Текст книги "Бывший муж: дважды в одну реку (СИ)"

Автор книги: Алиса Селезнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 6

И правда... Всё так и было. Она ушла, оставив только записку. Но перед тем как уйти, провела славную ночку с Володькой. Встретились они в баре, сильно не нагрешили, просто поговорили, выпили, и он сказал, что уходит от жены. Наташка три месяца назад родила, и Володьке было жутко плохо оттого, что Димка постоянно орал, а сама Наташка ходила злая и нечёсаная. Саша в тот вечер посчитала случившееся знаком и радостно подала на развод, только Володька почему-то на следующий день вернулся к Наташке и вскоре сделал ей ещё и дочку. В результате Саша снова осталась на бобах и в сложившейся ситуации разглядела лишь один достойный выход. Ехать за счастьем в Москву . Впрочем, о разводе она не жалела. Тогда не жалела . Тогда ей не было даже двадцати пяти, и она думала, что вся жизнь у неё впереди, что всё обязательно сложится, а Яша ‒ это так, ошибка юности. Она в те годы вообще ничего не ценила. Ей бы в двадцать четыре сегодняшнюю голову, она б таких дров не наломала…

‒ Честно говоря, я уже тоже не помню, ‒ сконфуженно произнесла Саша. ‒ Столько лет прошло. Наверное, надулась на тебя из-за какой-то ерунды, поэтому и ушла. А сейчас что говорить? Прошлое не воротится.

Пожав плечами, Яша отвернулся и ткнул пальцем куда-то в небо.

‒ А ты знаешь, что Юпитер является самой «богатой» планетой на спутники? Он насчитывает семьдесят девять «лун», и самая огромная среди них даже больше Меркурия?

Саша отрицательно покачала головой, но уши всё-таки навострила. Вот про что в юности она любила слушать всем сердцем. Про космос ! И главным своим кумиром считала Стивена Хокинга*. Только давно об этом забыла вынужденная терпеть нескончаемые разговоры о Трампе и Ван Гоге, а Яша почему-то помнил.

‒ Ну, вот мы и пришли, ‒ ещё минуты через три сказал он, и Саша неуверенно огляделась по сторонам. Они действительно пришли. К её серой панельной девятиэтажке. На часах было почти одиннадцать, и в квартире её матери свет уже не горел. Ложилась женщина рано и вставала тоже рано, а потом, как истинная пенсионерка, с первым автобусом ехала в собес, или в больницу, или просто на другой конец города, потому как гречка там была на целых пять рублей дешевле, чем в магазине на соседней улице.

Чтобы не открывать ночью дверь, Раиса Павловна выдала дочери ключи и строго-настрого наказала заходить тихо, дабы её не будить, и свет ни в коем случае в прихожей не включать. Отношения у Александры с матерью были натянутые всегда, а после развода с Яшей стали совсем плохими.

‒ Уже… ‒ разочарованно произнесла Саша и вдруг заметила у дверей в подъезд Георгия Константиновича и Катю. Ту самую Катю, что позвала её на встречу выпускников и молниеносно с неё сбежала. Георгий Константинович, пританцовывая от холода, настоятельно выспрашивал у неё номер квартиры Раисы Павловны, но хитрющая Катя с лицом полнейшей идиотки делала вид, что ничего не понимает, да и по-русски то вообще говорит с трудом.

Прибавив шагу, Саша отчаянно перебирала в голове слова. Она искала объяснение. Нет, она и не думала оправдываться перед Георгием Константиновичем, но чувствовала, что должна сказать хоть что-то. Хотя бы отругать за излишнюю забывчивость. В конце концов и про дом, и про номер квартиры она ему раз пятнадцать сказала.

‒ Добрый вечер! Это… Это Яков. Мой бывший муж, ‒ мысленно репетировала она. ‒ А Вам лучше вернуться в гостиницу.

