кивает Лена.
В груди разбухает приятное тепло, потому что я улавливаю в её мельком брошенном взгляде искреннюю благодарность. Чувствую себя гребаным рыцарем, наконец угодившим своей привередливой принцессе.
Дед сидит во главе стола в окружении моего дяди и Тагира, теткиного мужа. Приближение моё отслеживает внимательно, скупо улыбаясь одним уголком рта. Когда встаю напротив, оживленный разговор замолкает, и меня бомбардируют добродушными, слегка насмешливыми взглядами.
– Ну, что, жених? – фыркает Тагир,– Давай, поздравим тебя, что ли? Звезда вечера, не иначе!
– Спасибо, не сейчас, поедем скоро...с невестой,– отнекиваюсь от рюмки,– Дед!
– Да, дорогой? – хитро улыбается старый.
– Подробности можно? – седлаю свободный рядом с ним стул и наблюдаю, как дедуля избавляется от своей прошлой компании.
– Ребят, дайте с внучком теперь поболтаю,– пыхтит довольно себе под нос Рустам Зурабович,– Мудрость передам...
Мужчины, посмеиваясь и наградив меня ещё парочкой священных подзатыльников, оставляют нас наедине. Дед, проводив их глазами, перестаёт улыбаться и придвигается ко мне вплотную, обдавая левую половину лица своим теплым дыханием.
– Ну, что, Рамик? Ругаться пришел или благодарить? – хитро щурится дедуля.
– Пока не понял,– глухо отвечаю я, чем вызываю его тихий басящий смех.
– Эх, шалопай...
Я уворачиваюсь, но все равно по касательной мне прилетает ещё один добродушный удар в голову. От этих семейных посиделок отупеть можно...
– Значит, слушай сюда,– вещает дед, вновь посерьёзнев,– Не знаю, что ты там девочке наплел, но она вообще ни в какую! Но...Где это видано, чтобы Керефовы безотцовщинами рождались, а? Тоже мне...учудили...
Дед сверкает на меня тяжелым осуждающим взором из– под нахмуренных бровей и продолжает.
– Я Лене сказал, что пусть как хочет, а дети должны в браке родиться. Чтобы всё по чести. И фамилия была, и наследство, и права. Хотите разводиться? Разводитесь! Через год...Год уж потерпите?! Там ведь всё равно...Пеленки– распашонки, и ругаться то будет некогда! Да и помощь ей будет нужна, а тебе, оболтусу, к детям привыкнуть надо! А то так и не узнаешь их. Не полюбишь... Мужчина, он же как устроен? Ценит только то, во что силы свои, душу вложил, на что время потратил. Что кровью и потом далось. А не потратил, не боролся, так и не надо оно ему сто лет...Что дела...Что женщины...Что дети...Да...
Дед хмуро чешет свою седую бороду и задумчиво причмокивает, смотря мимо меня.
– В общем год я тебе выцыганил у Лены. Как годик исполнится детям, она на развод подаст,– дед кладет свою шершавую ладонь мне на затылок и давит, пока наши лбы не соприкасаются. Черные, мутные от старости глаза впиваются в самую душу покруче гарпунов,– Или не подаст...Если идиотом не будешь...Рамиль, не проеби! Понял?!
Отталкивает от себя и хлопает по плечу.
– Понял? – громче повторяет.
Я осоловело киваю. Однако...
Я, блин, даже не знаю, как на такую сделку реагировать. Просто тупо моргаю, смотря на хитро улыбающегося деда и всё. Так мы как...??? Поженимся, но вроде как нет? На время?! Я уже смирился, что у нас настоящий брак будет...Или все же как настоящий? Я запутался вконец...Разочарование и облегчение сплетаются внутри в ядовитый клубок. На время...
– Ну, деда...– хриплю через пару секунд.
– По-другому никак было,– разводит руками дед, ухмыляясь,– Так что бери уж, что дают.
– Спасибо,– сам до конца не понимаю, за что именно его благодарю.
