Текст книги "Мой любимый друг (СИ)"

Автор книги: Алла Касперович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 23

К середине пары Пашка хотел выпрыгнуть в окно – благо этаж был второй, а внизу – мягкие на вид кусты сирени. А к концу жалел, что не пошёл в армию. Во-первых, высидеть девяносто минут, не имея возможности прогуляться – та ещё пытка. А во-вторых, вряд ли командир роты так зверствовал бы, как это делала Ольга Никифоровна.

Женя же наоборот была безмерно счастлива, ведь ей наконец-то попался настоящий Преподаватель. В деревне, где она прожила все свои семнадцать лет, английский вёл трудовик. А он сам лишь читал и переводил со словарём. Если бы не доступ в интернет и всевозможные приложения на телефоне, девушка наверняка не смогла бы сдать на минимум, нужный для поступления. И вот теперь, почувствовав, что такое настоящее обучение, она наслаждалась. Никто из сокурсников её энтузиазм не разделял.

– Увидимся завтра, – попрощалась Ольга Никифоровна, собрала свои вещи в холщовую сумку с изображённым на ней лавровым венком и под напряжённое молчание вышла из кабинета.

– Как завтра? – ахнул Пашка, едва за преподом закрылась дверь.

– Так завтра, – хмыкнула Женька. – У нас английский каждый день.

Вот теперь бравый призывник Павел Романовский со всех ног был готов бежать в военкомат – сдаваться.

И только встретившись с Алиной в коридоре, парень немного воспрянул духом. Уж на остальных-то парах им разлучаться не придётся. А этот грёбаный английский он и сам как-нибудь вытянет. Если к концу первого семестра не помрёт…

– Как прошло? – спросила Алина, когда друзья подошли к ней.

– Супер! – Женя просто сияла. – Мне о-о-очень понравилось.

– Чуть не сдох, – пробормотал Пашка, крутясь из стороны в сторону и разминая мышцы, насколько это было возможно в тесном помещении, переполненном засидевшимися студентами.

За английским последовали ещё три пары: Основы дипломатии, История мировых цивилизаций и Социология. На Пашкино счастье, в честь Дня знаний отменили первую пару, а ей оказался именно английский. Так что теперь по средам потенциального солдата ждала двойная пытка.

К концу последней пары Пашка взвыл. Да ни разу в школе уроки так поздно не заканчивались! Подумать только! Полпятого! Полпятого!

– А мне понравилось, – улыбнулась Алина, когда они выбрались на свежий воздух. Женя осталась внутри – ей было нужно кое-что уточнить в деканате.

– Издеваешься?!

– Нет, мне правда понравилось. Было очень интересно. Очень жду, когда семинары начнутся. Особенно мне понравилось, когда…

Пашка лишь качал головой, слушая восторги лучшей подруги. Сам же он их нисколько не разделял. На Основах дипломатии он думал только об одном: на кой эта чушь вообще кому-то нужна? История мировых цивилизаций и вовсе едва его не усыпила, а Социология… К самой последней паре Пашка настолько выдохся, что в какое-то мгновение задремал. И если бы не постоянные тычки от Алины или Жени, непременно бы уснул прямо на занятии. А это точно было не в его интересах, потому что преподша обещала «автомат» тем, кто будет добросовестно посещать её лекции. Если бы ещё и все остальные преподаватели были бы такими же добрыми и понимающими!

– Завтра опять к девяти, да? – уточнил Пашка, хоть и сам прекрасно знал ответ.

– Да, но пар меньше. В три уже свободны будем.

– И опять английский…

– Паш, не волнуйся. Если что – я помогу.

– Как? Мы ж в группах разных.

– Могу с тобой позаниматься.

Меньше всего призывник Романовский хотел учить языки. Оставалось только надеяться на то, что у Женьки можно будет успешно списывать. Радовало одно: после первой пары Алексей не попадался им на глаза.

