Текст книги "Чтобы быть ближе к тебе (СИ)"
Автор книги: Ана Арсис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Глава 23
Решение уйти на некоторое время пришло к ней спустя две недели после того, как она потеряла ребенка, в день своей выписки из больницы. За ней приехал отец, и, крепко обняв, отвел к машине, где их ждала Луиза. Диана была молчалива и собрана, общалась с родными спокойно.
– Ты не придешь домой? Мне будет спокойнее видеть тебя рядом, – спокойно сказал Давид, когда остановил машину.
– Нет, пап. Мне тут хорошо, – сказала Диана, видя, что отцу не понравился ее ответ.
Лидия ждала их дома, приготовила легкий стол для недолгой посиделки, потому что знала, что Диане нужен отдых. Та с благодарностью крепко обняла мать после обеда. Лидия улыбнулась, поцеловала ее в щеку и погладила макушку дочери.
– Я приду завтра?
– Конечно, я буду ждать, – тихо ответила Диана, улыбаясь.
Родители ушли, оставаясь после ужина еще час-полтора, оставив подруг наедине. Луиза собрала стол, помыла посуду, пока Диана молча уселась на небольшое кресло в углу и наблюдала за ней.
– Я сегодня останусь с тобой, ты не против? – вытирая руки, повернулась к ней.
Диана не ответила, находясь мыслями где-то в другом месте. Подруга молча положила кухонное полотенце на место, включив чайник. Подошла к ней, осторожно беря пальцы в руки. Диана медленно взглянула на нее, спокойно, уравновешенно. В ее внешности и взгляде не было ничего такого, что дало бы повод для беспокойства, но Луизе на секунду стало страшно за нее.
– Ты не хочешь отдохнуть? Я поставила чайник, можем выпить чаю.
Диана коротко кивнула, вставая с места. Пока она купалась, Луиза поменяла постельное белье, налила теплый чай с не очень сладкими печеньями и все это оставила в ее спальне, ожидая Диану. Она вернулась минут через двадцать, просушила волосы, быстро переоделась и сразу легла на кровать, потянувшись за чаем.
– Это мятный? Спасибо.
– Как ты любишь.
Луиза уселась рядом, взяв свой чай в руки. Кровать была большой, они не мешали друг-другу. Сделав глоток и вздохнув, Диана повернула голову в сторону подруги.
– Я не знаю, что мне делать дальше. Как жить дальше, – призналась она.
– У тебя же нет выхода, верно? – улыбнулась Луиза. – Со временем твоя боль притупится. Ты просто найди в себе силы для этого.
– Я думала, ребенок даст мне силы для того, чтобы пережить это. Но и его теперь нет со мной, – горько покачала она головой, – я готова была отдать собственную жизнь ради него.
– Она была больна, Диана, – спокойно сказала Луиза, видя готовность Дианы поговорить об этом, – ты не знаешь, как бы сложилась жизнь этой малышки, если бы она родилась с этой болезнью. Ты слишком цеплялась за ее жизнь. Отпусти ее. Ты не могла бы ничего изменить. Все это зависело не от тебя.
– Ты права, – кивнула Диана, и Луиза услышала едва ощутимую дрожь в ее голосе, – но как я смогу ее забыть? Она же была во мне, росла во мне. Она была частью меня и человека, который так быстро все перешагнул.
– Ты ошибаешься, – покачала головой Луиза, – насчет перешагнул. Потеря ребенка действительно сложное, болезненное чувство. Но ты не думай, что ты одна все это пережила. Дай себе время все осмыслить и двигаться дальше.
– Не хочу, – вдруг сказала Диана, – не хочу никого видеть. Даже работать не могу.
– Ты сейчас должна только думать о своем здоровье, а не о работе. У тебя впереди еще стоит реабилитация. Может, пройдешь ее за границей?
Диана выглядела измученной, и несмотря на беременность, сильно потеряла в весе. Выговорив все, что лежало на душе, Диана устало закрыла глаза, а Луиза, не говоря ни слова, укрыла ее, вздыхая, перед тем, как уйти.