***
Обратно мы едем в густой плотной тишине. Поначалу я включил радио, но погода жутко испортилась буквально за минут пятнадцать до нашего выезда. Душный летний ливень стоял стеной, и волна то и дело сильно шипела. Выключил через пару минут, сдавшись.
Тарабанящий очередью дождь, шорох дороги и Ленино сбивчивое дыхание на грани слышимости. Я скорее его ощущаю, чем реально улавливаю. Кидаю на неё косые взгляды. Слова жалят кончик языка, но я не знаю, что именно сказать и с чего начать. Всё, что с нами происходит, давно перевалило за отметку "норма" и ускакало в сиреневые дали. В голове бардак. Даже не пытаюсь разобрать. Зашел в захламленную до потолка комнату и, раскрыв рот, застыл на месте. Обрывки дурацких песен вертятся в воспаленных, кипящих от перегруза мозгах:
Ты теперь моя невестаааа....
Нет для счастья столько местааа....Твой вид сзади...Твой вид сзади в полном поряде....Шлепать и гладить...Шлепать и гладить...На затрепанной хате...Ты в ритме танца– тебе некуда деваться...Некуда деваться...Некуда деваться...
Бл...ть.
– Лен...– хрипло выдыхаю свою бешеную потребность нарушить молчание и перестать думать всю эту хрень.
Вздыхает, губы жует. Они от этого розовее становятся... Подвисаю на пару секунд, смотря, как её нижняя губа словно в замедленной съёмке освобождается от плена ровного ряда зубов, и резко переключаюсь на дорогу, пока не врезался куда– нибудь. Видимость нулевая. Дворники тикают перед глазами и прямо по нервам.
– Я себе всё это плохо представляю, конечно,– бормочет Алёна глухо.
А я облегченно выдыхаю, потому что она точно настроена продолжить говорить, а, значит, я больше не буду вариться в котле своих дурацких мыслей. Один.
–... но Рустам Зурабович ооочень убедителен,– Алёнка кидает на меня быстрый насупленный взгляд, будто в этом лично я виноват.
– Я предупреждал, Алён,– хмыкаю в ответ.
Лена театрально вздыхает и нервно трёт лоб.
– Знаешь, мне кажется, нормальную свадьбу закатывать – перебор,– продолжает она,– Это же фарс...
Я напрягаюсь. Пальцы невольно сильнее впиваются в оплетку руля. Не могу сказать, что именно меня сейчас выводит из себя. Просто ощущение, на уровне инстинктов...Фарс...Дебильное слово...
– Ну а как ты себе всё представляешь? – произношу излишне резко, за что тут же получаю настороженный взгляд зеленых глаз.
– Не знаю...Просто распишемся...И всё...
– И всё? У меня родственников на полк хватит. Мне либо вообще никого не звать, либо, если самых близких, то это всё равно человек пятьдесят минимум...– парирую я,– Побольше половины твоих заказных банкетов.
Бесит, Лена! Фарс... Да, именно это и бесит! Я наверно воспитан как-то не так...Не могу представить себе свадьбу "понарошку". А у неё так просто. Фарс...
– Ну, так давай никого,– и её примирительный тон заклинательницы змей тоже бесит...Бесит и одновременно успокаивает...
– Обидятся. Совсем никого если,– выдаю уже более ровно,– Да и подозрительно для них...Начнут всякие дальние кости тебе перемывать. Что по залету и даже без свадьбы...Оно тебе надо?
Лена хмурит брови и пару секунд молчит.
– А мы можем уехать,– предлагает после недолгих размышлений Акунина,– Будто вот такие мы романтики..."Только вдвоём" нам подавай!
И смеётся. Тихо и заразительно. Я тоже начинаю ржать. Романтики, блин!
– И в какое РОМАНТИЧНОЕ место поедем? – интересуюсь, не скрывая иронии, и инстинктивно подаюсь к ней, не отводя взгляда от заливаемого ливнем лобового стекла.