Пашка и не догадывался, что ему было бы весьма полезно проследить за соперником. Ведь тот, пользуясь своим положением и репутацией, заперся в кабинете самоуправления с одной весьма и весьма сговорчивой первокурсницей. Если бы об этом узнала Алина, наверняка с её глаз слетела бы пелена, и образ идеального героя несколько бы померк или и вовсе растворился.

Застёгивая джинсы, Алексей окинул взглядом девушку, что только что побывала в его объятиях, и бросил ей на прощание:

– Ещё увидимся.

– Ты не записал мой номер! – окликнула его она, когда он отпирал дверь.

– А надо? – пожал плечами парень и вышел в коридор. Имя случайной любовницы он даже не запомнил.

Выглянув в окно, Алексей увидел быстро удаляющуюся дружную парочку. Волосы Алины колыхались на ветру, стройные ножки выглядывали из-под довольно целомудренного платья, и всё в её образе было такое лёгкое, светлое и чистое, что Алексею с новой силой захотелось забрать эту красотку себе. Оставалось только обойти её защитника. Впрочем, у лучшего по всем показателям студента университета опыта в подобных делах было не занимать. Если что, можно ведь пойти и на крайние меры. Не впервой.

Ни о чём не подозревая, лучшие друзья добрались до метро. До часа пик ещё было немного времени, однако студенты заполнили все вагоны, и Пашка вдруг осознал, что подобная теснота ему даже нравится, ведь он мог беспрепятственно, и что куда важнее, без подозрений обнимать Алину. Девушка нисколько не была против – рядом с Пашкой она чувствовала себя в полной безопасности. Только какое-то странное чувство поселилось в её груди. Маленькое, но такое тёплое.

Глава 24

Бонифаций встречал Пашку у входной двери, чего не случалось уже несколько лет. Обычно кот предпочитал проводить своё время в ванной или на балконе. А строить из себя преданного пса? Нет уж, пусть этим другие занимаются.

На звук открывающейся двери в прихожую выглянул отец семейства. Увидев его, Пашка расплылся в улыбке.

– Папа!

Однако Константин Александрович отнюдь не выглядел обрадованным долгожданной встречей. Куда с бо́льшим удовольствием он бы её избежал. Однако деваться было некуда, и два так похожих друг на друга человека с разницей лишь в восемнадцать лет уставились друг на друга.

– Привет… сын.

– Не знал, что ты сегодня должен был приехать.

Всё ещё ни о чём не подозревающий парень закрыл за собой дверь, снял обувь, подошёл к отцу и крепко пожал ему руку, как было у них заведено. Константин Александрович остолбенел, но Пашка этого не заметил. Он настолько устал после бесконечно длинного учебного дня, что мечтал лишь об одном – хорошенько поесть.

– Мам, что у нас на ужин? – крикнул Пашка по дороге на кухню. Привычных аппетитных запахов отчего-то не было. – Мам? Мам!

И только при взгляде на неестественно побелевшую Алевтину Анатольевну, скукожившуюся на стуле, он понял, что что-то не так. На лице женщины не осталось ни одной яркой краски – всё словно обесцветилось, посерело. Мать смотрела в одну точку и не двигалась. Только сцепленные на коленях руки мелко дрожали.

– Мам, что случилось? – Пашка присел около неё на корточки и заглянул в пустые глаза. – Мам?

Алевтина Анатольевна и хотела бы что-то сказать, но пересохшие губы её не слушались. Она попыталась их разлепить и хоть что-то объяснить сыну, однако смогла выдавить из себя лишь слабый стон. Пашка обернулся, почувствовав, что за спиной кто-то есть.

– Пап, что с мамой?

– Это не с мамой… – Константин Александрович отвёл глаза. – Это со мной.

Пашка выпрямился и с тревогой посмотрел на отца:

– Пап?

– Понимаешь, сын… – Отец мучительно искал подходящие слова, но их попросту не было. – Я ухожу от твоей мамы.

– В смысле? – Пашка хотел верить, что он ослышался, но понимал, что это не так. – Почему?

