Текст книги "Я тебя не помню (СИ)"

Автор книги: Амина Асхадова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

Данияр

– Если ты так хочешь, чтобы я забыл твое инфантильное поведение, тебе придется потрудиться, Вяземский.

Я прижал телефон к уху и бросил мимолетный взгляд на Настю. Не замечая никого вокруг, она шла в сторону лестницы. Приехали из больницы, называется. Папаша по-любому добавил масла в огонь, хотя я предупреждал, чтобы молчали.

Сука.

– Слышу, – откликнулся Вяземский. – Я же сказал, что уже начал собирать информацию по московским больницам. Но пока Настю твою не найду.

Я нахмурился. А у меня есть другая информация. Темнишь ты, Вяземский, поэтому придется тебе подыграть:

– Там последние следы случившегося. Если узнать, как она там оказалась, много прояснится. Мне это важно, Вадим. Позже созвонимся.

Я сбросил звонок, не уследив за Настей. Она уже закрылась у себя на втором этаже. Черт.

Вяземский еще стал напрягать в последнее время, слишком много его. Слишком много спрашивает о Насте, о ее самочувствии. Интуиция подсказывает молчать по большей части.

– Настя отказалась есть, – сообщила Виктория. – Может, хотя бы вы поужинаете, Данияр? Я наготовила для вас…

– Насте сейчас нельзя нервничать. А то, что произошло с ее отцом – ваших рук дело, – недовольно проговорил я.

Виктория бросила взгляд на лестницу, но там было тихо.

И ответила мне:

– Я лишь напомнила мужу, что он должен был молчать, а тем вечером он хотел все рассказать нашей дочери. А ведь у нас была договоренность, Данияр, и я о ней помню! Настя не должна ни о чем знать, пока вынашивает наследника Багровых. Это ваш приказ.

Я смерил холодным взглядом ее мать. До сих пор не верил, что Настя ее родная дочь – таких сук я не встречал даже среди молодых девушек.

– Как только Павел поправится, вы должны покинуть мой дом. Не буду скрывать: ваше присутствие здесь раздражает меня и напоминает о самых худших временах.

Простит меня всевышний, но Виктория была жуткой стервой. Когда ей предложили выдать дочь за старшего наследника, моего брата, она первая подложила дочь под него. Первая дала согласие на брак несмотря на то, что мы с ней уже были знакомы.

Я цветов ей букет шикарный подарил на знакомство, помню. Отцу тоже готовил подарок к предстоящей свадьбе – новую машину. С одной стороны, хотел изменить их мнение о себе в положительную сторону, с другой стороны удивить Настю думал. Ради Насти и делал. После знакомства в Петербург их впервые за всю жизнь вывез, они с дочерью гуляли и довольно заглядывали мне в глаза.

А потом им наследника вместо меня предложили. Старшего, даже в другую семью не надо было переходить. Саше должна была отойти вся компания, которой управлял дед. Но теперь брата нет в живых, и Виктория клянется мне, что их шантажировали, вынуждая выдать дочь за другого. Имен она не знала – действовали через третьих лиц, само собой.

А я до сих пор расхлебываю все это дерьмо, коснувшееся Насти. И к своей женщине прикоснуться толком не могу без ее сопротивления.

– Данияр, простите! – донеслось вслед. – Просто мы были наслышаны о вашем прошлом и о вашей деятельности, и когда нам сказали, что Настя полюбила другого и мы должны одобрить их брак, мы не стали разбираться…

– Вашу дочь, вероятно, избили, в процессе чего она лишилась памяти, – жестко отчеканил я. – А вы не стали разбираться?! Вместо того, чтобы позвонить мне, вы укрывали ее от меня до свадьбы. Вы молчком выдали ее за старшего наследника, желая больше бабла.

Поджав губы, Виктория опустила глаза.

– А мое прошлое вас не касается, – напомнил тихо. – Я за него уже получил, сколько положено.

Я мысленно ухмыльнулся, оставив самое сладкое на десерт. Родители Насти даже не подозревали, что она носит моего ребенка. Думают, что дочь беременна от погибшего мужа.

