Текст книги "Мне (не) скучно (СИ)"

Автор книги: Аля Тафи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 16 Жить

Густая, вязка темнота никак не хотела отпускать её, затягивая в глубину. Туда, откуда нет возврата.

Ляля отчаянно сопротивлялась этому, интуитивно понимая, что если сдаться, то все… это конец.

Угасающим сознанием она цеплялась за то светлое, что было в её жизни. За любовь. К детям. У неё же сейчас их двое. Добрый, ласковый и очень умный Егорка и маленькая Алиса, которую она любит так же сильно как и сына. Она цеплялась за любовь к родителям. Её мама и папа, надёжная, крепкая стена, за которую можно спрятаться, опереться. Всегда. Даже тогда, когда ты не права и весь мир будет против тебя.

За любовь к мужу. Из её памяти, сейчас, словно вытравили все не хорошие воспоминания, оставив лишь чистое и светлое.

Так, воспоминание за воспоминанием, она цеплялась сейчас за жизнь, стараясь вынырнуть из густой, холодной темноты.

– Ляля… – тихий, родной голос мужа звал её.

«Иду…» безмолвно шептала она в ответ. Иногда, словно выныривая, она видела Матвея, держась за него взглядом. Не долго, буквально несколько секунд, но их хватало для того, что снова обрести силы для борьбы с темнотой.

– Ляля… любимая… – нежность и тоска, звучавшая в его голосе, заставляла её всхлипывать и ещё более отчаянно бороться за свою жизнь.

– Вернись… Я не могу без тебя.

Она чувствовала, как по её щеке, скатилась слеза. Чья? Не важно. Все было не важно, кроме отчаянной жажды Жить.

Открыв глаза, Ляля вздохнула с облегчением.

«Выбралась», мелькнула мысль, заставив её улыбнуться.

– Ляля? – над ней склонился Матвей. Глаза его тревожно вглядывались в неё, словно ощупывая. – Ляля…

Он зажмурился на мгновение и снова распахнул свои глаза. – Вернулась.

Ляля сморгнула набежавшие слезы и с трудом разлепив губы, прошептала– Да…

Разглядывая любимое лицо мужа, она нахмурилась, вспоминая, – Алиса? Матвей, где Алиса?

– Наша дочь в детском отделении. Все хорошо. – он легонько сжал её ладонь. – Я видел её. Она красавица.

Ляля кивнула и с облегчением улыбнулась.

Тут же все вокруг нее закрутилось.

Врачи, медсестры… каждый из них, что то измерял, записывал, ощупывал её, заглядывая в глаза.

Матвея оттеснили, а после совсем выгнали из палаты. Недовольно поерзав, Ляля устало прикрыла глаза, погружаясь в сон.

Проснувшись она поняла, что чувствует себя уже намного лучше. В темноте палаты, ей показалось что она не одна.

– Матвей?

– Ты проснулась? – тихий голос мамы, раздался совсем рядом.

– Мам… а где?

– Матвея я отправила отдыхать. Он итак два дня не отходил от тебя.

Ляля улыбнулась. То, что муж, пусть и бывший переживал, было приятно. Очень приятно.

– Алиса?

– С ней все хорошо. Красивая… я фото видела, Матвей показал. Меня туда не пустили. – мама нежно погладила её по руке и тихо всхлипнула. – Так напугала ты меня, Ляля.

– Прости, я не специально. – Ляля сжала мамину ладонь и чуть помолчав, спросила, – А Егор как?

– Он думает ты просто поехала за малышкой в больницу. Не знает подробностей. Маленький ещё он. Скучает сильно.

– Я тоже скучаю… – Ляля сморгнула набежавшие слезы, – Давно я здесь?

– Три дня уже. – Мама снова её погладила, – Спи давай, сил набирайся. Надо Алису забирать и выходить скорее. Егорка ждёт. Мы с отцом ждём… – она запнулась и тише добавила, – Матвей ждёт.