Но говорить что-либо не потребовалось. Ещё издали заметив Яшу, приобнявшего Сашу, Георгий Константинович гордо удалился сам, а Катя, широко улыбнувшись, забежала в подъезд с видом самой злостной интриганки.

‒ Ладно, Ася, иди. Удачи тебе во всём, ‒ произнёс Яша и убрал руку с её талии. От этого Саше как-то резко стало холодно, и она почувствовала себя не в своей тарелке. Ей до колик в печёнках захотелось удержать его. Сделать так, что он побыл с ней ещё хотя бы чуть-чуть, и, недолго думая, она поцеловала его. Встала на цыпочки, обхватила за шею и буквально прилипла к губам.

_____________________

Стивен Хокинг ‒ английскийфизик-теоретик,космологиастрофизик, писатель. Активно поддерживалмногомировую интерпретациюквантовой механики, которая предполагает существование, в некотором смысле, «параллельных вселенных». С именем Стивена Хокинга чаще всего ассоциируется термин «черная дыра». У Хокинга была редкая медленно развивающаяся формаболезни моторных нейронов, которая постепенно на протяжении десятилетий парализовывала его.. После потери речи Хокинг был в состоянии общаться посредствомсинтезатора речи,

Глава 7

Целовались они долго и страстно, не обращая внимания ни на мороз, ни на снег. Целовались так, будто виделись последний раз в жизни, а когда в лёгких закончился весь воздух, Саша поманила Яшу в подъезд.

Поднимались они тоже долго. Поцелуи, как известно, отнимают много времени. Но нужную дверь всё же отыскали. Ключи Саша уронила два раза, однако включить свет в прихожей, как и обещала, не стала. Яша прижал её к стене, и Саша сама расстегнула пуговицы на его пальто и сама стянула шапку.

‒ Какой ужасный на тебе шарф, ‒ произнесла она, покусывая от нетерпения губы и стаскивая с шеи бывшего мужа шерстяное нечто в чёрно-синюю полоску. ‒ Не носи его больше!

‒ Почему же ужасный? ‒ удивился он. ‒ Это ведь ты мне его подарила. На последнюю годовщину свадьбы. Не помнишь?

Саша не помнила. А шарф действительно был отвратительным. Грубым, неприятным на ощупь и совершенно безвкусным. Как же она могла подарить Яше такое убожество? Да ещё и на годовщину свадьбы, а он носил. Носил даже спустя десять лет после развода.

И тогда ей вконец стало стыдно. Он-то ей купил золотой браслет с топазами, который она потеряла года три назад, купаясь в море в Белеке. Замок расстегнулся, и браслет соскочил прямо воду. Наверное, до сих пор на дне лежит, если кто-то не нашёл и не продал.

‒ Прости меня. Яша! Прости за то, что я от тебя сбежала. Я ушла, потому что…

‒ Не надо, ‒ он приложил палец к её губам и отрывисто покачал головой. ‒ Сейчас я уже не хочу знать. Пусть прошлое останется в прошлом. Да и я уже давно тебя простил.

‒ Правда?

‒ Правда.

‒ Пойдём в спальню. ‒ По-прежнему ощущая колкое чувство вины, Саша закинула его пальто вместе с ненавистным шарфом на вешалку и потащила Яшу в свою бывшую комнату. Как можно тише, но не прекращая целовать. За все годы совместной жизни она не целовала его так много и так страстно, как целовала сегодня.

В комнате было холодно. Адски холодно. Непередаваемо холодно. Похоже, перед сном Раиса Павловна решила проветрить Сашину спальню, но за просмотром очередного сериала начисто забыла обо всём другом. Поохав над материнской забывчивостью, Саша быстро захлопнула форточку, щёлкнула на стене выключателем и скинула на стул шубку. Под потолком зажглась яркая люстра, но Яша мигом её погасил. Так было всегда. Если они занимались любовью, то в кромешной тьме, под одеялом, и никогда не издавали ни единого звука, хотя и жили совершенно одни, без родственников и без домашних животных.

