Текст книги "Alatis. Судьба (СИ)"

Автор книги: Амбер Грейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Все мои мысли вновь заполонила тревога, но лишь я переступил порог здания, как она пропала. К счастью, я опоздал лишь на двадцать минут. Поздоровавшись с охранниками, отсканировал свой пропуск. Компьютер тихо пиликнул – и сообщение о моем опоздании сразу же оказалось у менеджера на компьютере. Я представлял, как он, этот тощий и высушенный годами роботы червь в очках и с лысиной, придя через полчаса на роботу, будет мямлить что-то о недисциплинированности и безответственности "таких работников", как я. Затем последуют выговор и предупреждение. Я ни разу не опаздывал доныне, но правила были едины для всех, и стоило ждать наказания. Но для "подающего надежды сотрудника" и любимца начальства наказание не должно было стать ужасным. – Как ваши дела, господин Селиван? – спросил один из охранников, обратив внимание на мое опоздание. – Хорошо, спасибо, Рон! – ответил я, как ни в чем не бывало. – Хорошего вам дня, господин Селиван! – пожелал охранник. В его голосе были нотки интереса, сопереживания и учтивости. – Спасибо. Терять было нечего, и я, уже никуда не спеша, направился к лифтам, прошел по отшлифованному

мраморному полу, начищенному до зеркального блеска, мимо роскошной винтажной мебели, пестрых картин и вычурных ваз с букетами цветов, что стояли в центре зала и у каждой из колонн, державших своды здания. Столько столетий прошло, а человечество так и не смогло придумать ничего иного, что так откровенно подчеркивало бы презрительное величие и богатство хозяев этого здания, как эти предметы интерьера, откровенные подделки под эпоху Возрождения. У лифта в волнении ждали люди, нарекая на механизмы лифтов, которые так медленно двигаются и виновны в их опозданиях. Двери открылись, и люди, одетые в деловые костюмы от Кельвина Кляйна, Ральфа Лорена и прочих модельеров, отарой втиснулись в кабину лифта. Они поспешно нажали кнопки, возмущенно вздыхая при этом, будто машине не все равно. Двери закрылись, и лифт быстро двинулся наверх. Забавно было видеть, как они глядят на циферблат, ожидая звоночка, который ознаменует их прибытие на необходимый этаж, и они уже вскоре смогут занять свое рабочее место. Лифт дважды останавливался, и наконец я остался один в кабинке. Впервые за долгое время работы я обратил внимание на оформление лифта. Извечная спешка, толпа, шум никогда не пробуждали во мне интереса к окружающему. Занятый своими раздумьями, я

поднимался на предпоследний этаж огромного небоскреба. Но в этот раз все было иначе, и я пришел в изумление. Стены кабины лифта были полностью покрыты панелями из карельской березы – редкой и дорогой в наше время древесины. Двери были позолоченными, а пол выложен кубиками мрамора. Не хватало лишь карлика-швейцара во фраке, который бы учтиво здоровался со всеми входящими и нажимал за них кнопки. Лифт остановился, и двери открылись. Я вынырнул из своих раздумий и вышел из лифта. Еще двадцать минут назад коридоры кишели сотрудниками, но теперь все словно вымерли. Секретарша, сидевшая за столом напротив входа, удивленно посмотрела на меня. – Доброе утро, Сьюзен, – поздоровался я. – Доброе, – буркнула она. – Не поздно ли вы пришли? – Не спорю, я опоздал, но что тут поделать уже! – ответил я, стараясь ее разозлить. Сьюзен была крайне неприятной, грубой блондинкой, ярко и пошло накрашенной. На ней были строгий деловой костюм и прозрачная блузка, расстегнутая до груди. Она хотела выйти замуж за богатого взрослого мужчину. Ей было около тридцати пяти лет, но она выглядела намного старше. Подобные девушки по вечерам

