Текст книги "Чтобы быть ближе к тебе (СИ)"
Автор книги: Ана Арсис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 21
Таир открыл глаза, поворачиваясь на бок. Несмотря на выходной, выспаться ему не удавалось. Снова повернулся на спину, закидывая руки за голову, бесцельно уставившись красными глазами в потолок.
Шел двадцать шестой день с тех пор, как они развелись с Дианой. И Таир представить себе никогда не мог, что однажды ему будет не по себе из-за рушившегося брака. Диана все решила за них двоих. И вся эта ситуация была настолько неблагоприятной для него, что он и слова не мог вставить.
Кто-то постучал.
Тяжело вздохнув и накинув первое, что попалось в руки, он не спеша направился в сторону входной двери, и, открывая ее, застыл, увидев перед собой счастливую Веру. Она смело поцеловала его в щеку, обошла его и прошла внутрь, доставая из пакета бутылку шампанского.
– Прости, что так рано. Я скучала.
– Что ты тут забыла? – резковато спросил он.
– У тебя плохое настроение? – промурлыкав, она подошла к нему, и Таир за секунду снял ее руки со своих плеч, недовольно нахмурившись.
– У меня прекрасное настроение. Но…
Услышав звук звонящего телефона, он помрачнел ещё больше, думая, что на работе снова проблемы и придется вновь работать в выходной. Окинув удобно расположившуюся Веру недобрым взглядом, быстро направился в комнату, и, взяв телефон, замер в изумлении, видя на экране контакт Дианы. Прикрыл дверь комнаты перед тем, как ответить.
– Таир? Это я, Диана.
Увидев Веру у двери своей спальни, Таир ещё сильнее раздражился. Закрыл дверь плотнее, сильно сжал телефон у уха.
– Да, я знаю, Диана, – сам удивился, насколько ровным и сухим получился его ответ, – что-то случилось?
Он чуть не выругался, когда повернувшись, вновь обнаружил Веру рядом. Она стояла и смотрела на него так, словно он делает что-то неправильное. Решительно подойдя к нему, она снова положила руки на его плечи, спросив: «Кто это, любимый?».
– Я бы хотела кое-что сообщить лично.
Вновь отодвинув Веру от себя, Таир плотно сжал губы, строго покачал головой, когда та возмущённо что-то хотела сказать.
– Хорошо, Диана. Скажешь, когда и где – что-нибудь придумаем.
Она отключилась спустя несколько секунд после его ответа. И Таир, бросив телефон на кровать, почти сразу вышел, недовольно повернув голову к Вере, замечая ее довольное лицо.
– Ты не должна была приходить сюда.
– Почему нет? Я пришла отметить твой развод. Мы оба наконец…
– Мне нечего отмечать, Вера. Тем более с тобой.
Она почему-то кивнула.
– Знаешь, первые дни мне тоже было тяжело. Даже бывало, что думала, будто у меня в самом деле появились чувства к мужу… Но все это лишь чувство вины. Намного позже…
– У меня есть чувство вины лишь по одному вопросу, – не дожидаясь, пока она закончит, выплюнул он, – за то, что остался с тобой в тот день в гостинице. Нам больше не по пути, Вера. Пойми наконец.
Вера почему-то грустно улыбнулась кивнув.
– Я поняла. Тебе ещё нужно время, чтобы осмыслить.
– Я не нуждаюсь во времени, – ещё грубее произнес Таир, повышая голос, – и мне не нужны отношения с тобой.
– Ты разлюбил меня? – дрожащим голосом спросила она, и глаза ее медленно наполнялись неприятной влагой, – ты больше… больше не любишь меня, Таир?
В шоке, отойдя назад, она задела принесенную бутылку. Та упала словно в замедленной съёмке, и звук разбитого стекла ещё больше раздражал слух. Таир отстранённо взглянул на разлившееся на полу жидкость и очнулся, когда заметил, что Вера пытается собрать разбитые куски стекла руками.