– Понимаешь… Просто так получилось.

– Как – так?

– Ты уже взрослый, должен понимать, что отношения могут заканчиваться, вот и мы с мамой…

– Не неси чушь! – К Алевтине Анатольевне резко вернулась способность говорить. – Что, стыдно ребёнку рассказать, да? – Её голос сорвался на визг.

Пашка переводил взгляд с одного родителя на другого. И в груди парня зародилась такая жгучая смесь страха и ярости, что у него потемнело в глазах, и кулаки сами собой сжались.

– Говори! – Дыхание Пашки ускорилось, ноздри начали раздуваться, а голова пошла кру́гом.

– Расскажи! Расскажи, какая ты скотина! – Истерика с новой силой накрыла Алевтину Анатольевну, хотя казалось, что все чувства уже исчезли. – Будь мужиком! Расскажи!

– Я… – Константин Александрович оглянулся, словно искал пути к отступлению. – Я… Я встретил другую. Я полюбил её. Я ухожу к ней…

Что-то подобное Пашка и предполагал, но к тому, что он услышал дальше, готов не был.

– А не хочешь рассказать, что твоей девке восемнадцать? Что она беременна? Что ты обманывал меня с ней полгода? – Алевтина Анатольевна вскочила, но от резкого подъёма голова её закружилась, и женщина рухнула обратно на стул. И вместе с этим у неё закончились и силы. Положив голову на стол, она прошептала, глядя в никуда: – Уходи… Просто уходи…

Видя супругу в таком состоянии, отец семейства на секунду захотел остаться, чтобы попытаться всё исправить. Но только на секунду.

– Хорошо, – пробормотал он. – Я уйду.

– Подожди! – Пашка подошёл к нему, не спуская взгляда с бледнеющего человека, всего каких-то десять минут назад такого родного.

– Сын, пойми, я не останусь. Сам должен понимать. Я не могу остаться…

Не дав отцу договорить, Пашка с размаху ударил его кулаком в челюсть. Мужчина отлетел назад, задев плечом дверной проём, и приземлился около ванной комнаты.

– А я и не прошу, – Пашка словно выплюнул эти слова. – Можешь валить. Тебя никто не держит.

Потирая ушибленную челюсть, Константин Александрович кивнул. И больше никто на него внимания не обращал. И даже Бонифаций протрусил мимо уже бывшего хозяина, перепрыгнул через его ногу, преградившую путь, забрался на стул около обожаемой кормилицы, да там и остался, чтобы, не дай кошачий бог, кто-нибудь посмел её потревожить.

– Мам? – Пашка погладил её по голове.

– Всё хорошо. Спасибо.

Свои вещи Константин Александрович собрал очень быстро и, не прощаясь, ушёл. И только когда за ним захлопнулась дверь, мать и сын вышли из кухни. Алевтина Анатольевна дрожала и пошатывалась. Ноги её не слушались, и сын поднял её на руки и отнёс теперь в только её комнату, уложил на кровать и накрыл тонким одеялом. Утомлённая переживаниями, мать уснула, едва почувствовав под головой подушку.

Пашка посидел рядышком какое-то время, а потом достал свой мобильный и набрал сообщение, надеясь, что оно дойдёт до адресата:

«Мне плохо. Давай встретимся».

Ответ пришёл мгновенно:

«Выхожу».

Поднявшись на ноги, Пашка склонился, чтобы поцеловать маму в лоб. Пробормотав что-то во сне, она перевернулась на бок.

– Я тебя в обиду не дам, – прошептал парень и вышел из комнаты.

А на посту его сменил верный кот.

Взяв только ключи и телефон, Пашка выскочил из квартиры и побежал вниз по лестнице. На улице он встретился с бегущей к нему Алине. Наплевав на вездесущих любопытных соседей, он заключил её в объятия.

Глава 25

Прижимаясь к широкой груди лучшего друга, Алина думала о том, что случилось. Что могло заставить этого сильного и весёлого парня подобно маленькому ребёнку просить утешения?