На следующий день Диана поговорила с отцом, чтобы узнать его мнение. Он молча выслушал дочь, затем спросил, в какую страну она хочет. Диана замялась, сказав, что может обсудить это с доктором, узнает про варианты. Отец сказал, что поддержит ее, как и всегда. Диана не хотела его обременять, но оставаться тоже не хотела.
Консультация длилась недолго. Доктор сказал, что неважно, в какой стране она пройдет этот недолгий период лечения, посоветовал некоторые клиники и отпустил ее.
После посещения доктора она еще немного прогулялась по городу, и в конце дня, уставшая, пешком направилась к дому. Набирая код, на автомате повернула голову в сторону кричащих детей и заметила машину человека, которого не видела две недели. Он же не должен был быть здесь.
Зажмурившись, Диана заставила себя вызвать лифт, и, открывая входную дверь застыла, не решаясь зайти.
Таир находился в гостиной, сцепив руки в замок. Он выглядел не выспавшимся и таким усталым, что на секунду ее сердце сжалось при его виде. Молча включила свет, медленно сделала несколько шагов, остановилась, снова разглядывая его. Он поднял лицо, по привычке прошелся по ней коротким взглядом и снова испытывающе впился в ее глаза.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил слегка сдавленно.
– Уже намного лучше, – машинально ответила выученную фразу, присаживаясь на кресло напротив.
– Мы можем… поговорить? – тихо спросил Таир, не отрывая глаза от ее потухшего лица.
Диана молчала некоторое время, сглотнула, обхватив себя руками. Она желала абстрагироваться от всего мира как можно скорее и планировала сразу собрать вещи, как только придет домой. Но слова, которые она вовсе не собиралась произнести, прозвучали тихо, надломленно, словно исповедь.
– Это нелегко, когда человек, именем которого живешь, полностью тебя уничтожает. Ты уничтожил меня, Таир. По-другому я это назвать не могу. И винить тебя тоже не могу. Все это целиком моя вина и ответственность.
Таир выслушал её, ни разу не перебивая, принимая её такой обнаженной и раненой. Он не хотел этого.
Не хотел расстаться с ней.
Не хотел делать ей больно.
Но так получилось. Люди не безошибочны, и порой проходят через огонь и воду, чтобы осознать и принять то, что внутри и отказаться от выдуманных образов, даже если им немало лет. Но язык не поворачивался смотреть ей в глаза и произнести это. Что даст это Диане? Облегчение? Потешит самолюбие? Сейчас его чувство вины и признание ничего не изменят. Она не готова была выслушать его объяснения, а неестественно застывший взгляд говорил лишь одно – то, что она хотела в это время, это уединение и покой. Диана не нуждалась в нём, и его присутствие явно не шло ей на пользу.
– Диана, все не так, как ты видишь. Позволь мне… Позволь все исправить. Просто дай мне эту возможность.
Она грустно усмехнулась, переведя взгляд на пол, и ее ладони на коленях стали напряженнее, чем раньше.
– Когда-то я была уверена, что никогда не пожалею о нашем браке. Но, знаешь, сейчас глядя на себя в зеркало, я вижу, к чему привела моя эгоистичность. В такие секунды мне кажется, что, согласившись стать твоей женой, я совершила самую огромную, непоправимую ошибку в моей жизни. Мои родители не настолько давили на меня, чтобы я… вышла наконец замуж. Для моего отца не было принципиальным породниться с твоим отцом. И меня вполне устраивала та жизнь, что вела.
– Тогда, – Таир устремил холодные глаза на нее, и, несмотря на то, что к нему уже пришло осознание того, что он знал об этом давно и чувствовал, все же спросил подавленно – зачем ты согласилась?
– Чтобы быть ближе к тебе.
Диана улыбалась ему грустно и у него было такое ощущение, что, признавшись, ей стало легче. Но не ему. Словно она сняла огромную тяжесть со спины и передала ему, и теперь его черед нести её и жить с этим. И когда он уже открыл рот, собираясь сказать то, ради чего пришел, вновь услышал ее слабое, тихое:
– Прошу, отпусти меня. Дай мне уйти.