– Я понимаю, это больно. Вы действительно любили Настю, нам не нужно было вмешиваться. Павел очень сожалеет…

– А вы ни капли, – хлестко парировал я. – По телефону уговаривали Настю не отказываться от имущества умершего мужа и взять причитавшееся да побольше.

– Вы прослушивали Настин телефон после смерти Саши? Следили за ней?! – Виктория распахнула глаза, краснея от злости.

– Да, – отвечаю, не моргнув глазом. – Имею право. Ваша дочь принадлежит мне. Советую усвоить. Я увидеться вам позволил только для того, чтобы заставить Настю сделать узи. Через себя пошел. Сквозь зубы.

– Но как же…

– Я также осведомлен о ваших схемах с разделом имущества, от которых Настя отказалась. Впрочем, вы и теперь не особо огорчаетесь, ведь ваша дочь мне все еще нужна. Даже после другого. И вы это понимаете.

Виктория запылала, лицо стало едва не багровым. Я уважал ее раньше. После того, как она поменяла дочь на деньги – ни капли больше.

– После искалеченной судьбы дочери вы не получите ни копейки из моего кошелька. А если еще раз попробуете промышлять за моей спиной, то ни дочь, ни внуков вы больше не увидите. Это не последняя беременность Насти, – предупредил я. – Она вспомнит меня. Она будет со мной. Она подарит мне много детей. И лучше бы вам дружить со мной, Виктория.

Я крепче сжал кулаки и поднялся к себе, чувствуя на себе взгляд разгневанной Виктории. Надо было остыть, прежде чем идти к Насте. Я до судорог в мышцах хотел провести этот вечер с ней.

Я быстро принял прохладный душ. В спальне меня ждала начатая бутылка виски. Один глоток, не больше. В прошлый раз я выпил и как скотина ее в бассейне зажал.

Наверное, извращенцем меня считает. Думает, мне чужая беременная нравится. А она, блд, моя беременная. Я ее у судьбы выкрал. У всех выкрал. И себе повторно вернул.

Вспомнив, что забыл телефон на кухне, спускаюсь вниз. Здесь уже темно и тихо. Надо будет дать врачам больше денег, чтобы скорее поставили на ноги Настиного отца, и отправить их обоих восвояси. Я до последнего верить не хотел в их причастность. Но когда пришел в их дом – злой, готовый убивать, они сознались в том, что не рассказали Насте правду после ее потери памяти.

А Настя, не помня меня, влюбилась в другого. Такое бывает. Наверное. Но я, блд, в такую быструю любовь не верю, поэтому в какой-то степени все еще не простил.

Телефон на столе трезвонил. Я схватил его резко, еще на эмоциях, и ответил матом.

– Терпеть не могу две вещи: когда курят и матерятся, – ответил на том конце спокойный голос.

Эльман Шах.

Человек, не раз меня выручавший. Мне с помощью его адвокатов срок после покушения на брата могли скостить. Он бы решил. Он больше моего за меня переживал. Через две недели в изоляторе меня на домашний арест перевели тоже благодаря ему. Страшные две недели были. Я гнил в тюрьме, пока мою Настю… пока она с другим была.

А как на домашний арест перевели, я сразу к Насте сорвался, наплевав на последствия. Она дома одна была. В его доме. В халате красивом таком. Я себе еще тогда пообещал все шмотки ее выкинуть и новые дать.

– Аристократ Шах звонит, – усмехнулся я.

– Я по делу, Данияр. Откроешь?

Шах часто приезжал без предупреждения. Но если по делу, то важное что-то. Через минуту он уже заезжал в мой двор.

Мы крепко обнялись, он заходить не стал. Шах, как всегда, был во всем черном, но я тактично промолчал.

– В общем и целом, я отыскал больницу, в которую Настю с травмами привезли, – заявил Шах.

Я подобрался:

– Вяземский вызвался помочь с этим вопросом.

– Отец говорил мне иначе делать. Если не доверяешь другим, сделай сам. Так вот, камеры наблюдения почищены. Это ожидаемо. Но мне удалось выяснить, кто работал в ту смену в ее отделении. Я тебе кину список. Дальше твоя зона ответственности.

Я кивнул, не зная, чего сказать.

– Допрошу тихо по отдельности, – пообещал я.