– Паш… – девушка отстранилась от него. Ровно настолько, чтобы заглянуть в глаза.

Слова не шли, и он снова притянул Алину к себе и положил свой подбородок на её макушку. Девушка вздохнула и погладила друга по спине.

– Паш, пойдём куда-нибудь.

Всё ещё безмолвный парень разжал руки и отступил на шаг.

– Пойдём ко мне, – пробормотал он, голос его срывался. – Там мама одна.

– Хорошо.

Взявшись за руки, молодая парочка отправилась к подъезду. Наблюдающие за этим соседи нисколько не заинтересовались происходящим. А что с девчонки Семёновой и парнишки Романовского взять? Сколько раз их уже молва сводила, да всё без толку. О них уже и сплетничать неинтересно.

А друзья тем временем поднялись на этаж и тихонько зашли в квартиру. Бонифаций, больше не чувствуя угрозу, расположился на коврике в ванной и даже не соизволил подвинуться, когда Алина туда зашла, чтобы вымыть руки. Почесав коту пузо ногой – тот предпочитал именно такой вид массажа, – девушка вышла из убежища домашнего любимца, тихонько прикрыла дверь и пошла на кухню, где Пашка кипятил воду, чтобы заварить чай. Обычно всем распоряжалась Алина, когда приходила в гости, но сегодня парень вдруг вспомнил, что это он хозяин. Тем более что отныне именно он главный мужчина в доме, глава семьи.

– Алинка, – друг резко повернулся к ней и растерянно на неё уставился, – я ж даже не знаю, с сахаром ты пьёшь чай или без!

– Без сахара, некрепкий.

– Понял, – кивнул Пашка и продолжил хозяйничать. – Конфеты? Печенье? Шоколад?

– Спасибо, ничего не нужно, – покачала головой девушка. У неё руки чесались сделать всё само́й, но она сдержалась. С её верным рыцарем что-то было не в порядке, и нужно поскорее выяснить, в чём же дело.

– Пойдём в мою комнату, – предложил парень, взял обе чашки и, не дожидаясь ответа, двинулся к закрытой двери.

– Я тебе открою! – Алина поторопилась его обогнать и едва не толкнула, но он вовремя отшатнулся. И всё же несколько горячих капель упало ему на ладонь. Однако он такую мелочь даже не заметил. А вот его подруга расстроилась не на шутку. – Паш, извини!

– Всё нормально. Дверь открой.

Девушка так и сделала, и пропустила его вперёд. Поставив чашки с дымящимся чаем на компьютерный стол, Пашка уселся на диван и уставился в пустоту. Алина устроилась рядышком и взяла ладонь друга в свою, чтобы проверить, нет ли ожога. Кожа немного покраснела, но ничего страшного не произошло. Поднеся Пашкину руку к губам, Алина нежно на неё подула. И только тогда парень вновь обратил на девушку внимание.

– Алинка…

– Расскажи, что случилось.

Пашка смотрел в обеспокоенные глаза той, что всегда так хорошо его понимала, и не знал, с чего начать. Говорить об отце совершенно не хотелось. И всё же он себя заставил. И сам удивился, когда услышал собственный голос – в нём не было ни гнева, ни печали, а лишь безмерная усталость. Алина выслушала молча, ни разу не перебив. А в конце рассказа просто обняла друга и принялась гладить по голове. Слёзы подступили к Пашкиным глазам, но он их сдержал. Как бы то ни было, а плакать перед Алиной ему не хотелось.

Как всегда, девушка уловила перемену в настроении друга. Отстранившись, она похлопала себя по коленям и велела:

– Ложись!

Сопротивляться Пашка даже не подумал, и удобно устроил свою голову на мягких бёдрах лучшей подруги. Лучшей девушки на всём белом свете. А та гладила его по волосам, по щеке, проводила ладонью по широким плечам… И в какое-то мгновение он уснул.