Таир медленно повернул голову в её сторону, видя явное замешательство с неким горьким обречением, от которого внутри что-то с грохотом обрушилось. Диана заметила, как его лицо на секунду приняло тень затравленного взгляда перед тем, как он вернул прежнее обычное спокойствие. Он кивнул, медленно и монотонно, словно сам себя уговаривал, борясь против себя.
Их прощание было тоскливым, полным горечью некой недосказанности, что осталась после его ухода. Диана еще долго сидела на том же месте, глядя в сторону, где минуту назад был ее бывший муж. В молчании маленькой гостиной, часы тикали не ровно, будто бы обреченные, ровно так же, как билось ее сердце.
***
Сначала было тяжело. Так, что она едва не стонала каждый раз, когда просыпалась одна в чужой стране со своими страхами и ночными кошмарами. Но она так хотела пережить все это, не заставляя близких людей смотреть на собственные страдания и бесконечные метания, что каждый раз мысленно уговаривала себя взять в руки. Диана лечилась, успешно прошла недолгий курс положенной реабилитации и не спешила возвращаться, решив остаться еще немного. Она старалась вести себя так, как и когда – в своей прошлой жизни, где она не знала, какой невыносимой может быть острая боль потери, не знала, какого это – превратиться в пепел от одного взгляда другого человека, и как тяжело бороться с собственными желаниями и соблазном хотя бы на минутку быть самой счастливой.
Она знакомилась с новыми людьми, ходила на разные курсы, посещала специалистов, которые могли бы ей помочь перешагнуть тараканов в голове.
И плакала. Она так много плакала по ночам, словно выплескивала все слёзы и негативные эмоции, которые подавляла в себе столько времени. По утрам, после таких ночей ей было легко и спокойно. Вдали от родины, вдали от любимых людей она часто чувствовала себя беззащитной и уязвимой, но в какой-то момент это чувство сменилось чувством некой внутренней наполненности. Но было одно «но».
Ей не удавалось изменить то, что было у нее на сердце. Она любила одного человека, и изменить это было ей не по силам. Но спустя полгода Диана поняла, что воспоминание про бывшего мужа не причиняют ей боли. Она улыбалась в такие моменты, полностью окутанная чувством глубокой тоски, но та невыносимая, разрушающая своими масштабами боль ушла. Временами она неимоверно сильно хотела услышать его голос. Иногда делала такие попытки, звонила с телефона соседки, и, как только протяжное молчание нарушили первые гудки, трусливо отключалась.
Спустя еще месяц, в ней наконец проснулась смелость откликнуться, когда он ответил на звонок почти сразу же. Прочистив горло, взглянула в окно.
Таир узнал ее сразу. Даже говорить не пришлось.
– Диана? Это ведь ты?
Она закрыла глаза, слегка прижимая веки.
– Я знаю, что ты. Как ты? У тебя все хорошо?
И Диана молчала, ещё крепче сжимая телефон к уху и до крови покусывая губы, боясь сорваться. Ей казалось, что хватит лишь разок услышать его голос. Хватит одной секунды.
– Да, это я… У меня все хорошо, – боясь произнести его имя, дрожащими губами сказала она, и, спустя несколько секунд неловкого молчания спросила – ты как? Счастлив?
Услышав её вопрос, Таир неслышно усмехнулся. Она звонила, чтобы узнать счастлив ли он?
– Я в порядке, – коротко сказал он, не желая вдаваться в подробности, – ты хотела о чём-то поговорить? Или просто скучала?
– Я… – замялась Диана, свободной рукой теребя подол длинного платья, – я хотела услышать твой голос.
Он ничего не ответил, но она чувствовала, что он улыбался. Могла поклясться в этом.
– Ладно, Таир. Мне пора. Спасибо… что ответил.
– Рад был тебя слышать, Диана.
