Текст книги "Друг моего брата. Ты попала, детка! (СИ)"

Автор книги: Ана Эспехо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Наращивает темп и не даёт мне опомниться, погружая во влажную плоть ещё один палец. Толчки становятся быстрыми. И громкими. С ужасом и возбуждением смотрю себе между ног и теку ещё сильнее от пошлых звуков соприкосновение широкой ладони Дана с моей промежностью.

– Ната... – шепчет в губы и затыкает поцелуем, когда я готова заорать в голос. Но лишь протяжно мычу Сворскому в рот и сокращаюсь внутри, пытаясь вытолкнуть его настырные пальцы. Дан выпускает мои губы из плена и оставляет дорожки поцелуев от подбородка и по шее. Я все еще плотно обхватываю его пальцы внутри себя и пульсирую.

– Ты думал об этом моменте? – липкие пальчики выскальзывают из моей киски и зажимают клитор. Перед глазами вспыхивают яркие вспышки, и я забываю, о чем вообще спрашивала.

– Да... – не смотрит на меня. Теребит мой комочек нервов до судорожных спазмов мышц живота и ног.

– Тебе понравился... мой вкус?

– В действительности ты ещё вкуснее, чем я себе представлял. И полностью... моя...

– Дан, поцелуй... – тянусь к нему всем своим существованием. Продолжает гладить моё тело. Обтирает липкие пальцы о мои розовые сосочки. От прикосновений парня на коже выступают мурашки. И когда я меньше всего этого жду, потеряв последнюю надежду, Сворский склоняется к моим губам и целует. Невесомо и нежно, как лёгкий взмах крыльев бабочки. Губы Дана мягкие, горячие и влажные от моей смазки, а недельная щетина обалденно приятно покалывает кожу, усиливая ощущения.

И меня зажигает. Внутри словно растекается лава. Я сильнее прижимаюсь к его губам, забирая их тепло себе. Целую настойчивее, тихо постанывая. Дан награждает меня грудным рыком. Не сдерживается. Выцеловываю его блядские губы и с напором рвусь языком к нему в рот. И испускаю вопль отчаяния, наслаждения и немыслимого счастья. Нёбо его вылизываю. Не хочу лишаться тепла его губ.

– Боже, Дан, я не могу больше...– выдыхаю громкий стон и изворачиваюсь.

– Так быстро, Ната? – хихикая, давит мне на живот и жестко сминает левую грудь. – Я даже раздеться не успел, а ты уже и поплыла, и кончила, – размазывает смазку по киске и снова нащупывает бьющую током бусинку клитора. Массирует жёстко. И, сука, так давит, что новый оргазм снова содрогает моё тело.

– Ненавижу! – жалко огрызаюсь и хнычу.

– Нужно выпить, – заявляет Дан, не обращая внимания на мою липовую злость. – Хочу текилу.

Голубоглазый черт достает бутылку с алкоголем.

– Я не буду, – ворчу, как маленький ребенок.

– Нет, Нат, ты не поняла! – с грохотом ставит бутылку на столешницу, и от нее веет холодком, отчего мои соски еще тверже становятся. – Пить буду только я, – Дан цепляет пальцами меня за подбородок, чтобы в глаза смотрела. – С твоего. Обнаженного. Тела.

Поражает синевой своих океанов и едва касается моих губ. Отстраняется мгновенно. Достает из холодильника нарезанный лайм и берет соль.

– Мамочки! Ты серьёзно? – верчусь, когда на ложбинку сыпется соль. А потом Дан откручивает крышку текилы и наливает мне... в пупок.

– Боже, холодная! – взвизгиваю, пронизанная напряжением.

Я гребаная натянутая струна! Отпусти и выстрелю.

Исподлобья глядит на меня и размашисто языком слизывает соль. В следующую секунду всасывает текилу из моего пупочка и закусывает лаймом.

– Текила со вкусом твоего тела... м-м-м... – смакует долго послевкусие, а я смотрю на Дана поехавшим взглядом.

Наливает вторую рюмку и вокруг пупка оставляет соленую дорожку. Мамочки! Вздохнуть полной грудью не могу от удовольствия, бьющего во все нервные окончания.

Дан повторяет свой трюк, собирая соль языком, и тут же пьёт с меня текилу. Забрасывает в рот лайм и балдёжно морщится от кислоты.