– Оставь это, Вера.
Поднял ее, усадил на кресло и куда-то исчез. И перед тем, как вернуться, погруженный не в самые приятные мысли насчёт женщины, что никак не должна была находиться в его доме, даже не заметил, как Вера всего на полминуты зашла в его спальню.
Диана звонила… сама!
Что же она должна была ему сообщить, что так резко сбросила, перед этим прося личную встречу? Его не задел обиженный взгляд Веры. Ни капли. И самое странное – ему правда было не хорошо в её компании. Ощущения чего-то неправильного и чужого мигом обволакивали разум при каждом взгляде в её сторону.
***
После очередного разговора с доктором дочери наедине, Лидия вышла из больницы, на ватных ногах направляясь в сторону улицы. Ничего утешительного насчет состояния Дианы или ребенка она не услышала. Она одновременно понимала и наоборот, не хотела принимать отчаянное желание Дианы сохранить ребенка, который уже был обречён на неполноценную жизнь.
Лидия знала, что Диане не понравилось бы ее решение. Но та знала, как Таир сможет повлиять на дочь. Возможно, он сможет ее убедить. Даже если нет, то того факта, что он уже знает об этом – серьезно облегчит состояние Дианы. Узнав его номер через знакомых и позвонив ему, Лидии удалось договориться с бывшим зятем о встрече. Таир вежливо согласился, вопреки тому, что рассказала Диана об их последнем разговоре. Когда вечером Таир пришел с опозданием и, здороваясь, хмуро присел перед Лидией в кафе недалеко от головного офиса его отца, Лидия заметила, насколько сильно он изменился внешне. Таир был таким усталым и раздраженным, что хотел как можно скорее закончить со всеми разговорами. Он ждал, что Лидия позвала его, чтобы заставить слушать очередные бесконечные нравственные речи про сохранение семьи. Ровно такие же, какие вела его собственная мать.
– О чем вы хотели со мной поговорить? – спокойно спросил он у Лидии.
– Я не собираюсь отчитывать тебя за то, что ты сделал, Таир, хотя могла бы, – сухо сказала Лидия, – потому что то, что ты сделал, напрочь разбило мою дочь. Но я пришла не за этим.
– Так за чем же? – не менее сухо ответил Таир.
– Она беременна, – замечая, как изменилось его лицо после этих слов, Лидия дала ему несколько коротких секунд, после продолжила, – врач сказал, что она не сможет вынести ребенка. Она.․․ может умереть, если оставит его. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Таир молчал, чуть повернув голову, но не переставая смотреть в глаза женщины, сидящей напротив.
– Сколько месяцев? – не своим голосом наконец спросил он.
– Чуть больше трёх. Еще не поздно прервать беременность, но она напрочь отказывается. Пожалуйста, поговори с ней. Ты ей нужен, хотя она и не подает виду. Моя дочь умирает, Таир. Видел бы ты ее сейчас…
– Подождите. – тихо сказал он, сильно сжимая переносицу пальцами, до сих пор не переваривая то, что услышал. Он станет отцом. Диана забеременела и не сказала ему, думая, что он не нужен ни ей, ни ребенку? Так она о нем думает? Злясь на нее и больше всего на самого себя, он сильно сжал руку, наконец осмысливая то, что сказала женщина.
– Как она не сможет вынести? Диана не здорова?
– Она относительно здорова, – сказала Лидия, – но ребенок… У него серьезное хромосомное нарушение, как я поняла. Он не родится здоровым, не будет полноценным человеком. Сегодня врач мне ничего хорошего не сказал насчёт самой Дианы…
Сказав это, Лида вытерла слезы из уголков глаз.
– Она даже слышать не хочет об этом. «Это ребенок Таира – единственное, что осталось мне от него. Как я могу его убить?» – вот это она мне сказала, когда я на коленях молила подумать о своем здоровье.
