Текст книги "Сердце Перфагории(СИ)"

Автор книги: Альсей Сноу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

Многие недовольны своей жизнью и хотят изменений – но не Карина. Её в жизни абсолютно всё устраивает. Вот только у судьбы совершенно другие планы, и, попадая в параллельный мир, она еще не знает, что просто возвращается домой. Туда, где, вопреки ожиданиям, ждут не веселые приключения, а безумная реальность, и где самой сложной задачей будет – не сойти с ума.

Сноу Альсей

Глава 0. Игры для детей

Глава 1. Игры для взрослых

Глава 2. Воздействие

Сноу Альсей

Сердце Перфагории

Пролог скрытый, или как все начиналось на самом деле

11 лет до начала Десятой эпохи

Как только она, наконец, закрыла глаза и задышала ровно и спокойно, Мастер погасил свет и спустился на кухню. По пути он заглянул в комнату сына – тот спал, едва не свесившись с кровати, и слегка улыбался во сне.

Мастер тоже позволил напряженным мышцам расслабиться, пустил по телу успокаивающую волну Дара. Сейчас особняк служил не штаб-квартирой, а обычным домом для его семьи. Группы солдат они отогнали еще днем, и случайных ночных нападений ожидать не приходилось, но утром краткая передышка закончится, придется снова договариваться с остальными Мастерами, в тысячный раз переписывать план действий и разведывать пути патрулей по всему Неклору и за его пределами. Чертова война продолжалась уже триста лет, и каждый год был таким же грязным и кровопролитным, как предыдущий... но теперь, впервые за много десятилетий, они могли изменить ход сражений в свою сторону.

Первый этаж погрузился в сумрак. Западные окна кухни, выходящие на Пустошь, и вовсе превратились в черные провалы. Особняк затопила тишина, и только колебания магического фона показали – что-то не так.

Они не одни.

Оно не было ни человеком, ни духом, ни некромантом. Не обладало ни запахом, ни цветом, ни телом. И, тем не менее, темный женский силуэт, смутно напоминающий кого-то очертаниями, отчетливо выделялся на фоне серой стены.

– Мать? – прищурился Мастер и пустил к незнакомке пару зеленоватых огоньков. Тени забродили на подзабытом круглом лице, и фигура покачала головой.

– Нет, – ответила она знакомым голосом. Только зазвучал он не в воздухе, а в сознании. Аура, из которой состоял силуэт, снова заколыхалась, волнуя охранные заклинания вокруг особняка.

Ему не понадобилось много времени, чтобы сложить факты воедино. Он склонил голову в поклоне и взмахом убрал освещение. Кухню снова окутала ночная темнота.

– Бытие, – он выпрямился и посмотрел божеству в глаза. Почему оно выбрало облик матери, он прекрасно понимал. Но на него уже давно не действовали психологические атаки. – Чем обязан?

– Мигир Анктар, мне нужен твой сын, – без долгих объяснений, безучастно заявило Бытие.

Мастер напрягся каждой клеткой тела, подавил рвущееся из груди рычание и прислушался. На втором этаже царила тишина, но он все равно приглушил голос, чтобы не разбудить семью. Кельтер всегда спал крепко, но Геда могла проснуться от малейшего шороха.

– Я не отдам его тебе, – уже без всяких церемоний он приблизился к неподвижной фигуре, стараясь не выдавать собственного ужаса. Бытие знало и чувствовало все, но он не имел права отступить.

– И ты даже не спросишь, зачем мне нужен семилетний некромант? – голос переливался: то становился более сильным и мужским, то повышался и звенел в сознании, мешая думать. Оно склонило голову набок. – Не интересно тебе, какой цели может послужить такая юная душа?

– А ты разве ответишь? Ты хочешь убить моего единственного сына, – выплюнул Мигир ей в лицо, – так что нет, я не спрошу, зачем. Убирайся к черту, тварь.

Бытие слегка скривило губы, и Мастеру стоило больших усилий не отвести глаза. Сердце неровно билось в ребрах, судорожно посылая адреналин по венам. Он понимал, что его силы ничего не стоят против древней, как сама Перфагория, магии, и огрызался больше из страха, чем от уверенности.