Отключаясь, она снова взглянула в окно. Диана была уверена, что вновь столкнется с его холодом, или он снова проигнорирует её, отмахнется, как делают с навязчивым прошлым. Но он так тепло и спокойно говорил с ней, что она кожей чувствовала его присутствие. Продолжая улыбаться уголками губ и наблюдая за видом из окна, Диана впервые почувствовала, как расставание может приносить облегчение.
***
Недалеко от головного офиса строительной компании, в десяти минутах езды расположился известный парк. В этом году он казался блеклым, совершенно непривлекательным и каким-то пустым, несмотря на большое количество людей, что всегда находили время прогуляться там, наслаждаясь чистым воздухом.
Таир не особо любил такие места. У него были слегка другие предпочтения и вкусы насчет отдыха, и он никогда бы не заходил в подобные места даже с другом. Но в тот день что-то словно толкало его пройтись. Заглянул в телефон, что-то проверил. Неловко повел плечами, словно собирался сделать то, после чего ему станет стыдно. Зайдя в парк, молча плелся по пути, держа руки в карманах и задумываясь.
Наверно, не стоило.
– Папа!
Это была девочка. Примерно трех лет, или чуть меньше, он особо не разбирался в подобных вопросах. Близкие друзья не являлись отцами, сам он был единственным ребенком в семье, и особой заинтересованности в детях у себя не наблюдал. Почему-то он застыл, пристально глядя, как светловолосый мужчина крепко схватил девочку и высоко поднял над собой, и она громко засмеялась непосредственным детским смехом. Таир задержал дыхание, наблюдая за этой картиной, не замечая, как сердце обливается сгустком крови. Чертыхнулся про себя, провел рукой по линии воротника рубашки, снова возвращая взгляд на них. Он не мог отвести глаза. Какая-то невидимая сила заставляла его смотреть на них, не отрываясь ни секунды.
В этот день Таиру стукнуло тридцать два. Он получил то повышение, к чему стремился все это время, гоняя сам себя, как никогда в жизни и заваливая себя таким количеством работы, что даже отец часто говорил ему прекратить.
Но он не мог иначе.
Отчуждение к самому себе пришло медленно и болезненно. Раз в два-три месяца ему поступали звонки с неизвестных номеров, которые прекращались почти сразу же, как только он успевал заметить. Но он знал точно – это Диана. Она звонила, чтобы он утопал в воспоминаниях и постепенно горел в собственном аду? Вряд ли. Таир временами жалел, что давно уже вышел из мальчишеского периода и не сможет сильно напиться и с кем-то безбашенно подраться.
Когда Диана нашла в себе силы признаться, что это она, после их короткого разговора он долго сидел неподвижно, будто она парализовала его своим звонком.
До сих пор любила его так сильно? Она сказала, что хотела услышать его голос. Даже после того, как он повел себя как самый последний мерзавец.
В период своего развода от Таира не отвернулся разве что только Артём. Он пережил потерю своего ребенка и расставание с Дианой молча, в одиночку, выпивая в барах до беспамятства или проводя бессонные ночи в своем доме, будучи не в том положении, чтобы ему сочувствовали или поддержали. Тяжело сглатывал каждый раз, когда разговор заходил о бывшей жене. В общественных местах, видя молодых родителей с детьми, иногда останавливался, думая о том, каким мог бы быть их с Дианой ребенок. Она даже не взглянула на него после этого, до конца не веря, что он действительно беспокоился и о ней и о ребенке. Таир знал, что Диана никогда больше не откроется ему и не посмотрит в его сторону. То, что он сделал, ранил её ещё сильнее, чем он мог предположить.
Она не поверила, когда он сказал ей, что не блокировал ее номер. Смотрела тяжело, взглядом затравленного зверька и после, Таир не поднимал эту тему, отступая, решив дать ей время остыть.
Глава 24
В баре на центральном проспекте, где обычно люди приходили расслабиться, было слегка душно, но спокойнее, чем обычно. Артем иногда заглядывал туда с Таиром, чтобы немного отвлечься от постоянной монотонной работы.
Таир сидел в основном молча, безразлично разглядывая узоры на стеклянном стакане, время от времени прокручивая его в руках. Устало протирал шею ладонью, о чем-то задумываясь.