– Боже, Нат, я с тобой так напьюсь, – шутит и раскосо улыбается. Пальцами проводит по моим влажным складочкам. И занюхивает. Моей смазкой. Запахом моей киски.

Господи!

– Дан... – верещу и изворачиваюсь на столешнице. Вся потная. Под попкой приличная лужа из смазки.

Сворский воспринимает мой визг как призыв к действию и идёт ещё дальше.

Аккуратно посыпает солью мой лобок.

Не выдержу! Я больше не выдержу!

Текила снова в пупочек. Дан обездвиживает меня своими потемневшими небесами. И медленно слизывает соль. Присасывается губами к моему пупку, выпивая алкоголь, и догоняется крупным глотком из бутылки.

Вся облизанная Сворским. Кожа пульсирует от соприкосновения с горячим языком, а лобок аж горит. Моя бедная киска плачет и сжимается, желая большего. Дана. И он словно читает мои мысли. Нежно раскрывает складочки. Ласкает так волшебно, что я всхлипываю. И глубоко толкается пальцем в лоно.

– Дан! – вскрикиваю от резкого давления и пронесшейся боли.

– Ты девственница?

Он аж трезвеет на глазах и аккуратно вытаскивает палец. Ладонью зажимает киску, пытаясь отогнать неприятные ощущения.

– Да! – меня бросает в жар, когда Сворский смотрит так пронзительно. И на его лице искреннее непонимание.

Дурачок, моя любовь равна силе твоей любви!

– Почему? – еле шевелит губами.

– Потому что я всегда ждала тебя!

ГЛАВА 14

ГЛАВА 14

– Ты чего смеёшься? – спрашивает Дан, пока я, свернувшись калачиком у него на груди, хихикаю, уткнувшись ему в шею.

– Вспомнила шутку, – влажно выдыхаю в ушко, чувствуя дрожь парня. – Сейчас бы лежать на шикарном мужчине, – складываю кулачки и упираюсь в них подбородком. – А я уже на нем лежу, – и снова заливисто хохочу, замечая, как Богдан закатывает глаза над моей детской непосредственностью.

– Кроха, – жмется губами в долгом поцелуе к моей шеи и широкими ладонями оглаживает ягодицы. Мнет сладко и оттягивает до визгов. Чувствую, как киска подтекает, и липкая смазка пачкает пах парня.

– Почему именно сейчас? – носом веду по скуле Дана и срываюсь на ухо. Посасываю серьгу в мочке, ощущая металлический привкус.

– Не хочу быть козлом и подставлять друга, но и тебе врать уже тошно, – Дан говорит размеренно, но я чувствую бешеные удары его сердца. – Петя меня к тебе на пушечный выстрел не подпускал, потому что всем была известна моя репутация...

–... бабника! – договариваю за него и лукаво стреляю глазками.

Почему-то я догадывалась, что брат решил все за меня!

– Он просто хотел тебя уберечь от меня и той боли, что я могу причинить тебе, – голос Дана звучит надломленно и тихо, за что я протестующе трусь сосками о его теплую грудь. И парень шально скалится.

– Вы решили за меня, – выдыхаю прямо в губы Сворского и эротично прогибаюсь в пояснице, сажусь верхом. Еложу и потираюсь влажными складками о живот парня.

– Черт, Нат, – возмущённо стонет и устремляет взгляд на приличное влажное пятнышко на его коже.

Вот что со мной делает этот парень! Одно его присутствие заводит и возбуждает меня.

– Знаю, я тебя всего испачкала, – расстроено канючу и резко соскакиваю с парня. Выпячиваю попку прямо перед лицом Дана. И опомниться не успеваю, как негодниц кусает мои булочки. Взвизгиваю, охваченная пожаром.

– С ума сошел!? – подкидываю попку, охотясь за новыми укусами.

– Уже давно! – и смачно засасывает кожу на ягодице.

Засос обеспечен!

Но на четвереньках я эротично ползу к изголовью постели, где под клочком рваного платья спрятаны наручники Сворского. Пока парень в полном кайфе от вкуса моей попки, я быстро защелкиваю один карабин на лодыжке, второй – на железных прутьях.

– Нат! Что за херня? – слишком поздно приходит в себя. Дергает ногой. А я переползаю к прикроватной тумбочке и достаю свои девчачьи наручники. С розовым пушком. И креплю левую ногу Сворского.