– Еще там описание было, – добавил Шах, прищурившись. – С чем именно ее привезли. Я не смотрел. Сам понимаешь, это личное.

Я тяжело сглотнул. Шах передал мне папку с флешкой. На флешке, вероятно, ссылка на электронную выписку прямо из базы.

– Как видишь, она записана под другой фамилией. Но кто-то сделал пометку «Багрова». Так ее и нашли, отец посодействовал.

– Намекаешь, что серьезные люди за этим стоят?

– Прямо говорю, – сухо сказал Шах, прощаясь. – Ладно, у меня дела. Держи в курсе, отец за тебя тоже переживает.

Я благодарно кивнул.

– Он велел обращаться к нему за помощью. Говорит, терпеливый ты, Данияр. Он бы давно каждого причастного на куски разорвал.

– Время еще не пришло, – пообещал я.

– Обязательно надо за такое наказать. Чужие женщины – это святое, на них нельзя посягать.

– Знаю, – я стиснул зубы.

Шах кивнул и также незаметно уехал. Не заходя в дом, я раскрыл папку и стал вчитываться. Следов насилия выявлено не было. Ее привезли только с одним ушибом головного мозга.

К себе я поднимался взбудораженным, поэтому сразу заметил Настю. Она стояла перед моей дверью, склонив голову.

– Ну что, малыш, зайдем к дяде Данияру ненадолго? – прошептала Настя, поглаживая живот. – Он спас нашему дедушке жизнь. Нужно сказать спасибо.

Резануло это ее «дядя», конечно, крепко.

Я сжал поручни до побеления костяшек, наблюдая за ней. Не дядя, блд, а папа.

Но ты в этом, девочка, не виновата.

– Постучаться можешь. Но дядя Данияр не там, – я прищурился.

Настя оборачивается, впивается в меня испуганными глазами. А я пздц как хочу быть с ней наедине. Толкаю дверь в свою спальню, приглашаю. Знаю, что делать это опасно. Наедине с ней адекватным быть трудно. В руках себя держать тяжело.

– Я говорила с мамой, мы только разошлись. Думала, ты у себя в комнате, – пояснила Настя.

Настя и раньше была манящая девочка, но я не представлял, какой она станет привлекательной в положении. Как часто ее захочется трогать. Ребенка ощутить, как толкается. Да все с ней прожить.

– Заходи в спальню, – сказал тихо. – Ты же хотела поговорить.

Глава 12

В моей спальне Настя чувствует себя неуверенно.

Это единственное место, где я не смотрю на ее реакцию как бешеный, пытаясь найти в ее глазах узнавание. Здесь я сделал ремонт, Настя не была еще в этой комнате. Не вспомнит все равно.

Она с опаской поглядывает на широкую низкую кровать. Подсветка включена мягкая, придает атмосферы. Я делаю максимум, чтобы ее мозг начал вспоминать сам. В доме почти ничего не менял, чтобы вспомнила быстрее.

Но меня предупреждали, что в ее случае этого может не произойти вовсе. Я такой вариант не рассматривал. Но Настя упорно не вспоминает. Лекарства под запретом в ее положении. Исследования тоже. А ждать уже невмоготу. Я вспоминаю всю ту херню, что с нами произошла, и тихонько ненавижу. Себя, ее.

– Мы можем поговорить в твоем кабинете? – спрашивает недоверчиво. Как будто в кабинете я не смогу на нее наброситься. Наивная.

Она все еще держится за ручку. Не закрывает дверь.

– Не можем.

Приходится ей помочь. Я не хотел, чтобы нам помешала ее мать. Черт меня дернул заключить сделку в обмен на ее родителей. Я уже купил билеты, отца выпишут к тому числу. Ждал их отлета с нетерпением в отличие от Насти. Видел, как она боялась снова остаться со мной в доме наедине.

Я закрыл дверь в комнату, Настя отошла от меня на несколько шагов вглубь комнаты. Вспоминает свадьбу и литры крови, я уверен. Вспоминает, как я накосячил.

– Будем говорить здесь. Кабинет для рабочих встреч, – отрезал я.

– А у нас какая встреча? – интересуется, вздернув подбородок.