Таир сглотнул, и Лидия услышала, как хрустнули его пальцы. Все казалось настолько невероятным, страшным сном. Слова, которые он хотел сказать, застряли в голове, и губы так и остались плотно сжаты, словно… Его обдало волной такого сильного потрясения, что на секунду Таир был уверен, что не сможет заговорить.
– Почему она не сказала мне об этом? – лишенным всяких эмоций голосом спросил Таир чуть позже, поднимая разбитый взгляд на женщину, – зачем решила скрывать от меня?
– Об этом спросишь у нее. Я не вправе отвечать за нее.
Он вновь молчал, потупив взгляд. Придя сюда, он ни разу не подумал, что услышит подобное. Молчание тянулось бесконечно долго, пока он не сказал тихим, сдавленным голосом:
– Я… сделаю все возможное, чтобы ее убедить.
– Спасибо, – благодарно кивнула Лидия, грустно улыбнувшись, – я знала, что она хоть что-то значит для тебя. Если захочешь с ней поговорить – завтра утром она будет одна. Я сообщу тебе адрес.
Положив на стол запасные ключи от квартиры, Лидия ушла, оставляя его в полном одиночестве и помешательстве.
Хоть что-то? Если захочешь поговорить?
Таир вновь закрыл лицо руками, перед этим взяв крепкий напиток и позвонив Артему. Диана значила для него гораздо больше, чем «хоть что-то», но он не успел сказать ей об этом. Она бы не поверила. Диана решила вопрос иначе – скрываясь от него и отправив к нему своего адвоката.
Утром следующего дня, осторожно открывая дверь ключом, думая, что Диана спит, Таир зашел в квартиру, оглядываясь. На журнальном столике небольшой гостиной была оставлена обычная каша и лекарства, которые она должна была принимать. Из ванной комнаты доносился звук воды. Спустя десять минут Диана вышла оттуда, разворачивая полотенце и чуть не упала, вскрикнув, когда увидела его так близко стоящего рядом.
Его руки крепко схватили ее, не давая упасть, и ей на миг показалось, что она действительно упала и видит сон, или настолько много думала о нем, что он теперь ей мерещится. Она застыла, широко раскрыв глаза уставившись на того, кого ждала меньше всего. Таир не выпускал ее из рук, пока она не пришла в себя окончательно. Сквозь полотенце он ощущал, как исхудало ее тело и не мог оторвать глаз от бледного, измученного, с темными кругами под глазами от болезненных ночей лица.
– Т…Таир?
– Тот самый, – свойственной себе сухостью ответил он, в то время, как руки медленно отпустили ее.
– Что ты здесь забыл? – отойдя и натянув полотенце повыше, не замечая, как этим открывает худые ноги еще больше, спросила она.
– Тебя.
На миг в глазах Дианы вспыхнула злость, чему Таир был рад. Лучше уж так, чем это полное непонимание и безразличие, которые он видел несколько секунд назад.
– Подожди, я оденусь и скоро приду.
Сдержанно вздохнув, она покинула комнату, оставляя его в размышлениях. Руки дрожали. Его присутствие было настолько неожиданным, что она чуть не потеряла способность здраво мыслить. Диана одевалась медленно, почему-то оттягивая момент, когда выйдет из спальни и снова увидит его.
Но ей пришлось.
И когда увидела, как задумчиво он смотрит в окно, задержала свой взгляд на нем. Повернувшись к ней, Таир скользнул взглядом по всей ее фигуре, не пропустив ни единой детали.
– Почему? – тихо спросил он, наконец поднимая полные непониманием, усталые глаза на неё, – почему ты решила, что можешь спокойно скрывать от меня такое?
– Я․․․ пыталась с тобой связаться, но как видишь, тщетно. Ты сделал выбор, и я сделала свой, – как можно ровнее ответила Диана.
– Это причина? Как, по-твоему, ты бы воспитала его без отца?
– Так же хорошо, как жил бы его отец без него.