околачиваются в дешевых барах, разукрашенные яркой и дешевой косметикой, одетые в короткие платья, в обуви на высоких каблуках. Работники офиса шутили, что ее посадили здесь, чтобы она отпугивала непрошеных посетителей. Она была приветливой лишь с руководством компании. – Вы продолжаете тратить свое рабочее время попусту, господин Селиван, – заметила она язвительным скрипучим голосом. – От этого ваш штраф увеличивается. А работа сама не выполнится! – Благодарю за беспокойство! Но мне кажется, это уже не входит в ваши обязанности. Так что лично вы можете не беспокоиться о моем опоздании, – ответил я, криво улыбнувшись, и отправился дальше по коридору в офис. Я был уверен, что как только скроюсь за углом, она побежит к начальнику на этаж ниже в отдел кадров и оповестит о моем опоздании. Но мне было совершенно все равно. Я не спеша зашагал по длинному пластиковому коридору, освещенному дорогими люстрами и выложенному дешевым ламинатом. Вот еще одна стекленная дверь со сканером. На стекле высечены название нашей компании и ее логотип. Я поднес пластиковый пропуск к красному огоньку, он мигнул, затем недовольно пиликнул и открыл двери. Даже техника здесь не в настроении – начался рабочий

день. Когда я вошел, все с удивлением и ужасом смотрели на меня, пытаясь не выдавать своего интереса и не отвлекаться от работы. Все, как крысы, вытаращили глаза из-за своих прозрачных пластиковых перегородок, из-за прозрачных мониторов и бумаг, отслеживая каждый мой шаг. Я чувствовал себя идущим на казнь. Если бы не гул из окон, жужжание принтеров и трезвон телефонов, я слышал бы свое дыхание. Внутри начало просыпаться волнение. Я не мог понять, почему испытываю страх и в то же время безразличие ко всему. С одной стороны, эта работа имеет важнейшее значение для меня, я обожаю ее и ценю, я доволен всем. А с другой – я плевал на нее и всех своих коллег, мне нет до нее дела, меня не волновали возможное наказание и занудные менеджеры! "Неужели наказание столь страшное? – подумал я. – Впрочем, я уже его заслужил и могу позволить себе пройти по этому пути в мой кабинет не как побежденный, а как победитель". Все молча наблюдали, но потом их интерес спал, и они вновь окунулись в свои дела, заняли рабочие позы. Они хотели увидеть трагедию или мучения, узреть чужой страх, а вместо этого увидели пример для подражания. Я был сейчас не таким, как все. Их интерес сменился самобичеванием. Перед моим кабинетом сидел мой

помощник Джон. Он, не отвлекаясь от монитора, вручил мне все письма, поручения и документы и продолжил работу. На дверях висела золотая табличка начальника отдела. Я вставил пропуск в тонкую щель. Лампочка на замке загорелась зеленым светом. Я вошел в кабинет. Сел на свой мягкий стул и глубоко вздохнул. Все было как всегда: кленовый стол, мое кожаное кресло, пальма у двери, пара шкафов по бокам от входа, два кресла возле моего стола, бумаги и папки, канцелярия, диплом и грамоты на стене в золотых рамочках, бежевые жалюзи, зеленые обои, коричневый производственной ковролин, звуки делового города за приоткрытым окном. Оставалось лишь ожидать своего палача. Потекли звонки, дела, переговоры, документы, любезности и хорошие манеры, бумаги и отчеты, подчиненные. Но никто и не подумывал приходить или вспоминать об этом опоздании, а тем более о наказании. Все шло привычным чередом: всякие заботы и дела, обед и вновь обязанности и распоряжения. Никаких разговоров, сплетен, чаепития, перерывов. Лишь работа. В заботах забываешь посмотреть на часы, и вот долгожданные минуты окончания работы давно пробежали, а я все сижу и работаю. И уже за окном темнеет, прощается и уходит домой Джон,