– Очень весёлый день рождения, – хмыкнул Артем иронично, залпом выпивая очередной бокал, – одно удовольствие смотреть на твое угрюмое лицо.
– Не смотри тогда, – пожал плечами, откинулся на кресло, широко расставив длинные ноги.
Все было не то.
И дни тянулись, словно годы.
Таир не знал, сколько времени прошло после того, как Диана с ним развелась, не помнил, когда они потеряли ребенка. Она отреклась от него, не давая ни единого шанса что-то сказать. И это было правильно, насколько горько бы он не почувствовал последствия их поступков.
Особенно, когда она все воспринимала под своим углом, до конца уверенная в своей правоте, что в самом деле была нелюбима и нежеланна для него, даже после того, что видела его полную готовность поговорить обо всем открыто.
Она ушла, и он дал ей уйти и в этот раз.
Возможно из-за того, что выглядела она довольно истощенно, совсем изможденно, словно годами проболевший человек. Ей нужно было это расстояние, чтобы многое переосмыслить и понять.
А для Таира словно жизнь прекратила свое движение.
И дело было не в том, что Вера оказалась совершенно не той, какой он ее знал и был уверен, что полюбил. Не в том, что так поздно понял и принял свои чувства к собственной жене, которую хладнокровно оттолкнул, велев не ждать, не любить и возненавидеть себя. Не в том, что до сих пор чувствовал неприятную, ноющую боль в груди при мысли о том, что у них сейчас могла быть дочь. Изо дня в день он чувствовал, как разлука с ней углубляет дыру в сердце, впустив туда незаполняемую пустоту.
– О чем думаешь, Таир? – спокойно поинтересовался Артем, – что мне пожелать тебе в этот раз? Побольше денег? Побольше удачи? Или… то, о чем ты молчишь столько времени?
Таир заставил себе холодно улыбнуться, хотя улыбка была похожа на оскал. Медленно качнул головой, сделав глоток.
– Луиза мне сказала, что Диане намного легче сейчас. Если, конечно, это осчастливит тебя. Кажется, быть вдали от тебя – хороший повод и мотив для нормального самочувствия.
Друг горько усмехнулся, наконец поднимая взгляд.
– Вряд ли могу с этим поспорить.
– Что тебя так мучает? – резко спросил Артем, наклонившись, вцепился взглядом в друга, словно пытаясь раскрыть тайну, – тебе же явно что-то гложет. Это что, чувство вины? Чувство потери? Невозможность высказаться и признаться той, кого действительно…
Артем осекся, видя ответ во взгляде друга.
В его молчании, казалось, он услышал продолжение своих незаконченных слов громче любого крика.
«Кого действительно полюбил всем своим чёрствым сердцем».
Артем застыл, озадаченно разглядывая его. Он давно знал и понял, что у его друга появляется какая-то незнакомая, иная сторона, когда Диана была рядом. Её чувства к мужу невозможно было не заметить, но вот Таир был словно закрытая книга, недоступная ни для кого.
– Вы расстались с Верой? – спросил то, что так хотел узнать столько времени.
Таир засмеялся, неискренне, под смехом наверно скрывая больше, чем требовалось.
– Вы же были вместе. Ты был с ней в день моего рождения. Мне сказали, что ты потом жил с ней, – продолжал копать Артём, упрямо решив наконец узнать что же было в самом деле, – что было потом?
– Ничего такого, что могли бы думать все, включая тебя и… – жмурился, на секунду пытаясь отогнать образы в голове, – Диану.
– Тогда зачем, мать твою, ты все это время не делал никаких попыток её вернуть?
Как ее вернуть, если один взгляд на него причиняет ей море боли и слез?
Это влечение было такое сладостное и взрывное, что Таир думал, что насытившись друг-другом, они рано или поздно разойдутся каждый своим путем. Ее чувства он не считал чем-то важным и глубоким, чтобы сохранить их потом на память, и ее – своей женой, включая то время, когда она сама к нему пришла, щедро предложив ему себя.