– Ты действительно так думаешь, Диана? – теряя терпение, Таир и не заметил, настолько угрожающе склонился над сжавшийся в углу Диане, и как голос становится все громче, в то время, как он думал, что говорит с ней даже мягче, чем она заслужила в самом деле.
– Мне незачем оправдываться перед тобой. Если бы я знала, что они проболтаются об этом при тебе, то не давала бы никогда никому знать об…
Не успела она закончить, как Таир с силой ударил по стене, на которой упираясь, Диана сильно зажмурилась и прикрыла одной рукой губы, а другой живот.
– Докатились, – через секунду сказал Таир, внимательно рассматривая её и отойдя на шаг, – ты уже думаешь, что я способен поднять на тебя руку.
Диана молчала, отрывисто дыша. Она знала, что Таир никогда не ударил бы ее. Это был какой-то инстинкт, который требовал защитить себя и, главное, ребенка. Сглотнула, поднимая взгляд на него. Таир отвернулся, протирал переносицу, о чём-то тревожно думая.
– Мне нужно немного посидеть, – не узнавая собственный голос, хрипло сказала Диана. Таир лишь кивнул, отойдя от неё ещё на несколько шагов, словно она могла не пройти за то расстояние, что было между ними. Присев на край небольшого кресла, Диана неуклюже отвернулась, и ей стало так стыдно за свои слова, что, казалось, сейчас разревется, словно маленькая девчонка.
– Что тебе сказал доктор во время последнего приёма?
Она знала. Знала, что его, скорее всего убедили с ней поговорить, чтобы изменить её решение. Иначе как он узнал? Разве они не знали, что даже так она всё равно выберет ребенка?
– Я не собираюсь обсуждать это с тобой, – сухо сказала Диана, кинув на него затравленный взгляд, – если ты пытаешься давить на меня со своим очень нужным мнением, то катись на четыре стороны, Аванесов. Был бы добр нормально поговорить со мной, когда я хотела тебе об этом сообщить. Я не собираюсь прерывать беременность. Помру, и что тебе с этого будет?
Таир чувствовал, как кровь кипела в венах, разгоняясь все сильнее и сжал кулаки с такой силой, что казалось, сейчас ногти прорвут кожу насквозь. Ему нужно было совладать с собой и злостью, что накатила после слов Дианы. Он никогда в жизни не был так близок к тому, чтобы выйти из себя окончательно. Диана услышала, как он заскрипел зубами и сжалась сильнее, закусив нижнюю губу. Она правда переборщила. Диана всю жизнь ненавидела женские истерики и чувствовала, как сама превратилась в одну из мастериц пассивной агрессии.
– Отличная мысль, Диана. Жить в неизвестности и в лучшем раскладе оставить больного ребенка расти без матери. Ты добиваешься этого?
Она закрыла глаза, наклонив голову. Таир не поймет её, и она была готова к такому раскладу.
– Я уже приняла решение. Если ты так боишься ответственности…
– Черт возьми, ты не понимаешь, что больше всего я боюсь за твою жизнь?
Она едва не вздрогнула оттого, как контрастно прозвучал его громкий рев после её тихого и надрывного голоса.
– Я не собираюсь с тобой это обсуждать, – с нажимом повторила Диана, – когда я нуждалась в том, чтобы поговорить с тобой о ребенке ты меня просто вышвырнул, как самое ненужное из прошлого. Я знала, что ничего не значу для тебя. Но… до конца верила, что смогу достучаться до тебя. Я ошиблась только в этом. Не пытайся заставлять меня избавиться от него только потому, что он не здоров и будет для тебя обузой. Я это не сделаю, Таир. Никогда не пойду на такой шаг.
Таир наклонил голову, закрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. Так они ничего не добьются. Диана была обижена и решительно настроена, и никакие оправдания не помогут в этой ситуации. Она не понимала его, а он совершенно не понимал смысл такого отчаянного и безрассудного решения.