Алина, повинуясь внезапному, невесть откуда взявшемуся желанию, прижала пальцы к своим губам, а потом дотронулась до Пашкиных губ. Испугавшись собственных действий, она тут же отдёрнула руку, но, к счастью, парень не проснулся. Алина какое-то время смотрела на свою ладонь, но так и не поняла, почему это сделала. Неужели из-за сочувствия? Наверное… Нет! Наверняка. Ведь не могла же она… Нет, нет, нет. Это всё эмоции. И многолетнюю дружбу нельзя рушить из-за сиюминутных желаний! Не хватало ещё, чтобы Пашка подумал, что она вдруг воспылала к нему любовью. Да он же её засмеёт!

Тряхнув головой, Алина взяла свой новый мобильный – мама заказала для неё и даже сама оплатила, наотрез отказавшись брать деньги у дочери, – и принялась набирать сообщение:

«У нас ЧП. От тёти Али ушёл дядя Костя. Она сейчас спит, а я с Пашкой. Он тоже уснул».

Ответ пришёл незамедлительно:

«Буду через пять минут».

«Одеться не забудь!»

«Обижаешь!»

«Не обижаюсь, а забочусь!» И немного подумав, добавила: «Об окружающих».

Представив себе возмущённое лицо матери, Алина улыбнулась. Всё же лишний раз побеспокоиться о чувствах посторонних людей не помешает – Вера Георгиевна уже несколько раз выходила из дома в полуголом виде.

Пашка тихонько простонал во сне, и Алина положила ладонь ему на голову. Парень тут же затих, обхватил её колени рукой, затем зарылся в них лицом и, не осознавая, что делает, поцеловал их сквозь неплотную ткань платья. Странное чувство разлилось по всему телу девушки. И вроде бы нужно от него бежать, но желание было совершенно противоположное.

Глава 26

Вера Георгиевна прокралась в квартиру Романовских так тихо, как только могла. Ключи предательски звякнули, стукнувшись друг о друга, и женщина замерла. Из комнаты Алевтины Анатольевны не донеслось ни звука, и её подруга заметно успокоилась. Не хватало ещё перебудить весь дом! К счастью, соседи, вечно живущие в ремонте, именно сегодня решили сделать перерыв.

О том, что Алевтину Романовскую бросил муж, уже потихоньку начали ползти слухи. И откуда только народ всё так быстро разнюхивает! Неужто сам Костик постарался?! Если так, то придётся гадёныша приструнить.

Бонифаций выглянул на секунду из своего убежища, убедился, что посторонних нет, и снова скрылся, чтобы досмотреть прерванный сон о наивкуснейшей колбасе. Вера Георгиевна тревожить его не стала и мышкой прошмыгнула на кухню. Но вовсе не для того, чтобы смыть несчастные микробы в водосточную трубу. Нет, сперва нужно было утолить нестерпимую жажду, а всё остальное подождёт.

О мыле женщина так и не вспомнила. Сперва она заглянула в комнату подруги: Алевтина лежала, свернувшись калачиком и трогательно положив ладошку под щёку. Здесь пока всё было в порядке, поэтому Вера Георгиевна отправилась проверить молодёжь. Алина сидела на диване, а Паша лежал у неё на коленях. Заметив румянец на щеках дочери, женщина мысленно скрестила пальцы на удачи. А вдруг, нет, ну а вдруг!

Алина приветственно помахала матери и приложила палец к губам, чтобы та ни в коем случае не шумела. Вера Георгиевна кивнула, прижала сложенные ладони к щеке и склонила голову, а затем пальцем указала в сторону комнаты, где забылась сном Алевтина Анатольевна. Мол, ночевать буду там. После этого Вера Георгиевна обвела взглядом «детишек» и вопросительно выгнул бровь. Алина сначала посмотрела на Пашку, а потом на мать, пожала плечами и кивнула. Конечно же, Вера Георгиевна поняла всё правильно: её дочурка тоже не собиралась оставлять друга в беде.