напоминая о предстоящей деловой встрече, совещании и конференции на следующей неделе, наплывают серые тучи, темень закрадывается через окно, загораются люминесцентные вывески на зданиях, закрываю жалюзи. Заходит охранник и просит покинуть помещение. Лишенный сил, я поднялся со стула и, не спеша перебирая ногами, отправился к выходу. Просканировал пропуск, огонек недовольно пиликнул, и двери тихо задвинулись за мной. Сьюзен уже давно удрала домой, все везде закрыто и пусто. Нажал на круглую кнопку лифта, она звякнула и засветилась зеленым огоньком. Через пару минут двери лифта открылись, я вошел в пустую кабинку. Облокотившись плечом о стенку лифта, нажал кнопочку "0", и лифт быстро поехал вниз без остановок. Направляясь к выходу, я не замечал ничего вокруг. Все было серым, размытым, будто я на бешеной скорости несся вперед и все вокруг сливалось в единый тоннель с перемешанными красками, формами и звуками. Передо мною горела одна-единственная цель – мой дом. И я спешил туда, чтобы прилечь на свою мягкую кровать и провалиться в безумный мир Морфея.

Меня разбудил звонок телефона. Я оторвал лицо от мягкой подушки и посмотрел по сторонам:

где я нахожусь? Я пытался понять, это сон, в котором отчаянно звонит мой мобильный, или же это звук веселой песни ворвался ко мне в сон, или, может, мне все это кажется. Протерев глаза, я понял, что нахожусь в своей уютной спальне, в своей кровати. Нащупав рукой на тумбочке телефон, даже не глядя на экран, я провел пальцем по нему и приложил к уху. Поддерживая телефон плечом, я перевернулся на бок и ответил звонящему. – Ну что, ты готов? Как договаривались? – затараторил бодрый голос в телефоне. Голос был мне знаком, но я никак не мог понять, кто это звонит. – Кто это? – прохрипел я в ответ. – Аллан, ты смеешься, что ли? Сегодня же пятница! Мы же договаривались с тобой пойти с мужиками в клуб, как всегда! Ты сегодня за рулем! Ты забыл? – Нет. Я заснул... – ответил я. Я немного напряг свой мозг и вспомнил, что договорился с друзьями – сегодня мы едем в клуб на моей машине. Они планируют сегодня ночью пойти на важную вечеринку для сливок общества и уйти оттуда пьяными и с какими-нибудь красотками. – Ну ты даешь! И что теперь делать всем? – возмущался Ник, самый большой выдумщик в

нашей компании. Не один раз он придумывал какое-нибудь отчаянное приключение, и мы ввязывались в него с невероятным азартом. То мы спорили, кто выпьет больше абсента, стоя на руках вверх тормашками или просто пока кого-нибудь не стошнит, то играли в боулинг на барной стойке с пустыми бутылками вместо кеглей, то мчались по автостраде на крыше автомобиля и так далее. А на следующее утро все держались за головы и вспоминали, что было прошлой ночью и от чего у кого-то разбит нос или подбит глаз. После чего клялись более никогда не слушать Ника и вновь наступали на те же грабли. Оказывалось, что голосом здравого разума каждый раз выступал я, напоминая всем, что нужно скорее смываться с места разгула, чтобы нас не поймала полиция и не выгнали с работы. – Так что делать? – вскипал Ник. – Дайте мне час, чтобы привести себя в порядок, – ответил я. – Сорок минут! – рявкнул Ник и положил трубку. Я перевернулся на спину и уставился в потолок. На телефоне ярко горела подсветка. Белые квадратные циферки на экране показывали двенадцать ночи. Тонкий, почти невесомый небольшой, но крепкий корпус телефона, сделанный из титана или чего-то подобного. В этой

небольшой вещице столько функций, без которых невозможно представить свою жизнь. Ладонь ощущала прохладу его корпуса. В комнате было темно, а за открытым окном гудел город. Одни засыпали, а им на смену выходили ночные хищники, ищущие добычи, развлечений и славы. Штора красиво порхала от ветра вокруг окна. Из окон напротив в комнату лился свет. С яркого экрана телефона на меня пялилась девушка с красивыми глазами. Ее грудь занимала почти весь объем блестящего экрана, а глаза, равно как и чудесный пестрый закат над океаном позади нее, были без малейшего выражения. Это была моя бывшая... Очередная бывшая. Уже и не помню, как ее звали, да и неважно это. Я был с ней лишь из-за ее внешности, в ней не было ни ума, ни обаяния, ни доброты. Даже в чудесных глазах была лишь пустота. Очередная красотка, которая стала фарфоровой куклой, предлагавшей себя в обмен на дорогие гостинцы, рестораны и мероприятия. С той поездки на Мальдивы у меня не было ни одной фотографии, где можно увидеть всю красоту природы. Лишь она. Лишь ее тело. Ее тело стояло на заставке для того, чтобы поддерживать статус – "Я платил за нее и спал с ней!" В голову стали лезть различные мысли о смысле всего совершенного в моей жизни, о правдивости наших отношений, о моей усталости.