– Личная. Семейная. Ты входишь в нашу семью, Настя. Не забывай.

В мою семью. Ты входишь в мою семью, твою мать.

Сдержался. Выдохнул.

Я сбрасываю наручные часы на постель. Они сжимают запястье. Нервируют. Без часов свободнее дышится.

Настя, до которой не дотронуться, тоже изводила. Терапевт говорил, мне терпением надо запастись. Настю не заставлять вспоминать, чтобы она сама и ни в коем случае не под давлением.

Но то случилось в мае. Сейчас, блядь, декабрь, а она все как на волка на меня смотрит.

– Спасибо за заботу о папе, – произносит Настя.

– Это мой долг, – сдержанно киваю. – Я узнавал, скоро его выпишут.

Настя замолкает, и благодарность ее на этом заканчивается.

Дальше она потирает ладони и выпаливает как на духу:

– Ты знаешь, как погиб Саша?

Я отвел руки за спину, сцепляя их в замок. И напряженно стиснул зубы.

Нахера ты спрашиваешь это у меня, девочка? В моей спальне. Со мной наедине. Не видишь, что я на грани?

– Конечно.

– Мы ехали к моей подруге Рите на День рождения, – начала рассказ, будто не слышала мой ответ. – Загород. Мы в ту минуту почти подъезжали к дому Риты, который она сняла на День рождения.

Настя спешно улыбнулась, держа лицо.

– Позже в заключении напишут, что Саша не справился с управлением автомобиля. Он погиб на месте.

Настя говорит почти ровно, стойко. Плакать при мне не собирается, и правильно. Ее слез по другому мужику я не выдержу, блд.

– Ну и что? – спросил холодно.

– Я тоже должна была не выжить. Но выжила вместе с ребенком. Почти чудом. А еще я не верю в случайности.

– Что ты хочешь сказать?

Я коротко моргнул, уже понимая, к чему она клонит.

– Саша прекрасно водил автомобиль. Он никогда не превышал, а машина была в идеальном состоянии. Нам ее Назар Багров, его дедушка подарил на свадьбу. Новую.

Я моргнул, сбрасывая пелену.

Я это все знал.

К чему ты клонишь, девочка?

Настя сложила руки на груди. Защитный жест. И соблазнительная шелковая пижама на ней. На моей женщине. Да, у меня это отобрали. Но я вернул. Рано или поздно Настя вспомнит нас. А если не вспомнит, то смирится. Слава богу, ребенок был моим.

– Я не видела тебя на похоронах Саши, – выпаливает шепотом, растеряв храбрость духа и перейдя к главному. – И в Петербурге тебя не было. Где ты был в день, когда произошла та авария?

Вспоминаю разговор с Вяземским.

Про ад. Так вот, похоже я нащупал его дно.

– Мне кажется, все, что тебя должно сейчас касаться, это ребенок в твоем животе. И еще, Настя…

Я сделал шаг навстречу ей.

Настя отшатнулась. Резко. Почувствовала мой настрой, как комната завибрировала – почувствовала.

– Тебе не кажется, что такие вопросы лучше не задавать мужчине, которого ты боишься?

– Я тебя не боюсь, – моргнула несколько раз, продолжая отступать. – Я чувствую, что нужна тебе. Не понимаю, для чего и как долго, но пытаюсь выяснить.

– Чувствуешь правильно. Но копаешь не там.

– И все же я хочу услышать ответ. После аварии даже экспертизу толком не проводили. Дело быстро закрыли, машину утилизировали. Хотя машина живая была. Просто Саша – уже нет.

Настя ударилась лопатками об стену.

Чуть поморщилась, но взгляда с меня не свела. Испуганного взгляда, но в то же время очень уверенного.

Я подошел, почти упираясь в нее своим телом.

Я ждал, что она придет и захочет остаться. Без принуждения. А она обвинила меня в аварии, где могли погибнуть трое: один ублюдок, другая моя женщина и наш с ней ребенок.

Глупенькая.

– Мы с ним никогда не были близки, – бросил я. – Разные родители, разное воспитание. Не пришел на похороны, чтобы не забрать тебя раньше времени. Ты была не готова еще. В остальном… когда обвиняешь в убийстве, говори прямо.

