Текст книги "Не к ночи рассказанное…"

Автор книги: Ана Гри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

5 глава. Дом у кладбища

Серый апрельский день склонился над мраморными крестами с черными оградками городского кладбища сплошь заросшего высокими кленами, скособочившими свои голые ветки над могилками. Земля еще не согрелась, но у могильщиков работа такая рыть ямы, не зависимо от времени года.

– Ох, Димка вляпаемся мы, – сетовал один из них.

– Вы оградку с памятником вывезли? – утомленно прикрикнул тот. – На эту могилу уже полвека никто не ходит с чего бы нам попасться? А где еще погребать? Мест уже нет. А деньги заработать надо.

– Накажет нас всех бог, – ныл второй.

– Нет бога, – возразил Дмитрий. – Или если есть, то наказал уже хуже некуда! Из нищеты выкарабкаться не можем. А сейчас деньги принесут, может мамка на жене срываться не будет, потому что живем на ее пенсию…

***

Много еще бесцветных дней и темных ночей увидело это кладбище после захоронения нового мертвеца поверх старой могилы. Когда в рядом стоящий двух этажный многоквартирный дом, заселилась девушка с двумя детьми, а позже я.

На пороге моей жилплощади больше напоминающей одну большую комнату, в которой возможно организовать только спальное место и кухоньку, стоял Кирилл. А рядом с входной дверкой – небольшой проем за серой шторкой – там толчок и раковина.

– Элла прости меня? – звучно молил он. – Что изменится, оттого что ты здесь жить будешь?

– Видеть тебя больше не могу! – экстравагантно отвечала я, сложив руки на груди.

– Но это не выход, я люблю тебя…

Как-то слишком правдоподобно он это заявил, подметила я про себя.

– Зато ты не вжилась, – сделал замечание он. – Соседи, по сути, любопытные существа поэтому, услышав наш скандал, быстрее пойдут на контакт, соответственно мы узнаем причину их несчастий.

Я вдохнула и попыталась вжиться в роль с новой силой:

– А я тебя нет! Все! Прошла любовь. В понедельник поеду на развод подавать. Иди…

Открылась соседняя дверь и девушка попросила нас быть тише. Когда в этот момент в подъезд вошла бабушка и не успела ступить на первую ступень, как у нее порвался пакет, из которого упали на старый дощатый пол продукты.

– Баб Римма, – бросилась ей помогать моя молодая соседка.

Поспешила на помощь и я. А после немного расстроенная бабушка пригласила нас двоих на чай в свою просторную квартиру – две комнаты, отдельная кухня, санузел. Все аккуратно, чистенько, по-бабушкински. Не хватает свежеиспеченных пирожков и внуков.

– Сильно больно? – присела близко с ней на кухне соседка, которая представилась Верой.

Я же вызвалась поставить чайник, произведенный из алюминия с толстым покровом голубой эмали и нарисованными клубничками по бокам. Такой брутальный кухонный предмет без свистка и вовсе не электрический.

– Может скорую помощь вызвать? – волновалась Вера.

– Нет-нет я выпила таблетки, сейчас давление упадет и станет лучше, – отказалась бабушка.

– Ой, а у меня пирожные есть и печенье, – сделала вид, что спохватилась я и ринулась к себе.

Дом был не благоустроенный и ремонт что внутри, что снаружи не проводился видимо с того дня как был построен. Но именно из квартиры бабушки веяло таким теплом, комфортом и добротой. Чего не повстречаешь даже в благоустроенном доме среди обеспеченных соседей.

В моей квартире меня поджидал Кирилл, ступив ко мне из темноты комнаты:

– Ты чего так рано? – опешила я. – Мы только чай сели пить…

– Я просто нашел, кому продать дом негоже людям жить у кладбища. Один ипешник с удовольствием выкупит строение под свои ритуальные услуги. Он здесь будет первый и начнет очень выгодный бизнес.

– Ого, как быстро я даже не ожидала! А квартиры он жильцам возместит?