Но быстро мои мысли переключились на все блага цивилизации, которые я могу позволить себе обрести и которые уже стоят у меня дома, социальная лестница, по которой я стремительно бегу вперед. Зазвенел телефон. С экрана на меня смотрела веселая морда Фрэнка. Я принял звонок. – Алло! Ты проспал? – прозвучало из динамики. – Да, вроде того. – Когда будешь? – Через полчаса, – ответил я. – Угу, – прозвучало в ответ, – давай, жду! "Ни единого лишнего слова. Больше бы мне таких сотрудников!" – подумал я. Похлопав себя по щекам, я отправился в ванную. Теплый душ привел меня в чувство. Вода теплыми струйками стекала по телу, будто тоненькие приятные змейки ползли вниз по телу. Лицо щекотала вода, бьющая из дырочек в душе. Я наблюдал за мерцаниями воды на мраморных стенах, холодных, как лед. Надев красную рубашку с воротником-стойкой, черные джинсы и лаковые ботинки, я уложил волосы и залил себя парфумом. Все как положено. Поправив широкий воротник черного кашемирового пальто, я взял ключи от машины и направился собирать друзей по их домам: сперва – Ник, иначе весь вечер буду

слушать его возмущения, далее Фрэнк и последний – Ричард, самый большой метросексуал, который часами рассматривает себя в зеркале. Я стоял у небоскреба, сплошь покрытого стеклом. И казалось, что все огоньки в окнах огромных дорого обставленных квартир зависли в воздухе. Вся улица была залита светом фонарей и вывесок, наполнена людьми и машинами. К моей машине подошел Ник. Он открыл дверцу, опустил на нос свои черные солнцезащитные очки и залез в машину на заднее сиденье. – Ну привет, – недовольно сказал он. Ник был прекрасным финансовым консультантом с многообещающими задатками, авторитетом в компании, завидной должностью и собственной машиной марки "феррари", но без тактичности и хорошего вкуса. Он вечно надевал нелепые жилетки или шляпы, жакеты или очки. Да, впрочем, он любую вещь мог сделать нелепой, надев на себя все сразу, разных цветов и стилей. Его главной чертой характера была наглость. Неудивительно, что у него не было нормальной девушки. Вот и в тот вечер он надел яркие синие джинсы и розовую рубашку, руководствуясь, очевидно, модным лозунгом типа "не скрывай женщину внутри себя". На голову он напялил синюю борсалино и черные солнцезащитные очки.

– Привет, – ответил я и надавил на педаль газа, ни мгновения не желая проводить наедине с ним. Ник, перевалившись через спинку переднего сиденья, включил магнитолу на высокую громкость, и мы стали молча слушать нечто, называемое музыкой. Вскоре я остановился у входа в небоскреб, где жил Фрэнк. Один из самых дорогих апартаментов в нашем городе. Красную дорожку к входу озаряли золотистые фонарики из хрусталя, а у входа стояли вазоны с цветами. Фрэнк занимал должность вице-президента крупной авиакомпании. Он был самым старшим из нас. В тридцать четыре года он проводил время, как молодой парень, развлекаясь на вечеринках с девушками, алкоголем, балуя себя машинами, поездками и даже наркотиками. Двери машины открылись, и Фрэнк залез к Нику на заднее сиденье. Он был одет в черный узкий костюм и голубую рубашку. На манжетах сверкали дорогие запонки. Его волосы были тщательно причесаны и уложены скользким гелем. На это девушки лучше всего клюют. – Здорово! – воскликнул он. – Как поживаешь? – Привет, – ответил Ник. – Здорово! – ответил я, глядя на них в зеркало заднего вида.