– Блять, Ната! Сними немедленно! – Дан порывисто садится, но ладошками в грудь толкаю парня на постель. Падаю на него сверху и, мурлыча от кайфа, взъерошиваю его волосы. Оттягиваю. Запутываюсь пальчиками и зачесываю.

– Ты же не думал, что наручники сойдут тебе с рук?

Выпрямляюсь и верхом сажусь на его грудь. Широко развожу бедра и пальчиками оглаживаю мокренькие и нежные складочки. Вздрагиваю. И мажу смазкой по губам Дана.

– Нет! – категорично обрывает мою мечту.

– Я еще ничего даже не сказала, – обиженно дуюсь, чувствуя, как закипаю изнутри.

– Ни одной девушке я не позволял кататься на своём ли... – прежде чем Богдан договаривает, залепляю ему смачную пощечину. И с наслаждением наблюдаю, как парень играет желваками.

– Ты бешеная! – рявкает, сверкая молниями.

– Еще раз сравнишь меня с другими бабами, отправишься в травмпункт... – резко склоняюсь к блядским губам говнюка, – со сломанным членом. Будешь ходить в гипсе и страдать! – злорадно хихикаю, беся Сворского с каждой секундой все больше. – Но не переживай, я и без тебя справляюсь. Если для тебя это так унизительно... – придаю своему голос окрас омерзения, и Дан закрывает глаза. Шумно выпускает воздух через крылья носа.

– Ну, давай, Ната, покажи мне, как ты пульсируешь? – Дан впивается взглядом в самую сокровенную часть моего тела. Горячие капли щекочуще стекают по нежным половым губкам. От желания слизать их языком Богдан аж язык высовывает, якобы, чтобы губы облизать.

Болезненное жжение возрастает до уровня пожара. А под сверкающим похотью взглядом Дана я просто воспламеняюсь.

Облизываю пальчики, оставляя слюну, и распределяю по лону. Добавляю к естественной смазке. Сворский вертится подо мной от нетерпения, отрывисто дыша мне в киску. Лицемерный говнюк!

Тихо вскрикиваю, пронизанная одним дыханием. Невесомо кружу над клитором, стимулируя верхнюю область. Более чувственную. Призывно двигаю попкой в такт своим движениям. Дан обдувает лоно горячим потоком дыхания. Выходка говнюка заставляет меня стонать. Непрерывно и часто, задыхаясь от его маленькой шалости. Не осознавая, ближе придвигаюсь к лицу Дана.

Чтобы он лучше видел мою прелестную, истекающую киску.

И чтобы забрызгать его самодовольную мордашку.

Я даже не успеваю себя проконтролировать. С сочным хлюпаньем погружаюсь пальчиками в горячую плоть. Отрывисто и медленно. Поглаживаю бархатные стеночки, натирая до стучания.

Дан задушенно выдыхает, и первая дрожь скручивает мышцы. Интенсивно втрахиваюсь в тугую киску и безбожно кричу. Чувствую, как эластичные стеночки сужаются вокруг моих пальчиков. А глубоко внутри формируется освобождающий шар, который готов лопнуть.

Кончая с именем этого мерзавца на губах, выскальзываю из лона и протестующе раздвигаю пальчиками складочки. Обильная струя выстреливает из киски прямо в лицо Дану. Парень совершенно не готов. Ошарашен. Поражен. И, кажется, взбешен.

Он зажмуривается, а брызги оседают на щеках Богдана и сексуально стекают. Меня выворачивает розовым естеством наружу, и я растираю ладошкой стучащую плоть. Не в силах отвести взгляд от лица голубоглазого, который вскользь подлизывает языком капли моего удовлетворения. Пробует и смакует.

– Упс! – выдыхаю опасливо. Переползаю на безопасное расстояние и, чтобы загладить вину, мягко сжимаю головку члена.

ГЛАВА 15

ГЛАВА 15

– Тебе это не п-поможет! – хорохорится Дан, а сам запинается через слово и жадно хватает воздух. Сворский вытирает вспотевшие ладони о простыни.

– Ага, – дерзко хмыкаю.

Царапаю ногтём член, и он встает на дыбы. Монотонно покачивается, как маятник. Возбужденный, бархатный, одуревающе горячий. Почти огненный.

– Думал, что я подрасту и стану милой овечкой? – невинно дую губки. – А выросла грязная девчонка с распутной фантазией.

Слюной захлебываюсь от желания наброситься на него, но терзать Дана – отдельный вид наслаждения.