– Естественно. Не хоромы, но вариант вполне себе подходящий.

– Ой, Кирилл не торопись так. Мне необходимо еще разобраться с нежитью и снять проклятие с них. Иначе они так и переедут проклятые.

– Эль это не так просто. Ипешнику необходимо будет выкупить дом у муниципалитета, подготовить документы это не за один день. Так что ты все успеешь. Иди, пей чай, – он протянул мне, недавно пустую ладонь, теперь в которой оказался бумажный сверток со свежими пирожными и печеньем.

– Спасибо Кирилл.

Да он всегда на шаг впереди меня. Отчего внутри организовалось впечатление, будто раньше с Ниной мы ни хрена не делали, а сейчас наша конъектура дополнилась, как спелое яблоко налилось глянцевым блеском. Но больше всего меня, почему-то нервировал вопрос – и как мы раньше без него справлялись?

Когда я вернулась, у бабушки Риммы на кухне уже горел свет, а сама она наливала кипяток в советский сервиз из красных широких чашек в крупный белый горох.

– Ну вот, – положила я сверток на стол. – Угощайтесь!

– Ой, Элла спасибо, – с гигантской искренней благодарностью отреагировала бабушка. – Не стоило… Ох, девчонки вы такие добрые, но как жаль, что оказались здесь…

– Почему? – присела я за стол.

– Проклятое это место… – совсем поникла она присев между нами.

Я уловила весь накал и безнадежность отчаянной обладательницы квартиры. И будь я смертной, мне бы стало не по себе возвращаться в свое жилье. Но пока мы сидели тут на уютной кухоньке, теплилась надежда, что вместе нам представляется, возможность справиться с бедой. Хотя бы элементарно поддерживая и помогая друг другу. Неспроста же бытует мнение, что вместе люди – сила!

– Здесь редко обходится без происшествий, – продолжила она. – Мой сын работал на кладбище, которое рядом и совсем недавно умер, хотя был здоров.

– Тогда какому идиоту пришло в голову построить дом рядом с могилами? – изумилась я.

– Дом построили не для постоянного жилья, а для работников кладбища. Что-то типа времянки. Кладбище себя исчерпало, вокруг разросся город, трудящиеся съехали. Кто-то решил нажиться и стал продавать, эти чертовы комнаты. А что не дорого и сердито.

– Но я здесь месяц живу и все нормально, – возразила Вера. – Конечно, неприятно каждое утро слышать похоронный марш. И условия в этом доме не таунхаус ну, а куда деваться? Жизнь моя не задалась с самого замужества. Муж у меня Димка был, на кладбище данном работал, в карты деньги проигрывал, пил много, к тому же руки бывало, распускал. А свекровь во всем этом меня обвиняла. И тут он пропал без вести… Просто не вернулся домой и все! Свекровь до сих пор думает, что я любовников наняла, чтоб сыночка ее извести.

– Да как же так, – заохала бабушка. – По тебе же видно, что девочка ты хорошая, милая. С детишками постоянно. Не пьешь…

– А ты сюда как попала? – спросила я. – Она тебя выгнала вместе с внуками своими?

– Разделила свою трешку, – с вдохом ответила Вера. – Себе приобрела благоустроенную двушку, а нам с детьми комнату здесь.

– Вот мымра, – рассердилась баб Римма. – Справедливости в ней с гулькин…

– Да и ладно, – махнула рукою Вера. – А я и этому рада. Зато живем в спокойствии и это все наше!

– А я вам помогать буду, – добавила бабушка, положив свою ладонь поверх ее.

– Ой, да ну что вы у вас и так пенсия маленькая!

И тут они обе посмотрели на меня в ожидании такого же печального рассказа, отчего я оказалась в этом забытом создателем месте. А я растерялась.

После приятного чаепития, я не теряя ни секунды, отправилась на кладбище, а за окном уже было темно.