Ленин смех вдруг резко обрывается. Тихим всхлипом булькает в горле, оставляя звонкое напряженное эхо в салоне, потому что...
Опускаю глаза и фокусируюсь на своей руке на ЕЁ коленке. Ладонь ошпаривает от ощущения шероховатой ткани джинс и чужой горячей плоти под ней. Пульс молниеносно разгоняется, ударяя жаркой волной в барабанные перепонки. Пальцы сами собой сжимают её ногу крепче, прощупывая через одежду. Ползут выше...
– Рам...– долетает жалобное сквозь вату.
Отдергиваю руку. Сейчас это было...ЛИШНЕЕ. Повисает вязкая тишина. Опять. Снова щёлкаю приемник. О чём мы говорили? Я хмурюсь, пытаясь сосредоточиться. О свадьбе что-то... Лена отворачивается к боковому стеклу. Молчит.
– Я думаю, неважно куда,– произносит Алёнка сипло через целую вечность, так и не поворачиваясь.
Про то, чтобы уехать, говорили...Точно. Да.
– Только дня на три максимум,– уже окрепшим, своим обычным грудным ровным голосом продолжает Акунина,– У меня сезон...
– Да, у меня тоже работы много,– хрипло соглашаюсь, искоса поглядывая на неё.
Идиотская ситуация. Невеста, к которой я даже прикоснуться не могу без скорбной минуты молчания после...А если трахну, то что? Панихиду потом заказывать? Бл..ть… Как я вообще влип во всё это?
Делаю музыку громче. Больше не говорим. Внутри клокочет уже привычная тихая злость. Это от неудовлетворенности. Её цветочные духи вперемешку с личным запахом потихоньку сносят крышу, левую ладонь до сих пор печёт фантомным ощущением мягкого горячего бедра…Кстати, про удовлетворенность…Как у нас там в браке-фарсе должны дела обстоять? Право налево предоставляется, если Ленка от меня так шарахается? Или мне всё-таки выдадут годовой абонемент? С барского плеча…
Так и тянет спросить…Прямо сейчас. Из последних сил сдерживаюсь. Уже челюсти болят…
Сворачиваю в Ленин двор и останавливаюсь у самой парадной. Лена хватается за дверную ручку и так замирает. Возможно, не хочет выходить под дождь, который льёт как ошалелый. Хотя я так припарковался, что дальше только дверь таранить. Чтобы не намокла невеста моя…Выходи уже! Хоть выдохну…
–Рам… – краснеет, глаза зеленые лихорадочно сверкают. Невольно напрягаюсь.
–Ммм?
– Поднимешься?
–Зачем? – вылетает машинально. Боже, я идиот, – То есть, да!
Пока Алёнка не передумала, первым выпрыгиваю из автомобиля прямо под хлещущий с неба ливень.
12.Лена
Поворот ключа в замочной скважине, щелчок. Моя рука вдруг обессиливает, и дверь поддается не сразу. Потому Рам толкает её за меня, прижавшись на секунду своей мокрой от дождя рубашкой к моей спине. Горячо. Вдоль позвоночника тут же жжет и покалывает от чужого влажного тепла. Жаркое дыхание задевает макушку.
Я резко отстраняюсь, проходя в коридор, и небрежно скидываю кроссовки. Лопатками ощущаю тяжелый прожигающий взгляд, отслеживающий каждое моё движение.
– Чай или кофе? – иду, не оборачиваясь, на кухню. Трусиха. Мелко колотит. Я слишком трезва для всего этого. И у нас слишком странные отношения.
Но это не значит, что я не хочу...
Разговор с Рустамом Зурабовичем до сих пор звенит в ушах, разрывает сознание отдельными впившимися в подкорку фразами.
Он не сделает первый шаг, Леночка...И второй тоже...Не сделает...Ты же понимаешь...Если ты, и правда, хочешь, ты должна...Не сделает...Ты...
Щелкаю чайник, хлопаю дверкой шкафа, доставая кофе. Я всё это итак знала, но все же когда тебе прямо в лицо говорят– это другое...