– Для меня! И под меня! – чеканит Богдан с такой наглостью, что я жестко сжимаю член у основания.

Языком собираю слюнки, скопившиеся в уголках губ, и кончиком пальца растираю капельку предэякулята, выступившую на головке. Занимаю удобную позицию, плюхаясь на живот.

Сворский опускает взгляд и смотрит на меня. Дышит отрывисто. Вздыбленный член мне в губки тычется.

Расплываюсь в соблазнительной улыбочке и приоткрываю рот. Самыми кончиками губ обхватываю головку члена, как сладкий пломбир. Замираю без движений, лишь кончиком языка играюсь с головкой. Поглядываю на засранца, который закатывает глаза от кайфа.

И насаживаюсь на мужскую плоть. До упора. Принимаю его целиком в свой рот и держусь ладошками за накачанные бедра Сворского, чувствуя, как волокна мышц дрожат. Головка члена упирается в стенку горла, вызывая рвотные рефлексы. Игнорирую их, яростно дыша носом. И двигаю головой в стороны, отчего член в горячем плену бьётся о мои щечки. Потирается и начинает пульсировать.

– Блять, Ната... – ладонь Дана внезапно давит мне на затылок, не позволяя отстраниться. Насаживает еще глубже, до возникновения лающих и хлюпающих звуков. Дан еле дышит, а у меня из глаз брызжут слезы.

Обнажаю зубки, царапая чувственную плоть, и отстраняюсь. Захлебываюсь в собственной слюне, которая тоненькой ниточкой тянется от моего подбородка, соединяя с членом. Блестящий и пульсирующей. Синеватые вены отчетливо проступают.

Придерживаю член ладошками и облизываю каждую венку. Чувствую каждую из них стенкой языка. Захватываю губами и покусываю. Несильно, но пронизывающая дрожь проносится по телу Дану. От нетерпения и потребности кончить весь извертелся на моей постели.

– Какой ты нетерпеливый, Сворский, – крепко сжимаю член, и его выгибает. Он привстает на локти и обреченно смотрит на меня помутненным взглядом. Пока в моих руках буквально всего еще существование. Прохожусь по всей длине и подушечкой большого пальца по кругу натираю головку.

– Хочешь кончить от моих губ и... ротика? – играючи целую вздыбленную плоть и поглядываю на отъезжающего Богдана.

Испускает слабый стон.

Да разве переломит он свою мужскую гордость!?

– Я не слышу, Богданчик, – дыханием опаляю его нуждающийся член. Губками скольжу по упругой и гладкой плоти, слегка надрачивая руками.

Боже, он такой влажный! Как и я сама.

– Просто трахни меня своим ртом, Нат, – притихаю от порочного блеска в потемневших небесах Сворского. И вспыхиваю, возбужденная откровенной просьбой парня.

Дан укладывает ладонь мне на шею и дергает на себя. Успеваю только рот открыть, чтобы принять член, и начинаю ритмично двигать головой то вверх, то вниз. Посасывая и облизывая головку, как любимое лакомство. И снова до основания заглатываю плоть. Пока слёзы не брызнут из глаз.

Сворский сдавливает мои виски и таранит мой ротик, подмахивая бедрами. Его член идеально скользит в горячем плену. Я резко смыкаю губы вокруг плоти и кончиком языка бешено полизываю головку.

Сворский борется со стонами. Не позволяет себе закрыть глаза. Но его пальцы вплетаются в мои волосы, и он до боли оттягивает пряди. Хочет оттолкнуть, а я хочу, чтобы он излился мне в рот.

Перевожу покорный взгляд на Дана и вонзаю ноготки в напряженные бедра, подводя его к извержению. Горячая обильная струя бьет в небо. Я сглатываю. Но ее так много, что часть спермы стекает по моему подбородку и члену. Часть остается на губах светлыми каплями.

– Блять... – Дан раскидывается на постели, как звездочка и глубоко дышит полной груди. Весь блестит от пота. Такой горячий. Сексуальный. Влажный.

А мне хочется довести Сворского до неистовства, чтобы потом спросить должок!

– Ты так не задохнулся, Богданчик? А то я ещё не закончила... – размашисто языком провожу по члену, возвращая его в боевую готовность.