«Сегодня всё будет иначе», ‒ сказала себе Саша и резко зажгла свет снова. Она жаждала видеть своего мужа голым. Пусть он и был уже давно бывшим. Раньше она всегда раздевалась сама и просто юркала в кровать, и он тоже раздевался сам, а потом в полной темноте они одевались и спали всегда в пижамах. Сегодня она впервые позволила ему раздеть её. Медленно и осторожно. Сначала расстегнуть молнию на платье, а после стянуть колготки и бельё. Его она раздевала тоже с чувством. Обнажала миллиметр за миллиметром, любовалась упругими мышцами, гладила живот, спину и руки. Удивительно, но в какой-то момент ей стало даже немного стыдно за свою искусственность. Она была почти вся какая-то ненатуральная, как Москва, а Яша, напротив, настоящий, точно их маленький провинциальный город.

‒ Ася, у меня ведь ничего нет, ‒ зашептал он, покрывая поцелуями её шею, ‒ совсем ничего. Надо было нам зайти в аптеку, а так придётся…

Она оборвала его на полуслове и укусила за мочку уха.

‒ Не надо. Пусть будет как будет.

Внезапно Саша осознала, что вот от таких, как Яша, и надо рожать . От сильных, от честных, от искренних. И почему она, дурочка, в юности пила таблетки и даже мысли не допускала о беременности? «Только не от такого тюфяка, как мой муж», ‒ заявила она как-то раз матери. Яша в те дни казался ей глупым и каким-то ущербным. Одним словом, тюня. Она звала его вечером гулять, а он, как увалень, сидел дома и говорил, что не может пойти, потому что на улице мокро и слякотно, и он обязательно промочит обувь, а у него всего одни нормальные ботинки, а Саша после этого всегда куксилась и со следующей зарплаты покупала себе новые сапоги или ботильоны и демонстративно шла гулять одна. Да и вкусы у них были разные. Разные во всём. Она любила бисквитные торты и шоколад, а он ‒ мороженое. Она ‒ пюре, а он ‒ макароны. А разве можно уважать человека, который предпочитает торту мороженое? Конечно, нет! Вот Саша и не уважала. Она и представить не могла, что он просто оставлял злосчастные торт и пюре ей.

«Да, рожать надо только от таких, как Яша, ‒ ещё раз мысленно подытожила Саша, ‒ чтобы ребёнок был умный и здоровый. А я как-нибудь его воспитаю. Сама . Я справлюсь. В конце концов, не первая и не последняя. Просто надо будет взять кружки попроще».

‒ У меня уже два года никого не было, поэтому вряд ли получится долго.

Она улыбнулась и притянула его к себе за шею.

‒ И у меня два года никого не было.

Но получилось вполне себе долго. Куда дольше, чем во времена их брака. Она и не знала, что он может быть таким. Она и подумать не смела, что он сможет доставить ей такое удовольствие. И, поддавшись порыву, Саша позволила себе стон. Глубокий и томный.

‒ Ты?..

‒ Да! ‒ только и смогла вымолвить она, все ещё находясь в объятиях оргазма.

‒ Но раньше у тебя ни разу…

‒ Видимо, за десять лет мы оба сильно изменились.

Когда пришла его очередь, он тоже издал стон и упал рядом с ней.  Сашина голова лежала на его плече, и она слышала, как гулко бьётся его сердце. И, боясь, что Яша уйдёт, Саша накрыла это сердце рукой.

Это воодушевило его и, поцеловав её в губы, он вновь подмял Сашу под себя. На этот раз они стонали и рычали, как звери, оба, и Сашу накрыло новой волной удовольствия, а ещё через несколько минут он овладел ей в третий раз, и лишь после этого они сразу уснули. Комментарий от автора : а я сегодня с очередным сюрпризом. Вчера узнала нове женское имя. Мина. В ожидании проды искусале себе все ногти. Прям даже не знаю, как разрешится эпизод в метро. Что за Мина и что произошло с ней в метро, можно узнать, нажав на баннер.

