Текст книги "Дай нам шанс (СИ)"
Автор книги: Аля Алая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
– Гордая какая. На твоем месте брать надо, что дают, лучшего все равно не получишь, – Оля бросает помаду в свою миниатюрную сумочку, надменно усмехается, рассматривая мой простенький наряд и нюдовый макияж, – честно, Катя. Посмотри на себя реально. Кто решится взять женщину с ребенком? Только если такой как Вадим. Пользуйся тем, что еще не совсем увяла.
Оля поправляет волосы и выпархивает на улицу, смело направляется в сторону Тимофея, который одиноко болтает по телефону в одной из беседок.
Не хочу себе признаваться, но слова Оли меня задели. Они в самый эпицентр моих страхов и сомнений попали. А что если и правда так? Бывший муж или стареющий припала?
Смотреть, как Оля охмуряет Войцеховского выше моих сил, поэтому отправляюсь в сторону шатра. Там тоже собралась небольшая компания, сидят под раскидистым деревом в теньке, болтают. Девушки поскидывали каблуки, обмахиваются импровизированными веерами из салфеток. На низком столике прохладительные напитки.
Присаживаюсь среди девчонок так, чтобы Вадим ко мне не подсел, потихоньку вливаюсь в разговор. Лида, сидящая рядом со своим блондинчиком, смотрит на мой маневр удивленно.
К вечеру на поляне включают иллюминацию. По периметру от столба к столбу натянуты провода с лампочками. Когда их зажигают, получается сказочно.
Во время медленной композиции коллеги подтягиваются на танцпол. За день, подогретые алкоголем и беседами в дружественной обстановке, все раскрепостились. Вадим нашел себе новый объект для заигрываний в виде немного подвыпившей начальницы экономического. Она замужем, но прихватывать ее за задницу и заглядывать в объемное декольте ему это не мешает.
– Потанцуешь со мной? – рядом появляется Тимофей.
– Да, – вкладываю свою ладонь в его.
– Подобраться к тебе оказалось удивительно сложно.
Мы оказываемся между танцующими. Мужские руки обнимают талию. Мне ничего не остается, как закинуть кисти ему на плечи и обнять за шею. Пальцы погружаются в мягкие рыжие волосы. Такие же мягкие, как я помню.
– К тебе тоже непросто.
– Кать, я снова одел твой оберег – булавку и вынужден сказать правду, она не работает.
– Какой ужас.
– Да, поэтому я решил действовать радикально – я хочу убежать.
– Господин Войцеховский, не думала, что вы боитесь женщин.
– Обычно нет, но...
Оля в десятке метров от нас с бокалом вина и немного покачивающаяся на каблуках, не отрывает сверлящего взгляда от нашей парочки. Надеюсь, она не собирается устроить скандал?
– Кать, кто был тот мужчина с цветами на парковке? – Тимофей смотрит прямо в глаза, в голосе проскальзывает ревность, бальзамом проливающаяся на мою потрепанную внутренними терзаниями душу.
– Бывший муж. Пытается наладить отношения с дочкой.
– По тому, как он чуть ли не расчленил меня взглядом, могу сказать, что он не против сменить свой статус на действующего.
– Это его проблема… Мы опять долго смотрим друг на другу. Хочется застрять в моменте, в звучащей мелодии, насладиться обществом Тимофея. Тем, как он держит меня в руках, близостью мужского крепкого тела, запахом парфюма. Теплом его дыхания, оседающим на моих губах... Мы слишком близко. Опасно. У меня мозг отключается, хочется встать на цыпочки и коснуться его губ.
– Катя, я хочу поговорить… без лишних глаз. Сбежим?
Глава 09
– Сбежим, – отвечаю безвольно.
Мы же просто поговорим? Не больше?
Или больше?
Когда музыка заканчивается, прохожу сквозь толпу танцующий, обхожу большой гостевой дом. Шум голосов и музыка стихают, уступая место стрекоту насекомых. Дорожка подсвечивается невысокими фонариками теплого света. Воздух ощущается более прохладным.
Я не очень разобралась, что и где находится. Вижу, домики для гостей, за ними вроде бы банный комплекс и большой бассейн.