– Убить... нет. Не сразу. Мертвые души мне уже неподвластны. Позабавиться лишь, но навсегда. Отдай его мне.

Мастер отступил на шаг, еще на один, ни на секунду не прерывая зрительного контакта с нечеловеческими провалами глаз. Черты Бытия менялись на глазах, и оно больше не напоминало мать, одной половиной лица походя на Геду, а другой – на его сестру. «У Божества нет облика, ибо оно есть ты, и память твоя, и все живущие и умершие...» – в голове всплывали отрывки из религиозной книги, которую он читал в детстве.

– Зачем тебе мое разрешение? Почему ты не забрала его сразу, не спросив?

– Ты можешь больше, чем полагаешь, Мигир Анктар. Иначе твое разрешение было бы ни к чему. Ты – мое создание, но ты первый неподконтролен мне. Сила твоя охраняет от моих рук и его, и тех, кто рядом с тобой. Потому... только тебе я дам выбор. Либо отдашь своего сына Кельтера... – Бытие затянуло паузу. Он сглотнул.

– Либо?

– Либо я оставлю его в покое.

– На каких условиях?

– Умный мальчик, – почти милостиво улыбнулось божество и снова вернуло себе лицо матери. Зрачки его призрачных глаз расплылись и на секунду слились с янтарной радужкой. – Взамен его жизни вскоре заберу любого из близких тебе, кто также может послужить моей цели... Отдашь их добровольно. Откажешься – дни мальчика станут адом, и сам он заберет свою жизнь. Выбирай. Бесконечные страдания твоего сына или жизнь любого другого человека, близкого тебе?

– Согласен, – выпалил Мигир, недолго думая. – Согласен на второе. Забирай, кого хочешь, кроме Кельтера. Теперь убирайся.

Бытие еще шире растянуло губы в невеселой улыбке и исчезло. Ни следа его присутствия не осталось.

Наугад найдя за спиной край тумбы, Мигир Анктар съехал на пол и оперся на нее спиной. Чертово сердце никак не желало успокаиваться. Он спорил с Бытием. Бытие хотело забрать Кельтера, и он просто не мог этого позволить. Кто пострадает взамен, кого оно выберет – об этом он думать не хотел. Велемир? Неверина? Кто-нибудь из его друзей Мастеров? Он не мог заставить себя жалеть об их возможной смерти. Чем бы ни обернулось принятое решение – главное, что беда обойдет семью стороной.

Так он думал, пока три месяца спустя, когда он почти уже и забыл о ночном разговоре с божеством, не заболела его жена. Только тогда он понял цену своего выбора, и цена эта оказалась невыносимо высокой.

Не раз за те два долгих месяца, пока умирала Геда, он хотел поведать ей о разговоре с Бытием. Он не мог облегчить ее страдания, и ни разу не нашел в себе силы сказать правду. Ни разу за всю оставшуюся жизнь. Когда мучительная болезнь сожгла Геду до конца, Мигир в одиночку копал ее могилу в сухой земле позади особняка, не смея поднять голову и встретиться взглядом с сыном.

Похоронив ее, Мастер почувствовал, что божество над ним больше не властно. Но теперь это не имело никакого значения. Даже Бытие не могло воскрешать мертвых.

Некроманты снова проигрывали войну.

Пролог официальный

Девятая эпоха окончилась в войнах и восстаниях. Десятая Повелительница явилась на свет в 3000 году от Вознесения Пагоры по перфагорийскому календарю, и в 2020 году от Рождества Христова – по календарю земному. Новая эпоха, пришедшая с ней, принесла новые надежды уставшим перфагорийцам.

Рождение свершилось в одиночной келье Великого храма Пагоры, что располагался на территории города повстанцев, Тисдара. Девочку нарекли Карэлин. Дали ей и второе имя, Диамонд, что значило – «драгоценность». Бытие одобрило наречение, о чем известило, выведя руны имени на широком пергаментном свитке.