Часть 8

Когда Саша проснулась, на улице было уже светло. Яша стоял у окна и смотрел, как с неба падают крупные хлопья снега. Ночью он не прекращался ни на минуту, отчего на земле сейчас лежали сугробы высотой в метр.

«До чего же хорошо, Господи! До чего же хорошо!»

Закутавшись в одеяло, Саша поднялась с кровати, обняла Яшу со спины и поцеловала в плечо. На нём не было вчерашней рубашки. Только синие обтягивающие джинсы и коричневый кожаный ремень.

‒ Привет, ‒ пропела она.

‒ Доброе утро, ‒ резко развернувшись, он сжал её в объятиях и чмокнул в нос. Он и раньше так делал. Тогда, когда они ещё жили вместе, но Саше не нравилось. Раньше не нравилось, а сегодня от столь простого, незамысловатого проявления нежности она едва не пустилась в пляс, погладила его по рельефным рукам и животу, задержала ладонь на блестящей бляхе ремня и повела к кровати. Впрочем, дойти и упасть на помятую постель они не успели. Яшин живот громко и предательски заурчал. Ни дать, ни взять барабанная дробь посреди арии скрипки.

‒ Соловья баснями не кормят, ‒ засмеялась Саша и пробежала двумя пальцами по его коже от желудка до ярёмной впадины. ‒ Попробую сходить на кухню и принести еды, а потом можно продолжить начатое.

Он кивнул. Она подошла к дорожной сумке и вытащила кружевную сорочку голубого цвета и тонкий шёлковый пеньюар. Одеяло полетело на кровать. Секунда, и Саша уже стояла хоть сколько-то, но одетая.

‒ Я мигом, ‒ пообещала она и быстро клюнула Яшу в губы.

Дверь на кузню была широко распахнута. Раиса Павловна уже вовсю хлопотала у плиты и, тщательно помешивая, что-то жарила в большой чугунной сковородке. По запаху этим чем-то была яичница с помидорами.

‒ Доброе утро, ‒ проговорила Саша и, вытянув руки над головой, сладко потянулась.

Раиса Павловна не ответила, тогда Саша, решив, что мать её попросту не услышала, поздоровалась снова и для верности слегка покашляла.

‒ Доброе утро, мама!

После такого приветствия Раиса Павловна уже, конечно, обернулась и как следует сверкнула глазами. В руках у неё осталась железная крышка, и явно разозлённая чем-то женщина принялась ей яростно размахивать.

‒ Сашка, ты совсем совесть потеряла? Постороннего мужика в дом к матери привела! Я из-за ваших охов-вздохов полночи не спала, а мне, между прочим, через час на «Дружбу» ехать. Там мука по акции. Ты его где вообще откопала?  В сугробе? Один из твоих командировочных, или первого встречного в постель уложила? Я даже боюсь представить, чем ты у себя в Москве занимаешься, если здесь мать ни на грамм не постеснялась.

Саша насупилась и опустила глаза в пол. Хорошее настроение как рукой сняло. Она вновь почувствовала себя четырнадцатилетней девчонкой, которую отчитывают за чересчур яркий макияж или короткую юбку.

‒ Здравствуйте, Раиса Павловна! Как поживаете? Как Ваши суставы?

Железная крышка со звоном выпала из рук хозяйки дома и покатилась по полу. Челюсть у Раисы Павловны отвисла до колен. Тех самых, которые болели у неё уже порядка десяти лет. Широко улыбнувшись бывшей тёще, полностью одетый Яков помахал рукой и встал рядом с бывшей женой.

‒ Яшенька! ‒ Голос у матери Саши мгновенно изменился, став мягким и заискивающим. ‒ Так это ты вчера с Шурочкой пришёл? Ой, родненький! Ну, надо же… А я себе тут такое напридумывала!

И, всплеснув руками, Раиса Павловна бросилась поднимать крышку с пола.