– Кать, – Тимофей сдергивает меня с дорожки в темноту. Быстро моргаю, чтобы привыкнуть. Мы оказываемся между стенами домиков в неосвещенном проходе. В нос ударяет запах дерева, ноги утопают в высокой влажной от выпавшей вечерней росы траве.
– Поговорим? – выдыхаю тихо.
– Да…
Губы Тимофея оказываются в миллиметре от моих. Он подталкивает меня к стене, нависает. Слышу как шумно дышит, чувствую тяжелый взгляд в темноте. Все темы для разговоров вылетают из головы, стоит Тиму коснуться моих губ.
Упругий язык проникает в мой рот, не встречая сопротивления. Впитываю в себя сладковатый вкус слюны, глотаю шумные вздохи. Делаю то, чего хотелось с прошлого раза – касаюсь. Неверными пальцами по тонкой майке. Сминаю ее на ребрах, тяну Тима ближе к себе.
Меня к нему тянет, словно магнитом. Возникает шальное желание стать его на любых условиях. Ни настырная Оля, ни идеальная молоденькая Лиза сейчас меня не волнуют. В мыслях полное бесстыдство.
После Тимофея я ни с кем толком и не встречалась. Было лишь несколько свиданий, не увенчавшихся успехом. О физической близости речи не шло.
Мне было нормально без него, я не страда. Словно либидо без подходящего человека рядом на время уснуло. Сейчас оно проснулось, напомнило как это бывает, когда тебя ласкает именно он…
Умелые ладони Тимофея ползут вдоль моего тела, касаются бедер, немного собирая ткань, выше до талии, за спину по позвоночнику и лопаткам, по рукам, по шее, фиксируют лицо в его ладонях.
Я вся горю, отзываюсь ему, стремясь бедрами навстречу.
– Катя, черт, – Тимофей на секунду отрывает от моих губ, – я с ума схожу с тех пор, как ты снова появилась. Любую возможность ищу, лишь бы выбраться в Питер.
Его губы снова на моих. Язык по языку, звук сталкивающихся зубов, задушенные стоны.
– Катя, Катюша…
– Тим… – Касаюсь губами его шеи. Жадно вдыхаю аромат терпкого парфюма смешанный с натуральным запахом тела, – что мы делаем? Ты несвободен.
– Нет, – он замирает, вжимается лбом мне в висок, – свадьба спланирована, назначена дата. Мне казалось, я определился с тем, чего хочу.
– Тогда зачем?
Руки перемещаются на мою талию и сжимаю, сильно, пособственнически.
– Я тебе не подхожу Тим, ты когда-то сам так сказал. Пожалуйста, не играй со мной, я не из таких.
– Я не играю.
– Тогда что это? Я запуталась. Не понимаю. Ты женишься, ты целуешь меня.
– Как мне жениться на другой, если я постоянно думаю о тебе?
– Думаешь?
– Думаю. На работе, в душе, пока разгребаюсь с делами в Москве и уговариваю себя, что очередная поездка в Питерский филиал – самая насущная необходимость.
– И что ты собираешься с этим делать? – мои пальцы мимо воли сжимают его футболку сильнее, – Тим, я не буду твоей любовницей. То, что случилось год назад – это был порыв, я сходила с ума после развода, мне хотелось испытать, что такое быть с другим мужчиной. Ты мне очень понравился… думаю, это очевидно. Я разрешила себе отношения без обязательств, легкий летний роман. Но тогда ты был свободен.
Опять молчание, счет на секунды, за ними минуты в одном прерывистом дыхании на двоих, тягостные в ожидании его ответа.
– Я все решу, – Тим шумно выдыхает.
– У меня есть Тамила, – шепчу тихо и неуверенно.
– Знаю, у тебя прекрасная дочь.
Тимофей меня отпускает и прислоняется спиной к стене соседнего дома. Между нами образуется расстояние в метр или полтора. Мне сразу становится прохладно. В темноте я практически не вижу Тимофея, лишь контур, подсвеченный слабым светом низких уличных фонарей от дорожки, проходящей рядом.
– У тебя с бывшим все? Точно, Кать?
– Да.