Когда умиротворенная мать вышла из исполинских ворот храма, город Тисдар встретил их тишиной. Новорожденная девочка – смугленькая, с редкими черноватыми волосенками и очень живая – с любопытством ворочалась на руках родительницы. Цвет маленьких глаз, похожих на блестящие бусины, перетекал из одного в другой ежесекундно. Девчушка осматривала все, до чего достигал взгляд, с интересом и недетской уверенностью. Она родилась со знанием, что этот мир, всё, что видно вокруг, принадлежит именно ей.

Из глубин храма доносилось ритуальное многоголосое пение. Жители Перфагории молились за благополучие новой эпохи, которую нес с собой младенец. Служение должно было закончиться через несколько минут.

Вот подлетел отец новой Повелительницы, и с ним пришла их первая дочь – милая веселая девочка восьми лет с копной светлых волос. Она крутилась вокруг маленьким ураганом, смеялась и заглядывала в крошечный сверток.

Толпу ликующего народа семья новорожденной встретила в расписном шатре, защищенном, как тысяча крепостей. Молодые родители приняли традиционные поздравления, ритуальные обещания и клятвы в вечной верности от каждого жителя, каждого паломника, что добрался с отдаленных краев ради этого события. В город пустили даже молодого короля Жана дʼАльяна, с которым Тисдар вел затяжную войну, и сотню людей из его свиты.

Казалось, не было человека, кроме некромантов, больных и калек, да жителей отдаленных поселений, что не засвидетельствовал бы почтение малышке, которой вскоре предстояло решать их судьбу, карать и миловать... да попросту крутить Перфагорией, как ей вздумается. Даже делегация тадир навестила Лагерь – именно так назывался Тисдар в народном наречии. Полномочия новорожденной все осознавали, и никто не смел их оспаривать.

Верховная Жрица храма и король Жан, давние соперники, обменивались взглядами, совершенно не подобающими праздничному дню. Тот из них, на чьей стороне окажется подросшая Повелительница, получит неоспоримый аргумент в войне. Лишь суровый взгляд магистра Алеминьи и молнии на ее массивном посохе не дали разразиться неминуемой грозе.

Торжество заняло не один час, а для кого-то и не одни сутки. Но семья Повелительницы уже следующим ранним утром отбыла в неизвестном направлении; даже пыль от конских копыт успела улечься к рассвету.

Спустя год Перфагория вздохнула в ужасе: Повелительница, а вместе с ней и надежда на прекращение войны, исчезла без следа.

***

Недавно Карине исполнилось пять лет. Вот уже четыре года она жила в Савере – небольшом, но развитом северном городе. И, конечно же, понятия не имела, что когда-либо жила в другом месте. В другой стране. Да что там – в другом мире.

Одно Карина понимала точно: те, кто ее воспитывают – не родители. Это было так же естественно и ясно, как-то, что люди ходят на двух ногах. От нее никогда и не скрывали правды. Впрочем, дядя Дима и тетя Ира прекрасно их заменяли, они не делали различий между приемной дочерью и собственными детьми, а кровных родителей Карина не помнила.

Вертелась у нее в голове еще одна ясная мысль: настоящие мама и папа живы. Из этого знания выросла заветная мечта найти их. Мечту она, тщательно оберегая, несла через всю жизнь вместе с тонким серебряным браслетом, который, по словам дяди Димы, достался девочке от настоящих родителей. Мечта обладала такой силой, какой ее могут наполнить только наивные маленькие дети, и с возрастом не померкла.

Карину баловали нещадно. Любая ее прихоть исполнялась в течение дня, любая игрушка, на которую падал взгляд, покупалась незамедлительно. С ней редко спорили, еще реже отказывали, и у нее даже не было повода закатывать истерики – что девочка всё равно делала с завидным постоянством. Каждый год семья вывозилась на обязательный отдых – в Европу, в страны Востока, или просто в старый, но крепкий деревенский дом, где круглый год проживали родители тети Иры. Дети в семье Демьяновых не страдали ни от недостатка внимания, ни от недостатка вещей.

Плоды такого воспитания не заставили себя ждать. В семь лет Диамонд отчетливо почувствовала свою безнаказанность.