Настя тяжело дышала. Моя девочка меня боится. Это злило и притягивало одновременно. Я расставил руки по разные стороны от ее темноволосой головы.

Настя, ты понимаешь, какая ты привлекательная для меня?

Ты осознаешь?

– Ты обвиняешь меня в покушении на вас? – усмехнулся коротко. – Прямо говори.

– Я лишь хочу знать, кто виновен в аварии! Ты можешь помочь мне это выяснить?!

Я медленно покачал головой.

– Нет.

– Нет? – переспросила, не веря.

– Я тебе не помощник в этом. Не проси.

Ее глаза до этого светились огнем. Сейчас – потухли.

Даже когда я выясню, кто стоит за покушением, ты к тому моменту забудешь его. Забудешь по кому слезы льешь. Я постараюсь.

– Иди к себе, от греха подальше, – сказал я. – Я забуду твои обвинения. На этот раз…

На следующее утро масла в огонь подлил дед.

Он названивал мне с самого утра десятки раз. Охрана не пропускала, он был в ярости. Я отдал этот приказ с тех пор, как у меня стала жить Настя. Ошибка была только с Вяземским, все доработано и устранено.

– Где она?!

– Кто она? – уточнил спокойно, пропуская Назара Багрова в дом. – Какого хрена происходит, дед? Восемь утра на часах.

– Где эта девчонка?!

Я останавливаюсь, наблюдая за разъяренным Назаром. Он обошел кухню и только потом уставился на меня черными глазами.

– Откуда ты знаешь про Настю? – уточнил тихо. – И она не девчонка, дед. Настя – моя будущая жена.

– Жена? Нет, так не пойдет, Данияр. Эта девчонка уже угробила одного моего внука, претендовала на наше имущество…

– Настя от него отказалась, – спокойно отреагировал я. – Откуда тебе известно о ней?

– Мои люди видели вас в больнице, – прищурился дед. – Какого черта происходит, Данияр? Она же еще и беременна! Не твой ребенок – не твоя женщина! Ты что творишь?!

Дед схватился за голову. Несмотря на возраст, он у меня был активным и довольно уверенно вел свой бизнес. Мы с дедом были близки в отличие от их отношений с Сашей. Все дело в том, что невестка старшего сына деда не устраивала. Не устроила религия. Даже имя дали отличное, не послушали деда, тогда все внимание Назара перепало на меня.

– Ты должен отдать ее, Данияр.

– Отдать?! – я прищурился. – Кому? – я повел бровью, держа себя в руках из последних сил.

– Есть родители Саши. Вот они и пусть с ней разбираются, а тебе нечего голову забивать, – махнул рукой дед.

– Нет, – я качнул головой.

– Нет? Ты что, смерти моего хочешь? Я тебя не для нее растил!

– Ты же еще на свадьбе той все понял, дед. Настя мне принадлежит, отдавать ее никому не собираюсь.

Назар нахмурился.

И вмиг взял себя в руки. Он это умел. Схватил ключи от машины и перед выходом предупредил:

– Ты никто для нее, – резанул как ножом. – Ее судьбой и судьбой ребенка должны распоряжаться родственники мужа. Немедленно выбрось ее из своего дома, иначе в следующий раз я приду в твой дом с полицией и докажу, что ты удерживаешь беременную девушку силой. Я тебя не таким воспитывал, Данияр.

Я прищурился, стискивая челюсти. Этого стоило ожидать. Мой дед из стали сделан.

– Я, между прочим, уже нашел для тебя выгодную партию. Откажись от своей Насти, если счастья для нее хочешь. Это для твоего же блага, Данияр. Я все сделаю ради твоего блага.

Глава 13

Настя

– Третья чашка за день, Настя! Я выкину эту чертову кофемашину, – пригрозил Данияр, посмотрев на меня, сидящую за столом посреди учебников и кофе.

Я улыбнулась, едва сдержав смех внутри себя. Данияр не любил кофе, и меня пытался в нем ограничить.

– Но я люблю кофе! Кофе и тебя!