Вкладываю в ответ всю свою уверенность. Никакие силы не заставят меня вернуться к Демиду после того, что он сделал. Любовь давно ушла, оставив после себя горечь разочарования. Да и вижу я прекрасно, что ему нужно – бывший муж бежит от проблем с Надей и малышом. Плач, бессонные ночи, подгузники и вечно уставшая женщина, которая не в силах уделять ему время. У нее нет маникюра, отросшие корни, одежда с запахом отрыжки ребенка, опухшие от слез глаза, истерики. К сожалению послеродовой депрессии мне избежать не удалось, слишком сильным прессинг был со всех сторон. Идеальная мать, жена, я не справлялась.
– У меня есть твой номер, я буду тебе писать.
– Хорошо.
До нас долетел голос ведущего с поляны. Автобус за отъезжающими в город прибыл.
– И поцелую еще раз, пока ты не уехала, – Тим притянул к своей груди. Мне не хочется никуда ехать, прощаться. Нахожу в темноте его губы, целую, обнимаю за шею. Не сопротивляюсь, когда Тимофей разворачивает нас и вытрамбовывает мою спину в стену, подсаживает выше, заставляя обнять его торс ногами, – Катя, Катя… еще минута и я тебя никуда не отпущу.
В паре метров раздается хлопок. У одного из фонарей лопается плафон и гаснет свет. Резкий звук немного приводит в себя нас обоих. Улица не место для откровенных ласк.
– Дай мне неделю, – Тим помогает мне крепко стать на ноги. Я, как могу, привожу себя в порядок. Но ни опухших губ ни горящих глаз мне не скрыть.
– Она у тебя есть, – целую его коротко на прощанье. Уходя, то и дело оборачиваюсь на его силуэт, привалившийся в темноте к углу дома. Я не хочу скрываться, но в сложившихся обстоятельствах так будет лучше. Не хочу слухов и лишних проблем.
Уезжающих провожают одной дружной подвыпившей толпой. Лида пригрелась в объятьях блондина, Вадика с его дамой сердца не видно. Оля в стороне пьяная и злая. Как-то ей придется смириться с тем, что Тимофей выбрал меня.
В квартиру родителей пробираюсь потихоньку, хочется скорее прилечь. Однако мама встречает меня на кухне встревоженной.
– Ты почему не спишь? – удивленно смотрю на нее в ночной сорочке с чашкой чая.
– Не могла уснуть, тебя ждала.
– Ладно, пойду спать, только умоюсь.
– Как погуляла? – напряженный мамин взгляд шарит по моему лицу. Примерно так она смотрела, встречая меня с первой дискотеки и любых затянувшихся допоздна мероприятий. Выспрашивала кто был, что пили, не натворила ли я дел и не оскандалилась ли.
– Нормально.
– Тебе Демид не звонил?
– Пять раз, пока я была в дороге, но я не взяла, – скрадываю руки на груди. Плечом упираюсь в косяк.
– Для тебя стараешься, стараешься, а толку ноль, – мама махнула на меня рукой, подперла щеку кулаком, – когда ты уже повзрослеешь, Кать?
– Что значит повзрослеешь?
– Начнешь наперед думать. Съемная квартира, ребенок, денег вечно нет. Мне тебя жалко.
Начинается…
– Мам, не надо меня жалеть.
– Я хочу, чтобы ты жизнь достойно прожила, а не мыкалась по чужим углам, – ее ладонь с силой ударила о стол. Когда-то это на меня производило сильное впечатление. Становилось стыдно, хотелось стать совсем маленькой и забиться в угол. Я чувствовала свою полную никчемность, растерянность. Сейчас лишь отрывается неопрятным напряжением во всем теле, застрявшим в легких воздухом. Я почти научилась держать удар, – для этого я тебя рожала? Скажи мне, для этого? Я тебе и тогда, когда Демид в первый раз уходил, говорила как делать надо, но ты все сама справлялась. Два года в трубу спустила. И дальше собираешься так продолжать?
– Я иду спать, разговор окончен, – гордо вздёргиваю подбородок.
– Что, напилась уже?
– Хватит! – У меня лопаются нервы. Внутри буквально раздирает. Не должно быть так тяжело и больно рядом с близким человеком. Сил нет больше терпеть и каждый раз пытаться оправдать мамину «заботу», – ты не можешь так со мной разговаривать. Я взрослый человек.
– Где, в каком месте?
– Вы чего кричите? – на наши голоса выходит сонный отец.
– Твоя дочь как всегда включила гордую.