От одного его вида рядом, Диана хотела завыть, и одно его присутствие было словно солью на еще не до конца затянувшейся ране. Но ей пришлось терпеть и это, потому что уходить Таир, вовсе не спешил. Был рядом, наглядно демонстрируя фирменный тяжелый взгляд и явное неодобрение к ее решениям. Она отводила взгляд каждый раз, когда Таир к ней обращался. Но казалось, сломать его терпение было невозможно.
Они ходили к врачам вместе. Некоторое время Диана полежала в больнице, и лишь спустя несколько недель, чувствуя явный прогресс в ее самочувствии, ее лечащий врач позволил ей вернуться домой при условии строгого соблюдения постельного режима.
Глава 22
В один раз вечером, когда Диана спала после того, как едва заставила себя немного поесть фруктов, Лидия была рядом, долго смотря на дочь. Прошло немного времени, прежде чем она открыла глаза, слегка улыбаясь, замечая мать рядом.
– Когда я была еще молода, мы с твоим отцом долго не могли стать родителями, – тишину вдруг нарушил тихий голос Лидии, которая круговыми движениями гладила тонкие, холодные пальцы Дианы, – длилось это около восьми лет. До тебя я потеряла ребенка три раза. А когда наконец снова забеременела тобой, ты не представляешь, что творилось со мной.
Она улыбнулась такой редкостной, легкой, доброй улыбкой, а затем потянулась к дочери, проводя рукой по ее волосам.
– Я так хотела стать матерью, наконец создать настоящую семью с твоим отцом. Мне повезло, что все эти годы, что я так страдала и не могла найти выхода из ситуации, рядом был такой человек как Давид. Ты родилась очень маленькой, недоношенной. Едва дотягивала до двух килограмм, но у меня было такое ощущение, что я держала в своих руках весь мир. За все эти годы ничего не изменилось, Диана. Ты была, есть и останешься всем миром для меня.
Диана слушала ее молча, глядя в грустные, полные слезами глаза матери. Не могла заставить себя оторвать глаза от красивого, ухоженного лица матери, которая впервые в жизни открыто рассказывала, как сильно ее любит. Она и не сомневалась в этом. Ни разу.
– Ты была такой маленькой – маленькой, беленькой, худенькой тростинкой, а Давид делал все, чтобы ты почувствовала себя настоящей принцессой. Мы лезли из кожи вон, чтобы наша единственная долгожданная дочь ни в чем никогда не нуждалась. И у нас был некий период, когда мы наивно верили, будто бы сможем уберечь тебя от всего плохого в этом мире, и никакие страдания и боль не коснутся тебя. Но мы ошиблись.
– Мама… – понимая, куда снова клонит Лидия, пыталась перебить Диана.
– Дай договорю милая, ладно? – вновь взяла руку дочери Лидия. – Я так гордилась тобой в школе, когда ты закончила учебу с отличием. Строго следила за твоим питанием, заставляла сидеть дома вместо того, чтобы отпустить к подругам. Мне казалось, я защищаю тебя и делаю все для твоего блага. Но этим я лишь оттолкнула собственную дочь от себя. Ты стала еще более закрытой, отдалилась от меня, а я все списала на твою серьезность. Я нечасто говорила тебе о любви. Я бы жизнь отдала ради тебя сейчас же, если бы была возможность. Но я не могу, – глаза Дианы постепенно прослезились, когда она уловила горечь и дрожь в голосе матери, – у меня нет выхода, кроме как смотреть на то, как тебе больно сейчас не только из-за ребенка, но и за того человека, который сейчас за дверью твоей комнаты.
– Я лишь хочу, чтобы ты меня поняла, – сказала Диана, сжимая руку матери, – разве ты бы отказалась от меня в подобной ситуации?
– Ни за что, – покачала головой Лидия, – я бы ни за что не отказалась от тебя. Но другое, когда видишь, как твой ребенок… Диана, я не переживу, если с тобой что-то случится. Ты это понимаешь?
– Все будет хорошо, – так же тихо, но уверенно заверила мать Диана, – со мной все будет в порядке, мама. Обещаю.