– Тетя Ира, хочу заниматься самбо! – заявила она тогда приемной маме и нетерпеливо топнула ногой по дорогому светлому ламинату. Из-за двустворчатой кухонной двери выжидающе выглядывал Сережа, ее названый брат.

В то время записать ребенка в кружок было делом непосильным как по деньгам, так и по времени. Из-за конкуренции специалисты драли втридорога, а родители были и рады платить, только бы их отпрыски оторвали ягодицы от компьютерных стульев и приклеили к стульям учебных заведений дополнительного образования. Это было модно и престижно, а значит – малодоступно среднему классу.

Ирина Демьянова только поджала губы и сказала:

– Нет. Это сложно и опасно, особенно для девочки. А если с тобой что-нибудь случится?

Услышать отказ для Карины было совершенно немыслимо. Она надулась, еще раз топнула ногой.

– Но я хочу! Почему нет?! Дядя Дима!

Мужчина поправил очки и смущенно прокашлялся.

– Прости, Карэн, но тут я соглашусь. Мне кажется, тебе это не подходит. Хочешь, мы запишем тебя на танцы? Или даже лучше в кружок рисования, или музыки? Мы можем тебе купить пианино или гитару, хоть сегодня, если хочешь.

– Не нужно мне ваше дурацкое пианино! Самбо – и точка! – девочка злобно хлопнула дверью кухни и крикнула напоследок: – Не выйду с балкона, пока не запишете на занятия!

– Карина, вернись немедленно! – Ирина поднялась, но муж схватил ее за рукав. – Ну что ей опять в голову взбрело...

Сережа Демьянов задумчиво наблюдал за этой неприглядной сценой. На его взгляд, сестренку слишком баловали. Больше даже, чем его самого и Риту. Раньше это казалось жутко несправедливым. Но теперь, в свои девять лет, он уже знал причину.

Конечно же, на следующий день Карина стала счастливой обладательницей новой формы и абонемента, а заодно и гитары с подарочным самоучителем. Самбо наравне с гитарой стало первым увлечением, которое переросло в постоянное и не было брошено на полпути, а регулярные занятия и хорошие тренеры отучили девочку от постоянных капризов, привив ей хоть какое-то подобие дисциплины. Несколько лет Карина из любопытства дополняла самбо уроками по айкидо, в конце концов, остановившись на первом. И тетя Ира беспокоилась совершенно зря. За шесть лет интенсивных занятий девочка не получила ни одной серьезной травмы.

***

Неклор, или Некрополь – самая восточная из открытых территорий Перфагории. Первое место по мрачности, второе – по опасности. Никто в здравом уме не согласился бы жить здесь. А у кого-то просто не было выбора.

Если случайно забредший путник проследует от самых границ на северо-восток, то обязательно заметит заросший Темный ручей – так называется главный неклорский тракт, что пересекает половину Некрополя, начинаясь у западных границ. В истоке он пролегает рядом с единственным хранителем влаги в сухой полупустыне – некогда широким ручьем, полным черной, как горы, воды. Сейчас ручей иссяк и смертельно опасен для питья.

Вдоль тракта, вдоль заброшенных, полуразрушенных домов, зияющих провалами окон. Вдоль ручья – и южнее, где песок, камни и мертвецы, падальщики летают над выбеленными солнцем костями. Туда тракт уже не ведет. К каменным стенам Черной Крепости.

Черная Крепость – неприступное монолитное здание, гниющий нарыв на сухой коже земли. Четыре башни, шесть этажей – три возвышаются над землей, а еще три врублены глубоко в почву. Говорили, что на этом месте тысячи лет назад располагалось кладбище Древних. Теперь же, испуская смердящую магию, Крепость возвышалась здесь, и никто не осмеливался подойти ближе, опасаясь, что злоба и мерзость просочится в самую душу.

Но больше страха вселяло не само здание и даже не его флюиды, а знание того, что Крепость была обитаема.

Мальчик, живущий в Крепости, проснулся. Этой ночью его подняли с импровизированной постели не звуки из темных коридоров, не прорывающие защиту мертвые и даже не болезненный приказ. Горло сдавливал кашель, глотку будто царапало изнутри острыми иглами. Задыхаясь, он резко сел на каменной плите, пытаясь прокашляться и успокоиться. Просить помощи у Георгии не было смысла.