‒ Ты голодный, да? Хотя чего я спрашиваю? Конечно, голодный. После таких-то нагрузок… Ну ничего! Я тебе сейчас блинчиков нажарю. Вкусных, со сгущенкой. Ты ведь со сгущенкой любишь, правда? Не со сметаной.

‒ Да-да, со сгущенкой. Всё-то Вы, Раиса Павловна, помните.

Изогнув бровь, Саша с удивлением взглянула на бывшего мужа. Он, что действительно любит блины со сгущенкой? А она почему об этом не знает? Мать знает, а она нет! Нехорошо как-то…

‒ Ну, чего ж вы в дверях-то стоите? Прям как неродные. Садитесь давайте-ка за стол. Пять минут, и всё будет, ‒ восклицала Раиса Павловна, смешивая в кастрюле муку, яйца, кефир и молоко с сахаром. ‒ В ногах-то точно правды нет.

«В заднице её ещё меньше», ‒ хотела сострить Саша, но всё же сдержалась и скромно села на первый попавшийся стул. Яша опустился на табуретку рядом и по-хозяйски закинул руку ей на плечо. Сашина мать, заметив это, так и расплылась в улыбке.

‒ Вы, значит, помириться решили? ‒ спросила она, вливая в сковородку масло.

‒ Решили, ‒ кивнул Яша, а затем жарко зашептал Саше в ухо: ‒ Сейчас позавтракаем и сразу в ЗАГС заявление подавать.

От смеха на глазах у Саши выступили слёзы. В одном Яша ни капли не поменялся. Он был ужасно старомодным, а ей это качество в нём всегда нравилось. Комментарий от автора: кто про что, а лысый всё о расчёске, то есть о литмобе)) И сегодня я хочу представить вам прям огненную работу. В прямом и переносном смысле этого слова!  Что делать, если твой муж ‒ пожарный? А если он бывший муж, но при этом вытащил тебя из пожара? Романтично?! На мой взгляд, очень! А вот героиня злится! Почему, узнаете щёлкнув по баннеру. Кстати, если любите животных, тогда вам точно стоит заглянуть в книгу. Там такие Карл и Зюзя))

Часть 9

Они шли по заснеженной тропинке, и Яша держал Сашу за руку. Часы показывали полдень, поезд на Москву отправлялся в четыре, поэтому времени у них было ещё навалом. Ни Дениска, ни Георгий Константинович, к величайшей Сашиной радости, о себе не напоминали.

‒ А ты, кстати, почему не на работе? День в самом разгаре, а ты тут со мной по улицам шатаешься.

‒ А я сегодня решил на работу не ходить. Сказал начальнику, что заболел. ‒ И в подтверждение собственных слов Яша очень неправдоподобно покашлял.

Остановившись посреди дороги, Саша упёрла руки в бока и театрально вздохнула. Грудь её так и душил смех.

‒ А Вы, оказывается, разгильдяй, Яков Алексеевич! Прям оторва! Не замечала за Вами такого раньше. Это кто Вас так испортил?

‒ Жизнь! ‒ с чувством парировал Яша. ‒ Меня испортила жизнь! За декабрь у меня шестьдесят пять часов переработки, поэтому сегодня я с чистой совестью позволил себе прогулять. Всё-таки бывшая жена из столицы не каждый день приезжает.

‒ Да ладно, отмазываться! Признайся, что сегодня ты просто решил схалявничать, а мной так, для вида прикрываешься.

Расположение духа у Саши после поедания блинчиков было самое что ни на есть распрекрасное, отчего, вспомнив юность, она задорно показала Яше язык и даже слегка ногами потопала. Шуба на ней была вчерашняя, а вот сапоги на утреннюю прогулку она одолжила у матери. Благо носили женщины один размер. Обувь Раиса Павловна выбирала без всяких каблуков и тем более «шпилек», на плоской литой подошве либо на «горке», но зато тёплую, удобную и со специальным покрытием от скольжения.

‒ Прикрываюсь, говоришь?