Она призналась, что всегда его любила. С того дня, как увидела его в своем доме после экзамена. Призналась, что Таир был ее слабостью и тем, в чьих глазах она всегда хотела быть выше всех, но так и не стала.
Диана расковыряла его душу острой вилкой и не дала ему сказать и слова. Ушла, чтобы лечиться от зависимости от него, заставляя его чувствовать ту же зависимость, что он так слепо игнорировал.
Глава 25
Диана всё ещё следила за новостями на родине, наблюдала за новыми проектами компании. Но ее почему-то к работе тянуло не так сильно, как раньше.
Спустя достаточно долгое время, вечером, перелистывая фотографии ранее проведенных мероприятий, Диана застыла, глядя на общее фото после открытия фонда для детей с инвалидностью.
Она никогда не обращала внимание на подобное. Ходила скорее всего для галочки, ради новых деловых знакомств, чтобы интересно провести время и соблюсти некий стандарт и образ дочери председателя.
Внутри что-то перевернулось. Она сама не заметила, как глаза неприятно жгло, и, все еще продолжая находиться в таком состоянии, дрожащими руками набрала сайт фонда. Посмотрела все фотографии, прочла все истории про тех детей, кому удалось хоть немного помочь. С лекарствами, с оборудованием – проблемы были разные. Долго-долго всматривалась в их фотографии, на обреченные, но хоть немного счастливые лица их родителей. Несмотря на популярность фонда, у нее появилось стойкое ощущение, что он остановился в росте, словно инвестиции стали пассивнее, чем раньше. В тот же вечер Диана рыскала по всей сети, читая, как можно лучше продвигать благотворительные фонды и какие специалисты этим занимаются на родине. Наверное, она никогда в жизни не искала ничего с подобной страстью.
Отцу пока ничего не сказала, хотя знала, что он ждал ее на работе. Давид дал ей время прийти в себя и затем приступить к работе, ни разу не расспрашивая ее о планах и ни разу не давил, когда говорил с ней по телефону.
Приближалась осень. Диана планировала вернуться на родину к концу сентября и с лёгким волнением ждала встречи с близкими людьми. Ходила на все процедуры, не забывала вовремя пить лекарства. В ней появилась некая легкость и непринужденность, чего не было раньше, возможно, из-за строгого воспитания или ответственной работы, или сама она держала себя в узде, чтобы все сделать идеально и по привычке всем угодить.
Впрочем, все это для нее стало неважным, когда, выйдя из аэропорта, сразу сфокусировала взгляд на отце, который ждал ее с явной обеспокоенностью и волнением. Широко улыбнувшись, Диана почти бегом оказалась возле него и Давид крепко обнял дочь, поднимая, как лёгкую пушинку.
– Я скучал, – признался, поглаживая ее голову и смотрел долго, пытливо и по-доброму, словно не хотел отпускать. Ей так не хватало этого взгляда, ощущения теплоты и защиты, когда точно знаешь, что вот он – человек, принимающий тебя любую и окажет помощь, когда понадобится, подставит плечо, когда будет совсем плохо. Он всегда был этим человеком для нее.
– И я скучала, папа. Очень сильно.
Вновь прижалась к отцовской крепкой груди, чувствуя, как он уткнулся подбородком в ее макушку.
До дома они доехали в хорошем расположении духа. Почти всю дорогу говорили о делах, о новостях, Давид оживлённо рассказывал о пополнениях в кадрах, об изменениях в жизни некоторых коллег, о партнерах и будущих планах. О том, какой прекрасный стол приготовили мама с Луизой и как сильно сейчас их ждут. Сделал намеки, что ее очень не хватает на работе и сам не замечал, что от радости говорил намного больше и громче, чем обычно. Диана смолчала в ответ на вопрос о том, когда она сможет вернуться к работе и лишь улыбнулась, уклончиво пожав плечами.
Пока Луиза с Лидией желали придушить Диану объятиями, Давид открыл любимое вино Дианы. Она предупредила, что хочет жить в отцовской квартире.
Почему-то одиночество ей полюбилось.