Синюшный свет из высокого узкого оконца уже добрался до дверного проема. Значит, месяц на западе. Перевалило за полночь. Мальчик откинул со лба влажную челку и, нашарив на полу камень, с силой сделал зарубку на стене. Считать дни – важно. У некоторых отваров и заклинаний, которым учила его бабушка, был малый срок годности и, что важнее, высокий возрастной порог. Старуха никогда не придавала этому значения, а вот он сам...

По крайней мере, точно знает, что сейчас 3005 год. Что ему восемь лет. И что из них четыре года – полжизни – он уже провел в четырех стенах необъятной, давящей Крепости.

Мальчик несколько раз глубоко вдохнул сырой ледяной воздух, проверил полупрозрачный защитный барьер в дверной арке и, игнорируя боль в горле, снова заснул.

3008 год. Зарубки мальчик больше не ставил, зная, что память не подведет. Три года спустя такие мелочи, как простуда, его уже не волновали. Несколько зелий, и уходит все: боль, голод, жажда, усталость – оставляя в теле лишь легкое онемение и пустоту.

Он ненадолго сбежал из Крепости, и сейчас находился на окраине города Касе, прячась в безопасном переулке за кустарником с высохшими густыми ветками. Кончики пальцев все еще покалывало от теплоты клавиш старого белого пианино. Он опять не смог пролететь мимо разрушенного особняка, задержался, чтобы прикоснуться к инструменту и хоть немного поиграть, но все-таки не опоздал, принесся к назначенному времени.

Рядом с укрытием прошли две истощенные женщины, хмуро обсуждая очередные проблемы с питьевой водой. Над головой парил стервятник – мальчик проводил его раздраженно-тоскливым взглядом, шевельнул пальцами, шепнув пару слов. Птица с задушенным криком свалилась на камень, разлагаясь на глазах. К тому времени, как сюда налетят ее сородичи, от трупа ничего не останется.

– Мастер!

Он вздрогнул от тихого шепота, стянул маскировку и осторожно покинул свое убежище. Две фигуры в темных плащах терпеливо ждали, пока Мастер обновит защиту на одежде.

– Тетя. Велемир. Я хотел поговорить с вами. Это... важно. Я могу остаться у вас на два дня?

Они переглянулись, обмениваясь мыслями с помощью одних только взглядов.

– Да, Мастер, – ответила высокая фигура глубоким мужским баритоном.

– Конечно, Влад, – мягко добавила женщина.

– Мы пойдем к тебе или?.. – мальчик вопросительно взглянул на нее.

– Не сегодня, Мастер. Поговорим у меня, – мужчина с глубоким голосом тщательно проверил улицу на наличие следящих и любопытных и отступил, показывая, что выход из закутка свободен.

Мальчик запахнул широкий плащ и двинулся в сторону главной улицы. Даже не оборачиваясь, он знал, что спутники неслышно идут следом, как неотступные молчаливые тени.

Город Касе следил за ними десятками хищных, звериных глаз.

Глава 0. Игры для детей

Не то чтобы у Карины Диамонд было много друзей. Вот знакомых – пожалуйста, хоть отбавляй. Иногда ей казалось, что она может спокойно здороваться с половиной Савера. Дорога от дома до школы и любая прогулка пешком превращалась в череду рукопожатий и улыбок.

Правда, девушка и не гналась за «шапочными» знакомствами. Близкие и родные все равно были важнее всего. Мало кто из ее четырнадцатилетних одногодок разделял такие убеждения, постоянно жалуясь на родителей, братьев и сестер, как и свойственно подросткам, так что Карина предпочитала избегать семейных тем среди приятелей, обсуждая такое только с лучшими друзьями.

Лишь один недостаток она находила в своих закадычных товарищах. Они все, абсолютно все, независимо от пола и возраста, являлись ролевиками до мозга костей. То есть, бегали по лесам и полям с самодельными палками-махалками и луками, устраивали клубные встречи, придумывали себе вымышленные имена, мастерили доспехи...