– Угу… – Ляля кивнула и прикрыла глаза. Её ждут. Она знает. Ради них она выбралась из этой тягучей темноты.

Проснувшись утром, она снова увидела Матвея. Затаившись, не подавая вида, что уже не спит, она разглядывала мужа сквозь ресницы. Он сидел рядом с ее кроватью и сидя на стуле, работал. Устроив на коленях ноутбук он сосредоточенно что то печатал.

Похудевший, чуть заросший, с углубившейся морщинкой между бровями, он все равно был для неё самым красивым мужчиной.

Давно она его так близко не видела. Наверно, с того самого разговора о разводе, после которого все закрутилось.

Поморщившись от накативших на неё воспоминаний она пошевелилась.

– Ты проснулась? – Матвей тут же вскинул на неё глаза и отложил ноутбук.

– Почему? – сорвался с её губ неожиданный вопрос. – Почему ты так поступил?

Матвей замер, вглядываясь в её глаза.

– Зажрался… – наконец, со вздохом произнес он. – Просто зажрался.

Они оба замолчали. Матвей сидел на стуле, чуть сгорбившись, понуро опустив голову.

– Когда мама с папой развелись, бабушка забрала меня к себе.

Ляля кивнула, она знала эту историю, которая до глубины души её возмущала.

Мать его, застукала своего мужа с любовницей в день рождения маленького Матвея и не смогла простить этого сыну. Никогда она не звонила Матвею и не поздравляла его с днем рождения. Всегда только на следующий день.

Ляля снова поморщилась, это отношение к ребёнку, который ничем его не заслужил, глубоко коробило её. Как можно до такой степени возненавидеть мужа, чтобы перенести эту ненависть на своего сына? Матвею было примерно столько же лет, сколько сейчас Егорке… и что? Ей его ненавидеть за то, что отец поступил подло? Но это же не правильно! Это и есть подлость… самя настоящая подлость.

Ляля чуть сжала ладонь Матвея в ободряющем жесте.

– Бабушка… она любила меня наверное, просто по своему. – Матвей усмехнувшись, продолжил. – Она всегда говорила мне, что нужно добиться кресла начальника и машину с водителем. Каждый день, перед сном, вместо сказки на ночь мне говорили– Учись, стремись, добивайся. Я собственно, так и делал. Учился, стремился, добивался. А что делать дальше, мне не говорили… – он снова усмехнулся и посмотрел на нее. – Люба как то сказала, что все проблемы мои от того, что я разучился мечтать. Я словно достиг потолка и все, дальше некуда. Мне стало скучно. – он скривился. – Я зажрался, Ляля.

Он закрыл лицо ладонями и простонал, – Прости меня, Ляля… знаю, что это не возможно… прости. У меня было много времени, чтобы подумать обо всем. О тебе, Егорке, о нас… Мне так страшно, что ты не простишь меня… – он поднял на неё свои глаза. – Я был дурак! Такой дурак… мне власть и деньги голову вскружили.

Ляля молча слушала, кусая губы и не зная что ему ответить.

– Я… я не знаю Матвей… не знаю что сказать тебе. Ты был все для меня, понимаешь? Я старалась быть тебе надежным тылом, быть твоей опорой… – она прикрыла глаза, борясь со слезами. – Это было так больно, Матвей. Словно нож в сердце.

– Прости… прости меня, Ляля…

Матвей осторожно взял её ладонь в руку и поцеловал её. – Прости.

– Если бы твое «прости» могло стереть мою память, Матвей… – снова всхлипнула Ляля. – Если бы…

Матвей

За то время, пока Ляля не пришла в себя, Матвей сам чуть не умер. Страх за жену был таким острым, таким сильным, что он не то что спать, даже дышать не мог.

Сильнейшее кровотечение, тяжёлое кесарево и реанимация. Это все едва не погубило её.

– Ляля, милая, живи только живи… – шептал он в исступлении, сжимая её тонкие пальчики.