– Поехали, – поторопил меня Ник. – Куда ты так спешишь? – поинтересовался Фрэнк. – Он боится, что всех страшных девок разберут в клубе! – ответил я, громко хихикая. – Ничего подобного, Аллан! – смеясь, сказал Фрэнк. – Он боится, что детское время закончилось и его не пустят в клуб! – Да замолчите вы уже! – буркнул Ник. В машине сразу же стало весело. Мое настроение поднялось, и все стало казаться ярким и радостным. Я повернул ключ и нажал на газ. Машина грозно заревела. Мы отправились за последним недостающим звеном нашей компании. Рич жил в самом дорогом районе города, но в самом дешевом жилье. Он покупал самые модные вещи в фешенебельных магазинах, посещал самые популярные салоны красоты, читал самые модные журналы. Ради этого он ишачил днем и ночью на работе дизайнера-архитектора, ел, только если его кто-то угостит, и ездил на работу на общественном транспорте, несмотря на то, что до нее добрый час езды. Это касалось всего, что происходило в его жизни. В свои двадцать шесть он даже был помолвлен с красоткой Анной, которая бросила его, как только узнала, что все деньги он потратил на бриллиантовое кольцо в три карата для нее. Кольцо, разумеется, она ему не вернула. После этого он

окончательно увлекся своею внешностью и стал посвящать все время лишь себе. У его дома стоял консьерж, который все время косился на мою машину. Через черную тонировку он не мог увидеть, кто сидит в машине. У входа не было ни дорожек, ни цветов, ни фонариков. Но, глядя на фасады и балконы зданий этого района, сразу же становилось понятно, какая ценовая политика квартир в этом районе. Казалось, что ты попал в Рим или Флоренцию. Наконец, ниша Золушка вышел. Сегодня Ричард был в черной футболке с белыми рисунками пистолетов, крыс и еще чего-то, облегающих джинсах и с горой гелия на волосах. Казалось даже, что он нанес макияж на свое лицо. Но зато он был веселым, всегда помогал знакомиться с девушками и знал море веселых историй. – Хе-хе, Рич, ты сегодня будешь соревноваться с местными дамами за первое место в конкурсе красоты? – пошутил Ник, как только Ричард открыл двери. – Эти швабры, без сомнений, проиграют! – засмеялся тот. – Заскакивай давай быстрее, – сказал я, заставляя машину реветь так, будто она сейчас превратится в свирепого быка и унесется в считаные секунды за горизонт. – Пока вы тут шутите, действительно одни

швабры останутся! – заметил Фрэнк. Рич мгновенно уселся на сиденье и закрыл двери. Все стали громко обсуждать дела на работе и все происшедшее за эту неделю. Музыку заглушали смех и веселые голоса. "Мазерати" быстро долетела по горящим дорогам на вечеринку в самый пафосный клуб города. Огромное трехэтажное здание оттенков ультрамарина и аквамарина, усыпанное огоньками, как бриллиантами, с посеребренными карнизами. У огромных железных дверей в виде космических врат толпилось море народа, разодетого и разукрашенного, желавшего попасть вовнутрь, очутиться хоть на мгновение на небесах среди элиты ночной жизни. Они были жалкими и смешными. Как только моя машина остановилась у самого входа в клуб, на нас сразу уставилась пара сотен глаз, стоявших в очереди на вход. Для них это было так: красная блестящая спортивная машина, в которой сидят ублюдки, выхватившие путевки в Рай. Их глаза мигом загорелись ненавистью и завистью, ведь они знали, что мы одни из тех, кому везде открыты двери. Винить их было не за что. Все хотели быть такими счастливчиками. Парни хотели такую же машину, девушек, на чьей талии лежит наша рука, одежду и все прочее. Они хотели нашу жизнь. Девушки желали быть с такими, как мы, хотя бы на одну ночь. Все излишки и нюансы