– Катя, дочка, – отец недовольно хмурится, – мы как лучше хотим.
– Не лучше, – качаю я головой, – последний раз говорю, я к Демиду не вернусь. Он может общаться с дочерью, но не больше. Я предателя не прощу.
Отец как обычно отмахнулся. Скрылся у себя в комнате, хлопнув дверью.
– Значит так, – мама поднялась на ноги, – раз ты такая независимая, справляйся сама. Нечего скидывать на наши руки Тамилу, а самой развлекаться бегать. Все, как за ум возьмешься, тогда поговорим.
Развернувшись, ухожу в ванную, меня всю трясет. В родном доме словно в аду каком-то.
***
Приятно, когда твое утро начинается с милого сообщения: «Доброе утро, скучаю»
И целующий смайлик в конце.
На лице расцветает улыбка, Тим даже глупый смайлик добавил. Хочется танцевать, смеяться, парить. Я и забыла, как это – быть влюбленной.
Тамила моему приподнятому настроению рада. Воспользовалась им, чтобы выбить себе месяц обучения рисованию в одной студии вместе с Мали. К таким тратам я была не очень готова, однако решила дочку побаловать. Мне можно и без новых туфель походить, а там искусство.
Именно таким был основной Тамишин аргумент – искусство. Оно требует жертв. Таких, как ее праздничное платье, которое они с Мали украсили и теперь висящее в чехле на любимой золотой вешалке. Стирать нельзя, выбрасывать тоже.
Если у нас с Тимофеем получится, Тами с Маликой станут еще ближе… Боже, надо придумать, как объяснять дочери, что в моей жизни появится новый мужчина.
Притом что ее отец продолжает попытки вернуться. Демид звонит каждый день. На днях приехал, чтобы погулять с нами на детской площадке. У бывшего мужа общение с Тамилой идет тяжело – приехал и думает самого факта его присутствия достаточно для нее достаточно. Немного покачал на качелях, опять спросил про сад, сделал пару замечаний про испачканную одежду и руки.
Отец года, блин.
У Тами от таких проявлений любви энтузиазм угасает. Она силится улыбаться, вести себя примерно, но… неугомонный характер берет верх. Тами сбежала от папы играть с детьми.
А Демид переключился на меня. Знакомые стандартные комплименты, попытки манипуляций.
Бывший муж, оказывается, решил налаживать отношения с нашей семьей по всем фронтам. Договорился с родителями завезти меня с дочкой к ним на дачу на выходные. Тами нужен свежий воздух, ага…
Ни за что с ним к родителям не поеду, иначе мама меня живьем съест.
В конце недели Тимофей написал, что ему придется задержаться в Москве еще на неделю. У отца проблемы с сердцем, надо родителям помочь с разъездами по больницам, поддержать. Я ответила, что никаких проблем, я понимаю. Почти не огорчилась.
Тоня на мои метания смотрела с улыбкой. Ей Тимофей очень понравился. Она сказала, что чувствуется в нем надежность, порядочность. Будем ждать.
Меня же беспокоил вопрос Лизы. Как он с ней поговорил? Что сказал? Или еще не поговорил? Их отношения меня не касаются, Лиза мне никто. Однако все равно в душе гадко, что из-за меня другой женщине будет больно. У них свадьба должна была состояться.
Разрушенные надежды, предательство, боль одиночества – я сама через это прошла и никому не пожелаю.
На работе летаю. Делаю свое, помогаю Лиде. Вообще с коллективом у меня наладились очень хорошие отношения. Даже с Вадиком, который на мой отказ посмотрел философский – не хочешь, как хочешь, у меня вариантов вагон и маленькая тележка.
Одна только Оля включила ледяной игнор. Ходит мимо, будто меня вообще в салоне не существует, общается сухо и только по делу.
Я к ней в подруги не набиваюсь, в ответ стандартно вежлива. Мне Олю даже жаль, ведь ей предстоит узнать, что объект ее желаний выскользнул из цепких ручек.
Вчера случился непонятный случай, о котором я думаю до сих пор. Клиент с которым я долго вела сделку, настойчиво приглашал вместе провести время. Я вежливо отказалась, а он был в полном недоумении поскольку считал, что я ему на встречи сама активно намекала.
Где и как намекала? Перечитала свою с ним переписку – все четко и по делу.