– Лен...
Я оборачиваюсь на мужской низкий голос, прижимая сахарницу к груди как щит. Рамиль застыл в дверном проёме, вальяжно опершись левым плечом о наличник и заправив ладони в передние карманы джинс. Прожигает исподлобья своими черными глазами, черты лица хищно заостряются. Легкий кивок головы, чтобы подошла. Тянет отступить – инстинкт убегающей добычи, но я ведь сама...предложила...И мы оба знаем, что НЕ чай.
У Рамиля мокрая рубашка и влажные волосы. Сквозь светлую ткань проступает неясный рисунок татуировки на груди, рукава закатаны по локти, открывая мне вид на смуглые предплечья, покрытые темной порослью и чернилами выбитых рисунков. И аромат терпкого грейпфрута резче...Его запах заполонил всю мою кухню, не давая размеренно дышать. Рам никогда здесь не был, но даже не пытается оглядеться. Всё его внимание направлено только на меня. Я делаю навстречу нетвердый шаг. И ещё один, и ещё...Пока не подхожу вплотную. Жар чужого тела ощущается поглаживающим прикосновением. В горле пересыхает. Рамиль чуть подаётся вперёд, наклонив голову, но руки из карманов так и не достаёт. Выжидает. Кладу ладонь на его талию, и пальцы тут же обжигает через ткань тепло чужой кожи.
– Ты же...– сглатываю, когда наши глаза встречаются. Невольно перехожу на шёпот, ногти скребут по его каменным мышцам на боку,– Ты же не будешь мне изменять?
Рамиль удивленно вскидывает брови, а потом расплывается в чеширской чувственной улыбке.
– Нет. А ты?
Из моего горла вырывается хриплый смешок.
– Это станет почти невозможным через пару– тройку месяцев. Я толстой стану и...
Рамиль не даёт договорить. Наклоняется и затыкает мой рот своим. Губы сминаются, зубы сталкиваются. Его вкус, его слюна, его язык. Я всхлипываю, проглатывая непроизнесенные слова, выдыхаю их грудным стоном. В крови взрываются гормоны, атакуют моментально поплывшее сознание. Я слишком хорошо помню, как с ним хорошо. И жадно хочу ещё. Мысли отключаются. Между ног молниеносно начинает требовательно зудеть, возбуждение скатывается раскаленной лавиной вниз живота, влага пропитывает белье насквозь, делает шов джинс грубым. Я особенно чувствую это, когда Рам подхватывает меня под ягодицы и несет в спальню. Шиплю ему в рот, когда задеваю дверной косяк плечом, на что Рамиль , фыркнув, безжалостно улыбается. Садит на кровать, устраиваясь передо мной на полу на коленях. Так моя голова немного выше. Обвиваю его шею руками, снова притягивая к себе. Целоваться хочу...И дальше...Дальше тоже хочу...Очень... Сама тянусь к его приоткрытым губам.
– Лен...– хрипло. И улыбается, смотря на меня поплывшим наглым взглядом.
–Ммм? – прикусываю его нижнюю губу,– Что?
Пальцы подрагивают, но я упорно борюсь с пуговицами на его рубашке.
– Ничего... Трахну тебя,– доверительно сообщает Рамиль, поддевая мою блузку. Живот покрывается колкими мурашками от прохладного воздуха и клеймящих прикосновений.
–Ладно, – шепотом соглашаюсь я.
13. Рамиль
–Ладно,– сбивчиво шепчет мой аленький цветочек, прожигая насквозь черными от расширившихся до предела зрачков глазами, и послушно задирает руки вверх, позволяя избавить себя от блузки.
Доверчиво подаётся ко мне, отщелкнув бюстгальтер и спустив лямки по хрупким плечам. И дрожит. Так дрожит, что я сам весь покрываюсь мурашками. Руки трясутся словно у прыщавого подростка. Мозг застилает плотной бордовой пеленой. Сердце гулко качает кровь, мощными толчками направляя её к паху. По позвоночному столбу простреливают вниз тягучие болезненные из– за своей силы импульсы.