моды... К машине подошел охранник. Тучный шкаф, набитый мясом, одетый в дорогой черный костюм, в белоснежную рубашку, с блестящими запонками. Все, что надето на нем, – собственность клуба. Его жизнь – собственность клуба. Я опустил стекло, и он вежливо попросил меня проехать на парковку позади здания. Такие, как мы, для него – это persona grata. Его голос должен быть как можно слаще для нас и как можно ласковее. Если потребуется постелить свой пиджак перед нами в луже, поклониться или лечь в грязь, он сделает это. Он должен сделать все, чтобы мы оставили как можно больше денег в этом заведении и вернулись сюда еще не раз, чтобы ему заплатили его мизерную зарплату и он мог накормить своих детей. Охранник, довольно приятный на вид, с неприятно-вежливым голосом показал нам дорогу, и мы проехали на парковку. Мы вышли из машины. В лицо ударил холодный воздух, который сразу же пробрался сквозь одежду и расползся по телу. Я чувствовал, как волоски на моем теле встают дыбом. На стоянке ярко горели лампочки. Черный, как смола, асфальт был равномерно разделен белоснежными яркими полосками, которые четко отделяли одно место от другого. Вокруг стояла тишина, будто это не ночной клуб, а обычный

жилой дом в спальном районе. Не было слышно ни музыки, ни гула людей, толпящихся у входа, ни машин на дорогах, ни хохота и шума в помещении. Лишь по земле периодично пробегала волна басов от музыки, игравшей внутри. Эта волна проносилась по телу и разбегалась по всей площади стоянки, отражаясь перезвоном глухих ударов в бетонной ограде, отделявшей стоянку от остальных дворов. Над крышей квадратного здания клуба горело желто-красное зарево огней ночного города. Охранник подозвал нас и показал нам второй вход в клуб (для тех, кто не привык стоять в очереди). Как только мы вошли в клуб, на нас обрушилась стена сигаретного дыма, шума, запаха алкоголя и холода от кондиционеров. "Вот оно, начинается! – пронеслось у меня в голове. – Громкая ритмичная музыка, оголенные тела, страстно касающиеся друг друга в танце, капли пота, прохладные коктейли". Всюду сновали полуголые или уже раздетые девицы, угрюмые официантки с натянутыми улыбками и модные мачо. На первом этаже играла громкая музыка, хаотично танцевали молодые люди, некоторые сидели на мягких диванах за столиками по периметру зала, переполненными бутылками и бокалами, другие выпивали за барной стойкой. В потолке отражался весь танцпол, блестели хромированные перила, диско-шары,

подсветка, крошечные лампы над столиками и баром. На стенах горели изображения арктических ледников, нарисованные ультрафиолетовой краской. Диджей в центре зала энергично имитировал нажатие кнопок. Девушки внимательно высматривали в зале парней, с которыми можно завязать отношения, а парни тем временем выставляли себя в достойном свете. Этот этаж принадлежал девушкам из глубинки и парням без особых притязаний. Мимо нас проплыло две девушки в крошечных блестящих платьях, немного вульгарных, и бросили неоднозначные взгляды в нашу сторону. – Нет уж! – воскликнул Ричард, глядя на все происходящее вокруг. – Это болото не для нас! Мы переглянулись и молча отправились на верхний этаж, пропустив все остальные. Обычно наше времяпрепровождение происходило по стандартному графику: пришли, напились, повеселились, познакомились с "сексуальной крошкой", поехали с ней домой, утром выпроводили ее и поехали снова веселиться с друзьями. Но каждый раз Ричарду, Нику, мне или Фрэнку нужно было крутить носом и капризничать, выбирая место получше и поприятней. На втором этаже находились девицы, ищущие меценатов, которые обновят диски для их

"феррари", или подарят новое колье, так как прежнее устарело. Здесь каждая девушка – сюрприз. Она может оказаться львицей в постели, либо воровкой, либо просто бревном. Мы прошли на самый верх, так называемое "Небо" этого клуба. Сюда входили лишь избранные, и входным билетом был не их внешний вид, а цена их вида. Этот зал никогда не забивали до отказа, а посетителям никогда не делали замечаний. Перед большим двустворчатым входом возле стойки с небольшим компьютером стоял охранник. Он выглядел идентично охранникам внизу. Даже казалось, что лицо было таким же. Он любезно потребовал у нас удостоверения личности. Просканировав их, он сверил по базе наши личности и социальный статус, затем проверил отсутствие штрафов или административных нарушений у каждого из нас. После чего вернул нам наши удостоверения, и мы все четверо заплатили ему по кругленькой сумме за вход. Он приторно улыбнулся и открыл перед нами двери. Здесь был другой мир. Официантки разносили шампанское в хрустальных бокалах, закуски на серебряных тарелках и сигары. Через одностороннюю стеклянную стену были видны горящие ночные улицы города. Посетители сидели на дорогих белоснежных креслах и диванах, за