Ловлю губками плоть, вбирая в рот. Давление изнутри вмиг отдается томительной тяжестью промеж бедер и сладко сводит низ живота. И плавно насаживаюсь ротиком на член. Обильно пачкаю в своей слюне и соскальзываю, когда давление внутри зашкаливает и вызывает дискомфорт.

– Попытки горлового, Нат? Одобряю! – Дану хватает сил дерзить и помыкать мной. Большим пальцем он размазывает мою слюну по губам и давит ладонью на затылок.

Давлюсь и отчаянно дышу носом, задыхаясь в обильной слюне, что стекает по подбородку. Пока Сворский подкидывает бедра и залетает в горло. Секунды держит член глубоко. До появления лающих звуков. Оказывая легкое сопротивление, пытаюсь отстраниться и подышать. Но вместо этого самопроизвольно насаживаюсь на член до упора. Соприкасаюсь носом с лобком. И в стенку горла мне снова выстреливает обильная струя удовлетворения это засранца. Мой ротик наполняется спермой до краев, но Дан совершает финальный толчок. До булькания. Оттягивает меня за волосы, запрокидывая голову назад. Чтобы отчетливо видеть, как сперма пузырится в горле.

Только после гулкого глотания Сворский тянет меня к себе за волосы и целует мои перепачканные и влажные губки.

– Подожди, – быстренько освобождаю ноги Дана от наручников, и как только парень чувствует свободу, то моментально набрасывается на меня. Вминает в матрас, а я плотно обнимаю его ногами за талию и трусь сосками о потную грудь.

– Ты просто создана для меня, Нат, – тихо шепчет Дан и укладывается спать у меня на груди.

А заснуть в объятьях парня – моя давняя мечта.

Только пробуждение оказывается коварным. И беспощадным. Ощущение, что заснула и проспала всего три секунды, проснувшись от грохота в спальне. И дикого ора брата.

Петька разглядывает лучшего друга, который продолжает спать на мне. Голой. И орёт ещё громче:

– Какого хера, Дан?

ГЛАВА 16

ГЛАВА 16

– Дан, блять! – Петя как с цепи срывается и стаскивает полуспящего Сворского с меня. Бедолага жестко на пол приземляется и ничего не понимает. От меня помощи мало. Но я швыряю в Дана спасительную простынь, которую он обматывает вокруг бедер.

– Петь, что происходит? – Сворский из последних сил держится, чтобы не зевнуть. Но братец окончательно с катушек слетел. За плечи поднимает лучшего друга и грубо выталкивает из моей спальни.

Да какого вообще хрена брат врывается ко мне в комнату без стука?

Подрываюсь с кровати, запутавшись в одеяле. Натягиваю футболку Дана вместе с теплыми носками. И выбегаю из спальни.

– Ты совсем охренел? – слышу вопль Пети в гостиной и мчусь на спасение любимого. Разбуженный Богдан плохо соображает.

Но я не успеваю и пикнуть, как одним правым хуком Петя разбивает нос Дану. Он отшатывается и падает на пол. А я просто в дичайшем ужасе наблюдаю эту ужасную картину.

– Она моя сестра! – братан совсем обезумел. Нависает над другом и орёт ему в лицо. – Понимаешь?

– Петь, перестань, – тихонечко плачу, забившись в дальний угол.

– Которая сводит меня с гребаного ума! – в ответ орёт Дан в лицо лучшему другу и сплевывает кровь на паркет. Слова притупляют действия Пети, а я торопливо бросаюсь на Дана и закрываю его своим телом. Хотя ничего не понимаю! Кажется, в реальности схожу с ума. Но моё сердце совершает кульбит в груди от услышанного и как ненормальное, словно на батуте внутри скачет.

– Блять! – матерится Дан и запутывает пальцы в моих распущенных волосах. Тактильно извиняется за представление и за плечи отстраняет меня.

Поднимается с пола и проходит мимо Пети прямиков в ванную комнату. Длинная простынь на бёдрах волочится за ним. И Богдан почему-то отдалённо похож на грека после ночи разврата.

Бегу за ним в ванную и застываю в дверном проёме. Сворский умывается, смывая кровь, которая остаётся в раковине.

– Я помогу! – закрываю дверь и усаживаю Дана на низенький стульчик, на котором он кажется невероятно большим и разбитым.

Открываю дверцы зеркала и достаю из упаковки один тонкий тампон.

– Они хорошо впитывают... – смущаюсь откровенно обсуждать столь интимные женские темы с парнем. – Это не мои, Маринка часть своих перевезла и...