Рывком скатываю с Аленки джинсы, подцепляю кружевную ткань трусиков. Дыхание спирает, в легкие заползает терпкий сладковатый запах женского возбуждения. Яйца требовательно ноют, перед глазами расплываются тёмные круги. Сминаю мягкие бедра, подтягивая Лену ближе к себе и ведя белье вниз по стройным белым ногам. Мои пальцы впиваются в податливую нежную плоть. Ладоням становится нестерпимо горячо. От Ленки пышет как от раскаленной печки. Я не могу не думать, что между ног у неё наверно ещё жарче....Стараюсь абстрагироваться, но не могу...
Бл...ть...
Я очень надеюсь, что ты течешь как никогда, Лена, потому что у меня сейчас из– за тебя выбор небольшой. Либо прелюдия, либо сразу трахаться. И я, пожалуй, за второе...
Отбрасываю куда-то в угол кружевную тряпку и подвисаю, пялясь как пришибленный на истекающую блестящей вязкой смазкой киску. О, да, детка...Лучший мой подарочек...Наверно, я хорошо себя вёл в этом году...
Аленка стыдливо пытается хоть чуть-чуть свести колени, но я не даю, потому что я хочу её попробовать. Наклоняюсь, с силой разводя её бедра, и через секунду в уши прилетает сдавленное " Ооооох", а во рту перекатывается её солоновато– сладкий вкус. Ленка дергается, когда широко провожу языком по мокрой горячей щели, и откидывается на кровать, сипло выдыхая.
– Ооох...бл...ть...Рааам...
Ах, ты, моя матершинница. Шлепаю по подрагивающей влажной от испарины заднице и всасываю клитор.
– Оооо...
Блин, Лена...Я это твоё " Оооо" на будильник поставлю. И мертвого поднимет...Дергаю свою ширинку, потому что мне уже элементарно физически больно от нехватки места, и вываливаю член. Инстинктивно провожу по нему пару раз рукой, пока язык ввинчивается туда, куда сейчас так болезненно рвется младший. Акунина хрипло стонет, норовя похоже оторвать мне скальп, так крепко вцепилась в волосы. Горячо, мокро, тесно и...Лена, ммм....Сердечный ритм переходит на гиперскорость. Я дурею от этого удара по всем органам чувств разом. Ленка везде: уши закладывает от её протяжных стонов, рецепторы забивает пряный вязкий вкус, лёгкие оккупирует цветочно– мускусный запах...Лена...Половина моего лица мокрая от её смазки, но я не отказываю себе в удовольствии и, отстранившись, смачно плюю на истекающую соком промежность. А потом снова втягиваю в рот пульсирующий от притока крови клитор, всаживая в пылающую щель два пальца, которые она тут же жадно обхватывает...Это п...ц, Лена...
– Ооох...твою мать...Оооо...– сипит Ленка, подрагивая и сминая одной рукой свою грудь, пока вторая так и продолжает оттягивать мои волосы. И потом вдруг с претензией, – Рам, ты трахаться будешь??? Хочу... Рааам...
Ох, ты ж...Моя девочка...Конечно, буду тебя...
Смачно целую её в последний раз, втягивая набухшие складочки. Сдавленный полустон– полушипение растекается по комнате, впившиеся ногти царапают горящую кожу головы. Выпрямляюсь и быстро до конца скатываю с себя джинсы. Лена отползает на середину кровати, пожирая меня масляными горящими глазами и продолжая мять свои охренительные сиськи. Расставляет согнутые в коленях ноги шире, на приоткрытых губах появляется едва заметная провоцирующая улыбка...
Лена, бл...ть... Я итак...