Он не представлял своей жизни без неё. Боялся представить.

Матвей много думал над тем, что с ними произошло и как он обидел её. Как бы он хотел все вернуть! Просто стереть из жизни эти несколько месяцев. Жаль, что это не возможно.

Сейчас, глядя в белое до прозрачной синевы лицо жены, он не представлял себе жизни без неё. А ведь тогда он с такой лёгкостью предложил ей развод. Развод! Матвей сколько бы ни думал сейчас, так и не мог понять «Почему?». Почему он так поступил с ней, с Егором с их жизнью.

«Скучная…»

Ляля не скучная. Это он скучный и пресный. Вместо того, что бы взять семью и устроить им отдых, отправиться в путешествие, он пошёл самым лёгким путем. Нашёл себе развлечение.

«Скучно было…»

Весь их такой комфортный и удобный быт несла на себе Ляля. Его маленькая жена. Заботилась, создавала уют. Он просто зажрался. Принимал все как должное.

Хорошо, что в его жизни появилась Марина. Именно благодаря ей он понял что имел. Как жаль что поздно понял. Тогда, когда потерял.

Слезы Ляли, такие горькие и горячие обжигали его, вынимали душу. Он столько принёс ей горя. Он, тот кто должен был оберегать жену, а в конечном итоге сам её обидел.

Матвей осторожно погладил руку Ляли и вышел в коридор. Проплакавшись, она уснула и он решил пока дойти до детского отделения, навестить дочь.

– Привет, Алиса. – осторожно позвал кроху.

Малышка спала, смешно причмокивая губками.

Когда родился Егор, Матвей совершенно не понимал что с ним делать. Он боялся подойти к нему, взять его на руки. Единственное на что его хватало это катить коляску.

Алиса же сразу покарила его. Девочка. Его дочь. Маленькая мамина копия.

– Хотите её взять на руки? – медсестра, взрослая женщина с улыбкой подошла к нему.

– А можно? – голос его сел от волнения.

– Так то нельзя конечно. Но она же ребёнок, ей тепло родных рук нужно. – она осторожно взяла Алису на руки и передала ему.

Алиса чуть сморщилась, закряхтела и открыла свои глазки, уставившись на него.

– Привет, дочь. – тихо позвал он. – Ты такая красавица. Вся в маму.

Он легко поцеловал её в нежную щёчку и любовь к дочери затопила все его существо. Он даже не думал, что можно почувствовать такую щемящую душу нежность к маленькому ребёнку.

Сморгнув набежавшие слезы, он снова чуть прижал к себе дочь. Она завозилась и открыла ротик.

– Проголодалась. Грудь ищет.

Медсестра осторожно забрала у него ребёнка. – Сейчас папка тебя покормит.

Она дала ему в руки крошечную бутылочку. – Корми сам. Пусть почувствует отца.

Малышка смешно причмокивая, ела смесь.

– Потерпи не много… скоро мама поправиться и будешь кушать мамину грудь. – он ласково погладил дочь.

– Ой нет… не сможет. – медсестра грустно покачала головой. – Вряд ли лактации сохранят ей. У неё же переливание было, антибиотики в лошадиных дозах… Нет. Таким молоком нельзя кормить. Да и перегорит оно.

Докормив дочь, Матвей пошёл обратно к жене в палату.

– Ну как сказать, почему? Почему? – голос врача раздался рядом, буквально за углом от него. – Кто бы знал точно отчего у неё плацента отслоилась. Много факторов. Я смотрел ее карту. Давление скакало всю беременность.

– Она да, нервничала много. – прозвучал грустный голос мамы Ляли.

– Ну вот видите. Нервы, стресс, давление. Так бывает, к сожалению. Беречь надо было мамочку. Беречь.

Матвей стоял словно пригвожденный этими словами врача.

«Беречь надо было…»

Закрыв глаза, он сжал кулаки до боли в суставах.

«Какой же я придурок!»