Не выдержав, я все-таки прыснула со смеху, утыкаясь в холодный пиджак Данияра. Он подошел, чтобы поцеловать меня в висок. Он только приехал с работы и застал меня с чашкой крепкого кофе, который я не успела спрятать от него.

В Петербурге наступила весна, близились выпускные экзамены, Данияр все чаще стал говорить о детях, он давно хотел и ждал моего выпускного из университета.

Я опустила глаза, нащупав колечко на пальце.

– Скоро поженимся, Насть, – сказал Данияр расплывчато.

– Угу, – я прокрутила его на пальце.

– Чего там хмуришься? – спросил он, хватая меня за подбородок. – Или замуж за меня не хочешь?

– Хочу я, хочу.

– Так-то лучше…

– Данияр, а что бы ты сделал, если бы тебе изменили?

Лицо напротив хмурится. Взгляд Данияра тяжелеет, пригвождает к дивану. Я откуда-то нутром чувствую, что вопрос глупый, а ответ – очевидный.

– Лучше тебе не знать, Настя, – слишком спокойно ответили мне.

– Ну, что? – нетерпеливо спросила я. – Я же должна узнать тебя получше.

Я прикоснулась к колючей щеке, разглядывая мужчину вблизи. Глазами подмечаю маленький шрам и пытаюсь разгладить его. Он возле губы, там маленькая белесая полоса. Когда чуть потянешь кожу, он исчезает.

Воспользовавшись моментом, Данияр целует меня. Его губы горячие, мой кофе и его никотин смешиваются, образуя горечную связь. Мне хочется, чтобы он не останавливался, но…

– Плохо очень будет, родная. Больно и плохо, – ответили мне, насильно разорвав поцелуй.

Я резко распахнула глаза.

Утро.

Светлая спальня, большая чужая кровать.

За окном – зима. Чужой Петербург и такой же чужой Данияр. Не такой, каким был во сне.

Я просыпаюсь с болью в горле. От того, что дышу часто-часто. С шумом и хрипом.

Через несколько секунд прихожу в себя, но картинки из сна все еще не дают покоя. Я отчаянно не понимаю, почему во снах вместо Саши – Данияр. Почему вместо мужа ко мне приходит чужой холодный мужчина.

Слова из сна, как самые реалистичные, сидят в моей голове. Я схватилась за горло, оно пересохло и было больно глотать.

За окном давно поднялось солнце, оно пробивалось сквозь неплотные шторы. Но я хочу отсюда уйти. Сердце еще стучит очень сильно, оно испугано.

Надо же такому присниться!

Возле лестницы я хватаюсь за поручни, второй рукой спешно завязываю халат. Мамы дома нет, она еще вчера предупредила, что рано утром поедет к отцу.

– Ты же еще на свадьбе той все понял, дед. Настя мне принадлежит, отдавать ее никому не собираюсь.

Я резко остановилась, хватая из тишины знакомый голос. Данияр во сне был таким реалистичным, что я до сих пор не понимаю, где я нахожусь. В реальности или там… где Данияр был любимым.

– Ты никто для нее, – ответили резко, со злостью.

И этот голос я тоже узнала.

– Ее судьбой и судьбой ребенка должны распоряжаться родственники мужа. Немедленно выбрось ее из своего дома, иначе в следующий раз я приду в твой дом с полицией и докажу, что ты удерживаешь беременную девушку силой. Я тебя не таким воспитывал, Данияр.

Я спустилась ниже и увидела гостя. Назар Багров, дедушка Саши. Он со многим помогал нам на свадьбе. На ближайшую дату договорился и все организовал в короткие сроки. Саша шутил, это чтобы я передумать не успела.

– Я, между прочим, уже нашел для тебя выгодную партию, – сказал Назар Данияру. – Тебе придется отказаться от своей Насти, если счастья для нее хочешь.

Тогда у меня были хорошие впечатления о нем, а сейчас закралась иная мысль. Я его ненавижу. Ненавижу. Только вместо объяснений этому в голове был пробел, ведь раньше уважала.

Когда Багров-старший ушел, я спустилась вниз и подошла к Данияру.

Он повернулся, рассматривая меня с ног до головы.

– Почему босиком? – резко спросил он. Как во сне, в котором Данияр отчитывал меня за кофе.