Карину в свою «секту» они втягивать не стали, да она и не стремилась. Даже на сборищах ни разу не была. Занятие в клубе ролевых игр отнимало у ребят много времени, порою, несколько дней подряд они пропадали неизвестно где. Это время девушка тратила на дела, которыми любила заниматься в редкие минуты одиночества: разучивание новых мелодий на исцарапанной гитаре, разбор гардероба, тайные эксперименты на кухне...

Но ролевой мир, которым промыли себе мозги друзья, всё равно настигал и ударял по голове с завидным постоянством.

Вот и сегодняшним утром Карина, приоткрыв глаза и подняв голову, первым делом встретилась макушкой со стальным шлемом, который свисал с высокой настольной лампы, покачиваясь на протертых кожаных ремнях.

– Ш-ш-ш! Опять! Сережа! – девушка вскочила и тут же охнула от боли в затекших мышцах. Похоже, она снова заснула на клавиатуре ноутбука, который за ночь ушел в спящий режим. Быстро запустив систему, она села перед экраном и подперла голову рукой.

Сердце екнуло, когда в правом нижнем углу рядом со временем – шесть утра – высветилась большая дата. Первое марта, наконец-то! Еще немного подождать – и мир растает, а дни станут совсем светлыми.

С воодушевлением Карина поднялась с кресла и распахнула двойное окно, опершись о раму. Савер быстро просыпался. Редкие прохожие в такую рань выглядели хмуро и сонно, ледяная крошка выбивалась из-под лопаты дворника, стремительно проносились машины. Северное солнце весело заглядывало людям прямо в глаза, заставляя щуриться и невольно улыбаться после долгих месяцев зимы.

Настроение поднимало еще и то, что сегодня сны как отрезало. Ни одного за ночь. Ни одного видения с размытыми битвами, ни одного утопически чистого пейзажа, ни одного странного диалога, ни одного воспоминания о собственном прошлом... И ни одного сна с незнакомым молодым человеком, условно названным «Мастером» – так его окликали почти все остальные участники ночных галлюцинаций. Этот незнакомец, обычно скрывающий лицо в тени или под капюшоном средневекового плаща, являлся едва ли не чаще всех. Карина видела его жизнь – ребенка, подростка, но никогда не взрослого.

После пробуждения воспоминания о деталях сна стирались так мгновенно, что она даже не успевала их записать. Иногда – вместе с памятью, которая возвращалась спустя несколько часов. Карину это давно не пугало, но все же было слишком неприятно. Потому она сильно обрадовалась, что в первый день весны подсознание не подкинуло очередной бесполезный сон.

Диамонд провела рукой вдоль волос, запуталась пальцами, безуспешно попыталась расчесать спутанные космы, доросшие едва ли не до бедер, и бросила это занятие, затянув на затылке лохматый черный пучок. Недолго думая, она завалилась на матрас и с радостью погрузилась в мир без сновидений.

***

Каждое буднее утро Юли Микратовой начиналось раньше всех в доме – с будильника в пять утра. Точнее, со звонка молодого человека. Она бодро садилась в кровати, хватала с тумбы магическое зеркальце и устанавливала связь, выделяя ровно десять минут на разговор.

Проснувшись и обеспечив себе хорошее настроение, Юлэна поднималась с кровати, на ходу натягивая водолазку и лосины. Копну длинных, светлых волос она заплетала в косу или закручивала в смешную шишечку на макушке. Несколько минут спустя она уже приводила в порядок ванные комнаты и кухню.

К тому времени, как просыпался глава семьи Демьяновых, Дмитрий, завтрак почти доходил до готовности. За ним подтягивалась Ирина. Пока старшие члены семьи наслаждались едой перед длинными рабочими сутками, домработница будила детей. По крайней мере, так было в обычные дни.

А сегодня день начался явно необычно.

– А-а-а! Ма-ама-а-а! – раздался со второго этажа обиженный, злой девчачий крик, и сверху прямо к Юлиным ногам бухнулась розовая подушка. Юля вздохнула и под гогот, издаваемый старшим ребенком в семье Демьяновых, поднялась наверх.