Пару минут назад от него же пришли цветы – вызывающий букет голубых роз. Поставила его в комнате отдыха, чтобы не привлекал внимание. Надо будет поговорить с Умашевым еще раз, возможно в прошлый раз я была слишком вежливой и он не поверил в твердость моего нет.
– Сегодня приедет Войцеховский, – отчиталась с утра Лида.
Странно, мне он об этом не писал. Тим вообще два дня не входил на связь. Я списала это на занятость с отцом. Когда у близких проблемы со здоровьем, не до телефонного флирта.
Вторая неделя, про которую он говорил на середине. Может быть с папой все наладилось и он решил сделать сюрприз?
Только какие сюрпризы могут быть у нас на работе? Наш автомобильный салон – это огромный рассадник сплетен. В одном месте еще недоговорили, в другом уже узнали.
– Как вы с ним зажигали на танцполе, – Лида невинно намотала прядь волос на палец. Не первая ее попытка выяснить, не связывает ли меня что-то с нашим главным боссом. Однако снова безуспешная. Будет лучше, если мы с Тимом сами решим когда, что и кому рассказывать.
– Ты уже говорила и я тебе ответила, что это был просто танец. Мы не зажигали.
– Ну да… именно поэтому Войцеховский свинтил как только ты уехала. На бедную Ольку даже не взглянул, – подруга хохотнула, – уснула бедная от огорчения и пяти бокалов шампанского прямо на диване на улице. У вас с рыжиком роман!
– Нет, – прячу довольную улыбку, кусая губы.
– Все так думают.
– Вместо сплетен лучше бы работали.
– Скучно, Катя.
– Лучше расскажи, как продвигается с Сашей. Уж кто сходил удачно на корпоратив, так это ты.
– Ну так, – Лида пожала плечами, – на корпоративе Саша веселым был, интересным. А сейчас одна скукота третье свидание. Рассказывает мне про свои программы и как строить дом технологичный собрался. Кать, почему айтишники такие задроты, а?
– Приехал, – теряю нить разговора, как только вижу машину Тимофея через огромные стеклянные двери. Он припарковался на своем обычном месте, хлопнул дверцей слишком резко и направился внутрь.
Я почувствовала неясную тревогу. Слишком напряженным он выглядел. Лицо словно каменное.
– Точно, побежала я на свое место.
Лиду сдуло, а я быстро осмотрела пустой стол. Только пришла, беспорядок навести не успела.
Тим распахнул дверь резким движением, быстро нашел меня взглядом, стал еще более хмурым. На щеках отчетливо заиграли желваки.
Что не так?
– Здравствуй… те, – растерянно роняю, когда Войцеховский оказывается рядом.
– Где твой рабочий планшет?
– Еще не забрала. Он у Кости в кабинете.
– Через пять минут зайди ко мне, – ни в его голосе, ни во внешнем виде не было ни единого намека на теплоту между нами. Моя тревога стала сильнее, ноги обмякли.
– Хорошо, – растерянно смотрю Тиму в спину.
Отсчитав ровно пять минут, поднимаюсь в его кабинет. Тим сидит в кожаном белом кресле за столом, в руках один из наших рабочих планшетов. Мой?
Услышав, как за мной захлопнулась дверь, Войцеховский вскинул напряженный взгляд на меня. Планшет бросил на стол.
– Что случилось? – делаю небольшой шаг к нему навстречу.
– Ты уволена.
Глава 10
– Уволена, за что?
Судорожно вспоминаю все проведенные мной сделки. Документы я оформляла скрупулёзно, бумаги из банков смотрела по два раза. Лида контролировала.
– За аморальное поведение.
– Что? – я неверя улыбаюсь. Это самая тупая причина из возможных – мое поведение и общение с клиентами всегда было сугубо профессиональным. Да, иногда подкатывают или дарят цветы, но я не поощряю никогда.
– Думаю ты не в курсе, что все диалоги с клиентами проверяются, – на лице Тимофея ни один мускул не дрогнул.
– Проверяйте, – жму плечами, ничего у меня найти нельзя. Я полностью уверена в своем профессиональном общении. Иногда случаются шутки, но границ они не переходят никогда.
Что вообще происходит?
– И проверили. Диалог с Умашевым, – пальцы Тимофея подтолкнули планшет ближе ко мне.