Я не ответила. Я зацепилась взглядом за его губы, пытаясь что-то там найти. Найти то, что во сне нашла.

– Настя? – переспросил строго.

Горло все еще было пересохшим, ведь сон был долгим. А сон ли это был?

Я подошла ближе к крепкому мужскому телу и привстала на носочки. Говорить все еще было тяжело, вместо этого я дотронулась до его подбородка и увидела… шрам. Тонкий, белесый. Как во сне. Такого ведь не бывает. Не бывает.

Распахнув глаза, натыкаюсь на изучающий взгляд Данияра.

Сердце перехватывает. Во сне не бывает шрамов, о которых я не знала. Не бывает!

– Родная… – шепчут его губы. – Ты здесь?

Я тяжело сглотнула до боли в горле.

Родная. И шрам. А губы на ощупь у него такие же как во сне?

Возвращаюсь взглядом к его губам, кладу ладонь на его щетину. А если потянуть кожу, белесая полоска тоже разгладится? Как во сне?

Осторожно делаю это. Данияр хмурится, а я наблюдаю за шрамом. Разгладился. Не видно.

Такого не бывает.

И запахи, они такие же. Все как во сне.

И поцелуй. Я закрываю глаза, подаваясь вперед. Я сумасшедшая. Мне стыдно. Но его губы точь-в-точь такие, как во сне. И никотин, и запах Данияра. Чужой запах, который неповторим. Я закрываю глаза, проваливаясь в другой мир. Там картинки, их очень много. Разные и такие реалистичные – там я и… Данияр.

Там мне больно. Там запретно.

Данияр разрывает картинки.

Отстраняет от себя, заставляет открыть глаза. Он смотрит на меня так, будто я – единственное, за что он может так сильно переживать.

– Мне снился сон с тобой, – прошептала одними губами. – Но я уже не уверена, что это был сон.

– И что мы там делали? – уточняет Дан, сосредоточенно глядя на меня.

Я обвожу взглядом его лицо, губы, шрам…

Данияр крепко держит меня за плечи и ждет ответа.

– Все то же самое, что сейчас. Только во сне я любила тебя.

Укусив себя за язык, замолкаю. Кое-как высвобождаюсь из рук Дана и добавляю:

– Вот же глупости.

Я обошла застывшего Данияра и первым делом выпила стакан воды, спиной ощущая приближение Данияра. Я с шумом допила воду. Но поворачиваться отчего-то было страшно.

Я оглянулась на него, замирая. Как во сне. Не больше и не меньше.

Данияр отбирает у меня стакан из рук. Максимально концентрирует внимание на себе. Я сложила руки на груди и вопросительно посмотрела на Данияра.

– Я слышала, что тебе выгодную партию подобрали, – сказала я.

– Партию? – повторил Данияр.

Я кивнула.

– Заходил Назар Багров. Я слышала ваш разговор, скоро ты должен жениться на девушке, – пояснила я, отводя взгляд от сурового лица Данияра. – Предупреди, пожалуйста, заранее, когда мне уезжать из этого дома.

Через время хлопнула входная дверь.

Я осторожно выдохнула, снимая напряжение. Вытерев вспотевшие ладони об халат, я сразу набираю маму, чтобы спросить ее о самочувствии отца.

– Все хорошо, дочка. Я с ним.

– Я тоже приеду, если… – я оглядываюсь на дверь. – Если меня охрана выпустит.

– Это навряд ли, моя девочка, – спустя время отвечает мама. – Да и не стоит спорить с Данияром. К тому же, отец уже во всю рвется домой. Данияр купил нам билеты по просьбе отца.

– Вы не останетесь на Новый год? Он же совсем скоро, я думала…

– Нет, детка. Мы и так задержались в Петербурге. Новый год – семейный праздник, мы будем с отцом, а ты… с Данияром. Тебе стоит к нему привыкнуть.

Я разочарованно положила телефон. Это значит, что скоро мы с Данияром снова останемся одни. До тех пор, конечно, пока он не женится на другой девушке и не выставит меня из дома.

Мысль, что скоро в этом доме появится другая, отчего-то кольнула ладони. Кончики пальцев горячо покалывали, руки опустились, а внутри возникла пустота.