Притворив за собой дверь, а потом и вовсе заперев на замок – а нечего всяким наглым котам шастать туда-сюда среди ночи! – женщина бесшумно вошла в комнату подруги, вздохнула, сняла с себя наскоро накинутое на голое тело платье и нырнула под одеяло. Алевтине к такому не привыкать, главное, чтобы Пашке в голову не пришло входить без стука.

В квартире Романовских сонный час наступил намного раньше, чем это происходило обычно. На удивление, никому не звонили и не писали, словно кто-то охранял дом от ненужного беспокойства. Вскоре Алина задремала и, наверное, так и проспала бы в неудобном положении, если бы в девять часов вечера не проснулся Пашка. Он хотел было разбудить девушку, но передумал, ведь тогда она уйдёт домой, а этого парню хотелось меньше всего. И пусть это было крайне эгоистично, но он жаждал, чтобы она сегодня осталась на ночь. Такое и раньше случалось, но тогда они были детьми. Сейчас же всё было по-другому. По крайней мере, для него.

Осторожно, чтобы не потревожить Алину, Пашка поднялся, бережно уложил её на диван и укрыл тонким покрывалом. Затем вышел из комнаты, чтобы проверить, как там мама. Однако на пути его ждал сюрприз в виде полосатого кота.

– Ты чего тут расселся? – спросил Пашка, собираясь подвинуть Бонифация, чтобы войти в спальню матери, но в ответ получил сердитое шипение. Словно поняв, что хотел сказать питомец, парень отступил и подошёл к входной двери, чтобы проверить свою догадку. Так и есть: в прихожей абы как валялись балетки Алининой мамы. Значит, она решила у них переночевать. Пашка вернулся к коту и потрепал его по голове. – Спасибо, дружище.

О любви, а точнее, о нелюбви Веры Георгиевны к одежде он знал хорошо. Слишком хорошо. Как-то довелось увидеть мамину подругу почти голой. Пашке тогда было не больше четырёх, но он всё прекрасно запомнил, хотя никому и никогда не рассказывал о том, что довелось наблюдать собственными глазами. Но даже в то время он смог оценить, насколько Вера Георгиевна хороша собой.

Бонифаций, удостоверившись, что больше никто нарушать спокойствие не собирается, прогулялся до миски с едой, доел последние кусочки корма и с чистой кошачьей совестью уединился в ванной.

Вернувшись к Алине, Пашка уселся на краешек дивана. На улице уже стемнело, однако новенький фонарь под окном светил так ярко, что можно было с лёгкостью различить лицо девушки в полумраке. И Пашка, отогнав от себя тревожные мысли подальше, медленно склонился и осторожно прижался губами к губам Алины. Она тихонько вздохнула, но не проснулась. Немного отодвинувшись, парень вновь посмотрел на прекрасное лицо своей подруги. Противоречивые чувства разрывали Пашку: с одной стороны, он хотел снова коснуться её отнюдь не по-дружески, а с другой, чувствовал себя последней сволочью, ведь он только что поцеловал её тайком, без её согласия. И всё же чувства оказались сильнее доводов рассудка. Пашка лёг рядом и вновь припал к мягким губам девушки, не осмеливаясь углубить поцелуй. Кое как совладав с собой, парень отстранился, обнял её и постарался уснуть, хотя это было совсем нелегко. О предательстве отца он и думать забыл – все мысли заполнила Алина.

А утром мамы заглянули в комнату, где их дети провели вместе ночь. От увиденной картины у обеих слёзы умиления навернулись на глаза. Вера Георгиевна отошла назад и утащила за собой упирающуюся подругу.

– Пусть ещё поспят! – шепнула она.

– Но они же опоздают! – возмущалась Алевтина Анатольевна, пытаясь вцепиться руками в дверной косяк.

– Это важнее!

Пашка прекрасно слышал пыхтение мамаш, но он был полностью согласен с тётей Верой. Поцеловав Алину в макушку, он поудобнее устроил её голову на своей груди.