Дыхание выходит рваным хрипом. Пульс долбит в виски, мощные удары сердца раскатываются по всему телу. Штормит, качает в такт. Нависаю над ней одним плавным движением, перехватываю за подбородок, смотря в ошалевшие зеленые глаза. Улыбается. Провожу большим пальцам по розовым губам. Ловит, прикусывает подушечку и жадно втягивает в себя. Языком гладит. Горячо, мокро. Сосет. Лена... Шиплю сквозь зубы, когда её подрагивающие пальчики крепко смыкаются на каменном уже стволе и тянут к щелке. Вздох замирает в горле. Вижу, как расширяются её зрачки, а потом падают потяжелевшие веки, ресницы трепещут. Гладит член, размазывая секрет, сжимает.
– Лееен...– на инстинктах вылетает, когда подаюсь вперёд и погружаюсь в неё плавным глубоким толчком.
Бл..ть...Выдохнуть...Жмурюсь. Не хотелось бы, чтобы это был самый быстрый секс в моей жизни...Лена глухо стонет, качнув навстречу бедрами. Жгучий импульс прошивает позвоночник. Она внутри как кипяток...Сжимает...сильно...Отпускает и опять обручем...Бл..ть...
– Ооо...
Запрокидывает голову, и моя рука сползает с её подбородка на шею. Смыкаю пальцы на беззащитном горле. Кажется, чуть– чуть, но Аленка утробно хрипит. Вибрация звука отдаётся в груди, лихорадит. Толчок – назад. Лена не пускает, втягивает в себя как гребаная топь. На лбу выступает испарина. Толчок – назад медленней. Её сладко раздирающий нутро "Ооох"...Толчок...Резче...Резче...Гребаное " Ооо" долбит в ушах... Кусаю, вгрызаюсь в её губы. Острые ногти скребут по спине, ниже. Впиваются в мою задницу, подталкивают навстречу хлюпающей пульсирующей кайфом киске. Задают темп. Вылизываю Ленкин рот как больной, ловлю её язык своим. Толчок-толчок– толчок...Она меня ошпарит...Тесно, мокро, вакуум, долбаный космос...Сжимает в такт, бьётся пульсом...
– Охренеть...твой член...твой член....Ооох...– несет какую-то дико заводящую хрень моя правильная Елена Сергеевна,– Ооох...бл...ть...
Убираю руку с её шеи и звонко шлепаю по влажному бедру. Матерюсь здесь только я! Ленка взвизгивает и хихикает как дурная пару секунд. А потом опять "ооох". Глаза закатывает. Стонет. Девочка моя...Космос...Уже...Уже...Еще чуть– чуть...Я чувствую, как её киска дико пульсирует, жарко захватывая член. Меняю угол, чтобы глубже, и вколачиваю её трепещущее тело в жалобно скрипящую кровать. Ошпаривает внутри неё, обдаёт вязким кипятком. Сердце колошматит пульсирующей нитью, я сейчас сдохну...Счастливым, бл...ть...Ленка вытягивается в струну замирает, глаза широко распахиваются, киска стискивает меня до звезд в глазах, крепко фиксирую её голову, хочу видеть... Вколачиваю ещё. Мелко дергается...
–Ооо....Оооо...Оооооох...Ааа...Раамм...Ммм...
Спазм. Меня аж скручивает вместе с ней. Тугая киска жадно пульсирует вокруг члена. Отпускает на секунду.
– Ааах...
Шлепаю её по щеке. Не сильно, но Аленка пару мгновений ошарашенно смотрит, а потом новый спазм уже полностью сводит её тело. Я знал, что тебя по– настоящему доставит это...Лена...
– Ооох...Мммм...– пытается освободиться, вылезти из– под меня.
Ловлю, скручиваю. Добиваю. Гребаный кайф. Кончаю в пульсирующую, полыхающую киску. Я умер. Толкаюсь в последний раз и обмякаю на ней, чудом нахожу в себе силы перекатиться чуть вбок, чтобы не раздавить. Бесформенная офигевшая масса. Тело медленно остывает, в воздухе марево, в голове туман. Рвано дышим через раз.
– Ты меня ударил,– хрипит Ленка не своим голосом. В тоне больше удивления, чем претензии.
– А ты кончила,– глухо ухмыляюсь в ответ.