– Мимо, дурочка! – весело крикнул Сережа, сбегая мимо домработницы вниз по лестнице. Блондинистые волосы парнишки в беспорядке торчали во все стороны, а на желтой майке с цыплятами белело пятно зубной пасты.

– Завтрак на столе, – мимоходом бросила Юля. – Сегодня блины. С абрикосовым джемом.

– Сережка – сам идиот!

Девушка рассмеялась и погладила по голове Маргариту, младшую дочку Демьяновых. Та с надутым видом смотрела вслед брату. Видимо, опять Сережа проснулся раньше всех и решил развлечься. Карину он будить откровенно боялся, а потому доставал десятилетнюю Риту.

– Будь терпеливей, ему всего 15. Он просто мальчишка. Ты же знаешь, мальчишки все глупые. Одевайся и спускайся к завтраку, уже половина восьмого, – Юля растрепала аккуратное русое каре девочки и, поймав ее улыбку, двинулась в комнату Сергея.

Балкон-лоджия, что находился в комнате Сережи, считался территорией Карины. Не то чтобы в квартире не было свободных комнат – но девушка предпочитала именно эту. Говорила, что там прохладнее. Балкон был достаточно просторным, чтобы вместить толстый двуспальный матрас, стол и большой шкаф. Сейчас окна на него были задернуты изнутри тяжелыми синими шторами.

– Я сплю, – раздалось оттуда глухое бурчание еще до того, как Юля подняла руку и успела постучать.

– Нет, ты не спишь, – хмыкнула Микратова. – Половина восьмого. Вставай, в школу опоздаешь.

– Мне Маринка написала. Нам ко второму уроку. Так что я сплю.

– Ты позвонила Алексею?

За стеной послышалось ворчание, шорох одеяла, щелчок замка, и дверь распахнулась, являя миру невообразимо сонное и лохматое создание.

– У меня деньги на телефоне кончились, – протянула Карина и прошлепала в комнату брата, бесцеремонно хватая со стола его мобильный. Домработница же с ужасом взирала на то, что находилось на месте гладких черных волос: спутанная мочалка, когда-то явно бывшая растрепанным пучком, с затерявшейся в волосяных дебрях резинкой.

Юля, вздохнув, привычно взялась за расческу. В плане причесывания Карина оставалась абсолютно безнадежна, и учиться обращаться с волосами она тоже никогда не стремилась.

Когда Диамонд ушла досыпать положенные минуты (на этот раз с туго заплетенной косой), Юля вернулась на кухню и одного за другим проводила всех членов семьи на работу и в школу. Карина спустилась после их ухода, собралась в рекордно быстрые сроки и теперь стояла у выхода в расстегнутом пальто, свежая, выспавшаяся и, что важно, с аккуратно собранными в хвост волосами.

– Возьми с собой обед, – Юля протянула ей коробочку с остатками блинов и салатом. – И застегнись. Когда придешь, поешь суп, если меня дома не будет.

– К парню уедешь? – ухмыльнулась девушка и подмигнула.

– Карэн! – возмущенно воскликнула Юлэна. Щекам стало жарко. И когда эта девочка успела подрасти для таких шуток? – Да, наверное уеду. А ты суп обязательно поешь, поняла? И шапку возьми, ветер еще холодный.

Карина демонстративно взялась за ручку двери, оставив шапку на полке.

– Ну конечно, зачем слушать простую домработницу, – Юля скрестила руки на груди, и Диамонд обернулась к ней с укоризненным взглядом.

– Юленька, перестань, не дуйся. Ну какая ты «простая домработница»? Ты мне как сестра, – она крепко поцеловала взрослую девушку в щеку, широко улыбнулась и выскочила за дверь с шапкой в руке.

Юля вздохнула и повернула замок на двери. На душе стало привычно тяжело.

Точно. Как сестра.

Магическое зеркальце в кармане фартука тихонько, с интервалами, затряслось. Юлэна достала его, протерла поверхность ребром ладони и улыбнулась. Возникшее на поверхности зеркала лицо, веснушчатое и тонкое, улыбнулось ей в ответ.

– Ты одна, солнце мое?