Ему хотелось крушить все вокруг себя, ломать, выть от бессилия.

Из-за него Лялечка чуть не умерла! Из-за него его малышка Алиса едва не осталась без матери и сама чудом выжила. Из-за него его дочь ест смесь вместо материнского молока. Все это из-за него…

Он помнил как любила Ляля кормить грудью Егора. Да и ему, честно говоря нравилось смотреть на это. Это было красиво.

А сейчас? Он лишил и Лялю и Алису этого.

– Матвей? – Голос тёщи раздался рядом. – Ты к Алисе ходил?

– Да. – едва выдавил он из себя.

– Что– то случилось, Матвей? – она встревожено заглянула ему в глаза.

– Это правда, что Ляля тяжело ходила беременность?

– Ну… – она кинула на него быстрый взгляд и отвернулась. – Да. Переживала сильно, плакала.

Матвей снова сжал кулаки, сдерживая себя. – Я поеду. Мне надо на завод. Срочно. – он тоже отвернулся, не в силах смотреть ей в глаза. – Мне жаль, что все так случилось. Простите.

«Не достоин. Ты не достоин ни Ляли, ни детей. Ты просто мусор в их жизни»

Хорошо, что его дни были заполнены работой, а вечера Егором. Оставалась лишь ночь. Пустая, холодная, одинокая. Если раньше он ещё надеялся на прощение Ляли, верил в то, что они могут быть вместе, то сейчас он понял, что нет ему прощения. Просто нет. И дело не Марине. Дело в нем. Он не заслуживает прощения. Он виноват том, что его жена и дочь едва не погибли.

Безрадостное существование вот то, что он заслуживает. У него была семья. Красавица жена, сын, уютный дом. Была семья. А сейчас нет.

Зато у него сейчас много времени для того чтобы думать… и мечтать. И он мечтал. По крайней мере старался. Можно даже сказать, учился мечтать.

Он мечтал о большом доме, который построит для Ляли и их детей. Он мечтал о совместных путешествиях. Ему хотелось открывать для себя мир с ними вместе. Пусть не в качестве мужа для Ляли, но он будет рядом в качестве друга для нее. Каждый вечер, после работы он спешил к ним, что бы увидеть их, обнять Егора, взять на руки Алису.

Он выводил их гулять, удивляясь себе, что раньше ему было это не интересно. Почему не интересно? Сейчас он искренне не понимал, как могло ему быть скучно с ними.

Когда по работе, ему приходилось уезжать от них на несколько дней, он безумно скучал. Ему сейчас было скучно без них. И не просто скучно. Ему без них было плохо. Так плохо, что иногда ему казалось, пусть бы он лучше сдох, чем жить вот так, без них.

Ляля

– С первым зубиком, крестница! – Лена наклонившись к Алисе сюсюкалась с ней. – Это кто такая у нас красавица? Зубастик маленькая!

Ляля рассмеялась, – Ну, до зубастика ей ещё далеко.

Алиса, залюбленная, зацелованная всеми, сидела довольная и грызла очередную погремушку широко улыбаясь и демонстрируя при этом тот самый зуб. Зуб, который стоил Ляле несколько бессонных ночей.

Лена, приехавшая на выходные, с удовольствием возилась с крестницей.

– Какая красивая у нас булочка… – мило воровала она, целуя детские щёчки.

– Угум… красивая, пока не начнёт возмущаться. – Ляля снова рассмеялась и пожаловалась. – Совсем мне ребёнка разбаловали. Постоянно её все тискают, залюбливают, вот она командиршей и растёт.

– Ну как такую булочку можно не баловать? – Лена гладила малышку по волосам. – Она такая чудесная!

– Тебе наверно пора свою уже булочку тискать. – Ляля хитро посмотрела на подругу.

Лена тут же злилась краской.

– Ого? – Ляля едва не подпрыгнула от удивления. – Лена?!

– Ну что, Лена? – она смущённо отвела глаза. – Сама же с Костей познакомила. Ну вот… оно как то все само по себе и завертелось.