– Нат, я понял, – своими широкими ладонями обнимает мои дрожащие ручки, и я расслабляюсь. – Чуть закинь голову назад, – прошу Дана и аккуратно поддерживая за подбородок, вставляю в левую ноздрю тампон.

Быстро достаю аптечку и влажной ваткой смываю остатки крови над губой, а перекисью обрабатываю рану на нижней губе.

– С-с-с! – Дан дергается от боли.

– Прости! Прости! – часто дую на рану, но избегаю смотреть парню в глаза.

Он мне почти в любви признался!

Нет!

Не почти, а именно признался!

В свойственном Богдану вспыльчивой манере, когда эмоции захлестывают и каждое слово летит стрелой в сердце.

– Чтобы не припухло... – под ледяной водой мочу полотенце и, стараясь не причинять новой боли Дану, аккуратно прикладываю к рассеченной губе. Чувствую себя медсестрой-спасительницей. И меньше всего жду, когда Сворский обнимает меня за талию и усаживает к себе на колени.

– Не так ты должна была узнать о моих чувствах, – трется лбом о мою грудь, а я млеюще расплываюсь в улыбке. Глажу его по волосам.

– А мне понравилось! Прозвучало по-настоящему искренне и сильно, потому что эта пресная фраза «я тебя люблю» не передаёт всю палитру чувств.

Дан исподлобья поглядывает на меня со странным блеском во взгляде.

– Я действительно свожу тебя с гребаного ума? – цитирую великое признание Сворского и в любви и поглаживаю его щеку.

Дан глядит на меня с лукавой улыбочкой, заставляя сердце трепетать и сжиматься в груди.

– Ты меня, блять, просто рвешь на части, Нат! – выдыхает с таким отчаянием, что я перестаю дышать. Растворяюсь в объятьях парня. Широкая ладонь Дана наглаживает мою попку под футболкой.

– Опять без нижнего белья? – рычит удовлетворенно, мой раненый зверь.

– Такие страсти творились, какое белье, – отшучиваюсь, зарываясь носом в волосы парня на макушке.

– Кхм?

Кошкой подпрыгиваю от внезапного появления брата. Дан принципиально и оскорбленно отворачивается, одергивая подол футболки и прикрывая мою попку.

– Я тут... это... лёд принёс, – Петька провинившийся подходит к нам поближе и протягивает полотенце, в которое завернуты кубики льда.

– Петь, ты совсем болван?! – набрасываюсь на брата, усиливая его чувство вины. Из полотенца достаю один кубик и прикладываю к разбитой губе Дана. Он кривится и морщится от боли, но позволяет помочь.

Петька вообще в лице меняется, понимая, что это он виноват. Он навредил лучшему другу.

– Я как лучше хотел, ты же моя сестра, а я твой старший брат, – начинает оправдываться. А мне просто хочется остаться наедине с Даном и залечить его раны.

– Ты старше меня всего на две минуты! – рыкаю и хмурю брови.

– Значит, вы типа вместе? – и все равно в голосе брата проскальзывает скептицизм и презрение, на которое Дан реагирует сверкающим взглядом.

– Типа? – Богдан болезненно ухмыляется и вместо слов просто утыкается лицом мне в изгиб шеи.

– Иди, Петь, – прошу брата уйти, потому что его недоверие меня раздражает и бесит сильнее, чем Сворского.

Аккуратно вытаскиваю кровяной тампон из его носа и выбрасываю в мусорное ведро. И над переносицей немножко держу кубик льда. Вожу по всему носу. Над губой. И снова касаюсь рассеченной ранки на нижней губе.

– Если я свожу тебя с ума, то для меня ты, Дан – целая вселенная. И я реально в тебе потерялась.

ГЛАВА 17

ГЛАВА 17

«Если я свожу тебя с ума, то для меня ты, Дан – целая вселенная. И я реально в тебе потерялась».

Блять!

Она такая маленькая. Юная. Хрупкая. Моя развратница. Уникально, как её грязные потребности и желания совпадают с моей фантазией. Хочется сутками не выбираться с ней из постели. Целовать. Ласкать. Слушать стоны. Самые сладкие и возбуждающе. Но то, как Ната стонала подо мной в ту ночь... Такого больше не было! Она словно воскресла и начала жить заново от одного моего прикосновения. А я понял, что тоже, сука, живой человек лишь, вздохнув её запах. Надышаться не мог. Даже алкоголь в крови не уничтожил мою потребность касаться Нату. Ласкать её дерзкие соски и тактильно ощущать бешеную дрожь. И только я один в тот момент слышал с какой частотой стучит её сердечко. Маленькое, но сильное. Всегда меня любившее. И в какой-то гребаный момент меня, блять, заклинило.