Небольшой тщательно слепленный из снега комок прилетел Саше прямо в коленную чашечку, а ровно через полсекунды почти такой же угодил в предплечье. Больно не было, но она всё равно оторопела. Стояла и хлопала искусственными ресницами, а Яша в это время неторопливо лепил третий снежок.

‒ Защищайтесь, миледи!

‒ Миледи?! Ну, я тебе сейчас покажу, кто из нас миледи! ‒ И, наклонившись, Саша принялась комкать снег голыми наманикюренными пальчиками.

Лицо у неё раскраснелось, капюшон спал, даже верхняя пуговица на шубке расстегнулась, а она всё катала и катала снежки, пока ладони у неё вконец не заледенели. Яша был почти весь в снегу: его чёрное пальто побелело, остатки Сашиных снарядов лежали даже на шарфе, шапка съехала на бок, но его это ничуть волновало. Яша смеялся, точно ребёнок, громко и беззаботно, и Саша думала о том, что в жизни не слышала более приятного и искреннего смеха.

‒ Ты, наверное, совсем окоченела? ‒ Он подошёл вплотную и, взяв её руки в свои, принялся быстро на них дышать, а затем мягко и осторожно растирать. Пальцам от его прикосновений и, правда, стало легче. Саша благодарно кивнула и натянула на уже вполне согретые ладони кожаные перчатки.

‒ Сто лет не играла в снежки, ‒ призналась она, отряхивая от снега то его пальто, то свою шубу. ‒ Я и не знала, что это так увлекательно. Надо подсказать шефу, чтобы внёс снежки в обязательную программу корпоративов. И дёшево, и удовольствия много, а главное ‒ все трезвые.

‒ На самом деле мы с тобой как-то уже играли в снежки. Была суббота, и ты возвращалась со дня рождения школьной подруги. На улице стемнело, я пошёл тебя встречать. Снег был липким, погода ‒ тёплой. Мы бросали друг в друга снегом, пока ты не упала в сугроб и не сломала каблук.

Это Саша тоже помнила. Хотя и смутно. Домой её Яша в тот вечер нёс на руках. А там, в тёплой квартире, около телевизора и на диване, они ели привезённую доставкой пиццу, смотрели «Титаник» и целовались. А ночью у Саши почти получилось, но на следующий день в её жизни, будто назло, возник Володька, пришибленный и задавленный отцовством, и она посчитала нужным избавить себя от замужества. Раз и навсегда. Удивительно даже как иногда выходит. Получается, в их браке всё же были счастливые моменты, только вот она их как-то проглядела, потому что постоянно думала о другом, потому что упивалась жалостью к себе, потому что считала слово «да» в ЗАГСе своей самой большой ошибкой. А ведь ей всего-то нужно было посмотреть на мужа под другим углом.

‒ Согрелась?

‒ Согрелась.

‒ Тогда давай слепим снеговика!

‒ С ума сошёл? Какого ещё снеговика? ‒ Саша выпучила глаза и попыталась пригладить всклокоченные волосы. Те у неё окончательно растрепались, и она боялась, что ещё чуть-чуть и станет похожей на ведьму.  Причём на настоящую, а не из мультиков Диснея. ‒ Я его лепила последний раз лет в десять. Ещё когда отец с нами жил.

‒ Вот и давай вспомним детство, раз уж я, такая оторва, работу прогуливаю. ‒ И Яша, надев вязаные перчатки, опять наклонился и принялся скатывать большой снежный шар.

В своей жизни Саша ещё никогда так не смеялась. Всю основную работу делал её бывший муж, а она лишь отчаянно сглаживала углы и прихлопывала снег, чтобы тот не валился на землю. Снеговик, конечно, вышел кособокий. Яше явно не хватало практики, и составляющие тело слепленной им фигуры можно было назвать шарами только с большой натяжкой. Скорее всего, Яша вылепил эллипсоиды, но Саша не стала проверять свою теория с помощью гугла. В конечном счёте им же не на выставку снеговик везти. Зато он общий, совместно сделанный. Почти ребёнок.. .