Ляля крепко обняла подругу, – Я так рада за вас!! Костик очень хороший парень. А свадьба когда?

– Ну вот, хотим через месяц расписаться. – Лена снова улыбнулась. – Я ему ещё не рассказала про малыша. Сюрприз будет.

Проболтав пол вечера, Ляля с Леной, обсудили все свои девчачьи вопросы, свадебные хлопоты, наряды, сплетни…

– Как у тебя с Матвеем дела? – осторожно поинтересовалась Лена, когда Ляля уложила обоих детей спать и вышла на кухню.

– Хорошо. – Ляля пожала плечами. – Он приезжает, гуляет с детьми, привозит продукты, скидывает деньги на карту.

– Я не это имела ввиду. – Лена покачала головой.

– Ой, Лен! – Ляля скривившись отвернулась, пряча слезы. – Никак.

– Извини, Ляль. – она подсела к подруге поближе и обняла её. – Просто мне показалось… Он с такой тоской смотрит на тебя.

– Ну и пусть смотрит, Лен. Пусть! Пусть смотрит и давится слюной! – Ляля сердито смахнула слезы с ресниц. – Бесит прям! Что ему не жилось нормально? Что? – она перевела дыхание, – Скучно ему было… Теперь нечего на меня смотреть! Нет! Пусть смотрит и тоскует!

Лена молча прижала к себе подругу, успокаивая. – Тише, тише… не психуй.

– Достали все… Смотрит… тоскует… Ничего не исправить, понимаешь? Не могу я простить. Не могу! – она повернулась к подруге и прижав руку к сердцу выкрикнула. – Вот здесь вот стоит все! Комком боли стоит! Я может и хотела бы простить, а не могу! Он словно сломал меня… взял и всю нашу жизнь как ненужный фантик сжал и выкинул.

Она судорожно вздохнула и покачала головой. – Всё говорят– Прости… а я не могу простить. Не могу!

– Бедная моя Лялечка! Бедная моя Лялечка… – Лена гладила плачущую подругу по волосам, прижимая к себе. – Плачь, плачь… Всю боль выпусти, не держи.

Постепенно её всхлипывания стали меньше и Ляля совсем успокоилась.

– Прости… – она виновато улыбнулась подруге.

– Глупости! Не за что извиняться… Ты же человек.

– Знаешь… мне иногда хочется, что бы он тогда остался с этой Мариной. Может, мне было бы легче его ненавидеть. А так, ходит такой хороший, порядочный, грустный. Смотрит в глаза, а там столько боли! Я в такие моменты, себя начинаю ненавидеть. Понимаешь? Это же абсурд! Ненавижу себя, за то что простить его не могу. Пусть бы умер он… – она зло рассмеялась, вытирая слезы. – Я бы его похоронила, оплакала и простила бы тогда.

– Ляля! Ты что! – Лена в ужасе отпрянула от неё. – Что говоришь такое!

– То что чувствую говорю. – она усмехнулась. – Самой страшно от этих мыслей. И противно. – она закрыла лицо ладонями и простонала– Как я его люблю, Лена! Раньше не понимала, как это любить и ненавидеть одновременно. А теперь понимаю. Люблю его сильно… и так же сильно ненавижу.

Глава 17 Сильнее смерти

Матвей

День не заладился с утра. Сначала убежало кофе, залив плиту трудно отмываемой корочкой. Следом, на парковке, он обнаружил что его автомобиль какой то не добросовестный м…чудак задел, оставив некрасивую, глубокую царапину на крыле, а сам при этом уехал.

– Да что за херня! – недовольно выругался он и в раздражении пнув по колесу ногой, вызвал сотрудника ГАИ. В итоге, приехал на работу лишь к обеду.

– Елена Викторовна, мне крепкий кофе и документы. – на ходу выпалил он, пролетая в свой кабинет.