Но все было наоборот.
Шел шестой месяц ее беременности.
С Дианой кто-то обязательно должен был оставаться, чтобы она случайно не свалилась в обморок. Она не хотела постоянно лежать и понемногу передвигалась по комнатам, тихо что-то бормоча под нос, словно говорила со своим ребенком. Диана была весела, когда рядом были Луиза или Давид, послушная и серьезная, когда это была мама. Но ее настроение мигом улетучивалось от одного голоса Таира. Он пытался взять себя в руки, набирался терпения и каждый раз хотел завести разговор о том, чтобы менять доктора, консультироваться у другого специалиста, возможно, будет способ как-то облегчить ее состояние. Но она не хотела.
В ту же ночь он остался с ней. Молча сидел рядом, откинувшись на спинку кресла, не сводя с нее взгляда.
Было невыносимо смотреть на то, как она мучается. Он бы взял ее боль на себя, если бы мог. Но ему приходилось каждый раз стискивать зубы и натягивать привычную сдержанность и холодность, чтобы не выдавать собственную безысходность и то, как ему в самом деле паршиво. Как никогда прежде.
Диана спала неспокойно, хмурясь во сне и что-то тихо шептала, словно говорила с кем-то. Таир, наклонившись к ней, осторожно укрыл ее, на секунду задерживая ладонь на животе. Совсем недавно им сказали, что это девочка. Сглотнул, медленно отодвинулся, взволнованно глядя на то, как Диана зашевелилась и что-то снова прошептала.
– Воды…
Налив в стакан воду, Таир осторожно помог ей приподняться. Диана пила медленно, словно тратила последние силы и устало откинулась назад, сквозь приоткрытые глаза неотрывно следя за его побледневшим лицом.
– Спасибо.
Ему по-настоящему стало страшно за нее. Особенно после той странной улыбки, что появилась на ее лице после того, как заметила выражение его лица.
– Ты в порядке? Хочешь еще чего-нибудь? – тихо спросил Таир.
Она покачала головой, закрывая глаза.
– Со мной все хорошо.
***
В день следующего осмотра Диана была беспокойна и с трудом дождалась Таира, который обещал, что сходит с ней в больницу. Ему часто звонили, и неприятно жгло внутри особенно тогда, когда она видела, как быстро он реагирует на любой звук, исходящий от телефона, вспоминая, как он игнорировал ее.
– Можно мне твой телефон? – тихо спросила после того, как слегка злой бывший муж сказал помощнику не звонить следующие два часа и он выключил звук телефона, собираясь впихнуть тот в карман.
Таир удивился, но молча дал ей его в руки, глядя на то, как она усмехнулась, что-то проверив.
– Что такое? – спросил устало.
– Мой номер в твоем черном списке.
Таир не успел ответить ей что-то, потому что она посмотрела на него с режущим своей остротой разочарованием. Он понятия не имел, как ее номер оказался в черном списке своих контактов. Поэтому она так обиженно твердила, что он ее игнорировал после того звонка? Понимая, чьих рук это могло быть дело он сильно сжал губы, пытаясь совладать с собой. Осторожно взял ее за локоть, стараясь помочь передвигаться. Казалось, один небольшой порыв ветра, и она исчезнет – испариться в воздухе. Он молча поддержал ее на лестницах больницы и останавливался каждый раз, когда она об этом тихо просила. Ей было не хорошо еще с утра предыдущего дня. Она снова не могла ничего есть, но вместе с тошнотой было еще что-то, что ее беспокоило. Диана со страхом заметила, что не чувствовала в себе движение ребенка уже второй день. Он не шевелился.
Ее обследовали долго. Из кабинета она вышла еще бледнее, чем была тогда, когда только вошла туда. Рядом был ее лечащий врач, и Таир, увидев их резко встал, подойдя сразу к Диане. В ее глазах было нечто, при виде чего сердце сильно сжалось меж ребер. Он затаил дыхание, когда она с отчаянием рвалась к нему и сразу прижалась к его груди, и через мгновение Таир ощутил, как вздрогнули ее хрупкие плечи.