Ужин прошел на веселой, расслабленной ноте, несмотря на явную напряжённость Дианы. Мать с отцом вели себя непринужденно и легко и Луиза только помогала ещё больше сохранить веселую семейную атмосферу.
Спустя некоторое время, когда Диана ненадолго уединилась на открытом балконе, глядя на бесконечное движение вечернего города, Давид молча вышел вслед за ней, облокотился на периллу рядом, задумчиво глядя на дочь.
– У тебя все хорошо? – спокойно спросил, прикуривая, – там не было никаких проблем?
– Нет, – покачала головой Диана, слегка улыбаясь, – все прошло гладко. Я задержалась, чтобы немного отвлечься. Это пошло мне на пользу.
– Это хорошо, – кивнул отец, подойдя к ней, по привычке надел на нее свой костюм, – какие у тебя планы? Хочешь ещё немного отдохнуть?
– Знаешь, я с недавних пор задумываюсь об одной вещи, но не знаю, как ты отреагируешь, так как ждал меня столько времени, – несмело начала Диана тот разговор, что откладывала довольно долго.
Давид улыбнулся ей ободряюще, слегка потрепал макушку дочери, как в детстве.
– Что это? Собственный бизнес?
– Я хочу больше времени уделить одному из наших фондов, – сказала Диана отцу, – для детей с инвалидностью. Могу конечно работать на тебя на полставки, если возможно. Но очень прошу, пойми меня. Дай мне заниматься этим.
Давид молча, вдохнув дым, посмотрел на дочь. Прошло около минуты, когда он, кивнув, заговорил низким голосом.
– Я не могу быть против, когда у тебя такие хорошие мотивы. Но я боюсь, что это может сказаться на твое настроение в целом, ты понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – кивнула Диана, – но тебе нечего бояться. Я достаточно окрепла, чтобы взяться за это.
– В тот час, когда я замечу в тебе изменения, которые мне не понравятся, я возьму все в свои руки, – сказал он бескомпромиссно.
– Договорились, – вновь согласилась Диана, по-деловому притягивая ему руку, как делала раньше.
После ухода родителей, Диана сразу кинулась к Луизе, когда узнала, что у той появился молодой человек.
– Чего не рассказывала? – сразу начала расспросы она, раздражаясь, видя с каким спокойствием подруга привычно выполняла за нее все домашние дела, – получается, только я не знала об этом?
– Получается так, – со смехом подтвердила Луиза, беря стаканы, – я терпеливо ждала эти месяцы, пока ты не вернёшься и я расскажу тебе все при личной встрече.
– Кто он? Как познакомились? – нетерпеливо спросила Диана, усаживаясь на кресло, наблюдая за Луизой.
– Он… хороший человек. Добрый, милый, заботливый… красивый.
– С какой стати его внешность не на первом месте? Я не узнаю тебя, – улыбнулась Диана.
– Ну, мои взгляды изменились, – вновь засмеялась Луиза, – оказывается, я ценю в мужчине далеко не смазливое личико.
– Вдруг вспомнила, какие парни тебе нравились в студенческие годы, – хмурилась Диана, – надеюсь, он не такой.
– Не такой, – покачала головой Луиза, – я обязательно познакомлю вас. Скоро.
***
Диана начала ходить на работу в начале октября, слегка напряжённая и немного неподготовленная для того, чтобы вновь торчать в офисе. Пол дня она занималась делами, которые скопились и новый юрист не успевал за ними, а остальные часы она выделяла для фонда. Собирала информацию про всевозможные организации, с которыми можно было сотрудничать.
Так прошла ее первая неделя на работе. Монотонно и немного скучновато, не считая знакомство с парнем подруги, который действительно оказался неплохим человеком. Они вместе прекрасно смотрелись и Диана была только безгранично рада за подругу.
По вечерам она засиживалась на балконе, привычно попивая мятный чай, беря с собой одеяло и какую-нибудь книгу. Ночной воздух был наполнен запахом осени и часто гремучие грозы лишь подтверждали это.