А на Веру с этого дня несчастья посыпались как из рога изобилия. На обратном пути еще сегодня, когда она забрала детей из сада у нее вытащили кошелек. К вечеру позвонили с работы и сообщили о сокращении. А к ночи дети заболели с высокой температурой и сильным кашлем. Только не сопоставила она эти факты с тем, что толковала недавно бабушка.

***

Любое кладбище будь то в городе или в деревушке славится своей мрачностью в полночь, древностью, наизловещей обстановкой с покосившимися крестами и памятниками, обветшалой церквушкой, а так же мертвецами восставшими из могил при многозначительном, подсвечивающим адским светом тумане.

Я усмехнулась, покачав головой не наблюдая еще ни разу, ни адского света, ни мертвецов, ни страха со своей конечно стороны. И с воздушностью перемахнув бетонированное ограждение, устремилась вглубь.

Кладбище стращает своей мертвецкой атмосферой поросшее голоствольными деревьями, какие тоже гляделись безжизненными. Тем-более много людей тут не бывает, и воображение предсмертного человека инициирует картины в тему. Это место приковывает лишь социопатов, душевно больных и сатанистов. И меня. Это же моя деятельность, поэтому здесь я в своей тарелке, хотя я не принадлежу ни к одной из общин выше перечисленных.

Я резко обернулась, ощутив слежку, но никого не заметив в собственном радиусе видимости, отправилась дальше.

Что-то или кто-то белый и материальный аккуратно последовал за мной. Ее седые длинные прозрачные волосы раскручивались в разные стороны. Лицо было бледным, глаза мутные без зрачков, а губы синие. За моей спиной тянулись костлявые руки, приближаясь все ближе и ближе…

Но тут я обернулась вновь и закатила глаза:

– Любка! Ты все стараешься меня напугать? На меня же не действуют эти ваши штучки. Сколько раз говорить?

– Элька! – расхохоталась неокрашенная материя. И выражение ее черепа стало радушным. Но тем ни менее могло напугать недолговечного. – Я и не думала что это ты.

– Ага! А кто еще может шастать по закрытому кладбищу в такое время? – ухмыльнулась я.

Моя дружелюбная эфирная сущность обратилось в тело привлекательной девушки, медленно приземлившись на ноги. И мы обнялись.

– Какими судьбами к нам? – спросила Люба.

– А видишь тот дом? – я обернулась, указав пальцем в сторону своего временного жилья.

– Вот тот единственный, где крутится призрак бабки? – уточнила Люба.

Вот блин, сурово воскликнула я про себя. То есть пока я ищу ответ на кладбище, отгадка прогуливается неуклонно рядом с домом.

***

Услышав в полусне скрежет в окно, Вера проснулась, привстала в кровати. И этот пробирающий до костей звук повторился вновь.

Еще ничего не понимая, объятая пеленой сна она встала и отправилась к окну.

***

Я успела своевременно окликнуть призрака, который со спины казался бабкой, но стоило ему повернуть лицо в мою сторону, оно зияло гигантской многозубой дырой, а из нее длинный язык только что скрежетал по окну…

***

Вера распахнула шторы, которые не открывала ни разу с момента заселения сюда. Но по ту сторону окна никого не было. Лишь памятники, на могилках озаренные придорожными фонарями тягостно смотрели на нее. К тому же, кому здесь окно царапать ведь они живут на втором этаже с мурашками по коже, уразумела Вера. Она спешно запахнула занавески и переполненная страхом легла в кровать.

***

Когда бабка призрак стояла рядом со мной я взмахнула вежливо головой:

– Зачем ты здесь всех прокляла? Что они сделали?

– Родственники совершили захоронение над моей могилой ради денег, – с ненавистью прошипела она. – Но я их уже свела со свету. Очередность отпрысков, которые скоро подохнут один за другим от не исцелимой болезни. И ни лекарства, ни врач им не помогут! А затем сойдет с ума его женушка и вслед за ними отправится, потом примусь за бабку…

– Пойдем со мной? – поманила я ее обратно на кладбище. – Покажи где твоя могила?