– Его больше нет… сердце нашего малыша не бьется.
Ему казалось, что собственное сердце тоже перестало биться. Он бы рухнул, если бы не она. Лишь железная сила воли позволило ему стиснуть зубы, чтобы обнять ее, поглаживая волосы, дать ей ту поддержку, в чем она так нуждалась. Внутри разрасталась жуткая боль, и в ушах эхом прозвучал голос самой настоящей и разрушающей холодный разум паники. Диана не почувствовала, как подрагивали его пальцы, когда Таир быстро смахнул ее слезы, глядя ей в глаза.
– Мне так страшно… – заплакала она еще больше, одной рукой держась за живот, другой помяв воротник рубашки Таира, – не уходи. Мне очень страшно.
– Все хорошо, я рядом, – успокаивающе и нежно сказал Таир, смахивая ее слезы.
Лишь боги знали, какое усилие он над собой сделал, чтобы подбадривающе ей улыбаться. Когда он перевел свой взгляд на доктора, тот лишь покачал головой.
– Нам нужно подготовить ее к операции, извините. Мы должны спешить.
Диана не хотела его отпускать. Когда ее посадили на кресло, она не сводила взгляда с него.
Он ходил с ней до той двери, дальше которой ему бы уже не позволили, чувствуя, как отчаянно крепко Диана сжимала его руку в своих, сама того не осознавая. Дрожала всем телом, до конца не понимая, что в самом деле происходит. Когда Диана поняла, что дальше он с ней уже не пойдет, обернулась, испуганными, еще большими из-за худобы глазами глядя на него. Таир присел перед ней на корточки, обеими руками держа ее ладони, заставляя себя вновь улыбаться ей и коротко поцеловал тыльную сторону ее руки.
– Не бойся, – тихо сказал он снова, обнимая ее, успокаивающе погладив напряженную спину, – не бойся ничего. Я никуда не уйду.
***
Диана потеряла ребенка в достаточно большом сроке тяжёлой беременности. Очнувшись уже в палате, слабая и ещё не сконцентрированная после наркоза, она словно знала, что уже пустая. Что теперь одинока так, как никогда не была прежде. Она не знала, что делать теперь. Лежала неподвижно, не открывая глаза, чтобы ни с кем не встречаться. Диана уже не хотела никого видеть.
Таир продолжал упрямо быть рядом, то сжимая слабую руку, то поглаживая пальцы, словно пытаясь успокоиться.
– Где мама?
Он очнулся, услышав её голос. Диана хмурилась, словно ей было больно и одной рукой слабо поглаживала место, где раньше был виден живот. Таир укрыл её руку своей.
– Она у доктора. Скоро придет.
Прошли несколько тяжёлых, наполненных густой пустотой секунд, прежде чем он вновь услышал её голос.
– Я хочу побыть одна.
Таир сжал зубы, видя, как она медленно вынула руку из-под его ладони и закрыла глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.
Диана знала, что хоть раз, хоть на секунду взглянет на него и полностью потеряет контроль над собой. Она не должна была в этот раз позволять ему увидеть свою боль, потому что они теперь чужие. Все, что когда-либо связало их, исчезло. И их брак, и тот ребенок, которому Диана хотела дать целый мир и собственную жизнь. Таир убрал руку и долго смотрел на бывшую жену, перед тем, как закрыть за собой дверь.
Из ее палаты он вышел медленно, слегка шатаясь, словно пьяный. Ему с трудом удалось сфокусировать взгляд на стуле, чтобы присесть. Пальцы словно одеревенели, и тело отказалось слушаться. Он закрыл глаза, больно прижимая веки все сильнее и медсестра, собиравшийся зайти в палату Дианы на секунду испуганно остановилась, когда он тихо, протяжно застонал, проведя руками по низко склоненной голове.