Долбанное видео! Слова о шантаже. Все, что угодно. Лишь бы Ната не узнала о моих чувствах. А все рухнуло, не успев окрепнуть.

Моё самое любимое интимное видео, которое я пересматриваю ради эстетического удовольствия.

Лунный свет так удачно попадает в окна и освещает спальню, что кажется, тело Наты покрыто серебряной пылью. Её сосочки торчат под спальным топиком. Маленькие и упругие. Как вспомню их вкус, сука, хочется сдохнуть и воскреснуть. Милые трусики в мелкие цветочки. Дрожащий низ живота от моего первого прикосновения. Тихие просьбы остановиться. Невинные, но произнесенные таким страдающим голосом, что в ту ночь я почти погиб. Рядом с ней. Сбивчивое дыхание от первого тактильного контакта. Бьющие жилки на шее. Её соски на моих губах. Мягкая и гладкая кожа. Пиздецки влажная киска. И надломленный голос Нат, просящий о большем.

Выучил это грёбаное видео наизусть, пересматривая снова и снова.

– Просто посмотрите, что вытворяет эта дикая кошечка, – краем уха до меня долетает фраза второкурсников, когда я прохожу мимо них в столовой.

А потом слышу лучистый и звонкий смех Нат. И меня переёбывает. Торможу на месте. Не могу заставить себя шевелиться. Её смех звучит громче и отчетливее у меня за спиной. Как кукла на шарнирах, медленно оборачиваюсь и смотрю на ржущих ублюдков. Сами, наверное, уже дрочат под столом от перевозбуждения.

Разворачиваюсь на пятках, прикидываясь, что иду обратно, и вижу хоум-видео с Натой. Она в чёрном кружевном белье дурачится перед камерой и периодически играется со своей сладкой киской.

– Какого хера? – рычу на ублюдков. Они затыкаются и на меня смотрит... Антон – парень Наты.

– Проблемы, чувак? – мудила скалится, вызывая у меня в кишках революцию. То ли блевануть на него хочется, то ли избить до полусмерти. Все вместе – вообще комбо.

– Проблемы сейчас будут у тебя, прелесть!

Антошку коробит от девчачьего обращения, но он и рыпнуться не успевает, как я прикладываю его мордой о стол. Разбиваю нос и губы. Зассавшие друзья сидят и молчат в тряпочку.

– Кому ты ещё показывал эти видео? – врезаюсь ребром ладони ему в шею и тру, словно хочу голову отсечь. – Ну? – ору над ухом.

– Больше никому... – хрюкает, захлёбываясь в крови.

– Богдан, какого черта? – слова Наты стрелами летят с другого конца университетской столовой. Несётся на крыльях мстительницы.

– Это мой парень, – лживая. Лживая врунишка.

Загнать бы её сейчас в подсобку и хорошенько трахнуть у стены!

Сука!

– Покажи ей! – давлю козлу на шею. Кретин передаёт Нате телефон со включённым видео, и она меняется в лице.

– Антон, я же их только для тебя записывала, – её нижняя губа трясёт от злости, обиды и унижения, а из глаз по щекам катятся хрустальные. – А ты всем их показал, что ль? – швыряет телефон прямо ему в морду.

– Да мы с тобой даже больше не встречаемся!

Ната бледнеет и бросает на меня беглый взгляд.

Какого, блять, хера творится?

– Удаляй! – ору ублюдку в ухо. – Удаляй!

Трясущимися пальцами мудила при мне отправляет видео в корзину и окончательно удаляет хоум-видео.

– Копии есть? – обращаюсь к дружкам Антошки. Они синхронно качают головами. – Если узнаю...– угрожающих слов достаточно, чтобы слабоумные придурки быстренько пошаманили в данных своих телефонов. – Еще у кого-то?

– Нет! – ноет Антошка, зажимая свой кровоточащий нос.

Не замечаю, как Ната убегает. Мчусь за ней, чтобы остановить и поговорить. Она должна мне всё объяснить.