Там я продекламировала заклинание на латыни, а после старая могила выбралась из-под новой и обосновалась рядом. С новеньким гранитным памятником и железной оградкой.

– Я возместила повинную за них? – с улыбкой спросила я.

И бабушка, утеряв в эти минуты всю ненависть, покаянно закивала головой.

– Я полагаю уничтожать тебя не нужно? – уточнила я у нее. – Ты докучать больше никому не станешь? И вскоре отправишься в совершенный мир.

Услышав в своей голове глухой стук, я поняла, что барабанят в дверь моей комнатушки и поторопилась к себе. А дверь уже открыла в халатике, щурясь от яркого подъездного света, будто проснулась от шума, а не вернулась с кладбища.

– Элла-Элла прости, пожалуйста, что так поздно, – взмолилась в отчаянии Вера, утирая слезы. – Оказывается, я совсем забыла приобрести лекарства детям с этим переездом, забрала от свекрови самое основное…

– Вера что случилось? Детки заболели?

Она выпучила глаза, на секунду перестав плакать:

– Да… Откуда ты…?

– Кашель слышала, когда ложилась спать – ответила я. – Иди к детям, сейчас приду с аптечкой.

В ее квартире, которая была зеркальна бабушке Риммы, свет горел лишь на кухне, а в темной комнате хрипели попеременно дети во сне.

– Я медик по образованию, – начала я с порога. – Можно осмотрю детей? Сходи на кухню и принеси два стакана воды.

– Хорошо, – послушалась она. – Господи как хорошо, что ты у нас поселилась…

– Иди, – поторопила ее я. А сама ринулась к детям.

Когда к нам зашла Вера, дети с испариной на лбу от недавно высокой температуры лежали в своих кроватках и не спали. Я протянула им витаминки и попросила каждого запить водой.

Дети вскоре поправились окончательно и даже достаточно быстро. Вере я еще успела посодействовать с работой до переселения в новую квартиру. Они с баб Риммой хотели попрощаться со мной, но я уже там не жила. А сидела в детской в кресле качалке, держа на руках спящего сына. И любовалась сиренево розовым закатом в окне. Скоро будет тепло!

6 глава. Любка

Павел попал в больницу со сложным переломом нижней конечности левой ноги, но при данном диагнозе у него сильно болела голова, исключительно, когда он отказался от анальгетиков, чтоб не возникло привычки.

Один единственный дед вышел из этой палаты живым, а все другие помирали пачками. И те, кто с грыжами, и с переломами позвоночника, с ушибами рук и даже ног. Первопричину смерти не называли, почему Павлу становилось жутко. А дед еще накануне перед уходом рассказал, что ночами некто ходит по едва освещенному коридору, цокая каблуками и волоча за собой каталку. И куда этот кто-то заходит оттуда экспортировали труп. И Павлу стало совсем жутко бессонными ночами, после того как он привык высыпаться днем еще когда ему кололи болеутоляющие лекарства.

А предшествующей ночкой услышав цоканье каблуков и скрип от колесиков каталки, у Павла сперло дыхание от страха… Это ли подсознание с ним играет после рассказа деда или правда? Ведь остальной медперсонал носит тапочки. Рокотала и скрипела каталка, надвигаясь и сквозь эти звуки, кажется, было слышно цоканье каблуков. Ему хотелось ускользнуть, ежели он только мог встать… Вдруг все затихло, перед тем как распахнулась дверь, и цоканье каблуков продолжилось, а за ними вкатилась каталка в палату.

Павел закрыл глаза и притворился спящим, когда каталка остановилась между его кроватью и кроватью соседа.

– Не спишь… – шепнул хоть и приятный, необычайный голос и своим звучанием все равно обволок его куполом жути и трепета.

Кое-что коснулось его руки, и Павел даже ощутил адски горячее дыхание, зажмурившись сильнее.

– Можно вас на минуточку? – послышался голос в дверях.

И существо зацокало проворно в коридор. А Павел, напоследок осмелившись, решил открыть глаза в темноте, не увидев рядом ни какой каталки.