стеклянными столиками, в комнатках, отделенных шелковыми шторами. Мебель была идеально чистой, как новая, шторы приятно пахли цветами, столы были чистыми, серебристый пол – гладким и блестящим. На диванах было море мягких подушек, на столиках стояли напитки и кальян. В кабинках из воздушной ткани горели тусклые арабские светильники из множества кусочков цветного стекла. В центре зала танцевали люди, еще не совсем энергично, но инистый допинг уже начинал помогать им расслабляться и вкушать жизнь. Пары красиво имитировали увлеченность друг другом. Официантки ходили практически оголенные. В воздухе стояла стена сигаретного дыма и сладких ароматов кальяна. В центре зала на пьедестале размещался круглый бар с белоснежными высокими стульями, горела розовая подсветка. Три бармена в одних лишь жилетках разливали напитки. Громко играла резвая музыка. Мелькали прожекторы. В каждой отдельной комнатке находились люди. В зале сидели несколько ведущих светских популярных передач и известных клаберов, бизнесмены, фотографы, начинающие политики и прочие "дорогие" гости. Тут не могло быть лишних людей. Одни бодро танцевали, другие пили и весело общались, третьи курили и заигрывали с девушками. Можно было не опасаться того, что

одна из них окажется неместной или воровкой. Большинство были без образования, но при этом достаточно богаты, чтобы выбрасывать деньги на ветер. К нам подошла хостес и провела за столик. Девушка была на огромных каблуках и в крошечном розовом костюмчике. Когда она наклонилась, протягивая нам меню, казалось, что ее грудь сейчас вывалится. Она вышла, закрыв за собою шторки. – Вот это я понимаю! – сказал Ник. – Какая фигурка! – Ты погоди! Еще немного – и тут будет целая толпа таких фигур! Зачем тебе второй сорт! – ответил Фрэнк. Все развалились на мягких диванах, рассматривая картинки в меню напитков и выбирая себе выпивку на вечер. Рич приоткрыл шторы, и я стал рассматривать весь зал. Пока что там никого не было. Все продолжали сидеть в своих кабинках. Но еще немного, и хмельные и одурманенные посетители начнут выходить в зал и танцевать. Пространство наполнится людьми, и они отбросят большинство норм приличия, которые еще соблюдают сейчас. К нам подошла официантка, и все сделали заказ. Рич взял мохито, Фрэнк – самбуку, Ник – лонг-айленд, а я взял себе кофе, так как сегодня был за рулем. Парни сразу начали

протестовать против моей трезвости. Их безопасность в машине обеспечивалась самыми лучшими технологиями: системами торможения, датчиками движения и дороги, бортовым компьютером, автопилотом, подушками безопасности и прочей дорогой техникой, которой напичкана моя машина. Короче говоря, их безопасность оплачивалась покупкой этой машины. – Да брось ты! Первый раз нас везешь, что ли? – возмущался Фрэнк. – Ранее это тебе не мешало напивается в стельку! Хи-хи! – Нет, ребята. Я сегодня вообще не хочу пить, – ответил я, – лучше выпью кофе, чтобы не заснуть здесь! – Вот еще! Ты сюда спать пришел? – ответил Ник – Ща будем зажигать! Раскачаем это унылое место! – Так, девушка, – скомандовал Фрэнк официантке в крошечной юбке и жилетке на голое тело, хлипко стоящей на высоких золотистых каблуках, – несите бутылку текилы и лайм! Чашку кофе и четыре рюмки. Это плюс к тому, что мы уже заказали! – сказал он, пялясь на ее нескромную грудь, торчащую из золотистой жилетки. Девушка потыкала в планшет длинными ногтями, оформив заказ. Она широко улыбнулась, кокетливо поморгав глазками, поправила прическу и повторила весь список заказанного алкоголя.