– Придурок,– беззлобно выдает диагноз Алёна.
– Извращенка,– парирую я, притягивая цветочек к себе под бок.
14. Лена
Надсадное чириканье будильника слишком резко выводит меня из блаженного забытья. Глухо стону, нащупывая телефон на полу. Приоткрываю один глаз, потому что не сразу правильно провожу пальцем по экрану, и гаджет всё орёт и орёт. Полседьмого...блииин. Я не могу. Я спала часа три, получается? Не могууу....
–Что так рано, Лена, бл...? Корова не доена??? – возмущенно хрипит мужской голос сзади, и я замираю, так и перегнувшись к полу. Сон мгновенно тает, вытесняемый жгучим смущением, кровь приливает к лицу.
Рам. За моей спиной. В моей кровати. Нет, я, конечно, помню – я трезва и мне не девяносто, но... Его присутствие ощущается чем-то слишком огромным, горячим и инородным. То, что невозможно игнорировать, невозможно воспринимать спокойно. Невозможно думать о чем-то другом. Это чувство усиливается, когда увесистая рука ложится на мой живот и бесцеремонно тянет обратно на кровать, пока спина не вжимается в мужское тело, а в ягодицы не упирается образцовая утренняя эрекция. Я даже сглотнуть не могу. Глаза широко распахиваются, горло дерёт сухостью.
– Спи,– щекотно сопит Рамиль в ухо, ещё и своей тяжеленной ногой впечатывая меня в матрас.
Какой же он волосатый...у меня вся кожа горит. Вот и сейчас жесткая поросль легонько царапает мне бедро, нижнюю часть спины, задницу, лопатки, талию. Везде, где мы соприкасаемся. И от этого по телу расползаются колкие зудящие мурашки. Между ног итак липко после ночи, но я чувствую, как влаги снова становится больше. Невольно начинаю ёрзать, сводя бёдра, но ладонь на животе тут же крепче фиксирует.
– Лееен...– предупреждающе бурчит, согревая шею дыханием и посылая будоражащие импульсы.
Послушно застываю. Пару раз моргаю, жадно втягивая носом спёртый, пропахший сексом воздух. Будильник...Звонил будильник...
Чёрт, у меня же банкет сегодня!
Это отрезвляет и помогает резко перестроиться на реальность. Свадьба будет в Марьино, завтрак невесты в Англетере, и он начнется уже через один час пятнадцать минут! Я итак всё вчера на Ритку свалила с этими семейными посиделками, так что утренняя фотосессия сборов на моей совести. Подскакиваю на кровати, заворачиваясь в одеяло и сбрасывая с себя чужеродные волосатые предметы в виде рук и ног Керефова. Точнее, пытаюсь, потому что Рам так просто не сдаётся.
– Куда? – рычит грозно, приоткрывая один глаз и ловя мой локоть.
– У меня завтрак невесты начнется через час, пустиии,– я говорю это, смеясь, потому что Рамиль не оставляет ленивых попыток схватить меня покрепче и второй рукой уже берет в плен левую коленку.
– Дааа... банкет, ты говорила, точно...Забыл...– отпускает наконец, зарываясь лицом в подушку и горестно вздохнув,– Получается, мне тоже вставать?
Рам чуть поворачивается, покосившись на меня пристальным и каким-то излишне тягучим взглядом. Сжимаю одеяло крепче. Лицо начинает припекать. Воспоминания– воспоминания– воспоминания...Картинки мелькают в сознании бешеным хороводом, одна пошлее другой. Тело разбивает ватной слабостью... Облизываю губы и цежу хрипло:
– Нет, можешь остаться. Ты же не вынесешь мне квартиру, надеюсь?
Рам ржёт и наконец отворачивается, понижая градус потрескивающего напряжения.
– Только если найду серебряные ложки...– бубнит Керефов, уткнувшись лицом в подушку.