– Да, только сестренку проводила в школу, – Юля вернулась в свою комнату, не отрывая взгляд от экрана. – Что случилось, Аркайт? Как там мама?

– В порядке. Хотел тебя проведать. А вот случилось... – молодой мужчина расстроенно цыкнул, приоткрыв длинный и острый, слегка загнутый внутрь рта клык. – Совет командиров в Тисдаре собирается в это новолуние. То есть, через неделю.

Юля вздохнула и бросила взгляд за окно.

– Так рано... Ничего не поделаешь, тогда сегодня останусь дома и подготовлюсь. Скажи маме, что я буду там. Здесь, на Земле, все равно ничего не меняется.

– Повелительница в безопасности?

– Арк! Нельзя так открыто...

– Меня никто не подслушивает. Я в одиночном дозоре, – рыжий вампир покрутил свое зеркало. На поверхности промелькнули размытые очертания степи, холмов и средней величины деревьев.

– Ладно, ладно. У Карэн все замечательно. Я соберусь и сообщусь с тобой позже, хорошо?

– Жду. Я люблю тебя.

Изображение Аркайта исчезло с поверхности зеркала. Юля присела перед длинным ящиком, встроенным в кровать, и вытащила продолговатый предмет, завернутый в тряпицу. Следующие полчаса она до блеска начищала узкий острый меч с крепкой рукоятью.

***

Город выцветал под лучами первого весеннего солнца, плавающего в дымчатом мареве смога. Желтоватые лучи бликами отражались от стекол многоэтажек. Савер дышал полной грудью, гоняя по венам дорог автомобили и скутеры, забивая в переулки-капилляры спешащих людей.

Чувствуя себя частью муравейника, Карина Диамонд разглядывала прохожих в боковое окно. Попав в пробку, гладенькая серая иномарка двигалась медленно и тихо, подчиняясь потоку. «Через 200 метров поверните налево» – сказал приятный женский голос в навигаторе. Леша побарабанил пальцами по рулю и ловко перестроился в крайний левый ряд.

Карина скосила взгляд на водителя. Светло-русые волосы до плеч, как всегда, были забраны в низкий хвост. Глаза, аккурат под цвет его серенькой машины, внимательно следили за дорогой.

Пробка снова перетекла в абсолютную – поток машин перестал двигаться и на сантиметр. Альянов вздохнул и повернулся к Карине.

– Карэн, мы дежурим сегодня, не забыла?

– Не забыла, – она помотала головой и по привычке буркнула: – Не называй меня Карэн. Достали со своими кличками.

Негромкий смех Леши заставил ее улыбнуться.

– Ладно тебе, – он вздохнул с явным облегчением. – Кстати, отец спонсировал школу на месяц и опять умотал в командировку. Прихватил с собой матушку и штат прислуги. Так что, если надоест торчать дома, приезжай ко мне. Каникулы ведь скоро.

– Три недели – это скоро? – она подняла бровь.

– Ну, в седьмом классе, может, и нет. А в одиннадцатом – очень даже скоро... Как дела с оценками?

– О, не спрашивай. Как всегда, – уныло буркнула Карина, игнорируя его обреченный вздох.

Лешу, старшего ребенка из семьи крупных предпринимателей, она знала с самого детства. В шесть лет Диамонд отправили в недавно построенную школу на подготовительные курсы, и она частенько слышала перешептывания в коридорах. «Смотри, Альянов!» «Из четвертого класса, да?» «Сын того Альянова, который, ну, сетью гостиниц владеет? Да ну!» «Серьезно! Говорят, он...» «Его отец построил...»

Маленькой девочке сплетни казались низкими и противными. Грустные глаза – вот, что видела Карина в этом мальчике. Когда на ее первой линейке он подошел и предложил помощь и дружбу, она без колебаний протянула руку. Естественно, как только Карина вошла в подростковый возраст, их дружба вылилась в нечто большее – на зависть некоторым девушкам из школы.

– Наконец-то, – облегченно прокомментировала Карина выезд из пробки. Теперь они почти успевали ко второму уроку. Длинное, приземистое здание школы показалось среди домов, укутанное шапками тающего снега и изогнутыми ветвями деревьев за высоким забором.