– Не получится, Матвей Игоревич. – донеслось ему в спину. – Кофемашина сломалась. И еще…пришла телефонограмма из мэрии, сегодня свет отключают в нашем здании, на два дня. Ищут поломку в сетях.

– Что? – буквально взревел Матвей. День становился все хуже. Хотя… куда уж хуже то.

– Сами в шоке. Генератора на всех не хватит. Что делать, ума не приложу. Главный инженер уже с утра в мэрии, разбирается. Энергетики тоже на месте. Ждём вашего распоряжения.

Сердито пыхтя, Матвей уселся в свое кресло и замер, пытаясь осмыслить все и принять правильное решение.

– Елена Викторовна… – наконец позвал он. – Давайте так. Отправим всех офисных на два дня работать удалённо. Пусть сисадмин настроит систему и доступ. Среди руководителей организовать дежурство. Все срочные вопросы адресовать мне по электронной почте.

Матвей задумчиво постучал карандашом по столу. – Держать меня в курсе, хорошо?

Разобравшись с делами, он решил остаток дня провести с семьёй, устроив себе внеплановый выходной.

– Ляля, привет. Я сегодня совершенно свободен. Хотел приехать к детям. Вы где? Гуляете? Хорошо… Сейчас буду.

Он сбросил звонок и повернул к парку.

Припарковавшись, он вышел из машины и пошёл в сторону детской площадки. Солнечный день наполненный радостными криками детей, играющих в парке, обещал хорошее настроение, несмотря на испорченный с утра день.

Он увидел Лялю с детьми и улыбка сама наползла на губы.

– Папа! – Егор увидев его побежал навстречу, раскинув руки.

Матвей, широко улыбаясь остановился, приготовившись его поймать сына в свои объятья.

Все произошло в несколько секунд, показавшихся ему вечностью. Словно в замедленной съёмке, он увидел краем глаза белую газель, что сигналя, на бешеной скорости приближалась к ним. Заметил застывшее в немом крике лицо Ляли и радостное сына, бегущего к нему и незамечающего опасности.

– Нет! – отчаянно закричал он и бросился к сыну наперерез. В этот момент он не думал, действуя лишь на инстинктах. Подлетев, оттолкнул его в самый последний момент.

Поймав растерянный взгляд сына, успел ободряюще улыбнуться ему прежде чем почувствовал сокрушающий удар, после которого его мир погрузился во тьму.

«Успел!», мелькнула и погасла мысль…

Ляля

Всю ночь она качала маленькую крикушу Алису, которая никак не хотела спать. А вот Ляля хотела. Она буквально падала с ног от усталости, пока качала Алису. У них лезло сразу два зуба и видимо это мешало спать малышке, делая её капризной. Сегодняшняя ночь буквально побила все рекорды. На часах уже третий час ночи, а Алиса все не спит.

– А папка ваш спит и в ус не дует… – сердито пыхтела Ляля, прижимая к себе капризничающую дочь. – И дела ему нет, что я уже несколько ночей не сплю. Все одна и одна…

Нет, справедливости ради, стоит признать что Ляля лукавила. Мама с папой очень помогали ей с детьми. Честно говоря, она не представляет, как бы без них справилась. Все таки два ребёнка это не один. То ли Егор был спокойнее, то ли она моложе, но Алиса ей давалась тяжелее. Требовательная, крикливая, упертая, не смотря на свой маленький возраст, она не давала матери расслабиться.

Наконец, то ли лекарство, которое дала дочери Ляля, подействовало, то ли она просто устала плакать, но малышка уснула.

– Уфф… – тихо, что бы не разбудить крикушу, она уложила её в кроватку. – Чистый ангелочек… когда спишь. – устало улыбнувшись, глядя на спящую дочь, Ляля на цыпочках отошла от кроватки и с тихим стоном легла на кровать.

Голова от недосыпа кружилась, устало потянувшись, Ляля закрыла глаза и уснула.