Удивленно вскидываю брови. Вчера сама пересмотрела после его странного подката, ничего там не было. Все равно беру планшет в руки и открываю чат. Пролистываю нашу с ним переписку.
Мне плохеет сразу и сильно.
Не понимаю откуда взялись огромные куски переписок. В них откровенные намеки на то, чтобы не скучно провести время вместе. За деньги, о боже. Написано не прямо, но все понятно.
– Я этого не писала, – мой голос дрогнул.
– Проверка идет через айти-отдел. Они проверяют основательно. Ты попалась, Катя, отвертеться не получится.
Тим говорил холодно, еле сдерживая злость. Таким мне его видеть не приходилось.
Мой язык словно к небу прилип. Я не понимаю, как мне оправдываться. Кроме моего слова против представленных доказательств нет ничего.
– Пусть проверят еще раз, – кладу погасший планшет экраном вниз, – я никогда бы не сделала ничего подобного.
– Проверили дважды по моей просьбе, – его губы брезгливо искривились, – собирай вещи. По статье не уволю только потому, что у тебя маленькая дочь.
Все тело окатывает ледяными мурашками. Этого не может быть. Это ошибка. Разве Тимофей не понимает, что я не могла?
– Ты совершаешь ошибку, – быстро моргаю, чтобы не расплакаться.
– Хватит, – он нетерпеливо поднялся со своего места, – у нас всегда идут навстречу сотрудникам, если у них финансовые трудности. Всегда можно выписать аванс или помощь. А вот торговать собой, параллельно уничтожая имидж огромной компании, над которой я годами работал, нельзя!
Подобным образом меня не унижали никогда в жизни. Слезы капают из глаз и я быстро их стираю.
Совершенно раздавленная разворачиваюсь и выхожу из кабинета Войцеховского. Перед глазами все плывет. Все еще не верится в реальность происходящего. Кажется, он догонит меня и обнимет, скажет что произошла чудовищная ошибка.
Ничего подобного не происходит, конечно.
Забираю сумочку из тумбочки на рабочем месте и отправляюсь на выход. В лицо ударяет прохладным ветерком. На улице все еще утро.
– Кать, – в десятке метров меня нагоняет встревоженная Лида, – ты куда? Что случилось?
– Меня уволили, – дрожащими ладонями стираю бегущие по щекам дорожки слез.
– Уволили? За что? – она ошарашена.
– Я этого не делала, Лида… Я не понимаю откуда, как? У меня в переписке нашли сообщения, где я пытаюсь соблазнить Умашева.
– Это бред.
Лида побледнела, обернулась обратно на салон, где на втором этаже должен быть кабинет Войцеховского.
– Я бы не стала, ты же меня предупреждала. Но там, он сказал что проверка выявила.
– Кать…
– Не писала я Умашеву, черт!
Оставляю Лиду в полной растерянности. Как добираюсь до дома, не помню. Внутри все разрывается от несправедливости и боли.
Я только думала, что моя жизнь начала потихоньку налаживаться.
– Да пошли они все, – скидываю с ног каблуки, сумочку бросаю в прихожей. Меня трясет, словно я с мороза пришла.
Включаю в ванной горячий душ. Долго стою, пытаясь свыкнуться с происходящим. У нас с Тимофеем ничего не будет, я его потеряла.
Он или сам решил так от меня избавиться или кто-то другой покопался в планшете. Если сам, то это ужасный поступок. Не хотел со мной ничего, можно было бы деликатно это объяснить – я бы ушла. А если не он, я бы поставила на Олю. Она единственная, кто меня на работе ненавидел. Только как у нее это получилось бы? Там переписка выглядит, как будто я действительно ее писала, даты и время везде как надо.
Оседаю на дно ванной, поджимаю по себя ноги. Истерика прорывается хриплыми свистами из груди, слезы льются смешиваясь с потоками воды.
Чувствую себя на эмоциональном дне – родители, работа, разбитое сердце и бывший муж с его претензиями в нагрузку. Как мне выплыть?
Сбережений практически нет. Я была на испытательном сроке, зарплата сравнительно небольшая. Скоро за аренду квартиры платить, у Тамиши ножка растет, все впритык, нужны новые сандалии в сад и кроссовки. Кружки, питание. Если выплатят зарплату за неполный месяц – смогу немного протянуть. К родителям обращаться бесполезно. Придется унижаться, вымаливая прощение за грехи, которых нет.