Собрав меню, она вильнула задницей перед Фрэнком. На миг я представил себе, как она хватает его за галстук и тянет к себе. Фрэнк продолжает тупо пялиться в ее сиськи. Она расстегивает жилетку и заскакивает ему на колени. "Какая мерзость!" – пронеслось у меня в голове. Фрэнк никогда не спал с официантками, какими бы сексуальными они ни были. А вот Ник, похоже, был не против заняться ею. Он наблюдал за девушкой все время, пока она обслуживала нас или проходила мимо. Нам принесли стаканы и бутылку с напитками, и все стали оживленно шевелиться. Друзья быстро осушили свои стаканы и распили целую бутылку текилы, после чего потребовали продолжения банкета, и мы распили еще одну. Все напились текилы, опустошив две бутылки на четверых. Мои отговорки быстро закончились, и я через некоторое время был таким же пьяним, как остальные. Перемыв косточки всем сотрудникам и шефам, обсудив новости в мире бизнеса, в общественной жизни и спорте, мы, веселые и хмельные, отправились к барной стойке выискивать "план на ночь". Так называл Ник девушек, с которыми можно неплохо и интересно провести остаток ночи. Речь шла не только о сексе, но и о чем-то более интересном. Вроде совместного завтрака. Тем временем в зале тоже стало прибавляться

людей. Официантки уже не проплывали по залу, разнося шампанское и закуски, а спешили выполнять заказы. Те, кому не хватало места, стояли у бара или танцевали в зале. Стало жарко и душно от уймы полуголых красивых тел, зажатых в тесных одеждах, сексуально извивающихся и выгибающихся на танцполе. Это начинало напоминать прелюдию к оргии, когда зал постепенно наполнялся людьми и из-за тесноты все буквально касались тел друг друга. Становилось очень жарко, и девушки сексуально вытирали грудь и шею, мужчины расстегивали рубашки, покуда это было позволено. Все это действие напоминало бушующее море в час ночной бури, когда все двигались, подчиняясь одному ритму. Чьи-то руки вздымались вверх, толпа вспыхивала и утихала в такт звукам музыки. Это море человеческих тел, двигавшихся одновременно и вразнобой, внушало страх, наполняло энергией и совершенно меня не влекло. Это была как пантомима под звуки ужасно громкой музыки. Я стоял у барной стойки, стараясь не терять равновесие, облокотившись локтями о гранитную столешницу, и пил холодный безалкогольный напиток, чтобы поскорее прийти в себя. Бармены метались от одного края барной стойки к другому. Мои друзья затерялись где-то среди раскаленных тел, а я наблюдал за нашими вещами, валявшимися

в кабинке из ткани: шляпа, пиджак, жилетка и мое пальто. В зале громко играла музыка, своими ритмами стимулируя к веселью. Я пытался вспомнить, куда всунул деньги – в карман джинсов, в пальто или оставил в машине. Ко мне подошел Ник, сообщив, что его не нужно ждать, а затем исчез из поля моего зрения с симпатичной худенькой девушкой. Я стоял и пытался вникнуть в сказанную им фразу. Вокруг все гремело, шевелилось, бурлило и шумело. Бриллиантовая молодежь развлекалась! Мой опьяневший разум захватили мысли, философские в своем большинстве. Я смотрел на людей, проплывавших мимо меня, наслаждающихся жизнью и трущихся друг о друга. Некоторые лица казались мне знакомыми, но я не мог вспомнить, где их видел – на работе, в очереди в магазине, в ночном клубе. Я видел нескольких девушек, с которыми проводил ночи. Они не узнавали меня или делали вид, что не знают, а я не помнил их имен. Мимо меня прошел старый знакомый, с которым мы давно не общались. Он кивнул мне, я кивнул в ответ, улыбнувшись ему, сделав вид, что безумно рад его видеть. Он скрылся в толпе, и мы вновь забыли о существовании друг друга. Несколько высоких девушек с точеными фигурками стояли у бара и высматривали подходящих мужчин. Они шептались, советовались