– Завтра у нас будет открытый вечер, во время которого мы планируем заинтересованным людям представить новый жилой комплекс, – сказал отец утром следующего дня, – я думаю, это отличный шанс сказать, что некая часть стоимости будет направлена в этот фонд. Если у кого-то появятся вопросы, уверен, ты сможешь на них прекрасно ответить.
– Правда? – в миг оживилась Диана, и лицо ее сразу озарила улыбка, – спасибо! Конечно, я там буду.
Давид сдержанно улыбнулся, видя искренний порыв Дианы.
Она так тщательно собиралась на этот вечер, что пришла даже раньше, чем планировала. Людей было действительно много, среди которых она узнала старых знакомых, коллег и партнёров. Заметив Рубена Аванесова рядом с отцом, Диана на секунду отвернулась, закрывая глаза. Если он здесь, то и…
Разве это имеет значение? Не должно же.
Но ноги на совсем короткое время стали ватными, перед тем, как она взяла себя в руки и подошла к нему, чтобы поздороваться. Бывший тесть всегда тепло относился к Диане, и увидев ее, широко улыбнулся, по-отцовски обнимая ее.
– Как ты, дочка? Все хорошо? – спокойно, по-доброму поинтересовался он.
– Да, – улыбаясь, кивнула Диана, – все хорошо. Лишь немного изменила профиль работы.
– Я слышал об этом, – с некой грустью сказал он, – это достойно похвалы. Но и ты береги себя.
Поблагодарив, Диана повернулась и вдруг ощутила на себя взгляд. Сглотнула напрягаясь. И длилось это всего секунду, потому что после, она смело подняла лицо, больше не скрываясь. Совсем недалеко, рядом с каким-то молодым мужчиной стоял ее бывший муж и буквально сверлил ее каким-то новым, совершенно непонятным ей взглядом.
Она впервые почувствовала себя такой свободной и спокойной в его присутствии.
Таир упорно молчал и продолжал разглядывать такую другую, не менее значимую для него Диану, не упуская ни единого миллиметра такого желанного и мягкого, хрупкого тела. Он знал, как это неправильно и дико, но не мог оторвать от нее глаза, словно магнитом притянутый, каждый раз возвращаясь к ней.
Она держалась естественно, почти в прежних манерах, но в ней появилось нечто иное, совсем новое, не свойственное той другой себе.
Увидев его рядом, Диана почему-то спокойно и грустно улыбнулась ему, без стеснения и прежней нервозности, что всегда появлялась, когда он был рядом. Она не ожидала увидеть бывшего мужа, думая, что он, скорее всего не захочет столкнуться с ней, и Диана с пониманием отнеслась бы к такому. Отвернулась, подошла к столику для лёгкого перекуса и взяла сок, спиной чувствуя его взгляд.
Спустя некоторое время, что-то коротко сказав рядом стоящему человеку, Таир подошёл к ней первым, остановившись напротив. Казалось, он никогда так на нее не смотрел. Ни разу. Это было неожиданно и ново для Дианы, однако… она не хотела больше превращаться в пепел из-за него. И так же не хотела напряжения между ними, не хотела избегать его. Она хотела жить так, как жила до замужества с ним, только без всей этой болезненной тяги к нему.
– Здравствуй, Таир, – первой поздоровалась она.
Он изменился. Вблизи она заметила заметные морщинки вокруг разрезов глаз, усталость на лице и исхудалость, что ему не очень шло.
– С приездом, Диана. Надеюсь, фонд будет расти и дальше.
Его голос приятно прозвучал на фоне шума отрывков разных разговоров, что так активно велись рядом.
– Спасибо, – коротко кивнула она.
Вновь взглянув в его глаза на секунду, Диана застыла, вдруг осознавая, что он разделял с ней эту боль. Это были глаза человека, которому была не чужда потеря.
Она чуть не отшатнулась.
Что она знала о жизни Таира? Ровным счётом ничего. Они никогда не были близки, не считая физическую близость. Она знала все о его делах. Знала, с кем общается, кто ему нравится из партнёров. Но она так и не узнала, что у него на сердце. Больше ни сказав и слова, она молча отвернулась, когда ее окликнули.