Спасибо, что статью не влепил, хотя бы смогу что-то себе найти. На первое время что угодно, а там подумаю.
Не первое в моей жизни предательство. Выбралась один раз, второй раз тоже смогу. Не сошелся свет клином на мужчинах. У меня дочка есть – мое самое большое в мире сокровище.
Просто назло всему миру – выберусь и все хорошо у нас с ней будет.
Только не сегодня. Сегодня нет сил. Я просто полежу, пострадаю, поплачу.
Из ванной перебираюсь в комнату. В постели заворачиваюсь в кокон из одеяла. До пяти надо прийти в себя, чтобы забрать Тамишу и не испугать ее моим неадекватным видом.
Телефон в коридоре начинает разрываться мелодией поставленной на Тоню. Она одна из немногих, кого я могу сейчас воспринять.
– Да? – добираюсь до прихожей завернутой в одеяло, прямо так оседаю на пол.
– Привет, – ее голос звучит бодро, – сегодня гонки. Твой рыжий поставлен в заезде, едем?
– Нет, – прикрываю глаза. На глазах опять слезы.
– Кать, что не так?
В голосе Тони появляется волнение. Она всегда умела тонко чувствовать.
– Он меня уволил.
– Что?!?!?!
– За аморальное поведение, – мрачно усмехаюсь.
– Ты шутишь?!?! Кать, я не понимаю.
– Не шучу. На моем рабочем планшете обнаружилась переписка с одним клиентом, где я предлагаю ему провести со мной время. За деньги.
– Бред!
– А вот наш айти-отдел говорит, что правда. Два раза проверили. По крайней мере Войцеховский так сказал. А поскольку у него заведение приличное, продажных девок быть не может, я могу проваливать на все четыре стороны. В качестве утешения и только потому, что у меня маленький ребенок – я осталась без волчьего билета.
– Ты… ты серьезно сейчас?
– Да, Тоня, серьезно. Так что никуда я не еду.
– Ты там плачешь, да?
– Да…
Углом пододеяльника промакиваю слезы.
– Тоня, почему я такая неудачница, а? Почему у меня все вечно через одно место?
– Черная полоса, Кать.
– Такое ощущение, что она у меня всю жизнь. Я что-то пытаюсь, пробую и каждый раз остаюсь ни с чем. Может права мама, что я пыжусь, а? Квартира съемная, еще и безработная. Боже, Тоня, что я ребенку своему дать могу? Ни-че-го.
– Ты даешь Тамише самое главное, Кать – любовь и уважение. Не в деньгах дело. Я зайду сейчас, потом вместе сгоняем за Тамишей в садик.
– Спасибо. Жаль, я познакомилась с тобой только после развода. Я бы тебя крестной сделала для Тами, ты самый достойный для этого человек.
***
Звонок Демида в субботу утром был успешно проигнорирован. Я его предупреждала, что к родителям мы с Тамишей и с ним мы не поедем. И передумывать я не собиралась.
Вместо родительской дачи, Тоня вытащила нас с дочкой в парк на пикник.
День получился отличным, я сумела перезагрузиться и даже умудрилась почти не думать о Тимофее.
Был, правда, один момент, когда Тоня невольно всколыхнула мою боль по нему.
– Войцеховский не выиграл ни одного заезда, прикинь? – подруга насмешливо развела руками, – так что я с чистой совестью сказала, что такого неудачника в свою программу не позову.
– Жестоко, – я слабо улыбнулась.
– Он тоже был жесток с тобой, не помешает немного на своей шкуре почувствовать, как это бывает.
– Войцеховский хорошо катается.
Я заметила, что даже в своей голове начала называть Тимофея или по фамилии или просто он. Пытаюсь дистанцироваться.
– Катался! Это карма, Катя. Точно тебе говорю.
– Все, больше не хочу о нем. Эта страница в моей жизни перевернута, я нашла новую работу.
– Быстро.