– Ната! – ловлю её под локоть на улице и разворачиваюсь к себе лицом. – Что это значит?

Упрямо молчит и пытается вырваться. Да хрен ты угадала, кроха моя!

– Что значит слова этого кретина: «мы больше не встречаемся?»

– Мы расстались по обоюдному согласию, а я попросила подыгрывать мне. И когда пришло бы время, и ты показал моему парню свое видео, он бы сказал, что наши отношения в прошлом. И ты бы охерел оттого, что сел на задницу! – вырывается и мечет в меня убийственные молнии. – Твой шантаж – ничто, когда шантажировать уже некого.

– Понравилось держать меня на коротком поводке? – слетаю со ступенек и оттесняю Нату к тачке. Без шансов на побег. Она оседает задницей на капот и зашуганно дышит. Ладонями упираюсь в капот по обе стороны от неё. Нависаю.

– Это ты снимал меня на видео! – плюется ядом. – Без разрешения!

– Твой дебил вообще любитель совместных просмотров с друзьями, – кусаю её словами. Вижу блеск слез в глазах.

– Ну, по крайней мере, на тот момент мы с Антоном встречались. И я отправляла видео интимного характера своему парню. А ты мне кто? – острой бритвой по сердцу слова Нат. Нет! Хуже. Она просто с размаху вонзила мне нож в сердце и провернула несколько раз.

– Значит, главная шантажистка здесь у нас ты! – сминаю её скулы до боли и вздергиваю голову. – Что ты там за бред про вселенную несла в ванной?

Остановись, Сворский! Это незаслуженно больно.

Из глаз Наты брызжут слезы, и она насупливается, как маленький ребенок. И плачет.

– Я тоже умом тронулся слегка, – отшвыриваю её прекрасное личико. Разворачиваюсь, чтобы уйти, оставляя Нат на университетской парковке.

– Дан? – сломленным голосом зовёт, умоляю вернуться. – Я просто хотела вытащить из тебя чувства...

Останавливаюсь и оборачиваюсь.

– А мне кажется, ты заигралась с моими чувствами, Нат. Я же говорил тебе, что моя любовь не сравнится с твоей!

ГЛАВА 18

ГЛАВА 18

«Я говорил тебе, что моя любовь не сравнится с твоей!»

– Я всё испортила! – врываюсь в квартиру и просто раздавленная остатками режущих чувств, скатываюсь по стенке. Роняю голову на колени. И рыдаю навзрыд. Просто не могу остановиться.

Я не встречалась с Богданом! Он не делал мне предложения стать его девушкой!

Но моё сердце разбилось на миллиард осколков, когда Дан ушел, сказав мне в лицо самую болезненную правду.

Что такое любовь взрослого парня в сравнение с любовью девчонки, у которой шалят гормоны и детство играет в попе?

– Наташ, что случилось? – на крики прибегает Петя и падает передо мной на колени. – Богдан обидел?

– Нет! – злым взглядом сверкаю на брата. Аж слезы высыхают. – Я просто все разрушила! Он меня теперь ненавидит, – и снова ударяюсь в горючие слезы боли, заливая футболку брата. Воротником нос вытираю и верхнюю губу.

Бьюсь головой об стену и плачу. Причитаю, как всё потерявшая идиотка. Взыграла юношеская гордость. И всё рухнуло.

– Это не так, Наташ, – Петька вытирает мои слезы и личико обдувает. – Дан не может тебя ненавидеть, потому что сильнее тебя он никого не любит, – спокойно заявляет брат, и я моргаю на него мокрыми, слипающимися ресница в удивлении.

– Ты ему сегодня в морду дал, а сейчас защищаешь его любовь ко мне? – икаю от слез, совсем перестав понимать этих парней.

– Я всего лишь не хотел, чтобы тебе было больно. Не хочу, чтобы ты расстраивалась и плакала. Но любовь Дана к тебе это – действительно что-то невероятное, – от мечтательности в голосе Пети по телу бегут мурашки.

Я всегда была влюблена в лучшего друга брата, избегающего и отталкивающего меня. Чувства Сворского были под запретом. За семью печатями. Забавно, что Дан делился своими мысли обо мне с лучшим другом. Но где-то в глубине души я всегда знала, что Петька только такого мне парня и мечтал сосватать.

– Я жестко накосячила, Петь, – утираю слезы рукавом джинсовки. – Дан меня не простит.