Утром она проснулась поздно. Уже вовсю светило солнце, обещая хорошую погоду.

Мама забрала к себе Алису, давая ей возможность отдохнуть и потому Ляля чувствовала себя прекрасно…

– Мама! – Егор сидел за столом и ел блинчики. – Доброе утро! Мама ешь быстрее и пошли уже гулять!

– Ой Егорушка, дай маме проснуться! – мама недовольно покачала головой.

– Ну бабуля! – возмутился Егор, – Ты сама говорила, что кто рано встаёт, тот все успевает…

Ляля с мамой рассмеялись, – И не поспоришь, – Ляля потрепала сына по волосам. – Пойдём, сын, обязательно пойдём.

Парк встретил детскими голосами, солнцем и приятны ветерком.

Довольно жмурясь, Ляля каталась перед собой коляску, в которой сидела Алиса. Егорка убежал на площадку, кататься на качелях. Чудесный день! Чудесная погода!

Ляля поставила лицо солнышку, довольно жмурясь.

Ощутив вибрацию мобильного, ответила на звонок.

– Да, Матвей? Гуляем… да, в парке. Приедешь? Ну, хорошо… – отключив телефон, не сдержала улыбки.

Можно скрывать это от всех, но от самой себя не скроешь.

Ляля любила мужа. Да, он сделал ей больно. Очень больно! Обозвал скучной, серой… Ляля поморщилась, вспоминая. Наверно, ей никогда этого не забыть. Да и нужно ли забыть? Может, эта вся ситуация нужна была? Тот день сурка, в котором она жила последнее время высасывал из неё всю энергию. Она жила семьёй. Сыном, мужем, родителями. Не было её самой в её же жизни. Не было. Были их интересы, желания, потребности. А где её жизнь? Где её потребности? Её желания? Их не было.

Для неё всегда была примером семья её родителей, их отношение друг к другу. Но, несмотря на то что мама все делала для семьи и не работала, у неё было много интересов. Были подруги, увлечения, хобби в конце концов. Она всегда была занята своей, интересной жизнью. А Ляля? У неё даже подруг не осталось почти. Она со всеми прекратила общение. Сама. Матвей никогда ей не мешал дружить, встречаться. Ляля задумчиво смотрела на играющих детей. Получается она сама взвалила на себя весь их быт и несла его гордо, теряя себя при этом. Наверно она действительно стала «скучной».

Может и хорошо, что в их жизни была Марина.

Она словно лакмусовая бумажка показала проблему их семьи, вскрыла тайный нарыв.

Увидев идущего к ним Матвея, она встала со скамейки и пошла ему навстречу, позвал Егора.

Егорка, увидев отца, раскинул руки и побежала ему навстречу.

Матвей замер, счастливо улыбаясь и тоже раскинул руки.

"Простить? И все таки, может простить?", она смотрела как сын, крича "Папа!", бежал к отцу.

Бешенный гудок автомобиля разрезал солнечный день, заставив сжаться в страхе сердце.

Все заняло буквально несколько секунд, растянувшихся в вечность. Большая белая газель, которая неслась на скорости прямо на Егора, Матвей, который каким то нереальным движением, буквально в последнюю секунду смог оттолкнуть Егора, сам оказавшись под колесами. И звук удара…

Ляля замерла, в немом крике раскрыв рот. Спазм охватил её горло, мешая сделать даже вдох.

"Поздно. Прощать уже поздно", мелькнула отчаяньем мысль, прежде чем спасательная темнота укрыла её.

– Ляля, Лялечка… – тихий, такой родной голос мамы звал её.

– Ммм… – говорить было тяжело, голова страшно болела, а губы не желали разлепляться.

– Лялечка, кызымочка, проснись. – мама отчаяно звала её, словно умоляя.

– Мам… – Ляля наконец то открыла глаза.

– Дочь! – мама всхлипнула, вытирая слезы. – Дочь…

– Что случилось, мам? – спросила Ляля, удивлённо оглядываясь. – Я в больнице? Почему?