Я фыркаю и зависаю на месте, потому что Рамиль на меня не смотрит, а значит я могу беспрепятственно смотреть на него...На смоляные волосы, стриженные колким ежиком по бокам и более длинные на макушке, на смуглые плечи и мускулистые руки, увитые татуировками, на желоб позвоночника и дальше... Сглатываю, усилием воли отводя глаза.
– Я пошла...– бурчу под нос скорее самой себе, отворачиваясь. Забираю из шкафа нужное платье и на нетвердых ногах шлепаю в душ.
Мне не хватает ясности. Чудовищно. Хочется разложить всё по полочкам, классифицировать, повесить точное определение и да...получить гарантии. Пусть призрачные. Но для всего этого я выбрала не того человека.
Когда я выхожу из ванной, накрашенная и полностью одетая, в нос мне ударяет терпкий запах свежезаваренного кофе. Значит мой любитель ложечек решил всё– таки покинуть квартиру вместе с хозяйкой и не соблазнять себя моими столовыми приборами. Мне требуется пару секунд и несколько глубоких вдохов, чтобы заставить себя переступить порог собственной кухни. Это глупо, но мне слишком не всё равно.
– Привет,– хриплю, бросив быстрый взгляд на уже готового к выходу Рамиля, устроившегося за кухонным столом и, с видом полноправного хозяина, делающего себе бутерброды.
Ты гляди, и в холодильнике пошарил, и с кофемашиной сориентировался, молодец какой...Губы невольно расплываются в ироничной нервной улыбке, пока я нажимаю на кнопки, чтобы сварить кофе уже себе.
– Виделись,– хмыкает Рам, поднимая чашку (мою любимую, блин!) и делая большой глоток. Черные глаза впиваются в меня поверх ободка с плохо скрываемым ехидством и...
Резко отворачиваюсь, краснея, потому что теперь я точно знаю, что так в его глазах отсвечивает похоть. Руки начинают подрагивать, зачем-то хватаюсь за тряпку и протираю итак идеально чистую столешницу. Когда же сварится этот чёртов кофе? Хочу сесть...Его взгляд прожигает мне спину и...И почти уверена, что задницу тоже. И юбка такая дурацкая...карандашом. Наконец чашка наполняется, и я устраиваюсь за столом напротив. Рам цепко следит за каждым моим движением, не скрывая полуулыбки, отчего руки наливаются свинцом, а мышцы лица неестественно стягивает. Мужчина щурится, когда я делаю первый обжигающий глоток.
– Лен, мне вот интересно…– вкрадчиво спрашивает Керефов, постукивая пальцами по столу и сверля меня своими бездонными черными глазами,– Скажи честно, сколько раз тебя нужно трахнуть, чтобы ты перестала впадать в ступор по утрам? Это забавно конечно, но немножко сбивает...
Я давлюсь и чудом не выплевываю кофе обратно. Рамиль, блин!
– Знаешь, подобными выпадами ты свои шансы на повторение сводишь практически к нулю, Рами,– цежу сквозь зубы и, как наказание, выхватываю у него из рук бутерброд, который Керефов уж было поднес ко рту.
Рамиль тянется за украденным завтраком, но я успеваю демонстративно откусить огромный кусок и начать жевать.
– Эээ, Алёныч! Что за манеры?! Из лесу что ли... – бормочет Рам, хмурясь, и, трагично вздохнув, отрезает ещё один ломтик сыра, продолжая занудно ворчать, – Сделать ещё один– не попросить же...Дебильная бабская привычка – клевать из чужой тарелки...Терпеть не могу...
– Джо не делится едооой,– тяну, смеясь, знаменитую фразу из "Друзей".
– Так значит помнишь, Рейчел. Специально...Коза...– хмыкает Рамиль беззлобно, откусывая от нового бутерброда, – И, кстати...
Он тычет в меня бутербродом, масляно сверкнув черными глазами.
– Свой стопроцентный шанс на повторение я обеспечил себе ещё ночью. Так что не пугай ежа...– нагло подмигивает Рам, отпивая кофе из моей любимой кружки,– ...Ну, ты поняла, Лен.