– На самом деле ничего особенного. Это временно. В детском кафе, где мы с Тамилой любим бывать, требуется официантка с приятной внешностью и умением ладить с детьми и родителями. Не знаю, как у меня получится, но попробую. Параллельно что-нибудь посерьезнее поищу или вторую работу. Той зарплаты, что мне предложили, хватит лишь на аренду квартиры и немного на еду останется. Мы с Тами на нее не выживем.
– Поспрашиваю у знакомых, может кому-нибудь нужен сотрудник.
– Спасибо.
– Ты не забыла, что на носу эфир?
– Ой, Тонь, – я нахмурилась, – у меня такой раздрай. Может не надо?
– Кать, ну… не подводи. Мне нужна адекватная нормальная разведенная женщина, которая не будет истерить на провокационных звонках и вопросах. Я знаю, ты хорошо подумаешь, прежде чем выдать какую-нибудь дичь.
– Мама натренировала, – из моей груди вырвался нервный смешок.
– Я бы к себе тебя взяла смотреть за эфиром, звонки контролировать. Думаю редактор из тебя вышел бы неплохой, но работа у меня ночная, с Тамишей не получится.
– Спасибо, что думаешь о нас. Действительно никак, а так я бы попробовала. Сама знаешь, я люблю все новое.
– Вот и попробуй побыть соведущей. Ты тоже сможешь высказывать свое мнение, задавать встречные вопросы. Может быть сможешь посмотреть на свою жизнь под новым ракурсом. Не представляешь, каких только инсайтов* не ловят на моих программах зрители и участники.
– Что ж, почему нет.
Приехать в студию я не смогла, естественно. Мама в очередной раз отказала, сославшись на то, что со своими проблемами – вообще со всеми, отныне справляюсь я сама. Если мне нужна помощь с дочерью – я могу обратиться к ее отцу.
К Демиду? Что это вообще за бред был? Пока я ни за что не рискнула бы оставить их наедине надолго. Они друг для друга совсем плохо знают. Да и для меня Демид чужак. Два года отсутствия и всего пара встреч. Мы не успели достичь нужного уровня доверия.
Тоня предложила вести общение через видеозвонок из дома. Мне так будет удобно, чтобы я не чувствовала себя тревожно.
К моменту выхода на связь я была немного на взводе. Тами давно спала, а я мерила кухню шагами.
– Поехали, ребятки, – раздалось у меня в динамике, – с вами «Бессонница Питер» и ее бессменная ведущая Антонина Заречная. Сегодня у нас по-настоящему острая тема, которая требует срочного обсуждения. Звоните, пишите, кидайте записки мне в окно. Короче доносите свое личное мнение любыми способами. Главное, не молчите. Иииитак – РСП. Возможно среди моих слушателей есть те, кто не в курсе этой аббревиатуры, поэтому поясню – разведёнка с прицепом. Такие дела, мои дорогие. Если вдруг женщина осталась одна с ребенком – именно так будут величать ее в различных тематических сообществах, а возможно и ближний круг. Знали о таком? Пишите, звоните, я жду.
После вступления из динамика полилась музыка.
– Ну что Кать, готова?
– Не очень, – тихо смеюсь, – РСП, звучит не очень.
– Так, отключай радио, чтобы не фонило, оставляй только видеосвязь.
– Хорошо.
Проделываю все манипуляции и сажусь за стол на кухне, подобно отличнице – со сложенными друг на друге руками. Тоня подмигивает, успокаивая.
– Мы вернулись в студию. Я вижу ваши сообщения, их много, – Тоня поправляет на носу большие модные очки, смотрит в экран большого монитора. – Ииии большая часть моих зрителей – мужчин в курсе, кто такие РСП. Думаю, по теме нашей передачи вы поняли, какого именно гостя я к нам сегодня зазвала. Прошу любить и жаловать – Катя. Она самая обычная девушка, не блогер и не звезда. Такая же, каких много в нашей стране. По данным статистике разведенок больше пяти миллионов. Впечатляет? Меня очень. Ну что ж, давайте разбираться. Здравствуйте, Катерина.
– Здравствуйте, – краснею и прижимаю ладони к щекам. Мы с Тоней один на один, однако я понимаю, что слушает меня весь неспящий Питер.
– Давно ли вы в разводе?
– Два года.
– Расскажите коротенько, как так получись, то вы вступили в стройные ряды разведенок с прицепом. Кстати, а вы сами до этого слышали это выражение.