– Все хорошо, дочь. Не волнуйся только…

– А где… дети? – воспоминания лавиной хлынули на неё, вызвав болезненный крик. – Мама!? Егор? Алиса? Матвей?! – Ляля судорожно заметалась по кровати, пытаясь встать.

– Тише, тише… – рядом тут же материализовались медсестры. Кто-то держал её за руки, кто– то вкалывал лекарство.

– Мама!! – кричала Ляля изгибаясь на кровати, пытаясь вырваться и ищя глазами мать. – Мама!

– Дома, Ляля. С дедом.

Снова темнота укрыла её, унося в мир где все спокойно.

Проснувшись ночью, Ляля прислушивалась к звукам. Сколько она здесь? Очень хотелось домой. Как там её детки? Как Егор? Заплаканное лицо сына стояло перед её глазами, вызывая боль в груди.

А вот мысли о Матвее она гнала от себя. Слишком страшно о нем было думать. Слишком больно.

Незаметно для себя она снова уснула.

Проснувшись утром, снова увидела перед собой маму.

– Мам… – жалобно протянула она.

– Лялечка, дочь. – мама печально улыбнулась уголками губ. – Как себя чувствуешь?

– Лучше. Мне лучше, мам. Как дети?

– Ничего… – Мама отвела глаза. – На сколько уж можно.

– Я давно здесь?

– Три дня. Там тётя Люся была, соседка, она детей забрала и нам позвонила.

– Хорошо… – Ляля снова прикрыла глаза и вздохнула. – Я хочу домой, мам. К детям.

– Я спрошу врача. – мама поднялась и уже выходя из палаты обернулась к ней. – Матвей жив. В реанимации. В коме. Но жив.

Ляля судорожно вздохнула и прошептала– Спасибо.

Мама кивнув, вышла.

«Жив! Спасибо, Боже! Спасибо!», слезы облегчения текли по щекам, смывая ужас неизвестности и чувство глубокой благодарности затопило все ее существо.

Матвей

Ему казалось, что он тонет в горячем песке, погружаясь в него все глубже. Стремясь сделать шаг, он чувствовал как его еще больше затягивает.

«Неужели конец?» какое-то чувство не реальности, не правильности свербило внутри, не давая покоя.

«Какой то странный конец… не правильный», хмыкнул он про себя. Снова попытался вытащить ногу, но почувствовал как ещё сильнее погрузился в песок.

«Бесполезно», обречённо вздохнув, он прикрыл глаза. Тут же пришло воспоминание.

Маленький мальчишка бежит к нему, раскинув руки. Солнце, словно запутавшись в волосах, подсвечивает его голову золотом.

Красивая молодая женщина, катит коляску и тоже помахав ему рукой, улыбнулась. Он почему то знает, что в коляске спит девочка. Маленькая и очень похожая на него, а когда она улыбается у нее на щечках появляются очаровательные ямочки.

Алиса и Егор…

Снова улыбнувшись, он не осторожно пошевелился и почувствовал, как песок ещё сильнее обхватил его ноги.

«Это мои дети!», распахнул он глаза, вспомнив. «Ляля! Это моя Ляля!», тепло воспоминаний заставило его сердце сильнее забиться. В висках заломило, появилась боль во всем теле.

Песок, словно живой, с удвоенной силой принялся засасывать его.

«Это конец?», испуганно дернулся он.

Почувствовав, как песок все сильнее зажимает его, затягивая, судорожно задергался, стремясь освободиться. «Нет! Не конец! Мне нельзя конец! У меня дети… Ляля… Я нужен им. Нужен!»

С каждым его движением боль усиливалась, заставляя кусать губы, сдерживая крик. Он изо всех сил старался вырваться, выбраться, вернуться… Потому что ему надо к ним. К семье. К любимым.

Матвей, стиснув зубы, дернулся что было сил и почувствовал как освободился.

«Я смог… я вернулся!»