***

В едва освещенном больничном длинном коридоре с множеством дверей по сторонам окрашенных белой масляной краской, чуть поодаль сидела постовая медсестра за старой советской пошарканной партой, застывшая в некоем положении. Передо мной стояла благовидная, выхоленная девушка с бледной кожей. Брюнетка с лоснящимися волосами, в длинном чуть ниже плеч каре. Одета она была в белую майку и того же цвета короткую юбку-клише. Но вот ноги у нее были козлиные покрытые серой шерстью, что ни как не мешало девушке шествовать на шпильках.

И я такая в длинной хлопковой сорочке в мелкий цветастый меандр, поверх накинут распахнутый халат. Опираюсь одной рукой о стену, задыхаясь от кашля. В общем, выгляжу хреново, но у меня сохраняется боевой настрой!

– О, Элла, – в полном объеме не удивилась, и даже не испугалась она. – Чего тебе?

– Я бы тебя отшлепала, но это было бы насилием над животными… – возмутилась я, попытавшись провозгласить сердито и громко. Но приступ кашля сразил меня тут же.

– И вот в таком состоянии ты хотела бросить мне палку, которую я должна принести и встать перед тобой на задних лапках?

– Да меня хоть за уши подвешай я… – осипло, заспорила я и вновь закашлялась.

– Знаю-знаю, наслышаны, – приостановила меня она и вдохнула. – Элла я не могу тебя ни убить, ни сдаться, потому что не принадлежу ни вам, ни им. Я посредник Сатаны поставляю души в обусловленное пространство, где определяется их судьба. И ты не имеешь возможности меня убить или заточить в свой жалкий пузырек некий сжимаешь в руке за спиной. Я цепь загробного мира. Я не нечисть.

– Но почему ты так много забираешь душ с больницы?

– Они сами или их предки заключили договор с Сатаной! Их ушибы это просто специфическое стечение обстоятельств, в результате которых они обязаны расплатиться своей душой, – растолковала она.

– А не лишкуете ли вы разом? – возмутилась я. – За прошедшие сутки только двенадцать человек.

– Этак не я за них договоры заключала! Кстати у меня все контракты на руках… Слушай Элла иди, лечись и не мешай мне!

– Звучит – как вали отсюда, свободна!

– Я не хотела грубить.

– А душами покончившими жизнь самоубийством ты тоже занимаешься?

– И ими особенно!

– А не много ли Сатана хапает себе в Легион против Светлых сил? – ополчилась я.

– А это не мое дело, – пожала плечами она. – Да я и не задумывалась об этом. А тебе чего переживать у тебя растет Геракл и любой Легион зла ему не помеха.

– Слушай… В предыдущий день девушка здесь с третьего этажа выпрыгнула. Мне нужна ее душа! И тогда когда мой сын возглавит Светлые силы, я замолвлю за тебя словечко.

Пообещала я, добавив грозно:

– Вы ведь знаете, что это будет переворот, в котором мой сын воздвигнет свою цепь.

– Эх, суровая Элла, – усмехнулась она. – Манипулируешь сыном? Не знаю… Не знаю, смогу ли тебе помочь. Сидит ли твоя подруга в зале ожидания или уже в Аду.

– Она же не подписывала никаких контрактов…

– Ну да не успела, так как стремительно летела вниз, – покачала головой она и исчезла.

– Ушла такая по-английски! – разъярилась я, совсем не заметив, что время пошло своим чередом.

Вскочив из-за стола, ко мне ринулась медсестра:

– Что-то случилось? Это отделение хирургии.

– Да вы что? Я, кажется, заблудилась, – через кашель наигранно удивилась я.

Я резко затормозила у ординаторской и постучала в дверь:

– Мне сюда спасибо, что проводили.

Но медсестра усомнилась в моем решении и даже попыталась силой отвести в палату. Пока из ординаторской не выглянул Кирилл:

– Машенька она действительно ко мне.

И схватив меня под руку, вволок в кабинет, закрыв за нами дверь.

– Кирилл…

– Какие здесь все халтурщики, – рассердился он, перебил меня, подошел к столу и стал сортировать бумаги. – За место бронхилитиков подсовывают один раз натрия хлорид! Вот поэтому у тебя болезнь и затянулась.

– А я думала хворь сильная, которую я забрала у невинного, – я пальцем подперла подбородок. – Хотя тебе виднее. Ты у нас врач… Главврач. А не просто стоматолог. Как ты все успеваешь?

– У стоматологов не полный рабочий день из-за большой нагрузки на позвоночник, – изложил Кирилл. – Я до обеда-то редко задерживаюсь, а после незамедлительно сюда. Да ведь все это ненадолго. Едва тебя выпишут, и мы разберемся со смертями, сюда вернется прежний главврач и все о нас забудут.

– Да тут и выяснять нечего, – я присела за стол напротив него. – Это посредник Сатаны. Ты же в курсе, что против них мы ничего не можем предпринять.

– Но зато можем предпринято против твоей болезни. Давай ложись!

– Куда?

– На кушетку.

– Зачем?

– Ты много задаешь вопросов, – не терпеливо закатил глаза он. – Будем лечить твои легкие.

Я встала со стула и исполнила его просьбу.

– И чего? – еще оставалось его неудовлетворение. – Сорочку поднимай!

– Что? – мои глаза расширились от возмущения, когда я не решительно задирала сорочку.

– Так надо! – настаивал он. – Через одежду не получится.

Он свою ближнюю ко мне ногу, согнув в колене, определил у меня между ног и, оказавшись надо мной чуть нагнулся, положив ладошку на грудь.

– Нее, так тоже не пойдет, – нахмурил брови он и самовольно расстегнул впереди застежку на бюстгальтере.

– Эй! – возмутилась я.

Я в жизни никого не стеснялась, словно стриптизер на шесте. Только к Кириллу это не относится, хотя проскакивала некая мысль о том, когда мне станет комфортно с напарником, ему придется приготовиться к какой-нибудь безумной херне с моей стороны. И меня пугала эта мысль и заставляла щеки краснеть еще больше чем само чувство стыда, оттого что сейчас я практически обнаженная лежу под ним.

– Тихо, – безмятежно и в тоже время неукоснительно попросил он, пристально посмотрев в мои глаза. – Ты излечиться хочешь?

Вцепившись пальцами в подол сорочки, задранный до шеи, я повернула голову к стене и закрыла глаза, ощущая кайфовый жар у себя на грудной клетке от его огромной ладони, большой палец которой разместился у меня в ложбинке меж грудей.

Общеизвестно, что мужчины жадны на чувства, но именно руки могут передать всю палитру чувств, которые человек сильного пола испытывает к возлюбленной. Но если бы страсть была, я все равно хотела ее замечать, установив в себе блокиратор. Я ощущала его взгляд, он меня прожигал, испепелял… И вместе с неловкостью ощущала себя под неимоверной защитой рядом с новым напарником.

Как ни странно остаток ночи я проспала как младенец, а пароксизмы в результате лающего обдирающего горло кашля меня не беспокоили. И даже на утро когда я стояла у больничного окна, всматриваясь в серую пасмурность вешнего пейзажа за окном.

Я вспоминала о Любке, о той подвижной поджаристой девчонке, которая и секунды не могла мирно просидеть, демонстрируя крутой нрав. Нет, вовсе не недовольство и понты, а с легкостью исправить несправедливость, к примеру, как она в столовой вытребовала мне перекус, ведь в первый день еда была мне не положена. И вот под маской сильной женщины, которая могла справиться с любой, казалось бы сложностью, пряталась мающаяся девушка, потерявшая свою дочь. Отчего она готова была в любую секунду наложить на себя руки. Что и сделала…

Я подняла глаза к растрескавшемуся серому потолку и углубленно так вдохнула от сожаления. Не отдам ее в Легион князя Тьмы, и если понадобится, отправлюсь в Ад! Суицид это конечно не по человечески, когда высшие силы презентовали жизнь. Но она слишком страдала, а особенно когда загремела в отделении невралгии. Еще и в Аду проходить круги мытарства. Лучше пусть подсобляет мне, чем станет марионеткой в Легионе, в котором она вряд ли повстречается со своей дочерью в Совершенном мире. А я вероятно и найду выход ей помочь…

– Элла! – наконец докричалась до меня соседка по палате.

Я поспешила обернуться, встретившись с Кириллом в белом халате со стетоскопом на шее.

– Как вы себя чувствуете, Алексеева? – спросил он. – Давайте, я вас послушаю.

Я закатила глаза.

– Нежели стесняться меня вздумала после того, что я с тобой ночью сделал? – шутливо проговорил он про себя.

Чем заслужил от меня порицательный взгляд.

– Поторопитесь, пожалуйста, Алексеева, – вслух добавил он, невинно улыбаясь. – У меня еще восемь палат.

В остаточные дни моего присутствия в больнице ничего не изменилось, и даже люди перестали издыхать на удивление. А Посредницу я так и не встретила…

– Эль хочешь по щелчку пальца, доставлю тебя домой? – предложил Кирилл, когда я сидела в его кабинете на сумке и тянула время, облокотившись, руками на колени, а голову опустила вниз.

– Нет… Не знаю, я сама!

– Эль нам пора сворачивать лавочку иначе предыдущий главврач может не вспомнить, что работал здесь и вообще поехать кукухой, – с сожалением произнес Кирилл. – Да и вечер уже. Да и выписал я тебя.

– Спасибо…

– За что? Эль давай домой? – протянул он руку. – Видимо подруга твоя уже в Аду, и Поставщица ничего не смогла сделать.

– Кирилл ты это… Возвращай все на свои места, – отчаялась я. Но тут же взяла себя в руки. – Я сама доеду до дома.

– Эль ну все уже…

– Я сама! – я встала и отправилась из кабинета. И не успев выйти, столкнулась в дверях с медсестрой.

– Кирилл Михайлович, – позвала она.

Я обернулась, уже смотря в ординаторскую из коридора через плечо медсестры. Но в кабинете сейчас посиживал настоящий заведующий.

– Ой, – встряхнула головой та и все забыла окончательно. – Петр Сергеевич посмотрите вот тут… – скрылась она в кабинете.

А я медленно зашагала вперед по коридору к лестнице, с камнем на душе с необузданной болью жалея о том, что Любка не со мной сейчас и сослана на вечные мытарства. Как вдруг моргнул источник света над моей головой и лампочки поочередно начали сначала тухнуть, а потом зажигаться вновь.

– Элла-а-а… – окутал меня не человеческий чарующий легкий голос.

Я обернулась и увидела в коридоре застывших в одном положении пациентов и докторов. А прямо передо мной стояла прекрасная девушка в белом и с блестящим каре на голове.

– Элька! – выскочила у нее из-за спины Любка, кинувшись ко мне обниматься.

Не может быть!!! Не верила я, своим глазам наполняясь радостью. И крепко обняла призрака, отчего даже зажмурилась.

– Спасибо, – от всей души поблагодарила я Поставщицу.

Она в ответ улыбалась мне без улыбки на лице. И развернувшись на сто восемьдесят, намеревалась уходить, но я ее остановила:

– Подожди! – и ринулась к ней. – Тебе Сатана ноги беса изменить не может? Небось, трудно работу исполнять?

Я провела параллельно им ладонью, и они стали людскими.

– Так лучше? Удобнее?

Поставщица обрадовалась, разглядывая свои новые стройные ножки этак подобающие к ее юбочке.

– Если Люц вздумает возмущаться отмажься мной. Кстати могу и кеды подарить! Я просто не знаю, как тебя благодарить…

– Кеды не стоит, спасибо за ноги, – остановила она меня. – У каждого человека перед смертью должны быть предвестники. В моем случае это цоканье каблуков и скрип каталки.